Ужасно скучавшие солдаты гарнизона охотно слушали ее песенки и развлекались, а один солдат, по-видимому родом из Бургундии, так разволновался, считая ее безобидной бродяжкой, что позвал ее в крепость и предложил свой солдатский рацион. Это несказанно развеселило девушку, так как она получила возможность еще ближе приблизиться к замку, но Ивонна не решилась войти к солдатам.
Время шло, а несчастной девушке никак не удавалось что-либо узнать о человеке, чей образ она носила в своем сердце. Грустная и разочарованная она возвратилась в дом.
- Как дела? - спросил Фариболь.
- Никак! Совсем никак! - ответила она, присаживаясь на сломанный стул.
- Тысяча чертей! Любой способ пригодился бы, чтобы добраться до монсеньера Людовика! Дни идут, а мы ничего не можем сделать. Мистуфлет, а ты что думаешь?
- Я? - словно спросонок вздрогнул Мистуфлет.
- Да, ты, тот самый, кто только и делает, что бродит по дорогам, ест за семерых и спит, как ящерица.
- Единственное, что я делаю - стараюсь как можно лучше провести время. Я ожидаю капуцина. У меня есть идея. Понимаете? Послезавтра пасха.
- Какое мне дело до этого? Тысяча молний! Ты смеешься надо мной,
Мистуфлет?
В этот момент Ивонна направилась к выходу.
- Вы уходите, мадемуазель?
- Да, я снова пойду к башне. У меня предчувствие, что в ней находится монсеньер Людовик и я хочу удостовериться в этом...
Когда Ивонна ушла, Фариболь снова обратился к Мистуфлету.
- Давай посмотрим, - дружелюбным тоном заговорил он, - давай посмотрим, благородный господин де Мистуфлет, какая счастливая идея пробудила тебя от лени и заставила работать твой ум?
- Извини меня, патрон, но это не какая-нибудь случайная идея, а результат длительных размышлений. Смотри: завтра суббота. Солдат выходит из Пиньероля и идет за капуцином, который должен исповедовать заключенных. Они вдвоем возвращаются в замок... Таким образом, капуцин проникает в замок и исповедует...
- ...Заключенных. Тысяча молний! Он сразу все кончит! Клянусь бородами моих предков, он его освободит! Что еще?
- Я кончил, - спокойно ответил Мистуфлет.
Фариболь, услышав такой ответ, чуть не задохнулся от гнева. Он яростно взглянул на друга, сжал кулаки и стал взад и вперед ходить по комнате. Наконец он стал успокаиваться, потом отошел в угол и уже совсем спокойно сказал:
- Тысяча чертей! Ну и поддал бы я тебе, если бы ты не был таким силачом!
Видя, что учитель успокоился, Мистуфлет снова задремал.
Тем временем Ивонна добралась до рва, чьи воды омывали башню.
Она присела на корточки в тени и в глубокой тишине вечера раздался ее грустный и жалобный голос. Она снова пела бургундскую песенку, так хорошо известную монсеньеру Людовику.
Допев последнюю строчку, Ивонна поднялась. Она почти не сомневалась, что как и в прежние дни ее песня останется без ответа. Грустная, она уже собралась уходить, как вдруг она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.В одном из окон нижнего этажа мелькнула тень.
Потом с силой брошенный сверточек описал траекторию и упал на откос внешнего берега рва.
Ивонна поспешила подобрать послание от пленника. Это был букетик фиалок, сорванных, несомненно, монсеньером Людовиком во время своих одиноких и грустных прогулок по саду губернатора. Девушка поцеловала цветы и пьяная от радости направилась к друзьям. Когда она вошла в дом, вид у нее был довольно усталый, но глаза радостно сверкали.
- Черт возьми! - воскликнул Фариболь, взглянув на нее. - Вы очень довольны!.. Может быть вы видели монсеньера Людовика?
- Я видела его силуэт... а вот, что он мне передал.
- Букетик фиалок!
- Значит, вы знаете, где он сидит? - спросил Мистуфлет.
- Да, на первом этаже башни.
- Гром и молния! - воскликнул учитель фехтования. - Эта сторона самая неприступная и лучше всего охраняется... Стены увенчаны зубцами и за каждым стоит часовой. Организовать побег с этой стороны - чистое безумие.
Ивонна и Фариболь обменялись унылыми взглядами, а Мистуфлет, молчавший до этого, неожиданно проговорил:
- Мадемуазель, я обещаю вам - завтра мы будем в камере монсеньера Людовика.
- Возможно ли это? - воскликнула девушка; она схватила его за руки и крепко пожала их.
- Мой план, мадемуазель, достаточно совершенен, чтобы я выполнил свое обещание, но я пока не буду его раскрывать. Мне нужно обдумать все детали. Единственное, что я могу сказать - нужно как следует отдохнуть, потому что завтра отдыхать будет некогда.
Ивонна посмотрела на него долгим взглядом и на прощанье сказала:
- Я верю и надеюсь, мой добрый Мистуфлет.
После этого Мистуфлет, не обращая внимания на ворчание и ругань Фариболя, завернулся в плащ и уснул сном праведника.
На следующий день Ивонна хотела снова бежать к башне, но благоразумно воздержалась, решив, что не следует часто появляться там. Приколов на грудь букетик фиалок, девушка стала ожидать развития событий. Фариболь угрюмо ходил из угла в угол. Мистуфлет, не отходивший от окна уже несколько часов, воскликнул наконец:
- Идите, мадемуазель, смотрите!
Ивонна и Фариболь подскочили к окну и прильнули к щелям в закрытых ставнях. Приблизительно в ста метрах от дома они увидели человека, с рассеянным видом шагавшего по дороге. Они рассмотрели большие приглаженные усы и руку, лежавшую на рукояти шпаги, отчего конец шпаги задрался вверх.
- Росарж! - пробормотала Ивонна.
- Росарж! - глухо прорычал Фариболь и рука его потянулась к шпаге.
- Тише, ради бога! Тише, патрон! - прошептал Мистуфлет, его железные пальцы словно клещами сжали руку товарища.
Росарж прошел мимо, бросив безразличный взгляд на домик, казавшийся необитаемым, а может быть в нем жили какие-нибудь нищие.
- Мадемуазель Ивонна, - проговорил, наконец, Мистуфлет, - провидение нам помогает, все идет даже лучше, чем я ожидал. Росаржу поручили сходить за капуцином, а нам нужно свести с ним старые счеты...
- Ну и что? - нетерпеливо спросил Фариболь.
- Патрон, скоро Росарж вернется назад, поэтому не будем терять времени. Если вы мне позволите, я каждому объясню его роль, которую он должен сыграть в этой комедии, придуманной мною несколько дней назад. Итак, я предполагаю, что лошади, о которых нам говорил господин де Роа, еще находятся на постоялом дворе Пиньероля. Так?
-Так.
- Поэтому, мадемуазель Ивонна, я прошу, чтобы вы немедленно отправились на постоялый двор. Там вы переоденетесь в свой мужской костюм и в двенадцать ночи всех трех коней приведете к скале около нижней башни. Ожидайте там, мы придем вместе с монсеньером Людовиком.
- Боже мой! - воскликнула девушка, едва не потеряв сознание от радости.
- Во всяком случае, - продолжал Мистуфлет, - вы ожидайте нас до двух часов ночи, потому что мы можем задержаться. Но если к этому времени мы не появимся, то немедленно скачите прочь и помните, что мы погибли при попытке спасти настоящего короля Франции... Я знаю, вы хотели бы идти вместе с нами, - добавил он, заметив грусть на лице Ивонны, - но будет правильным, я думаю, чтобы один из нас троих спасся и продолжал помогать монсеньеру Людовику, а поскольку вы его любите, то вы и должны спастись, потому что ваша великая любовь не позволит ему упасть духом.
Услышав такие разумные доводы, девушка не стала возражать и согласилась со своей ролью. Она сразу же собралась и попрощалась со своими друзьями, но неожиданно вернулась, отколола от груди букетик фиалок и протянула им:
- Постарайтесь вернуть эти цветы монсеньеру Людовику, чтобы ни случилось, но я знаю: он помнит обо мне.
Мужчины пообещали выполнить ее просьбу, и Ивонна направилась в сторону постоялого двора.
Как только дверь за ней закрылась, Мистуфлет и Фариболь зарядили пистолеты и прицепили на пояс кинжалы.
- Приблизительно через четверть часа, - проговорил Мистуфлет, - этот бездельник Росарж вместе с капуцином будет возвращаться в крепость. Никто не помешает нам попросить у монаха благословения, а Росарж тем временем останется на улице, созерцая это красивое нёбо, на которое, возможно, он никогда и не попадет...
- Тысяча чертей! Тысяча молний! - воскликнул Фариболь, искренне восхищаясь способностями своего ученика. - Вот я и говорю, что ты иногда думаешь точно так же, как и я!...
После этого друзья вышли на дорогу.
- Я спрячусь здесь, - сказал Мистуфлет, - а вы, патрон, вот здесь...
Как только они подойдут вот сюда, мы спокойно выходим, подходим к ним, вежливо снимаем шляпы и приветствуем их. После этого я займусь отцом-капуцином.
- А я Росаржем.
- Точно! Если закричит - убейте его, если нет - пригласите его помериться шпагами и ...
Он замолчал, потому что на вершине холма появились два темных силуэта, хорошо видимые на фоне неба. Один из них был худой и высокий, он шел большими шагами, словно на ходулях. Второй походил на огромный шар, он словно катился по откосу.
- Это они, патрон! - предупредил Мистуфлет. - Наступает момент! Прячемся!
Каждый занял свое место. Вскоре на дороге послышались приближавшиеся голоса. Как только парочка пересекла невидимую черту, из укрытия молча и спокойно со шляпами в руках вышли Мистуфлет и Фариболь.
- Бандиты! - воскликнул толстяк-капуцин.
Фариболь, не говоря ни слова, направился к бывшему другу.
- Мне кажется, Росарж, нам представился случай свести старые счеты.
- Ты кто? - удивился Росарж, услышав свое имя из уст бродяги.
Но вдруг он отскочил назад. При свете луны он узнал Фариболя.
- Фариболь! - его рука метнулась к шпаге.
- Он самый, - ответил учитель, - мое присутствие тебе все объясняет. Поэтому, перейдем к делу и не будем терять времени.
И шагнув вперед, словно в зале для фехтования, Фариболь принял стойку и его шпага скрестилась со шпагой противника. А Мистуфлет тем временем занялся монахом, который стоял ни жив, ни мертв.
Несчастный, увидев направленный на него пистолет, упал на колени перед Мистуфлетом и взмолился дрожащим голосом:
- Ах, брат, сжалься надо мной, я ничего не сделал вам плохого! Мне еще нужно замолить многие свои грехи!
- Ладно, - согласился Мистуфлет, убирая оружие, - я вижу - ты святой человек, и если будешь слушаться меня во всем, то я не только не причиню тебе вреда, но даже благословлю тебя.
Услышав это, бедный монах вздохнул было с облегчением, но почти сразу же испуганно вскрикнул, потому что Мистуфлет взял его одной рукой за пояс, второй - за шею, поднял словно перышко и понес в дом.
Поединок между Фариболем и Росаржем продолжался, но не потому, что Росарж оказался достойным противником бывшему учителю фехтования. Просто Фариболь хотел насладиться местью, о которой давно мечтал.
Легко передвигаясь на ногах, собранный, с высоко поднятой головой, занимая безупречную позицию, Фариболь, улыбаясь, отражал бешеные выпады своего противника. Росарж, сжав зубы, делал молниеносные наскоки, нападая то справа, то слева. Он приседал, вскакивал, вытягивался, выискивая брешь в обороне, но его оружие постоянно наталкивалось на шпагу Фариболя.
- Спокойно, парень! - посоветовал Фариболь. - Кончик шпаги на уровень глаз! Тысяча чертей, мне стыдно быть твоим учителем!
Неожиданно Росарж отскочил назад и застонал от злости и от боли.
Шпага Фариболя ранила его в лоб. Окончательно взбешенный от полученной раны он неосторожно бросился на своего противника.
- Подожди, вот черт! - пошутил Фариболь. - Я не хочу убивать тебя так быстро, я хочу немного поболтать с тобой.
С необыкновенной ловкостью он выбил шпагу из рук Росаржа и отбросил ее на несколько шагов в сторону. Пока Росарж бегал за ней и возвращался назад, он снова обратился к нему:
- Дорогой друг, в память о нашей прошлой дружбе я подарю тебе жизнь, но с одним условием...
Не отвечая, Росарж снова бросился в бой.
- Если ты не примешь мое условие, - продолжал Фариболь, - то я начну тебя убивать, чтобы отомстить за все страдания, которые ты причинил монсеньеру Людовику и тем, кто его любит. Подумай как следует... Так ты не хочешь отвечать? Ну что же, я начинаю!
И снова его шпага достала противника, пронзив насквозь левую руку.
Но Росарж, казалось, не почувствовал раны. Левая рука его бессильно повисла, но он продолжал атаковать.
- Однако, - снова заговорил Фариболь, - я хочу попросить тебя оказать небольшую услугу, ведь предательство для таких, как^ ты, не имеет особого значения. Скажи мне пароль и отзыв при входе в замок Пиньероль и клянусь я не убью тебя.
Но в этот момент Росарж так неожиданно бросился на него, что Фариболь, увлеченный своими разговорами, не смог уклониться от удара.
Шпага скользнула по ребрам и на камзоле выступило красное пятно.
Ободренный успехом Росарж мрачно усмехнулся и произнес:
- Ага, чертов забияка! Теперь, я не сомневаюсь, что отправлю тебя на тот свет, и с чистой совестью могу сообщить пароль и отзыв при входе в замок. Там сидит твой надоевший монсеньер Людовик. Слушай и хорошенько запомни, может пригодится тебе перед воротами ада:
"Сен-Мар, безжалостный". Ты доволен теперь, маэзе Фариболь?
- Сейчас я тебе это продемонстрирую, маэзе Росарж, - ответил учитель фехтования.
Он сделал молниеносный выпад, и Росарж, получив страшную рану в плечо, как подкошенный, повалился на землю.
Фариболь наклонился и убедился, что он выполнил свое обещание и не убил Росаржа. Он громко проговорил, словно с кем-то разговаривал:
- Вот к чему приводит самонадеянность. Но в этом есть кое-что хорошее, ведь благодаря самонадеянности этот дурак Росарж выдал пароль и отзыв.
Не обладая силой Мистуфлета, он приподнял Росаржа и потащил его прямо по земле. Втащив тело в дом, слабо освещенный свечой, Фариболь даже вскрикнул от удивления. Перед ним стоял отец-капуцин, а в углу, крепко связанный, лежал полуголый человек, в котором, как ему показалось, он узнал Мистуфлета.
- Тысяча молний! - воскликнул Фариболь. - Еще немного и монах улизнул бы!
- Ничего страшного, патрон, - ответил капуцин, снимая капюшон.
- Вот так да... Мистуфлет!
- Конечно, патрон. Этот симпатичный капуцин очень охотно предоставил мне свою одежду и этим доставил мне чрезвычайное удовольствие.
Увидев своего товарища в монашеском одеянии, Фариболь не мог удержаться от громкого хохота.
- Пароль и отзыв известны? - спросил Мистуфлет.
- Да, любезный Росарж беспечно все сообщил.
- В таком случае, патрон, пониже опускайте поля своей шляпы, заворачивайтесь в плащ и пойдемте. Не будем терять времени.
Спустя полчаса оба друга уже стояли перед воротами крепости, без всяких осложнений вошли внутрь, пересекли двор, обменялись с часовым паролем и отзывом, прошли по подъемному мосту, который специально опустили для них, и довольно скоро очутились у входа в нижнюю башню.
Таким образоом, они выполнили первую часть своего замысла, заключавшегося в том, чтобы войти в замок. Теперь осталось выполнить вторую часть - выйти из крепости с монсеньером Людовиком.
Глава ХШ
УЖИН В ЗАМКЕ
Услышав первый раз через окно нежный голос Ивонны, распевавшей песенку, монсеньер Людовик почувствовал невыразимое беспокойство.
Человек действия, храбрый и энергичный, он с трудом выносил бездеятельную и монотонную жизнь в четырех стенах своей камеры. Правда, ему позволяли гулять по парку и даже предлагали сменить камеру, но он решительно воспротивился этому, как как испугался, что не услышит голоса своей верной подруги детства.
Но нервы у него истощились и здоровье настолько ухудшилось, что даже Сен-Мар забеспокоился, тем более что король приказал ему должным образом оберегать заключенного. Существовало поверье, по которому оба брата должны были умереть в один и тот же день.
С приближением пасхи монсеньер Людовик потребовал, чтобы ему прислали духовника для исполнения святого церковного долга. Губернатор охотно согласился с просьбой и кроме того пригласил его на праздничный ужин вечером накануне пасхи. Кроме жены губернатора на нем должен был присутствовать капуцин и еще несколько человек приглашенных. Монсеньер Людовик принял приглашение. Сен-Мар предупредил его, что в гостях он не должен снимать маску. Остальные гости тоже придут в масках.
Монсеньеру Людовику казалось, что время шло очень медленно. Временами на него находили приступы слабости и он подолгу лежал на постели, успокаивая расшалившиеся нервы.
Наконец наступил вечер перед пасхой. Солнце скрылось за горизонтом.
Часов в десять вечера монсеньер Людовик, одетый, прилег на свое ложе. Но не прошло и нескольких минут, как за дверью послышались шаги. Монсеньер Людовик приподнялся и чуть отодвинул полог балдахина.
Заскрипел ключ в скважине, открылась дверь и показались несколько человек. Их силуэты неясно различались в темноте.
- Монсеньер, - выступил вперед господин де Сен-Мар, - я привел капеллана, которому вы согласились дать аудиенцию.
- Отлично. Скажите ему, пусть подойдет.
- Прошу вас не забывать, монсеньер, что установленный порядок запрещает оставлять вас наедине с духовником, поэтому вместе с капитаном мы будем находиться в нескольких шагах от вас.
Монсеньер Людовик презрительно пожал плечами и обратился к монаху:
- Подойдите, падре.
Монах смиренно повиновался. Монсеньер Людовик хотел было встать с постели и вместе с духовником пройти в угол комнаты, когда монах неожиданно опустился на колени перед кроватью и громко стал читать молитву:
- Jnnomine patris, et Hlii... [Во имя отца и сына... (лат)]
Удивленный молодой дворянин почувствовал, как рука монаха, перекрестившая его, слегка пожала ему руку, словно предупреждая его, а вслед за этим до его слуха донеслись чуть слышные слова, едва внятный шепот:
- Лежите, скажите, что болеете.
И монотонным голосом продолжал:
- Et spiritus sancti... amen [И святого духа... аминь (лат)]
- Отче, - проговорил монсеньер Людовик, повинуясь странному монаху, позвольте мне лечь. Я неважно себя чувствую.
Капуцин кивнул в знак согласия ^приблизившись к исповедующемуся так близко, что они почти касались друг друга лбами, начал с благоговением произносить молитву:
- Ave Maria...*16) - потом тихо добавил: - Монсеньер, ничему не удивляйтесь... gratia plena... Лежите смирно... Dominus tecum...
Молчите... Benedicta tu inmulieribus... Когда я скажу свое имя... Et bendictus... Мистуфлет.
Несмотря на самообладание, монсеньер Людовик вздрогнул и чуть было не вскрикнул. К счастью, в камере было темно и никто ничего не заметил, а Мистуфлет продолжал свою странную молитву:
- Fructus ventris tui jesus... Монсеньер, приподнимите край одеяла...
Sancta Maria... Возьмите кинжал.
И сунул под одеяло оружие, спрятанное в рукаве.
- Ога pro nobis, - продолжал он. - Сегодня ночью во время ужина у Сен-Мара... pecatoribus... вы, Фариболь и я набросимся... nunc et in hora... на губернатора со шпагой или с кинжалом... mortis nostrae...
и избавимся от него. Я подам знак, сказав... Amen.
И с благоговением, соответствующим его роли, Мистуфлет поднялся и заговорил, смиренно склонившись:
- Сын мой, бог сочувствует тем, кто страдает, и никогда не оставит тех, кто верит в него; склонитесь пред тайными предначертаниями его; доверьте мне свои горести и печали. Он слышит все, и видит, и знает, как тебя утешить, свершить правосудие и отделить доброе семя от плохого.
Монсеньер Людовик прекрасно понимал подлинный смысл этих слов, в отличие от ничего не подозревавшего господина де Сен-Мара.
Дождавшись окончания исповеди, Сен-Мар подошел к постели и спросил своего королевского пленника:
- Монсеньер, вы будете продолжать молиться или...?
- Нет нет, - ответил молодой человек, - я уже успокоился и готов следовать за вами.
Здание, соединявшее первую башню замка со второй, было занято господином де Сен-Маром. Окна его квартиры выходили на внешнюю сторону замка и закрывались деревьями на берегу рва. На первом этаже со стороны фасада, украшенного большими окнами, располагался зал. Он был чудесно сервирован для ужина господина губернатора и его гостей.
Когда Сен-Мар в сопровождении капуцина и заключенного, чье лицо было полностью покрыто маской из черного бархата, вошли в столовую, там еще никого не было. Гостеприимный хозяин извинился перед гостями и сказал слуге:
- Пригласи госпожу де Сен-Мар и ее отца.
Через некоторое время распахнулась дверь и в зал вошла женщина. Ее осанка, талия и походка ясно указывали на молодость и красоту. Верхняя часть лица ее скрывалась под полумаской. Полумаска была на лице мужчины, сопровождавшего ее, но длинные седые волосы, спускавшиеся до плеч, ясно указывали на его возраст.
Как только дама вошла, монсеньер Людовик галантно поклонился, но сердце защемило от непонятной грусти. Он внимательно посмотрел на незнакомку. Чем-то она притягивала его, но чем именно - этого он никак не мог объяснить.
- Моя жена, - представил ее губернатор.
Монсеньеру Людовику показалось, что женщина тоже взволнована. Она прижала руку к груди, словно хотела успокоить сердце. Но слабость и волнение быстро прошли и господин де Сен-Мар ничего не заметил. Он рассаживал гостей и, улыбаясь, разговаривал с капуцином:
- Преподобный отец, вы не обязаны закрывать лицо, поэтому можете снять свой капюшон.
Не говоря ни слова, Мистуфлет жестом указал на присутствующих, словно давая этим понять, что правильнее было бы поступать так же, как и они.
- Ну что же, как вам будет угодно, - согласился Сен-Мар, - но позвольте, я открою окно. Пусть нас обдувает восхитительным весенним бризом.
Мистуфлет и монсеньер Людовик обменялись взглядом. Ни о чем не подозревая, губернатор облегчал им бегство. Сен-Мар, со своей стороны, хотел убедиться, что Росарж стоит на страже.
Он хорошо видел своего помощника. Тот сидел, опершись локтями на стол и уткнувшись носом в тарелку. Казалось, кроме собственного желудка его ничто больше не интересовало.
- Дурак! - чуть слышно выругался Сен-Мар. - Какого черта он повернулся задом к двери?
Впрочем, не придавая особого значения такому заурядному событию, он вернулся к гостям. Почетное место за столом занимала дама в маске.
Слева от нее сидел старик, а справа - лжемонах. Перед ней сидел монсеньер Людовик, и рядом с ним - губернатор. Такое расположение благоприятствовало планам Мистуфлета. Ему было достаточно протянуть руки, чтобы схватить губернатора за шею. Одновременно он мог подать условный сигнал молодому человеку.
Довольный ходом событий, Мистуфлет почувствовал ужасный голод и принялся уплетать блюда, подававшиеся ему. Только один Сен-Мар поддерживал его, остальные вели себя за столом довольно натянуто.
Разговор почти прекратился, так как никто не обращал внимания на слова губернатора, а на вопросы отвечали рассеянно и словно во сне.
Пробило двенадцать часов. Под окном послышались шаги караула, началась смена часовых на стенах. Сложив руки на житове, Мистуфлет блаженно откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что он доволен ужином. Со стороны можно было подумать, что он бормочет про себя молитву. На самом деле, прищурив глаза, он внимательно осмотрелся по сторонам и удостоверился, что все находятся на своих местах. Он увидел, что монсеньер Людовик слегка отодвинул свое кресло и приготовился к нападению на старика, сидевшего рядом с ним. За дверью он различил силуэт Фариболя со шпагой в руке, которого СенМар принял за Росаржа.
- Amen. - громко произнес он пароль, словно закончил молитву.
И прежде чем Сен-Мар успел выхватить оружие, руки Мистуфлета, словно железные обручи, обхватили губернатора и сдавили так, что он чуть не задохнулся. На помощь Мистуфлету подбежал Фариболь. Приставив шпагу к груди Сен-Мара, он произнес:
- Тысяча чертей! Молчи и не двигайся, друг, если не хочешь умереть!
Раздавшийся неожиданно душераздирающий крик заставил Фариболя повернуть голову, он опустил шпагу. Мистуфлет тоже разжал пальцы.
Услышав сигнал, монсеньер Людовик набросился на старика с седыми волосами. Тот сидел неподвижно и не собирался защищаться. Молодой чловек, не причинив никакого вреда, кинжалом разрезал ленту, которая поддерживала маску на лице старика. Едва маска упала с лица, он воскликнул в неописуемом волнении:
- Господин граф де Ереван! Вы! Вы здесь? - и, сорвав свою маску, добавил:- Вы узнаете меня?
Однако он не успел выслушать ответ, так как в этот момент упала в обморок госпожа де Сен-Мар и он бросился к ней и тоже сорвал маску.
Монсеньер Людовик почувствовал, что у него волосы на голове зашевелились. Он только и успел пробормотать:
- Она! Сюзанна!.. Жена подлого Сен-Мара!
После этого он замолчал, словно остолбенел, и очнулся только тогда, когда почувствовал на своем плече руку и услышал голос Фариболя:
- Черт возьми, монсеньер! Нам здесь нельзя задерживаться, скверное это место. Надо немедленно уходить!
- Уходим, да! - согласился монсеньер Людовик. - Уходим, но с ней!
Фариболь подхватил Сюзанну на руки и вместе с монсеньером Людовиком они побежали к окну. Но граф де Ереван, стоявший в углу, тотчас же стал у них на пути, мертвенно-бледный, словно призрак. Скрестив руки на груди, он громко и важно проговорил:
- Ради моей части и чести дочери, монсеньер Людовик, вы пройдете дальше разве только через мой труп.
- Граф, - возразил монсеньер Людовик, - разве вы не понимаете, что в этот момент речь идет о нашем спасении, о свободе и счастьи?
- Сюзанна де Ереван является теперь госпожой де Сен-Мар и должна оставаться здесь, - твердо заявил старик.
Время шло, а несчастной девушке никак не удавалось что-либо узнать о человеке, чей образ она носила в своем сердце. Грустная и разочарованная она возвратилась в дом.
- Как дела? - спросил Фариболь.
- Никак! Совсем никак! - ответила она, присаживаясь на сломанный стул.
- Тысяча чертей! Любой способ пригодился бы, чтобы добраться до монсеньера Людовика! Дни идут, а мы ничего не можем сделать. Мистуфлет, а ты что думаешь?
- Я? - словно спросонок вздрогнул Мистуфлет.
- Да, ты, тот самый, кто только и делает, что бродит по дорогам, ест за семерых и спит, как ящерица.
- Единственное, что я делаю - стараюсь как можно лучше провести время. Я ожидаю капуцина. У меня есть идея. Понимаете? Послезавтра пасха.
- Какое мне дело до этого? Тысяча молний! Ты смеешься надо мной,
Мистуфлет?
В этот момент Ивонна направилась к выходу.
- Вы уходите, мадемуазель?
- Да, я снова пойду к башне. У меня предчувствие, что в ней находится монсеньер Людовик и я хочу удостовериться в этом...
Когда Ивонна ушла, Фариболь снова обратился к Мистуфлету.
- Давай посмотрим, - дружелюбным тоном заговорил он, - давай посмотрим, благородный господин де Мистуфлет, какая счастливая идея пробудила тебя от лени и заставила работать твой ум?
- Извини меня, патрон, но это не какая-нибудь случайная идея, а результат длительных размышлений. Смотри: завтра суббота. Солдат выходит из Пиньероля и идет за капуцином, который должен исповедовать заключенных. Они вдвоем возвращаются в замок... Таким образом, капуцин проникает в замок и исповедует...
- ...Заключенных. Тысяча молний! Он сразу все кончит! Клянусь бородами моих предков, он его освободит! Что еще?
- Я кончил, - спокойно ответил Мистуфлет.
Фариболь, услышав такой ответ, чуть не задохнулся от гнева. Он яростно взглянул на друга, сжал кулаки и стал взад и вперед ходить по комнате. Наконец он стал успокаиваться, потом отошел в угол и уже совсем спокойно сказал:
- Тысяча чертей! Ну и поддал бы я тебе, если бы ты не был таким силачом!
Видя, что учитель успокоился, Мистуфлет снова задремал.
Тем временем Ивонна добралась до рва, чьи воды омывали башню.
Она присела на корточки в тени и в глубокой тишине вечера раздался ее грустный и жалобный голос. Она снова пела бургундскую песенку, так хорошо известную монсеньеру Людовику.
Допев последнюю строчку, Ивонна поднялась. Она почти не сомневалась, что как и в прежние дни ее песня останется без ответа. Грустная, она уже собралась уходить, как вдруг она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.В одном из окон нижнего этажа мелькнула тень.
Потом с силой брошенный сверточек описал траекторию и упал на откос внешнего берега рва.
Ивонна поспешила подобрать послание от пленника. Это был букетик фиалок, сорванных, несомненно, монсеньером Людовиком во время своих одиноких и грустных прогулок по саду губернатора. Девушка поцеловала цветы и пьяная от радости направилась к друзьям. Когда она вошла в дом, вид у нее был довольно усталый, но глаза радостно сверкали.
- Черт возьми! - воскликнул Фариболь, взглянув на нее. - Вы очень довольны!.. Может быть вы видели монсеньера Людовика?
- Я видела его силуэт... а вот, что он мне передал.
- Букетик фиалок!
- Значит, вы знаете, где он сидит? - спросил Мистуфлет.
- Да, на первом этаже башни.
- Гром и молния! - воскликнул учитель фехтования. - Эта сторона самая неприступная и лучше всего охраняется... Стены увенчаны зубцами и за каждым стоит часовой. Организовать побег с этой стороны - чистое безумие.
Ивонна и Фариболь обменялись унылыми взглядами, а Мистуфлет, молчавший до этого, неожиданно проговорил:
- Мадемуазель, я обещаю вам - завтра мы будем в камере монсеньера Людовика.
- Возможно ли это? - воскликнула девушка; она схватила его за руки и крепко пожала их.
- Мой план, мадемуазель, достаточно совершенен, чтобы я выполнил свое обещание, но я пока не буду его раскрывать. Мне нужно обдумать все детали. Единственное, что я могу сказать - нужно как следует отдохнуть, потому что завтра отдыхать будет некогда.
Ивонна посмотрела на него долгим взглядом и на прощанье сказала:
- Я верю и надеюсь, мой добрый Мистуфлет.
После этого Мистуфлет, не обращая внимания на ворчание и ругань Фариболя, завернулся в плащ и уснул сном праведника.
На следующий день Ивонна хотела снова бежать к башне, но благоразумно воздержалась, решив, что не следует часто появляться там. Приколов на грудь букетик фиалок, девушка стала ожидать развития событий. Фариболь угрюмо ходил из угла в угол. Мистуфлет, не отходивший от окна уже несколько часов, воскликнул наконец:
- Идите, мадемуазель, смотрите!
Ивонна и Фариболь подскочили к окну и прильнули к щелям в закрытых ставнях. Приблизительно в ста метрах от дома они увидели человека, с рассеянным видом шагавшего по дороге. Они рассмотрели большие приглаженные усы и руку, лежавшую на рукояти шпаги, отчего конец шпаги задрался вверх.
- Росарж! - пробормотала Ивонна.
- Росарж! - глухо прорычал Фариболь и рука его потянулась к шпаге.
- Тише, ради бога! Тише, патрон! - прошептал Мистуфлет, его железные пальцы словно клещами сжали руку товарища.
Росарж прошел мимо, бросив безразличный взгляд на домик, казавшийся необитаемым, а может быть в нем жили какие-нибудь нищие.
- Мадемуазель Ивонна, - проговорил, наконец, Мистуфлет, - провидение нам помогает, все идет даже лучше, чем я ожидал. Росаржу поручили сходить за капуцином, а нам нужно свести с ним старые счеты...
- Ну и что? - нетерпеливо спросил Фариболь.
- Патрон, скоро Росарж вернется назад, поэтому не будем терять времени. Если вы мне позволите, я каждому объясню его роль, которую он должен сыграть в этой комедии, придуманной мною несколько дней назад. Итак, я предполагаю, что лошади, о которых нам говорил господин де Роа, еще находятся на постоялом дворе Пиньероля. Так?
-Так.
- Поэтому, мадемуазель Ивонна, я прошу, чтобы вы немедленно отправились на постоялый двор. Там вы переоденетесь в свой мужской костюм и в двенадцать ночи всех трех коней приведете к скале около нижней башни. Ожидайте там, мы придем вместе с монсеньером Людовиком.
- Боже мой! - воскликнула девушка, едва не потеряв сознание от радости.
- Во всяком случае, - продолжал Мистуфлет, - вы ожидайте нас до двух часов ночи, потому что мы можем задержаться. Но если к этому времени мы не появимся, то немедленно скачите прочь и помните, что мы погибли при попытке спасти настоящего короля Франции... Я знаю, вы хотели бы идти вместе с нами, - добавил он, заметив грусть на лице Ивонны, - но будет правильным, я думаю, чтобы один из нас троих спасся и продолжал помогать монсеньеру Людовику, а поскольку вы его любите, то вы и должны спастись, потому что ваша великая любовь не позволит ему упасть духом.
Услышав такие разумные доводы, девушка не стала возражать и согласилась со своей ролью. Она сразу же собралась и попрощалась со своими друзьями, но неожиданно вернулась, отколола от груди букетик фиалок и протянула им:
- Постарайтесь вернуть эти цветы монсеньеру Людовику, чтобы ни случилось, но я знаю: он помнит обо мне.
Мужчины пообещали выполнить ее просьбу, и Ивонна направилась в сторону постоялого двора.
Как только дверь за ней закрылась, Мистуфлет и Фариболь зарядили пистолеты и прицепили на пояс кинжалы.
- Приблизительно через четверть часа, - проговорил Мистуфлет, - этот бездельник Росарж вместе с капуцином будет возвращаться в крепость. Никто не помешает нам попросить у монаха благословения, а Росарж тем временем останется на улице, созерцая это красивое нёбо, на которое, возможно, он никогда и не попадет...
- Тысяча чертей! Тысяча молний! - воскликнул Фариболь, искренне восхищаясь способностями своего ученика. - Вот я и говорю, что ты иногда думаешь точно так же, как и я!...
После этого друзья вышли на дорогу.
- Я спрячусь здесь, - сказал Мистуфлет, - а вы, патрон, вот здесь...
Как только они подойдут вот сюда, мы спокойно выходим, подходим к ним, вежливо снимаем шляпы и приветствуем их. После этого я займусь отцом-капуцином.
- А я Росаржем.
- Точно! Если закричит - убейте его, если нет - пригласите его помериться шпагами и ...
Он замолчал, потому что на вершине холма появились два темных силуэта, хорошо видимые на фоне неба. Один из них был худой и высокий, он шел большими шагами, словно на ходулях. Второй походил на огромный шар, он словно катился по откосу.
- Это они, патрон! - предупредил Мистуфлет. - Наступает момент! Прячемся!
Каждый занял свое место. Вскоре на дороге послышались приближавшиеся голоса. Как только парочка пересекла невидимую черту, из укрытия молча и спокойно со шляпами в руках вышли Мистуфлет и Фариболь.
- Бандиты! - воскликнул толстяк-капуцин.
Фариболь, не говоря ни слова, направился к бывшему другу.
- Мне кажется, Росарж, нам представился случай свести старые счеты.
- Ты кто? - удивился Росарж, услышав свое имя из уст бродяги.
Но вдруг он отскочил назад. При свете луны он узнал Фариболя.
- Фариболь! - его рука метнулась к шпаге.
- Он самый, - ответил учитель, - мое присутствие тебе все объясняет. Поэтому, перейдем к делу и не будем терять времени.
И шагнув вперед, словно в зале для фехтования, Фариболь принял стойку и его шпага скрестилась со шпагой противника. А Мистуфлет тем временем занялся монахом, который стоял ни жив, ни мертв.
Несчастный, увидев направленный на него пистолет, упал на колени перед Мистуфлетом и взмолился дрожащим голосом:
- Ах, брат, сжалься надо мной, я ничего не сделал вам плохого! Мне еще нужно замолить многие свои грехи!
- Ладно, - согласился Мистуфлет, убирая оружие, - я вижу - ты святой человек, и если будешь слушаться меня во всем, то я не только не причиню тебе вреда, но даже благословлю тебя.
Услышав это, бедный монах вздохнул было с облегчением, но почти сразу же испуганно вскрикнул, потому что Мистуфлет взял его одной рукой за пояс, второй - за шею, поднял словно перышко и понес в дом.
Поединок между Фариболем и Росаржем продолжался, но не потому, что Росарж оказался достойным противником бывшему учителю фехтования. Просто Фариболь хотел насладиться местью, о которой давно мечтал.
Легко передвигаясь на ногах, собранный, с высоко поднятой головой, занимая безупречную позицию, Фариболь, улыбаясь, отражал бешеные выпады своего противника. Росарж, сжав зубы, делал молниеносные наскоки, нападая то справа, то слева. Он приседал, вскакивал, вытягивался, выискивая брешь в обороне, но его оружие постоянно наталкивалось на шпагу Фариболя.
- Спокойно, парень! - посоветовал Фариболь. - Кончик шпаги на уровень глаз! Тысяча чертей, мне стыдно быть твоим учителем!
Неожиданно Росарж отскочил назад и застонал от злости и от боли.
Шпага Фариболя ранила его в лоб. Окончательно взбешенный от полученной раны он неосторожно бросился на своего противника.
- Подожди, вот черт! - пошутил Фариболь. - Я не хочу убивать тебя так быстро, я хочу немного поболтать с тобой.
С необыкновенной ловкостью он выбил шпагу из рук Росаржа и отбросил ее на несколько шагов в сторону. Пока Росарж бегал за ней и возвращался назад, он снова обратился к нему:
- Дорогой друг, в память о нашей прошлой дружбе я подарю тебе жизнь, но с одним условием...
Не отвечая, Росарж снова бросился в бой.
- Если ты не примешь мое условие, - продолжал Фариболь, - то я начну тебя убивать, чтобы отомстить за все страдания, которые ты причинил монсеньеру Людовику и тем, кто его любит. Подумай как следует... Так ты не хочешь отвечать? Ну что же, я начинаю!
И снова его шпага достала противника, пронзив насквозь левую руку.
Но Росарж, казалось, не почувствовал раны. Левая рука его бессильно повисла, но он продолжал атаковать.
- Однако, - снова заговорил Фариболь, - я хочу попросить тебя оказать небольшую услугу, ведь предательство для таких, как^ ты, не имеет особого значения. Скажи мне пароль и отзыв при входе в замок Пиньероль и клянусь я не убью тебя.
Но в этот момент Росарж так неожиданно бросился на него, что Фариболь, увлеченный своими разговорами, не смог уклониться от удара.
Шпага скользнула по ребрам и на камзоле выступило красное пятно.
Ободренный успехом Росарж мрачно усмехнулся и произнес:
- Ага, чертов забияка! Теперь, я не сомневаюсь, что отправлю тебя на тот свет, и с чистой совестью могу сообщить пароль и отзыв при входе в замок. Там сидит твой надоевший монсеньер Людовик. Слушай и хорошенько запомни, может пригодится тебе перед воротами ада:
"Сен-Мар, безжалостный". Ты доволен теперь, маэзе Фариболь?
- Сейчас я тебе это продемонстрирую, маэзе Росарж, - ответил учитель фехтования.
Он сделал молниеносный выпад, и Росарж, получив страшную рану в плечо, как подкошенный, повалился на землю.
Фариболь наклонился и убедился, что он выполнил свое обещание и не убил Росаржа. Он громко проговорил, словно с кем-то разговаривал:
- Вот к чему приводит самонадеянность. Но в этом есть кое-что хорошее, ведь благодаря самонадеянности этот дурак Росарж выдал пароль и отзыв.
Не обладая силой Мистуфлета, он приподнял Росаржа и потащил его прямо по земле. Втащив тело в дом, слабо освещенный свечой, Фариболь даже вскрикнул от удивления. Перед ним стоял отец-капуцин, а в углу, крепко связанный, лежал полуголый человек, в котором, как ему показалось, он узнал Мистуфлета.
- Тысяча молний! - воскликнул Фариболь. - Еще немного и монах улизнул бы!
- Ничего страшного, патрон, - ответил капуцин, снимая капюшон.
- Вот так да... Мистуфлет!
- Конечно, патрон. Этот симпатичный капуцин очень охотно предоставил мне свою одежду и этим доставил мне чрезвычайное удовольствие.
Увидев своего товарища в монашеском одеянии, Фариболь не мог удержаться от громкого хохота.
- Пароль и отзыв известны? - спросил Мистуфлет.
- Да, любезный Росарж беспечно все сообщил.
- В таком случае, патрон, пониже опускайте поля своей шляпы, заворачивайтесь в плащ и пойдемте. Не будем терять времени.
Спустя полчаса оба друга уже стояли перед воротами крепости, без всяких осложнений вошли внутрь, пересекли двор, обменялись с часовым паролем и отзывом, прошли по подъемному мосту, который специально опустили для них, и довольно скоро очутились у входа в нижнюю башню.
Таким образоом, они выполнили первую часть своего замысла, заключавшегося в том, чтобы войти в замок. Теперь осталось выполнить вторую часть - выйти из крепости с монсеньером Людовиком.
Глава ХШ
УЖИН В ЗАМКЕ
Услышав первый раз через окно нежный голос Ивонны, распевавшей песенку, монсеньер Людовик почувствовал невыразимое беспокойство.
Человек действия, храбрый и энергичный, он с трудом выносил бездеятельную и монотонную жизнь в четырех стенах своей камеры. Правда, ему позволяли гулять по парку и даже предлагали сменить камеру, но он решительно воспротивился этому, как как испугался, что не услышит голоса своей верной подруги детства.
Но нервы у него истощились и здоровье настолько ухудшилось, что даже Сен-Мар забеспокоился, тем более что король приказал ему должным образом оберегать заключенного. Существовало поверье, по которому оба брата должны были умереть в один и тот же день.
С приближением пасхи монсеньер Людовик потребовал, чтобы ему прислали духовника для исполнения святого церковного долга. Губернатор охотно согласился с просьбой и кроме того пригласил его на праздничный ужин вечером накануне пасхи. Кроме жены губернатора на нем должен был присутствовать капуцин и еще несколько человек приглашенных. Монсеньер Людовик принял приглашение. Сен-Мар предупредил его, что в гостях он не должен снимать маску. Остальные гости тоже придут в масках.
Монсеньеру Людовику казалось, что время шло очень медленно. Временами на него находили приступы слабости и он подолгу лежал на постели, успокаивая расшалившиеся нервы.
Наконец наступил вечер перед пасхой. Солнце скрылось за горизонтом.
Часов в десять вечера монсеньер Людовик, одетый, прилег на свое ложе. Но не прошло и нескольких минут, как за дверью послышались шаги. Монсеньер Людовик приподнялся и чуть отодвинул полог балдахина.
Заскрипел ключ в скважине, открылась дверь и показались несколько человек. Их силуэты неясно различались в темноте.
- Монсеньер, - выступил вперед господин де Сен-Мар, - я привел капеллана, которому вы согласились дать аудиенцию.
- Отлично. Скажите ему, пусть подойдет.
- Прошу вас не забывать, монсеньер, что установленный порядок запрещает оставлять вас наедине с духовником, поэтому вместе с капитаном мы будем находиться в нескольких шагах от вас.
Монсеньер Людовик презрительно пожал плечами и обратился к монаху:
- Подойдите, падре.
Монах смиренно повиновался. Монсеньер Людовик хотел было встать с постели и вместе с духовником пройти в угол комнаты, когда монах неожиданно опустился на колени перед кроватью и громко стал читать молитву:
- Jnnomine patris, et Hlii... [Во имя отца и сына... (лат)]
Удивленный молодой дворянин почувствовал, как рука монаха, перекрестившая его, слегка пожала ему руку, словно предупреждая его, а вслед за этим до его слуха донеслись чуть слышные слова, едва внятный шепот:
- Лежите, скажите, что болеете.
И монотонным голосом продолжал:
- Et spiritus sancti... amen [И святого духа... аминь (лат)]
- Отче, - проговорил монсеньер Людовик, повинуясь странному монаху, позвольте мне лечь. Я неважно себя чувствую.
Капуцин кивнул в знак согласия ^приблизившись к исповедующемуся так близко, что они почти касались друг друга лбами, начал с благоговением произносить молитву:
- Ave Maria...*16) - потом тихо добавил: - Монсеньер, ничему не удивляйтесь... gratia plena... Лежите смирно... Dominus tecum...
Молчите... Benedicta tu inmulieribus... Когда я скажу свое имя... Et bendictus... Мистуфлет.
Несмотря на самообладание, монсеньер Людовик вздрогнул и чуть было не вскрикнул. К счастью, в камере было темно и никто ничего не заметил, а Мистуфлет продолжал свою странную молитву:
- Fructus ventris tui jesus... Монсеньер, приподнимите край одеяла...
Sancta Maria... Возьмите кинжал.
И сунул под одеяло оружие, спрятанное в рукаве.
- Ога pro nobis, - продолжал он. - Сегодня ночью во время ужина у Сен-Мара... pecatoribus... вы, Фариболь и я набросимся... nunc et in hora... на губернатора со шпагой или с кинжалом... mortis nostrae...
и избавимся от него. Я подам знак, сказав... Amen.
И с благоговением, соответствующим его роли, Мистуфлет поднялся и заговорил, смиренно склонившись:
- Сын мой, бог сочувствует тем, кто страдает, и никогда не оставит тех, кто верит в него; склонитесь пред тайными предначертаниями его; доверьте мне свои горести и печали. Он слышит все, и видит, и знает, как тебя утешить, свершить правосудие и отделить доброе семя от плохого.
Монсеньер Людовик прекрасно понимал подлинный смысл этих слов, в отличие от ничего не подозревавшего господина де Сен-Мара.
Дождавшись окончания исповеди, Сен-Мар подошел к постели и спросил своего королевского пленника:
- Монсеньер, вы будете продолжать молиться или...?
- Нет нет, - ответил молодой человек, - я уже успокоился и готов следовать за вами.
Здание, соединявшее первую башню замка со второй, было занято господином де Сен-Маром. Окна его квартиры выходили на внешнюю сторону замка и закрывались деревьями на берегу рва. На первом этаже со стороны фасада, украшенного большими окнами, располагался зал. Он был чудесно сервирован для ужина господина губернатора и его гостей.
Когда Сен-Мар в сопровождении капуцина и заключенного, чье лицо было полностью покрыто маской из черного бархата, вошли в столовую, там еще никого не было. Гостеприимный хозяин извинился перед гостями и сказал слуге:
- Пригласи госпожу де Сен-Мар и ее отца.
Через некоторое время распахнулась дверь и в зал вошла женщина. Ее осанка, талия и походка ясно указывали на молодость и красоту. Верхняя часть лица ее скрывалась под полумаской. Полумаска была на лице мужчины, сопровождавшего ее, но длинные седые волосы, спускавшиеся до плеч, ясно указывали на его возраст.
Как только дама вошла, монсеньер Людовик галантно поклонился, но сердце защемило от непонятной грусти. Он внимательно посмотрел на незнакомку. Чем-то она притягивала его, но чем именно - этого он никак не мог объяснить.
- Моя жена, - представил ее губернатор.
Монсеньеру Людовику показалось, что женщина тоже взволнована. Она прижала руку к груди, словно хотела успокоить сердце. Но слабость и волнение быстро прошли и господин де Сен-Мар ничего не заметил. Он рассаживал гостей и, улыбаясь, разговаривал с капуцином:
- Преподобный отец, вы не обязаны закрывать лицо, поэтому можете снять свой капюшон.
Не говоря ни слова, Мистуфлет жестом указал на присутствующих, словно давая этим понять, что правильнее было бы поступать так же, как и они.
- Ну что же, как вам будет угодно, - согласился Сен-Мар, - но позвольте, я открою окно. Пусть нас обдувает восхитительным весенним бризом.
Мистуфлет и монсеньер Людовик обменялись взглядом. Ни о чем не подозревая, губернатор облегчал им бегство. Сен-Мар, со своей стороны, хотел убедиться, что Росарж стоит на страже.
Он хорошо видел своего помощника. Тот сидел, опершись локтями на стол и уткнувшись носом в тарелку. Казалось, кроме собственного желудка его ничто больше не интересовало.
- Дурак! - чуть слышно выругался Сен-Мар. - Какого черта он повернулся задом к двери?
Впрочем, не придавая особого значения такому заурядному событию, он вернулся к гостям. Почетное место за столом занимала дама в маске.
Слева от нее сидел старик, а справа - лжемонах. Перед ней сидел монсеньер Людовик, и рядом с ним - губернатор. Такое расположение благоприятствовало планам Мистуфлета. Ему было достаточно протянуть руки, чтобы схватить губернатора за шею. Одновременно он мог подать условный сигнал молодому человеку.
Довольный ходом событий, Мистуфлет почувствовал ужасный голод и принялся уплетать блюда, подававшиеся ему. Только один Сен-Мар поддерживал его, остальные вели себя за столом довольно натянуто.
Разговор почти прекратился, так как никто не обращал внимания на слова губернатора, а на вопросы отвечали рассеянно и словно во сне.
Пробило двенадцать часов. Под окном послышались шаги караула, началась смена часовых на стенах. Сложив руки на житове, Мистуфлет блаженно откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что он доволен ужином. Со стороны можно было подумать, что он бормочет про себя молитву. На самом деле, прищурив глаза, он внимательно осмотрелся по сторонам и удостоверился, что все находятся на своих местах. Он увидел, что монсеньер Людовик слегка отодвинул свое кресло и приготовился к нападению на старика, сидевшего рядом с ним. За дверью он различил силуэт Фариболя со шпагой в руке, которого СенМар принял за Росаржа.
- Amen. - громко произнес он пароль, словно закончил молитву.
И прежде чем Сен-Мар успел выхватить оружие, руки Мистуфлета, словно железные обручи, обхватили губернатора и сдавили так, что он чуть не задохнулся. На помощь Мистуфлету подбежал Фариболь. Приставив шпагу к груди Сен-Мара, он произнес:
- Тысяча чертей! Молчи и не двигайся, друг, если не хочешь умереть!
Раздавшийся неожиданно душераздирающий крик заставил Фариболя повернуть голову, он опустил шпагу. Мистуфлет тоже разжал пальцы.
Услышав сигнал, монсеньер Людовик набросился на старика с седыми волосами. Тот сидел неподвижно и не собирался защищаться. Молодой чловек, не причинив никакого вреда, кинжалом разрезал ленту, которая поддерживала маску на лице старика. Едва маска упала с лица, он воскликнул в неописуемом волнении:
- Господин граф де Ереван! Вы! Вы здесь? - и, сорвав свою маску, добавил:- Вы узнаете меня?
Однако он не успел выслушать ответ, так как в этот момент упала в обморок госпожа де Сен-Мар и он бросился к ней и тоже сорвал маску.
Монсеньер Людовик почувствовал, что у него волосы на голове зашевелились. Он только и успел пробормотать:
- Она! Сюзанна!.. Жена подлого Сен-Мара!
После этого он замолчал, словно остолбенел, и очнулся только тогда, когда почувствовал на своем плече руку и услышал голос Фариболя:
- Черт возьми, монсеньер! Нам здесь нельзя задерживаться, скверное это место. Надо немедленно уходить!
- Уходим, да! - согласился монсеньер Людовик. - Уходим, но с ней!
Фариболь подхватил Сюзанну на руки и вместе с монсеньером Людовиком они побежали к окну. Но граф де Ереван, стоявший в углу, тотчас же стал у них на пути, мертвенно-бледный, словно призрак. Скрестив руки на груди, он громко и важно проговорил:
- Ради моей части и чести дочери, монсеньер Людовик, вы пройдете дальше разве только через мой труп.
- Граф, - возразил монсеньер Людовик, - разве вы не понимаете, что в этот момент речь идет о нашем спасении, о свободе и счастьи?
- Сюзанна де Ереван является теперь госпожой де Сен-Мар и должна оставаться здесь, - твердо заявил старик.