Страница:
Количественный критерий классификации форм государства (т. е. по числу правящих лиц) является далеко не совершенным, так как не дает зачастую возможность провести четкую грань между монархиями и республиками.
Таким образом, можно заключить, что политико-правовая мысль представляет сторонников и противников различных вариантов организации государственной власти, обусловливающих различные формы правления.
Вместе с тем показательно, что, несмотря на столь богатое наследие, мыслителям не удалось выработать единой системы критериев, различающих формы правления. В большинстве случаен – это концепции, связанные с конструированием идеальной, с их точки зрения, государственно-правовой модели и основанной на ней формы правления.
1.2. Современные подходы к классификации форм правления
Контрольные вопросы
Глава 2 Сущность и основные характеристики монархической формы правления
2.1. Общие положения о монархической форме правления
Таким образом, можно заключить, что политико-правовая мысль представляет сторонников и противников различных вариантов организации государственной власти, обусловливающих различные формы правления.
Вместе с тем показательно, что, несмотря на столь богатое наследие, мыслителям не удалось выработать единой системы критериев, различающих формы правления. В большинстве случаен – это концепции, связанные с конструированием идеальной, с их точки зрения, государственно-правовой модели и основанной на ней формы правления.
1.2. Современные подходы к классификации форм правления
Современная наука выделяет две формы правления: монархии и республики. В рамках каждой из них существуют свои формы, или, как утверждают некоторые авторы, системы правления[22].
Однако ни в отечественной, ни в зарубежной научной литературе нет единой точки зрения по поводу разновидностей форм правления. Это обусловлено разными теоретико-познавательными позициями.
Одни авторы, различая развитые и неразвитые в правовом отношении государства, выделяют формы правления реальные и номинальные[23]. По мнению сторонников данного подхода, республики не бывают «без некоторых элементов республиканской формы правления», т. е. «теократическими», «монархическими», а монархии – «республиканскими монархиями» и т. д.
Другие, напротив, считают республиками либо монархиями любые политические системы, в которых есть конституция, пусть даже фиктивная, или иной основной закон, в котором государство провозглашается соответственно республикой либо монархией. Этой позиции придерживаются как конституционалисты в целом[24], так и ученые-теоретики в частности[25].
Таким образом, наблюдаются два диаметрально противоположных подхода к анализу форм правления.
1. В рамках первого подхода объект исследования составляют исключительно развитые государственно-правовые системы, в которых уже достигнуто разграничение гражданского общества и государства и в которых есть то, что называется современным правовым государством. Сторонники этого подхода выделяют некоторый набор базовых критериев (модели разделения властей, определяющие статус главы государства, главы исполнительной власти, способ формирования правительства, ответственность правительства) и на их основании затем делают вывод о форме правления конкретного государства.
При таком подходе критериев, как правило, немного. Ограничено и количество форм правления. Так, для современных развитых с правовой точки зрения государств характерны парламентарные монархии, а также президентские, парламентарные и смешанные республики. При этом сторонники данного подхода полагают, что поскольку парламентарные монархии в модели организации государственной власти по существу ничем не отличаются от парламентарных республик, эти варианты одной и той же формы правления можно объединить общим понятием: «парламентарные государства», или «государства с парламентарной формой правления».
Таким образом, учеными анализируются модели организации государственной власти исключительно развитых правовых государств. Неразвитые же, авторитарные государства не подлежат анализу.
2. В рамках второго подхода в объект исследования попадают не только реальные, но и номинальные формы правления, не только развитые, но и неразвитые в правовом отношении, авторитарные государства. Например, анализируются такие государства, как Ангола, Буркина-Фасо, Гана, Ирак, Иран, Конго и тд. С нашей точки зрения, эти государства являются республиками номинальными, т. е. лишенными важнейших признаков республики: выборности, коллегиальности одного или нескольких высших государственных органов, законности, краткосрочности легислатур и замещения высших должностей исполнительной власти.
Разумеется, такое множество «монархий» и «республик» отличается большим разнообразием. Поэтому вместо выделения общих признаков, позволяющих объединить схожие государства в идентичные формы правления, ученые учитывают специфику разных культур (развитых и неразвитых в правовом отношении). Причем разнообразие культур, неразвитых в правовом отношении, заставляет выделять все новые и новые разновидности монархий и республик. Основная трудность данного подхода – не довести число разновидностей форм правления до числа неразвитых в правовом отношении государств в силу того, что все эти государства весьма своеобразны.
В настоящем пособии в первую очередь будет рассмотрена сущность форм правления развитых правовых государств. Вместе с тем анализ форм правления не может исчерпываться только ими. На сегодняшний день в мире насчитывается большое количество авторитарных государств, правовое состояние которых далеко от развитого (чему есть определенные причины: тип цивилизации, на базе которого возникли данные государства, традиции, религия и многие другие предпосылки). Речь идет о странах Черной Африки, а также Азии. Безусловно, каждым из данных государств избран свой, присущий только ему способ организации государственной власти, однако говорить об определенной модели организации государственной власти в отношении их вряд ли представляется возможным. Общее, что роднит их, – это номинальность избранной формы правления, основанная на специфике каждого государства.
Что касается сущности формы правления, то в современной научной литературе существуют два основных подхода к анализу данного вопроса: узкий и широкий.
Сторонники узкого подхода связывают форму правления, прежде всего с правовым положением главы государства[26]; приверженцы широкой трактовки включают в это понятие отношения высших органов государства между собой, а также с элементами политической системы общества[27].
Узкая трактовка недостаточно учитывает роль других органов государства, в частности парламента, по вопросам о формировании правительства, о конституционной юстиции и т. д. Вряд ли можно делать вывод о форме правления государства исключительно по правовому положению одного должностного лица – монарха или президента.
С другой стороны, чрезмерно широкая трактовка формы государства порой придает ей несвойственные черты. Трудно всю политическую среду и даже отношения центральных органов государства вместить только в понятие формы.
Современная правовая мысль определяет форму правления как систему взаимоотношений высших органов государства – главы государства, парламента, правительства – и объясняет, из каких основных институтов складывается организация государственной власти, как они формируются и взаимодействуют друг с другом. В принципе это определение охватывает основные стороны формы правления.
Однако в некоторых государствах нет парламента вообще или его временно не бывает. Во многих президентских республиках (Бразилии, Мексике, США и др.) правительства как коллегиального органа нет. Есть администрация президента, его кабинет (президент и его министры, выступающие как советники президента). Это вовсе не коллегия совета министров: решения на заседаниях президента с министрами принимаются не коллегиально, решения принимает президент. В истории известны случаи, когда все министры высказывались против предложения президента, но он принимал свое решение. Поэтому указанная система отношений: глава государства – парламент – правительство существует не всегда. Что же касается тех президентских и смешанных республик, где есть правительство, хотя и во главе с административным премьером (в смешанных республиках в период единой партийной принадлежности президента и парламентского большинства), а также государств с парламентарной формой правления с номинальным главой государства, там все-таки эта система тройственных отношений есть, хотя и отличается определенным своеобразием.
Кроме того, если говорить о форме правления как о способе управления государством, нельзя, пилимо, ограничиваться анализом роли только трех названных органов власти. Важную роль в государстве играют также органы конституционного контроля. Ведь объявляя закон парламента неконституционным, они прерывают парламентское управление обществом (понимая управление в широком смысле слова) по данному конкретному случаю.
Наконец, как справедливо отмечает в своих трудах В.Е. Чиркин, в управлении государством, особенно в наше время, важны не только прямые, директивные связи, но и обратные связи органов государства с населением. В современных условиях, причем иногда не только в демократических, но и в авторитарных и даже тоталитарных обществах, органы государства не могут управлять, не учитывая в какой-то степени обратных импульсов, идущих от управляемых к управляющим. Если учитывать все эти факторы, то, естественно, определение формы правления будет иметь весьма общий, абстрактный характер. Но оно будет сводить к общему знаменателю разнообразие всех форм правления, существующих почти в 200 государствах современного мира, в том числе и тех, где нет парламентов, президентов или правительств. Поэтому представляется, что форма правления может быть определена как целостная система органов, функций и способов управления государством, включающая прямые и обратные связи органов государства с населением.
Сложность анализа данного вопроса заключается в том, что порой бывает трудно сделать окончательный вывод о форме правления конкретного государства, используя лишь правовые нормы. Так, если судить по Конституции Индии 1949 г., президент имеет огромную власть, сходную с полномочиями президента в президентской республике. На первый взгляд, Индия такой и является. Но до 1976 г. существовал правовой обычай (позже он был внесен в Конституцию), согласно которому президент мог осуществлять свои полномочия только «по совету» Кабинета министров. Это – один из главнейших признаков парламентарной республики. Есть и другие признаки – исключительный централизм федерации, недемократические проявления в государственном режиме и др., которые говорят о том, что в Индии не совсем та форма правления, как это можно заключить, если ориентироваться только на нормы Конституции.
Аналогично и в Малайзии, где глава государства избирается сроком на пять лет. Это – один из признаков республики. Но на деле Малайзия – монархия, ибо короля выбирают только девять султанов из своего круга. По нормам Конституции, Малайзия представляет парламентарную монархию, но реально в стране существует авторитарный режим, многие партии запрещены, разделение властей фактически отсутствует. Таким образом, как и в Индии, парламентарная форма правления Малайзии вызывает определенные сомнения. Что уж говорить о республиках с пожизненными президентами, официально разрешаемой единственной партией или о республиках после военных переворотов, где, по сути, нет республиканских учреждений, осуществляется военное управление, существует особый государственный режим и своеобразное государственно-территориальное устройство, ибо власть на местах осуществляется назначенными офицерами (комендантами и др.).
Так же и нормы «сталинской» Конституции СССР 1936 г. декларировали демократическую республиканскую форму правления: все органы власти (Советы) избирались на основе всеобщего и равного избирательного права, в Конституции не было норм, закреплявших однопартийность, исполнительные органы несли ответственность перед выборными Советами, существовали избираемые населением или Советами суды с участием народных заседателей на всех ступенях, провозглашались такие социальные, экономические права граждан, которых в то время не было в западных конституциях. Однако на практике это была форма тоталитарного государства. Советы, провозглашенные единственными органами государственной власти, не имели властных полномочий (они находились в руках партийно-государственной номенклатуры), права граждан нарушались в массовом порядке.
Можно привести и примеры Катара или Объединенных Арабских Эмиратов, где теоретически есть парламенты и конституции, но на деле эти страны вовсе не парламентарные и даже не дуалистические, а полуабсолютные, а то и абсолютные (в некоторые периоды их развития) монархии.
Исходя из вышесказанного представляется единственно верным делать вывод о формах правления, опираясь не на нормы конституций либо иных нормативно-правовых актов, а на объем полномочий высших институтов государственной власти (президента либо монарха, парламента, правительства), а также на модель взаимоотношений между ними.
Одна из наиболее традиционных классификаций форм правления базируется на числе стоящих у власти, правящих лиц. В соответствии с ней главное отличие монархии от республики заключается в том, что в монархии высшая государственная власть принадлежит одному лицу, в то время как в республике она осуществляется коллегиально выборными органами. В целом данная классификация правильно толкует сущность монархий и республик, но только реальных. По данной классификации номинальные формы правления исключаются из анализа, ибо прошлому и современности известны государства, верховная власть в которых осуществлялась несколькими лицами, но которые при этом были монархиями либо власть монарха в которых носила номинальный характер (номинальные монархии). В то же время и на сегодняшний день в мире насчитывается довольно много государств, власть в которых носит единоличный характер, но которые при этом являются республиками (номинальными республиками).
Таким образом, в данном контексте нельзя не отметить точки зрения ученых, полагающих, что в категорию монархий попадают не только государства, в которых реальная власть принадлежит монарху, отделенному от подданных, но и номинальные монархии, в которых у монарха нет реальной власти; последние – это, как правило, демократические государства, по сути, представляющие собой республики. С другой стороны, под республиканскую форму правления попадают и такие государства, в которых гражданская политическая активность существенно ограничена, политические права и свободы существенно нарушаются.
Иначе говоря, и монархии, и республики могут быть как реальными, так и номинальными[28].
Однако ни в отечественной, ни в зарубежной научной литературе нет единой точки зрения по поводу разновидностей форм правления. Это обусловлено разными теоретико-познавательными позициями.
Одни авторы, различая развитые и неразвитые в правовом отношении государства, выделяют формы правления реальные и номинальные[23]. По мнению сторонников данного подхода, республики не бывают «без некоторых элементов республиканской формы правления», т. е. «теократическими», «монархическими», а монархии – «республиканскими монархиями» и т. д.
Другие, напротив, считают республиками либо монархиями любые политические системы, в которых есть конституция, пусть даже фиктивная, или иной основной закон, в котором государство провозглашается соответственно республикой либо монархией. Этой позиции придерживаются как конституционалисты в целом[24], так и ученые-теоретики в частности[25].
Таким образом, наблюдаются два диаметрально противоположных подхода к анализу форм правления.
1. В рамках первого подхода объект исследования составляют исключительно развитые государственно-правовые системы, в которых уже достигнуто разграничение гражданского общества и государства и в которых есть то, что называется современным правовым государством. Сторонники этого подхода выделяют некоторый набор базовых критериев (модели разделения властей, определяющие статус главы государства, главы исполнительной власти, способ формирования правительства, ответственность правительства) и на их основании затем делают вывод о форме правления конкретного государства.
При таком подходе критериев, как правило, немного. Ограничено и количество форм правления. Так, для современных развитых с правовой точки зрения государств характерны парламентарные монархии, а также президентские, парламентарные и смешанные республики. При этом сторонники данного подхода полагают, что поскольку парламентарные монархии в модели организации государственной власти по существу ничем не отличаются от парламентарных республик, эти варианты одной и той же формы правления можно объединить общим понятием: «парламентарные государства», или «государства с парламентарной формой правления».
Таким образом, учеными анализируются модели организации государственной власти исключительно развитых правовых государств. Неразвитые же, авторитарные государства не подлежат анализу.
2. В рамках второго подхода в объект исследования попадают не только реальные, но и номинальные формы правления, не только развитые, но и неразвитые в правовом отношении, авторитарные государства. Например, анализируются такие государства, как Ангола, Буркина-Фасо, Гана, Ирак, Иран, Конго и тд. С нашей точки зрения, эти государства являются республиками номинальными, т. е. лишенными важнейших признаков республики: выборности, коллегиальности одного или нескольких высших государственных органов, законности, краткосрочности легислатур и замещения высших должностей исполнительной власти.
Разумеется, такое множество «монархий» и «республик» отличается большим разнообразием. Поэтому вместо выделения общих признаков, позволяющих объединить схожие государства в идентичные формы правления, ученые учитывают специфику разных культур (развитых и неразвитых в правовом отношении). Причем разнообразие культур, неразвитых в правовом отношении, заставляет выделять все новые и новые разновидности монархий и республик. Основная трудность данного подхода – не довести число разновидностей форм правления до числа неразвитых в правовом отношении государств в силу того, что все эти государства весьма своеобразны.
В настоящем пособии в первую очередь будет рассмотрена сущность форм правления развитых правовых государств. Вместе с тем анализ форм правления не может исчерпываться только ими. На сегодняшний день в мире насчитывается большое количество авторитарных государств, правовое состояние которых далеко от развитого (чему есть определенные причины: тип цивилизации, на базе которого возникли данные государства, традиции, религия и многие другие предпосылки). Речь идет о странах Черной Африки, а также Азии. Безусловно, каждым из данных государств избран свой, присущий только ему способ организации государственной власти, однако говорить об определенной модели организации государственной власти в отношении их вряд ли представляется возможным. Общее, что роднит их, – это номинальность избранной формы правления, основанная на специфике каждого государства.
Что касается сущности формы правления, то в современной научной литературе существуют два основных подхода к анализу данного вопроса: узкий и широкий.
Сторонники узкого подхода связывают форму правления, прежде всего с правовым положением главы государства[26]; приверженцы широкой трактовки включают в это понятие отношения высших органов государства между собой, а также с элементами политической системы общества[27].
Узкая трактовка недостаточно учитывает роль других органов государства, в частности парламента, по вопросам о формировании правительства, о конституционной юстиции и т. д. Вряд ли можно делать вывод о форме правления государства исключительно по правовому положению одного должностного лица – монарха или президента.
С другой стороны, чрезмерно широкая трактовка формы государства порой придает ей несвойственные черты. Трудно всю политическую среду и даже отношения центральных органов государства вместить только в понятие формы.
Современная правовая мысль определяет форму правления как систему взаимоотношений высших органов государства – главы государства, парламента, правительства – и объясняет, из каких основных институтов складывается организация государственной власти, как они формируются и взаимодействуют друг с другом. В принципе это определение охватывает основные стороны формы правления.
Однако в некоторых государствах нет парламента вообще или его временно не бывает. Во многих президентских республиках (Бразилии, Мексике, США и др.) правительства как коллегиального органа нет. Есть администрация президента, его кабинет (президент и его министры, выступающие как советники президента). Это вовсе не коллегия совета министров: решения на заседаниях президента с министрами принимаются не коллегиально, решения принимает президент. В истории известны случаи, когда все министры высказывались против предложения президента, но он принимал свое решение. Поэтому указанная система отношений: глава государства – парламент – правительство существует не всегда. Что же касается тех президентских и смешанных республик, где есть правительство, хотя и во главе с административным премьером (в смешанных республиках в период единой партийной принадлежности президента и парламентского большинства), а также государств с парламентарной формой правления с номинальным главой государства, там все-таки эта система тройственных отношений есть, хотя и отличается определенным своеобразием.
Кроме того, если говорить о форме правления как о способе управления государством, нельзя, пилимо, ограничиваться анализом роли только трех названных органов власти. Важную роль в государстве играют также органы конституционного контроля. Ведь объявляя закон парламента неконституционным, они прерывают парламентское управление обществом (понимая управление в широком смысле слова) по данному конкретному случаю.
Наконец, как справедливо отмечает в своих трудах В.Е. Чиркин, в управлении государством, особенно в наше время, важны не только прямые, директивные связи, но и обратные связи органов государства с населением. В современных условиях, причем иногда не только в демократических, но и в авторитарных и даже тоталитарных обществах, органы государства не могут управлять, не учитывая в какой-то степени обратных импульсов, идущих от управляемых к управляющим. Если учитывать все эти факторы, то, естественно, определение формы правления будет иметь весьма общий, абстрактный характер. Но оно будет сводить к общему знаменателю разнообразие всех форм правления, существующих почти в 200 государствах современного мира, в том числе и тех, где нет парламентов, президентов или правительств. Поэтому представляется, что форма правления может быть определена как целостная система органов, функций и способов управления государством, включающая прямые и обратные связи органов государства с населением.
Сложность анализа данного вопроса заключается в том, что порой бывает трудно сделать окончательный вывод о форме правления конкретного государства, используя лишь правовые нормы. Так, если судить по Конституции Индии 1949 г., президент имеет огромную власть, сходную с полномочиями президента в президентской республике. На первый взгляд, Индия такой и является. Но до 1976 г. существовал правовой обычай (позже он был внесен в Конституцию), согласно которому президент мог осуществлять свои полномочия только «по совету» Кабинета министров. Это – один из главнейших признаков парламентарной республики. Есть и другие признаки – исключительный централизм федерации, недемократические проявления в государственном режиме и др., которые говорят о том, что в Индии не совсем та форма правления, как это можно заключить, если ориентироваться только на нормы Конституции.
Аналогично и в Малайзии, где глава государства избирается сроком на пять лет. Это – один из признаков республики. Но на деле Малайзия – монархия, ибо короля выбирают только девять султанов из своего круга. По нормам Конституции, Малайзия представляет парламентарную монархию, но реально в стране существует авторитарный режим, многие партии запрещены, разделение властей фактически отсутствует. Таким образом, как и в Индии, парламентарная форма правления Малайзии вызывает определенные сомнения. Что уж говорить о республиках с пожизненными президентами, официально разрешаемой единственной партией или о республиках после военных переворотов, где, по сути, нет республиканских учреждений, осуществляется военное управление, существует особый государственный режим и своеобразное государственно-территориальное устройство, ибо власть на местах осуществляется назначенными офицерами (комендантами и др.).
Так же и нормы «сталинской» Конституции СССР 1936 г. декларировали демократическую республиканскую форму правления: все органы власти (Советы) избирались на основе всеобщего и равного избирательного права, в Конституции не было норм, закреплявших однопартийность, исполнительные органы несли ответственность перед выборными Советами, существовали избираемые населением или Советами суды с участием народных заседателей на всех ступенях, провозглашались такие социальные, экономические права граждан, которых в то время не было в западных конституциях. Однако на практике это была форма тоталитарного государства. Советы, провозглашенные единственными органами государственной власти, не имели властных полномочий (они находились в руках партийно-государственной номенклатуры), права граждан нарушались в массовом порядке.
Можно привести и примеры Катара или Объединенных Арабских Эмиратов, где теоретически есть парламенты и конституции, но на деле эти страны вовсе не парламентарные и даже не дуалистические, а полуабсолютные, а то и абсолютные (в некоторые периоды их развития) монархии.
Исходя из вышесказанного представляется единственно верным делать вывод о формах правления, опираясь не на нормы конституций либо иных нормативно-правовых актов, а на объем полномочий высших институтов государственной власти (президента либо монарха, парламента, правительства), а также на модель взаимоотношений между ними.
Одна из наиболее традиционных классификаций форм правления базируется на числе стоящих у власти, правящих лиц. В соответствии с ней главное отличие монархии от республики заключается в том, что в монархии высшая государственная власть принадлежит одному лицу, в то время как в республике она осуществляется коллегиально выборными органами. В целом данная классификация правильно толкует сущность монархий и республик, но только реальных. По данной классификации номинальные формы правления исключаются из анализа, ибо прошлому и современности известны государства, верховная власть в которых осуществлялась несколькими лицами, но которые при этом были монархиями либо власть монарха в которых носила номинальный характер (номинальные монархии). В то же время и на сегодняшний день в мире насчитывается довольно много государств, власть в которых носит единоличный характер, но которые при этом являются республиками (номинальными республиками).
Таким образом, в данном контексте нельзя не отметить точки зрения ученых, полагающих, что в категорию монархий попадают не только государства, в которых реальная власть принадлежит монарху, отделенному от подданных, но и номинальные монархии, в которых у монарха нет реальной власти; последние – это, как правило, демократические государства, по сути, представляющие собой республики. С другой стороны, под республиканскую форму правления попадают и такие государства, в которых гражданская политическая активность существенно ограничена, политические права и свободы существенно нарушаются.
Иначе говоря, и монархии, и республики могут быть как реальными, так и номинальными[28].
Контрольные вопросы
1. Типология форм правления античных мыслителей – Платона, Аристотеля, Полибия.
2. Средневековая политико-правовая мысль по вопросу о формах правления.
3. Наследие Нового времени относительно типологии форм правления.
4. Дореволюционная и современная российская политикоправовая мысль о формах правления.
5. Многообразие подходов к типологии форм правления. Реальные и номинальные формы правления.
2. Средневековая политико-правовая мысль по вопросу о формах правления.
3. Наследие Нового времени относительно типологии форм правления.
4. Дореволюционная и современная российская политикоправовая мысль о формах правления.
5. Многообразие подходов к типологии форм правления. Реальные и номинальные формы правления.
Глава 2 Сущность и основные характеристики монархической формы правления
2.1. Общие положения о монархической форме правления
Монархия (от греч. monarchia — единовластие, единодержавие) – это форма правления, главой которого является суверенное, политически и юридически безответственное лицо, приобретающее свой статус в порядке престолонаследования.
Юридическая наука, так же как и политико-правовая теория, неоднозначно оценивают данную форму правления. Так, например, ст. 6 Конституции Массачусетса провозглашает, что «сама идея о том, что человеку от рождения суждено стать представителем власти, законодателем или судьей, абсурдна и противоестественна».
Вместе с тем есть и противоположные доводы, сводящиеся к тому, что в обстановке раскола в обществе существование правового государства на условиях представительного правления в принципе невозможно. А власть одного лица, не зависимая от общества, напротив, способна быть арбитром и обеспечить соблюдение прав человека[29].
С другой стороны, уже давно замечено, что неограниченная монархия, как и всякая абсолютная власть, чревата произволом и злоупотреблениями. Афоризм лорда Эктона полностью отражает подобное наблюдение: «Всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно».
История знает множество случаев перехода от одной формы правления к другой, в частности, свержение монархий и установление республик в России, Франции, Греции, Турции, Германии. Однако в ряде случаен, в частности в Испании, наблюдался и обратный процесс – реставрация института монархии, которая существует и поныне.
Большинство монархий современности – это ограниченные конституционные (дуалистические и парламентарные) монархии. Организация государственной власти в них позволяет, сохраняя преимущества монархии, закреплять гражданские свободы и народный суверенитет. Народ в таком случае становится сувереном, и вместе с тем в государстве остается власть, способная быть «посредником между противоположными элементами, на которые разделяется общество, которая юридически не зависит от народа, поскольку «она воплощается в лице монарха, который царствует по праву, а не по выбору той или иной части общества»[30].
В этом смысле есть причины говорить о некоторых преимуществах монархии. Существует потребность в том, чтобы глава государства был относительно независимым, свободным от политических пристрастий. Тогда он становится фигурой, которая хотя бы формально сдерживает произвол. И если, в частности в парламентарной республике, приходится применять особую процедуру выборов президента, то в монархии глава государства заведомо свободен от обязательств перед политиками, партиями и избирателями.
Монархическая форма правления характеризуется следующими признаками:
1. Существование единоличного носителя верховной государственной власти; монарх – единственный источник власти, единственный субъект государственного суверенитета.
2. Пожизненная принадлежность власти монарху, законы монархии не предусматривают отстранения монарха от власти ни при каких обстоятельствах.
3. Династическое наследование верховной власти монарха,
4. Власть монарха предстает как непроизводная от власти народа (т. е. подчеркивается божественное происхождение монарха, благодаря чему царь становится помазанником Божьим, иногда получает корону из рук Папы Римского и т. п.)[31].
5. Монархическая форма правления характеризуется юридической безответственностью монарха, т. е. монарх не несет юридической, а также политической ответственности за результаты своего правления[32].
Однако существовал и существует ряд монархий, организация государственной власти которых не характеризуется всеми вышеперечисленными признаками. Так, например, в Византии из ста девяти царствовавших императоров семьдесят четыре были убиты. Во всех семидесяти четырех случаях престол переходил к цареубийце не по наследству, а по праву захвата. При коронации императора Цхимисхия патриарх Полуевкт даже провозгласил новый догмат: «Таинство помазания на царство смывает все грехи, в том числе и грех цареубийства», т. е. победителей не судят. Римские легионеры назначали и смещали императоров. Как свидетельствуют историки, арагонские феодалы возводили королей по формуле: «Мы, которые стоим столько же, сколько и Вы, и которые можем больше, чем можете Вы, мы назначаем Вас нашим королем и сеньором при том условии, что Вы будете соблюдать наши привилегии. А если нет, – то нет».
Таким образом, история изобилует примерами отсутствия признаков монархии в государствах с монархической формой правления, а значит, вышеупомянутые признаки монархической формы правления не абсолютны.
Так, единоличностъ верховной власти — не характерный признак всех монархий. Если обратиться к истории Древнего Рима, то нельзя однозначно сказать, кем были римские консулы: двумя республиканскими полуцарями, из коих ни один не был царем, или оба были срочными республиканскими чиновниками? В V–VI вв. среди франков различали «назначенных царей» («res designatus») и «освященных царей» («res consecratus»); при этом только вместе они составляли единого суверена. И в истории России известен пример занятия престола двумя царями одновременно (период правления Петра I и Ивана V с 1682 по 1696 г.). На сегодняшний день Объединенные Арабские Эмираты – «коллективная монархия», в которой полномочия монарха принадлежат Совету эмиров семи объединившихся эмиратов федерации, полномочия главы государства, кроме церемониальных, осуществляются ими совместно на заседании Совета эмиров.
Аналогично неоднозначен и признак наследственности власти монарха. Известно, что в VII в. чешским королем был избран Сало; короли Кастилии и Арагона в XIII в. занимали престол по выбору. Золотая Булла 1356 г. Карла IV – Императора Священной Римской Империи Германской нации – устанавливала, что король избирается семью князями-курфюрстами[33].
Истории известны и так называемые выборные монархии. В частности, выборной монархией было Польское государство до его ликвидации и раздела между Россией, Австрией и Пруссией. Во времена, когда Тибет был независимым государством, его главу (далай-ламу) избирали (отыскивали), как и сейчас, среди малолетних детей. Вообще подобные процедуры назначения монарха можно назвать выборами с большой степенью условности. «Выборы» монарха не являются всеобщими, «корпус избирателей» весьма специфичен – его нельзя назвать народом, политическим сообществом.
Вместе с тем есть все основания назвать еще один тип монархий, где совмещаются наследование трона и выборность монарха. Так, например, в Малайзии – федеративном государстве, в состав которого входят султанаты и губернаторства, монарх избирается на пять лет из числа наследственных султанов девяти штатов (всего в стране 13 штатов, но главы четырех из них не являются наследственными султанами и в выборах не участвуют). На деле выборов нет. По списку совета правителей султаны занимают пост монарха по очереди. Выборность главы государства на определенный срок сближает данную форму правления с республикой, однако все же Малайзия – это монархия: избранными могут быть только наследственные султаны. Статус монарха, присвоенный главе малазийского государства, следует считать правовой аномалией. Он не имеет собственного права на власть в федерации, его полномочия производны от власти всего федеративного государства. Бесспорным монархом он является лишь в пределах своего султаната.
Юридическая наука, так же как и политико-правовая теория, неоднозначно оценивают данную форму правления. Так, например, ст. 6 Конституции Массачусетса провозглашает, что «сама идея о том, что человеку от рождения суждено стать представителем власти, законодателем или судьей, абсурдна и противоестественна».
Вместе с тем есть и противоположные доводы, сводящиеся к тому, что в обстановке раскола в обществе существование правового государства на условиях представительного правления в принципе невозможно. А власть одного лица, не зависимая от общества, напротив, способна быть арбитром и обеспечить соблюдение прав человека[29].
С другой стороны, уже давно замечено, что неограниченная монархия, как и всякая абсолютная власть, чревата произволом и злоупотреблениями. Афоризм лорда Эктона полностью отражает подобное наблюдение: «Всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно».
История знает множество случаев перехода от одной формы правления к другой, в частности, свержение монархий и установление республик в России, Франции, Греции, Турции, Германии. Однако в ряде случаен, в частности в Испании, наблюдался и обратный процесс – реставрация института монархии, которая существует и поныне.
Большинство монархий современности – это ограниченные конституционные (дуалистические и парламентарные) монархии. Организация государственной власти в них позволяет, сохраняя преимущества монархии, закреплять гражданские свободы и народный суверенитет. Народ в таком случае становится сувереном, и вместе с тем в государстве остается власть, способная быть «посредником между противоположными элементами, на которые разделяется общество, которая юридически не зависит от народа, поскольку «она воплощается в лице монарха, который царствует по праву, а не по выбору той или иной части общества»[30].
В этом смысле есть причины говорить о некоторых преимуществах монархии. Существует потребность в том, чтобы глава государства был относительно независимым, свободным от политических пристрастий. Тогда он становится фигурой, которая хотя бы формально сдерживает произвол. И если, в частности в парламентарной республике, приходится применять особую процедуру выборов президента, то в монархии глава государства заведомо свободен от обязательств перед политиками, партиями и избирателями.
Монархическая форма правления характеризуется следующими признаками:
1. Существование единоличного носителя верховной государственной власти; монарх – единственный источник власти, единственный субъект государственного суверенитета.
2. Пожизненная принадлежность власти монарху, законы монархии не предусматривают отстранения монарха от власти ни при каких обстоятельствах.
3. Династическое наследование верховной власти монарха,
4. Власть монарха предстает как непроизводная от власти народа (т. е. подчеркивается божественное происхождение монарха, благодаря чему царь становится помазанником Божьим, иногда получает корону из рук Папы Римского и т. п.)[31].
5. Монархическая форма правления характеризуется юридической безответственностью монарха, т. е. монарх не несет юридической, а также политической ответственности за результаты своего правления[32].
Однако существовал и существует ряд монархий, организация государственной власти которых не характеризуется всеми вышеперечисленными признаками. Так, например, в Византии из ста девяти царствовавших императоров семьдесят четыре были убиты. Во всех семидесяти четырех случаях престол переходил к цареубийце не по наследству, а по праву захвата. При коронации императора Цхимисхия патриарх Полуевкт даже провозгласил новый догмат: «Таинство помазания на царство смывает все грехи, в том числе и грех цареубийства», т. е. победителей не судят. Римские легионеры назначали и смещали императоров. Как свидетельствуют историки, арагонские феодалы возводили королей по формуле: «Мы, которые стоим столько же, сколько и Вы, и которые можем больше, чем можете Вы, мы назначаем Вас нашим королем и сеньором при том условии, что Вы будете соблюдать наши привилегии. А если нет, – то нет».
Таким образом, история изобилует примерами отсутствия признаков монархии в государствах с монархической формой правления, а значит, вышеупомянутые признаки монархической формы правления не абсолютны.
Так, единоличностъ верховной власти — не характерный признак всех монархий. Если обратиться к истории Древнего Рима, то нельзя однозначно сказать, кем были римские консулы: двумя республиканскими полуцарями, из коих ни один не был царем, или оба были срочными республиканскими чиновниками? В V–VI вв. среди франков различали «назначенных царей» («res designatus») и «освященных царей» («res consecratus»); при этом только вместе они составляли единого суверена. И в истории России известен пример занятия престола двумя царями одновременно (период правления Петра I и Ивана V с 1682 по 1696 г.). На сегодняшний день Объединенные Арабские Эмираты – «коллективная монархия», в которой полномочия монарха принадлежат Совету эмиров семи объединившихся эмиратов федерации, полномочия главы государства, кроме церемониальных, осуществляются ими совместно на заседании Совета эмиров.
Аналогично неоднозначен и признак наследственности власти монарха. Известно, что в VII в. чешским королем был избран Сало; короли Кастилии и Арагона в XIII в. занимали престол по выбору. Золотая Булла 1356 г. Карла IV – Императора Священной Римской Империи Германской нации – устанавливала, что король избирается семью князями-курфюрстами[33].
Истории известны и так называемые выборные монархии. В частности, выборной монархией было Польское государство до его ликвидации и раздела между Россией, Австрией и Пруссией. Во времена, когда Тибет был независимым государством, его главу (далай-ламу) избирали (отыскивали), как и сейчас, среди малолетних детей. Вообще подобные процедуры назначения монарха можно назвать выборами с большой степенью условности. «Выборы» монарха не являются всеобщими, «корпус избирателей» весьма специфичен – его нельзя назвать народом, политическим сообществом.
Вместе с тем есть все основания назвать еще один тип монархий, где совмещаются наследование трона и выборность монарха. Так, например, в Малайзии – федеративном государстве, в состав которого входят султанаты и губернаторства, монарх избирается на пять лет из числа наследственных султанов девяти штатов (всего в стране 13 штатов, но главы четырех из них не являются наследственными султанами и в выборах не участвуют). На деле выборов нет. По списку совета правителей султаны занимают пост монарха по очереди. Выборность главы государства на определенный срок сближает данную форму правления с республикой, однако все же Малайзия – это монархия: избранными могут быть только наследственные султаны. Статус монарха, присвоенный главе малазийского государства, следует считать правовой аномалией. Он не имеет собственного права на власть в федерации, его полномочия производны от власти всего федеративного государства. Бесспорным монархом он является лишь в пределах своего султаната.