Куртц Кэтрин. Высший Дерини

   Проходя через золотые двери, Арлиан поднял руки и сделал неуловимый жест, и тут же по его команде зажглись факелы и посветлели фиолетовые стекла, пропуская солнечный свет.
   Усевшись в свое кресло, Арлиан положил руки на стол из слоновой кости, откинул голову на спинку кресла, чтобы удобнее было собраться с мыслями, а затем устремил взгляд на большой серебряный кристалл, висящий над восьмиугольным столом, и начал вызывать членов Совета.
   Он продолжал вызов, текли бесконечные минуты. Несколько раз Арлиан беспокойно ерзал в кресле, усиливая и усиливая интенсивность сигнала и досадуя на задержку.
   Через некоторое время он отключился и сел, ожидая результата. А потом начали открываться золотые двери, пропуская одного за другим членов Совета.
   Первой появилась рыжеволосая Кирн Флэйм, одетая в роскошные темно-зеленые одежды.
   Затем Лоран де Бардис в профессорской мантии.
   Торн Хаген, босой и в наспех накинутой оранжевой мантии.
   Стефан Корам, выглядевший весьма непривычно в синем костюме для верховой езды.
   Наконец, появился слепой Баррет де Лейни, которого вела за руку Вивьена, а за ними Тирсель де Кларан, выглядевший очень странно: наверное, в легком подпитии. Его темно-красная туника была расстегнута до пояса.
   Когда члены Совета расселись, Арлиан внимательно осмотрел их всех. Никто не произнес ни слова, но все глаза были устремлены на него. Всем было понятно, кто созвал Совет.
   Епископ-Дерини окинул лица твердым решительным взглядом и заговорил:
   – Кто из вас выдал санкцию Совета Венситу из Торента на единоборство тайных сил?
   Тишина. Беспокойство. Удивление.
   Все семеро членов Совета удивленно переглядывались, как будто считая, что их коллега сошел с ума.
   – Я задал вопрос и жду ответа, – повторил Арлиан, пробегая внимательным взглядом по лицам членов Совета. – Кто будет посредником?
   Все повернулись к Стефану Кораму, который медленно поднялся со своего места.
   – Никто не являлся в Совет, прося посредничества, Денис. Ты ошибаешься.
   – Ошибаюсь? – Арлиан в изумлении посмотрел на Корама. На его лице появилось выражение подозрительности.
   – О, не надо изображать невинность. У Венсита много недостатков, но глупость не входит в их число. Он бы не осмелился заявить, что у него есть санкция Совета, если бы у него ее не было. И вы после этого говорите, что ничего не знаете!
   Тирсель откинулся на спинку кресла и вздохнул. Его красивое лицо исказила легкая гримаса.
   – Корам говорит правду, Денис, и он говорит от имени всех нас.
   Мы не имели никаких дел с Венситом в последнее время, тем более по поводу поединка. Ты же знаешь, что я сочувствую тебе и королю и не стал бы тебе лгать.
   Арлиан заставил себя расслабиться и откинулся на спинку кресла.
   – Но если Венсит не обращался в Совет, то тогда… Я начинаю понимать, – пробормотал он, обводя всех взглядом. – Милорды, миледи, прошу простить меня. Кажется, мы – король и я – стали жертвами обмана. Венсит заявил, что поединок будет проводиться с санкции и под эгидой Совета, то есть он заверил нас в законности действий и в соблюдении всех правил.
   Более того, он сказал, что поединок произойдет в присутствии арбитров – членов Совета.
   Но он не знает, что я тоже член Совета, он даже не знает, что я Дерини. А как Келсон может быть уверен, что арбитры – члены Совета? Он же узнал о существовании Совета только несколько часов назад. О, это предательство, вероломство!
   Члены Совета были в шоке, не в силах понять, что же произошло: ведь уже столько лет Совету никто не противоречил, никто ему не противостоял, во всяком случае, открыто.
   Старое поколение не могло этому поверить, однако более молодые быстро оценили ситуацию.
   Тирсель, который только что говорил от имени Совета, теперь сел и задумался, а затем спросил Арлиан:
   – Кто участники поединка, Денис?
   – Это поединок четыре на четыре: Венсит, Лайонелл, Ридон и Бран Корис против Келсона, Моргана, Мак Лейна и, возможно, меня. Венсит никого не назвал по имени, но больше некому, – он помолчал. – Но я не собираюсь участвовать в этой затее, если здесь таится вероломство, – во всяком случае, на его условиях! Я объявляю, что мои коллеги и я находимся под защитой Совета, милорды. Истинного Совета!
   Баррет откашлялся.
   – Боюсь, это невозможно, Денис, хотя мне очень жаль. Ведь никто из названных тобой не является Дерини.
   – Они не чистокровные Дерини, – согласился Арлиан, – однако их вынуждают действовать, как чистокровных. Вы возражаете против Моргана и Мак Лейна?
   – Но они же Дерини только наполовину! – воскликнула Вивьена. – Почему мы из-за них должны менять свои законы?
   – Черт возьми! – выругался Арлиан, ударив кулаком по столу, и вскочил на ноги. – Неужели вы так слепы, так связаны законами и догмами, что мы должны погибать из-за этого?
   Он вскочил из-за стола, подбежал к золотым дверям и встал, ожидая, когда они откроются перед ним.
   – Я сейчас вернусь, милорды. Так как меня вызвали на поединок, я требую рассмотрения этого на Совете. И в заседании должны принять участие мои союзники – Дерини они или нет. Я думаю, сейчас самое время встретиться с ними!
   С этими словами он повернулся и исчез за огромными золотыми дверями.
   Члены Совета остались, будучи не в силах произнести хотя бы слово.
   Но буквально через несколько секунд двери отворились снова, и на пороге появился Арлиан в сопровождении троих людей. Едва они вошли, послышались возгласы неодобрения. Лоран вскочил на ноги и попытался что-то сказать, но взгляд Арлиана остановил его, и он опустился на место.
   Арлиан подошел к своему креслу и подождал, пока Келсон, Морган и Дункан встанут рядом с ним. И только потом обратился к членам Совета:
   – Милорды и миледи, надеюсь, вы простите мою дерзость, выразившуюся в том, что я привел этих людей сюда, но вы сами вынудили меня к этому. Ведь если бы мне пришлось ввязаться в битву, в которой я считался бы тем, кем меня признают в обществе людей, то мне все равно пришлось бы прибегнуть к защите древних законов. Но вместе со мной в битве должны участвовать и мои менее защищенные коллеги. А поскольку известно, что где тонко, там и рвется, то я, следовательно, должен просить защиты и для своих друзей. Каждому из нас должна быть гарантирована ваша защита.
   Милорды и миледи, я представляю вам Его Величество Келсона Синила Риса Энтони Халдана, короля Гвинеда, принца Меары, господина Ремута и лорда Пурпурного Марта.
   Лорда Аларика Энтони Моргана, герцога Корвина, господина Корота и Чемпиона Короля.
   А также монсеньора Дункана Говарда Мак Лейна, исповедника Его Величества, а теперь, после злодеяний Венсита из Торента, герцога Кассана и графа Керни. Его отец вчера был казнен Венситом.
   Каждый из этих людей, по нашим стандартам, является полукровкой Дерини, но если судить по результатам нашей последней встречи – чистокровными Дерини.
   Он повернулся к тем, кого привел сюда.
   – Сэр, милорды. Я хочу представить вам Совет Камбера.
   Трое вновь прибывших поклонились, а затем Морган обратился к Арлиану:
   – Ваше Преосвященство, могу я задать несколько вопросов?
   – Конечно!
   – Вопросы будем задавать мы, сэр, – повелительным тоном прервала его Вивьена. – Почему вы решили явиться на Совет?
   – Нас пригласил милорд Арлиан, миледи. Как я понимаю, Совет принадлежит всем Дерини.
   – Это опора древних обычаев, – холодно ответила Вивьена. – Можете ли вы, полукровки, участвовать в Совете?
   Морган поднял бровь и обратил свои широко раскрытые невинные глаза на величественную леди.
   – Конечно, миледи. Наш король имеет полное право. Ведь если я не ошибаюсь, вы приняли участие в борьбе короля с леди Чариссой. Я уверен, что без вашего участия наш король не смог бы обрести силы и умение, чтобы справиться со своим смертельным врагом.
   Вивьена раздраженно ответила Моргану:
   – Да, с Келсоном все ясно. Ваш Халдан – редкое исключение. Со стороны матери он чистый Дерини, хотя она и скрывала это. А со стороны отца он принадлежит к тем, кому Камбер передал могущество Дерини. Так что его мы можем считать одним из нас. Он всегда мог рассчитывать на нашу защиту, хотя и не знал об этом. И сейчас он ее получит, как и лорд Арлиан. Совет будет защищать их двоих.
   – А я? А Дункан?
   – Вы оба рождены от сестер, чистокровных Дерини. Но отцы ваши – люди, и, следовательно, мы не можем признать вас своими.
   – А каково ваше могущество? – спросил Тирсель, без колебаний перебивая Вивьену. – Морган, это правда, что вы можете исцелять?
   Морган посмотрел в глаза Тирселя де Кларана, а затем окинул взглядом лица всех членов Совета. Все ждали: одни – с симпатией, другие – с неприязнью, и Морган внезапно почувствовал, что ему не стоит раскрывать здесь свою способность. Он взглянул на Арлиана, как бы прося совета, но на лице того ничего не отразилось.
   Ну что же. Он должен изменить тактику. Он должен перевести весь Совет в защиту, он должен дать им понять, что с ним, Морганом, хотя он и полукровка, следует считаться.
   – Можем ли мы исцелять? – переспросил Морган. – Может быть, мы позднее и скажем вам об этом. А сейчас я хочу, чтобы вы удостоверили наш с Дунканом статус. Если нас могут вызвать на поединок магий, ссылаясь на то, что наши матери – Дерини, то мы должны пользоваться правом защиты. Ведь если мы можем только подвергаться опасности, так как в нас течет кровь Дерини, но не имеем права на защиту, то где же справедливость?
   – Вы взываете к нашей справедливости? – осторожно спросил Моргана Корам.
   Морган ответил ему:
   – Я прошу вашей справедливости там, где мы не можем защитить свои жизни, сражаясь на равных. Если вы откажете нам в защите, полагающейся нам по праву рождения, и принудите сражаться против чистокровных Дерини, к тому же тренированных, то вы будете ответственны за наши жизни.
   Слепой Баррет повернулся к Арлиану и кивнул:
   – Попросите ваших друзей подождать за дверью. Этот вопрос требует обсуждения, и я не хочу выносить наши внутренние разногласия наружу.
   Арлиан повернулся и тихо обратился к своим коллегам:
   – Подождите за дверью, милорды, пока я не позову вас.
   Как только за ними закрылась дверь, вскочил Торн Хаген и стукнул пухлым кулаком по столу.
   – Это неслыханно! Мы не можем предоставить защиту Совета двум полукровкам! Вы же слышали, как высокомерен этот Морган! Вам это нравится?
   Баррет медленно повернулся к Кораму, полностью игнорируя выходку Хагена.
   – Что ты думаешь, Стефан? Мне нужен твой совет. Может быть, нам вызвать сюда Ридона и Венсита и потребовать их объяснений по этому поводу?
   Светлые глаза Корама потемнели, на лице появилось выражение решимости.
   – Я буду протестовать против вызова посторонних на Совет, особенно тех двоих, кого ты назвал. Здесь уже были трое чужих. Думаю, на сегодня нам этого достаточно.
   – О Стефан, – мягко упрекнул Баррет. – Мы все знаем, как ты относишься к Ридону, и это длится уже много лет. Но вопрос очень важен. Отбрось свою неприязнь к Ридону ради нашего общего блага.
   – Это не общее благо. Это вопрос безопасности двух полукровок Дерини. Конечно, Совет имеет право вызвать Венсита и Ридона, но это совершится без моего согласия и без моего участия.
   – Ты уйдешь из зала заседаний? – спросила Вивьена.
   На ее лице было написано изумление.
   – Да.
   – Мне бы тоже не хотелось видеть здесь Ридона, – сказал Арлиан. – Он не знает, что я Дерини, и пусть это останется для него тайной как можно дольше. Это может помочь моему королю во время поединка, если дело дойдет до него.
   Баррет медленно кивнул.
   – Да, веская причина. То же можно возразить и против приглашения Венсита. Совет согласен? А каково ваше отношение к Моргану и Мак Лейну? Считаете ли вы, что они подлежат нашей защите?
   Тирсель воскликнул:
   – Конечно! Ведь Венсит не только смошенничал, объявив о присутствии на поединке представителей Совета, но он привлек к участию в поединке двух человек, в могуществе которых можно сомневаться: в них нет ни капли крови Дерини. А поэтому почему бы нам не согласиться стать арбитрами в этой схватке? И пусть представители Совета присутствуют на завтрашнем поединке и обеспечивают защиту всех восьми участников. Это чистая формальность, предостерегающая от вероломства любую из сторон. Результат будет определяться только искусством и могуществом участников.
   Наступила тишина, и затем Вивьена кивнула головой.
   – Тирсель, несмотря на свою молодость, прав. Мы не можем пренебречь тем, что на стороне Венсита два не Дерини, а также тем, что он проигнорировал Совет, не сообщив о поединке. А что касается Моргана и Мак Лейна, – она пожала плечами, – пусть будет так. Если их сторона выиграет и они останутся живы, это будет доказательством того, что они имели право на нашу защиту.
   – Но… – начал Торн.
   – Успокойся, Торн, – прозвучал голос еще одной женщины – Кирн Флэйм. – Милорды, я согласна с леди Вивьеной и уверена, что Тирсель и Арлиан тоже согласны. Лоран, что скажешь ты? Что подскажут тебе твое любопытство и твоя гордость?
   Лоран кивнул.
   – Я согласен, что поединок должен пройти по всем правилам. И я надеюсь, что они выиграют. Было бы преступлением вновь потерять дар исцеления, если, конечно, Морган действительно обладает им.
   Вивьена усмехнулась:
   – Самое практичное обоснование, какое я когда-либо слышала. Ну, милорды? Пятеро из вас поддерживают защиту. По-моему, формальное голосование излишне.
   Все молчали, и Вивьена улыбнулась Баррету.
   – Отлично, Баррет. Кажется, наши августейшие коллеги согласны взять полукровок Дерини под защиту и быть арбитрами на завтрашней встрече. Ты готов выполнять свои обязанности?
   Баррет кивнул:
   – Готов. Арлиан, позови своих друзей.
   С торжествующей улыбкой Арлиан подошел к золотым дверям, которые медленно распахнулись перед ним. Трое ожидающих, полные тревоги, поднялись ему навстречу, но вид Арлиана сказал им все, что они хотели знать.
   Они вошли в зал заседаний уверенным шагом, высоко подняв головы. Совет Камбера их больше не подавлял.
   – Встань рядом со своими коллегами, Арлиан, – сказал Баррет, когда все четверо подошли к креслу Арлиана.
   Арлиан остановился, а Келсон, Морган и Дункан окружили его, выжидающе глядя на Баррета.
   – Келсон Халдан, Дункан Мак Лейн и Аларик Морган, выслушайте вердикт Совета Камбера. Решено, что вы все подпадаете под юрисдикцию Совета и можете рассчитывать на его защиту. Арбитрами на поединке будут Лоран де Бардис, леди Вивьена, Тирсель де Кларан и я. Арлиан, ты не должен больше вступать в контакт с Советом, пока не закончится поединок. Ритуал должен быть соблюден полностью с самого начала. Никто из вас не должен обсуждать вопрос о поединке с людьми, не находящимися сейчас в этом зале. Понятно?
   Арлиан поклонился, официально выражая повиновение.
   – Все будет сделано в соответствии с древними законами, милорд.
   И он повел всех троих из зала заседаний Совета назад, в темноту Пути Перехода. Хотя он знал, что его спутников переполняют вопросы, он не позволил задавать их здесь и сейчас.
   Но уже спустя несколько секунд после возвращения в палатку все происшедшее казалось им сном. И только спящие Нигель, Кардиель, Варин, закатанный ковер да начерченный восьмиугольник немедленно вернули их к действительности.
   Келсон медленно повернулся к Арлиану:
   – Это все было на самом деле… не правда ли?
   Арлиан засмеялся:
   – Конечно. И чудеса изредка случаются, Келсон. Если ты сейчас подпишешь согласие на поединок, мы немедленно отошлем его Венситу, – он вздохнул, перешагнул через свечу и сел в кресло. – А теперь нужно размонтировать Путь Перехода. Им, конечно, еще можно пользоваться, но необходимости в контакте с Советом нет.
   Келсон кивнул, пододвинул к себе маленький стол, достал чернила и пергамент.
   – Какой тон послания лучше выбрать? Воинственный?
   Спокойный? – спросил он.
   Арлиан покачал головой.
   – Нет, нужно написать так, чтобы чувствовалось, что ты не хочешь дуэли, но тебя вынуждают к этому обстоятельства. Не надо ему знать о нашем контакте с Советом.
   Внезапно в глазах Арлиана вспыхнул озорной огонь, и он продолжил:
   – Напиши, чтобы прозвучало приниженно, почти испуганно.
   Интересно будет посмотреть на Венсита, когда утром действительно появятся арбитры: настоящие члены Совета.

Глава 24

   Уже настала ночь, и на темном небе высыпали звезды. Арлиан стоял на пороге шатра Келсона.
   Он слышал звуки лагеря, укладывающегося на ночной отдых – отдых, который мог стать для них последним.
   Он слышал фырканье и ржание лошадей, окрики часовых, обрывки разговоров.
   Вокруг шатра Келсона горели восемь факелов, так что Арлиану казалось, что он находится под оранжевым колпаком, однако этот свет не затмевал ярких ночных звезд.
   Арлиан подумал, что никогда еще он не видел таких ярких звезд. И, может быть, видит их в последний раз.
   Он услышал, как кто-то тихо подходит к нему сзади, и обернулся. Это был Келсон.
   Юный король тоже взглянул в небо. Без головного убора, в накинутом на плечи простом солдатском плаще, король долго молчал, околдованный летней ночью.
   – Аларик и Дункан идут сюда? – наконец спросил он.
   – Я за ними послал. Скоро они будут.
   Келсон вздохнул, потянулся, вытянув перед собой руки, осмотрелся вокруг, задерживая взгляд на круге факелов и на часовых внутри этого круга.
   – Ночь будет короткой, – сказал он Арлиану. – Мы должны быть готовы задолго до рассвета, так как Венсит может попытаться что-нибудь сделать. Посыльный, который отвозил письмо с нашим согласием на поединок, сказал, что ему там все показалось подозрительным.
   Они некоторое время стояли молча, думая каждый о своем. Затем Арлиан заметил, что юный Келсон немного нервничает.
   – Мы будем готовы, – успокоил его Арлиан. – А что касается неожиданностей и сюрпризов, то, думаю, наибольший сюрприз получит на рассвете Венсит.
   Он замолчал, заметив, что в темноте кто-то приближается к ним, но тут же расслабился, узнав Моргана и Дункана, которые проходили мимо часовых, приветствующих их.
   – Что-нибудь случилось, Келсон? – спросил Морган.
   Келсон покачал головой.
   – Нет, просто я нервничаю. Может быть, нам стоит подняться на вершину холма и посмотреть на лагерь Венсита? Я ему не доверяю.
   – О, и правильно делаешь, – пробормотал Дункан.
   Морган поднял бровь и заглянул в палатку.
   – Как Дерри? – спросил он, игнорируя замечание Дункана.
   Келсон тоже заглянул в палатку.
   – Он мирно спал, – сказал Келсон, – когда я выходил из палатки. Пойдем на холм. По-моему, с ним все в порядке.
   – Я догоню вас, я хочу сам взглянуть на него.
   Когда Келсон со спутниками скрылись во тьме, Морган повернулся и вошел в палатку, освещенную внутри лишь одной свечой да огнем походной печки.
   Морган прошел к спящему Дерри и опустился возле него на колени. Тот заворочался и приподнял голову, не открывая глаз. Было ясно, что сейчас его мучают кошмары. Он застонал, провел рукой перед глазами, затем расслабился и, снова рухнув на подушки, погрузился в сон.
   Моргану показалось, что в бреду Дерри произнес имя «Бран», хотя он мог и ослышаться. Нахмурившись, Морган поднес руку ко лбу Дерри, но мозг не поддавался зондированию, заблокированный какими-то сильными ощущениями. Однако кошмары кончились, может быть, теперь Дерри заснет спокойно.
   Морган никак не мог понять, почему Дерри так неспокойно спит после исцеления, почему произносит во сне имя Брана. Вероятно, он прошел через многое, очень многое, но этого никто не узнает, пока Дерри не придет в себя и не расскажет все своим друзьям.
   Но почему он все-таки не может избавиться от жутких воспоминаний?
   Может быть, то, что говорил он вчера, имеет какой-то темный смысл. Может быть, те новые связи, которые Венсит ввел в разум Дерри, еще не разорваны?
   Морган поставил еще одного часового у входа в палатку и пошел куда-то в ночь, не думая, куда идет, просто шел, чтобы успокоиться, расслабиться.
   Непонятно как, но он оказался вблизи расположения палатки Кардиеля. Он бросил взгляд вперед, в пространство, освещенное факелами, а затем прошел мимо часового к палатке Риченды. Конечно, ему не следовало бы быть здесь после последней встречи с ней, но вдруг она сможет пролить кое-какой свет на мотивы Брана? Морган старался придумать себе разумное оправдание. Возможно, она подскажет, почему Дерри в бреду произносил имя ее мужа. А если быть честным, он хотел еще раз увидеться с ней, хотя отлично понимал, что не имел на это права.
   Он вошел в освещенный круг, приветствовал часового и подошел ко входу в палатку. В первой половине помещения никого не было, но из-за занавески слышался женский голос, певший колыбельную песню.
   Морган подошел поближе и заглянул внутрь. Он увидел Риченду, сидящую возле постели сына и ласково поправляющую его одеяло. Мальчик уже засыпал, но когда протянул руки, чтобы обнять мать за шею, заметил Моргана.
   Он сразу же проснулся, встал на колени и с удивлением смотрел на Моргана своими огромными голубыми глазами.
   – Папа? Ты пришел рассказать мне сказку?
   Смущенный Морган подался назад, но Риченда повернулась и успела заметить его. Ее удивление, вызванное словами мальчика, быстро растаяло, она поняла, что это Морган, а не ее муж. Подняв мальчика на руки, она подошла к Моргану, слегка улыбаясь.
   – Нет, милый, это не твой отец. Это герцог Аларик. Добрый вечер, Ваша Светлость. Брендан в темноте принял вас за отца.
   Она поклонилась, и мальчик крепче прижался к ней. Теперь он тоже понял, что это не отец, но не знал, как относиться к незнакомцу. Увидев улыбку матери, мальчик понял, что это не враг, поэтому он шаловливо улыбнулся Моргану и спрятал лицо в волосах матери.
   – Герцог Аларик, – пробормотал он. Это имя ничего для него не значило.
   Морган шагнул вперед и поклонился.
   – Хелло, Брендан. Я слышал о тебе много хорошего.
   Брендан подозрительно посмотрел на Моргана и повернулся к матери.
   – Мой папа герцог? – спросил он.
   – Нет, милый. Он граф.
   – А кто главнее?
   – Оба одинаковые. Ты не хочешь поздороваться с Его Светлостью?
   – Нет.
   – Ты должен поздороваться. Скажи: добрый вечер, Ваша Светлость.
   – Добрый вечер, Ваша Светлость, – повторил мальчик.
   – Добрый вечер, Брендан. Как поживаешь?
   Мальчик засмущался, сунул в рот пальцы и опустил глаза, но затем вскинул голову.
   – Расскажи мне какую-нибудь историю.
   – Ладно. Сегодня я тебе расскажу о короле, когда он был таким же мальчиком, как и ты. Король тогда был не королем, а принцем, и была у него лошадка, которую звали Ночной Ветерок. И вот однажды…
   Через некоторое время Морган протянул руку, притронулся ко лбу мальчика, и тот закрыл глаза.
   Морган выпрямился и повернулся к Риченде.
   Она как бы излучала покой, умиротворение. Аларик протянул графине руку, и та без слов приблизилась к нему и взяла его руку в свою. Морган оглянулся на спящего мальчика.
   – Он Дерини, миледи, вы знаете?
   – Да, я знаю, – торжественно кивнула она.
   Неожиданно для себя Морган почувствовал беспокойство.
   – Он такой же, как и я в его возрасте – невинный, уязвимый.
   Его нужно обучать, хотя это и рискованно. Но ведь его тайна не будет храниться вечно, и он должен научиться защищать себя.
   Она кивнула, глядя на сына.
   – Когда-нибудь он сам обнаружит, что отличается от других мальчиков. Но его надо подготовить к этому заранее, чтобы неожиданность не ранила его, хотя, увы, мне тяжело брать на себя эту миссию. И еще… его отец. Мальчик обожает отца, как и все мальчики. Но теперь…
   Она замолчала, однако Морган понял, что она хотела сказать.
   Выпустив ее руку, Морган осторожно заглянул на другую половину.
   Сестра уже вернулась откуда-то и теперь сервировала стол для ужина, расставляя посуду. Морган подумал, сколько же времени она здесь находится и слышала ли что-нибудь из их разговора.
   Но женщина ничего не сказала. Она молча поклонилась и зажгла свечи. Морган, досадуя, вернулся в первую часть помещения, но Риченда с мальчиком уже скрылись за занавеской.
   Через некоторое время Риченда вышла, и Морган, чтобы замаскировать беспокойство, начал разливать вино.
   – Она слышала? – прошептал Морган, когда Риченда взяла кубок и пригубила вино.
   Риченда покачала головой и села за походный столик напротив Моргана.
   – Нет, но если слышала, ей это не понравится. Однако я уверена, что часовой предупредил ее, что я не одна. Да вы и были со мной не так уж долго, так что большого урона ваша честь не понесла.
   Морган улыбнулся, смущенно опустив глаза.
   – Насчет завтрашнего дня, миледи, – заговорил он тихо. – Если Гвинед одержит победу, то Бран умрет. Вы это знаете?
   Он пристально смотрел на нее, наблюдая за ее реакцией.
   – Да, конечно, – прошептала она. – Но, боюсь, может случиться другое. И что тогда будет с нами, Аларик? Что будет со всеми нами?
   В это же время, в другом месте – в палатке Келсона другой человек думал над тем же вопросом. Это был Дерри.
   Он лежал без сна близ затухающего огня, не открывая глаз, не в силах больше сопротивляться зову. И несмотря на то что он проснулся, импульс становился все сильнее.
   Дерри открыл глаза, сел – палатка была пуста. Юноша сбросил одеяло и вскочил на ноги. И тут же споткнулся, как будто что-то ударило его, но он покачал головой, как бы прогоняя прочь запрещенные мысли. Его глаза закрылись на мгновение, и пальцы нащупали перстень на мизинце.