Страница:
- Посетитель пришел. Врач разрешил впустить только на одну минуту.
Гвидо пересек комнату, приблизился к постели.
- Кризи, ты меня слышишь?
Кивок был почти незаметен.
- Худшее уже позади. Теперь ты точно оклемаешься.
Снова чуть заметный кивок.
- Я останусь в Милане. Зайду к тебе попозже, когда ты сможешь говорить. - Гвидо повернулся к сиделке. - Вы будете с ним все время?
- Кто-нибудь будет с ним постоянно, - ответила женщина.
Гвидо поблагодарил ее и вышел из палаты.
Элио и Феличия ждали в коридоре.
- Он пришел в себя, но говорить сможет только через день-два. Пошли домой, завтра я сюда вернусь.
Врач сказал им, что, когда Кризи доставили в больницу, он был при смерти. Операцию ему сделали сразу же, быстро залатали его и заштопали. Как объяснил врач, операция эта была промежуточной. Если Кризи оправится от послеоперационного шока и восстановит силы, ему сделают еще одну, более серьезную операцию. Строить сейчас какие бы то ни было прогнозы нет смысла доктор красноречиво пожал плечами. Они распрощались и ушли.
* * *
Два дня Кризи находился между жизнью и смертью, потом стал понемногу приходить в себя. У него, должно быть, железная воля, сказал врач Гвидо. Огромная воля к жизни.
На следующий день Кризи уже мог говорить.
Первый вопрос, который он задал, был крайне лаконичным:
- Пинта?
- Сейчас ведутся переговоры, - ответил Гвидо. - Такие дела быстро не решаются.
- Мое состояние?
Гвидо подробно, со знанием дела все ему объяснил.
- Тебя ранило дважды - в живот и в правое легкое. К счастью, пули были тридцать второго калибра, иначе мы здесь не разговаривали бы. Легкое они тебе залатали, с ним скоро будет все в порядке. Рана в живот гораздо опаснее. Нужна еще одна операция, и хирург надеется, что она пройдет удачно, а он - человек опытный. В этой больнице операции после огнестрельных ранений - дело привычное.
Кризи внимательно выслушал друга и спросил:
- Двое, в которых я стрелял, умерли?
Гвидо кивнул.
- Одному ты попал в сердце. Обе пули всадил. Второму мозги вышиб. Отличные выстрелы.
Кризи покачал головой.
- Я действовал медленно, чертовски медленно!
- Они были профессионалы, - без всякого выражения сказал Гвидо.
- Да, я знаю. Кроме того, они не ожидали сопротивления. Первый сначала выстрелил в воздух, чтобы меня напугать. Если бы я действовал быстрее, можно было бы всех их прикончить. Они действовали очень небрежно.
Кризи устал, и Гвидо поднялся, чтобы уйти.
- Я съезжу в Комо, проведаю Балетто. Посмотрю, может быть, смогу им как-то помочь.
Что-то привлекло его внимание. Некоторое время он стоял и с удивлением смотрел на распятие, висевшее на шее Кризи. Заметив взгляд Гвидо, Кризи устало проговорил:
- Я расскажу тебе об этом позже.
Визит в Комо успеха не имел. Гвидо ездил туда вместе с Элио. В доме были Вико Мансутти с женой. Казалось, адвокат взял на себя все дела. Этторе был ошеломлен и подавлен случившимся. А Рика, когда они вошли в комнату, просто дрожала от ярости. К этому времени все раскрылось. Она уже знала, что Кризи был нанят за гроши, только для того, чтобы ее утихомирить. Знала она и о его пьянстве.
- Пьянь подзаборная! - прокричала она Гвидо. - Паршивый алкаш был нанят защищать мою дочь. - Она бросила презрительный взгляд на мужа. Какой-нибудь зеленый мальчишка и тот справился бы с этой работой лучше.
Элио начал было возражать, но Гвидо велел ему замолчать. Они забрали вещи Кризи и покинули дом.
- Когда дочь к ней вернется, она успокоится, - заметил Гвидо.
Об этой встрече он ничего Кризи рассказывать не стал. Неделю спустя врачи сделали еще одну операцию, которая прошла успешно.
* * *
Гвидо вошел в комнату, взял стул и подвинул его к самой кровати. Кризи выглядел лучше, его лицо даже немного порозовело. Он заметил подавленное состояние Гвидо, и в глазах его застыл немой вопрос.
- Кризи, она умерла.
Больной отвернулся и упер взгляд в потолок. Лицо его ничего не выражало, глаза были пусты.
Какое-то время Гвидо сидел молча, потом продолжил.
- Это произошло случайно. Выкуп заплатили два дня назад. Девочку должны были освободить той же ночью. Но в условленное время в назначенном месте ее не оказалось, а утром полиция нашла ее тело в кабине украденной машины. В то время наводили шорох среди бандитов из "Красных бригад". Считают, что из-за этого похитители перепугались и на несколько часов залегли на дно. Руки и рот девочки были замотаны липкой лентой, а ее рвало, возможно, от выхлопных газов. Что в таких обстоятельствах может случиться, тебе прекрасно известно. Было произведено вскрытие. Она умерла от удушья.
Гвидо смолк, и воцарилось долгое молчание. Потом Кризи спросил:
- Что-нибудь еще?
Гвидо подошел к окну. Сзади раздался резкий вопрос:
- Ну так что еще случилось?
Неаполитанец обернулся и тихо сказал:
- Девочку насиловали. Часто. Руки и плечи ее были в синяках и кровоподтеках.
Снова в комнате надолго повисла тишина. Издали доносился негромкий звук церковного колокола.
Гвидо подошел к спинке кровати и взглянул в лицо Кризи. Оно было бледным и лишенным всякого выражения. Глаза по-прежнему смотрели в потолок, но пустыми они уже не были - в них горела неукротимая ярость.
* * *
Ночной поезд, шедший из Милана в Неаполь, мерно стучал колесами по рельсам, без остановок минуя небольшие полустанки. Стояла середина июня, поезд вез отпускников к южному солнцу. На последнем вагоне состава стоял фирменный знак Международной компании спальных вагонов. В третьем купе на нижней полке сидел Кризи и читал пометки в блокноте. Проспав четыре часа, он проснулся в Риме и собрался принять холодный душ и попросить у проводника крепкого кофе. Выспался он отлично - в поездах он всегда крепко спал.
Его бледное, осунувшееся лицо освещал еще неяркий свет нового дня. На Кризи были лишь потрепанные джинсы. Его обнаженный торс пересекали два недавних длинных, еще красноватых шрама. Он закончил читать, взял с небольшого углового столика шариковую ручку и сделал какие-то пометки на последней, еще не до конца заполненной странице блокнота. По лицу Кризи скользнула чуть заметная усмешка - память, слава богу, его не подвела.
Когда он завершил работу, стало уже совсем светло. Он вырвал из блокнота только что заполненный листок бумаги и сунул его в карман пиджака, висевшего на двери.
Потом взял полотенце, бритву и вышел в коридор. Проводник не спал - в малюсенькой кухоньке он готовил пассажирам завтраки и аккуратно расставлял их на подносы. Он был маленьким, опрятным человечком с маленькими, опрятными усиками и приветливой улыбкой на лице.
- С добрым утром, - сказал проводник. - Через час прибываем в Неаполь.
Кризи тоже ему улыбнулся.
- У вас пахнет хорошим кофе. Душевая свободна?
Проводник кивнул.
- Еще никто не вставал.
Кризи прошел в душевую, принял душ и не спеша побрился. Путешествие на поезде по комфорту нельзя было сравнить ни с автомобилем, ни даже с самолетом.
* * *
Кризи уверенно шел на поправку. Он был послушным пациентом, внимательно прислушивался к советам врача и скрупулезно выполнял все его указания. Неделю спустя после второй операции он уже мог вставать и передвигаться в инвалидной коляске. Через несколько дней он сам, без посторонней помощи, ходил.
Себя он не торопил. Он знал, что телу нужно время. Любая попытка ускорить выздоровление была заранее обречена на неудачу.
Ему помогали спускаться в тенистый больничный сад, где он каждый день совершал небольшую прогулку. Рубашки на нем не было, и солнце золотило кожу спины в просветах между повязками.
Сестры, сиделки и фельдшеры относились к пациенту уважительно. Он никого зря не тревожил, перенося все страдания стойко, с достоинством и без всякой суетливости. Кроме того, его практически вытащили с того света, и это обстоятельство выделяло его из основной массы остальных пациентов больницы.
Он дал одной сиделке немного денег, и она регулярно приносила ему все газеты, вышедшие после похищения девочки. Позже он попросил ее достать газеты за несколько прошлых месяцев. Кроме того, она купила ему блокнот, который он стал постепенно заполнять какими-то выписками.
За все время, пока он лежал в больнице, у него был лишь один неожиданный посетитель. Как-то поздно вечером Кризи навестила синьора Делюка, которая принесла ему корзину фруктов. Она просидела с ним около часа, поговорила о Пинте и немного всплакнула. Он стал ее утешать. Надо же было так случиться, чтобы из всех детей они такое сделали именно с Пинтой, горевала она. Потом пожилая учительница осушила слезы и по-доброму взглянула на него. Она слышала, что Кризи был не настоящий телохранитель, а лишь своего рода обманка. Но женщина хорошо знала, как он был привязан к девочке.
Она спросила его, что он собирается делать дальше. Кризи пожал плечами и ответил, что никаких определенных планов у него нет. Синьора Делюка удивилась: он был слишком уверен в себе и казался совсем не таким печальным, каким она рассчитывала его застать. Потом она поцеловала его в щеку, распрощалась и ушла.
Вскоре он стал ходить на физиотерапию, делать легкую зарядку и плавать в бассейне с теплой водой. Ему дали резиновые мячики для тренировки пальцев, и, совершая каждый день все более длительные прогулки по саду, он то и дело сжимал мячики, ощущая, как пальцы и кисти рук постепенно возвращают свою силу.
Через месяц врач сказал, что поправка идет просто великолепно - никто такого не мог ожидать. По его мнению, до окончательного выздоровления осталось не больше недели.
Большую часть этого времени Кризи провел в отделении физиотерапии, занимаясь в меру сил на всех снарядах, какие там только были.
Когда Кризи вышел из больницы, он был еще очень слаб. Тем не менее тело ему уже во всем повиновалось.
Врач, старшая сестра и несколько сиделок тепло с ним распрощались и пожелали удачи. Он от всего сердца поблагодарил их за заботу. Пока бывший пациент шел к воротам больницы с чемоданом в руке, все провожали его взглядом.
- Странный мужчина, - заметила старшая сестра.
Врач с ней согласился.
- Да, этому человеку довелось повидать на своем веку немало больниц.
* * *
Поезд прибыл на центральный вокзал Неаполя. Кризи дал хорошие чаевые проводнику, смешался с толпой приехавших и вышел с ними на площадь Гарибальди. Там он быстро нашел такси.
- Пансион "Сплендид", - сказал он водителю, который включил счетчик, чертыхаясь про себя. Стояла уже середина июня, а он все никак не мог подцепить приличного туриста.
Такси подъехало к пансиону почти одновременно с фургончиком Пьетро, который возвращался с рынка. Он оглядел Кризи снизу доверху, и они обменялись рукопожатиями.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Давай помогу тебе оттащить корзины.
Когда они вошли, Гвидо сидел за кухонным столом и потягивал кофе.
- Привет, Гвидо, - сказал Кризи, ставя корзину на стол.
- Привет, Кризи.
Гвидо внимательно посмотрел на друга, встал со стула, и они крепко обнялись.
- Выглядишь ты совсем неплохо. Здорово, видно, они тебя залатали.
- Да, там хорошие механики работают, - ответил Кризи, и оба улыбнулись старой присказке былых времен.
После ужина, когда спустился теплый вечер, друзья удобно расположились на террасе, и завязался долгий, обстоятельный разговор. Кризи казалось, что с того момента, когда он сидел здесь в последний раз, прошла целая вечность.
Он не торопясь объяснил Гвидо, что собирается делать. Моральные проблемы его не волновали и вопрос о правосудии не беспокоил. Было совершено преступление, и оставить его безнаказанным Кризи не мог и не хотел.
Гвидо слишком хорошо его знал и прекрасно понимал, что решение Кризи бесповоротно. Это было не просто местью - убит близкий Кризи человек. Он должен убить убийц.
- Око за око? - спокойно спросил Гвидо.
Кризи медленно покачал головой и сказал так, что было отчетливо слышно каждое слово:
- Нет, гораздо больше. Больше, чем око. Мне нужна каждая их жила проклятая.
- Да, ты действительно очень привязался к этой девчушке! - Фраза прозвучала наполовину утверждением, наполовину вопросом.
Кризи тщательно взвесил каждое слово, чтобы предельно точно сформулировать свою мысль. Ему было очень важно, чтобы Гвидо понял. Понял все, до конца.
- Гвидо, ты меня хорошо знаешь. Пять месяцев тому назад я здесь сидел на том же самом месте, и мне тогда в жизни больше ничего не светило. Я согласился на эту работу, которую Элио мне подыскал, только для того, чтобы не вышибить себе мозги. - Увидев удивленное выражение лица Гвидо, он мрачно усмехнулся. - Да, Гвидо, так оно и было. Я и в самом деле собирался это сделать. Мне казалось, что все уже в прошлом - продолжать эту канитель не имело смысла. Девочка все изменила. Как ей это удалось - до сих пор не пойму. Она как-то смогла влезть ко мне в душу. День за днем она все больше меняла мою жизнь.
На некоторое время он погрузился в воспоминания. Гвидо молчал, не желая прерывать откровения друга.
- Ты же знаешь меня, как никто другой, - повторил Кризи. - Никогда в жизни у меня не было ничего общего ни с одним ребенком. Для меня дети всегда были только обузой. Потом вдруг появилась она - такая маленькая, и так много в ней было жизни. А моя жизнь уже вся была позади, в прошлом. Потом мало-помалу я стал смотреть на вещи ее глазами. Ведь в ее жизни раньше ничего не было. Она ко всему относилась так, будто весь мир возник внезапно, только вчера и специально для нее. - Слова его пресеклись. Он сидел и смотрел вдаль - на огни города и темневшее до самого горизонта море. Потом тихо произнес: - Она любила меня, Гвидо, - меня! - он взглянул в лицо друга. - Не так, конечно, ты же понимаешь, не физически. И это было гораздо лучше и больше.
Гвидо ничего не ответил, и Кризи продолжил:
- Я бросил пить - мне это больше не было нужно. По утрам я привозил ее к школе, и она взлетала вверх по ступеням. Господи, Гвидо, ты даже представить себе не можешь, - мне казалось, что она солнце несет на плече. В ней не было ничего темного - ни зла, ни жадности, ни ненависти, ни корысти. - Он никак не мог подобрать нужные слова, чтобы передать состояние своей души. Непривычные для него слова. Внезапно он спросил: - Ты вслушивался когда-нибудь в слова группы "Доктор Хук"?
Гвидо отрицательно покачал головой.
- Они поют в стиле кантри. Солист обращается к женщине, которая старше его, говорит ей, что не может коснуться солнца, не может дотянуться до облаков и не может вернуть ей молодость. Но, Гвидо, все это смогла сделать для меня маленькая, хрупкая девочка - ради меня она коснулась солнца.
В устах такого человека, как Кризи, эти слова звучали нелепо, даже смешно. Но Гвидо понимал их истинный, хотя и трагический смысл. Он чувствовал, что переживал его друг. То же самое произошло и с ним самим, когда в его жизнь вторглась Джулия.
Он о чем-то вспомнил.
- Распятие?
- Да, это она мне его подарила - к дню рождения. - Кризи улыбнулся. Сказала, что если мне доведется встретиться с чертом, надо будет ему под нос его ткнуть. - Улыбка погасла, голос его стал резким и жестким. - А эти подонки ее украли, надругались над ней и оставили задыхаться в собственной блевотине! Я это вижу, как наяву. Ей и глаза, наверное, этой лентой липкой заклеили. Привязывали к какой-то грязной кровати. Насиловали ее от скуки мразь проклятая! - Его душили ненависть и гнев. - Теперь ты понимаешь, Гвидо, почему я не оставлю их жить?
Гвидо поднялся со стула и подошел к перилам. Он был просто потрясен глубиной тех чувств, которые обуревали Кризи. В конце концов кому-то все-таки удалось провернуть ключ, хоть замок и заржавел.
- Да, Кризи, я тебя понимаю. Со мной такое же случилось, когда я полюбил Джулию. Все было по-другому, но на деле - то же самое. В каком-то смысле я тебе даже завидую. Когда она умерла, я тоже хотел отомстить. Но кому? За рулем машины сидел почти ребенок. После несчастного случая он слегка сдвинулся. - Гвидо пожал плечами. - Бессмысленно было с ним что-нибудь делать. Да и она этого не хотела бы. Но то, что в тебе накипело, я хорошо понимаю.
Кризи подошел к нему и тоже облокотился о перила.
- Мне нужна помощь, Гвидо.
Гвидо кивнул и положил руку на плечо Кризи.
- Считай, ты ее уже получил. Все, что я в состоянии сделать. Только убивать я больше не буду. С этими играми я завязал. Ей обещал. А в остальном - только скажи, что тебе надо.
- Убивать снова я тебя никогда не попросил бы, ты же знаешь. С этим я и сам справлюсь. Но если ты согласишься мне помочь, это может быть для тебя опасно.
Гвидо только улыбнулся.
- Мне к опасностям не привыкать. - Он пристально взглянул на Кризи. Ты знаешь, кто это сделал?
Кризи кивнул.
- Да, и знаю совершенно точно. Мне удалось их хорошо разглядеть, а потом я специально наводил о них справки. Человека, который стрелял, зовут Сандри. За рулем машины сидел бандит по имени Раббиа. Они работают на своего босса - Фосселлу. - Он мрачно усмехнулся. - Держатся они очень уверенно. Говорят, что в то время были в Турине, и это подтверждает дюжина свидетелей.
- Как тебе удалось выяснить их имена?
- Полицейские показали мне альбом с харями всех известных им бандитов, и я без труда узнал тех, кто мне был нужен.
- А полицейским ты ничего не сказал?
Кризи отрицательно покачал головой.
- Рассуди сам: что бы с этими подонками сделали, даже если бы я на них и указал? Ну давай, Гвидо, сам пошевели мозгами.
Вопрос, естественно, носил чисто риторический характер, но тем не менее Гвидо на него ответил.
- Самое большое, что им бы грозило, - несколько лет тюрьмы, которые они провели бы со всеми удобствами. Они ходили бы за решеткой с высоко поднятой головой, и их досрочно выпустили бы. Ты же сам знаешь, как это делается.
- Вот именно. Но на этот раз так просто и дешево отделаться им не удастся.
Гвидо подумал немного над его словами и сказал:
- Да, разделаться с ними не будет трудно. Ты сможешь их убрать, не оставив следов, и тихо исчезнуть. К верхушке они, скорее всего, не принадлежат.
- Нет, Гвидо, все будет не так, - произнес Кризи спокойно, но очень уверенно.
Гвидо озадаченно на него взглянул.
- Как же тогда ты собираешься действовать?
- Расплачиваться будут не только эти двое. Я разделаюсь со всеми, кто имел какое бы то ни было отношение к похищению и хоть как-то погрел на нем руки. До самого верха. Я разворошу все вонючее гнездо этой мрази.
Гвидо слушал его с удивлением, а когда Кризи закончил, звонко рассмеялся. Дело не в том, что он не верил другу - в веселое настроение его привел размах того предприятия, на которое тот решился. Кризи усмехнулся в ответ.
- Теперь ты понимаешь, почему мне будет необходима твоя помощь.
- Еще как понимаю! А ты-то сам отдаешь себе отчет в том, что задумал? Ты понимаешь, с кем тебе придется столкнуться?
- В общем, да. Я, конечно, пока не все знаю, но расклад себе представляю. В Милане власть поделена между двумя боссами мафии - Фосселлой и Абратой. Похищение было сделано с ведома и по поручению Фосселлы, значит, распоряжение Раббии и Сандри давал он. Свою долю от этого получил Конти в Риме, поэтому я и с ним разберусь. И, наконец, самый жирный кот в Палермо Кантарелла. Он наложил лапу на все - теперь вместе со всеми придется и ему по счетам платить.
Гвидо снова улыбнулся.
- Конти я знаю и жалеть о нем совсем не буду. Как-нибудь потом расскажу тебе историю нашего знакомства. А как тебе удалось обо всем этом узнать?
Кризи пожал плечами.
- Читал старые газеты. Времени у меня было в избытке. Эти скоты так в себе уверены, что не стесняются сами себя рекламировать. Кроме того, я прочел книгу одного журналиста по имени Андато - "Другая страна". Ему действительно удалось глубоко копнуть. Никак в толк не возьму, почему он до сих пор еще жив.
Гвидо покачал головой.
- Когда книга опубликована, убивать автора уже нет никакого смысла. Они разделываются с людьми со стороны только для того, чтобы сохранить в тайне свои секреты. А если книга вышла - секретов не осталось. - Какое-то время он размышлял. - Но в любом случае я смогу тебе помочь. У меня сохранились кое-какие старые связи. Думаю, выяснить их внутренний расклад и систему отношений в организации мне удастся.
- Связи, говоришь, у тебя сохранились?
Гвидо ухмыльнулся.
- Да. Я никогда тебе не рассказывал, чем занимался до того, как вступил в Легион. Надо же, как иногда в жизни все забавно складывается! Ну да ладно, я тебе об этом как-нибудь в другой раз расскажу. Чем еще я могу быть тебе полезен?
Они прошли в кухню, чтобы налить кофе, потом сели за стол и стали обсуждать детали.
Кризи уже отработал стратегию операции. Он так тщательно продумал отдельные звенья операции, что Гвидо был просто поражен. Ему только оставалось делать в блокноте пометки, касавшиеся транспорта и конспиративных квартир. Записав все, что было необходимо, он откинулся на спинку стула и глотнул немного кофе, пристально глядя на друга.
- Это неплохо, Кризи, очень неплохо. Я прекрасно понимаю, что после того, что ты собираешься сделать в Милане, иногда тебе придется действовать по обстоятельствам, но к тому времени у тебя уже будет надежная информация. Скажи, ты в самом деле понимаешь, против каких сил собираешься выступить?
- Если у тебя есть что сказать, я внимательно тебя выслушаю.
Гвидо попытался упорядочить свои мысли.
- На самом деле они еще могущественнее, чем считает или хочет считать большинство. На полицию они, как правило, вообще не обращают внимания, а в некоторых случаях даже контролируют ее. Они не раз расправлялись с неугодными им судьями. Политиков они подкупают на всех уровнях - от сельских чиновников до министров. В некоторых районах страны, особенно на юге и в Сицилии, они в прямом смысле слова олицетворяют закон, карая и награждая по собственному усмотрению. Многие тюрьмы управляются ими изнутри. За последние несколько лет власти не раз пытались принять против мафии какие-то меры. В Калабрии они и сейчас хотят вывести этих бандитов на чистую воду. В Реджо, например, идет большое судебное разбирательство о коррупции и насильственном выкупе участков у мелких землевладельцев для строительства нового сталелитейного комбината, но... что правительство может противопоставить бандитам? Полиция, суды и тюрьмы либо коррумпированы, либо наводнены их же людьми. Есть, конечно, среди полицейских, судебных исполнителей и судей честные и смелые люди, но система в целом слишком слаба. Только Муссолини в тридцатые годы удалось их немного прижать к ногтю, но это произошло лишь потому, что боролся с ними фашистскими методами. Вместе с бандитами из мафии от репрессий государства в те годы погибли многие ни в чем не повинные люди. Но после Муссолини мафия стала еще сильнее, чем раньше. На них работают тысячи информаторов, включая служащих полицейских. Они имеют собственные группы боевиков в каждом городе, а дальше к югу - и в каждом селе. Так что эти подонки опираются на целую армию хорошо вооруженных людей по всей Италии.
Налив себе и Кризи еще кофе, Гвидо рассказал другу, чем в молодости занимался в Неаполе, особое внимание уделив отношениям с Конти.
- Да, жарковато мне, должно быть, придется, - признал Кризи. - Но кое-что складывается и в мою пользу. Во-первых, я, как и Муссолини, могу бороться против них теми методами, которые полиция применять не имеет права, в частности, террором. Эти люди сами часто им пользуются, но не испытали его на своей шкуре. Во-вторых, я буду получать информацию по мере реализации своего плана - перед тем как воздать должное каждому из тех, кто это заслужил. Такого рода сведения полиция тоже получить не может, потому что не пользуется теми методами, которые мне никто не помешает применить.
Гвидо представил себе, о каких методах идет речь, и понял, что Кризи действительно сможет получить любую информацию.
- В-третьих, - продолжил Кризи, - в отличие от полиции, моя цель состоит совсем не в том, чтобы собирать доказательства и улики, а потом передавать их в суд. Моя задача - их убить. - Он заговорил спокойнее. В-четвертых, мое стремление расправиться с ними сильнее, чем у полицейских, потому что, когда полицейские или судьи борются против мафии, они просто выполняют свою работу. У них жены, семьи, им надо думать о карьере. Меня все это не волнует, а, кроме того, я к ним с того конца подберусь, о котором они никогда и не слышали.
Гвидо задумался. Преимущества эти действительно были немалые.
- Оружие? - спросил он.
Кризи сунул руку в карман пиджака и вынул сложенную страничку.
- Леклерк в Марселе все еще крутит свои дела?
- Думаю, да, - ответил Гвидо. - Могу позвонить ему, справиться.
Он взял у Кризи листок бумаги и пробежал глазами список. Ознакомившись с ним, он даже присвистнул.
- Кризи, черт тебя дери, да ты и в самом деле собираешься объявить им войну! И ты думаешь, у Леклерка все это будет?
- Если и не будет, достать он сможет все, - ответил Кризи. - Большую часть того, что перечислено в списке, пару лет назад он поставлял родезийцам. Меня тогда советником туда пригласили. Это дело принесло ему крупный барыш. Как ты думаешь, он никакой финт отколоть не сможет? Ведь для него это плевое дело.
- Думаю, с ним все будет в порядке, - сказал Гвидо. - Вспомни, из какой мясорубки ты его тогда под Букаву вытащил. Он тебе по гроб жизни должен быть благодарен.
- Может, ты и прав. Но он - малый сообразительный и много денег сделал с тех пор, как стал торговать оружием, вместо того чтобы самому им пользоваться. Часто богатство сильно меняет людей. Так что, если возникнут проблемы, можешь на него слегка надавить.
Гвидо пересек комнату, приблизился к постели.
- Кризи, ты меня слышишь?
Кивок был почти незаметен.
- Худшее уже позади. Теперь ты точно оклемаешься.
Снова чуть заметный кивок.
- Я останусь в Милане. Зайду к тебе попозже, когда ты сможешь говорить. - Гвидо повернулся к сиделке. - Вы будете с ним все время?
- Кто-нибудь будет с ним постоянно, - ответила женщина.
Гвидо поблагодарил ее и вышел из палаты.
Элио и Феличия ждали в коридоре.
- Он пришел в себя, но говорить сможет только через день-два. Пошли домой, завтра я сюда вернусь.
Врач сказал им, что, когда Кризи доставили в больницу, он был при смерти. Операцию ему сделали сразу же, быстро залатали его и заштопали. Как объяснил врач, операция эта была промежуточной. Если Кризи оправится от послеоперационного шока и восстановит силы, ему сделают еще одну, более серьезную операцию. Строить сейчас какие бы то ни было прогнозы нет смысла доктор красноречиво пожал плечами. Они распрощались и ушли.
* * *
Два дня Кризи находился между жизнью и смертью, потом стал понемногу приходить в себя. У него, должно быть, железная воля, сказал врач Гвидо. Огромная воля к жизни.
На следующий день Кризи уже мог говорить.
Первый вопрос, который он задал, был крайне лаконичным:
- Пинта?
- Сейчас ведутся переговоры, - ответил Гвидо. - Такие дела быстро не решаются.
- Мое состояние?
Гвидо подробно, со знанием дела все ему объяснил.
- Тебя ранило дважды - в живот и в правое легкое. К счастью, пули были тридцать второго калибра, иначе мы здесь не разговаривали бы. Легкое они тебе залатали, с ним скоро будет все в порядке. Рана в живот гораздо опаснее. Нужна еще одна операция, и хирург надеется, что она пройдет удачно, а он - человек опытный. В этой больнице операции после огнестрельных ранений - дело привычное.
Кризи внимательно выслушал друга и спросил:
- Двое, в которых я стрелял, умерли?
Гвидо кивнул.
- Одному ты попал в сердце. Обе пули всадил. Второму мозги вышиб. Отличные выстрелы.
Кризи покачал головой.
- Я действовал медленно, чертовски медленно!
- Они были профессионалы, - без всякого выражения сказал Гвидо.
- Да, я знаю. Кроме того, они не ожидали сопротивления. Первый сначала выстрелил в воздух, чтобы меня напугать. Если бы я действовал быстрее, можно было бы всех их прикончить. Они действовали очень небрежно.
Кризи устал, и Гвидо поднялся, чтобы уйти.
- Я съезжу в Комо, проведаю Балетто. Посмотрю, может быть, смогу им как-то помочь.
Что-то привлекло его внимание. Некоторое время он стоял и с удивлением смотрел на распятие, висевшее на шее Кризи. Заметив взгляд Гвидо, Кризи устало проговорил:
- Я расскажу тебе об этом позже.
Визит в Комо успеха не имел. Гвидо ездил туда вместе с Элио. В доме были Вико Мансутти с женой. Казалось, адвокат взял на себя все дела. Этторе был ошеломлен и подавлен случившимся. А Рика, когда они вошли в комнату, просто дрожала от ярости. К этому времени все раскрылось. Она уже знала, что Кризи был нанят за гроши, только для того, чтобы ее утихомирить. Знала она и о его пьянстве.
- Пьянь подзаборная! - прокричала она Гвидо. - Паршивый алкаш был нанят защищать мою дочь. - Она бросила презрительный взгляд на мужа. Какой-нибудь зеленый мальчишка и тот справился бы с этой работой лучше.
Элио начал было возражать, но Гвидо велел ему замолчать. Они забрали вещи Кризи и покинули дом.
- Когда дочь к ней вернется, она успокоится, - заметил Гвидо.
Об этой встрече он ничего Кризи рассказывать не стал. Неделю спустя врачи сделали еще одну операцию, которая прошла успешно.
* * *
Гвидо вошел в комнату, взял стул и подвинул его к самой кровати. Кризи выглядел лучше, его лицо даже немного порозовело. Он заметил подавленное состояние Гвидо, и в глазах его застыл немой вопрос.
- Кризи, она умерла.
Больной отвернулся и упер взгляд в потолок. Лицо его ничего не выражало, глаза были пусты.
Какое-то время Гвидо сидел молча, потом продолжил.
- Это произошло случайно. Выкуп заплатили два дня назад. Девочку должны были освободить той же ночью. Но в условленное время в назначенном месте ее не оказалось, а утром полиция нашла ее тело в кабине украденной машины. В то время наводили шорох среди бандитов из "Красных бригад". Считают, что из-за этого похитители перепугались и на несколько часов залегли на дно. Руки и рот девочки были замотаны липкой лентой, а ее рвало, возможно, от выхлопных газов. Что в таких обстоятельствах может случиться, тебе прекрасно известно. Было произведено вскрытие. Она умерла от удушья.
Гвидо смолк, и воцарилось долгое молчание. Потом Кризи спросил:
- Что-нибудь еще?
Гвидо подошел к окну. Сзади раздался резкий вопрос:
- Ну так что еще случилось?
Неаполитанец обернулся и тихо сказал:
- Девочку насиловали. Часто. Руки и плечи ее были в синяках и кровоподтеках.
Снова в комнате надолго повисла тишина. Издали доносился негромкий звук церковного колокола.
Гвидо подошел к спинке кровати и взглянул в лицо Кризи. Оно было бледным и лишенным всякого выражения. Глаза по-прежнему смотрели в потолок, но пустыми они уже не были - в них горела неукротимая ярость.
* * *
Ночной поезд, шедший из Милана в Неаполь, мерно стучал колесами по рельсам, без остановок минуя небольшие полустанки. Стояла середина июня, поезд вез отпускников к южному солнцу. На последнем вагоне состава стоял фирменный знак Международной компании спальных вагонов. В третьем купе на нижней полке сидел Кризи и читал пометки в блокноте. Проспав четыре часа, он проснулся в Риме и собрался принять холодный душ и попросить у проводника крепкого кофе. Выспался он отлично - в поездах он всегда крепко спал.
Его бледное, осунувшееся лицо освещал еще неяркий свет нового дня. На Кризи были лишь потрепанные джинсы. Его обнаженный торс пересекали два недавних длинных, еще красноватых шрама. Он закончил читать, взял с небольшого углового столика шариковую ручку и сделал какие-то пометки на последней, еще не до конца заполненной странице блокнота. По лицу Кризи скользнула чуть заметная усмешка - память, слава богу, его не подвела.
Когда он завершил работу, стало уже совсем светло. Он вырвал из блокнота только что заполненный листок бумаги и сунул его в карман пиджака, висевшего на двери.
Потом взял полотенце, бритву и вышел в коридор. Проводник не спал - в малюсенькой кухоньке он готовил пассажирам завтраки и аккуратно расставлял их на подносы. Он был маленьким, опрятным человечком с маленькими, опрятными усиками и приветливой улыбкой на лице.
- С добрым утром, - сказал проводник. - Через час прибываем в Неаполь.
Кризи тоже ему улыбнулся.
- У вас пахнет хорошим кофе. Душевая свободна?
Проводник кивнул.
- Еще никто не вставал.
Кризи прошел в душевую, принял душ и не спеша побрился. Путешествие на поезде по комфорту нельзя было сравнить ни с автомобилем, ни даже с самолетом.
* * *
Кризи уверенно шел на поправку. Он был послушным пациентом, внимательно прислушивался к советам врача и скрупулезно выполнял все его указания. Неделю спустя после второй операции он уже мог вставать и передвигаться в инвалидной коляске. Через несколько дней он сам, без посторонней помощи, ходил.
Себя он не торопил. Он знал, что телу нужно время. Любая попытка ускорить выздоровление была заранее обречена на неудачу.
Ему помогали спускаться в тенистый больничный сад, где он каждый день совершал небольшую прогулку. Рубашки на нем не было, и солнце золотило кожу спины в просветах между повязками.
Сестры, сиделки и фельдшеры относились к пациенту уважительно. Он никого зря не тревожил, перенося все страдания стойко, с достоинством и без всякой суетливости. Кроме того, его практически вытащили с того света, и это обстоятельство выделяло его из основной массы остальных пациентов больницы.
Он дал одной сиделке немного денег, и она регулярно приносила ему все газеты, вышедшие после похищения девочки. Позже он попросил ее достать газеты за несколько прошлых месяцев. Кроме того, она купила ему блокнот, который он стал постепенно заполнять какими-то выписками.
За все время, пока он лежал в больнице, у него был лишь один неожиданный посетитель. Как-то поздно вечером Кризи навестила синьора Делюка, которая принесла ему корзину фруктов. Она просидела с ним около часа, поговорила о Пинте и немного всплакнула. Он стал ее утешать. Надо же было так случиться, чтобы из всех детей они такое сделали именно с Пинтой, горевала она. Потом пожилая учительница осушила слезы и по-доброму взглянула на него. Она слышала, что Кризи был не настоящий телохранитель, а лишь своего рода обманка. Но женщина хорошо знала, как он был привязан к девочке.
Она спросила его, что он собирается делать дальше. Кризи пожал плечами и ответил, что никаких определенных планов у него нет. Синьора Делюка удивилась: он был слишком уверен в себе и казался совсем не таким печальным, каким она рассчитывала его застать. Потом она поцеловала его в щеку, распрощалась и ушла.
Вскоре он стал ходить на физиотерапию, делать легкую зарядку и плавать в бассейне с теплой водой. Ему дали резиновые мячики для тренировки пальцев, и, совершая каждый день все более длительные прогулки по саду, он то и дело сжимал мячики, ощущая, как пальцы и кисти рук постепенно возвращают свою силу.
Через месяц врач сказал, что поправка идет просто великолепно - никто такого не мог ожидать. По его мнению, до окончательного выздоровления осталось не больше недели.
Большую часть этого времени Кризи провел в отделении физиотерапии, занимаясь в меру сил на всех снарядах, какие там только были.
Когда Кризи вышел из больницы, он был еще очень слаб. Тем не менее тело ему уже во всем повиновалось.
Врач, старшая сестра и несколько сиделок тепло с ним распрощались и пожелали удачи. Он от всего сердца поблагодарил их за заботу. Пока бывший пациент шел к воротам больницы с чемоданом в руке, все провожали его взглядом.
- Странный мужчина, - заметила старшая сестра.
Врач с ней согласился.
- Да, этому человеку довелось повидать на своем веку немало больниц.
* * *
Поезд прибыл на центральный вокзал Неаполя. Кризи дал хорошие чаевые проводнику, смешался с толпой приехавших и вышел с ними на площадь Гарибальди. Там он быстро нашел такси.
- Пансион "Сплендид", - сказал он водителю, который включил счетчик, чертыхаясь про себя. Стояла уже середина июня, а он все никак не мог подцепить приличного туриста.
Такси подъехало к пансиону почти одновременно с фургончиком Пьетро, который возвращался с рынка. Он оглядел Кризи снизу доверху, и они обменялись рукопожатиями.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Давай помогу тебе оттащить корзины.
Когда они вошли, Гвидо сидел за кухонным столом и потягивал кофе.
- Привет, Гвидо, - сказал Кризи, ставя корзину на стол.
- Привет, Кризи.
Гвидо внимательно посмотрел на друга, встал со стула, и они крепко обнялись.
- Выглядишь ты совсем неплохо. Здорово, видно, они тебя залатали.
- Да, там хорошие механики работают, - ответил Кризи, и оба улыбнулись старой присказке былых времен.
После ужина, когда спустился теплый вечер, друзья удобно расположились на террасе, и завязался долгий, обстоятельный разговор. Кризи казалось, что с того момента, когда он сидел здесь в последний раз, прошла целая вечность.
Он не торопясь объяснил Гвидо, что собирается делать. Моральные проблемы его не волновали и вопрос о правосудии не беспокоил. Было совершено преступление, и оставить его безнаказанным Кризи не мог и не хотел.
Гвидо слишком хорошо его знал и прекрасно понимал, что решение Кризи бесповоротно. Это было не просто местью - убит близкий Кризи человек. Он должен убить убийц.
- Око за око? - спокойно спросил Гвидо.
Кризи медленно покачал головой и сказал так, что было отчетливо слышно каждое слово:
- Нет, гораздо больше. Больше, чем око. Мне нужна каждая их жила проклятая.
- Да, ты действительно очень привязался к этой девчушке! - Фраза прозвучала наполовину утверждением, наполовину вопросом.
Кризи тщательно взвесил каждое слово, чтобы предельно точно сформулировать свою мысль. Ему было очень важно, чтобы Гвидо понял. Понял все, до конца.
- Гвидо, ты меня хорошо знаешь. Пять месяцев тому назад я здесь сидел на том же самом месте, и мне тогда в жизни больше ничего не светило. Я согласился на эту работу, которую Элио мне подыскал, только для того, чтобы не вышибить себе мозги. - Увидев удивленное выражение лица Гвидо, он мрачно усмехнулся. - Да, Гвидо, так оно и было. Я и в самом деле собирался это сделать. Мне казалось, что все уже в прошлом - продолжать эту канитель не имело смысла. Девочка все изменила. Как ей это удалось - до сих пор не пойму. Она как-то смогла влезть ко мне в душу. День за днем она все больше меняла мою жизнь.
На некоторое время он погрузился в воспоминания. Гвидо молчал, не желая прерывать откровения друга.
- Ты же знаешь меня, как никто другой, - повторил Кризи. - Никогда в жизни у меня не было ничего общего ни с одним ребенком. Для меня дети всегда были только обузой. Потом вдруг появилась она - такая маленькая, и так много в ней было жизни. А моя жизнь уже вся была позади, в прошлом. Потом мало-помалу я стал смотреть на вещи ее глазами. Ведь в ее жизни раньше ничего не было. Она ко всему относилась так, будто весь мир возник внезапно, только вчера и специально для нее. - Слова его пресеклись. Он сидел и смотрел вдаль - на огни города и темневшее до самого горизонта море. Потом тихо произнес: - Она любила меня, Гвидо, - меня! - он взглянул в лицо друга. - Не так, конечно, ты же понимаешь, не физически. И это было гораздо лучше и больше.
Гвидо ничего не ответил, и Кризи продолжил:
- Я бросил пить - мне это больше не было нужно. По утрам я привозил ее к школе, и она взлетала вверх по ступеням. Господи, Гвидо, ты даже представить себе не можешь, - мне казалось, что она солнце несет на плече. В ней не было ничего темного - ни зла, ни жадности, ни ненависти, ни корысти. - Он никак не мог подобрать нужные слова, чтобы передать состояние своей души. Непривычные для него слова. Внезапно он спросил: - Ты вслушивался когда-нибудь в слова группы "Доктор Хук"?
Гвидо отрицательно покачал головой.
- Они поют в стиле кантри. Солист обращается к женщине, которая старше его, говорит ей, что не может коснуться солнца, не может дотянуться до облаков и не может вернуть ей молодость. Но, Гвидо, все это смогла сделать для меня маленькая, хрупкая девочка - ради меня она коснулась солнца.
В устах такого человека, как Кризи, эти слова звучали нелепо, даже смешно. Но Гвидо понимал их истинный, хотя и трагический смысл. Он чувствовал, что переживал его друг. То же самое произошло и с ним самим, когда в его жизнь вторглась Джулия.
Он о чем-то вспомнил.
- Распятие?
- Да, это она мне его подарила - к дню рождения. - Кризи улыбнулся. Сказала, что если мне доведется встретиться с чертом, надо будет ему под нос его ткнуть. - Улыбка погасла, голос его стал резким и жестким. - А эти подонки ее украли, надругались над ней и оставили задыхаться в собственной блевотине! Я это вижу, как наяву. Ей и глаза, наверное, этой лентой липкой заклеили. Привязывали к какой-то грязной кровати. Насиловали ее от скуки мразь проклятая! - Его душили ненависть и гнев. - Теперь ты понимаешь, Гвидо, почему я не оставлю их жить?
Гвидо поднялся со стула и подошел к перилам. Он был просто потрясен глубиной тех чувств, которые обуревали Кризи. В конце концов кому-то все-таки удалось провернуть ключ, хоть замок и заржавел.
- Да, Кризи, я тебя понимаю. Со мной такое же случилось, когда я полюбил Джулию. Все было по-другому, но на деле - то же самое. В каком-то смысле я тебе даже завидую. Когда она умерла, я тоже хотел отомстить. Но кому? За рулем машины сидел почти ребенок. После несчастного случая он слегка сдвинулся. - Гвидо пожал плечами. - Бессмысленно было с ним что-нибудь делать. Да и она этого не хотела бы. Но то, что в тебе накипело, я хорошо понимаю.
Кризи подошел к нему и тоже облокотился о перила.
- Мне нужна помощь, Гвидо.
Гвидо кивнул и положил руку на плечо Кризи.
- Считай, ты ее уже получил. Все, что я в состоянии сделать. Только убивать я больше не буду. С этими играми я завязал. Ей обещал. А в остальном - только скажи, что тебе надо.
- Убивать снова я тебя никогда не попросил бы, ты же знаешь. С этим я и сам справлюсь. Но если ты согласишься мне помочь, это может быть для тебя опасно.
Гвидо только улыбнулся.
- Мне к опасностям не привыкать. - Он пристально взглянул на Кризи. Ты знаешь, кто это сделал?
Кризи кивнул.
- Да, и знаю совершенно точно. Мне удалось их хорошо разглядеть, а потом я специально наводил о них справки. Человека, который стрелял, зовут Сандри. За рулем машины сидел бандит по имени Раббиа. Они работают на своего босса - Фосселлу. - Он мрачно усмехнулся. - Держатся они очень уверенно. Говорят, что в то время были в Турине, и это подтверждает дюжина свидетелей.
- Как тебе удалось выяснить их имена?
- Полицейские показали мне альбом с харями всех известных им бандитов, и я без труда узнал тех, кто мне был нужен.
- А полицейским ты ничего не сказал?
Кризи отрицательно покачал головой.
- Рассуди сам: что бы с этими подонками сделали, даже если бы я на них и указал? Ну давай, Гвидо, сам пошевели мозгами.
Вопрос, естественно, носил чисто риторический характер, но тем не менее Гвидо на него ответил.
- Самое большое, что им бы грозило, - несколько лет тюрьмы, которые они провели бы со всеми удобствами. Они ходили бы за решеткой с высоко поднятой головой, и их досрочно выпустили бы. Ты же сам знаешь, как это делается.
- Вот именно. Но на этот раз так просто и дешево отделаться им не удастся.
Гвидо подумал немного над его словами и сказал:
- Да, разделаться с ними не будет трудно. Ты сможешь их убрать, не оставив следов, и тихо исчезнуть. К верхушке они, скорее всего, не принадлежат.
- Нет, Гвидо, все будет не так, - произнес Кризи спокойно, но очень уверенно.
Гвидо озадаченно на него взглянул.
- Как же тогда ты собираешься действовать?
- Расплачиваться будут не только эти двое. Я разделаюсь со всеми, кто имел какое бы то ни было отношение к похищению и хоть как-то погрел на нем руки. До самого верха. Я разворошу все вонючее гнездо этой мрази.
Гвидо слушал его с удивлением, а когда Кризи закончил, звонко рассмеялся. Дело не в том, что он не верил другу - в веселое настроение его привел размах того предприятия, на которое тот решился. Кризи усмехнулся в ответ.
- Теперь ты понимаешь, почему мне будет необходима твоя помощь.
- Еще как понимаю! А ты-то сам отдаешь себе отчет в том, что задумал? Ты понимаешь, с кем тебе придется столкнуться?
- В общем, да. Я, конечно, пока не все знаю, но расклад себе представляю. В Милане власть поделена между двумя боссами мафии - Фосселлой и Абратой. Похищение было сделано с ведома и по поручению Фосселлы, значит, распоряжение Раббии и Сандри давал он. Свою долю от этого получил Конти в Риме, поэтому я и с ним разберусь. И, наконец, самый жирный кот в Палермо Кантарелла. Он наложил лапу на все - теперь вместе со всеми придется и ему по счетам платить.
Гвидо снова улыбнулся.
- Конти я знаю и жалеть о нем совсем не буду. Как-нибудь потом расскажу тебе историю нашего знакомства. А как тебе удалось обо всем этом узнать?
Кризи пожал плечами.
- Читал старые газеты. Времени у меня было в избытке. Эти скоты так в себе уверены, что не стесняются сами себя рекламировать. Кроме того, я прочел книгу одного журналиста по имени Андато - "Другая страна". Ему действительно удалось глубоко копнуть. Никак в толк не возьму, почему он до сих пор еще жив.
Гвидо покачал головой.
- Когда книга опубликована, убивать автора уже нет никакого смысла. Они разделываются с людьми со стороны только для того, чтобы сохранить в тайне свои секреты. А если книга вышла - секретов не осталось. - Какое-то время он размышлял. - Но в любом случае я смогу тебе помочь. У меня сохранились кое-какие старые связи. Думаю, выяснить их внутренний расклад и систему отношений в организации мне удастся.
- Связи, говоришь, у тебя сохранились?
Гвидо ухмыльнулся.
- Да. Я никогда тебе не рассказывал, чем занимался до того, как вступил в Легион. Надо же, как иногда в жизни все забавно складывается! Ну да ладно, я тебе об этом как-нибудь в другой раз расскажу. Чем еще я могу быть тебе полезен?
Они прошли в кухню, чтобы налить кофе, потом сели за стол и стали обсуждать детали.
Кризи уже отработал стратегию операции. Он так тщательно продумал отдельные звенья операции, что Гвидо был просто поражен. Ему только оставалось делать в блокноте пометки, касавшиеся транспорта и конспиративных квартир. Записав все, что было необходимо, он откинулся на спинку стула и глотнул немного кофе, пристально глядя на друга.
- Это неплохо, Кризи, очень неплохо. Я прекрасно понимаю, что после того, что ты собираешься сделать в Милане, иногда тебе придется действовать по обстоятельствам, но к тому времени у тебя уже будет надежная информация. Скажи, ты в самом деле понимаешь, против каких сил собираешься выступить?
- Если у тебя есть что сказать, я внимательно тебя выслушаю.
Гвидо попытался упорядочить свои мысли.
- На самом деле они еще могущественнее, чем считает или хочет считать большинство. На полицию они, как правило, вообще не обращают внимания, а в некоторых случаях даже контролируют ее. Они не раз расправлялись с неугодными им судьями. Политиков они подкупают на всех уровнях - от сельских чиновников до министров. В некоторых районах страны, особенно на юге и в Сицилии, они в прямом смысле слова олицетворяют закон, карая и награждая по собственному усмотрению. Многие тюрьмы управляются ими изнутри. За последние несколько лет власти не раз пытались принять против мафии какие-то меры. В Калабрии они и сейчас хотят вывести этих бандитов на чистую воду. В Реджо, например, идет большое судебное разбирательство о коррупции и насильственном выкупе участков у мелких землевладельцев для строительства нового сталелитейного комбината, но... что правительство может противопоставить бандитам? Полиция, суды и тюрьмы либо коррумпированы, либо наводнены их же людьми. Есть, конечно, среди полицейских, судебных исполнителей и судей честные и смелые люди, но система в целом слишком слаба. Только Муссолини в тридцатые годы удалось их немного прижать к ногтю, но это произошло лишь потому, что боролся с ними фашистскими методами. Вместе с бандитами из мафии от репрессий государства в те годы погибли многие ни в чем не повинные люди. Но после Муссолини мафия стала еще сильнее, чем раньше. На них работают тысячи информаторов, включая служащих полицейских. Они имеют собственные группы боевиков в каждом городе, а дальше к югу - и в каждом селе. Так что эти подонки опираются на целую армию хорошо вооруженных людей по всей Италии.
Налив себе и Кризи еще кофе, Гвидо рассказал другу, чем в молодости занимался в Неаполе, особое внимание уделив отношениям с Конти.
- Да, жарковато мне, должно быть, придется, - признал Кризи. - Но кое-что складывается и в мою пользу. Во-первых, я, как и Муссолини, могу бороться против них теми методами, которые полиция применять не имеет права, в частности, террором. Эти люди сами часто им пользуются, но не испытали его на своей шкуре. Во-вторых, я буду получать информацию по мере реализации своего плана - перед тем как воздать должное каждому из тех, кто это заслужил. Такого рода сведения полиция тоже получить не может, потому что не пользуется теми методами, которые мне никто не помешает применить.
Гвидо представил себе, о каких методах идет речь, и понял, что Кризи действительно сможет получить любую информацию.
- В-третьих, - продолжил Кризи, - в отличие от полиции, моя цель состоит совсем не в том, чтобы собирать доказательства и улики, а потом передавать их в суд. Моя задача - их убить. - Он заговорил спокойнее. В-четвертых, мое стремление расправиться с ними сильнее, чем у полицейских, потому что, когда полицейские или судьи борются против мафии, они просто выполняют свою работу. У них жены, семьи, им надо думать о карьере. Меня все это не волнует, а, кроме того, я к ним с того конца подберусь, о котором они никогда и не слышали.
Гвидо задумался. Преимущества эти действительно были немалые.
- Оружие? - спросил он.
Кризи сунул руку в карман пиджака и вынул сложенную страничку.
- Леклерк в Марселе все еще крутит свои дела?
- Думаю, да, - ответил Гвидо. - Могу позвонить ему, справиться.
Он взял у Кризи листок бумаги и пробежал глазами список. Ознакомившись с ним, он даже присвистнул.
- Кризи, черт тебя дери, да ты и в самом деле собираешься объявить им войну! И ты думаешь, у Леклерка все это будет?
- Если и не будет, достать он сможет все, - ответил Кризи. - Большую часть того, что перечислено в списке, пару лет назад он поставлял родезийцам. Меня тогда советником туда пригласили. Это дело принесло ему крупный барыш. Как ты думаешь, он никакой финт отколоть не сможет? Ведь для него это плевое дело.
- Думаю, с ним все будет в порядке, - сказал Гвидо. - Вспомни, из какой мясорубки ты его тогда под Букаву вытащил. Он тебе по гроб жизни должен быть благодарен.
- Может, ты и прав. Но он - малый сообразительный и много денег сделал с тех пор, как стал торговать оружием, вместо того чтобы самому им пользоваться. Часто богатство сильно меняет людей. Так что, если возникнут проблемы, можешь на него слегка надавить.