Страница:
* * *
В боевой поход сида собиралась впервые. Тут даже память Клирика о контактах с наёмниками мало чем могла помочь. Хотя бы потому, что нанимать было некого: море бурно, а собственные граждане и так подняли ополчение и тащат упирающуюся сиду воевать. Солидарность с остальным Диведом… Но и здесь можно было сделать многое. Например, отобрать ядро будущей кадровой армии.Сида и без того была недовольна. Толпа вооружённых людей, которую выставили кланы — маленькая толпа — оказалась почти неуправляемой. Её можно было построить — убив больше часа. Она могла стоять. Ещё отряд можно было бросить в атаку. Один раз, развалив строй. С маневром было получше — ополченцы умели соскочить с коней, напасть, отступить, подняться в сёдла и снова ударить в другом месте. Но это и всё. Зато сида нашла инструкторов. А именно — абордажную команду с дромона. Эти грозные бойцы начинали скучать — а до чего скука может довести солдата, капитан знал не понаслышке. Так что он только обрадовался предложению не только из очередной прибыли. Тем более, участвовать в сражении им не доведётся — поход планировался конным, а не морским. Но сколотить пеший строй абордажники умели. И что могли сделать за неделю — сделали.
За эту же неделю Эгиль успел соорудить небольшой камнемёт без противовеса. У моряков-африканцев машина — да ещё и в разобранном виде — интереса особого не вызвала. Зато вызывала горячее сочувствие сида, которая разрывалась между желанием прихватить — на всякий случай — ещё немного стрел. И необходимостью выделить две повозки под устройство, которое, скорее всего, окажется совершенно неэффективным.
* * *
Эмилий с тоской вспоминал далёкую Африку. И ещё более далёкие времена, когда он только начинал свою многотрудную службу. Тогда тоже казалось, что для империи всё кончено: столица схвачена с двух сторон грозными врагами, житницы заняты, по полям вместо крестьян шляются варварские банды. Тогда ему пришлось со своей полусотней — которую готовили к другому — изображать армию прикрытия границы. Ибо берберы, хоть и старые соседи, но дай слабину — и ворвутся на поля. Одна радость — прорвись пустыня сквозь заслон, был бы грабёж, а не резня. Будут пленные, за которых потребуют немалый выкуп — но не иссечённые мечами деревни. Потому как в набег пойдут те, кто привык ценить соседей — как источник зерна и фиников. Но так же, как кочевники привыкли к плодам осёдлой цивилизации — и им было, кстати, всё равно, Карфаген с ними соседствует или Рим — точно так же и осёдлые жители Африки не представляли себе жизни без плодов огромных стад, покрывающих склоны Атласских гор.Тогда Эмилий справился — и ему сделали лестное и выгодное предложение. Которое и привело его, в итоге, к туманным холмам Камбрии, и к необходимости наладить службу снабжения маленькой армии с нуля. Иногда даже думалось — а может, лучше б он попался тогда в плен? Выкупили бы. Конечно, на прежнем счету опростоволосившийся офицер бы не остался. Но задание-то было не из лёгких! Так что свою тагму бы получил. А не вот это!
Почти две сотни молодцов с легким оружием. И десяток грамотных девчонок, ни бельмеса не понимающих ни по-латински, ни по-гречески. Да и грамота у них — хуже персидской или армянской! Те хоть буквами пишут. Пусть и чужими. Эти же только чёрточки рисуют. Длинные и короткие. Получается — как береста, только штрихов побольше. И как это вообще можно читать?
Собственно, для того с ним августа свою «сестру» и отправила. Вести канцелярию. Но тут Эмилий вспомнил, что он теперь купец. А чтобы нормальный купец ведение книг полностью перевалил на партнёра? И вёл дела не читая? Пришлось изучать новое письмо. В придачу — ирландский язык и то, что августа полагала правильной системой учёта движущихся грузов.
Всё это приходилось проделывать в пути. Нужно было заглянуть к поставщикам, с которыми договорился Дэффид ап Ллиувеллин. Ко всем по очереди. Разумеется, не лично к тем людям, что ушли в поход или остались в городе. А к младшим да старшим партнёрам, к родне. Чаще всего — к жёнам или сёстрам.
Сидова команда сразу окружала жертву кружком и начинала щебетать. Понимающему — изредка — отдельные слова римлянину оставалось только щёки важно надувать. Спустя некоторое время Эйлет докладывала результаты. И оставляла на месте одну из своих чародеек. А заодно и пару мужчин.
После чего — снова в сёдла! Старому кавалеристу Эмилию оно и ничего. Привык в молодости есть и спать в седле — и не забыл, как это делается. Потому и держался бодро, и беседы на тему, что и как надо бы взять со следующих хозяев, не забывал проводить. Напоминал, как строить блокгауз. Как и что складировать. Эйлет, за пяток бессонных ночей постаревшая лет на десять, закутанная в военный плащ, в штанах, короткой тунике да стёганой куртке и на девицу-то не больно уж походила. Так, молоденький офицер. Только недавно назначенный, и искренне полагавший, что воинские части снабжаются сами собой, а питаются манной небесной да росичкой божией. А теперь вдруг осознавший — какой это труд — переместить три с половиной сотни конных от квартир до поля боя. Да ещё и без помощи флота! И без обоза!
Эмилий знал — в историю этот переход войдёт. А про интендантов, наверняка вновь будут спорить, сколько они украли. А не сколько у них прибавилось седых волос! Вот у него, например, когда базилисса на ясном глазу ляпнула, что запряжённые волами телеги — это позавчерашний день, а хорошие двуконные возки — минувший час. И что ныне правят дорогами рессорные колесницы о трёх осях. Правда, мало их пока. Только под небольшой запас стрел. Значит, всё остальное придётся добывать как-то иначе.
И ведь никто за язык не тянул. Сам предложил магазинную систему снабжения. Сам согласился, что дорога, по которой пойдёт войско, и так будет немножечко забита. Уж найдётся кем и чем! Сам нашёл решение ушастой гениальным. Как же, базилисса-армянка! Так что толку скулить? Исполняй!
Решение и правда казалось хорошим. И довольно свежим. Войска выйдут засветло, пойдут шагом — вдоль восточного, пологого берега Туи. Десять миль без дороги, по пляжам и отмелям, за ними рессорные повозки с неприкосновенным запасом на случай чего. Потом повернут на римскую дорогу. Вот тут их и будет ждать первый магазин. У моста. Еда, шатры, короткий ночной отдых. Потом — снова переход. На римской дороге перейдут на рысь. Эмилий поморщился, аллюр не самый приятный. А без стремян и вовсе невыносимый. По счастью, в Глентуи всякий перенял римскую манеру. Иногда в голову приходили мысли, о том, что местные жители и правда одичавшие римляне. Утратившие часть цивилизации, но сохранившие старую доблесть. Впрочем, всего четыре часа пытки, и их ждёт магазин на другой реке. Следующий переход — и снова до моста. Тут ночёвка. И, наконец, следующий магазин, обед, ещё бросок — и встреча с основными силами. Где уже должен ждать очередной магазин с шатрами и горячей пищей! Хорошо!
Поди ж ты это «хорошо» организуй. Эмилий вздохнул. Слава достанется не ему. Но… Он хмыкнул. Слава-славой, а добрые солиды от него не уйдут. Он-то, по легенде, бывший чиновник и нынешний купец. А за услуги сида расплатилась щедро. И ещё добавит. По выполнении. Чего ещё надо? Хмм. Ну, например, того, чтобы у его девочек не стирались задницы о добрые военные сёдла! Потому как они не то, что в мужской посадке со стременами — вообще в жизни верхом не ездили. Сгрузить бы в рессорный фургон, да и дело с концом. Но в лесах да на торфяных болотах фургон с собой не потаскаешь. А на лодках — крюк в полусотню миль на каждый переход получается. Так что — выхода не было. Оставалось — утешать.
— Вы же хотели на войну? — спрашивал Эмилий, — Так вот это настоящая война и есть. Хорошая, потому как на этом острове, кажется, лет полтораста никто так не брался за снабжение, как ваша Немайн… И потому, что из-за этого у вас есть все шансы вернуться живыми. И целыми. А сверкание брони, лязг мечей, вьющиеся значки — это не война, это парад. Впрочем, тоже дело нужное. Победим — покрасуемся.
— Насчёт целыми, это я не уверена, — откликнулась одна, побойче. Прочие уже только носами хлюпали, — Кажется, я забеременела…
— От кого? — римлянин скользнул взглядом по подчинённым. Вот они, особенности национального военного дела: потери брюхатыми.
— От того скота, что подо мной! Кажется, уже ничего целого ниже пупка не осталось…
Эмилий незаметно выдохнул. У этой ещё есть силы шутить? Да из чего тут девок делают?!
— Ну, тут я тебя утешу. Скот под тобой холощёный. Кто ж посадит непривычную девицу — да на жеребца? Так что — целая ли, нет ли, но кентавра рожать не будешь.
— Спасибо и на том… — молоденькая язва поклонилась легонько. Откуда святая и вечная ухитрилась вытащить ему на хребет этих умненьких язычниц, разведчик не знал. Зато выяснил, что способов хотя бы на время прекратить стенания и вернуть болотным нимфам бодрый вид, всего два. Во-первых, объявить, что почти добрались, и скоро можно будет отдохнуть. Увы, до следующего селения оставалось не менее пяти миль. Что ж. Оставался последний вариант: помянуть имя августы.
— Ничего, ничего, — улыбнулся Эмилий, — Мне ещё в бытность опционом пришлось выучить простую мудрость: стереть задницу ради императора ничуть не менее почётно, чем получить рану, но гораздо более практично и здорово. Уверен, что Неметона полностью разделяет мои убеждения!
И вот у них уже горят глаза… И шеи выпрямились. А главное, ноги не ленятся, а работают, как надо, смягчая толчки. Рысь! Рысь, ставшая главным козырем маленькой армии Глентуи. А потому — терпите, девочки, терпите. Лучше один потный скот внизу, чем дюжина — сверху! И простите вашу богиню, а нашу августу. Иначе просто никак. Зато… Эмилий хохотнул. Выскочившая вперёд Эйлет придержала коня.
— Чему смеёшься, почтенный?
— Представляю себе рожи саксов, сиятельная… Да всех! Пойми — то, что собирается провернуть твоя сестра, сложно и удивительно даже по меркам Империи. А здесь… Я так понимаю, в Камбрии стремена пока в новинку?
— Сестра их и ввела.
— Даже так! — римлянин цокнул языком, — Совсем радость. Эй, слушайте все, весёлое рассказывать буду! Вот, значит. То, что войско великолепной Немайн пойдёт без обозов, рысью — это вы знаете. Что все привыкли тащиться шагом, причём не лошадиным, а воловьим, тоже. Теперь шутка: никто же не поверит, что армия за два дня пролетела расстояние, на которое все привыкли тратить больше недели! Будут сказки ходить… Про ведовство, про чудо. А это чудо — природная хитрость великолепной, да наши стёртые задницы. Вот такая шутка…
Эйлет хихикнула. Все остальные оставались донельзя серьёзными. А та самая, бойкая да остроязыкая, привстала на стременах.
— Слышали? — спросила, — Всё не напрасно. Просто — заклинание такое. Сжатие дороги. Вчетверо, мэтр?
— Вчетверо, — буркнул Эмилий.
Теперь всё оказалось наоборот: радовались все. Кроме купца-римлянина, который всё бормотал под нос, что если это и римляне, то одичавшие вконец. Прямо таки до сципионовых времён. Утешало только то, что во времена оны римляне были народом, пусть и суеверным, но, пожалуй, даже более храбрым и стойким, чем их просвещённые и принявшие свет истинной веры потомки. Родину, по крайней мере, защитить умели.
* * *
За день до начала похода дромон снова спустился в Кер-Сиди. Груз был по преимуществу заказан уже вновь произведённым комитом Южного берега — под новые потребности стройки. Но были и исключения. Которые, разумеется, пришлось сразу напялить — не из своиственной женщинам любви к обновкам, но ради того, чтобы хоть немного привыкнуть к их весу на плечах. Лорн ап Данхэм успел.Разворачивала льняную ткань, в которую была для сохранности завёрнута её броня, Немайн очень осторожно. Виной тому — подсознание. При словах "лорика сквамата" глаза застил классический доспех эпохи поздней римской республики, вышедший из употребления уже ко временам Траяна. Который, кажется, назывался немного иначе. Но предубеждению не прикажешь. Так что, когда разум говорил, что бояться нечего, воображение рисовало нечто вроде анатомического доспеха. Женского. Этакий фэнтэзийный бронелифчик. Только без декольте…
Действительность оказалась куда великолепней и сумрачней любых измышлений. Первое, что вспомнила Немайн, увидев броню, был пресловутый "эвил оверлордз лист". Кузнец, сумевший освоить литьё булата, ухитрился повторить условия выплавки меча почти один в один. Так что пластины новой брони сверкали, словно серебро сквозь разрубленную вену. Тяжёлые грани перекрывали друг друга. Сверкал белый металл заклёпок, намертво прикрепивших десятки крупных чешуй к стёганому поддоспешнику. Доспех даже на вид казался увесистым. И если в руках это был просто тяжёлый груз, то на плечах… Весить будто стал полегче. Но ощущения! То ли черепаха, то ли танк…
— Ладно поход, — бурчала Немайн, преодолевая желание немедленно скинуть вериги, — поход я в колеснице просижу. А как быть сегодня? Мне бегать надо. Хотя… Забыла. Полководцу не положено. "Гора не движется". Что ж. Такэда Сингэн прав!
— Кто прав? — а вот у Эйры, кажется, сложностей поменьше. Девушка сильная, в обновлении половину осени не валялась.
— Один полководец. Который считал, что командиру в бою суетиться незачем. На то есть подчинённые.
— Ну, он, наверное, прав. Майни, а нам обязательно это носить? Рыцари обходятся. Дышать же тяжело!
— Ничего не тяжело. И заметь, у тебя кольчуга в два раза легче. Давай, перевязь надену. Так. Хорошо. Теперь плащ. Под фибулу, чтобы не вышло против обычая, цветастую ленточку. Шлем.
— А почему мы едем не на "Пантере"?
— Так считать нужно. Как ты думаешь, зачем я поручила Эмилию сдохнуть, но доставить в последний из магазинов две тысячи лопат?
— Ох, и любишь ты в земле копаться!
— Люблю? — Немайн задумалась, — А знаешь, действительно люблю. Земля — хороший материал. Простой в обработке, податливый. Живой. Особенно — мокрая земля.
— Ты ещё зыбучие пески расхвали, — фыркнула сестра.
— Зыбучие пески не обещаю, но что земля будет на нашей стороне — обеспечу, — ни тени шутки. Закончились.
Немайн рассматривала себя в зеркальце. Белый плащ. Алый шёлк вокруг шеи. Через красную, одного цвета с волосами, лорику — белый крест перевязей. Меч и мечонок заняли свои места. Чуточку искривлённая «Руд» скромно спряталась в ножнах вместе с рукоятью, торчит только крюк. За который и полагается извлекать оружие. Такими рукоятями пользовались иные сарматские офицеры, и в Камбрии ещё помнили, как их изготавливать. При некоторой сноровке можно немедленно нанести рубящий удар или перейти в стойку. На другом боку — кинжал-сакс. На борту колесницы ждут клевец, булава и «скорпиончик». Богиня войны готова к работе по специальности!
To be continued…
ГЛОССАРИЙ
Дмитрий — рисунок торсионной подвески колесницы.
1399 г. a.u.c. - от основания Города, то есть Рима. Дату основания Рима исчисляют по-разному. От рождества Христова это год 645. У валлийцев начался 1 мая.
Аргиропраты — формально: торговцы ювелирными изделиями. Реально: исполняли функции банкиров, а также контрольные функции в области обращения драгоценных металлов и изделий из них.
Баробаллиста — любая метательная машина с гравитационным принципом действия.
Бига — колесница, запряжённая парой лошадей.
Боггарт — домовой, перешедший к партизанской войне против хозяев.
Верки — укрепления крепости.
Гесперия — государство на западе Европы, название происходит от Геспер — вечерней Венеры, смысл наименования примерно соответствует "Страна заходящего Солнца".
Гиберния — латинское название Ирландии. Похожесть на Иберию не случайно — заселяли остров выходцы из Испании — это не только легендарный, но и исторический факт.
Дикая охота — общее название для нескольких очень разных явлений. Первичными Дикими охотами были охоты кельтских божеств — и они охотились на оленей, а не людей. Вся их дикость заключалась в шумливости и скорости передвижения. Они были немного опасны, поскольку могли решить проучить человека за что-нибудь. Или — похитить. Саксы привезли на острова свою версию Дикой охоты — охоту Одина. Развлекающихся мёртвых воинов. Это тоже умеренно безопасны, и вообще предпочитают скакать по небу, для чего у их собак есть крылья. Ещё позже к ряду диких охот добавились проклятые охоты, например, люди, которые рассыпались прахом, сойдя с коней, а потому продолжали скакать вечно, и грешники, которые были недостаточно плохи для Ада. В последнем случае Дикая охота выступала валлийской заменой Чистилища. И последнее — дьявольская охота, цель которой — не олени, а души.
Поохотиться могли захотеть обитатели любого сида, а потому Охота Немайн — она даже и не особо Дикая. Но опасная, поскольку богиня войны окружена лучшими рыцарями, и весьма недоброжелательна к наблюдателям. Впрочем, куртуазно вызванные на поединок, эти воины бьются по правилам. Однако ни одного победить не удалось — в отличие от рыцарей из свиты других владык сидов. Кони и собаки Немайн — лучше человеческих, но почти обычные. Охота Гвина к описываемому периоду уже обрела ряд черт адской Охоты, кони и собаки у них — демоны, и уйти от них нельзя, да и молитва не всегда спасает, ибо Гвин ещё не стал демоном окончательно. Эта охота просто убивает, платя человеческими жизнями ежегодную дань Сатане. Фэйри из охоты Гвина — уже вполне нечисть, хотя и не бесы, и холодного железа опасаются. А потому на вооружённых и храбрых людей нападают редко. Известны случаи, когда рыцарей Гвина вызывали на поединок, и побеждали, но победитель обычно получал подлый удар в спину либо от поверженного противника, либо от его товарищей, как правило, не смертельный.
Диоцез — в древнем Риме обозначал городской округ; позже, во времена принципата, — часть провинции (эпархии); после реформ Диоклетиана, в конце III века — крупную административную единицу, в состав которой входило несколько провинций. Руководил диоцезом (и провинциями) викарий, подчинённый префекту претория. Система диоцезов просуществовала в Римской империи до 630 года, когда было введено деление на фемы. Церковь сохранила эту систему: на 645 год термином «диоцез» обозначают всю территорию, находящуюся в юрисдикции той или иной поместной Церкви (патриархата). Впрочем, епископский церковный округ в Ирландии или Уэльсе тоже так назвать могут, потому как над местными епископами и аббатами — только Соборы.
Жирень — существо, заводящееся в погребе, обычно у жадных хозяев, и жрущее всё подряд. По внешнему виду напоминает очень толстого человека, находящегося в самом расцвете желудочных сил.
Иллюстрия — титулование. Собственно, в тексте уже упоминались сиятельные, великолепные, могущественые и даже святые и вечные. Но тут — валиец пытается выговорить римский титул в оригинале.
На описываемый период титулы ниже императорского: Магнифики (великолепные): кесарь, новелиссим, патрикий. Это — «вице-короли». Иллюстрии (сиятельные): магистр, квестор, препозит, ректор, презид, мистик. Это — высший «генералитет». Спектабили (почтенные): примикирий, доместик, вестиарий, силенциарий, дукс. Это тоже «генералитет», но пожиже. Клариссимы (светлейшие): спафарий, консилиарий, атриклиний, друнгарий, экзактор, трибун, комит. "Штаб-офицеры." Ну и титулы пониже: Глориозы (славные): грамматик, веститор, нотарий, и т. п. Оффициалы (И как перевести не ведаю правильнее): декан, скриб и т. п.
Ипподромные партии — помесь религиозных сект, политических партий, и объединения фанатических болельщиков. На шестой век — партий две — венеты и прасины, первая считается аристократической и аграрной, вторая — городской и торговой. Впрочем, война сильно подорвала их политический вес в пользу автократии.
Каторга — галера, от греч. «katergon». В описываемый период, кстати, осужденных там не работало, и деньги гребцам платили, как солдатам — они вступали в бой, потому, кстати, верхний ряд гребцов получал больше — им драться первым и вёсла тяжелее.
Кантреф — территориальная единица, равная сотне поселений. "Сотня городов" в переводе. «Города», правда, скорее деревни.
Квадроченто — это 1400-е годы. Пятнадцатый век по итальянски. Конец его относят к Возрождению, начало — к средним векам.
Комес — любой штаб-офицер, служащий в провинции, в личном общении.
Комит — у моряков гребной эпохи чин, соответствующий должности помощника (не только первого) капитана корабля первого класса. То есть комес баллистиариев — офицер-артиллерист, но не обязательно артиллерийский офицер, комит гребной палубы — помощник копитана по гребцам. И то, и другое — штаб-офицерское звание, примерно соответствующее военному трибуну времён принципата.
Колесничное копьё Анны. Вот почти такое. Только со стороны от шипа — тоже листовидное.
Реально находили при раскопках.
На рисунке образец более поздний.
Вот понравился мне этот ужас, а главное — единственное, что похоже на крюк, описанный Адамнаном в его проповеди. В русском переводе было упомянуто копьё к крюком. В английском — нет. Так что штык может быть, может не быть.
Описания применения копий с колесниц разве в легендах, но есть. "- За какое оружие возьмемся мы сегодня, Фердиад? — спросил Кухулин. — Тебе принадлежит выбор, — отвечал Фердиад, — ибо вчера выбирал я. — Возьмемся же за наши тяжелые, самые большие копья, — сказал Кухулин. — Быть может, прямыми ударами сегодня ско-рей решим мы спор, чем вчера метаньем. Возьмем коней и запря-жем в колесницы: будем вести бой с конями, на колесницах.»
Ктулху (англ. Cthulhu, иные транслитерации с английского: Ктулу, Цтулху) в Мифах Ктулху — спящее на дне Тихого океана чудище, способное дистанционно влиять на разум человека. Впервые упомянут в рассказе Говарда Лавкрафта "Зов Ктулху" (1928). Фтхагн — проснётся, проснись или что-то вроде.
Лабиллярный процесс — форма судебного процесса, разновидность экстраординарного процесса, каковой сменила примерно при Юстиниане. Характеризуется, в отличие экстраординарного процесса развитой системой протоколирования, и требованием судить точно по букве кодифицированного свода законов. Система протоколирования служит для избежания злоупотреблений как форма контроля за судьей.
Лизун — Этот фэйри очень хорошо знаком тем, кто видел фильм "Охотники за привидениями". Питается кухонными объедками. Любит вылизвать невымытую посуду.
Литра — единица ВЕСА, 327 грамм — византийская, 218 грамм — сицилийская.
Ликвамен — римский рыбный соус. он же гарум — ферментированный рыбный соус… Это был острый рыбный соус, который приготовляли таким образом — мелкую, но дорогую рыбешку клали в чан, крепко ее засаливали и оставляли стоять на солнце месяца 2–3, часто и тщательно перемешивая содержимое чана. Когда весь засол превращался в густую массу, в чан опускали большую корзину частого плетения; в нее постепенно набиралась густая жидкость — это и был гарум. О химическом процессе, происходящем при этом способе приготовления, и о сходстве гарума с нуок-мам, обычной приправой к овощам и хлебу у жителей Вьетнама, см.: P. Grimalet, Th. Monod. Sur la vйritable nature du garum. Revus des йtudes anciennes. 1952. T. 54. C. 27-38
Лугнасад — праздник у кельтов. 1 августа. В описываемый период носит характер праздника окончания сбора урожая.
Немайн — ирландско-валлийская богиня войны. Изначально часть триады «Морриган-Немайн-Бадб», однако позднее выпала, была заменена Махой. Имя обычно переводится в диапазоне от «Паника» до «Неистовая». Точно происхождение неизвестно. Точно неизвестно, была ли замужем: кандидатуру в мужья выдали и за Бадб. При этом у Бадб-то точно были дочери, а у Немайн нет. Кельты допускали разводы, но не многожёнство, так что кто его разберёт… Формально являясь вороном-оборотнем, предпочитает человеческие формы, от девочки до старухи. Основной атрибут — пение, приводящее к ужасу в рядах противника. Вплоть до летального исхода — в одном из сражений испугала насмерть шестьсот человек. А часто и не только противника… Любит устраивать диверсии — вплоть до напроситься в замок к врагу переночевать, ну и попеть немножко в знак благодарности. Везунчики, успевшие выпрыгнуть в окна, отделались перепачканными штанами. Пророческим даром, в отличие от Морриган, не обладает (от способностей последней, вероятно, пошло "накаркать").
В Британию пришла вместе с вероятной матерью, Дон (мать-земля). В последующих хрониках Гильдас и Ненний Дон отчего-то сделали мужчиной. Собственно, Немайн — ирландский вариант имени. Такое самоназвание напоминает валлийцам, что Немайн, как и Мак-Дэсси, ирландка. Точнее, ирландская сида. В Британии Немайн немного поменяла профессию, став богиней священных рощ и ручьёв. Характер при этом поменялся с задорно-вздорного на сумрачно-взрывной и одной из главных потребительниц человеческих жертв. По человеку на реку в год — вот по такой таксе. Не будет жертвы — утопит больше. При этом богиней войны она осталась, приобретя, наконец, способность к планированию и зачатки полководческого таланта из-за римских ассоциаций с Афиной Палладой. Правильнее, конечно, был бы Марс. Но римляне своим богам пол не меняли.
1399 г. a.u.c. - от основания Города, то есть Рима. Дату основания Рима исчисляют по-разному. От рождества Христова это год 645. У валлийцев начался 1 мая.
Аргиропраты — формально: торговцы ювелирными изделиями. Реально: исполняли функции банкиров, а также контрольные функции в области обращения драгоценных металлов и изделий из них.
Баробаллиста — любая метательная машина с гравитационным принципом действия.
Бига — колесница, запряжённая парой лошадей.
Боггарт — домовой, перешедший к партизанской войне против хозяев.
Верки — укрепления крепости.
Гесперия — государство на западе Европы, название происходит от Геспер — вечерней Венеры, смысл наименования примерно соответствует "Страна заходящего Солнца".
Гиберния — латинское название Ирландии. Похожесть на Иберию не случайно — заселяли остров выходцы из Испании — это не только легендарный, но и исторический факт.
Дикая охота — общее название для нескольких очень разных явлений. Первичными Дикими охотами были охоты кельтских божеств — и они охотились на оленей, а не людей. Вся их дикость заключалась в шумливости и скорости передвижения. Они были немного опасны, поскольку могли решить проучить человека за что-нибудь. Или — похитить. Саксы привезли на острова свою версию Дикой охоты — охоту Одина. Развлекающихся мёртвых воинов. Это тоже умеренно безопасны, и вообще предпочитают скакать по небу, для чего у их собак есть крылья. Ещё позже к ряду диких охот добавились проклятые охоты, например, люди, которые рассыпались прахом, сойдя с коней, а потому продолжали скакать вечно, и грешники, которые были недостаточно плохи для Ада. В последнем случае Дикая охота выступала валлийской заменой Чистилища. И последнее — дьявольская охота, цель которой — не олени, а души.
Поохотиться могли захотеть обитатели любого сида, а потому Охота Немайн — она даже и не особо Дикая. Но опасная, поскольку богиня войны окружена лучшими рыцарями, и весьма недоброжелательна к наблюдателям. Впрочем, куртуазно вызванные на поединок, эти воины бьются по правилам. Однако ни одного победить не удалось — в отличие от рыцарей из свиты других владык сидов. Кони и собаки Немайн — лучше человеческих, но почти обычные. Охота Гвина к описываемому периоду уже обрела ряд черт адской Охоты, кони и собаки у них — демоны, и уйти от них нельзя, да и молитва не всегда спасает, ибо Гвин ещё не стал демоном окончательно. Эта охота просто убивает, платя человеческими жизнями ежегодную дань Сатане. Фэйри из охоты Гвина — уже вполне нечисть, хотя и не бесы, и холодного железа опасаются. А потому на вооружённых и храбрых людей нападают редко. Известны случаи, когда рыцарей Гвина вызывали на поединок, и побеждали, но победитель обычно получал подлый удар в спину либо от поверженного противника, либо от его товарищей, как правило, не смертельный.
Диоцез — в древнем Риме обозначал городской округ; позже, во времена принципата, — часть провинции (эпархии); после реформ Диоклетиана, в конце III века — крупную административную единицу, в состав которой входило несколько провинций. Руководил диоцезом (и провинциями) викарий, подчинённый префекту претория. Система диоцезов просуществовала в Римской империи до 630 года, когда было введено деление на фемы. Церковь сохранила эту систему: на 645 год термином «диоцез» обозначают всю территорию, находящуюся в юрисдикции той или иной поместной Церкви (патриархата). Впрочем, епископский церковный округ в Ирландии или Уэльсе тоже так назвать могут, потому как над местными епископами и аббатами — только Соборы.
Жирень — существо, заводящееся в погребе, обычно у жадных хозяев, и жрущее всё подряд. По внешнему виду напоминает очень толстого человека, находящегося в самом расцвете желудочных сил.
Иллюстрия — титулование. Собственно, в тексте уже упоминались сиятельные, великолепные, могущественые и даже святые и вечные. Но тут — валиец пытается выговорить римский титул в оригинале.
На описываемый период титулы ниже императорского: Магнифики (великолепные): кесарь, новелиссим, патрикий. Это — «вице-короли». Иллюстрии (сиятельные): магистр, квестор, препозит, ректор, презид, мистик. Это — высший «генералитет». Спектабили (почтенные): примикирий, доместик, вестиарий, силенциарий, дукс. Это тоже «генералитет», но пожиже. Клариссимы (светлейшие): спафарий, консилиарий, атриклиний, друнгарий, экзактор, трибун, комит. "Штаб-офицеры." Ну и титулы пониже: Глориозы (славные): грамматик, веститор, нотарий, и т. п. Оффициалы (И как перевести не ведаю правильнее): декан, скриб и т. п.
Ипподромные партии — помесь религиозных сект, политических партий, и объединения фанатических болельщиков. На шестой век — партий две — венеты и прасины, первая считается аристократической и аграрной, вторая — городской и торговой. Впрочем, война сильно подорвала их политический вес в пользу автократии.
Каторга — галера, от греч. «katergon». В описываемый период, кстати, осужденных там не работало, и деньги гребцам платили, как солдатам — они вступали в бой, потому, кстати, верхний ряд гребцов получал больше — им драться первым и вёсла тяжелее.
Кантреф — территориальная единица, равная сотне поселений. "Сотня городов" в переводе. «Города», правда, скорее деревни.
Квадроченто — это 1400-е годы. Пятнадцатый век по итальянски. Конец его относят к Возрождению, начало — к средним векам.
Комес — любой штаб-офицер, служащий в провинции, в личном общении.
Комит — у моряков гребной эпохи чин, соответствующий должности помощника (не только первого) капитана корабля первого класса. То есть комес баллистиариев — офицер-артиллерист, но не обязательно артиллерийский офицер, комит гребной палубы — помощник копитана по гребцам. И то, и другое — штаб-офицерское звание, примерно соответствующее военному трибуну времён принципата.
Колесничное копьё Анны. Вот почти такое. Только со стороны от шипа — тоже листовидное.
Реально находили при раскопках.
Вот понравился мне этот ужас, а главное — единственное, что похоже на крюк, описанный Адамнаном в его проповеди. В русском переводе было упомянуто копьё к крюком. В английском — нет. Так что штык может быть, может не быть.
Описания применения копий с колесниц разве в легендах, но есть. "- За какое оружие возьмемся мы сегодня, Фердиад? — спросил Кухулин. — Тебе принадлежит выбор, — отвечал Фердиад, — ибо вчера выбирал я. — Возьмемся же за наши тяжелые, самые большие копья, — сказал Кухулин. — Быть может, прямыми ударами сегодня ско-рей решим мы спор, чем вчера метаньем. Возьмем коней и запря-жем в колесницы: будем вести бой с конями, на колесницах.»
Ктулху (англ. Cthulhu, иные транслитерации с английского: Ктулу, Цтулху) в Мифах Ктулху — спящее на дне Тихого океана чудище, способное дистанционно влиять на разум человека. Впервые упомянут в рассказе Говарда Лавкрафта "Зов Ктулху" (1928). Фтхагн — проснётся, проснись или что-то вроде.
Лабиллярный процесс — форма судебного процесса, разновидность экстраординарного процесса, каковой сменила примерно при Юстиниане. Характеризуется, в отличие экстраординарного процесса развитой системой протоколирования, и требованием судить точно по букве кодифицированного свода законов. Система протоколирования служит для избежания злоупотреблений как форма контроля за судьей.
Лизун — Этот фэйри очень хорошо знаком тем, кто видел фильм "Охотники за привидениями". Питается кухонными объедками. Любит вылизвать невымытую посуду.
Литра — единица ВЕСА, 327 грамм — византийская, 218 грамм — сицилийская.
Ликвамен — римский рыбный соус. он же гарум — ферментированный рыбный соус… Это был острый рыбный соус, который приготовляли таким образом — мелкую, но дорогую рыбешку клали в чан, крепко ее засаливали и оставляли стоять на солнце месяца 2–3, часто и тщательно перемешивая содержимое чана. Когда весь засол превращался в густую массу, в чан опускали большую корзину частого плетения; в нее постепенно набиралась густая жидкость — это и был гарум. О химическом процессе, происходящем при этом способе приготовления, и о сходстве гарума с нуок-мам, обычной приправой к овощам и хлебу у жителей Вьетнама, см.: P. Grimalet, Th. Monod. Sur la vйritable nature du garum. Revus des йtudes anciennes. 1952. T. 54. C. 27-38
Лугнасад — праздник у кельтов. 1 августа. В описываемый период носит характер праздника окончания сбора урожая.
Немайн — ирландско-валлийская богиня войны. Изначально часть триады «Морриган-Немайн-Бадб», однако позднее выпала, была заменена Махой. Имя обычно переводится в диапазоне от «Паника» до «Неистовая». Точно происхождение неизвестно. Точно неизвестно, была ли замужем: кандидатуру в мужья выдали и за Бадб. При этом у Бадб-то точно были дочери, а у Немайн нет. Кельты допускали разводы, но не многожёнство, так что кто его разберёт… Формально являясь вороном-оборотнем, предпочитает человеческие формы, от девочки до старухи. Основной атрибут — пение, приводящее к ужасу в рядах противника. Вплоть до летального исхода — в одном из сражений испугала насмерть шестьсот человек. А часто и не только противника… Любит устраивать диверсии — вплоть до напроситься в замок к врагу переночевать, ну и попеть немножко в знак благодарности. Везунчики, успевшие выпрыгнуть в окна, отделались перепачканными штанами. Пророческим даром, в отличие от Морриган, не обладает (от способностей последней, вероятно, пошло "накаркать").
В Британию пришла вместе с вероятной матерью, Дон (мать-земля). В последующих хрониках Гильдас и Ненний Дон отчего-то сделали мужчиной. Собственно, Немайн — ирландский вариант имени. Такое самоназвание напоминает валлийцам, что Немайн, как и Мак-Дэсси, ирландка. Точнее, ирландская сида. В Британии Немайн немного поменяла профессию, став богиней священных рощ и ручьёв. Характер при этом поменялся с задорно-вздорного на сумрачно-взрывной и одной из главных потребительниц человеческих жертв. По человеку на реку в год — вот по такой таксе. Не будет жертвы — утопит больше. При этом богиней войны она осталась, приобретя, наконец, способность к планированию и зачатки полководческого таланта из-за римских ассоциаций с Афиной Палладой. Правильнее, конечно, был бы Марс. Но римляне своим богам пол не меняли.