Страница:
Тем временем Клеопатра взрослела. Ей, гордой дочери македонян, дочери Египта, претила мысль, что «свинская толпа римлян» отныне решает судьбу ее страны – гораздо более древней, нежели Рим. Оскорбляло ее и постоянное унижение отца, и то, что ему, как простому человеку, подолгу приходилось ждать приема у Помпея и влиятельных римских сенаторов, и то, что о них с отцом говорили чуть ли не как о заложниках. Римлянам же подобное поведение наследников фараонов, очевидно, доставляло немалое удовольствие.
Птолемею Авлету – царю без царства и без войска – за три года уговоров удалось-таки с помощью Помпея вернуть себе законную власть. А тому полководцу, который сгонит с трона мятежную Беренику, Флейтист пообещал сумму, вчетверо больше той, которой реально обладал.
И такой полководец отыскался – Марк Антоний, двадцати восьми лет, искренне считавший себя потомком Геркулеса, подтверждением чего было его атлетическое телосложение. Антоний был настоящим солдатом, не боявшимся ни песков пустыни, ни снегов Альп, ни голода во время долгих военных кампаний. Он, как и его старший товарищ Цезарь, был истинным эпикурейцем и не отказывал себе ни в каких радостях жизни. Особенно в соблазнении чужих жен.
С Марком Антонием Клеопатра познакомилась в 55 году до н. э. в Эфесе, где готовилось его войско. Он ей понравился больше, чем Цезарь. Четырнадцатилетняя Клеопатра уже умела смотреть на мужчину тем самым взглядом, который однажды заставит Цезаря мгновенно ее полюбить и который вынудит Антония безропотно положить свою жизнь на алтарь ее амбиций…
Армия Марка Антония двинулась на Египет. Полководец прошел Сирию и Палестину и в нескольких сражениях на границе умело разгромил войска мятежной Береники. Миновав Дельту, Антоний вступил в Александрию через главные, Золотые ворота. Враг был повержен. Птолемей XII и Клеопатра вернулись к своим владениям.
Указом Флейтиста Береника со всеми своими приспешниками тут же была казнена. Как и предполагалось, египетская военная кампания обогатила как Антония, так и римскую казну. Однако настроение триумфатора было совсем не таким, как предполагалось. С легкостью одержанная победа его почему-то не радовала.
Пускай юная наследница Клеопатра заглядывается на него, рослого атлета в сияющем шлеме с султаном. Пускай местные льстецы называют его земным воплощением Диониса. Он не верит им и… боится их. Антоний был довольно простодушным человеком. А тут еще Цезарь вызвал его с легионами себе на подмогу в Галлию. Войско Антония погрузилось на корабли и отплыло в Массилию (Марсель). Стоя на площадке Фаросского маяка, Клеопатра долго и задумчиво смотрела на паруса, исчезающие за горизонтом. Им с Антонием предстояло увидеться лишь четырнадцать лет спустя.
Юная царевна продолжала учиться, готовилась к царствованию и расцветала как женщина. Как это ни странно, она была любимицей подданных, гораздых на льстивые речи и брань за глаза. Популярность царевны выражалась еще и в том, что народ не придумал ей ни иронического, ни оскорбительного прозвища – как это было с большинством ее предков. Не придумают и впредь. Разве что – Великая.
Клеопатру все еще нельзя было назвать красавицей, но нечто необычайно притягательное таилось в ее смуглом лице, в ее проницательном взгляде. Гибкое тело, которое она укрепляла верховой ездой, плаванием и танцами, быстро приобретало точеные формы. Мелодичный голос сопровождал ее изысканную игру на лире. Ее сердце не принадлежало пока никому. Юного брата, которого прочили ей в мужья, странно было даже представить допущенным к ее телу. Все понимали, что, когда наступит время, новая царица сама выберет себе мужа.
Клеопатра и не скрывала, что собирается править единолично. Те же, кто стоял за юным Птолемеем, придерживались, естественно, противоположного мнения. Новая царица возглавляла партию сторонников независимости в условиях разумного лавирования с Римом, поэтому противники именовали ее не иначе как «прихвостней латинян». Приверженцы Птолемея XIII выражали интересы консервативной части Египта, склонной или отстаивать независимость, или, если цена окажется приемлемой, немедленно сдаться Риму.
Партию Птолемея составляли опытные царедворцы и интриганы: воспитатель мальчика евнух Феодот, первый министр евнух Потин и министр обороны Ахилла, не ставший евнухом по чистой случайности. В партии Клеопатры оказались люди, менее искушенные в подковерной борьбе: евнух Гефестион, врач Диоскорид и астроном Сосиген. Тщательная подготовка к правлению оказалась лишь теорией. А на практике Клеопатра даже не позаботилась о собственной охране. За братом и Ахиллой стояли все вооруженные силы Египта, за Клеопатрой – лишь оставленный Антонием небольшой отряд наемников, состоявший из германцев и галлов.
Клеопатра занялась бурной деятельностью – дабы воплотить все свои честолюбивые замыслы. Этому также способствовало благоприятное знамение: вскоре после ее воцарения умер священный бык Апис, почитавшийся в Египте как воплощение души бога Ра. Вместо него был найден новый бык. По этому случаю Клеопатра объявила амнистию преступникам и устроила пышные празднества. Затем она продемонстрировала неожиданную в ее годы зрелость в экономических вопросах. Новая царица провела ряд реформ в монетном деле, а также приказала в обязательном порядке чеканить на монете ее достоинство и истинную стоимость. Это оказалось выгодно для царской казны, которая сразу же начала пополняться.
В Риме также началось противостояние сил – почти одновременно с Египтом. В 53 году до н. э. в Парфии погибает Красс, и триумвират распадается. Пока Цезарь завоевывает Галлию и добирается до Британии, Помпей становится единоличным консулом и диктатором. Фактически, Цезарь отстраняется от власти, а значит, конфликт между ним и Помпеем неизбежен.
Поначалу Цезарь не произвел на Клеопатру никакого впечатления.
11 января 49 года до н. э. Гай Цезарь со своим войском форсирует небольшую, но важную водную преграду – речушку Рубикон. Это формальная граница Римской республики, пересекать которую Цезарю запретил Помпей. Цезарь мгновенно занимает Рим, и Помпей бежит в Македонию к легионам, которые остались ему верны. Клеопатра внимательно следила за римскими событиями, совершенно не замечая, как готовится переворот в ее собственном дворце. В ее глазах Помпей оставался истинным правителем Рима, а Цезарь считался узурпатором. Именно поэтому Клеопатра посылает в помощь Помпею отряд наемников и корабли с хлебом. Серьезная ошибка. Сколько же она еще будет ошибаться, несмотря на все одержанные ею победы…
Все ошибки царицы хитрый Феодот использовал в борьбе против нее. Теперь в глазах своего народа Клеопатра выглядела как прихвостень Рима. В том же году случилась небывалая засуха, Нил обмелел, многие каналы пересохли. Над страной нависла угроза голода, а тут еще хлебная пмощь Помпею. Феодот скорбно вещал народу о том, что царица, единовластно управляющая страной, навлекла гнев богов, что это по ее вине пересохли каналы и протоки. Грянуло народное восстание. Чтобы спасти свою жизнь, Клеопатра вынуждена была тайком бежать из мятежного города лишь с небольшим отрядом приближенных и телохранителей. Первое пристанище она нашла в древних Фивах в Верхнем Египте.
Она уже не искала мудрости в тысячелетних храмах, отныне ею овладела самая сильная и губительная страсть – жажда власти. Впрочем, у нее не было главного инструмента порабощения – войска. Тем временем недальновидная политика Феодота играла ей на руку. Чтобы сохранить запасы хлеба, он приказал все семенное зерно свезти в хранилища Александрии. Египтяне стали протестовать. Теперь народный гнев обрушился на Феодота, Потина и несмышленого Птолемея. И Клеопатра решилась сделать ответный ход.
С небольшой группой соратников она отправилась к Красному морю, пересекла его на торговом судне и оказалась в жаркой, дикой, малонаселенной Аравии. Жители Верхнего Египта с радостью встали бы на ее сторону, однако среди мирных землепашцев и мудрых жрецов не нашлось воинов. Подлинными сыновьями богини Сехмет[3] были бедуины, жители пустыни. Царская харизма, очарование молодости и несколько сундуков с золотом, которые она прихватила из Александрии, вновь не подвели Клеопатру. Собрав из бедуинов небольшое войско, она двинулась на север.
С каждым днем караван становился все больше. Кончилась пустыня, остались позади Иудея и Палестина. Клеопатра ненадолго обосновалась в Сирии, где после очередной римско-парфянской войны царила анархия.
Сперва ей сопутствовала удача. Она беспрепятственно добралась до Пелузия, пограничной крепости, охранявшей путь в Дельту. Но тут судьба преподнесла ей сюрприз, который круто изменил всю ее жизнь…
Летом 48 года до н. э. легионы Помпея и Цезаря сошлись в битве при Фарсале в Греции. У Помпея было вдвое больше пехотинцев и в семь раз больше конных отрядом. Совершенно уверенный в победе, он заранее приказал накрыть столы для торжественного пиршества. Однако угощение досталось Цезарю и его солдатам. Благодаря гениальным тактическим ударам и чрезвычайному мужеству, цезарианцы наголову разбили помпеянцев. Гней Помпей с горсткой соратников бежал в Египет, где, как он считал, ему всем были обязаны. Помпею не хватило прозорливости Цезаря, чтобы предвидеть вероломство слабых правителей.
При дворе Птолемея XIII знали о бегстве Помпея заранее, и Феодот задумал принять сторону победителя. 16 августа трирема Помпея пришвартовалась вблизи Пелузия. Там уже выстроилось войско Ахиллы. Гонец египетского военачальника предложил Помпею сойти на берег одному – для принятия почестей. Помпей вышел навстречу хозяевам и был тут же изрублен египетскими мечами. Отрезанную голову полководца доставили Феодоту, и тот приказал ее законсервировать в кувшине с рассолом. Египтяне стали ждать Цезаря.
Пир Антония и Клеопатры. Картина Яна де Бре. 1669 г.
На подходе к Пелузию Клеопатра увидела, что ее войско, набранное с миру по нитке, значительно уступает армии Ахиллы. А узнав об убийстве Помпея, она и вовсе не решилась атаковать. Клеопатра разбила лагерь и стала ждать Цезаря.
Великий полководец уже плыл в Египет – с войском, меньшим, чем один легион. Как только Цезарь вышел на берег, Феодот подобострастно преподнес ему голову Помпея и его перстень – знак диктаторской власти. Увидев все это, Цезарь вдруг заплакал. Да, он преследовал Помпея и непременно его убил бы – но сам, в честном поединке, а не с помощью презренных египтян.
В Александрии Цезарь повел себя как хозяин. Он поселился в царском дворце, охраняемом его легионерами. Во время визитов к Птолемею он и не думал кланяться фараону. На сей раз он решил победить не хитростью или отвагой, а наглостью. И в этом был свой резон. Феодот, Потин и Ахилла заметно приуныли. Народ выжидательно присмирел, в который раз сдавшись на милость победителя. Участились стычки римских солдат с египтянами. Однако никто не осмеливался нарушить статус-кво.
Однажды вечером слуга доложил Цезарю, что какой-то человек принес ему в дар от Клеопатры драгоценный египетский ковер. Римлянин удивился и сделал вид, что давно забыл об этой политической фигуре. Но быстро вспомнил, когда из развернутого ковра появилась сама царица. Девочка, которую он когда-то даже не заметил, превратилась в обольстительную богиню. Клеопатра знала, что это – наилучший способ вновь очутиться на политической арене. Она распустила свое ненадежное войско. Непобедимый Цезарь – вот настоящий ферзь на шахматной доске. Вот кто вернет ей власть.
Клеопатра заставила себя забыть благодетеля Помпея, свою детскую брезгливость к надменному полководцу, предостережения отца. Отныне она все решает сама.
Тот опешил и вдруг почувствовал, что его сердце бьется сильнее. Уроки соблазна Клеопатра усвоила отлично. Ему было пятьдесят три, ей – двадцать один. Они провели ночь в объятиях друг друга, а наутро проснулись… нет, не только союзниками, а настоящими любовниками, друзьями, мужем и женой.
Он, в чьей жизни были сотни женщин, нашел в ней пленительное очарование неискушенной юности. Она же открыла в нем уверенность, силу и бесстрашие. Она его покорила – ни на минуту не забывая о том, зачем ей эта связь, не забывая, что она царица. А Цезарь, никогда не путавший войну с любовью, будто хлебнул отравленного зелья, имя которому – Клеопатра. Недаром суеверные солдаты поговаривали, что у него появился какой-то странный блеск в глазах – не иначе, из-за дурмана, которым она якобы его опоила. Толковали, будто она натиралась особой мазью, приготовленной из различных компонентов половых желез ослиц и обезьян, аромат которых неудержимо манит самцов. Однако союз их, несомненно, был выгоден для обеих сторон и выглядел скорее как роман пылких влюбленных.
Он был лучшим любовником из всех мужчин, что были у нее прежде. Пылкий, как двадцатилетний юноша, Цезарь состязался с ней в любовных ласках. Он видел в Клеопатре не только женщину, но всю Александрию и весь Египет, завоеванный им и наглостью, и лаской. Впрочем, он сделал бы это и без Клеопатры. А Клеопатра… Весь Рим в лице великого диктатора прильнул к ее ногам. Она приручила Волчицу. Царица также одержала победу и над своим мятежным народом. Никто и не пикнул, когда она, заручась поддержкой Цезаря, гордо воссела на трон, принадлежавший ей по праву. Цезарь был спокоен и держался уверенно, наслаждаясь миром, свободным временем и обществом Клеопатры.
Цезарь понимал, что он уже не молод и вряд ли успеет воплотить в жизнь все свои замыслы. Значит, его дело должны продолжить наследники. Верный Марк Антоний, оставшийся в Риме. Или подрастающий Октавиан, его внучатый племянник. Ни одна из трех законных жен не подарила ему сыновей. Но может быть… Он задумчиво глядел на Клеопатру…
Политическая неопределенность в Египте не могла длиться вечно – нужен был лишь удобный момент. Он пришелся на сезон северных ветров, в том году особенно сильных. Корабли Цезаря не могли выйти из Александрии, и диктатор, волею судеб, оказался в ловушке. Евнух Потин организовал очередной мятеж, из Пелузия явилось войско Ахиллы. Подросшая царевна Арсиноя также участвовала в заговоре.
Оказавшись на берегу, Цезарь приказал поджечь сбившийся в кучу египетский флот. Катапульты стали обстреливать корабли горящими смоляными зарядами. А дальше случилось непредвиденное. Из-за порывистого северного ветра огонь перекинулся на берег. Занялись портовые склады, ближайшие дома, а потом – Библиотека и Мусейон. Клеопатра с ужасом на это смотрела. Еще страшней было то, что горожане, почему-то уверенные в том, что Александрия неприкосновенна, даже не думали бороться с пожаром. С ним справился дождь.
Осада дворца продолжалась. К весне 47 года до н. э. Антоний прислал своему патрону подмогу. Цезарь перешел в наступление. Решающая битва состоялась на берегу Мареотийского озера. Армия Ахиллы, во главе которой в золотых доспехах красовался сам фараон Птолемей XIII, уже ждала римлян. Войско Цезаря зашло с тылу. Начался не бой, а бойня. За несколько часов все было кончено. Плот, на котором пытался бежать Птолемей, утонул в водах Нила. Цезарь приказал выловить его тело. Мертвый фараон был представлен на обозрение жителям Александрии – как свидетельство окончательной победы Цезаря и Клеопатры. Арсиною схватили и заточили в темницу. Потина, Феодота и Ахиллу казнили. Отныне ничто не мешало их счастливому царствованию.
Победу сопровождало еще одно радостное событие. Будучи на шестом месяце беременности, Клеопатра вымаливала у великой Исиды, чтобы у нее родился сын. Чему больше она сейчас радовалась – возвращенной власти или будущему материнству? Возможно, она считала власть тоже своим ребенком, которого она вынашивала, берегла, теряла и вновь находила.
Цезарь так и не дождался появления ребенка. Из Рима пришли тревожные известия, тебовавшие его личного участия. То тут, то там поднимали головы недобитые помпеянцы. Первым, с кем следовало разобраться, был боспорский царь Фарнак. Да и в Риме Антоний с трудом удерживал плебс, подстрекаемый противниками Цезаря, от бунта, тратя последние деньги на народные увеселения. Отовсюду слышались гневные речи в адрес диктатора, променявшего свой народ на прелести заморской царицы. Антоний опасался, что, если Цезарь промедлит, ситуация может оказаться плачевной.
В июле 47 года до н. э. Клеопатра родила сына. И дала ему два имени: Птолемей – как всем мальчикам из династии Лагидов, и Цезарион – как сыну Цезаря. Тем самым она узаконила своего незаконного ребенка, рожденного вне официального брака. Теперь она могла позволить себе все, что угодно. Ей исполнилось двадцать два года – столько же, сколько было Александру Македонскому, когда он начал свой грандиозный поход. Она же свой поход уже завершила и достигла вершины власти. Правда, тогда она думала, что достигнет еще большего…
Год пролетел незаметно, и Цезарь пригласил Клеопатру в Рим. Когда-то она уже была там… Жалкая беженка, дочь своего жалкого отца, тогда никто не обращал на нее внимание. Теперь обратят. Она ехала в Рим как почетная гостья и даже хозяйка.
Клеопатра и Цезарь. Картина Жана-Леона Жерома. 1866 г.
В Риме Клеопатру ожидала целая череда празднеств. Цезарь решил провести сразу четыре триумфальных шествия, ставших символом его завоеваний. Во главе парада на колеснице ехал сам триумфатор в золотом венке, за ним шли солдаты-победители, толпы пленников, побежденные цари, экзотические животные. В александрийском триумфе несли гигантскую модель Фаросского маяка. В галльском триумфе проехала огромная телега, груженная трофеями. Изюминкой африканского триумфа была драгоценная колесница из слоновой кости, на которой ехал непобедимый полководец. А вот в более скромном боспорском триумфе в центре внимания оказался плакат со знаменитым лаконичным донесением Цезаря о победе над Фарнаком – «Veni, vidi, vici». Размах театральных представлений и гладиаторских боев превзошел все ожидания. На специальной арене, построенной на Форуме, была устроена травля четырехсот львов. Для защиты от солнца зрителей и бойцов над всей площадью был растянут тент, смастеренный из баснословно дорогого по тем временам китайского шелка.
Празднества закончились. На правах фактической жены Цезаря Клеопатра поселилась в его шикарной загородной вилле в Трастевере, где провела почти два года. У законной жены, Кальпурнии, римский диктатор бывал эпизодически, а у египтянки – так часто, как только мог.
Цезарь вернулся к своим привычным делам. Он неуклонно проводил политику укрепления единоличной власти. Сохраняя лишь видимость республики, он стремился установить монархию, по-восточному величественную, с обожествлением персоны императора. После посещения Египта эта мысль преследовала его день и ночь. Он преобразовал календарь и переименовал месяц своего рождения – квинтилий – в юлий, нынешний июль. Подобно египетским фараонам, Цезарь присвоил себе десятки титулов. Он готовил Сенат, чтобы тот нарек его «Отцом отечества». А где отец – там и мать. Цари-родители, народ-дети – извечная идея и символика монархии. Статуи Цезаря стояли почти во всех храмах. А в новом храме Венеры рядом с изваянием богини, считавшейся прародительницей рода Юлиев, Цезарь велел воздвигнуть вторую статую из чистого золота. Все находили, что она имела сходство с Клеопатрой.
На вилле в Трастевере египтянка регулярно устраивала роскошные приемы и пиры, куда приглашался весь цвет римской знати. Теперь эти люди заискивали перед ней, сочиняли в ее честь панегирики, просили оказать содействие. Пришел ее черед торжествовать. Она требовала воздавать ей царские почести, и самые закоренелые республиканцы кланялись до земли. Иногда восхищение, а иногда и опаску вызывали у римлян экзотические представления на вилле у Клеопатры – египетские танцовщицы, фокусники, маги, укротители змей… Если в Египте змей обожествляли, то здесь боялись. Кстати, за глаза недоброжелатели называли царицу змеей, свившей гнездо у них на родине.
Среди гостей Клеопатры были и ее будущие враги. Например, знаменитый оратор Марк Тулий Цицерон. Шестидесятилетний сенатор не жаловал Цезаря, так же невзлюбил он и Клеопатру. Признавая ее необычайный ум и обаяние, в ней он видел угрозу, даже большую, чем в Цезаре, – угрозу тому, чему всю жизнь служил, в защиту чего произносил страстные речи, во имя чего писал книги, изобретал новые законы. Угрозу республике. Системе, наиболее пригодной для того, чтобы каждый мужчина аристократического происхождения мог последовательно, в аккуратной очередности, пройти все важные государственные должности, а в некоторых случаях – по несколько раз. Каждый аристократ некоторое время мог побыть командиром когорты или легиона, выполнять обязанности прокурора, судьи и даже жреца, или заседать в Сенате. Это – демократия, великое достижение Запада. А высокомерная Клеопатра – главный и, к сожалению, весьма привлекательный символ восточного деспотизма с его рабским унижением свободных людей, с его сложными церемониями, пышностью и обожествлением властителя и самой идеи власти. Священен не царь, а народ и его законы. Цицерон не понимал, что время демократии прошло и вернется еще не скоро. Он был очень авторитетной фигурой, теоретиком зреющего заговора, который Клеопатра не замечала, а Цезарь не хотел замечать.
Птолемею Авлету – царю без царства и без войска – за три года уговоров удалось-таки с помощью Помпея вернуть себе законную власть. А тому полководцу, который сгонит с трона мятежную Беренику, Флейтист пообещал сумму, вчетверо больше той, которой реально обладал.
И такой полководец отыскался – Марк Антоний, двадцати восьми лет, искренне считавший себя потомком Геркулеса, подтверждением чего было его атлетическое телосложение. Антоний был настоящим солдатом, не боявшимся ни песков пустыни, ни снегов Альп, ни голода во время долгих военных кампаний. Он, как и его старший товарищ Цезарь, был истинным эпикурейцем и не отказывал себе ни в каких радостях жизни. Особенно в соблазнении чужих жен.
С Марком Антонием Клеопатра познакомилась в 55 году до н. э. в Эфесе, где готовилось его войско. Он ей понравился больше, чем Цезарь. Четырнадцатилетняя Клеопатра уже умела смотреть на мужчину тем самым взглядом, который однажды заставит Цезаря мгновенно ее полюбить и который вынудит Антония безропотно положить свою жизнь на алтарь ее амбиций…
Армия Марка Антония двинулась на Египет. Полководец прошел Сирию и Палестину и в нескольких сражениях на границе умело разгромил войска мятежной Береники. Миновав Дельту, Антоний вступил в Александрию через главные, Золотые ворота. Враг был повержен. Птолемей XII и Клеопатра вернулись к своим владениям.
Указом Флейтиста Береника со всеми своими приспешниками тут же была казнена. Как и предполагалось, египетская военная кампания обогатила как Антония, так и римскую казну. Однако настроение триумфатора было совсем не таким, как предполагалось. С легкостью одержанная победа его почему-то не радовала.
Эта древняя страна с непостижимыми пирамидами, загадочным Сфинксом, бритоголовыми жрецами, поющими гимны своим богам – куда более древним, нежели римские или греческие, – все это давило на Антония.Хитрые местные греки так и норовили обжулить римских солдат на базаре. Распутные блудницы разлагали армию. Антоний чувствовал, что в Александрии ему больше делать нечего.
Пускай юная наследница Клеопатра заглядывается на него, рослого атлета в сияющем шлеме с султаном. Пускай местные льстецы называют его земным воплощением Диониса. Он не верит им и… боится их. Антоний был довольно простодушным человеком. А тут еще Цезарь вызвал его с легионами себе на подмогу в Галлию. Войско Антония погрузилось на корабли и отплыло в Массилию (Марсель). Стоя на площадке Фаросского маяка, Клеопатра долго и задумчиво смотрела на паруса, исчезающие за горизонтом. Им с Антонием предстояло увидеться лишь четырнадцать лет спустя.
Юная царевна продолжала учиться, готовилась к царствованию и расцветала как женщина. Как это ни странно, она была любимицей подданных, гораздых на льстивые речи и брань за глаза. Популярность царевны выражалась еще и в том, что народ не придумал ей ни иронического, ни оскорбительного прозвища – как это было с большинством ее предков. Не придумают и впредь. Разве что – Великая.
Клеопатру все еще нельзя было назвать красавицей, но нечто необычайно притягательное таилось в ее смуглом лице, в ее проницательном взгляде. Гибкое тело, которое она укрепляла верховой ездой, плаванием и танцами, быстро приобретало точеные формы. Мелодичный голос сопровождал ее изысканную игру на лире. Ее сердце не принадлежало пока никому. Юного брата, которого прочили ей в мужья, странно было даже представить допущенным к ее телу. Все понимали, что, когда наступит время, новая царица сама выберет себе мужа.
Что погубило Марка Антония, человека великого и с благородными задатками, что привело его к чужеземным нравам и неримским порокам, как не пьянство и страсть к Клеопатре, не уступавшая страсти к вину?Летом 51 года до н. э. Птолемей XII покинул этот мир. Новая царица Клеопатра VII, будучи неполных восемнадцати лет, вступила в брак со своим единокровным десятилетним братом Птолемеем XIII. Все понимали, что это не брачный союз и не политический, но семейно-политическая конфронтация. Поэтому следовало готовиться к очередной междоусобной войне.
Сенека
Клеопатра и не скрывала, что собирается править единолично. Те же, кто стоял за юным Птолемеем, придерживались, естественно, противоположного мнения. Новая царица возглавляла партию сторонников независимости в условиях разумного лавирования с Римом, поэтому противники именовали ее не иначе как «прихвостней латинян». Приверженцы Птолемея XIII выражали интересы консервативной части Египта, склонной или отстаивать независимость, или, если цена окажется приемлемой, немедленно сдаться Риму.
Партию Птолемея составляли опытные царедворцы и интриганы: воспитатель мальчика евнух Феодот, первый министр евнух Потин и министр обороны Ахилла, не ставший евнухом по чистой случайности. В партии Клеопатры оказались люди, менее искушенные в подковерной борьбе: евнух Гефестион, врач Диоскорид и астроном Сосиген. Тщательная подготовка к правлению оказалась лишь теорией. А на практике Клеопатра даже не позаботилась о собственной охране. За братом и Ахиллой стояли все вооруженные силы Египта, за Клеопатрой – лишь оставленный Антонием небольшой отряд наемников, состоявший из германцев и галлов.
Клеопатра занялась бурной деятельностью – дабы воплотить все свои честолюбивые замыслы. Этому также способствовало благоприятное знамение: вскоре после ее воцарения умер священный бык Апис, почитавшийся в Египте как воплощение души бога Ра. Вместо него был найден новый бык. По этому случаю Клеопатра объявила амнистию преступникам и устроила пышные празднества. Затем она продемонстрировала неожиданную в ее годы зрелость в экономических вопросах. Новая царица провела ряд реформ в монетном деле, а также приказала в обязательном порядке чеканить на монете ее достоинство и истинную стоимость. Это оказалось выгодно для царской казны, которая сразу же начала пополняться.
На реверсе серебряных и бронзовых монет Клеопатры VII изображался рог изобилия – символ ее экономической программы. А на аверсе – благородный профиль царицы.Это был настоящий вызов – супругу и главе государства.
В Риме также началось противостояние сил – почти одновременно с Египтом. В 53 году до н. э. в Парфии погибает Красс, и триумвират распадается. Пока Цезарь завоевывает Галлию и добирается до Британии, Помпей становится единоличным консулом и диктатором. Фактически, Цезарь отстраняется от власти, а значит, конфликт между ним и Помпеем неизбежен.
11 января 49 года до н. э. Гай Цезарь со своим войском форсирует небольшую, но важную водную преграду – речушку Рубикон. Это формальная граница Римской республики, пересекать которую Цезарю запретил Помпей. Цезарь мгновенно занимает Рим, и Помпей бежит в Македонию к легионам, которые остались ему верны. Клеопатра внимательно следила за римскими событиями, совершенно не замечая, как готовится переворот в ее собственном дворце. В ее глазах Помпей оставался истинным правителем Рима, а Цезарь считался узурпатором. Именно поэтому Клеопатра посылает в помощь Помпею отряд наемников и корабли с хлебом. Серьезная ошибка. Сколько же она еще будет ошибаться, несмотря на все одержанные ею победы…
Все ошибки царицы хитрый Феодот использовал в борьбе против нее. Теперь в глазах своего народа Клеопатра выглядела как прихвостень Рима. В том же году случилась небывалая засуха, Нил обмелел, многие каналы пересохли. Над страной нависла угроза голода, а тут еще хлебная пмощь Помпею. Феодот скорбно вещал народу о том, что царица, единовластно управляющая страной, навлекла гнев богов, что это по ее вине пересохли каналы и протоки. Грянуло народное восстание. Чтобы спасти свою жизнь, Клеопатра вынуждена была тайком бежать из мятежного города лишь с небольшим отрядом приближенных и телохранителей. Первое пристанище она нашла в древних Фивах в Верхнем Египте.
Она уже не искала мудрости в тысячелетних храмах, отныне ею овладела самая сильная и губительная страсть – жажда власти. Впрочем, у нее не было главного инструмента порабощения – войска. Тем временем недальновидная политика Феодота играла ей на руку. Чтобы сохранить запасы хлеба, он приказал все семенное зерно свезти в хранилища Александрии. Египтяне стали протестовать. Теперь народный гнев обрушился на Феодота, Потина и несмышленого Птолемея. И Клеопатра решилась сделать ответный ход.
С небольшой группой соратников она отправилась к Красному морю, пересекла его на торговом судне и оказалась в жаркой, дикой, малонаселенной Аравии. Жители Верхнего Египта с радостью встали бы на ее сторону, однако среди мирных землепашцев и мудрых жрецов не нашлось воинов. Подлинными сыновьями богини Сехмет[3] были бедуины, жители пустыни. Царская харизма, очарование молодости и несколько сундуков с золотом, которые она прихватила из Александрии, вновь не подвели Клеопатру. Собрав из бедуинов небольшое войско, она двинулась на север.
С каждым днем караван становился все больше. Кончилась пустыня, остались позади Иудея и Палестина. Клеопатра ненадолго обосновалась в Сирии, где после очередной римско-парфянской войны царила анархия.
В небольшом городке она основала нечто вроде двора изгнании, причем тот полностью сам себя обеспечивал. Было налажено небольшое производство ковров и серебряной посуды, и даже штамповались монеты с профилем царицы.Подошел к концу целый год странствий. Клеопатра решила, что сны о торжественном возвращении в Александрию должны стать явью. Она наметила выступление в начале сентября, когда спадет жара.
Сперва ей сопутствовала удача. Она беспрепятственно добралась до Пелузия, пограничной крепости, охранявшей путь в Дельту. Но тут судьба преподнесла ей сюрприз, который круто изменил всю ее жизнь…
Летом 48 года до н. э. легионы Помпея и Цезаря сошлись в битве при Фарсале в Греции. У Помпея было вдвое больше пехотинцев и в семь раз больше конных отрядом. Совершенно уверенный в победе, он заранее приказал накрыть столы для торжественного пиршества. Однако угощение досталось Цезарю и его солдатам. Благодаря гениальным тактическим ударам и чрезвычайному мужеству, цезарианцы наголову разбили помпеянцев. Гней Помпей с горсткой соратников бежал в Египет, где, как он считал, ему всем были обязаны. Помпею не хватило прозорливости Цезаря, чтобы предвидеть вероломство слабых правителей.
При дворе Птолемея XIII знали о бегстве Помпея заранее, и Феодот задумал принять сторону победителя. 16 августа трирема Помпея пришвартовалась вблизи Пелузия. Там уже выстроилось войско Ахиллы. Гонец египетского военачальника предложил Помпею сойти на берег одному – для принятия почестей. Помпей вышел навстречу хозяевам и был тут же изрублен египетскими мечами. Отрезанную голову полководца доставили Феодоту, и тот приказал ее законсервировать в кувшине с рассолом. Египтяне стали ждать Цезаря.
На подходе к Пелузию Клеопатра увидела, что ее войско, набранное с миру по нитке, значительно уступает армии Ахиллы. А узнав об убийстве Помпея, она и вовсе не решилась атаковать. Клеопатра разбила лагерь и стала ждать Цезаря.
Великий полководец уже плыл в Египет – с войском, меньшим, чем один легион. Как только Цезарь вышел на берег, Феодот подобострастно преподнес ему голову Помпея и его перстень – знак диктаторской власти. Увидев все это, Цезарь вдруг заплакал. Да, он преследовал Помпея и непременно его убил бы – но сам, в честном поединке, а не с помощью презренных египтян.
В Александрии Цезарь повел себя как хозяин. Он поселился в царском дворце, охраняемом его легионерами. Во время визитов к Птолемею он и не думал кланяться фараону. На сей раз он решил победить не хитростью или отвагой, а наглостью. И в этом был свой резон. Феодот, Потин и Ахилла заметно приуныли. Народ выжидательно присмирел, в который раз сдавшись на милость победителя. Участились стычки римских солдат с египтянами. Однако никто не осмеливался нарушить статус-кво.
Однажды вечером слуга доложил Цезарю, что какой-то человек принес ему в дар от Клеопатры драгоценный египетский ковер. Римлянин удивился и сделал вид, что давно забыл об этой политической фигуре. Но быстро вспомнил, когда из развернутого ковра появилась сама царица. Девочка, которую он когда-то даже не заметил, превратилась в обольстительную богиню. Клеопатра знала, что это – наилучший способ вновь очутиться на политической арене. Она распустила свое ненадежное войско. Непобедимый Цезарь – вот настоящий ферзь на шахматной доске. Вот кто вернет ей власть.
Клеопатра заставила себя забыть благодетеля Помпея, свою детскую брезгливость к надменному полководцу, предостережения отца. Отныне она все решает сама.
Цезарь – это Римская волчица, которую она, Клеопатра, должна приручить…Рискуя жизнью, она пробралась в Александрию на рыбачьей лодке. Подкупив охрану, проникла во дворец. И предстала перед Цезарем во всей своей красе.
Тот опешил и вдруг почувствовал, что его сердце бьется сильнее. Уроки соблазна Клеопатра усвоила отлично. Ему было пятьдесят три, ей – двадцать один. Они провели ночь в объятиях друг друга, а наутро проснулись… нет, не только союзниками, а настоящими любовниками, друзьями, мужем и женой.
Он, в чьей жизни были сотни женщин, нашел в ней пленительное очарование неискушенной юности. Она же открыла в нем уверенность, силу и бесстрашие. Она его покорила – ни на минуту не забывая о том, зачем ей эта связь, не забывая, что она царица. А Цезарь, никогда не путавший войну с любовью, будто хлебнул отравленного зелья, имя которому – Клеопатра. Недаром суеверные солдаты поговаривали, что у него появился какой-то странный блеск в глазах – не иначе, из-за дурмана, которым она якобы его опоила. Толковали, будто она натиралась особой мазью, приготовленной из различных компонентов половых желез ослиц и обезьян, аромат которых неудержимо манит самцов. Однако союз их, несомненно, был выгоден для обеих сторон и выглядел скорее как роман пылких влюбленных.
Он был лучшим любовником из всех мужчин, что были у нее прежде. Пылкий, как двадцатилетний юноша, Цезарь состязался с ней в любовных ласках. Он видел в Клеопатре не только женщину, но всю Александрию и весь Египет, завоеванный им и наглостью, и лаской. Впрочем, он сделал бы это и без Клеопатры. А Клеопатра… Весь Рим в лице великого диктатора прильнул к ее ногам. Она приручила Волчицу. Царица также одержала победу и над своим мятежным народом. Никто и не пикнул, когда она, заручась поддержкой Цезаря, гордо воссела на трон, принадлежавший ей по праву. Цезарь был спокоен и держался уверенно, наслаждаясь миром, свободным временем и обществом Клеопатры.
Клеопатра – о! она воплощает любовь уже ущербной цивилизации, эпохи, красота которой увяла, а кудри хоть и завиты со всяческим искусством и умащены всяческими благовониями, но переплетены седыми нитями эпохи, которая торопится осушить иссякающую чашу. В этой любви нет ни веры, ни верности, но тем больше в ней страсти и огня.Влюбленные часами пропадали в Библиотеке или Мусейоне. Именно здесь, в Александрии, Цезарь задумал переделать римский календарь, используя последние вычисления египетских астрономов – так возник Юлианский календарь, названный в честь своего создателя. Диктатор также внимательно изучал прекрасную архитектуру Александрии, мечтая украсить Рим барельефами, колоннадами и обелисками, подобными здешним. Он подолгу беседовал с инженерами, задавая множество вопросов об устройстве каменных мостовых Александрии, подземной сети канализации, цистернах, снабжавших город водой, секретах Фаросского маяка и оборудования морского порта. В своих грандиозных планах он видел Александрию второй, восточной, столицей будущей Римской империи. Римляне завоевали весь запад – теперь нужно было идти на восток и на юг. Империя неизбежно стремилась к расширению, к достижению универсума – объединению всех народов мира под единым началом. Александрия должна была стать ее восточным форпостом.
Генрих Гейне
Цезарь понимал, что он уже не молод и вряд ли успеет воплотить в жизнь все свои замыслы. Значит, его дело должны продолжить наследники. Верный Марк Антоний, оставшийся в Риме. Или подрастающий Октавиан, его внучатый племянник. Ни одна из трех законных жен не подарила ему сыновей. Но может быть… Он задумчиво глядел на Клеопатру…
Политическая неопределенность в Египте не могла длиться вечно – нужен был лишь удобный момент. Он пришелся на сезон северных ветров, в том году особенно сильных. Корабли Цезаря не могли выйти из Александрии, и диктатор, волею судеб, оказался в ловушке. Евнух Потин организовал очередной мятеж, из Пелузия явилось войско Ахиллы. Подросшая царевна Арсиноя также участвовала в заговоре.
Цезарь и Клеопатра с единственным римским легионом оказались в западне в осажденном царском дворце. Впрочем, великий диктатор это предвидел заранее.Их противники совершенно забыли, что имеют дело с лучшей в мире армией, войском непобедимого полководца, опытным и закаленным в боях. Легионеры умело держали осаду, совершали дерзкие вылазки и сумели отвоевать часть Александрии. Египтяне, имея десятикратное превосходство, пытались захватить римские судна – и горько об этом пожалели. В жестоких абордажных схватках римляне захватили несколько египетских кораблей, а египтяне потопили римское судно, на котором находился сам Цезарь. Он спасся вплавь. Не теряя хладнокровия, он греб одной рукой, другой – держал таблички со своими записями, стараясь их не замочить, а в зубах сжимал свой пурпурный плащ – символ диктаторской власти, чтобы тот не достался египтянам в качестве трофея.
Оказавшись на берегу, Цезарь приказал поджечь сбившийся в кучу египетский флот. Катапульты стали обстреливать корабли горящими смоляными зарядами. А дальше случилось непредвиденное. Из-за порывистого северного ветра огонь перекинулся на берег. Занялись портовые склады, ближайшие дома, а потом – Библиотека и Мусейон. Клеопатра с ужасом на это смотрела. Еще страшней было то, что горожане, почему-то уверенные в том, что Александрия неприкосновенна, даже не думали бороться с пожаром. С ним справился дождь.
Осада дворца продолжалась. К весне 47 года до н. э. Антоний прислал своему патрону подмогу. Цезарь перешел в наступление. Решающая битва состоялась на берегу Мареотийского озера. Армия Ахиллы, во главе которой в золотых доспехах красовался сам фараон Птолемей XIII, уже ждала римлян. Войско Цезаря зашло с тылу. Начался не бой, а бойня. За несколько часов все было кончено. Плот, на котором пытался бежать Птолемей, утонул в водах Нила. Цезарь приказал выловить его тело. Мертвый фараон был представлен на обозрение жителям Александрии – как свидетельство окончательной победы Цезаря и Клеопатры. Арсиною схватили и заточили в темницу. Потина, Феодота и Ахиллу казнили. Отныне ничто не мешало их счастливому царствованию.
Победу сопровождало еще одно радостное событие. Будучи на шестом месяце беременности, Клеопатра вымаливала у великой Исиды, чтобы у нее родился сын. Чему больше она сейчас радовалась – возвращенной власти или будущему материнству? Возможно, она считала власть тоже своим ребенком, которого она вынашивала, берегла, теряла и вновь находила.
Цезарь так и не дождался появления ребенка. Из Рима пришли тревожные известия, тебовавшие его личного участия. То тут, то там поднимали головы недобитые помпеянцы. Первым, с кем следовало разобраться, был боспорский царь Фарнак. Да и в Риме Антоний с трудом удерживал плебс, подстрекаемый противниками Цезаря, от бунта, тратя последние деньги на народные увеселения. Отовсюду слышались гневные речи в адрес диктатора, променявшего свой народ на прелести заморской царицы. Антоний опасался, что, если Цезарь промедлит, ситуация может оказаться плачевной.
В июле 47 года до н. э. Клеопатра родила сына. И дала ему два имени: Птолемей – как всем мальчикам из династии Лагидов, и Цезарион – как сыну Цезаря. Тем самым она узаконила своего незаконного ребенка, рожденного вне официального брака. Теперь она могла позволить себе все, что угодно. Ей исполнилось двадцать два года – столько же, сколько было Александру Македонскому, когда он начал свой грандиозный поход. Она же свой поход уже завершила и достигла вершины власти. Правда, тогда она думала, что достигнет еще большего…
Год пролетел незаметно, и Цезарь пригласил Клеопатру в Рим. Когда-то она уже была там… Жалкая беженка, дочь своего жалкого отца, тогда никто не обращал на нее внимание. Теперь обратят. Она ехала в Рим как почетная гостья и даже хозяйка.
В письмах Цезарь делился с ней своими замыслами. Он мечтал создать совершенно новый Рим, полностью его перестроить. Он просил Клеопатру привезти лучших архитекторов, инженеров, строителей. Он хотел завоевать Парфию и идти еще дальше – на восток. Он желал разделить империю на две части и сделать Александрию столицей не Птолемеевского, а Цезарионского Египта, где будет править их сын.
В Риме Клеопатру ожидала целая череда празднеств. Цезарь решил провести сразу четыре триумфальных шествия, ставших символом его завоеваний. Во главе парада на колеснице ехал сам триумфатор в золотом венке, за ним шли солдаты-победители, толпы пленников, побежденные цари, экзотические животные. В александрийском триумфе несли гигантскую модель Фаросского маяка. В галльском триумфе проехала огромная телега, груженная трофеями. Изюминкой африканского триумфа была драгоценная колесница из слоновой кости, на которой ехал непобедимый полководец. А вот в более скромном боспорском триумфе в центре внимания оказался плакат со знаменитым лаконичным донесением Цезаря о победе над Фарнаком – «Veni, vidi, vici». Размах театральных представлений и гладиаторских боев превзошел все ожидания. На специальной арене, построенной на Форуме, была устроена травля четырехсот львов. Для защиты от солнца зрителей и бойцов над всей площадью был растянут тент, смастеренный из баснословно дорогого по тем временам китайского шелка.
Празднества закончились. На правах фактической жены Цезаря Клеопатра поселилась в его шикарной загородной вилле в Трастевере, где провела почти два года. У законной жены, Кальпурнии, римский диктатор бывал эпизодически, а у египтянки – так часто, как только мог.
Цезарь вернулся к своим привычным делам. Он неуклонно проводил политику укрепления единоличной власти. Сохраняя лишь видимость республики, он стремился установить монархию, по-восточному величественную, с обожествлением персоны императора. После посещения Египта эта мысль преследовала его день и ночь. Он преобразовал календарь и переименовал месяц своего рождения – квинтилий – в юлий, нынешний июль. Подобно египетским фараонам, Цезарь присвоил себе десятки титулов. Он готовил Сенат, чтобы тот нарек его «Отцом отечества». А где отец – там и мать. Цари-родители, народ-дети – извечная идея и символика монархии. Статуи Цезаря стояли почти во всех храмах. А в новом храме Венеры рядом с изваянием богини, считавшейся прародительницей рода Юлиев, Цезарь велел воздвигнуть вторую статую из чистого золота. Все находили, что она имела сходство с Клеопатрой.
На вилле в Трастевере египтянка регулярно устраивала роскошные приемы и пиры, куда приглашался весь цвет римской знати. Теперь эти люди заискивали перед ней, сочиняли в ее честь панегирики, просили оказать содействие. Пришел ее черед торжествовать. Она требовала воздавать ей царские почести, и самые закоренелые республиканцы кланялись до земли. Иногда восхищение, а иногда и опаску вызывали у римлян экзотические представления на вилле у Клеопатры – египетские танцовщицы, фокусники, маги, укротители змей… Если в Египте змей обожествляли, то здесь боялись. Кстати, за глаза недоброжелатели называли царицу змеей, свившей гнездо у них на родине.
Среди гостей Клеопатры были и ее будущие враги. Например, знаменитый оратор Марк Тулий Цицерон. Шестидесятилетний сенатор не жаловал Цезаря, так же невзлюбил он и Клеопатру. Признавая ее необычайный ум и обаяние, в ней он видел угрозу, даже большую, чем в Цезаре, – угрозу тому, чему всю жизнь служил, в защиту чего произносил страстные речи, во имя чего писал книги, изобретал новые законы. Угрозу республике. Системе, наиболее пригодной для того, чтобы каждый мужчина аристократического происхождения мог последовательно, в аккуратной очередности, пройти все важные государственные должности, а в некоторых случаях – по несколько раз. Каждый аристократ некоторое время мог побыть командиром когорты или легиона, выполнять обязанности прокурора, судьи и даже жреца, или заседать в Сенате. Это – демократия, великое достижение Запада. А высокомерная Клеопатра – главный и, к сожалению, весьма привлекательный символ восточного деспотизма с его рабским унижением свободных людей, с его сложными церемониями, пышностью и обожествлением властителя и самой идеи власти. Священен не царь, а народ и его законы. Цицерон не понимал, что время демократии прошло и вернется еще не скоро. Он был очень авторитетной фигурой, теоретиком зреющего заговора, который Клеопатра не замечала, а Цезарь не хотел замечать.