Квик Аманда. Грешная вдова

   Она вся взметнулась на волне праведной ярости.
   – Черт возьми, Артемис, вы прекрасно знаете, что дело не в этом! Я злюсь, потому что мне невыносима мысль о том, что с вами что-то случится.
   – Вы хотите сказать, что начали испытывать ко мне симпатию, несмотря на мое ванзагарское прошлое? Значит, вы готовы закрыть глаза даже на то, что я торгаш?
   Глаза ее сверкнули огнем.
   – Я не настроена шутить, сэр.
   – Я тоже. – Неожиданно он протянул руки и взял ее за плечи. – Скажите, почему вам так невыносима мысль о том, что меня могут убить?
   – Не стройте из себя идиота, сэр, – процедила Мэделин сквозь зубы. – Вы прекрасно знаете, почему я волнуюсь за вас.
   – Первое, что приходит на ум, – это то, что вам не улыбается перспектива подыскивать себе нового знатока-ванзагарца. Но если дело не в этом, значит, вы не хотите утяжелять бремя своей вины – вот почему вы так за меня переживаете.
   – Черт возьми, Артемис!
   – Если со мной что-то случится за то время, пока я на вас работаю, вы будете винить в этом себя – точно так же, как было после смерти вашего отца, верно?
   Она вдруг поняла, что он тоже на взводе.
   – Да, отчасти вы правы. Я не хочу взваливать на плечи такой тяжкий груз.
   – Вам не надо брать на себя ответственность за мою жизнь, мэм. – Он говорил холодно и резко, как будто рассекал ножом. – Это понятно?
   – Не указывайте мне, пожалуйста. Я сама как-нибудь разберусь, что мне надо, а что не надо.
   – Нет, – он убрал правую руку с плеча Мэделин и откинул вуаль с ее лица, – мы с вами вдвоем взялись за это дело и будем вместе до конца.
   – Артемис, если с вами что-то случится, я, наверное, и впрямь сойду с ума, – прошептала она.
   Он взял ее лицо в ладони.
   – Слушай меня внимательно. Я сам принимаю решения. И ты не можешь винить себя в том, что случится в результате этих решений. Я не твой подопечный, Мэделин.
   – А кто же вы тогда, сэр?
   – Я твой любовник. И прошу тебя никогда об этом не забывать.
   Он припал к ее губам в страстном поцелуе, потом отклонил ее назад и уложил на подушки сиденья, навалившись сверху и примяв ногами пышные складки юбки.
   – Артемис!
   – Несколько минут назад, когда я выходил из «Павильонов мечты», у меня было такое чувство, будто я только что очнулся от гипнотического сна, – он бережно обхватил ладонями ее лицо, – сна, который длился целых пять лет. Все эти годы я готовил свой план мести, но сегодня вечером впервые понял, что в моей жизни есть нечто более важное.
   – Чего же это, Артемис?
   – Ты.
   Он нагнул голову и опалил ее губы пылким, требовательным поцелуем. Подхваченная бурным вихрем ощущений, она всем телом прильнула к Артемису и стала целовать его с ответной горячностью.
   Его губы проложили влажную теплую дорожку по ее горлу.
   – Я твой любовник, – повторил он.
   – Да… да.
   Он поднял ее юбку, откинув подол к самой талии, и она ощутила его руки на своем нагом теле выше подвязок.
   Его пальцы нашли сердцевину ее желания и всего несколькими быстрыми поглаживаниями распалили в ней огонь.
   – Ты реагируешь на меня так, как будто создана для меня. – В его хриплом голосе слышалось благоговение.
   Она почувствовала между ногами его возбужденную плоть и поняла, что ему каким-то образом удалось расстегнуть брюки. Он схватил ее ноги и забросил себе на плечи. Она знала, что он не видит ее тела, скрытого темнотой, пышными складками платья и плащом, и все же чувствовала себя как никогда уязвимой. Однако это не пугало ее, а лишь еще больше распаляло.
   Потом он вошел в нее одним осторожным движением и наполнил собой. Мэделин прерывисто вздохнула, но он задвигался раньше, чем она успела к нему приноровиться. Его толчки были быстрыми, напористыми и властными.
   Острое напряжение внизу живота вдруг выплеснулось в сладкие содрогания, потрясшие все ее тело.
   Артемис издал сдавленный стон удовольствия. Мэделин почувствовала, как напряглись под ее ладонями мышцы его спины, крепче прижала его к себе, и он излился в ее лоно.
 
   Битый час проворочавшись в постели, Артемис наконец оставил все попытки заснуть, отбросил одеяло, встал и накинул свой черный домашний халат.
   Затем он подошел к низкому столику, опустился на ковер, зажег свечу для медитации и закрыл глаза, вдыхая травяной аромат, постепенно разгонявший его беспокойные мысли.
   Спустя некоторое время он начал мысленно анализировать каждую деталь своего плана, каждую меру предосторожности, каждый предпринятый шаг, выискивая недостатки и слабые звенья.
   Наконец он с удовлетворением заключил, что на данный момент сделал все, что мог, и сердце его вновь тревожно заныло при мысли о Мэделин.
   Он должен ее сберечь. Эта женщина возродила его к новой жизни.

Глава 19

   Сияющие люстры заливали ярким светом просторный танцзал, в котором развлекались гости лорда Клэя и его жены, известной своим гостеприимством. Мэделин пришла сюда не веселиться, но ее невольно ослепило все это великолепие. До замужества она очень мало бывала в свете, а после замужества и вовсе никуда не выходила. Это был совершенной иной мир, царство волшебных иллюзий – таких же мишурно блестящих, как в «Павильонах мечты».
   Она стояла вместе с Бернис возле открытых французских окон и смотрела, как кружатся в вальсе дамы в легчайших платьях и элегантно одетые кавалеры. Лакеи в ливреях лавировали между гостями с подносами, уставленными бокалами с шампанским и лимонадом. Музыку перекрывали громкие разговоры и смех.
   Бернис оглядела свою племянницу с головы до пят и просияла от удовольствия, – Ты вполне можешь посоперничать с любой из присутствующих здесь женщин, моя милая.
   Мэделин осмотрела свои бледно-желтые атласные юбки и сморщила носик.
   – Это все благодаря твоим стараниям.
   – Гм… Скорее благодаря стараниям Ханта. Это он проявил твердость и настоял на том, чтобы ты не одевалась сегодня в черное. В самом деле, пора тебе оставить траур и носить то, что и положено носить женщинам твоего возраста.
   Это желтое атласное платье появилось сегодня днем словно по мановению волшебной палочки, а вслед за ним появились искусная швея, которая тщательно подогнала его по фигуре Мэделин, а также перчатки в тон и бальные туфельки на мягкой кожи.
   Тетю Бернис так и распирало от самодовольства, и Мэделин поняла, что здесь не обошлось без ее участия. Однако глаза Артемиса, в которых блестела откровенная мужская гордость, убедили ее в том, что настало время снять траур по отцу.
   Это была идея Артемиса – прийти на вечеринку к лорду Клэю и, воспользовавшись большим скоплением народа, под шумок обыскать кабинет его светлости. Им надо было выяснить, что Клэй сделал с теми снотворными травами, которые он в большом количестве закупил в аптеке у миссис Мосс.
   Мэделин тревожно покосилась в сторону парадной лестницы. Артемис ушел на тайный обыск полчаса назад.
   – Что-то он долго, – тихо сказала она тете.
   – Не волнуйся. Хан – человек умный, он все сделает как надо и не допустит, чтобы его застали кабинете Клэя.
   – Я волнуюсь не оттого, что его могут застать в кабинете. Меня возмущает, что он взял на себя самую легкую часть нашего сегодняшнего плана, а мне предоставил самую трудную.
   – Объясни, ради Бога, о чем ты говоришь?
   – Разве непонятно? Мне приходится терпеть все эти взгляды и кривые усмешки. Ты что, не заметила, как всколыхнулась толпа, когда мы вошли в этот зал? Свежая новость: Артемис Хант пришел на вечеринку с Грешной Вдовой! Можно подумать, что всем этим людям больше нечем заняться, как только перемывать нам косточки.
   Бернис усмехнулась:
   – Ты совершенно права, моя милая. Им действительно больше нечем заняться. Твой роман с мистером Хантом – самая последняя сенсация в свете.
   – У меня такое чувство, как будто я участница увеселительного представления в «Павильонах мечты». Надо бы заставить этих людей купить билеты, а то пялятся задаром!
   – Перестань, все не так уж плохо.
   – Да, конечно. Лучше бы я сама пошла наверх обыскивать кабинет Клэя, а Артемис остался здесь терпеть любопытные взгляды зевак. Это пошло бы ему на пользу.
   – Высшее общество быстро утомляется сплетничать на одну и ту же тему, – заверила ее Бернис. – Новость о твоем романе с Хантом скоро приестся и перестанет вызывать ажиотаж.
   – Надеюсь, что ты права.
   – Бернис! – В незнакомом голосе слышалось наигранное удивление. – Как я рада вас видеть! Сколько лет, сколько зим!
   Обернувшись, Мэделин увидела женщину средних лет в розовом шелковом платье в цветочек, которая пробиралась к ним сквозь толпу. Дама навела на нее свой лорнет.
   – А вы миссис Деверидж, не так ли?
   Эта женщина сразу же не понравилась Мэделин.
   – Мы разве знакомы, мэм?
   – Нет, но я знакома с вашей тетей. Она нас представит друг другу.
   – Леди Стендиш, – пробормотала Бернис, – это моя племянница Мэделин.
   – Грешная Вдова! – Леди Стендиш наградила Мэделин холодной улыбкой. – Смелость Ханта достойна всяческого восхищения. Не каждый мужчина отважится пригласить в свой дом даму с такой репутацией, как ваша.
   Мэделин онемела от столь откровенного хамства, зато Бернис нисколько не растерялась.
   – Артемис Хант – человек не робкого десятка, – небрежно бросила она, – не чета вашему сыну Эндикотту, который, как видно, предпочитает общество посредственностей. Хант же ценит ум и изящество.
   Во взгляде леди Стендиш блеснуло негодование.
   – А также, судя по всему, имеет склонность к рискованным пари.
   Мэделин нахмурилась:
   – О чем вы, мэм?
   Губы леди Стендиш вытянулись в неприятную тонкую линию.
   – Моя милая миссис Деверидж, неужели вы не знаете, что ваше имя значится в книгах пари всех джентльменских клубов города? Условия предлагают тысячу фунтов стерлингов любому мужчине, который проведет с вами ночь и останется жив. Как я понимаю, Хант уже получил свой выигрыш?
   Мэделин открыла рот.
   – Не переживайте, – продолжала леди Стендиш. – Может быть, вам удастся уговорить его поделиться с вами своим барышом.
   Мэделин потеряла дар речи, чего нельзя было сказать про Бернис. Она окинула леди Стендиш холодным, презрительным взглядом боевого генерала, оценивающего своего противника.
   – Вы, видимо, не слышали, что человек, в гостях у которого мы с Мэделин сейчас живем, недавно сделал в своем клубе категорическое заявление: тот джентльмен, который посмеет отозваться о моей племяннице в мало-мальски оскорбительной, по мнению мистера Ханта, манере, будет вызван на дуэль. Советую вам предостеречь юного Эндикотта. Насколько я помню, он ваш единственный наследник. Будет жаль потерять его на дуэли, устроенной в защиту чести моей племянницы, не правда ли?
   Теперь уже леди Стендиш открыла рот. В ее ледяных глазах читалось сильное потрясение.
   – Видите ли, я никогда…
   Она резко повернулась и нырнула в толпу, не сказав больше ни слова.
   Мэделин наконец пришла в себя и посмотрела на Бернис.
   – Что все это значит? Неужели Хант действительно заявил, будто вызовет на дуэль любого, кто меня оскорбит?
   – Не волнуйся, моя милая. В свете нет такого глупца, который захочет с ним связаться.
   – Дело не в этом. – Мэделин едва сдерживала страх и гнев. – Боже мой! Я не позволю Ханту рисковать своей жизнью по такому нелепому поводу. И почему мне никто не говорил про клубные пари?
   – Я не хотела тебя лишний раз расстраивать, моя милая. – Бернис похлопала ее по руке. – В последнее время тебе и без того досталось.
   – Но откуда ты сама узнала обо всем этом?
   – Кажется, мистер Леджетт обронил в разговоре, – рассеянно сказала Бернис.
   – Ну ничего, я с ним еще разберусь! – вскипела Мэделин.
   – С кем, с мистером Леджеттом?
   – Нет, – прищурилась она, – с Артемисом.
 
   Артемис как раз закончил осматривать последний ящик письменного стола Клэя, когда в дверном замке заклацал ключ. Он быстро погасил свечу и шагнул за тяжелую бархатную портьеру, висевшую сбоку от высокого окна.
   Он слышал, как открылась дверь и кто-то вошел в библиотеку. Сквозь бархат просочился огонек свечи, но человека, несшего эту свечу, видно не было.
   – А, вот ты где, Альфред! – послышался голос из коридора. – Тебя ждут на кухне, – Скажи, что сейчас приду. Я должен сначала обойти все комнаты. Ты же знаешь, как хозяин беспокоится за свои ценности после того ночного ограбления. Он сказал мне, чтобы сегодня вечером я был начеку: в доме собралось много народу.
   – Ха, ограбление! Что украли-то? Всего ничего – банку с сушеными травами, которую он в том месяце купил в аптеке. Он еще хорошо отделался, если хочешь знать мое мнение.
   – А никто не спрашивает твоего мнения, Джордж.
   Вот и ответ на самый главный вопрос сегодняшнего вечера, подумал Артемис, слушая, как за лакеями закрывается дверь. Снотворные травы украдены. Несомненно, здесь не обошлось без очередного полуночного визита таинственного призрака. Значит, лорд Клэй не имеет к этому делу никакого отношения.
   Артемис вышел из своего укрытия, тихо выскользнул из библиотеки и коридором двинулся к лестнице. Через несколько минут он уже шагал по людному танцзалу туда, где стояли Мэделин и Бернис.
   Некоторая досада, которая овладела им после неудачной попытки раздобыть какую-нибудь полезную информацию в библиотеке Клэя, улетучилась, как только он увидел Мэделин. Она выглядела просто великолепно, затмевая собой всех остальных дам, – и не потому, что была самой красивой, а потому, что была самой эффектной.
   Идя по залу, Артемис не сводил с нее глаз. Он не ошибся, выбрав платье именно этого оттенка. Солнечно-желтый – ее цвет.
   – Добрый вечер, дамы, – небрежно сказал он, остановившись рядом с Мэделин. – Веселитесь?
   Мэделин резко обернулась. Он с удивлением увидел, что глаза ее сверкают гневом.
   – Как вы посмели совершить такой идиотский поступок? – спросила она без всякого вступления. – О чем вы думали, черт возьми? У вас что, совсем нет мозгов? Почему вы сделали эту глупость?
   Озадаченный, он взглянул на Бернис. Но она подняла брови, слегка повела плечами и отвернулась к танцующим, предоставив ему выпутываться самому.
   Артемис посмотрел в сердитое лицо Мэделин. – Э…
   – Вы думали, что я не узнаю правду?
   – Ну…
   – Нет, это просто невероятно!
   – Что невероятно? – устало спросил он. – Если вы насчет моего обыска в кабинете у Клэя, то вам было известно, что я собирался…
   – Я говорю не про обыск, и вы это прекрасно знаете, – огрызнулась она.
   Он огляделся по сторонам, заметил неподалеку маленькую кучку дам и взял Мэделин за руку.
   – Давайте выйдем в сад, подышим свежим воздухом.
   – Не думайте, что вам удастся уйти от этого разговора, сэр.
   – Сначала мне надо понять, о чем вообще этот разговор, – сказал Артемис, выводя ее на террасу, – а потом уже я подумаю, стоит ли от него уходить.
   – Ха! Не притворяйтесь невинной овечкой.
   – Это не притворство, поверьте. – Он остановил ее в темном конце террасы. – Ну а теперь говорите, Мэделин, что все это значит?
   – Я узнала о том, что случилось в вашем клубе.
   Он застонал.
   – Кто-то рассказал вам про пари?
   – Мне наплевать на пари в тысячу фунтов стерлингов! Чего еще можно ждать от богатых бездельников, которым больше нечем заняться, как только спорить на все подряд – начиная от мухи на стене и кончая боксерскими матчами?
   Теперь Артемис был искренне заинтригован:
   – Если дело не в пари, тогда что же вас так разозлило, черт возьми?
   – Я только что узнала, что вы пригрозили дуэлью всем членам вашего клуба. Это правда?
   Он нахмурился:
   – Кто вам сказал?
   – Это правда?
   – Мэделин…
   – Напомню вам, сэр, что мы договорились не лгать друг другу. Это правда, что вы обещали вызвать на дуэль любого, кто меня оскорбит?
   – Мне представляется крайне маловероятным, что кто-нибудь оскорбит вас в моем присутствии, – сказал он как можно мягче, – так что вам не о чем беспокоиться.
   Она шагнула ближе к нему.
   – Артемис, если вы будете рисковать жизнью на глупой дуэли, устроенной в защиту моей чести, клянусь, я вас никогда не прощу!
   Он слабо улыбнулся:
   – Никогда?
   – Никогда.
   Он чувствовал, как сердце его наполняется теплом.
   – Значит, ты меня немножко любишь, Мэделин? Несмотря на мое ванзагарское прошлое и на то, что я торгаш?
   – Я еще никогда и никого так не любила, как тебя, недоумок проклятый! И я больше не стану терпеть твои глупые выходки. Это ясно?
   – Вполне. – Он прижал ее к груди и страстно поцеловал, прежде чем она успела понять, что же именно она сказала.

Глава 20

   Коротышка Джон поплотнее укутал горло теплым шерстяным шарфом, который подарил ему мистер Хант, и тут увидел, как из бара вышли двое. Парня слева он отслеживал сегодня весь день. Закари сказал, что его зовут Глентхорп.
   – Черт возьми, как-то мне нехорошо, – Глентхорп, пошатываясь, спускался с крыльца, – а мне казалось, что я не так уж много выпил…
   – Наверное, вы просто потеряли счет рюмкам, приятель, – засмеялся мужчина с золотистыми волосами. – Но не волнуйтесь, я довезу вас до дома в целости и сохранности.
   – Благодарю вас, сэр, вы очень любезны.
   Коротышка Джон видел, как Глентхорп снова споткнулся на ступеньках и непременно расквасил бы себе физиономию, если бы не его спутник – щеголь с тросточкой, который вовремя подхватил его под руку.
   Коротышка Джон мысленно ликовал, предвкушая солидное вознаграждение. Закари велел ему обратить особое внимание на тех мужчин, которые будут сопровождать Глентхорпа.
   Человек с тросточкой вошел в бар через несколько минут после Глентхорпа, но теперь они явно были хорошими приятелями. Не спуская глаз с объекта, Коротышка Джон доел припасенный пирог с мясом. У него мелькала мысль вернуться в уютную комнату над конюшней, в которой он жил вместе с пятью другими парнями, но теперь он радовался, что не покинул свой наблюдательный пост.
   Господин, вышедший из бара вместе с Глентхор-пом, остановился и надел шляпу. Коротышка Джон залюбовался его волосами, которые в свете фонарей отливали чистым золотом. Однако профессиональный интерес мальчика вызвала элегантная прогулочная трость. Рыжий Джек, скупщик краденого, отвалил бы кучу денег за такую вещицу.
   К сожалению, завладеть тросточкой было не так-то просто. Если Глентхорп не стоял на ногах после обильного возлияния, то златовласый джентльмен был трезвым и настороженным. Коротышка Джон, знал, что подобные типы обычно носят с собой пистолет.
   Не стоит рисковать, решил он. В любом случае мистер Хант даст ему столько же денег за полезную информацию, сколько он получил бы у Рыжего Джека за трость. К тому же в отличие от скупщика мистер Хант всегда платил сразу и много. Коротышка Джон старался поддерживать хорошие отношения с теми заказчиками, которые своевременно расплачиваются за услуги.
   Златовласый взмахнул тросточкой, подзывая проезжавший мимо экипаж, затолкал пьяного Глентхорпа в салон, а сам прошел вперед, чтобы переговорить с кучером.
   Коротышка Джон осторожно спустился с крыльца и напряг слух, пытаясь разобрать указания златовласого.
   – Переулок Круктри, милейший, – долетел из тумана его бархатный баритон.
   – Слушаюсь, сэр.
   Коротышка Джон не стал дожидаться продолжения разговора. Переулок Круктри был ему хорошо знаком. Это рядом с рекой. В столь поздний час там темно, опасно и бродят самые гадкие крысы – те, что о двух ногах.
 
   Мэделин сидела у себя в спальне, склонясь над загадочной маленькой книжкой, но никак не могла сосредоточиться на странном тарабарском тексте. Ее мысли были заняты совсем другим. Она проболталась Артемису о своей любви и теперь корила себя за такое неслыханное безрассудство.
   Слава Богу, ему достало благородства больше не возвращаться к этой теме. А может быть, он был шокирован так же, как и она сама, ибо меньше всего ожидал услышать это безумное признание.
   Он называл себя ее любовником, но ни разу не сказал, что любит ее.
   В дверь постучали. Мэделин подняла голову, радуясь возможности отвлечься от невеселых раздумий. Быстро взглянув на часы, она увидела, что уже за полночь.
   – Входите!
   Дверь отворилась, и на пороге возникла Нелли в ночной рубашке и чепце.
   – Прошу прощения, мэм, но к черному ходу пришел паренек. Он хочет поговорить с Закари или мистером Хантом, но они еще не вернулись.
   Артемис объезжал свои клубы в очередной попытке собрать информацию. Закари сопровождал его под видом кучера.
   – Паренек, говоришь?
   – Да, мэм. Один из тех, что бегают по поручениям Закари и мистера Ханта. Он говорит, что у него важное дело, и хочет рассказать кому-нибудь о том человеке, за которым он два дня следил.
   – О Глентхорпе! – Мэделин вскочила со стула. – Скажи ему: пусть подождет на кухне. Я сейчас оденусь и спущусь.
   – Да, мэм. – Нелли повернулась, чтобы идти.
   – Постой, – окликнула Мэделин, которая уже стояла у открытого гардероба. – Разбуди Латимера. Пусть возьмет наемный экипаж. Да поторопись, Нелли.
   Нелли помедлила на пороге:
   – Вы не хотите, чтобы он отвез вас в вашей собственной карете, мэм?
   – Нет, ее могут узнать.
   Нелли округлила глаза:
   – Вы затеяли что-то опасное, мэм?
   – Вполне возможно. Скорее, Нелли.
   – Слушаюсь, мэм. – Нелли исчезла.
   Мэделин быстро оделась, обула полусапожки и пошла к двери. Посреди комнаты она вдруг остановилась, метнулась к стоявшему под окном комоду и достала шкатулку, в которой лежали пистолет и пули, потом схватила подаренный отцом кинжал и привесила ножны к лодыжке.
   Собравшись, Мэделин вышла в коридор, сбежала по лестнице на первый этаж и, запыхавшаяся, влетела в кухню. Она узнала грязного мальчугана с не по возрасту взрослыми глазами.
   – Коротышка Джон! У тебя все в порядке?
   – Еще бы. – Чуть раньше он запихнул в рот половину блина, поэтому слова прозвучали неразборчиво, но возмущенная интонация была совершенно отчетливой. – Я пришел отчитаться перед Закари или мистером Хантом.
   – Их нет. Они, наверное, в одном из клубов мистера Ханта. Скажи мне, что ты видел сегодня вечером.
   Коротышка Джон замялся.
   – А деньги?
   – Я позабочусь о том, чтобы ты их получил.
   Он сморщил нос, обдумывая такой вариант, потом наконец решился.
   – Я видел, как Глентхорп сел в экипаж с каким-то мужчиной. Глентхорп был в стельку пьян, но другой парень был трезвый. Я слышал, как он сказал Глентхорпу, что отвезет его домой, а потом велел кучеру ехать в переулок Круктри.
   – Где это?
   – У реки. Недалеко от южного входа в «Павильоны мечты». Я два дня не спускал с Глентхорпа глаз и могу вам сказать, что он живет совсем в другом месте.
   Дверной проем заслонила крупная фигура Латимера Он торопливо натягивал куртку.
   – Что случилось, мэм?
   Мэделин резко обернулась:
   – Ты взял экипаж?
   – Да, Но к чему такая спешка?
   – Нам надо найти мистера Ханта – он в одном из своих клубов – и сразу же ехать в переулок Круктри. Глентхорпа повез туда один человек – судя по всему… – Она замолчала, боясь произнести слово «убийца» и тем самым напугать Коротышку Джона. Впрочем, она сомневалась, что этого уличного сорванца можно чем-нибудь напугать. – Одним словом, его повез туда один очень опасный человек.
   Коротышка Джон закатил глаза.
   – Она хочет сказать, что этот тип замочил того самого господина, труп которого потом выловили из реки. Закари мне все рассказал, – заявил он, хватая еще один блинчик.
   – Мистер Хант предвидел нечто подобное, – объяснила Мэделин. – Он сказал, что это поможет ему поймать злодея. Мы должны немедленно с ним связаться. – Она обернулась к Коротышке Джону. – Ты можешь остаться здесь, с Нелли, и дождаться нашего возвращения.
   – За меня можете не волноваться, – заверил ее Коротышка Джон, протягивая руку к очередному блинчику. – Я никуда не уйду, пока не получу свои деньги.
 
   Торопливо шагая к своей карете, Артемис на ходу надевал пальто. Уже не в первый раз Мэделин вызывает его из клуба. Похоже, это уже становится традицией.
   Он открыл дверцу и вошел в салон. Закари забрался на козлы и сел рядом с Латимером. Наемный экипаж, в котором Мэделин приехала в Сент-Джеймс, уже скрылся в тумане: извозчик устремился на поиски новых пассажиров.
   – Артемис! – воскликнула Мэделин, когда он сел напротив. – Хорошо, что мы так быстро вас нашли!
   Карета с грохотом покатила по улице.
   – Что случилось? – спросил он.
   – Коротышка Джон видел, как Глентхорпа увез какой-то господин. Вы не ошиблись в своих предположениях. Они отправились в переулок Круктри. Насколько я поняла, этот квартал у реки пользуется весьма дурной репутацией.
   – Да, фешенебельным его не назовешь, – согласился он, оглядывая в окно оживленную улицу. – К тому же он находится в удобной близости к «Павильонам мечты».
   – Почему удобной?
   – Потому что, убив человека в Круктри, можно быстро перетащить труп в парк. Я не удивлюсь, если узнаю, что Освинн был застрелен именно в этом переулке. В «Замок с привидениями» он попал уже позже.
   – Сначала Освинн, теперь Глентхорп. Я не понимаю, Артемис, зачем он их убивает. Это же бессмысленно!
   Он посмотрел на нее с удивлением: