Квентин Патрик. Мой сын убийца?

   Билл был крестником Ронни и ровесником Жанны. Поэтому предложение Ронни было вполне естественным, но у меня в душе снова возникли плохие предчувствия. Ни он, ни она даже не обменялись взглядом, но румянец на лице Жанны и равнодушие Билла, с которым он рассматривал свои ногти, возбудили во мне подозрения. Не слишком ли это показное равнодушие? Затем это неожиданное возвращение домой. Неужели перемена в Билле была только каким-то маневром? Может быть, между ними что-то есть? Жанна ведь могла сообщить ему по телефону, что Ронни уезжает. Стыдясь своих подозрений, я смотрел на эти молодые создания. Ронни ждал от Билла ответа.
   – Ну как? Можешь ты это сделать? Я был бы тебе очень признателен.
   – Конечно, могу, – спокойно ответил Билл.
   – Хороший ты парень! Покажи ей самое интересное: ночные клубы, Радиосити, остров Конвей – все чудеса современного города. Увы, я для этого уже стар.
   – Хорошо, – согласился Билл.
   Он даже не поднял глаз. Жанна не отрывала взгляда от своего мужа. Шелдоны собрались уходить. Ронни помахал мне рукой.
   – Дорогие детки, до свидания! Молитесь за меня, когда я попадусь в лапы грозной Снейгли!

ГЛАВА 5

   Обвинение Билла в сговоре с Жанной ничего бы мне не дало. У меня не было никаких доказательств, а полагаться только на свои подозрения глупо. И без того мои отношения с сыном были достаточно напряжены. Его возвращение домой могло быть вполне искренним. Я принял другое решение, как мне показалось, единственно правильное. В течение недели после отъезда Ронни я фактически отказался от работы и вместе с Петером и Ирис взял на себя обязанности развлекать Жанну.
   Мы делали все, чтобы развлечь гостью. Каждый вечер приглашали Жанну в театр, а после – в ночные клубы и другие места, где она могла увидеть нечто новое для себя. Жанна покорно принимала нашу заботу, была тиха, вежлива и ни разу не дала нам понять, что предпочитает общество Билла. Она даже уделяла мне больше внимания, чем всем остальным. Я начал верить, что все мои подозрения – это следствие неврастении.
   Но показывать красоты города в конце концов надоело. После шестой по счету веселой ночи Ирис сказала:
   – Жак, дорогой, конечно, очень приятно показывать жене Ронни город, но если мы будем продолжать в том же духе, то я подложу под него бомбу! Спасибо, мой дорогой. Теперь мы с Петером будем спать целую неделю.
   Вечером, после отказа Петера и Ирис сопровождать нас, Билл предложил поехать с Жанной на остров Конвей. Я тоже был полуживой, но все же решил держаться до конца. Я хотел пригласить в нашу компанию и Анни, но передумал и позвонил Норе Лейгтон. Она ответила испуганным голосом:
   – Большое спасибо. Остров Конвей? Это вроде нашего Луна парка, да? Боюсь, что я для этого уже слишком стара. Кроме того, Базиль не любит, когда я ухожу из дома, а работает.
   Пришлось мне одному ехать с Биллом и Жанной.
   Мы спустились в метро. Жанна была очень оживлена и едва мы приехали, как нас подхватила толпа; при блеске юпитеров и звуках музыки лицо Жанны сияло, как у ребенка. Она дразнила меня и заражала своим весельем. Я потерял их на этой чертовой узкоколейке. Здесь было особенно людно и шумно. Я искал их больше часа и встретил совершенно случайно.
   Они стояли у тира. На руке Жанны висела какая-то ужасная индейская кукла. Они стояли обнявшись и целовались так, как с самого сотворения мира не целовалась ни одна пара. Меня затрясло. Я подошел к ним.
   – Билл, – позвал я.
   Они опомнились. Лицо Жанны преобразилось. Билл захлопал глазами, вызывающе посмотрел на меня и демонстративно обнял Жанну.
   – Я люблю ее, – просто сказал он.
   – Вернемся лучше домой.
   В вагоне метро никто из нас не произнес ни слова. Мы с Биллом проводили Жанну домой, а сами поехал на такси. Дома я налил себе выпить и предложил Биллу Он отказался.
   – Может, все-таки выпьешь?
   – Я не хочу.
   Его глаза горели. Он посмотрел на меня так, словно я совершил преступление, потом сказал:
   – Это не то, что ты думаешь. В этом нет ничего дурного.
   – Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
   – Я только один раз ее поцеловал. Она никогда бы не позволила… Жанна никогда бы…
   – Ты так хорошо ее знаешь? Откуда тебе известно, что она разрешила бы, а что нет?
   – Мы ни разу не встречались. Тебя это интересует? Ты думаешь, что я втихомолку? Нет, это не так. Жанна не могла бы тайком… Это…
   – Что это? Он отвернулся.
   – Мы не сделали ничего плохого, – повторил он.
   – Нет ничего дурного в ухаживании за женой Ронни?
   – Ронни! Да кому он нужен?
   – Мне, например!
   – Тебе? Ну да, конечно! От смеха можно лопнуть! Ты собираешься все ему рассказать? – спросил он, усаживаясь на диван.
   – Не вижу в этом смысла.
   – Но ведь ты делаешь множество вещей, в которых нет смысла.
   Обвинение было таким несправедливым, что меня охватил гнев. Но я сдержался. В настоящее время ссора не помогла бы.
   – Нет смысла говорить об этом Ронни, потому что Жанну ты больше не увидишь.
   – Почему?
   – Потому что я запрещаю тебе это!
   – Ты мне запрещаешь? Ты думаешь, что я еще ребенок?
   – Конечно, нет.
   – Но папа, ты не понимаешь… Я люблю ее.
   Он любит ее! Ромео и Джульетта! Всепокоряющий огонь!
   – Пару недель назад ты был влюблен в Сильвию Ример!
   – В Сильвию? Ты с ума сошел! Если бы я мог… Я прервал его:
   – Впрочем, что ты знаешь о любви? Он рассмеялся мне в лицо.
   – Скажите, какой специалист нашелся. Ты и мать были образцовой парой, правда?
   Я пришел в бешенство и уже не думал о том, что обязан ему помочь.
   – Ты обещаешь, что перестанешь с ней встречаться? – спросил я.
   – Да. Если она пожелает этого. Но если она мне позволит… Меня охватила ненависть к этой с виду робкой, тихой девушке, которую мой сын сделал богиней чистоты. Она не посчиталась с тем, что не прошло и месяца с тех пор, как она вышла замуж за человека, который вырвал ее из нужды и окружил роскошью.
   – Не беспокойся, – сказал я ему. – Такая девица разрешит тебе любое свинство, какое только придет тебе в голову.
   Он непонимающе смотрел на меня.
   – Я ухожу отсюда, – решительно заявил он.
   – Отлично!
   – Сейчас же. И больше никогда не вернусь.
   – Думаю, ты отлично справишься и без моей помощи.
   – Без твоих паршивых пятидесяти долларов? Ты считаешь, что я так зависим от тебя? Не беспокойся, у меня есть друзья.
   – Надеюсь, что они будут счастливы содержать тебя.
   Он стоял в двух шагах от меня с крепко сжатыми кулаками.
   – Ты… – прорычал он и вышел из комнаты. Парадная дверь глухо захлопнулась за ним. Я постоял минуту, потом сел на диван с рюмкой в руке.
   «Вот так девушка», – думал я. Наконец я понял, что все это потому, что она дочь Лейгтона, не Норы, а именно Базиля Лейгтона, с божеским правом на все. Я позвонил Ронни домой. Я должен был это сделать, пока не остыл от гнева. Жанна тут же подошла к телефону.
   – Жанна? – спросил я.
   – Билл…
   – Нет, это не Билл, а его отец. Я сейчас приеду к тебе.
   – Нет! Прошу вас, не надо! – Она либо всхлипнула, либо делала вид, что всхлипывает. – Анни проснется. Я прошу вас, не приходите!
   – Почему?
   – Не сердитесь, мы больше не увидимся. Мне так стыдно…
   – Ну, если стыдно…
   – Я очень прошу, поверьте мне! – Голос ее дрожал, и мне стало жаль ее.
   – Билл ушел из дому. Он поклялся, что придет к тебе.
   – А мне все равно, что он сказал. Мы больше не увидимся. Я сама не знаю, как это случилось. Я вышла замуж за Ронни. Папа и Филлис говорили, что это прекрасно. И я так думала…
   – Тебе сейчас лучше лечь спать, – посоветовал я.
   – Я его больше не увижу. Вы мне верите?
   – Да.
   – Не говорите папе и маме. Их это убьет.
   – Хорошо, не скажу. Спокойной ночи.
   – Ко всем чертям все это, – в сердцах сказал я, ложась в постель.

ГЛАВА 6

   На следующее утро Лера ни слова не сказала об уходе Билла. Я ожидал пространной тирады, но оказалось, что Лера может быть тактичной.
   Я отправился в контору. Три дня я ходил на работу, возвращался к шести часам вечера и ложился в постель. Магги заметила, что что-то не в порядке. На четвертый день она пригласила меня на ужин.
   Они с мужем жили где-то на краю света и поэтому никогда никого не приглашали. Это меня растрогало. Мне очень захотелось поехать к ним. Магги ушла с работы раньше, чтобы все приготовить. Около пяти я вернулся домой, переоделся и пошел в гараж за машиной. Ее не было.
   Механик сказал:
   – Машину взял ваш сын два часа назад, около трех часов. Вы что, об этом не знали?
   – Да нет, я просто забыл, что разрешил ему.
   Я вернулся и позвонил Ронни. Трубку взяла Филлис Брент.
   – Да?
   – Жанна дома?
   – А кто говорит? Мистер Дулитч?
   – Да.
   – Разве Жанна не с вами? Она ушла около трех и сказала, что куда-то едет с вами и вашим сыном.
   – Я задержался в конторе и еще не был дома. Они, наверное, ждут меня. Извините.
   Меня охватил гнев. И я поверил этой негоднице!
   Я попробовал успокоиться и понять, куда они могли поехать. И тут меня осенило! У Фелиции была летняя вилла на Файр Истленд. Раньше мы проводили там все лето. После ее смерти туда уже никто не ездил. Билл всегда любил этот дом, и я почти подарил его ему. Это было единственное место, где они могли остаться одни со своей «огромной любовью».
   В несезон катера не ходили к острову, на котором была вилла, но Билл с детских лет знал всех шкиперов. Ему ничего не стоило попросить кого-нибудь перевезти их. Я не был уверен, что они там, но это был мой единственный шанс. Я позвонил Магги.
   – Мне очень жаль, но обстоятельства складываются так, что я не смогу приехать.
   – Ну что ж, Жак, тогда отложим до следующего раза.
   – Мне очень хотелось прийти.
   – Знаю. Скажи, мы с Георгом можем тебе чем-нибудь помочь?
   – Нет, спасибо. Это такое дело…
   Она, очевидно, догадалась, что я имею в виду Билла. Я позвонил Петеру и попросил на время машину.
   – Билл взял мою, а мне необходимо съездить к одному автору.
   – Неужели ты сегодня не развлекаешь жену Ронни? Странно! Если очень торопишься, возьми машину в гараже. Я оставлю там ключи.
   Я взял машину Петера и поехал в Патогу. На это у меня ушло почти два часа.
   На дороге было интенсивное движение. В Патоге я обнаружил свою машину в гараже на пристани. В ближайшем баре я нашел капитана Рейли, пьющего пиво.
   – Добрый день, капитан. Вы не видели Билла? – приветствовал я его.
   – Я отвез его на остров с девушкой. Он сказал, что вы в курсе дела. Верно?
   – Да. А меня перевезете?
   – А почему бы нет?
   Залив был бурным. Меня постоянно обдавало ледяными брызгами. Уже стемнело. Когда мы подошли к пристани, света нигде не было. Я попросил капитана подождать и пошел по набережной. Моя вилла была последней со стороны океана. Подойдя ближе, я заметил свет керосиновой лампы. Я поднялся на крыльцо и открыл дверь. Они сидели в плетеных креслах около камина. Было холодно. Они слышали мои шаги на крыльце. Когда я вошел, они встали с кресел. Я молча разглядывал их.
   Меня вдруг охватила тоска. Впрочем, и этот дом, и эта комната всегда наполняли меня грустью. Ведь здесь каждая вещь напоминала о Фелиции. Мой гнев больше относился к Жанне. Ведь Билл не пытался меня обманывать.
   – Теперь я знаю, как верить тебе, – обратился я к Жанне.
   – Зачем ты дала слово больше не встречаться с ним?
   Она стояла, опустив глаза. Потом, резко повернувшись к Биллу, закричала:
   – Скажи ему, скажи! Ты можешь это сделать! Скорее говори, слышишь!
   Билл снова сел в кресло. Оно затрещало под тяжестью его тела.
   – Что я должен ему сказать?
   – Сам знаешь что – правду!
   – У тебя что – заскок?
   – Билл!
   – Ну хорошо! – Он дико посмотрел на меня. – Возьми ее отсюда! Можешь назвать ее королевой добродетели!
   Жанна села в кресло и закрыла лицо руками. Билл со злостью смотрел на нее.
   – Это я просил ее встретиться со мной еще раз, умолял на коленях. Жаль, что ты не видел меня, когда я звонил ей и разговаривал, стоя на коленях. Она согласилась. Для того, чтобы убедить ее, потребовалось тридцать шесть часов. Я сказал ей, что буду пай-мальчиком. Я пообещал привезти ее на нашу виллу на побережье океана. У себя в Англии она еще никогда такого не видела. Я попросил капитана доставить нас сюда. Жанна думала, что он будет ждать нас, и она успеет к обеду. А когда увидела, что катер ушел, она бегала по набережной, как ненормальная. Удивительно, как она не додумалась броситься вплавь. Возьми ее! Поскорее отвези в обитель ее невинности!
   Жанна сидела молча. И только сейчас я почувствовал, что у них настоящая любовь.
   – Хорошо, – сказал я спокойно. – Можете отправляться, катер ждет.
   Жанна тут же поднялась и позвала:
   – Пойдем, Билл!
   Мой сын даже не двинулся с места и зло ответил:
   – Ты шутишь. Я останусь здесь. Ведь в катере я могу случайно прикоснуться к тебе и заразить…
   – Билл! – Жанна умоляюще посмотрела на него. – Прости меня!
   – Хорошо, хорошо…
   – Билл, но я прошу тебя, не надо меня ненавидеть… Мой сын, обращаясь ко мне, сказал с иронией:
   – Ты послушай ее. Сладости, пирожное, музыка – это все, что ей надо. Не беспокойся, конфетка, когда Ронни вернется домой, он купит тебе новый гарнитур из бриллиантов.
   Жанна дрожала. Я обнял ее и строго произнес:
   – Пойдем отсюда.
   Я проводил Жанну домой. Она пыталась объясниться со мной, но я и так все прекрасно понимал. Они любили друг друга, а это было недопустимо. Мне было стыдно за то недавнее чувство недоброжелательности к Жанне. Ведь она вышла замуж за Ронни потому, что ее продали. Ей было всего девятнадцать лет, и это была не ее вина. Я ошибался в ней. Мне стало одинаково жаль ее и Ронни.
   Было около одиннадцати, когда я привез ее домой. Она протянула мне руку.
   – Какой вы хороший! Вы такой же добрый, как и моя мама.
   Прежде чем отдать себе отчет в своем поступке, я обнял ее и поцеловал. Мне хотелось как-то утешить ее.
   – Жанна, все будет хорошо.
   Свою сумочку она забыла на вилле. Джонсон был выходной, Анни уехала к друзьям в Вестпойнт. У меня был свой ключ. На этом много лет назад настоял Ронни. Я открыл ей дверь и подождал, пока она зайдет.
   Ронни приезжал на следующий день.

ГЛАВА 7

   В половине пятого Ронни зашел в контору в прекрасном настроении. Он принес с собой новое произведение Гвендолен Снейгли.
   – Это чудесная вещь, старина. Самое лучшее из всего, что она написала до сих пор. Она просто чародейка. Как себя чувствовала Жанна в мое отсутствие?
   – Отлично, – ответил я.
   – Твой сын хорошо ее развлекал?
   – Мы все старались.
   – А Базиль по-прежнему оттачивает перо?
   – Думаю, да.
   – Гвендолен прочла все его книги и пьесу. Она в восторге и предлагает ставить пьесу вместе со мной. Знаменитый Дживо будет режиссером. Она приехала вместе со мной, чтобы поскорее развернуть дело. Что ты на это скажешь? Подумать только – Снейгли и Лейгтон! Это звучит!
   Он бросил рукопись Снейгли на стол.
   – Прочти это. Обладая грубым купеческим вкусом, вы оба будете возмущаться, но для порядка все же прочтите! Да, еще одно, если мадам Снейгли позвонит, о моей жене – ни слова! Всему свое время, всему свой час! Он вышел, насвистывая.
   Только я закончил работу, как он позвонил. Голос его так изменился, что я некоторое время не мог понять, с кем говорю.
   – Сейчас же приходи сюда!
   – Ронни, это ты? В чем дело?
   – Не задавай глупых вопросов! К черту! Приходи.
   С беспокойством в душе я отправился на 58-ю улицу. Мне открыл Джонсон. В холле стояла Анни. Она была в черном платье и домашних туфлях. Анни никогда не появлялась на людях небрежно одетой. Ее домашние туфли и очень бледное лицо говорили о какой-то катастрофе.
   Когда камердинер ушел, Анни с ужасом произнесла:
   – Я была в холле, когда пришел Билл. Он сказал, что хочет увидеться с Жанной. Я никогда не думала… Но это не моя вина. Это так не похоже на Ронни, чтобы напрасно меня обвинять, да еще в присутствии прислуги. Скорее иди к нему, Жак. Это ужасно!
   Я поднялся в гостиную. Анни последовала за мной. Я почему-то думал, что застану Билла, но его уже не было. Жанна взглянула на меня и отвернулась. Ронни стоял у камина. Он с минуту разглядывал меня, потом заговорил:
   – Я вернулся домой, открыл своим ключом дверь и застал мою жену в объятиях твоего сына! Я вышвырнул его вон! И хочу, чтобы ты знал, что я велел Джонсону вызвать полицию, если он еще посмеет сунуться сюда!
   Я почувствовал, как мной внезапно овладевает усталость. Так было всегда, когда на меня сваливалось какое-нибудь горе. Я взглянул на Жанну: она смотрела в окно невидящим взглядом. Ронни продолжал:
   – Я рассказал тебе, что случилось. А теперь посмотрим, как ты будешь защищаться!
   Я сочувствовал Ронни и страшно злился на Билла. Но Ронни говорил со мной так, словно я был евнухом, нанятым для охраны его гарема. Я же старался, как мог. Чем я занимался эти десять дней, пока он отсутствовал? В чем я виноват?
   – Повторяю, – наступал Ронни, – что ты скажешь в свою защиту?
   Я вспыхнул.
   – Почему, черт возьми, я должен оправдываться?
   Это была неразумная реакция, и я сразу же пожалел о ней. Ронни просто взбесился от этих слов.
   – Так вот твоя благодарность за то, что я вытянул тебя из дыры и купил издательство. Я вложил в дело свои средства. Все эти годы я считал тебя своим единственным другом! И стоило мне на минуту отвернуться, как ты подсунул моей жене своего ублюдка! Теперь я все знаю. Завтра утром я возьму свою долю капитала из издательства. Тогда посмотрим, как ты справишься с делом на свои средства! Да ты в течение недели станешь банкротом!
   Жанна резко повернулась к нам. На ее лице был ужас. Я боялся, что она вступится за меня. Этого только не хватало!
   – Жанна, не вмешивайся в это дело, – сказал я.
   Я посмотрел на Ронни. За много лет знакомства я слишком хорошо изучил его горячую натуру. Он всегда опасался, что люди любят его только из-за денег. Единственным человеком, которому он полностью доверял, был я. Теперь все рушилось. Билл превратил его в классический персонаж фарса: старый богатый муж, которого ловко обвела жена! Щенок паршивый! Для самолюбивого Ронни эта ситуация была невыносима. А я – отец Билла – превратился в Иуду-предателя! Он меня уничтожит, он выбросит меня из фирмы «Шелдон и Дулитч». Представляю, какие проклятия в этот момент он посылал на мою голову. Но это продлится недолго. Ему будет стыдно за свое поведение.
   – Билл вел себя недостойно, – промямлил я. – Надо научить его уму-разуму.
   Жанна неожиданно сделала шаг в мою сторону.
   – Я прошу вас, поймите меня! Не за что так ругать Билла! Он пришел проститься и извиниться. Это был прощальный поцелуй!
   Не успел я отозваться, как Ронни вспыхнул снова.
   – Ах, вот как! Вы целовались на прощанье! Очень трогательно! На прощанье после чего, смею спросить?
   – Мы целовались на прощанье после ничего. Ронни, между нами ничего не было. Я тебе уже говорила.
   – Что, к чертям, ты мне говорила?
   – Что Билл любит меня. Я не могу ничего поделать. Ведь это не преступление. Может же человек влюбиться. Очень грустно, что так случилось, да и я вела себя глупо. Я плохо разбираюсь в таких вещах.
   Этим оружием она могла победить меня, но не Ронни.
   – Ах, ты не разбираешься в таких вещах? И никто в Шропшире никогда не говорил тебе, что молодым женам недопустимо иметь любовников в первом месяце замужества? Может быть, там у вас так принято?
   Жанна подняла руку, как бы защищаясь от удара.
   – Между нами ничего не было… Зачем ты устраиваешь эти дикие сцены?
   – Зачем я устраиваю сцены, когда застаю тебя в объятиях какого-то сопляка?
   – Мы прощались.
   – Интересное совпадение: я прихожу, а вы прощаетесь!
   – Да, так и было.
   – Почему я должен верить тому, что между вами ничего не было?
   – Потому что я говорю тебе об этом.
   – Сука! – взорвался Ронни.
   Бешенство изменило его лицо до неузнаваемости. Меня это не на шутку испугало. Для его же пользы я хотел его успокоить.
   – Оставь ее в покое, Ронни, – тихо сказал я. Он повернулся ко мне.
   – Ради Бога, неужели и ты влюблен?
   Я почувствовал себя так, словно получил пощечину. Я хотел ему ответить, но Жанна определила меня:
   – Ронни, ты почему разговариваешь с мистером Дулитчем таким тоном?
   Ронни бросился к ней.
   – Ты смеешь спрашивать меня? Ты, ничтожная уборщица курятников! Ты дочь…
   – Ронни, предупреждаю тебя… Ронни схватил ее за руку.
   – Хорошо. Ты предупреждаешь меня. О чем? Что наконец скажешь мне правду? Ко всем чертям! Почему ты вышла за меня?
   – Ронни, я прошу…
   – Ради денег?
   – Ронни…
   – Жак, наверное, возмущен твоим поведением… Ты выходила за меня по любви, ты так говорила за хлевом в Шропшире, значит, это правда. Ничего удивительного, что ты так геройски противилась искушению. Противостояла, да? Или ты влюблена в Билла?
   Ронни сжимал плечо Жанны. Я смотрел на нее, как загипнотизированный, и думал: «Она уже готова во всем признаться, тогда все потеряно».
   Ронни снова повернулся к камину: его кулаки были крепко сжаты.
   – Подождите, – угрожал он. – Я наведу порядок среди всех паразитов, лгунов и подлецов. Я отправлю вас туда, откуда вы пришли. Каждого – в его собственную сточную канаву!
   Он подошел к камину, схватил дрезденскую фигурку негра и со всей силы бросил ее на пол.
   – Ронни, во имя Бога! – закричал я.
   – Убирайся отсюда! – Ронни!
   – Ты слышал? Ты – муж жены, выбросившейся из окна, и отец сына, соблазнившего жену твоего благодетеля! Иди домой и подыскивай себе работу!
   Жанна подошла ко мне. Она сразу как-то постарела. Впервые мне пришлось видеть девятнадцатилетнюю девушку, похожую на старуху.
   Мне очень грустно, – сказала она, – но ведь вы мне верите, правда?
   – Да, – ответил я.
   – Я знаю, но сейчас будет лучше, если вы уйдете.
   – Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
   – Нет, лучше уходите. Прошу вас.
   Я посмотрел на Ронни. Он стоял у камина, глядя на обломки разбитой фигурки.
   Несмотря на его грубость, я был преисполнен сочувствия к нему и неприязни ко всем Лейгтонам: Базилю, Норе, и жертвенной леди Филлис. До их приезда все было так хорошо. Но Жанну… Жанну мне все равно было жаль. О Билле я даже вспоминать не хотел. Он сбил Жанну с толку, выставил на посмешище Ронни, лгал мне.
   Жанна протянула мне руку.
   – Позвони, если я понадоблюсь тебе, – попросил я.
   – Хорошо, но я думаю, что справлюсь сама. Я вышел.

ГЛАВА 8

   Домой я вернулся с неспокойной душой. Лера, как всегда по вторникам, отсутствовала, и я почувствовал облегчение. Я все время думал о Ронни. Имел ли я право оставить его в таком состоянии? Ведь то, что с ним случилось, почти равносильно катастрофе с Фелицией. Я позвонил в гараж. Автомобиль был на месте. Билл привез его около четырех.
   Я представил себе моего единственного сына в этом страшном доме на Файр Истленд. Сказала ли Жанна правду? Продумал ли Билл свои поступки, осознал ли он, сколько причинил зла? Я набрал его номер. Никто не ответил. Я принес из кухни пару сандвичей и каждые пять минут пробовал ему дозвониться.
   В половине десятого позвонил Петер.
   – Жак, Билл дома?
   Его голос был слишком спокоен и сдержан. Я догадался, что что-то случилось.
   – Нет. Я пробую до него дозвониться.
   – И ты не знаешь, где он?
   – Нет.
   – Он был у нас, – продолжал Петер. – Ушел около часа назад. Может, следовало позвонить тебе раньше? Мы несколько растерялись. Так что с ним?
   До сих пор я ничего им не говорил. Петер и Ирис всегда сочувствовали мне, когда у нас с Биллом случались ссоры. Но на этот раз дело было слишком серьезно, чтобы скрывать что-либо от близких мне людей.
   – Что с Биллом? – спросил я.
   – Вы снова поссорились?
   – А что случилось?
   – Сначала мы подумали, что он пьян. Он пришел, когда мы обедали. Есть отказался и просто сидел в гостиной. На нем лица не было. А руки дрожали так, что он с трудом закурил сигарету. Ирис спросила его, как он себя чувствует. Он что-то буркнул в ответ и ушел. Если вы поссорились, мы, конечно, не будем вмешиваться. Но дело в том, что после обеда Ирис и Люция, наша домработница, искали какой-то рецепт и обнаружили пропажу револьвера, который сохранился у меня со времен войны. Может быть, это стечение обстоятельств, а может…
   У меня потемнело в глазах. Петер продолжал:
   – Но мы довольно долго не заглядывали в этот ящик, возможно, револьвер исчез давно.
   – Приезжайте ко мне, – сказал я. – Вы сможете?
   – Конечно. Будем через десять минут.
   Они приехали еще раньше, и я им все рассказал.
   – Жак, но почему ты нам ничего не говорил? Ну и идиот же ты! Да и она хороша! Вот чудовище!
   – Жанна не виновата.
   – Ты думаешь, это он взял револьвер? – спросил Петер.
   – А Билл знал о его существовании?
   – Как-то в прошлом месяце я искала мундштук, – отозвалась Ирис. – Билл помогал мне и видел в этом ящике револьвер.
   – Может быть, он не заметил его?
   – Заметил. Он сказал: «Я не знал, что у Петера есть револьвер. Он заряжен?» Я ответила: «Должно быть, да, на всякий случай, от грабителей». Если бы ты видел его сегодня вечером! Он никогда еще так не выглядел… Жак, знаешь что? Позвони Ронни.
   – Нет, надо ехать туда самим, – предложил Петер.
   Не успели мы принять решение, как раздался телефонный звонок.