Ламли Брайан. Голос мертвых (Некроскоп - IV)

   - В прежней Румынии было больше десяти тысяч деревень, - сказал вдруг вполголоса шофер, будто почувствовав, что Гарри не спит. - Но наш президент, старик Николае, считает, что пять тысяч из них лишние. Да он просто сумасшедший! Да он бы и горы сравнял с землей, если бы ему кто-нибудь подсказал, как это сделать!
   Гарри ничего не ответил, продолжая клевать носом, а про себя между тем подумал: "А как же пристанище Фаэтора в окрестностях Плоешти? Неужели и его Чаушеску сравняет с землей? А может быть, его уже сравняли ?"
   Если так, то каким образом сможет Гарри отыскать его? В последний раз Гарри попал сюда через пространство Мёбиуса, ориентируясь на телепатический голос Фаэтора. (Правильнее сказать - на некроскопический голос, ибо Гарри не был телепатом в общепринятом смысле, он мог таким способом общаться только с мертвыми.) Теперь все было по-другому. Гарри сможет узнать место, где обитает Фаэтор, только когда попадет туда. Относительно того, как определить это место, Гарри знает лишь, что там не поют птицы, а деревья, кусты и травы не цветут и не плодоносят, ибо пчелы не могут летать поблизости. Само это место в целом служило Фаэтору надгробием с высеченной на нем эпитафией:
   Это существо было смертно. Само его существование было отрицанием жизни.
   Вот почему он сейчас лежит здесь, в том месте, где сама жизнь отказывается его признавать.
   Когда такси миновало указатель, на котором было обозначено, что до Плоешти осталось всего лишь десять километров, Гарри встряхнулся, зевнул и сделал вид, что просыпается. Потом обратился к водителю:
   - Когда-то в окрестностях Плоешти стояли старинные особняки - дома богатых аристократов. Вы знаете, о чем я говорю?
   - Старинные особняки? - покосился в его сторону шофер. - Дома аристократов?
   - Потом началась война, дома эти разбомбили, превратив их в руины. Власти не трогали эти места, оставив их как память. Во всяком случае, так было до недавних пор.
   - Аа-а-а.., я знаю, где это. Точнее - знал раньше. Но это не по той дороге, по которой мы сейчас едем. Это по старой дороге, в том месте, где она изгибается. Ну-ка, скажите мне, вы туда хотели попасть?
   - Да. Один мой знакомый когда-то жил там.
   - Жил?
   - Насколько мне известно, живет и сейчас, - поправился Гарри.
   - Держитесь! - крикнул шофер, резко поворачивая руль вправо. Они соскочили с шоссе на мощеную дорогу, отходящую в сторону под сенью огромных каштановых деревьев.
   - Это здесь, - сказал Гарри шофер. - Еще немного, и я проехал бы мимо пришлось бы возвращаться назад. Старинные особняки прежних аристократов. Я знаю их. Но вы приехали как раз вовремя. Через год их уже не будет. И вашего друга тоже. Они все здесь уничтожают, все эти старые дома. А те, кто живет в них, вынуждены либо уехать, либо погибнуть вместе с ними. Вот увидите, скоро и здесь появятся бульдозеры...
   Они проехали еще около полумили, и Гарри вдруг понял, что достиг места своего назначения. За стеной каштановых деревьев появились слева и справа остовы старых домов, главным образом заброшенных, - хотя кое-где из труб шел дым.
   - Можете высадить меня здесь, - сказал он шоферу. Машина остановилась, Гарри вышел и подхватил с заднего сиденья портплед.
   - А как насчет автобусов, - спросил он. - Если я переночую у приятеля, каким образом я утром смогу добраться до города?
   - Выходите обратно на главное шоссе, ведущее в Бухарест. Перейдите на правую сторону и продолжайте двигаться вдоль него. Примерно через каждый километр будут автобусные остановки. Вы их не сможете не заметить. Только не предлагайте больше доллара. Вот, возьмите немного мелких денег. Это бани, мой греческий друг. Бани и леи - в противном случае вы вызовете к себе излишний интерес. - С этими словами он помахал рукой и исчез в облаке пыли.
   Все остальное было делом интуиции, Гарри шел вперед, следуя своему инстинкту. Вскоре он понял, что не доехал до цели примерно милю или около того и что двигается он в правильном направлении. По пути на глаза ему попадались признаки присутствия людей: в отдалении из некоторых труб подымался к небу дымок, навстречу ему попалась пожилая крестьянская пара. Они выглядели худыми и изможденными, а перед собой толкали тележку, нагруженную какой-то мебелью и домашним скарбом. Не зная, что с ними на самом деле произошло, Гарри тем не менее почувствовал к ним жалость.
   Вскоре он ощутил, что голоден, и, вспомнив о лежащих в портпледе бутербродах с салями и бутылке немецкого пива, сошел с дороги и вошел в ворота старого кладбища. Ряды могил отнюдь не смущали его, напротив - он чувствовал себя здесь как дома.
   Старинное кладбище было весьма обширным и совершенно заброшенным. Гарри прошел мимо множества покосившихся, полуразвалившихся и заросших лишайником могильных камней, пока наконец не оказался возле противоположной воротам стены, весьма далеко от дороги. Стена была примерно два фута толщиной, но местами обрушилась от времени. В этом месте, где упавшие камни образовали подобие ступенек, Гарри забрался по ним наверх и удобно устроился. Лучи солнца, проникавшие к нему сквозь листву деревьев, напомнили о приближении заката. До наступления темноты он непременно должен добраться до Фаэтора. Однако Гарри не беспокоился по этому поводу, ибо знал, что находится уже совсем рядом.
   Пока Гарри ел сандвичи и с удовольствием пил легкое пиво, он не переставал оглядывать раскинувшееся вокруг море камней. Было время, когда обитатели подобного места ни на минуту не оставляли его в покое, да и сам он такого покоя не искал. Здесь он всегда чувствовал себя своим, находился среди друзей, которые наперебой стремились рассказать ему обо всем, что заботило их долгие годы, о своих мыслях и чувствах. То, что все лежавшие здесь были румынами, никакого значения не имело, ибо язык мертвых, как и его аналог - телепатия, были универсальны. Гарри прекрасно смог бы понять их всех, а они все, до единого, поняли бы его.
   Что ж.., что было, то было, а теперь уже все не так. Теперь ему запрещено беседовать с ними. Но он непременно должен найти способ поговорить с Фаэтором.
   Едва лишь это имя промелькнуло в его сознании, солнце скрылось за тучей, и кладбище погрузилось в сумерки. Гарри вздрогнул, поежился и впервые обернулся назад, оглядывая то, что находилось за стеной кладбища. Он увидел пустынные поля, пересеченные заросшими куманикой дорожками и тропинками; местами земля вздыбилась, то тут то там виднелись руины, полузаросшие воронки от взрывов и траншеи. Ближе к шоссе, примерно в полумиле отсюда, местность была заболочена, потому что работавшие там бульдозеры нарушили естественный дренаж.
   Гарри мысленно постарался сопоставить то, что видел перед собой сейчас, с тем, что помнил из прежнего времени, и постепенно две картины совместились в одну. И тогда он понял, что шофер такси был прав: еще немного - и было бы поздно. Ибо одно из этих скоплений каменных обломков когда-то было домом Фаэтора, и вскоре бульдозеры навсегда сравняют его с землей.
   Гарри снова поежился, спустился со стены по другую ее сторону и медленно пошел от развалин к развалинам, внимательно оглядывая их в поисках тех, которые были ему нужны. Наступили сумерки, и тогда наконец Гарри нашел последнее пристанище Фаэтора. Он понял это сразу, чисто интуитивно догадался, что это именно то место. Птицы держались отсюда в отдалении, они пели свои вечерние песни, сидя на кустах и деревьях в сотнях ярдов от этого места, и голоса их сюда не доносились; не видно было ни пчел, ни других летающих насекомых; на растениях не было ни цветов, ни плодов; даже пауки обходили стороной убежище старого вампира. Казалось, сама природа предостерегает от проникновения сюда путников, но Гарри должен был проигнорировать это предупреждение.
   Само место выглядело иначе, чем помнил его Гарри. Отсутствие необходимого дренажа привело к тому, что повсюду стояли лужи, а каждая яма в земле превратилась в маленький пруд с неподвижной водой. Самое настоящее болото, и, будь оно обычным, здесь в изобилии водились бы комары, но их не было. Во всяком случае Гарри мог не опасаться, что они искусают его во время сна. Надо сказать, что его это вполне устраивало - комариные укусы были ему ни к чему.
   В сгущающихся сумерках Гарри достал из портпледа спальный мешок и расстелил его на заросшем травой возвышении среди низких, увитых плющом стен. Перед тем как устроиться на ночь, он отошел чуть в сторону, за груду каменных обломков, чтобы справить нужду, а когда возвращался обратно, вдруг обнаружил, что он не совсем один. Мелкие румынские летучие мыши не боялись этого места они бесшумно скользили в воздухе над головой Гарри, потом отворачивали в сторону и отправлялись куда-то на охоту. Создавалось впечатление, будто они залетали сюда специально затем, чтобы выразить свое почтение и уважение к тому существу, которое нашло здесь приют после смерти.
   Гарри выкурил сигарету, что случалось с ним довольно редко, потом отшвырнул окурок, который словно метеорит в ночи светящейся точкой описал полукруг и упал в небольшую лужицу. Наконец, он застегнул молнию спального мешка и постарался устроиться внутри его как можно удобнее, готовясь достойно встретить то, что ожидало его во сне...
   ***
   - Гарри? - тут же без всякого предупреждения раздался в голове уснувшего Гарри булькающий голос старого чудовища. - Значит, ты все-таки пришел?
   Голос звучал совсем близко и так отчетливо, будто говорил с Гарри живой человек, находящийся совсем рядом, и в голосе этом слышалось удовлетворение. Но как бы Гарри ни старался, он все равно не сможет вспомнить, что делал здесь во сне.
   О, он прекрасно знал голос старого вампира, ошибиться он не мог, но не знал, зачем тот искал его. А потому он продолжал молчать, помня лишь о том, что ему запрещено беседовать с мертвыми.
   - Что, опять все сначала? - нетерпеливо воскликнул Фаэтор. - А теперь послушай меня, Гарри Киф! Я не разыскивал тебя. Все как раз наоборот: это ты приехал ко мне в гости, в Румынию. Что же касается наложенного на тебя запрета беседовать с мертвыми, в том числе и со мной, то именно потому ты и оказался здесь. Ибо я могу избавить тебя от этого запрета. Ты хочешь, чтобы я сделал это?
   - Но.., но если я заговорю с тобой... - Гарри замолчал в ожидании невыносимой боли, но она не появилась, - эта боль.., она приходит и мучает меня...
   - А разве она сейчас пришла? Нет, потому что ты спишь и все это тебе снится. Ты не можешь беседовать со мной, находясь в полном сознании. Но сейчас ты в сознании не находишься. Теперь скажи мне, прошу, можем ли мы продолжать?
   Теперь Гарри вспомнил: он спит, а во сне беседы мертвых не причинят ему вреда. Да-да, теперь он это вспомнил, как и еще кое-что...
   - Я пришел.., чтобы узнать о Яноше Ференци!
   - Действительно... - ответил Фаэтор, - это одна из причин твоего появления здесь. Но не единственная. Но прежде чем мы во всем разберемся, ответь мне на вопрос: по своей ли воле ты пришел сюда?
   - Я здесь по необходимости, - ответил Гарри, - потому что в моем мире снова появились Вамфири.
   - Но ты пришел сюда как свободный человек? Ты сам принял это решение? Или тебя заставили это сделать силой, принудили обманом или хитростью, против твоего желания?
   Гарри уже полностью пришел в себя, больше того - вспомнил о том, какие мастера вампиры на всякого рода ухищрения и уловки. А главное - он не хуже любого Вамфира владел искусством словесной игры и знал, что это не более чем одна из форм манипулирования терминами.
   - Заставили? - повторил он. - Нет, меня никто не принуждал. Напротив, мои друзья пытались отговорить меня от поездки. Обман и хитрость? Меня обманываешь только ты, старый дьявол, и больше никто, кроме тебя.
   - Я? Я тебя обманываю, - Фаэтор изобразил невинное удивление. - Каким образом? У тебя возникла проблема, а я знаю, как ее решить. Кто-то проник в твою голову, сгреб твои мозги в кучу и завязал их узлом. А я, вполне возможно, смогу их развязать - если захочу, конечно. А ведь вполне могу и не захотеть, потому что ты постоянно чинишь мне препятствия, придумываешь всякого рода помехи и выдвигаешь нелепые обвинения. Ну-ка, скажи мне, в чем я тебя обманул? Каким это образом?
   - Насколько мне известно, - сказал Гарри, - слово обманывать в данном случае имеет несколько значений: умаслить, уговорить с помощью лести, заставить питать разного рода иллюзии, угодливыми и льстивыми речами втереться в доверие, давать ложные, невыполнимые обещания. Это означает соблазнять, завлекать кого-то с целью добиться для себя выгоды. Вот каким образом можно интерпретировать данное слово. Когда же к обману прибегает Вамфир.., цель его редко бывает достаточно ясна, а последствия страшны и ужасны.
   - Ну знаешь! - Гарри ясно ощутил, что Фаэтор сердит и раздражен, что он не может прийти в себя от удивления, пораженный тем, что обыкновенный человек осмеливается играть с ним в его же собственные игры. Но одновременно он почувствовал, что Фаэтор равнодушно пожал плечами, как будто отказываясь от продолжения разговора.
   - Что ж, - произнес наконец Фаэтор, - значит, на этом и закончим. Ты мне не доверяешь. Будь по-твоему. Ты напрасно проделал столь длительное путешествие, просыпайся и уходи. Я думал, что мы с тобой друзья, но я ошибался. В таком случае.., какое мне дело до того, есть в твоем мире Вамфири или нет. К дьяволу весь твой мир, да и тебя вместе с ним, Гарри Киф!
   Однако Гарри не собирался попадаться на удочку. Фаэтор хотел, чтобы он умолял его 6 продолжении встречи. Но Фаэтор никогда не позвал бы его сюда лишь затем, чтобы вот так просто отпустить. Все это было не более чем очередной уловкой вампира, хитростью, с помощью которой он надеялся одержать верх. И подобно тому как многие сны явственны и отчетливы, как будто все происходит в действительности, этот имел свое продолжение и развитие. Во сне ум Гарри постепенно становился острым, как бритва.
   - Давай говорить в открытую, Фаэтор, - сказал он резко. - Мне вдруг пришло сейчас в голову, что, несмотря на то что мы не раз беседовали с тобой, мы никогда не встречались лицом к лицу. Уверен, что, если бы я хоть раз получил возможность увидеть твое честное, открытое лицо, я чувствовал бы себя в твоем присутствии гораздо спокойнее, мне не приходилось бы всегда оставаться настороже.
   - О-о-о! - как будто удивленно воскликнул вампир. - Разве ты еще здесь? Но я могу поклясться, что наш разговор давно закончен. Или ты не понял меня? Что ж, тогда позволь сказать тебе прямо и откровенно: убирайся!
   Теперь настала очередь Гарри пожать плечами.
   - Прекрасно! Невелика потеря. Честно говоря, я все равно никогда не верил ни единому твоему слову.
   - Что-о-о? - Фаэтор был вне себя от ярости. - А сколько раз я помогал тебе, Гарри Киф! Сколько раз я поддерживал тебя, вытаскивал из разных переделок, в то время как вполне мог и, наверное, должен был позволить тебе завязнуть и утонуть?
   - Мы уже говорили об этом, - невозмутимо ответил Гарри. - Нужно ли обсуждать это снова? Если память меня не подводит, мы в прошлый раз согласились с тем, что все наши прежние отношения основывались на взаимной выгоде, мы оба выиграли от них одинаково. А потому перестань строить из себя великого благодетеля, сойди с пьедестала и объясни мне откровенно, почему сейчас ты упорно настаиваешь на том, чтобы я произнес эту злополучную ритуальную фразу о своем приходе к тебе по доброй воле и собственному желанию? И какие обязательства я налагаю на себя, если сделаю такое признание?
   - Ax! - вздохнул после минутного молчания Фаэтор. - Если бы только это мог быть ты, Гарри Киф! Ты, а не этот помешанный на крови Тибор или предатель, интриган и грубиян Янош! Ах, если бы я тщательнее выбирал себе сыновей! Да такие, как ты и я, вместе могли бы править всем миром! Но.., сейчас уже слишком поздно, ибо мое яйцо получил Тибор, а Янош был моим сыном по крови. А теперь у меня уже нет ни сил, ни желания вырастить еще одно яйцо.
   - Если бы я хоть минуту сомневался в этом, - произнес Гарри, содрогнувшись даже во сне, - поверь, я никогда не пришел бы сюда.
   - Но все-таки ты здесь, и потому я умоляю тебя соблюсти формальности того древнего ритуала, о котором, ты говоришь так подозрительно и неуважительно.
   - Значит, теперь ты умоляешь меня, - сказал Гарри, - а я все еще продолжаю задавать себе вопрос: каков твой интерес в этом деле?
   - Но мы уже говорили об этом раньше! - перешел на крик Фаэтор. - Ну что ж, если я вынужден повторить снова.., это отродье, этот сгусток моей крови, дитя моей человеческой сущности - Янош - вновь бродит в мире людей. Я не могу перенести подобное! Когда Тибор отчаянно пытался воскреснуть и возродиться вновь, кто пришел тебе на помощь и позволил оставить его там, где он был? Я! Ибо я люто ненавидел и презирал этого пса. А теперь пришла очередь Яноша, Ты спрашиваешь, в чем состоит мой интерес? А вот в чем. Когда ты победишь и уничтожишь его, тебе, возможно, доставит удовольствие вспомнить и рассказать ему о том, как помогал тебе его отец, который и сейчас радостно хохочет в своей могиле. Мне этого будет вполне достаточно.
   - Что-о-о? - Гарри говорил (и соображал) в этот момент очень медленно и осторожно. - Но ведь это будет не правдой, ибо ни одной крупицы твоей нет ни в одной могиле! Ты же сгорел во время пожара, уничтожившего твой дом. Разве я не прав?
   - Ты прекрасно знаешь, что это так! - воскликнул Фаэтор. - И все же я продолжаю оставаться здесь и обладаю способностью говорить - как иначе мы могли бы сейчас с тобой беседовать? Это моя тень, мой дух, отзвук давно затихшего голоса , - вот что ты слышишь! Твой талант, твой дар, состоящий в умении общаться с мертвыми, сами по себе станут достаточно очевидными свидетельствами продолжения моей жизни!
   Гарри какое-то время молчал. Он понимал, что платить все равно придется, что в данном случае неизбежен принцип "зуб за зуб", "услуга за услугу", что он не получит ровным счетом ничего, если сам в свою очередь что-то не отдаст, Фаэтор был готов помочь, можно даже сказать - настойчиво предлагал свою помощь, но обмен должен происходить по его правилам и на его условиях. Нет никаких сомнений в том, что, так или иначе, вампир своего добьется, ибо без него Гарри обречен на неудачу. Вот о чем он сейчас думал, но при этом старался скрыть свои мысли от Фаэтора.
   - Ага! Теперь-то я понимаю! - неожиданно раздался ликующий голос. - Ты боишься меня, Гарри Киф! Меня, давно уже мертвого, сгоревшего и растаявшего в жертвенном пламени! Но почему? Почему именно сейчас? Что за это время изменилось? Мы с тобой знакомы давно и уже не в первый раз вместе делаем одно дело.
   - Да, это так, - ответил Гарри, - но впервые я так тесно с тобой связан. Да, я бывал здесь и прежде, но не во сне, а наяву. И к тому же я всегда беседовал с тобой на большом расстоянии, а следовательно, никакой опасности в этом для меня не было. И если за свою жизнь я хоть что-то понял в сущности Вамфири, так это в первую очередь то, что они наиболее опасны именно тогда, когда возбуждены и взволнованны.
   - Все эти пустые споры не приведут ни к чему, - едва ли не с безысходностью сказал вампир. Но, несмотря на все его попытки продемонстрировать "разочарование и усталость", Гарри понимал, что Фаэтор не отступит от своего ни на шаг. А это означало, что из создавшегося тупика оставался лишь один выход.
   - Хорошо, - со вздохом сказал он, - одному из нас придется все же уступить. Наверное, я совершаю глупость, но.., да, я пришел сюда по доброй воле и по собственному желанию.
   - Прекрасно! - тут же откликнулся вампир, и Гарри показалось, что он почувствовал, как тот облизал губы. - Это наиболее мудрое и приемлемое в данном случае решение. А почему, собственно, и нет? Если я вынужден соблюдать твои законы и обычаи, что мешает тебе соблюдать мои? - "О, этим существам очень нравилось побеждать, им доставляло удовольствие выиграть даже такую маленькую битву, как словесная дуэль. Хотя, возможно, это и к лучшему - теперь Фаэтор сможет уступить в других вещах." А тот будто подслушал мысли Гарри:
   - Что ж, теперь мы можем разговаривать на равных. Ты хотел встретиться со мной лицом к липу? Так будь по-твоему!
   До этого момента сон был пуст и сер, совершенно невыразителен и лишен какой-либо субстанции - обычный обмен мыслями. Но теперь серое пространство зашевелилось, закрутилось и быстро превратилось в густой клубящийся туман, ровным слоем расстелившийся в свете тонкого рогатого месяца. Гарри сидел на стене, ноги его по щиколотку утонули в стелющемся по земле тумане. Перед ним, на груде каменных обломков, виднелась темная фигура Фаэтора, закутанная в широкий плат капюшон которого отбрасывал густую тень на лицо вампира. В темноте, подобно маленьким красным лампочкам, ярко горели лишь глаза вампира.
   - Так тебе больше нравится, Гарри Киф?
   - Это место мне знакомо, - ответил Гарри.
   - Еще бы! Ведь это то самое место, только в том виде, какой оно примет в ближайшем будущем. Да-да, ибо я помимо прочих обладал и даром предвидения, увы, иногда этот дар подводил меня - в противном случае я не оказался бы в доме в ночь бомбежки.
   - Вижу, бульдозеры здесь поработали на совесть., - произнес Гарри, оглядываясь вокруг. - По-моему, единственное, что осталось, - развалины твоего дома.
   - В данный момент - да, - ответил Фаэтор. - Одиноко высящиеся руины среди грязи и обломков, которые вскоре превратятся в промышленный комплекс. И кто прислушается ко мне в этом грохочущем хаосе машин и железа? Как низко пало могущество вампиров в этом мире, Гарри Киф, если я обречен на подобное! Может быть, сейчас тебе легче будет понять, почему Тибор должен был погибнуть в муках и почему Яноша должна ожидать та же участь. Они могли обладать всем, повелевать миром, но они предпочли пренебречь мною, отказаться от меня. Так неужели я один обречен найти здесь свое убежище, вечно пребывать в одиночестве, всеми забытый и лишенный любви? А в это время один из них возвратился в мир и, возможно, сумеет захватить в нем власть! Может быть, даже Великую Власть! Я не успокоюсь, пока не узнаю, что Янош пал еще ниже, чем я, что он превратился в абсолютное ничто!
   - А меня ты хочешь сделать орудием своей мести?
   - А разве сам ты этого не хочешь? Разве наши цели не совпадают?
   - Все так, - согласился Гарри. - Только я хочу этого ради спасения и безопасности всего мира, а ты преследуешь только свои эгоистические устремления. Тибор и Янош были твоими сыновьями. И какими бы ненавистными тебе чертами характера они не обладали, унаследовали они их от тебя. Что же это за странный отец, который убивает своих сыновей лишь за то, что они слишком на него похожи.
   - Вот как, Гарри? - насмешливо спросил Фаэтор, и голос его при этом звучал презрительно и ядовито. - Ты так считаешь? Ну да, ведь ты специалист в такого рода вопросах. Я прав? Конечно же прав, ты, безусловно, хорошо разбираешься в этих делах, ведь, как я слышал, у тебя тоже есть сын, который...
   Гарри молчал, ибо ему нечего было ответить. Возможно, он тоже уничтожил бы собственного сына, если бы мог, во всяком случае, попытался бы его изменить. Но разве не пытался он уже изменить леди Карен?
   Фаэтор неверно истолковал его молчание, решив, что зашел слишком далеко, а потому резко изменил тон.
   - Должен признать, однако, что обстоятельства у нас с тобой разные. В любом случае, ты человек, а я принадлежу к роду Вамфири. У нас с тобой не может быть ничего общего, за исключением, разве что, той цели, которую мы преследуем сейчас. А потому давай покончим со всякого рода упреками, обвинениями и тому подобными вещами - впереди у нас много работы.
   Гарри с удовольствием сменил тему разговора.
   - Все очень просто и ясно, - сказал он. - Мы оба хотим уничтожить Яноша, избавиться от него раз и навсегда. Но ни один из нас не справится с этой задачей в одиночку. Для тебя это невозможно, так же как и для меня, пока я лишен возможности беседовать с мертвыми. Ты сказал, что можешь вернуть мне этот дар, что, поскольку я был лишен его Вамфиром, только Вамфир может возвратить этот дар обратно. Хорошо, я верю тебе. Что за этим последует?
   Фаэтор вздохнул и, как показалось Гарри, несколько сгорбился. Он отвернул светящиеся красным огнем глаза в сторону и оглядел окутанную туманом равнину.
   - Мы подошли к той части нашего соглашения, которая, я уверен, вызовет твое наиболее яростное сопротивление. И тем не менее это неизбежно.
   - Говори! - потребовал Гарри.
   - Проблема связана с твоей головой. Постороннее существо проникло в лабиринты твоего мозга и внесло некоторые изменения. Скажем так: в твоем доме кто-то переставил мебель. И теперь туда должен войти кто-то другой, чтобы расставить все по местам.
   - Ты хочешь, чтобы я впустил тебя в свой мозг?
   - Ты должен пригласить меня туда, - ответил Фаэтор, - а я, в свою очередь, должен войти туда по доброй воле и собственному желанию.
   Прежде чем ответить, Гарри постарался вспомнить все, что ему было ему известно о вампирах.
   - Когда Тибор проник в разум Драгошани, - наконец заговорил он, - он попытался управлять им. Он вмешался в дела Драгошани. Когда он всего лишь прикоснулся к живому человеческому зародышу, впоследствии ставшему Юлианом Бодеску, этого оказалось достаточно, чтобы превратить младенца в чудовище. И в этом случае Тибор проник в разум Юлиана, и мог общаться с ним, управлять его поведением, даже находясь вдали от него. Сейчас, в этот самый момент, в голове одного из моих друзей на острове Родос хозяйничает Вамфир - твой сын по крови, Янош, если не управляет им, то во всяком случае контролирует его мысли. И мой друг пребывает в постоянном ужасе, испытывает адские муки. И ты хочешь, чтобы, зная все это, я позволил тебе проникнуть в мой разум?!