Квик Аманда. Грешная вдова

   Закари обернулся посмотреть, почему его привидение произвело такой неожиданный эффект, и тут наконец увидел то, что заметила Бет мгновением раньше.
   Привидение, которое он подвесил к потолочным балкам, весьма зловеще раскачивалось на тянувшем от двери сквозняке. Но самым пугающим были отнюдь не черные зияющие глазницы, вырезанные в старой простыне и смотревшие на него из ниши над каменной лестницей. Кровь – вот что производило наиболее жуткий эффект. Однако когда Закари готовил муляж этого привидения, ему не пришло в голову вымазать его кровью.

Глава 15

   Всполохи пламени в заднем вестибюле становились все ярче. Приближение огня сопровождалось ужасным треском. Казалось, что по дому идет огромное чудище, пожирая все на своем пути. Она взяла окровавленный ключ и дрожащей рукой попыталась вставить его в замок двери спальни.
   Сбоку блеснуло золото. Она повернула голову и увидела на полу, рядом с трупом, прогулочную трость Ренвика. Заставив себя сосредоточиться, она вновь стала тыкать в замочную скважину скользкий от крови ключ.
   Он снова выпал из ее пальцев. Она уставилась на него, охваченная страхом и отчаянием. Ей во что бы то ни стало надо открыть эту проклятую дверь!
   Краем глаза она увидела, как Ренвик пошевелил рукой, и оцепенела от ужаса. Вот его мертвые пальцы потянулись к ключу…
 
   Как бывало всегда после этого страшного сна, Мэ-делин внезапно проснулась, вся в холодном поту, и не сразу поняла, где находится. Отбросив одеяло, она зажгла свечу и взглянула на часы. Четверть второго ночи. Значит, она спала целых два часа! Если так и дальше пойдет, то здесь, в доме Артемиса, она в конце концов получит столь необходимый ей отдых.
   Однако сейчас не стоит даже и пытаться опять заснуть. Она хорошо знала, что до рассвета ей не сомкнуть глаз. Взгляд ее удал на маленькую книжку, Лежавшую на секретере, и она потянулась к своему халату, с некоторой досадой вспомнив о своем разговоре с Итоном Питни. Она показала ему эту книжку, смутно надеясь, что он поможет ей разобраться в странных текстах. Питни просмотрел книжку с большим интересом, но признался, что она его озадачила.
   Впрочем, он сумел разогнать страхи, терзавшие ее в последние дни.
   – Вас, конечно, удивит мой вопрос, сэр, – сказала она, – но вы специалист по языку, ванза, и я должна узнать ваше мнение. Как вы считаете, может ли эта маленькая книжка быть «Книгой секретов»? Той самой, которая, по слухам, была украдена и сгорела во время пожара несколько месяцев назад?
   – Ни в коем случае! – ответил он с полным убеждением. – «Книга секретов», если она вообще когда-либо существовала, была написана исключительно на древнем языке Ванзагары, а не на странной смеси греческого языка и египетских иероглифов, как эта. К тому же говорят, это был внушительный фолиант.
   Услышав мнение Питни, Мэделин почувствовала невероятное облегчение, хотя ответ удовлетворил ее не в полной мере.
   Она сунула ноги в шлепанцы, взяла свечу и решительно направилась к двери. Раз уж ей все равно не заснуть, надо сходить на кухню и взять что-нибудь поесть. Может быть, кусок сыра или оставшиеся с ужина блинчики помогут развеять впечатление от дурного сна.
   Поворачивая дверную ручку, Мэделин задела пальцами торчащий в замке ключ. Прикосновение к холодному железу вызвало пугающе ясное воспоминание об окровавленном ключе.
   Прогнав наваждение, Мэделин сделала глубокий вздох и поспешно вышла в коридор. Ей удалось почти бесшумно спуститься по лестнице. В темной кухне она поставила свечу на стол и начала свои поиски.
   Она обнаружила остатки яблочного пирога и в тот же момент почувствовала, что он стоит на пороге, у нее за спиной. Вздрогнув, она уронила тарелку с пирогом на стол и резко повернулась.
   Артемис стоял в темном дверном проеме, глубоко засунув руки в карманы черного шелкового халата. Его растрепанные темные волосы придавали ему весьма привлекательный вид.
   – Там хватит на двоих? – спросил он.
   Он явно только что встал с постели, а теплые лучики в его глазах говорили о том, что он сделал точно такое же наблюдение относительно ее самой. На Мэде-лин нахлынули воспоминания о страстной ночи в его библиотеке. Этот мужчина знал ее, как никто другой. Она застыла на месте, не в силах пошевелиться: острая интимность момента повергла ее в ступор.
   – Да, конечно, – наконец проговорила она. Чтобы сделать простое движение – поднять нож, – ей пришлось призвать на помощь всю свою силу воли.
   – Вам не спится из-за нашего приключения в доме Питай? – небрежно спросил Артемис, усаживаясь за стол.
   – Нет. Меня разбудил страшный сон. Он часто снится мне с тех пор, как… – Она осеклась. – Словом, я часто его вижу.
   Она отрезала два куска пирога и положила их на тарелки. Артемис не спускал с нее глаз.
   – Ваша тетушка посчитала необходимым встретиться со мной. Сегодня днем она заходила ко мне в библиотеку.
   – О Боже! – Нахмурившись, Мэделин села по другую сторону стола и протянула ему вилку. – Что она хотела?
   Артемис подцепил на вилку запеченную дольку яблока.
   – Она сказала, что я лишил вас невинности и что ей это известно.
   Мэделин поперхнулась куском пирога, который только что положила в рот.
   – Лишили меня невинности? – с трудом проговорила она.
   – Да. Я передал ей ваше мнение на этот счет. Сказал, что, на ваш взгляд, ничего не изменилось, что вы по-прежнему считаете себя Грешной Вдовой и так далее и тому подобное. Но она, похоже, не согласна с этими доводами.
   – Боже правый! – Мэделин снова закашлялась, глубоко вздохнула и уставилась на Артемиса, не зная, что сказать. – Боже правый!
   – Она искренне обеспокоена тем, что я соблазнил вас, воспользовавшись вашей неопытностью.
   – Но вы меня не соблазняли! – Она вонзила вилку в пирог. – Ведь я не какая-нибудь зеленая девчонка, вчерашняя школьница. В глазах света ничего…
   Он поднял руку ладонью вперед, заставив ее замолчать.
   – Буду очень признателен, если вы не будете повторять этих слов. Я уже наслушался их за сегодняшний день.
   – Но это правда! И мы оба это знаем. Ничего не изменилось.
   Его глаза загадочно блеснули.
   – Говорите только за себя, мэм, а за меня говорить не надо.
   Она метнула на него сердитый взгляд.
   – Вы надо мной издеваетесь, сэр?
   – Нет, Мэделин, я не издеваюсь над вами. – Он отправил в рот еще один кусок пирога. – Для меня кое-что все-таки изменилось.
   – О Господи! – Она округлила глаза. – Вас терзает совесть, не так ли? Как человек порядочный, вы чувствуете себя обязанным загладить вину, потому что узнали, что я была девственна? Уверяю вас, сэр, не стоит беспокоиться.
   – В вопросах моей чести вы мне не указ.
   – Черт возьми, сэр, если вы собираетесь вытворить что-нибудь нелепое, например сделать мне предложение, только из-за… из-за того происшествия на диване, то забудьте раз и навсегда! – Мэделин с ужасом слышала собственный голос – визгливый, как у уличной торговки, – но ничего не могла с собой поделать. – Однажды я уже вышла замуж за человека, который хотел использовать меня в собственных интересах, и ни за что больше не повторю этой ошибки.
   Артемис очень медленно положил на стол свою вилку и посмотрел на нее странным взглядом.
   – Вы думаете, что брак со мной будет как две капли воды похож на ваш первый брак? Один муж-ванзагарец ничуть не лучше другого – так, по-вашему?
   Мэделин сидела красная как рак и мечтала об одном – провалиться сквозь землю. До нее дошло, что он не так понял ее слова.
   – О Боже, конечно, нет! Вы не похожи на Ренви-ка Девериджа. Я вовсе не это хотела сказать.
   – А что же тогда вы хотели сказать, мэм?
   Она стиснула вилку и вновь набросилась на пирог.
   – Я хотела сказать, что не собираюсь выходить замуж только ради того, чтобы успокоить вашу совесть.
   – А по-вашему, требование долга не повод для брака?
   – При определенных обстоятельствах этого и впрямь достаточно, – сухо сказала она, – но не в нашем случае. Рискну повторить, что ничего не…
   – Если вы это скажете, я за себя не отвечаю!
   Мэделин сверкнула глазами.
   Его взгляд немного смягчился.
   – Пожалуй, нам лучше сменить тему. Расскажите мне свой сон – тот, который разбудил вас сегодня ночью.
   Мэделин мысленно передернулась. Ей сейчас меньше всего хотелось обсуждать свой навязчивый ночной кошмар. Но с другой стороны, это была реальная возможность уйти от неприятного разговора о замужестве.
   – Я пыталась пару раз пересказать свой сон Бернис, но обнаружила, что, облеченный в слова, он становится еще ярче, – медленно проговорила она.
   – И давно вас мучает этот сон?
   Мэделин помолчала, но потом решила, что ничего страшного не случится, если она расскажет ему часть правды.
   – Это началось вскоре после смерти отца.
   – Понятно. Вы видите во сне своего отца?
   Этот вопрос застал ее врасплох. Она быстро подняла глаза.
   – Нет, я вижу своего…
   – Мужа, – закончил он за нее.
   – Да.
   – Вы сказали, что за последний год часто видели этот сон. Со временем он становится менее ярким?
   Она отложила вилку и взглянула на него через стол.
   – Нет.
   – Тогда почему вы боитесь пересказать мне его содержание? Ведь вы ничем не рискуете.
   – Зачем вам слушать подробности очень неприятного ночного кошмара?
   – Мы с вами пытаемся разгадать тайну, и ваш сон может нам в этом помочь.
   Она потрясенно уставилась на него.
   – Не понимаю, каким образом он нам поможет.
   – Сны часто содержат полезную информацию, – спокойно объяснил Артемис. – Может быть, и в вашем сне есть что-то заслуживающее внимания. Все-таки мы ищем человека, который, по всей видимости, маскируется под призрак Ренвика Девериджа, а Деверидж, как я понял, фигурирует в вашем сне. Я думаю, что нам не помешает проанализировать некоторые детали.
   Она заколебалась.
   – Я знаю, что учение ванза придает большое значение снам. Но на мой взгляд, нельзя правильно объяснить те вещи, которые происходят во сие.
   Он пожал плечами:
   – Не надо ничего объяснять. Просто расскажите мне ваш сон – от начала и до конца.
   Мэделин отодвинула в сторону тарелку с пирогом и положила руки на стол. Была ли в ее ночном кошмаре какая-то зашифрованная информация? Трудно сказать. Она никогда не пыталась тщательно анализировать свой сон. Поскорее забыть жуткие подробности – вот все, чего ей хотелось.
   – Он всегда начинается с одного и того же момента, – медленно заговорила Мэделин. – Я сижу на корточках перед дверью спальни. В доме пожар. Мне надо попасть в эту комнату, но дверь заперта. У меня нет ключа, и я пытаюсь открыть замок шпилькой для волос.
   – Продолжайте, – мягко сказал Артемис.
   Она сделала глубокий вздох.
   – Я вижу труп Ренвика на ковре. Ключ от спальни лежит рядом с ним. Я беру ключ и пытаюсь отпереть им дверь. Но ключ мокрый, он выскальзывает из моих пальцев.
   – Почему ключ мокрый?
   Она взглянула на него:
   – Он испачкан кровью.
   Артемис помолчал, но взгляд его не дрогнул.
   – Дальше.
   – Каждый раз, когда я хочу вставить ключ в замочную скважину, я слышу хохот Ренвика.
   – О Боже!
   – Это… очень страшно. Ключ все время падает на пол. Я оборачиваюсь к Ренвику, но вижу, что он мертв. Я наклоняюсь, поднимаю ключ и опять пробую открыть дверь.
   – У вашего сна есть какой-нибудь конец?
   – Да. Всегда один и тот же. – Она вдруг поняла, что это не совсем так: в самой последней версии ее ночного кошмара мертвый Ренвик пытается дотянуться до ключа. Раньше такого не было.
   – Расскажите мне, что вы видите в коридоре, – Артемис отодвинул тарелку и, потянувшись через стол, взял Мэделин за руку, – все до мельчайших подробностей.
   – Я уже сказала, что вижу там труп Ренвика.
   – Как он одет?
   Она сдвинула брови.
   – Я не… Хотя нет, постойте. Кажется, что-то припоминаю. На нем белая рубашка, запачканная кровью. Брюки. Сапоги. Рубашка, наверное, расстегнута сверху, потому что мне видна татуировка в виде ванзагарского цветка.
   – А что еще вы видите?
   Она заставила себя мысленно воспроизвести сцены страшного сна.
   – Его прогулочную трость. Она лежит на полу рядом с ним. Я замечаю золотой набалдашник.
   – На Ренвике есть жилет или галстук?
   – Нет.
   – Он без пальто, без шляпы и без галстука, зато при тросточке?
   – Я уже говорила вам: она была ему очень дорога, ведь это подарок его отца.
   – Да, – задумчиво проговорил Артемис. – А видны ли вам в коридоре какие-нибудь предметы обстановки?
   – Предметы обстановки?
   – Ну там, стол, стул или, может быть, канделябр? Бра на стене?
   «О Боже, зачем ему такие подробности?» – удивилась Мэделин.
   – Там стоит столик, на нем – пара серебряных подсвечников, которые подарила Бернис мне на свадьбу.
   – Интересно. А что еще…
   Он резко замолчал, услышав громкий стук в дверь кухни.
   Мэделин вздрогнула от неожиданности и быстро обернулась к запертой двери.
   – Это молочница или торговец рыбой, – успокоил Артемис.
   – Слишком рано, – прошептала она. – Еще далеко до рассвета.
   – Бандит или вор, которому удалось проскользнуть мимо сторожа с собакой, вряд ли стал бы стучаться. – Артемис поднялся из-за стола и подошел к двери. – Кто там?
   – Это я, Закари, сэр. – В приглушенном голосе слышались нотки нетерпения. – У меня для вас сообщение. Очень важное.
   Артемис отпер замок и снял засов с тяжелой дубовой двери. Закари стоял на крыльце, бледный и угрюмый.
   – Слава Богу, вы дома, сэр! Я боялся, что вы ушли в какой-нибудь клуб и мне придется терять время на ваши поиски.
   – Что случилось? – спросил Артемис.
   – Там труп, сэр. В «Замке с привидениями».
   – Слушай, Закари, если это твоя очередная затейливая шутка, то хочу тебя предупредить, что я не настроен шутить.
   – Это не шутка, сэр. – Закари утер рукавом пот со лба. – Клянусь, сэр, в «Замке» покойник! И кое-что еще.
   – Что еще?
   – Записка, сэр, адресованная вам.
 
   «Павильоны мечты» закрылись вскоре после полуночи, как бывало в обычные будние дни, когда не намечалось никаких особых мероприятий или балов-маскарадов. Идя по темному парку к «Замку с привидениями», Артемис взглянул на свои часы. В свете фонаря, который нес Закари, он увидел время: два часа.
   – Ты уверен, что этот человек мертв? Может, он просто пьян или болен?
   Закари заметно передернулся:
   – Поверьте мне, сэр, он мертв! Я здорово испугался, когда его увидел.
   – А где была записка?
   – Она была приколота к его пальто. Я ее не трогал.
   После закрытия парк превращался в совершенно другой мир. Дорожки, которые до этого освещались сотнями разноцветных фонариков, погружались во мрак. Легкий туман делал пейзаж еще более мрачным. В темноте неясно вырисовывались очертания павильонов с темными, неосвещенными окнами.
   Артемис остановился у ворот, ограждавших недоделанный павильон от посетителей парка. Закари поднял фонарь повыше, чтобы он мог отпереть засов.
   Оказавшись по другую сторону ворот, они тут же устремились по извилистой дорожке, ведущей к аттракциону. Возле самой двери Закари остановился в нерешительности.
   – Дай мне фонарь, – сказал Артемис, – нам ни к чему заходить туда вдвоем.
   – Я не боюсь мертвецов, – заспорил Закари. – К тому же я его уже видел.
   – Знаю, но мне бы хотелось, чтобы ты остался здесь и покараулил у двери.
   На лице Закари проступило явное облегчение.
   – Ладно, сэр, как хотите.
   Артемис помолчал.
   – Как ты думаешь что скажет об этом Бет?
   – Она до смерти перепугалась и набросилась на меня с обвинениями. Но она думает, что это часть нового аттракциона. Я не стал ей говорить, что труп настоящий.
   – Отлично. – Артемис открыл дверь и вошел в переднюю.
   Его рука то и дело цеплялась за сети искусственной паутины. На подставке мрачно скалился череп.
   Он подошел к нише, в которой Закари собирался повесить муляж скелета, и увидел труп. Он лежал на полу лицом к стене. Фонарь выхватывал из тьмы дорогие на вид брюки и темное пальто.
   На груди белая рубашка была густо залита кровью, но на полу крови не было. Артемис понял: этого человека застрелили где-то в другом месте, а потом убийца, не посчитавшись с огромными трудностями, перетащил труп сюда.
   Он нагнулся над мертвецом и осветил его бледное лицо.
   Освинн!
   Охваченный ледяной яростью, Артемис судорожно стиснул фонарь.
   Как и сказал Закари, к пальто Освинна была приколота испачканная кровью записка. Рядом лежал брелок для часовой цепочки, отлитый в форме жеребца.
   Осторожно, чтобы не дотронуться до засохшей крови, Артемис взял записку, развернул ее и быстро прочитал текст.
   «Можете считать это услугой и вместе с тем предупреждением, сэр. Не суйтесь в мои дела, а я не буду соваться в ваши. Кстати, окажите любезность: передайте привет моей жене».

Глава 16

   Он пришел домой еще до рассвета. Она слышала на лестнице какую-то странную возню, приглушенные голоса двух лакеев. Потом все смолкло.
   Немного выждав, Мэделин не выдержала пытки неизвестностью и вышла в коридор. Там она постояла прислушиваясь. Из кухни еще не доносилось обычных звуков раннего утра. Слуги спали, если не считать двух лакеев, которые недавно спустились на первый этаж.
   Она прошла на цыпочках в дальний конец коридора и тихо постучала в дверь спальни Артемиса. Ответа не последовало. Что ж, этот человек имеет право немного отдохнуть, подумала Мэделин. Он наверняка сильно устал.
   Разочарованная, она повернула обратно. Придется подождать со своими вопросами до утра.
   Но дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник Артемис. Его мокрые волосы блестели после мытья. Он сменил брюки и рубашку, в которых уходил из дома вместе с Закари, на черный домашний халат. Мэделин догадалась, что означала та возня, которую она недавно слышала на лестнице: это лакеи носили наверх горячую воду.
   Понятно, что Артемису захотелось помыться, – ведь он ходил осматривать труп. Она бы на его месте тоже приняла ванну.
   – Я так и думал, что это вы, Мэделин, Ее распирало любопытство, но прежде чем войти, она оглянулась и проверила коридор. Конечно, в этом доме необычная прислуга, но если ее увидят входящей в спальню к Артемису, без сплетен не обойдется.
   Коридор был пуст. Довольная, Мэделин шмыгнула в комнату. Ванна, в которой он только что мылся, стояла перед камином, частично закрытая ширмой. С ее края свисали мокрые полотенца. На столе стоял поднос с чайником, чашкой, блюдцем и тарелкой с хлебом и сыром. Судя но всему, к еде он еще не притрагивался.
   Увидев горевшую на низком столике единственную тонкую свечу янтарного цвета, Мэделин резко остановилась. Это была ванзагарская свеча. Плавящийся воск издавал тонкий, изысканный аромат – продукт сгорания уникальной смеси ванзагарских трав. Артемис был магистром ванза, а каждый магистр создавал свою собственную травяную смесь, которая отличала его свечи от свеч других магистров.
   Мэделин услышала, как закрылась дверь, и резко обернулась. На душе у нее стало еще тревожнее.
   Лицо Артемиса было осунувшимся и непроницаемым – сплошные жесткие углы и хмурые плоскости. Она сразу же поняла, что покойный, был ему знаком. Но во взгляде его не было горя – одна лишь сдерживаемая ярость.
   Мэделин еще никогда не видела его таким пугающе мрачным. Несмотря на возникшие между ними интимные отношения, она очень плохо знала этого человека.
   – Простите, что помешала вам медитировать, сэр. – Она стала потихоньку отступать к двери. – Я ухожу. Мы поговорим позже.
   – Стойте! – Это был приказ. – Хотите вы того или нет, но, заключив со мной сделку, вы оказались вовлеченными в мои дела. Есть некоторые вещи, которые вам следует знать.
   – Но вы же медитировали…
   – Напрасная трата времени, если не сказать больше.
   Он подошел к низкому столику, нагнулся и задул свечу.
   Она сложила вместе ладони и обернулась к нему.
   – Кем был этот человек, Артемис?
   – Его звали Чарльз Освинн. – Он задумчиво смотрел на тонкую струйку дыма, оставшуюся от погасшего огонька свечи. – Он был одним из трех мужчин, которые погубили женщину по имени Кэтрин Джексон. Они похитили ее однажды ночью ради забавы и изнасиловали. Она пыталась спастись бегством, упала и разбилась насмерть. Три дня спустя ее труп нашел один фермер, который искал отбившуюся от стада овцу.
   Он говорил совершенно бесстрастным тоном, и от этого его слова приобретали еще большее значение.
   Мэделин стояла не шевелясь.
   – Она была вашей подругой?
   – Больше чем подругой. Видите ли, у нас с ней было много общего. Мы оба были одиноки в этом мире. У Кэтрин рано умерла мать, и она росла у дальних родственников, которые обращались с ней как с бесплатной служанкой. Она сбежала из дома и стала актрисой. Я познакомился с ней однажды вечером после спектакля. Мы стали мечтать вдвоем.
   – Вы были любовниками?
   – Да. – Он не отрывал глаз от потухшей свечи. – Но в то время у меня за душой не было ни гроша и я не мог ее защитить.
   – Что же произошло?
   – Я познакомился с магистром ванза. Мне повезло: он мной заинтересовался и устроил меня на учебу в «Гарден-Темплс». Перед тем как отплыть на Ванзагару, я пообещал Кэтрин, что по окончании учебы стану богатым и мы поженимся. Я приезжал в Англию каждое лето, чтобы повидаться с ней. Но, вернувшись в последний раз, я узнал, что она умерла.
   – А как вы узнали имена мужчин, виновных в ее смерти?
   – Я разыскал фермера, который нашел ее труп. Он помог мне обследовать местность. Я обнаружил пещеру, в которую они ее затащили. – Замолчав, Артемис подошел к маленькому столику, открыл выдвижной ящик и достал оттуда какой-то предмет. – Вот это я нашел на полу пещеры. Я понял, что Кэтрин сжимала его в руке, пока боролась с тремя негодяями. След вывел меня на мастерскую на Бонд-стрит.
   Мэделин подошла к нему, взяла цепочку для карманных часов и стала разглядывать висевший на ней брелок в форме лошади.
   – И хозяин мастерской, который изготовил этот брелок, сказал вам, кому он его продал?
   – Он сказал мне, что ему было поручено сделать одинаковые брелки для троих господ из высшего общества: Глентхорпа, Освинна и Флада. Я навел еще кое-какие справки и выяснил, что все трое – близкие друзья, учредившие маленький клуб для любителей, по их собственному выражению, «изысканных удовольствий».
   Мэделин подняла глаза От брелка.
   – И вы поклялись отомстить?
   – Сначала я хотел их убить.
   Она судорожно сглотнула.
   – Всех троих?
   – Да. Но потом я пришел к выводу, что это будет слишком просто, и решил лишить их богатства и репутации. Я хотел вкусить «изысканного удовольствия» от их погружения в нищету. Я хотел, чтобы они узнали, что такое быть отверженными в глазах общества и не иметь никакой защиты в силу низкого положения и бедности. Я хотел, чтобы они пережили то, отчего страдала Кэтрин.
   – А потом, когда вы добьетесь своей цели? Что вы собирались делать потом, Артемис?
   Он промолчал, но Мэделин и не нуждалась в ответе, ибо знала его сама.
   Охваченная ужасом, она очень осторожно положила на стол возле свечи цепочку с брелком.
   – Так вот почему вы хранили в тайне свою причастность к «Павильонам мечты». Вовсе не потому, что боялись осуждения света, презирающего торгашей. Вы не озабочены поисками жены.
   – Нет.
   – Вы скрывали свой род занятий, потому что для осуществления вашей мести вам нужен был доступ в тот мир, в котором вращались Освинн и остальные.
   – До настоящего времени этот план успешно работал. Мои доходы от парка позволяли мне встречаться с Освинном и остальными на их собственной территории. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы расставить им хитроумную ловушку. – Артемис поднял пустую чайную чашку и медленно повертел ее в руках. – Я был так близок к цели! Так близок! А теперь он лишил меня одной из намеченных жертв.
   Она шагнула вперед и протянула к нему руку.
   – Артемис…
   – Черт бы побрал этого мерзавца! Как он смеет лезть в мои дела? – Внезапно Артемис метнул чашку в стену. – Я пять лет готовил свою месть. Целых пять лет, черт возьми!
   Тонкий фарфор разлетелся на множество осколков. Мэделин испуганно застыла на месте. Ее поразила не разбитая чашка, а сам Артемис. Она еще никогда не видела его во власти столь сильных эмоций.
   За то время, что она его знала, он был невероятно сдержан. Казалось, ничто не могло поколебать его самообладания. Даже занимаясь с ней любовью, он полностью владел собой.
   Артемис смотрел на разлетевшиеся осколки с таким видом, точно вглядывался в преисподнюю.
   – Целых пять лет…
   Мэделин больше не могла выносить его боль, которая была почти точной копией ее собственных душевных терзаний. Она подбежала к Артемису, обхватила его руками и припала лицом к его плечу.
   – Вы вините себя в ее смерти, – прошептала она.
   – Я оставил ее одну. – Он неподвижно стоял в ее объятиях, холодный, как камень. – У Кэтрин не было никого, кто мог бы защитить ее в мое отсутствие. Она говорила мне, что сама о себе позаботится, но вышло так…
   – Я вас понимаю. – Она крепко обняла его, пытаясь передать ему часть своего тепла. – Мне известно, что такое жить, сознавая, что твои решения стали причиной гибели близкого тебе человека. О Господи, как же я вас понимаю!
   – Мэделин… – Он резко обернулся, конвульсивно сжав в ладонях ее голову.