Ламли Брайан. Голос мертвых (Некроскоп - IV)

   Хоть Янош был еще очень молод, ему нельзя было отказать в силе, да и ростом он был очень высок, такой же крупный и мощный, каким был в молодости Тибор и каким был я сам. Он казался испуганным, но, судя по всему, не склонным малодушно молить о пощаде;
   Сломав ветку, он заострил ее и обратился ко мне:
   - Ни шагу дальше, отец, или я воткну этот кол тебе в сердце!
   - Ах, сынок, - ответил я без враждебности и злобы, - ты и так уже это сделал. Как же ты мог? Я думал, что ты любишь меня, точнее даже, я был в этом уверен. Я также знал, что ты любишь свою мать, хотя даже не подозревал, какова именно твоя к ней любовь. А оказалось, что я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты - мой сын. - И с этими словами я шагнул в пещеру.
   - Во всяком случае, ты знаешь, что я убью тебя, - хрипло прошептал он, отступая назад, - если ты только попробуешь наказать меня.
   - Наказать тебя ? - Я ссутулился к печально покачал головой. - Нет, я всего лишь жду от тебя объяснений. Ведь ты плоть от плоти моей, Янош. И неужели сейчас, когда я остался совсем один, я стану мстить собственному сыну? Не скрою, я действительно был вне себя от горя и ярости, но разве так трудно меня понять? Но к чему привела моя ярость, чего я добился? Только лишь того, что твоя мать умерла, она покинула нас, и мы, которые ее так горячо любили, навсегда потеряли ее. А теперь.., теперь весь мой гнев улетучился...
   - И ты.., ты не испытываешь ко мне ненависти? - спросил он.
   - Ненавидеть тебя? Моего собственного сына? - Я снова покачал головой. Нет, все дело в том, что я просто ничего не понимаю. Объясни, почему ты так поступил? - И я сделал еще один шаг в глубь пещеры.
   Он попятился от меня еще дальше, но не опустил кол, направленный в мою сторону. И вдруг, словно прорвало невидимую дамбу, слова хлынули из него потоком.
   - Я ненавидел тебя! - воскликнул он. - Потому что ты всегда был холоден, равнодушен и жесток по отношению ко мне, и всегда.., так отличался от остальных. Я был похож на тебя и одновременно не похож. Часто я наблюдал, как ты превращаешься в плотное облако и паришь в воздухе, словно оторвавшийся от дерева лист. Но когда я пытался сделать то же самое, я всегда падал. Подобно тебе, я хотел одним только словом или взглядом вселять в сердца людей страх... Но я не был вампиром и понимал, что стоит мне лишь попытаться совершить нечто подобное, люди тут же убьют меня, уничтожат, как любого другого врага. А потому я вынужден был водить дружбу с теми, кого я презирал, проникать в их умы и заставлять их любить меня, чтобы добиться их повиновения. Внутри я очень походил на тебя, но я никогда не мог стать точно таким же, как ты. Вот поэтому-то я всегда тебя ненавидел.
   - И ты решил стать мною? - спросил я.
   - Да, потому что ты обладаешь властью и могуществом.
   - Но ты и сам владеешь немалыми возможностями, - ответил я. - Великими силами! Фантастическими способностями! И за это ты должен благодарить меня Мне ты обязан ими, и в то же время все эти годы ты скрывал их от меня.
   - Я не скрывал их, - презрительно ответил он. - Наоборот, я их демонстрировал. Я пользовался ими, чтобы не подпускать тебя к своему разуму, не позволять тебе подавлять мою волю. Они всегда были для тебя закрыты. А ты считал, что мой мозг недостаточно развит, что я не способен понять твои таланты, а потому недосягаем для них. Ты думал, что я идиот и тупица, неподвластный вообще никакому влиянию! Вот почему, когда ты понял, что мой разум не поддается твоему воздействию, вместо того чтобы сказать себе:
   "Он обладает силой!" - ты решил, что я ничтожество. И виноват в этом твой эгоизм, отец! Ты, безусловно, великая личность, но отнюдь не непогрешимая!
   - Да-а-а-а, - задумчиво протянул я, кивая головой, - в тебе есть гораздо большее, чем я мог подозревать, Янош. Ты, несомненно, обладаешь многими способностями и возможностями.
   - Но не обладаю твоей властью! - воскликнул он. - Ты.., ты умеешь преображаться.., ты всегда такой таинственный.., и всегда такой разный. А я никогда не меняюсь!
   - Что ж, теперь ты уже знаешь, - ответил я ему. - Я - вампир!
   - Я решил тоже стать им, - сказал он, - а вместо этого стал лишь странным, непохожим на других человеком.
   - Но разве это может служить тебе оправданием? - спросил я его. - Разве может это оправдать то, что ты использовал свою мать, как последнюю продажную девку? Одно дело - ненавидеть меня за свои собственные недостатки и совсем другое - усложнять все еще больше, нападая на.., проникая...
   - Да! - прервал он меня. - Это и послужило для меня причиной! Я хотел быть таким же, как ты, но не мог, а потому ненавидел тебя. Вот почему я стремился опорочить и осквернить все, что ты больше всего ценил. Сначала зганов, которых я заставил любить себя так же, как они любили тебя! А потом твою женщину, которая знала тебя лучше, чем кто бы то ни было, причем так, как может знать только любовница!
   Теперь я преднамеренно попятился от него, а он последовал за мной к выходу из пещеры.
   - В своем стремлении стать таким же, как я, - обратился я к нему, - ты решил делать те же самые вещи и знать то же, что знаю я. До такой степени, что ты захотел даже познать плоть собственной матери ?
   - Я думал, что.., она может кое-чему научить меня.
   - Чему? - я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. - Умению получать плотские наслаждения? Янош! Но это же обязанность отца! Разве ты не знал об этом?
   - От тебя мне ничего не было нужно, кроме как стать таким же, как ты!
   - Но ты же мог постараться быть со мной более нежным и чутким, чтобы заслужить мое расположение! Теперь уже едва не рассмеялся Янош.
   - О чем ты говоришь? Это все равно что искать сладость в куске соли!
   - Ты очень жесток, - понизив голос, произнес я. - Похоже, мы с тобой не столь уж разные. Так значит, ты хочешь стать Вамфиром? Хорошо, но, прежде чем наступит этот день, тебе следует очень многому научиться.
   - О чем это ты? - по лицу Яноша промелькнула тень сомнения и недоумения. О чем это ты? - повторил он уже шепотом. - Не хочешь ли ты сказать, что...
   - Подожди! - я предостерегающе поднял руку. Теперь, когда Янош заинтересовался моими словами, я уже мог спокойно перебивать его. - Да-а-а, не такие уж мы разные. И вот что я хочу тебе сказать, мой тупоголовый, завистливый и нетерпеливый сын: то, что ты совершил, явление не такое уж и редкое. На мой взгляд, так же, как и по мнению других, мне подобных, это нельзя даже назвать особенно гнусным или необычным. Инцест? Но среди вампиров всегда существовало кровосмешение. Говорю тебе, Янош, твое счастье, что ты родился человеком и что человеческое в тебе превалирует над остальным. Ибо, если бы ты был вампиром.., о, тогда бы я знал, как лучше всего обойтись с тобой. Да, в этом случае ты получил бы возможность понять истинное значение слова "изнасиловать"!
   Мои слова должны были продемонстрировать ему, что я не так склонен к всепрощению, как это могло показаться. Но он ничего не понял. Я пообещал ему лишь половину, а он хотел получить и вторую, причем немедленно.
   - Ты сказал.., ты имел в виду, что.., ты можешь научить меня.., как стать настоящим Вамфири?
   - Что-то в этом роде, - ответил я. Кол, который он продолжал держать направленным на меня, задрожал в его руках. - А как ты это сделаешь?
   - Не спеши, - промолвил я. - Сначала расскажи мне о том, чего ты уже успел достичь. Ты утверждаешь, что решил стать таким же, как я, точно таким же. То есть истинным Вамфири. Очень хорошо. Но, насколько я понял, кое в чем ты уже практиковался? Чего же ты добился? Каковы твои успехи?
   О, он был весьма хитер и скрытен!
   - Лучше спроси меня о том, чего мне не удалось достичь. А что мое - то мое, и это останется при мне!
   - Хорошо. В таком случае, скажи, что именно у тебя не получается.
   - Я не могу преобразовывать свою плоть, изменять форму тела, не могу летать.
   - Это вопрос преобладания воли и желания над плотью, но только если это плоть Вамфири. А твоя - нет. И все же.., есть возможность это исправить. Что еще?
   - Ты искусный некромант. Однажды ты убил одинокого странника, проходившего через эти места. Спрятавшись в укромном месте, я видел, как ты вскрыл его тело и вырывал из него различные куски плоти, желая узнать все, что ему известно о событиях в окружающем мире. Ты вдыхал газы из его кишечника, чтобы получить информацию, скрытую в нем. Ты высасывал его глаза, чтобы увидеть все, что когда-либо видели они. Ты вливал кровь из его ушей в свои, чтобы услышать то, что приходилось слышать им. Позже, когда поблизости проходило племя чужих зганов, я украл у них девочку и попытался использовать ее таким же образом. Я делал все в точности так же, как делал это ты. Но не узнал ничего, а потом мне было очень плохо.
   - Вампиры - выдающиеся мастера, они великие некроманты. Это очень редкое искусство. Но.., даже этому можно научить. Если ты позволишь мне проникнуть в твой мозг, я смогу рассказать тебе, как это делается. В этом деле ты пока сам себе мешаешь, Янош. Что-нибудь еще?
   - Твоя огромная сила, - сказал он. - Я видел, как ты наказал одного из своих людей. Ты, словно пушинку, поднял его и отшвырнул от себя. И я видел.., я наблюдал за тобой.., в постели. В то время как другие давно бы уже обессилели, твоя энергия оставалась неиссякаемой, а страсть безграничной. Я всегда думал, что она... Марилена.., владеет каким-то секретом, помогающим ей всегда держать тебя в возбуждении. Это еще одна причина того, что я пошел к ней. Я твердо решил узнать все твои секреты.
   Теперь наступила моя очередь спросить его кое о чем.
   - Она когда-либо что-нибудь подозревала?
   - Никогда, - покачал он в ответ головой. - Своим взглядом я держал ее в полном подчинении. Она знала лишь то, что я позволял ей знать, и делала только то, что я ей приказывал.
   - И ты заставлял ее принимать тебя за меня! - взревел я. - Чтобы она ничего от тебя не утаила! - И я собрался было схватить его.
   Но этот презренный пес прочел мои мысли. До сих пор я держал свой разум полностью от него закрытым, но едва лишь меня вновь обожгло воспоминание о том, как он был вместе с Мариленой, я потерял над собой контроль. Он тут же догадался о моих намерениях, уклонился от моей готовой схватить его руки и бросился на меня с колом.
   Я стоял на самом краю уступа, но успел уклониться, и его страшное оружие, разорвав на мне одежду, слегка оцарапало мне плечо. Вырвав кол из его рук, я ударил им Яноша в лицо, разорвал ему рот и выбил зубы. Резко отскочив от меня, он ударился головой о низкий потолок пещеры и рухнул без чувств. Вот тогда-то я его и схватил. Оглушенный, он был передо мной совершенно беспомощен и не мог сопротивляться, пока я тащил его к краю пропасти. Голова его безвольно болталась из стороны в сторону, но глаза открылись, и он мог наблюдать, как изменялись мои лицо и тело, после того как я позволил вампиру в себе дать волю гневу.
   - Так вот, - прорычал я, изо всех сил сжимая вылезшие в углах рта клыки. Так вот.., ты будешь настоящим вампиром! - Я показал ему свою руку, превратившуюся в когтистую лапу дикого зверя. - Ты станешь таким же, как я. Но я хочу, чтобы ты знал, Янош, что всем, что есть в тебе человеческого, ты обязан своей матери. Я хотел подарить ей ребенка, а вместо этого наградил ее чудовищем. Ты совершенно прав в том, что ты еще не вырос, точнее - ты просто ни то ни се, не человек и не зверь. Ты хочешь изменять свою плоть по собственному желанию? Что ж, да будет так!
   Собрав на языке комок слизи, слюны и крови, я плюнул прямо в его широко открытый рот, после чего стал сжимать ему горло, чтобы он все это проглотил Он хрипел и задыхался, глаза его выкатились из орбит, однако сделать что-либо он был не в силах.
   - Вот так-то! - воскликнул я и, как безумный, расхохотался прямо ему в лицо. - А теперь пусть псе это растет внутри тебя, образует мягкую тягучую плоть, а потом и твою переделывает по своему образу и подобию. Да будет так, ибо тебе непременно понадобится помощь внутреннего вампира, хотя бы для того, чтобы залечить твои раны и вновь срастить сломанные кости. И, не добавив больше ни слова, я без промедления сбросил его вниз со скалы.
   ***
   Янош, конечно же, разбился. Как я ему и обещал, он переломал все кости, а плоть его была в клочья разорвана острыми камнями. Будь он обыкновенным человеком, он непременно умер бы. Но в нем всегда присутствовала какая-то часть меня. То, чем я плюнул в него, распространялось и разрасталось быстрее, чем рак, но в отличие от рака, это нечто сохранило, а точнее - спасло ему жизнь. Это ничтожество постепенно залечило свои раны и будет существовать дальше, беспрекословно подчиняясь мне и служа моим целям.
   Прежде чем отправиться в глубь Венгрии, в Зару, я отдал приказ остававшимся в замке зганам. Вы должны хорошо заботиться о нем. А когда он выздоровеет, передайте ему мои указания. Ему следует оставаться здесь, охранять мой замок и мои земли, чтобы, когда я вернусь, меня встретили здесь с рас простертыми объятиями. До тех пор хозяин здесь - он, и его желания для вас - закон. И да будет так После этого я отправился в Крестовый поход, О том, что происходило во время этого похода и чем он закончился, тебе уже известно...
   Едва голос Фаэтора затих, Гарри поднял голову и огляделся. Бульдозеры работали вовсю. Всего в каких-нибудь двухстах ярдов от того места, где он сидел, в воздух поднялось облако пыли, и во все стороны полетели обломки - это рухнуло то, что осталось от одного из полуразрушенных старых домов. Гарри показалось, что содрогнулась земля. Фаэтор тоже ощутил толчок.
   - Как ты думаешь, они уже сегодня сюда доберутся? Некроскоп отрицательно покачал головой.
   - Не думаю. Так или иначе, они, похоже, работают без всякой системы и, судя по всему, не слишком торопятся. Тебя это очень расстроит.., ну.., если они сравняют с землей это место? Правда, здесь уже и равнять-то практически нечего.
   - Расстроит меня? Нет. Меня уже ничего не может расстроить или огорчить, ибо я больше не существую. Вот только подслушивать в таком шуме и грохоте разговоры мертвых довольно тяжело.
   Гарри ощутил, что вампир по привычке скорчил отвратительную гримасу. Давно уже умерший монстр почувствовал приближение неизбежного - мрачной бетонной гробницы в самом центре шумного заводского комплекса. Гримаса его свидетельствовала о том, что Фаэтор не желает принимать от Гарри никакого сочувствия и даже не верит в его искренность. А потому Гарри понимал, что всякое проявление чувств окажется бесполезным, но все же не удержался и сказал:
   - Что ж, я надеюсь, что у тебя.., все будет в порядке. - И тут же, не позволяя себе (или, быть может, Фаэтору) смутиться, добавил:
   - А теперь мне пора продолжить свой путь. Я узнал от тебя уже вполне достаточно, как мне кажется, и особая благодарность тебе за возвращение мне способности беседовать с мертвыми. Если позволишь, я все же свяжусь с тобой еще раз, возможно, издалека и, конечно же, ночью, чтобы ты мог закончить свой рассказ. Ведь мне известно, что по окончании четвертого Крестового похода ты возвратился в Валахию и покончил с Тибором, а кроме того, ты, должно быть, еще не раз сталкивался с Яношем. Поскольку он вновь возник на земле лишь недавно, полагаю, что кто-то должен был заставить его надолго исчезнуть. Подозреваю, что это был ты, Фаэтор. - Он ощутил в ответ мрачную ухмылку вампира. - Ну, то, что было уже сделано однажды, можно повторить снова, на этот раз, с твоей помощью.
   - Добро пожаловать в любое время, Гарри. В конце концов, мы с тобой оба заинтересованы в том, чтобы превратить его в прах. А теперь иди своей дорогой. А мне бы хотелось отдохнуть, пока у меня еще есть такая возможность. Судя по всему, недолго мне осталось спать в тишине и покое.
   В тот момент, когда Гарри поднимал с земли свой портплед, он поскользнулся на раскисших гнилых поганках. До него донесся их отвратительный запах.
   - Фу-у-у! - не смог сдержать Гарри возглас омерзения, который тут же услышал Фаэтор и, возможно, догадался о его причине.
   - Что там такое? Грибы? - его звучавший в голове у Гарри голос был напряженным, как показалось некроскопу, и обеспокоенным. Возможно, его все-таки огорчала та ситуация, о которой они говорили в конце беседы.
   - Грибы, поганки, какие-то грибковые наросты - какая разница, - пожал плечами некроскоп. - Они все равно уже тают на солнце.
   Он почувствовал, как вздрогнул Фаэтор, и готов был откусить себе язык. Последнюю фразу он произнес, не подумав, а она оказалась чересчур жестокой. И все же.., какого черта!.. Почему кто-либо должен переживать по поводу судьбы давно уже мертвого, ужасного и порочного существа, жалеть вампира?
   - Прощай! - сказал он, покидая разрушенный дом Фаэтора и направляясь в сторону кладбища, за которым виднелась пыльная дорога.
   - Прощай! - отозвался навсегда лишенный покоя дух. - И прошу тебя, Гарри, действуй без промедления, соверши то, что тебе предназначено совершить, не откладывая. Время в нашем деле может иметь весьма большое значение.
   Гарри подождал еще немного, но Фаэтор больше не произнес ни слова...
   ***
   Не успел Гарри перелезть через заднюю стену кладбища и сделать несколько шагов среди покосившихся могильных плит и заросших холмиков, как услышал совсем рядом с собой чей-то голос:
   - Гарри? Гарри Киф?
   Он подскочил от неожиданности и стал озираться вокруг, но.., поблизости никого не было. Конечно, так и должно было быть - ведь это действовал его дар, способность беседовать с мертвыми. Он вновь обрел его, и теперь уже можно не опасаться возникновения этой ужасной, мучительной боли, которую ему приходилось испытывать в последнее время. Он так долго был лишен возможности использовать свой одновременно мрачный и удивительный талант, что ему потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к нему снова.
   - Я испугал тебя? - снова послышался голос какой-то мертвой души. Прости, мне очень жаль. Но мы слышали, как ты разговаривал с тем существом, которое все время подслушивает наши беседы, и догадались, что это можешь быть только ты - Гарри Киф, некроскоп! Ибо кто еще из живых способен беседовать с мертвыми? И кто еще может захотеть побеседовать, не то что подружиться, с таким существом, как это? Только ты, Гарри, ибо у тебя нет врагов среди Великого Большинства.
   - Да нет, несколько все же есть, - поколебавшись, ответил Гарри. - Но я действительно в хороших отношениях почти со всеми представителями сонма мертвых.
   Теперь уже все кладбище будто ожило. До сих пор там царила тишина, странная звенящая пустота, скрывающая что-то.., долго сдерживаемое, не получающее выхода. Но теперь это "что-то" потоком вырвалось из берегов, и сотни голосов наперебой стали требовать внимания Гарри. Ему задавали множество обычных для умерших людей вопросов: как дела у тех, кого они оставили в мире живых? Что происходит в суетном материальном мире, среди тех, чей разум заключен пока еще в плотскую оболочку? Может ли Гарри передать весточку от них горячо любимым родственникам - отцу, матери, брату или сестре?
   "Да ему всей жизни не хватит, чтобы ответить всем обитателям одного, лишь этого, старого кладбища!" Не успел он подумать об этом, как они тут же уловили его мысли и признали их очевидную справедливость - мысленный шум мгновенно стих.
   - Дело не в том, что я не хочу всем вам ответить и помочь, - постарался объяснить им Гарри, - просто это не в моих силах. Видите ли, для всех живых вы уже умерли и ушли навсегда. За исключением нескольких моих коллег, только я один знаю, что вы по-прежнему находитесь здесь, правда, видоизменившись. Неужели вы думаете, что будет какая-либо польза в том, что ваши оставшиеся среди живых друзья и любимые узнают о продолжении вашего.., существования? Конечно же, нет! Такое известие заставит их страдать еще больше, во много раз усилит их горе. Они еще подумают, что ваши покинувшие тело души томятся в огромной и страшной тюрьме. Я знаю, что ваше существование не столь ужасно, как можно было бы предположить, особенно сейчас, когда вы получили возможность общаться друг с другом и научились это делать. Но мы не можем рассказать об этом тем, кто остался среди живых, ибо тем самым заставим ваших родных и близких, едва-едва немного успокоившихся и вернувшихся к нормальной жизни, вновь оплакивать свою потерю. И к тому же я опасаюсь, что в этом случае могут появиться лже-некроскопы, шарлатаны, желающие нажиться на чужом горе.
   - Конечно же, ты совершенно прав, Гарри, - ответил за всех представитель сонма мертвых. - Все дело в том, что возможность побеседовать с одним из тех, кто принадлежит миру живых, явление для нас чрезвычайно редкое, почти что уникальное. Но мы понимаем твое нетерпение - ты спешишь, и мы отнюдь не желаем тебя задерживать.
   Гарри окинул взглядом ряды могил, одни из которых были достаточно древними, а другие совсем свежими.
   - Как все это отразится на вас? - снова обратился он к обитателям кладбища. - Я говорю о том времени, когда они доберутся сюда и уничтожат все вокруг. Знаю, что вы останетесь здесь при любых обстоятельствах. Но не будет ли вам слишком тяжело сознавать, что ваши могилы разрушены?
   - Но они не будут разрушены, - вступил в разговор бывший член Совета по планированию территорий в Плоешти. - Это кладбище имеет охранный лист. Да, действительно, многие окрестные кладбища превращены в руины, но это, во всяком случае, избежит столь ужасной участи, безумных распоряжений Чаушеску. И я горжусь тем, что в этом есть и моя заслуга. Правда, я вынужден был бороться за него - ведь здесь из века в век хоронили моих предков, членов семьи Борсиу. А семьи должны всегда оставаться вместе, не правда ли? - Раду Борсиу едва заметно усмехнулся. - О, я, конечно, не рассчитывал так скоро присоединиться к своей родне. Ведь всего через девять дней после того как вступило в силу подписанное мною распоряжение, я умер от инфаркта.
   - Есть ли еще среди вас те, кто умер недавно? - участливо спросил Гарри, ибо по прежнему опыту знал, что именно они больше всего нуждаются в сочувствии, поскольку еще не успели оправиться от удара, нанесенного им самим фактом смерти. Прежде чем уйти, он должен уделить им хотя бы немного времени.
   В конце концов, нашли в себе силы откликнуться два молодых голоса, печальных и совершенно растерянных:
   - Да, Гарри, есть. Мы братья Захария, Ион и Александру. Мы погибли во время строительства новой дороги - в результате несчастного случая. Цистерна с горючим перевернулась и выплеснула свое содержимое туда, где мы кипятили на огне чайник. Мы оба сгорели А ведь у нас остались молодые жены. Если бы только можно было каким-то образом сообщить им, что мы ничего не успели почувствовать, даже боли!
   - Но.., вы должны были ее почувствовать! - удивленно воскликнул Гарри.
   - Да, это так, - ответил один из братьев Захария, - но нам хочется, чтобы они думали, будто ее не было. Иначе они перестанут спать по ночам, и всю оставшуюся жизнь им будет чудиться, будто они слышат наши ужасные вопли.
   Гарри был очень тронут, но помочь им было не в его силах. Во всяком случае, сейчас.
   - Послушайте, - обратился он к ним, - может случиться, что я смогу вам помочь, не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Возможно даже, очень скоро. Когда такой момент наступит, если, конечно, он наступит, я дам вам знать. А сейчас я не могу ничего обещать.
   - Гарри, - одновременно, перекрикивая друг друга, закричали они, - этого больше, чем достаточно. Ты подарил нам надежду, и теперь мы знаем, что там, куда самим нам попасть не суждено, у нас есть друг. Все мертвые должны быть рады подобному счастью. И они действительно радуются, ибо ты обладаешь такими великими возможностями.
   Гарри направился дальше, вышел с территории кладбища на пыльную дорогу и повернул направо, в сторону Бухареста. Возбужденные голоса обитателей кладбища постепенно стихли за его спиной. Теперь они шепотом беседовали между собой о Гарри, но к нему больше не обращались. Он не сомневался в том, что приобрел множество новых друзей. "Однако, пройдя по дороге около мили, он повстречал двоих, которые его друзьями отнюдь не были. Напротив...
   Навстречу ему пронеслась черная машина, но тут же он услышал резкий скрип тормозов и, оглянувшись, увидел, что машина круто развернулась в обратную сторону. С этого момента Гарри почувствовал, что ему грозят неприятности. Когда же машина нагнала его, остановилась, и из нее выскочили люди, он уже не сомневался в правильности своих предположений и точно знал, что попал в беду.
   На них не было формы, но людей этого сорта Гарри смог бы узнать повсюду. Он уже встречал их раньше, не именно этих людей, но других, точно таких же, как эти. В этом не было ничего странного, ибо все они - на одно лицо. В своих темно-серых костюмах и фетровых шляпах с мягкими полями, позаимствованных, казалось, прямо из 30-х годов, они ничем не отличались от сотрудников советского КГБ, да и служили, практически, точно в такой же организации румынской секуритате. Один из них был маленького роста, худой, похожий на хорька; другой, высокий, шагал враскачку, а лицо его при этом было начисто лишено всякого выражения. Впрочем, лица обоих были полускрыты широкими полями шляп.
   - Ваше удостоверение личности! - рявкнул маленький, протягивая руку и щелкая пальцами.
   - Бумаги, документы, визу, - медленно, с расстановкой потребовал второй.
   Оба заговорили с ним по-английски, но Гарри был захвачен врасплох и настолько удивлен, что тут же попался на удочку.
   - Я.., у меня есть только паспорт, - также по-английски ответил он и полез во внутренний карман пиджака.
   Прежде чем он успел вытащить свой фальшивый греческий паспорт, маленький и тощий выхватил пистолет и ткнул уродливым дулом в бок Гарри.
   - Без глупостей, мистер Гарри Киф, - проскрежетал он. И едва Гарри вытащил из кармана руку, маленький буквально выдернул из нее документ и подал тому, что повыше.