Ламли Брайан. Голос мертвых (Некроскоп - IV)

   - Это все, Гарри? - доктор Дэвид Беттли, сотрудник отдела экстрасенсорики, рано отошедший от дел из-за слабого сердца, смотрел на своего гостя из-под сведенных густых бровей.
   - А разве этого недостаточно? - живо отозвался гость. - Клянусь Богом, мне этого вполне хватило! У меня свет в глазах померк, я едва не лишился жизни Да, именно так! Вы же знаете, я не хвастун, но даже мне пришлось очень нелегко. Дело в том, что этот проклятый сон был так.., так похож на явь... Нам всем время от времени снятся кошмары, но этот!.. - Он покачал головой и невольно содрогнулся.
   - Да, я вижу, что он оказал на вас крайне отрицательное воздействие, сочувственно произнес Беттли - Но когда я спросил, все ли это, я вовсе не хотел показать, что не принимаю всерьез происшедшее. Я просто хотел узнать, не было ли еще чего-нибудь.
   - Нет, - Гарри отрицательно покачал головой, - именно в этот момент я действительно проснулся. Но если вы имеете в виду мою реакцию... Да, было еще кое-что. Знаете, я чувствовал ужасную слабость. Уверен, что находился в шоке. Я был физически болен, подавлен. У меня даже расстроился желудок, и мне не стыдно признаться в этом, поскольку до туалета я все же добежать успел. Не хочу показаться грубым, но этот сон в прямом смысле вывернул меня наизнанку, вплоть до дерьма.
   Он замолчал, откинулся на спинку стула, и все его оживление куда-то исчезло. Беттли подумал, что выглядит он очень усталым.
   Однако спустя некоторое время Гарри снова выпрямился и продолжил:
   - Потом.., я включил свет во всем доме и с ножом для разделки мяса в руках прочесал его. Я искал это существо повсюду. Долго.., час или два.., пока не наступил день. И все это время я трясся как осиновый лист. Дрожь прошла лишь после того, как я убедился в том, что это действительно был сон. - Он вдруг рассмеялся, но даже сейчас в смехе его ощущалось пережитое недавно потрясение. - Господи! Я едва не вызвал полицию! Вы можете себе представить? Вы-то ведь психиатр, а они? Разве они поверили бы моему рассказу? Наверное, мне следовало прийти к вам на пару дней раньше.
   Доктор Беттли сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел в глаза гостю. Гарри Кифу было года сорок три-сорок четыре - во всяком случае, его телу, но выглядел он лет на пять моложе. Беттли к тому же было известно, что разум его моложе еще на пять лет Иметь дело с таким человеком, как Гарри Киф, даже просто смотреть на него, было очень сложно, поскольку Беттли знал это лицо и это тело раньше - в то время, когда они принадлежали Алеку Кайлу.
   Доктор тряхнул головой, несколько раз моргнул и отвел глаза, избегая встречаться с Гарри взглядом. Иногда в глазах некроскопа можно было увидеть слишком многое, они открывали его душу.
   А что касается всего остального...
   Когда-то тело Гарри было довольно упитанным, даже несколько полноватым, однако при его росте это не бросалось в глаза. При том что работа Алека Кайла в отделе экстрасенсорики в основном была сидячей, вес для него не имел значения. Однако для Гарри имел, и весьма большое. После событий в особняке в Бронницах он привел тело в форму, довел его почти до совершенства. Во всяком случае, сделал все возможное, учитывая его возраст. Вот почему теперь его тело выглядело лет на тридцать семь-тридцать восемь. Но было бы еще лучше, если бы оно выглядело на тридцать два года, - именно таков был возраст заключенного в нем разума. Да, весьма и весьма необычно все это... Доктор снова тряхнул головой и часто заморгал.
   - Итак, что вы обо всем этом думаете? - спросил Киф. - Это может быть связано с моей проблемой?
   - С вашей проблемой? - повторил Беттли. - О да, я уверен, что это так. Уверен, что это имеет отношение именно к вашей проблеме, разве только , вы рассказали мне не все...
   Гарри удивленно приподнял бровь.
   - О ваших чувствах по отношению к Сандре. Вы упоминали о двойственности ваших эмоций, о недостатке желания, даже о снижении потенции. Возможно вы, сами того не желая, перекладываете вину на нее, мысленно, в глубине души считая ее ответственной за то, что вы больше не... - он замолчал.
   - Не некроскоп? - подсказал ему Гарри.
   - Возможно, - Беттли пожал плечами. - Однако.., с другой стороны, вы, как будто, испытываете столь же двойственное чувство и относительно своей потери. Должен вам сказать, что иногда мне кажется, что вы рады, что это ушло, рады, что больше не можете беседовать с.., с...
   - С мертвецами, - мрачно закончил за него Гарри. - Да, пожалуй, частично вы правы. Иногда так приятно ощущать себя нормальным, обыкновенным. Будем откровенны: большинство людей считали меня уродом, даже чудовищем. Вот почему я еще раз повторяю: отчасти вы правы. Но в то же время и не правы.
   Он вновь откинулся на спинку стула, закрыл глаза и провел рукой по лбу.
   Беттли опять изучающе смотрел на него.
   В рыжевато-каштановых, вьющихся от природы волосах Гарри появились седые пряди. Их было уже довольно много, и они выделялись так четко и красиво, что казалось, будто их выкрасили по заранее задуманной схеме. Пройдет еще немного времени - и седина станет преобладающим цветом. Уже сейчас она придавала его внешности солидность, делала его похожим на ученого. Но какими странными, эзотерическими были его интересы, предмет его изучения. И все же Гарри не производил впечатления человека, занимающегося черной магией. Кто он? Колдун, живущий в двадцатом веке? Некромант? Нет, он именно некроскоп, тот, кто беседует с мертвыми, точнее делал это раньше.
   Безусловно, он обладал и иными талантами. Беттли вновь внимательно вгляделся в этого усталого человека, утомленно потирающего рукой лоб. В каких местах побывал этот человек! Какими методами он пользовался, чтобы попасть туда и вернуться обратно. Кому еще приходило в голову использовать малоизученную математическую концепцию в качестве.., космического пространства или машины времени?
   Открыв глаза, Гарри поймал на себе взгляд Беттли, но ничего не сказал, а лишь сам внимательно посмотрел на него в ответ. Он пришел сюда именно за тем, чтобы его разглядывали и изучали. А Беттли был прекрасным, знающим специалистом своего дела. Это знали, и об этом говорили все. Он обладал множеством замечательных качеств. Должен был обладать - в противном случае его никогда не приняли бы на работу в отдел экстрасенсорики. Гарри очень интересовало, работает ли он на организацию и до сих пор. Не потому, что это имело для него большое значение, ибо с Беттли было легко разговаривать. Просто Гарри ненавидел всякого рода условия и недомолвки.
   Доктор продолжал смотреть прямо в глаза Гарри. В них, как и всегда, отражалась его душа, самые ее глубины, но на этот раз они как бы пытались защититься, и одновременно чувствовалось, что Гарри нуждается в тесном контакте, в откровенной беседе. Какими необычными были эти медово-карие глаза! Большие, излучающие ум и в то же время - это было в них самое странное совершенно невинные! Беттли знал, что Гарри не по своей воле стал тем, кем он был, и не по своей воле делал то, что вынужден был делать. Беттли заставил себя вернуться к интересующей его в данный момент проблеме.
   - Итак, отчасти я ошибаюсь, - начал он. - Вы хотите вновь возвратить себе утерянный дар, хотите снова стать уродом - это ваши слова, Гарри. Но что вы станете делать со своим талантом, Гарри, если обретете его во второй раз? Каким образом вы им воспользуетесь ?
   Гарри слабо улыбнулся. Зубы его, хотя и не очень ровные, желтоватые, были крепкими, а рот, обычно чувственный, мягко очерченный, мог сжиматься, придавая лицу выражение твердости, а иногда даже жестокости. Точнее, даже не жестокости, а упорства и решимости.
   - Вы знаете, - заговорил он, - я практически не знал свою мать. Она умерла, когда я был еще совсем маленьким. Но я сумел ближе узнать ее.., позже... И теперь мне ее очень не хватает. Для мальчика не может быть друга лучше, чем его мамочка. Вы меня понимаете? К тому же.., ведь у меня там, в том мире, много друзей...
   - В подземном мире?
   - Да. Черт побери, мы вели-таки интересные и полезные беседы!
   Беттли содрогнулся, но быстро справился со своими эмоциями.
   - Вы скучаете без них? Вам недостает этих бесед?
   - У них свои проблемы, им хочется высказать свою точку зрения, выразить взгляды, узнать, что делается в мире сейчас, что происходит в царстве живых. Некоторых весьма беспокоит судьба тех, кого они вынуждены были оставить. И у меня была возможность успокоить, утешить их. Но большинство просто страдают от одиночества. И только! Я понимал, каково им, сочувствовал. Одиночество страшная вещь. Они нуждались во мне, я был им нужен, значил для них очень много. И мне кажется, мне недостает именно этой их нужды во мне.
   - Однако все это ни в коей мере не позволяет нам найти объяснение вашего сна, - пробормотал доктор. - Скорее всего, причиной всему страх. И другого объяснения просто не существует. Вы утратили друзей, лишились своего дара, именно того, что делало вас непохожим на других. А теперь вы боитесь, что потеряете и свое мужское начало.
   - Не понимаю, - Гарри прищурился и внимательно посмотрел на Беттли.
   - Но это же совершенно очевидно! Бестелесное существо женского пола, мертвое существо с наклонностями вампира, уничтожает вашу главную сущность, именно ту, которая и делает вас мужчиной. Она - это Страх, ваш страх, и только. Но все не так просто. Ее вампиризм является отголоском вашего прошлого. Вам не нравится быть обыкновенным человеком, и чем больше это продолжается, чем дольше вы вынуждены мириться с этим фактом, тем в большей степени вас охватывает страх. Все это тесно связано с вашим прошлым, Гарри, со всем тем, что вы утратили, а теперь опасаетесь лишиться чего-либо еще. Вы потеряли свою мать, будучи еще ребенком, потеряли жену и сына, которые теперь находятся вне пределов вашей досягаемости, лишились множества друзей и даже собственного тела. И, наконец, вы утратили свой дар. Нет больше пространства Мёбиуса, нет долгих бесед с мертвыми - вы уже не некроскоп...
   - То, что вы сказали о вампирах, заставило меня вспомнить кое о чем. Гарри нахмурился. - Точнее даже о нескольких вещах. - Он снова потер лоб.
   - Продолжайте, - нетерпеливо обратился к нему Беттли.
   - Я должен начать издалека, - продолжил Гарри. - Вернуться к тому времени, когда я был ребенком и учился в школе для мальчиков в Хардене. Уже тогда я был некроскопом, но не могу сказать, что в те годы мне это доставляло удовольствие. Обычно я при этом чувствовал себя больным, испытывал головокружение. То есть я хочу сказать, что все возникало вполне естественным путем, но я понимал, что это ненормально. Я понимал, что это нечто сверхъестественное. Но еще раньше у меня были.., видения, если можно их так назвать.
   Беттли обладал повышенной восприимчивостью, и сейчас он в какой-то степени испытывал те же ощущения, что и Гарри, отчего короткие волосы у него на затылке встали дыбом. Все это показалось ему очень важным. Он покосился на кнопку, вделанную в стол с его стороны, - она светилась красным светом, следовательно, запись продолжалась.
   - Какого рода были эти видения? - спросил он, стараясь скрыть свое возбуждение.
   - Когда мой отчим убил мою мать, я был совсем маленьким ребенком, - начал Гарри. - Я не присутствовал при этом, но даже если бы все произошло при мне, я был слишком мал, чтобы понять и осознать, что именно случилось. И, конечно же, не смог бы сохранить это в памяти. У меня не было возможности реконструировать ситуацию, основываясь на каких-либо случайно услышанных разговорах, ибо версия Шукшина о несчастном случае была всеми признана вполне правдоподобной. Никому и в голову не приходило обвинить его в убийстве.., кроме меня. Мне часто снился один и тот же кошмар: он держал ее подо льдом, пока она не задохнулась и ее не унесло течением. Я видел кольцо у него на пальце - кошачий глаз в массивной золотой оправе. Когда он ее топил, кольцо соскользнуло и опустилось на дно реки. И вот, через пятнадцать лет я точно знал, в каком именно месте следует его искать, Я вернулся и нырнул в реку.
   У Беттли по спине побежали мурашки.
   - Но вы были некроскопом - Некроскипом! - а потому, конечно же, смогли получить эту информацию от своей погибшей матери.
   - Нет, - покачал головой Гарри, - потому что этот сон я видел задолго до того, как получил возможность впервые осознанно побеседовать с мертвыми. И в этом сне я "вспомнил" то, что никак не мог помнить.
   Уже тогда я обладал даром, который не мог еще оценить и о котором даже не подозревал. Вы знаете, что моя мать была медиумом, как и, в свою очередь, ее мать, моя бабушка? Возможно, их талант передался по наследству и мне. Однако, по мере того как креп и развивался мой главный дар - как некроскопа, способности медиума отошли на второй план, я их утратил.
   - И вы полагаете, что все это имеет отношение к вашему последнему сну? Какая здесь связь?
   Гарри снова слегка пожал плечами, но в этом жесте уже не было прежней безысходности.
   - Вам ведь известно, что у внезапно ослепшего человека возникает и развивается шестое чувство? А те, кто обижен природой от рождения.., каким образом им удается компенсировать свою ущербность?
   - Ну да, конечно, - ответил доктор. - Некоторые величайшие музыканты мира были слепы или глухи. Но что... - Он вдруг щелкнул пальцами. - Теперь понимаю! Вы считаете, что утрата вашего главного таланта привела к тому, что этот... Этот атрофировавшийся дар стал развиваться вновь? Я правильно вас понял?
   - Возможно... - кивнул головой Гарри, - возможно... Вот только видения мои связаны теперь не с прошлым, а с будущим. Моим будущим. Но очень смутно, туманно.., они приняли форму ночных кошмаров.
   Теперь уже нахмурился Беттли.
   - Вы думаете, что становитесь предсказателем? Но какое отношение ко всему этому имеют вампиры, Гарри ?
   - Это все мой сон. Нечто такое, о чем я забыл или не хотел вспоминать, до тех пор пока вы не заставили меня это сделать. Но теперь я помню все очень отчетливо. Я вижу перед собой совершенно четкую картину...
   - Продолжайте!
   - Возможно, это не столь уж важно, - Гарри снова пожал плечами, словно в попытке защититься от чего-то.
   - И все-таки будет лучше, если мы выясним все до конца, не так ли? - тихо произнес Беттли, побуждая Гарри высказаться и в то же время избегая открыто давить на него.
   - Вероятно... - неожиданно Гарри словно прорвало, и он заговорил быстро, торопливо. - Я видел красные нити. Красные нити жизни вампиров!
   - В вашем сне? - Беттли вздрогнул, и мурашки пробежали по его спине и рукам. - В какой именно момент вашего сна?
   - Я видел их в зеленых полосках света, проникавшего сквозь не до конца задернутые шторы, - ответил Гарри. - Эти полоски были на ее животе и бедрах как раз перед тем, как она набросилась на меня. Они были зеленоватые, цвета морской воды, но как только потекла кровь, они стали красными. Алые нити, уходящие от ее тела в туманное прошлое и в будущее. Извивающиеся красные нити среди голубых нитей жизни человечества. Вампиры!
   Доктор молча ожидал продолжения и вдруг почувствовал исходящее от Гарри ощущение ужаса и оцепенения, приковавшего его к страшным воспоминаниям. Эти ощущения потоком хлынули в кабинет, заполнили его, став почти что осязаемыми Неожиданно Гарри резко тряхнул головой, и поток прекратился Потом он вскочил и нетвердой походкой направился к двери - Гарри, куда вы? - окликнул его Беттли - Я напрасно отнимаю у вас время, - уже у самой двери обернулся Гарри. - Как, впрочем, и всегда Давайте посмотрим правде в глаза. Вы, скорее всего, правы в том, что я испугался собственной тени. Я сам себя жалею, ибо теперь уже не представляю собой ничего особенного. Вероятно, меня больно ранит то, что я знаю, что именно могло бы ожидать меня там, но, видимо, не ждет. Какая во всем этом польза? Что будет - то будет, мы знаем, что неизбежное свершится И давно прошли те времена, когда я способен был повлиять на события, изменить что-либо. Беттли отрицательно покачал головой.
   - Нет, Гарри, мы не зря провели время, поскольку сумели выяснить кое-что. И мне кажется, что нам удалось узнать очень и очень много.
   - В любом случае - спасибо, - кивнув головой, отозвался Гарри, и дверь за ним закрылась.
   Доктор встал и подошел к окну. Вскоре он увидел Гарри, который вышел из здания и пошел по Принцесс-стрит, одной из центральных улиц Эдинбурга. Чтобы хоть как-то защититься от дождя и порывов ветра, он поднял воротник пальто, спрятал подбородок и ссутулился. Подойдя к краю тротуара, он остановил такси. Минуту спустя автомобиль умчал его прочь.
   Беттли вернулся к столу и со вздохом сел. Теперь он почувствовал слабость. Постепенно дух Кифа улетучился, его почти физически осязаемое психологическое присутствие стало исчезать. После того как все унеслось, психолог перемотал пленку на диктофоне и набрал специальный номер отдела экстрасенсорики. Дождавшись сигнала, он положил трубку на специальный рычаг на диктофоне, спрятанном под столом, нажал кнопку, и его разговор с Гарри начал записываться в архиве штаба отдела экстрасенсорики в Лондоне...
   Вместе со всеми другими его беседами.
   По пути в Боннириг, сидя на заднем сиденье в такси, Гарри расслабился, закрыл глаза и, откинув голову на спинку сиденья, попытался вспомнить хотя бы некоторые эпизоды сна, мучившего его в последние три-четыре года. Сна о Гарри-младшем. Он хорошо помнил главное - что именно с ним произошло, но никак не мог вспомнить детали. Произошло то, что сомнений не вызывало - он утратил свой дар. И причиной этому был Гарри-младший. Он не мог больше проникать в пространство Мёбиуса и перемещаться в нем. Что же касается того, почему Гарри-младший это сделал - Ты уничтожил бы меня, если 6 мог, - во сне хорошо знакомый голос сына напоминал звук заезженной пластинки. - Не пытайся отрицать это, потому что я вижу это в твоих глазах, читаю в твоих мыслях. Я хорошо знаю тебя, отец. Не хуже, чем ты сам себя знаешь.
   Как и тогда, Гарри вновь мысленно ответил:
   - Если ты так хорошо знаешь меня, ты должен знать, что я никогда не смогу причинить тебе вреда. Я хочу не уничтожить, а излечить тебя.
   - Так же, как ты "излечил" леди Карен? Что с ней стало, отец? - В словах его не звучало ни обвинения, ни сарказма, ни горечи, ни сожаления. Это была лишь констатация факта. Гарри-младший знал, что леди Карен покончила с собой.
   - Но вампир, живший в ней, слишком крепко держал ее в плену, - возразил Гарри. - К тому же она не обладала твоими знаниями и пониманием происходящего. Она не способна была постичь те преимущества, которые получила, и видела только то, что потеряла. Ей не было нужды убивать себя. Возможно.., она потеряла контроль над собой.
   - Ты ведь знаешь, что это не так. Ты извлек жившего внутри нее вампира и убил его. Ты полагал, что это все равно что убить червя, вскрыть нарыв или вырезать раковую опухоль. Но все оказалось иначе. Ты говоришь, она не сознавала полученные ею преимущества. А теперь скажи, какие именно преимущества дал ей ты?
   - Свободу! - в отчаянии и ужасе выкрикнул Гарри. - И Бога ради, не обвиняй меня в том, что я поступил неверно! Я не убийца!
   - Нет, ты не убийца. Ты человек, одержимый навязчивой идеей. И я боюсь тебя. Точнее даже не тебя, а твоих амбиций и целей, которых ты добиваешься. Ты хочешь создать свой мир - мир свободный от вампиров. Прекрасная идея. Но что будет, когда ты достигнешь своей цели? Ты возьмешься за тот мир, в котором живу я? Эта навязчивая идея захватывает тебя все больше, по мере того как вампир растет внутри меня. Да, теперь я вампир, но никто в мире не обладает такой живучестью и такой жаждой жизни, как вампир.., разве что сам Гарри Киф.
   Разве ты не понимаешь, какую опасность представляешь для меня? Тебе известны многие тайные дарования вампиров, и ты знаешь, как их можно уничтожить. Ты способен беседовать с мертвыми, проникать в пространство Мёбиуса и даже путешествовать во времени. Я ушел от тебя, исчез однажды из твоего мира. Но там, в своем мире, я вынужден был бороться за власть и могущество - и я, завоевал их. Теперь они мои, и я не отдам их. Я не хочу никуда больше бежать. Но я не могу позволить тебе преследовать меня и дальше, не могу рисковать и стать объектом твоих неудовлетворенных амбиций. Я Вамфири! И не стану подвергаться твоим экспериментам. Я не желаю быть подопытным кроликом, на котором ты опробуешь новые методы своего "лечения".
   - А как же я? - снова заговорил Гарри, но на этот раз шепотом и как будто сам с собой. - Насколько безопасно мое положение? Ты утверждаешь, что я представляю для тебя угрозу. Сколько еще пройдет времени, прежде чем твой вампир возьмет над тобой власть и ты станешь гоняться за мной?
   - Этого не случится, отец. Я не невежда и обладаю достаточными знаниями. Я смогу контролировать свои поступки, подобно тому, как достаточно разумный наркоман умеет держать под контролем свое пагубное пристрастие.
   - А если оно все же одержит верх, выйдет из-под контроля? Ты ведь тоже некроскоп. И в бесконечности Мёбиуса нет места, куда бы ты не мог проникнуть, нет для тебя ничего невозможного. И повсюду вместе с тобой следует твой сожитель. Так какому же несчастному бедняге достанется твое яйцо, сынок?
   При этих словах Гарри-младший с тяжелым вздохом снял золотую маску. Шрамы, оставшиеся у него после битвы в Саду, зажили и были едва заметны. Вампир, живший в нем, усердно лечил их, заново формируя и восстанавливая его плоть. Гарри боялся, что однажды ему удастся сформировать по-своему и волю, и разум Гарри-младшего.
   - Как видишь, мы оказались в безвыходном положении, - сказал Гарри-младший, и глаза его при этом широко раскрылись и сверкнули красным светом.
   - Нет, - как и тогда, громко крикнул Гарри. В тот раз это были его последние слова, ибо вскоре он проснулся и увидел, что находится в штаб-квартире отдела экстрасенсорики. А сейчас...
   - В чем дело? - сурово нахмурясь, повернулся к нему озадаченный шофер. Вы же велели ехать в Боннириг, или я ошибаюсь? Надеюсь, что нет, потому что мы уже почти приехали.
   Реальный мир обрушился на Гарри. Он обнаружил, что сидит, напряженно выпрямившись на заднем сиденье автомобиля, лицо его при этом было чрезвычайно бледным, а рот полуоткрыт. Облизав пересохшие губы, он посмотрел в окно. Да, действительно, они были почти на месте.
   - Боннириг.., да, конечно... - пробормотал он. - Я.., я просто задремал.., вот и все... - И он указал шоферу дорогу к своему дому.
   ***
   Конец апреля 1989 года, северный район Лондона, немного обшарпанная квартира на первом этаже дома, расположенного в районе Хайгейт, недалеко от Хорнси-Лейн. Двое мужчин тихо беседуют, удобно устроившись с бокалами в руках в просторной гостиной, уставленной вдоль стен забитыми книгами стеллажами и заполненной множеством антикварных безделушек, главным образом европейского происхождения.
   Николай Жаров обладал очень тонкой фигурой, белой кожей и жеманными, как у женщины, манерами, - словом, качествами, обычно совершенно не свойственными людям его национальности. Он курил "Мальборо", пользуясь мундштуком и предварительно оторвав фильтр, говорил на чистейшем английском, хотя и слегка шепелявил, и в целом выглядел весьма вялым, апатичным и слабым. Темные, глубоко посаженные глаза под набрякшими тяжелыми веками придавали ему вид пьяного человека, хорошо маскируя острый и расчетливый ум.
   Зачесанные назад редкие темные волосы были смазаны каким-то русским препаратом с запахом антисептика. Чересчур широкий рот с тонкими губами, изящной формы прямой нос, острый подбородок также свидетельствовали о слабости телосложения и о том, что их обладатель способен согнуться, но никогда не сломается. Настоящие мужчины могли смотреть на него косо, но едва ли кому-то из них пришло бы в голову вступать с ним в борьбу. На улице он, несомненно, мог привлечь к себе внимание, но всякий, едва взглянув на него, тут же отвел бы глаза. Этот русский заставлял окружающих чувствовать себя неуютно.
   Уэллесли тоже чувствовал себя не в своей тарелке, хотя изо всех сил старался это скрыть. Будучи хозяином этой квартиры, Уэллесли опасался, что кто-либо мог увидеть, как к нему пришел этот посетитель, или даже выследить его. В этом случае ему придется весьма туго, ибо трудно будет объяснить причину визита. Уэллесли был сотрудником разведслужбы, как, впрочем, и Жаров, хотя "работали они на разных хозяев.
   Обладая ростом пять футов восемь дюймов, Норман Гарольд Уэллесли был на пять-шесть дюймов ниже русского, более плотного телосложения и со здоровым цветом кожи. Лицо его можно было бы назвать чересчур румяным. Но дело было вовсе не в комплекции или холерическом характере. Его чрезмерное возбуждение было вызвано не физическими особенностями или национальными чертами характера, а всего лишь самым обыкновенным страхом. Страхом перед тем, о чем просил его сейчас Жаров. Именно в ответ на эту просьбу он и произнес следующее.
   - Но вы же сами должны понимать, что об этом не может быть и речи, это невыполнимо, практически невозможно, - резкие по смыслу слова сказаны были тихим, спокойным голосом, производящим впечатление обдуманности и холодного расчета. Это делалось преднамеренно, чтобы убедить Жарова изменить свое мнение или хотя бы уступить, хотя Уэллесли прекрасно понимал, что не Жаров является автором сделанного ему предложения, что он всего лишь исполняет роль посланника.
   Русский агент, судя по всему, иной реакции и не ожидал.
   - Не правда, - так же тихо ответил он, холодно улыбнувшись при виде вспыхнувшего было собеседника. - Это не только вполне возможно, но и крайне необходимо. Это - приказ! Если, как вы говорите, Гарри Киф вот-вот обнаружит в себе новые, а следовательно, неизвестные нам пока таланты, его следует остановить, помешать ему пока не поздно. Все очень просто. Он всегда был словно бельмо в глазу для русского отдела экстрасенсорной разведки, Норман. Нашим вечным несчастьем, стихийным бедствием.., психологическим циклоном. Конечно же, несмотря на все его усилия, наш отдел живет и работает, но это стоило нам большого труда. - Жаров пожал плечами. - С другой стороны, мы, наверное, должны быть даже благодарны ему. Его.., если можно так выразиться.., успехи еще больше укрепили нашу веру в исключительные возможности парапсихологии, в ее важную роль на поприще разведки. Дело, однако, в том, что он дает вам в руки слишком сильное оружие. Вот почему от него следует избавиться.