Квин Эллери. Тайна американского пистолета

* * *

   С вызывающей восхищение предусмотрительностью Эллери предупредил о приезде телефонным звонком, поэтому их встретил высокий, неуклюжий джентльмен с характерной для его профессии наружностью и в роговых очках. На нем была одежда ржаво-коричневого цвета и нелепая шляпа, на пару размеров больше его черепа.
   Этот странный субъект с испещренным морщинами лицом и гладкой челюстью блюстителя порядка благожелательно кивнул Эллери и по-змеиному гибко поднял скамьи свое тело.
   — Бог мой, сэр, — глухо пробасил он, — почему вы так поздно? Я полагал, что клан Квинов рано удаляется на покой.
   — А разве вы не слышали?
   — Что именно?
   — Сегодня вечером в «Колизее» произошло убийство. Вот почему я вам позвонил. Простите, что поднял вас с постели в час ночи, лейтенант, но…
   — Я все равно играл в покер, — сухо сообщил высокий джентльмен.
   — Тогда ничего страшного. Лейтенант, я хочу представить вам вашего собрата по ремеслу, майора Керби. Лейтенант Кенит Ноулс, майор, эксперт управления по баллистике.
   Глянув друг на друга, эксперты обменялись рукопожатиями.
   — Давайте пройдем в ваш кабинет, — с нетерпением предложил Эллери. — Господи, этот мешок весит целую тону! Вам будет, над чем поработать.
   И они направились к комнате номер 114, на двери которой красовалась табличка: «Баллистическая экспертиза». Лейтенант Ноулс провел их через аккуратный кабинет, заставленный рядами шкафов с выдвижными ящичками, в лабораторию.
   — Итак, джентльмены, — сказал Эллери, опуская мешок на пол и открывая его, — задача довольно проста. Я попросил майора Керби о помощи, лейтенант, поскольку он настоящий спец по части баллистики, к тому же два авторитета всегда лучше, чем один.
   Очки лейтенанта блеснули профессиональным интересом, когда он увидел в мешке кучу короткоствольного оружия.
   — Разумеется, я рад майору. Но что…
   — Что до меня, — быстро продолжил Эллери, — то я ничего не смыслю в огнестрельном оружии. Я не отличу «люгер» от гаубицы. Мне нужна сугубо научная информация. Но сначала взгляните на эту пулю. — И он извлек на свет испачканную кровью пульку, которую доктор Праути выудил из торса убитого. — Инспектор утверждает, что она от 25-го калибра. Я хочу знать это наверняка.
   Маленький майор и долговязый лейтенант склонились над крохотным кусочком свинца.
   — Он прав, — почти сразу же произнес Ноулс. — Это пуля от автоматического пистолета 25-го калибра. Как вы считаете, майор?
   — В этом нет сомнения. Патрон вроде как от «ремингтона», — негромко проговорил майор Керби. — Это и есть та штуковина, что убила Хорна, да?
   — Полагаю, да. По крайней мере, судмедэксперт извлек ее из его сердца. — Эллери нахмурился. — Джентльмены, что вы можете сказать об этой пуле?
   Оба мужчины засмеялись.
   — Ну-ну! — хохотнул лейтенант Ноулс. — Мы же не волшебники. Тут многое не скажешь, пока не рассмотришь пулю под микроскопом. Вам с ней повезло, мистер Квин. Как вы считаете, майор Керби? Не часто при микроскопическом исследовании имеешь дело с настолько хорошо сохранившимся экземпляром.
   — Должен признать, она прошла почти беспрепятственно, — заметил майор Керби, осторожно вертя пулю в пальцах.
   — Видите ли, — начал Ноулс лекторским басом, — не всегда так бывает, что эксперт может, как говорится, «снять опечатки пальцев» с отстрелянной пули. Я имею в виду, что не всегда возможно, учитывая состояние пули, получить удовлетворительную картину отметин. Мне доводилось видеть пули настолько сплющенные и…
   — Да-да, — торопливо перебил его Эллери, — но мне хотелось бы получить первозданную картину этой штуковины. Как она выглядела до того, как ею выстрелили?
   — Не вижу, как это может вам помочь? — удивился лейтенант.
   — Возможно, мистер Квин сам не знает, поможет это или нет, — улыбнулся майор Керби. — Итак, возьмем автоматический 25-го калибра с соответствующими патронами — эта нуля, например, заряжена пятьюдесятью гранами и заключена в металлическую капсулу. Внутри свинец, разумеется. Скорость, скажем… дайте подумать… семьсот пятьдесят футов в секунду; мощность — шестьдесят футов на фунт…
   — Достаточно, — слабо запротестовал Эллери. — Вижу, я не с того начал. Давайте зайдем с другой стороны. Эта пуля, обратите внимание, эта пуля 25-го калибра, могла она быть выпущена из какого-нибудь другого оружия?
   — Нет, — одновременно ответили оба эксперта.
   Лейтенант Ноулс вышел из комнаты. Когда он вернулся, в руке у него было три патрона.
   — Лучше уяснить это сразу, — заявил эксперт. — Пуля 22-го калибра очень маленькая, и используется она в патронах 22-го калибра, так называемых «двадцать вторых укороченных». Вот один из них. — И лейтенант показал очень маленький патрон — он был совсем тонким и казался меньше полудюйма в длину. — Такой крохой невозможно стрелять из автоматического оружия 25-го калибра. А теперь взгляните на этот. — Он протянул патрон, который по сравнению с маленькой пулей выглядел в два раза длиннее. — Этот называется «двадцать второй удлиненный», — пояснил лейтенант Ноулс. — Он тоже 22-го калибра, но вполне может использоваться для более крупнокалиберного оружия. Причина в том, что многие, кто желает стрелять двадцать вторым, также хотят «грозный вид» тридцать восьмого. Так что патроны «двадцать второго удлиненного» подходят и для более крупного оружия — тридцать восьмого и даже большего. А теперь взгляните на это. — И он показал третий патрон, более толстый, чем «двадцать второй укороченный», и короче, чем «двадцать второй удлиненный». — Это брат той маленькой пульки, которую доктор извлек из тела убитого. 25-й калибр. И это единственный патрон, который, насколько мне известно, подходит к автоматическому пистолету 25-го калибра. Я прав, майор?
   — Полагаю, да.
   — А это означает, — воскликнул Эллери, — что я тащил весь этот мешок напрасно! — И он со злостью пихнул ногой полицейский мешок с оружием. — Другими словами, пуля Хорна была выпущена из автоматического оружия 25-го калибра, я правильно понял? И не из какого другого типа оружия, верно?
   — Теперь вы сами это видите, — усмехнулся лейтенант и, засунув правую руку в карман, выудил из него плоский пистолет серебристо-стального цвета, такой маленький, что он запросто умещался на его широкой ладони. — Всего четыре с половиной дюйма в длину, — пояснил Ноулс, причмокнув губами, — два дюйма дуло, вес тринадцать унций, семь маленьких тяжеленьких патронов, безопасный затвор, — полюбуйтесь, это маленький красавчик кольт. Постоянно ношу его с собой. Хотите взглянуть поближе? У вашего убийцы был точно такой же, мистер Квин.
   Эллери заинтересованно приблизился.
   — Уппп! — усмехнулся лейтенант. — Подождите, пока я разожму зубы и выпущу моего любимца. Парни вроде вас любят подсмеиваться надо мной. — Он вытащил обойму, вытряхнул на ладонь шесть патронов и извлек седьмой из ствола. Затем вернул обойму на место и протянул пистолет Эллери.
   — А, — восхищенно протянул тот и с любопытством взвесил пистолет на ладони. Пистолет оказался немного тяжелее, чем Эллери ожидал, но в любом случае имел вес пера по сравнению со служебным оружием, которое он привык видеть и изредка носить. Кольт уютно разместился на его ладони. — Интересно, — протянул Эллери, — почему наш убийца предпочел эту кроху большему и более эффективному оружию?
   Неожиданно майор хохотнул.
   — Более эффективному? Мистер Квин, вы не отдаете себе отчет, на что способно это маленькое оружие, которое вы держите в руках. Из этой штуковины вы можете прострелить двухдюймовую доску с весьма почтительной дистанции.
   — Давайте вернемся к мягкой человеческой плоти, — предложил Эллери. — Тогда почему оно? Если не для эффективности. Получается для удобства. Маленькое… — Он вернул пистолет полицейскому эксперту и принялся с остервенением тереть пенсне. А водрузив пенсне обратно на нос, заявил: — Ладно, еще один вопрос, прежде чем мы начнем рыться в этом мешке. Сколько требуется времени, чтобы выпустить обойму при максимальной скорострельности?
   — Я проделывал это за две с половиной секунды, и это был допотопный секундомер, — пробасил лейтенант.
   — За две с половиной секунды! — Эллери присвистнул и снова впал в задумчивость. — Тогда выходит, что нам, как ни крути, нужно искать нашего меткого стрелка… Очень хорошо, джентльмены. Что там Санта-Клаус нам принес? — И, присев на корточки, он принялся извлекать из мешка оружие.
   Майор и лейтенант молча наблюдали за ним. Когда мешок опустел, Эллери поднял на них глаза. Какое-то время ни один из них не проронил ни слова.
   Затем все трое одновременно перевели взгляд на пол. Эллери отделил автоматические пистолеты от револьверов. Таким образом в кучке револьверов оказалось сорок четыре длинноствольных, а кучка автоматического оружия вовсе не походила на кучку, поскольку состояла из одного единственного автоматического пистолета — единственного маленького экземпляра. Эллери пробежал глазами прикрепленную к нему табличку. На ней значилось: «Тед Лайонс».
   Так же молча он порылся в куче патронов, но не нашел ни одного от 25-го калибра.
   — Ну и ну, — протянул Эллери, поднимаясь. — Молоть-то нечего. Совершенно ясно, что наш друг обозреватель был единственным, кто имел при себе оружие, способное убить Бака Хорна. Полагаю, ничего другого не остается, как проверить оружие Лайонса.

* * *

   Эллери расхаживал туда-сюда, напевая унылую мелодию, в то время как лейтенант Ноулс с помощью майора Керби готовился подвергнуть проверке единственное подозреваемое оружие. Лейтенант установил странного вида мишень из неизвестного материала; затем он и майор отошли в дальний угол комнаты, увлеченно переговариваясь, пока Ноулс проверял семь патронов из пистолета Лайонса.
   — Это не холостые, — заявил он и обратился к майору: — Стрелок из меня никудышный. Хотите всадить в яблочко?
   — Пожалуй, можно, — отозвался майор Керби. Отойдя футов на двадцать от мишени, он прицелился и почти небрежно спустил курок.
   Звук выстрела, отдавшегося громким эхом в маленькой лаборатории, заставил Эллери едва ли не подпрыгнуть. А к тому моменту, когда он пришел в себя, маленький человечек, слегка улыбаясь в облачке ядовитого дыма, уже превратил мишень в швейцарский сыр.
   — Отличная работа, майор! — восхищенно воскликнул лейтенант. — Всадили по кругу, а? Теперь у нас есть несколько образцов. Давайте примемся за дело.
   Он отошел от мишени с полдюжиной отстрелянных пуль, покрытых черным жирным нагаром. Положив пули на стол, он с интересом принялся их изучать.
   — Давайте проверим этих крошек.
   Сняв пиджак, Ноулс указал Эллери рукой на стул, а сам погрузился в простое с виду занятие. На столе стоял знакомый Эллери инструмент с не виданным им прежде окуляром. Кажется, это был какой-то особенный микроскоп.
   — Двойной микроскоп, — пояснил лейтенант. — Имеет двойной сравнительный окуляр. Вы знакомы с этой штуковиной, майор?
   Керби кивнул:
   — И довольно близко. Я пользовался похожим в армии, и у меня дома есть такой же для собственного развлечения.
   Эллери с тревогой наблюдал за экспертами. Окровавленную пулю лейтенант окунул в раствор, затем осторожно вытер. Она оказалась свинцового цвета. Несколько секунд он изучал ее под микроскопом, потом поднял голову и жестом пригласил майора заглянуть в глазок.
   — Отличные отметины! — воскликнул Керби, отрываясь от микроскопа. — Определенно, их будет нетрудно сравнить с нашими образцами, лейтенант!
   — Надеюсь. А теперь дайте мне взглянуть, насколько сравнимо это с пулями, которые вы только что выпустили, майор, — произнес лейтенант и снова склонился над микроскопом. Смертоносная пуля оставалась на месте, но шесть других, только что выпущенных в мишень, медленно замещались одна за другой. Все насечки на них подверглись тщательному изучению, и оба эксперта то и дело переговаривались между собой; майор проверял все открытия лейтенанта. Под конец оба решительно кивнули. Потом Ноулс повернулся к Эллери и сказал: — Как говорят, ни в чем нельзя быть уверенным, кроме смерти и налогов! Однако одно можно сказать наверняка, мистер Квин, — пуля, убившая вашего ковбоя, была выпущена не из автоматического пистолета Лайонса. Не пришлось даже прибегать к молекулярному анализу. Отметины не имеют между собой ничего общего.
   Эллери на секунду задумался над его ответом, затем поднялся со стула и направился к двери.
   — Хмм. Приятно найти хотя бы одну фиксированную точку в этом неустойчивом мире. Кстати, надеюсь, вы оба абсолютно уверены в данном заключении?
   — Так вопрос не стоит, мистер Эллери, — горячо заверил его майор Керби. — Если мы вообще можем прийти к какому-либо заключению, можете не сомневаться, что оно верное. Тестирование отстрелянных пуль сейчас основано на точной науке. Видите ли, все современное оружие имеет насечки — полагаю, вы знаете, что это означает. Внутри ствола… можно сказать, что внутри вытравлена спираль. Ствол двадцать пятого автоматического имеет шесть левосторонних пазов и шесть узких фасок — это кажется довольно сложным, хотя на деле все очень просто. Внутри ствола, от края до края, проходит спиральная нарезка; углубления в металле называются пазами, выступающие полоски спирали — фасками. И тех и других по шесть, как я уже сказал. Между фасками всегда есть крохотные различия, которые заметны под микроскопом. Естественно, когда пуля проходит по стволу, она вращается по пазам, и отметины от фаски остаются на ней.
   — Понятно. И, сравнивая две пули под микроскопом, вы можете определить, схожи или несхожи отметины?
   — Совершенно верно, — подтвердил лейтенант. — Нужно накладывать образцы один на другой, пока они не совпадут или как бы совпадут; левые края каждого прохода сравниваются, и тогда легко видеть, схожи отметины или нет.
   — А эти не схожи?
   — А эти нет.
   Что бы ни собирался сказать в следующий момент Эллери, его намерение было неожиданно прервано. Высокий, крепкий детина ввалился в лабораторию, держа в руке небольшой мешок.
   — А, Риттер! — воскликнул Эллери оживленно. — Еще оружие?
   — От инспектора, мистер Квин. Вот, послал со мной вдогонку. Сказал, что это найдено у зрителей. — Объяснив таким образом свое появление, детектив тут же удалился.
   Эллери раскрыл мешок дрожащими пальцами.
   — Господи боже! — воскликнул он. — Вы только взгляните — не менее дюжины автоматических!
   В мешке лежало, если быть точным, шестнадцать автоматических пистолетов. Из четырнадцати — снабженных табличкой с именем и адресом владельца — четыре оказались 25-го калибра: маленькие пистолеты в четыре с половиной дюйма длиной, которые поглотили все их внимание. Было там и три револьвера, но на них они даже не взглянули.
   Майор Керби и лейтенант Ноулс опять подошли к мишени, и несколько секунд лабораторию сотрясал грохот производимых ими выстрелов. Они вернулись к микроскопу с четырьмя отстрелянными пулями, каждая из которых была от двадцать пятого автоматического, принесенного Риттером в мешке из «Колизея». Отстрелянные пули одна за другой были подвергнуты анализу под микроскопом, и несколько минут в лаборатории царила мертвая тишина.
   По окончании осмотра Эллери даже не пришлось спрашивать о вердикте. Хмурое выражение лиц обоих экспертов совершенно ясно говорило, что ни одна из этих четырех пуль не совпадала с пулей, убившей Бака Хорна.
   На дне мешка оказалась записка.
   «Эл, эти пушки найдены у зрителей. Посылаю их на всякий случай, хотя нас интересует только 25-й калибр. Еще и половина не проверена. Ты не поверишь, сколько народу в этот вечер пришли вооруженными. Пришлю еще — если найду».
   Записка была подписана инспектором Квином.
   — Лейтенант, вы не задержитесь еще на некоторое время? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Эллери, глядя на разбросанное оружие.
   — Вы хотите сказать, что будет еще? Ладно. Думаю, я смогу сыграть в покер с кем-нибудь из ребят. До свидания, майор. Был рад с вами познакомиться. Позвоните мне как-нибудь на днях; у меня есть личная коллекция, которую мне хотелось бы вам показать.
   — Вот как? — оживился Керби. — У меня у самого тоже есть маленькая коллекция! Какое у вас самое старое оружие?
   — 1840 года.
   Эллери ухватил майора за локоть.
   — Пойдемте, пойдемте, майор, — уговаривающим тоном позвал он. — Вы сможете поболтать с нашим милым лейтенантом в другой раз. В данный момент неотложные дела требуют нас обратно в «Колизей».

Глава 9
НИЧЕГО

   Часы показывали половину четвертого, когда Эллери и майор вернулись в «Колизей», — половину четвертого одной из самых темных ночей на памяти Эллери.
   — Луны нет, так что мы не можем пропеть старинный объединяющий клич: «Луна в крови!» — обронил он, когда они проходили мимо одного из знакомых детективов. — Дайте мне надежную старую темноту всякий раз, когда случается убийство.
   — Света здесь хватает, — сухо возразил майор Керби. Света и в самом деле хватало, чтобы высветить весьма необычную сцену. Созерцание необузданного гнева толпы может быть ужасающим, но нет ничего более гнетущего, чем созерцание негодующей толпы, удерживаемой властями для обыска. Зрительный зал «Колизея» распирало от молчаливого гнева. Лишь немногие лица не выглядели угрюмыми, а те, что оставались спокойными, были смертельно усталыми. Если это и было одно из самых грандиозных расследований в истории современной полиции, то оно также было и самым неприятным. Если бы взгляды могли убивать, то на полу арены растянулись бы мертвыми не менее двух сотен полицейских и детективов в штатском.
   Как бы там ни было, обыск двадцати тысяч зрителей проходил тихо, быстро и… бесплодно.
   Эллери и майор Керби отыскали инспектора Квина — утомленного, но непреклонно руководившего, словно Наполеон, следственными силами из-за маленького столика, который, подобно трону, возвышался в центре арены. Доклады поступали к нему нескончаемым потоком. Длинной вереницей детективы передавали друг другу из рук в руки по одному зрителю, пока утомленные и измученные вконец горожане не оказывались, полуживые, на тротуаре за пределами здания. Полицейские матроны, срочно призванные из ближайших участков, обыскивали зрительниц. Время от времени какого-нибудь мужчину отводили в сторону и обыскивали более тщательно, после чего, под эскортом, водворяли обратно. Один раз объектом такого обыска с пристрастием оказалась женщина. Некоторых, особо подозрительных, отводили к инспектору, который самолично подвергал их допросу и обыску. Именно из такой небольшой группы «избранных» и было набрано оружие, которое детектив Риттер доставил в Главное управление. Сию группу составляли «подозрительные субъекты», хорошо зарекомендовавшие себя члены преступного мира, чьи лица были отлично известны каждому детективу и каждому полицейскому.
   — Удивительно, — заметил майор, пока они ожидали, когда инспектор закончит допрос смуглолицего парня со слипающимися глазами, — каких только типов не встретишь в подобной толпе.
   — Каких только типов мошенников, — пробормотал Эллери, — и, одному только Богу известно, каких только типов убийц… Эй, отец! Мы вернулись.
   Инспектор быстро поднялся.
   — Ну что, — устало спросил он, — нашли что-нибудь?
   — А ты?
   Ричард Квин пожал плечами:
   — Ничего. Сегодня здесь полным-полно вооруженного люда. Черт побери, пруд пруди. Но… — Он отчаянно махнул рукой. — Целая куча оружия ждет осмотра. Ноулс остался ждать?
   — Да. Есть среди них двадцать пятые автоматические?
   — Один или два.
   — Отошли их Ноулсу. Пуля у него, и он собрался работать всю ночь, если понадобится.
   — Я подожду, пока мы разделаемся с этой толпой. Итак, сынок, я, кажется, спросил тебя, не нашли ли вы чего?
   — Вы меня простите, майор? — негромко произнес Эллери, оборачиваясь к своему молчаливому спутнику.
   — Ну конечно же.
   — Оставайтесь где-нибудь поблизости, — попросил Эллери. — Возможно, вы еще понадобитесь.
   — Всегда рад помочь. — Керби развернулся на каблуках и ушел.
   — Все напрасно, папа, — негромко сообщил Эллери. — Ноулс и Керби продемонстрировали мне, что эта пуля могла быть выпущена только из автоматического пистолета 25-го калибра. Но ни у одного из ковбоев не было двадцать пятого автоматического; сорок четыре из сорока пяти пушек были 44-го, 45-го и 38-го калибра. Сорок пятым был пистолет, отобранный Вели у Теда Лайонса. Но сравнительная экспертиза показала, что роковой выстрел был произведен не из него.
   — Вот как, — хмыкнул инспектор-ветеран.
   — Есть еще один интересный факт, на который Ноулс указал мне перед тем, как я покинул управление. Если не считать револьвера Дикого Билла и трех пушек Лайонса, все оружие, отобранное у ковбоев с родео, стреляло только один раз — предположительно во время той самой канонады, когда Хорн свалился с седла.
   — И все были заряжены холостыми?
   — Да. Разумеется, существует теоретическая возможность, что единственная отсутствующая гильза в каждом случае могла быть не от холостого патрона, но нам это мало поможет, поскольку ни одна из этих пушек не была 25-го калибра. У револьвера Гранта не хватает трех патронов; это соответствует числу произведенных им сигнальных выстрелов из центра арены до выстрела убийцы, насколько я помню. Однако и тут исключена всякая возможность того, что Грант произвел роковой выстрел, поскольку он тоже стрелял из сорок пятого. Что касается оружия Лайонса, как его собственного автоматического пистолета, так и двух других крупнокалиберных, прихваченных им из оружейной, то ни из одного из них вообще не стреляли. Ты осмотрел оружейную?
   — Угу, — мрачно отозвался инспектор. — Никакого толку.
   — Ни одного двадцать пятого автоматического?
   — Ни одного.
   — Но бог мой! — воскликнул Эллери. — Это же просто смешно. Этот чертов пистолет должен быть где-то здесь! Его не могли унести отсюда. Зрительный зал был оцеплен плотным кольцом с самого момента убийства.
   — Может, он еще найдется у зрителей под конец обыска?
   Эллери пососал палец, потом устало потер лоб.
   — Нет. Я в это не верю. Слишком все было бы просто. Во всем этом есть нечто очень странное и… да, очень хитроумное, папа. У меня есть смутное предчувствие… — Он неожиданно сморгнул, затем принялся полировать линзы своего пенсне. — Есть одна мысль… Ты, разумеется, остаешься здесь? — неожиданно спросил он.
   — Ну да. А что?
   — Потому что я — нет! Я только что вспомнил кое-что. Мне нужно сделать одно дело.
   — Дело?
   — Да, взглянуть на комнату Бака в «Барклае».
   — О… — Инспектор выглядел разочарованным. — Разумеется, это нужно сделать. Я послал туда Джонсона. Но там нет ничего интересного…
   — Вот как? И все-таки там должно быть кое-что интересное, — мрачно возразил Эллери, — и я собираюсь это найти, пока еще не слишком поздно.
   Инспектор пару секунд внимательно смотрел на сына, потом пожал плечами:
   — Ладно. Только быстро. Возможно, я уже управлюсь с этой толпой, когда ты вернешься. Хочешь прихватить с собой Томаса?
   — Нет. А впрочем, да. И… прежде чем я уйду, отец, я хочу, чтобы Кит Хорн пошла со мной.
   — Девушка? Ее еще не обыскивали.
   — Тогда обыщите.
   — И остальных из ложи Марса тоже. Включая самого Марса, — уточнил инспектор.
   Они быстро пересекли южную часть овальной арены. Былое веселое настроение исчезло без следа; большинство гостей ложи сидели в напряженном молчании и, кажется, совсем истомились. Единственной невозмутимой персоной среди них оставался Джуна, который выглядел спокойным, поскольку спал сидя на стуле.
   — Извините, — произнес инспектор, — но вы пока не можете уйти. Мисс Хорн…
   Под глазами девушки залегли синие круги.
   — Да? — вяло откликнулась она.
   — Не спуститесь ли к нам?
   Все находящиеся в ложе словно очнулись; глаза Мары Гей вспыхнули огнем.
   — И вы, мистер Грант, тоже… и вы, Керли, — любезно пригласил Эллери.
   Дикий Билл и его сын посмотрели на Эллери с надеждой. Затем Керли вскочил, перепрыгнул через перила и протянул руку Кит. Она легко последовала за ним, ее юбка описала грациозную параболу, когда она соскочила на утрамбованную арену. Приземлившись, девушка на несколько секунд задержалась в объятиях Керли; юный рыцарь с явной неохотой разжал руки, выпуская благоухающую добычу; ее волосы коснулись его ноздрей, словно дыхание бриза. Но Кит осторожно высвободилась и тихо сказала инспектору:
   — Не знаю, зачем я вам понадобилась, но я готова…
   — Ничего особенного, мисс Хорн. Я всего лишь отошлю вас в ваш отель. Но прежде чем вы уйдете — затем, чтобы все проверить, ведь кто-нибудь мог проникнуть туда без нашего ведома, — вас необходимо обыскать, как и всех остальных.
   Кит покраснела.
   — Вы думаете, что я… — Затем она усмехнулась и покачала головой. — Разумеется. Делайте что хотите.
   И маленькая группа двинулась к одному из выходов. Сержант Вели по сигналу вместе с дородной полицейской матроной последовал за ними.
   В одной из комнат внизу матрона — заранее предупрежденная вести обыск как можно деликатнее — обыскала Кит; В соседней комнате сержант Вели проделал ту же самую процедуру с Керли. И через пару минут юную парочку отпустили; проформа была соблюдена, ничего инкриминирующего — а именно двадцать пятого автоматического, который упорно оставался неуловимым, — у них не нашли.