Ланган Рут Райан. Розы Гленросса

   — Вы путаете любовь с благодарностью, миледи.
   — Нет, — она коснулась ладонью его щеки и увидела, как он невольно подался навстречу.
   Значит, ее прикосновения не настолько противны ему, как он хочет показать. Эта мысль придала ей смелости.
   — Любовь я никогда и ни с чем не спутаю. Я должна признать, что очень плохо выразила свои мысли. Но я… Случившееся ошеломило меня. И у меня мало опыта в любовных разговорах. Ты у меня первый…
   Джейми поймал ее за запястье и отвел ее руку от своего лица.
   — Алекса, ты хочешь убедить меня в том, что за эти несколько минут успела полюбить меня?
   — Вот оно что! Нет, ты не прав. Я полюбила тебя с первого взгляда, Джейми Морган. На этом чертовом поле битвы ты был самым прекрасным мужчиной из всех, кого я когда-либо встречала. Но тот день принес мне столько горя, что я заперла свои чувства в крохотной комнатке у себя в сердце и хранила их там до сегодняшнего дня. Сегодня, когда я увидела твои глаза, я все вспомнила и дверь в моем сердце распахнулась, несмотря на то, что я отчаянно пыталась этого не допустить. Теперь, когда мы снова встретились, пути назад нет. Я люблю тебя, Джейми, и это так же верно, как и то, что меня зовут Алекса Мак-Каллум! Люблю тебя одного! И я думаю, что ты тоже меня любишь, — девушка решительно посмотрела ему в глаза. — Или ты скажешь, что это не так?
   Он по-прежнему удерживал ее руку, чтобы не дать коснуться себя, его глаза горели яростным огнем, совсем как тогда, на поле боя. Алексе показалось, что он сейчас снова отвернется и прикажет ей уйти. Если он так поступит, ее сердце разлетится на мелкие осколки. Она молчала, боясь даже вздохнуть, в ожидании ответа.
   Джейми медленно покачал головой и прошептал:
   — Я не могу отрицать этого, Алекса. Я люблю тебя. Только тебя.
   — Тогда поцелуй меня, Джейми, пока я не умерла от желания, — девушка потянулась к возлюбленному, но он остановил ее.
   — Я не могу.
   — Почему?
   — Потому что если я тебя еще хоть раз поцелую, то уже не смогу остановиться.
   — А почему ты должен останавливаться?
   — Ты девственница, Алекса. Ты сама сказала, что я у тебя первый.
   — Да, — на этот раз она все-таки прикоснулась к нему и почувствовала, как он вздрогнул. — Мой первый. Мой последний. Мой единственный.
   Но он все еще не подпускал ее к себе, словно боялся поверить в то, что услышал.
   — Мне не хватит поцелуев, Алекса, я мужчина с нормальными мужскими желаниями. Я хочу тебя. Всю без остатка. Так, как мужчина хочет женщину. Ты понимаешь меня?
   Она кивнула.
   — Я все понимаю, Джейми.
   — Ты тоже этого хочешь? Правда?
   — Правда, — сердце Алексы на мгновение сжал безотчетный ужас, однако она заставила себя улыбнуться. — Пожалуйста, Джейми, поцелуй меня!
   Услышав ее слова, Джейми понял, что больше не может сдерживаться.
   — Любовь моя! — он резко прижал девушку к себе и приник к ее губам с такой страстью, что оба невольно вздрогнули. — Я не уверен, что смогу быть нежным. Я слишком сильно хочу тебя.
   Алекса почувствовала, как ее захлестывает любовь и дикая, хмельная радость.
   — Да, я знаю, Джейми, потому что чувствую то же самое.

Глава 7

   Алекса обвила руками шею Джейми. Каждый раз, когда их губы встречались в поцелуе, от желания шла кругом голова. Она чувствовала, что тает, растворяется в нем. Каждое мгновение дарило ей новое ощущение: его волосы приятно щекочут ее руки; кожа мгновенно согревается под его пальцами; его теплое дыхание касается ее виска, когда он легонько прижимается к нему губами…
   Их поцелуи были до краев полны нежностью. Джейми упивался присущим лишь ей запахом, свежим и немного сладковатым, напоминавшим ему аромат цветущего вереска на высокогорных лугах. Целуя и покусывая чувствительную кожу ее шеи, он постепенно опустился к ключице, а потом его губы скользнули вниз и коснулись груди.
   Девушка резко втянула воздух и вцепилась пальцами в его одежду.
   Джейми поднял голову. Голос его заметно охрип.
   — Хочешь, чтобы я остановился?
   — Н-н-нет, — задыхаясь, прошептала она.
   — Хвала небесам!
   Он ласкал чувствительное местечко у нее на шее до тех пор, пока девушка не застонала от удовольствия.
   — Потому что я не уверен, что смог бы.
   Джейми снял с нее плащ, бросил его на землю и потянулся к пуговицам ее платья. Расстегнув лиф, он принялся за шнуровку нижней рубашки. Увидев ее мягкую, округлую грудь, Джейми не удержался от счастливого вздоха.
   — Ты еще прекрасней, чем я мог себе представить, Алекса!
   Когда он наклонился и нашел ртом ее сосок, девушка подумала, что еще немного и она умрет от удовольствия. Волны наслаждения прокатывались по ее телу одна за другой. Влажная кожа блестела в лунном свете. Тяжело дыша, она дотянулась до плаща Джейми, стащила его и отбросила в сторону.
   Обнаженные тела влюбленных сплелись в тесном объятии. Алекса обвила Джейми руками, с нетерпением ожидая поцелуя. И он не заставил себя ждать: лаская губами ее губы, позволил своим умелым руками скользить по девичьему телу, заставляя Алексу сходить с ума от желания.
   — Джейми! — в ее голосе прозвучала отчаянная мольба.
   Подчиняясь, он взял ее за руку, и они опустились на расстеленный плащ. Отчаянно желая большего, он уложил ее на плащ, брошенный в прохладную от росы траву сада. Целуя ее, даря ей ласки, он никак не мог насытиться этой нежной кожей, этими сочными губами и смаковал каждое прикосновение, как глоток вина.
   Сдерживаясь из последних сил, Джейми лег на Алексу. Каждый поцелуй, каждое прикосновение подводили их все ближе к краю пропасти. Один шаг — и они сорвутся вниз… Но Джейми отдалял миг единения, желая, чтобы это неземное удовольствие длилось вечно.
   Он любовался своей прекрасной возлюбленной, без остатка отдававшейся наслаждению — губы девушки припухли от поцелуев, волосы разметались, а напряженное тело, казалось, умоляло подарить ему освобождение.
   — Алекса, моя прекрасная Алекса!
   Поцелуи Джейми становились все более долгими и глубокими. Он наслаждался ее стонами, когда, обвивая руками его шею, она выгибалась навстречу его телу.
   Невзирая на прохладный ночной воздух и холодную росу, упавшую на траву, внутри у них все сильнее разгоралось пламя, окутывая тела жаром и мешая дышать.
   Джейми еще никогда не ощущал такого желания. Казалось, оно полностью подчинило его себе. Он почувствовал, что должен взять ее. Взять немедленно или он попросту сойдет с ума! Живущий внутри него демон отчаянно рвался на свободу.
   Входя в нее, он услышал ее приглушенный вскрик.
   — Святые небеса, я сделал тебе больно?
   — Нет, любимый, — Алекса притянула возлюбленного к себе и обхватила его торс ногами, впуская еще глубже. Потом она начала двигаться одновременно с ним, и все возражения были забыты.
   Теперь у них не было пути назад. Хотя, если честно, Джейми знал об этом с той самой минуты, когда она вернулась к нему.
   — Я люблю тебя, Алекса. Тебя одну, — прошептал он, когда движения его бедер непроизвольно ускорились.
   — И я люблю тебя, мой отважный и прекрасный воин! Тебя и только тебя, Джейми.
   Едва эти слова сорвались с губ, Алекса почувствовала, что теряет сознание.
   Сплетясь в последнем усилии, они почувствовали, что летят в наполненном звездами пространстве. И это было самое удивительное и сладостное путешествие в их жизни. Через миг они взорвались миллионом сияющих звезд, а потом медленно опустились на землю.
   — Жаль, что я был с тобой таким грубым, — Джейми лежал, уткнувшись лицом в ее шею.
   Он до сих пор оставался внутри нее, и они лежали, сжимая друг друга в объятиях и пытаясь отдышаться.
   — Я и не заметила, — Алекса тихонько засмеялась. — Ну, скажем, ты был не очень груб.
   — Тебе не тяжело?
   — Нет, — она подумала, что согласна так лежать до конца своих дней. Прикосновения его губ к шее дарили ей восхитительные ощущения. Алекса почувствовала себя счастливой и полностью удовлетворенной.
   — Алекса, моя Алекса! — Джейми передвинулся, лег на бок и крепко обнял ее. — Так лучше, не правда ли?
   — Да.
   — Тебе холодно?
   — Совсем нет, — Алексе пришло в голову, что, вообще-то, ей должно быть холодно, поскольку только тонкий плащ защищал их от прохладного ночного воздуха. Но тепло его тела согревало ее лучше, чем самые теплые меха. — А тебе не холодно, Джейми?
   — Как мне может быть холодно, когда я сжимаю тебя в объятиях, любовь моя?
   «Любовь моя»… Алекса подумала, что еще никогда не слышала таких прекрасных слов.
   Она гладила темные волосы, покрывавшие его грудь, пока не наткнулась на длинный шрам.
   — Что это?
   — Ничего, — Джейми поймал ее руку, — просто старая рана.
   — Мне больно при мысли, что твоего тела касалось оружие!
   — Теперь это не имеет значения, любимая. Сейчас, когда ты со мной, я забыл о своих ранах. Они больше не могут причинить мне боль, — сказал он и удивился, осознав, что это чистая правда — он чувствовал себя исцеленным, рожденным заново.
   Джейми взял ее лицо в ладони.
   — Война оставила шрамы на наших телах и сердцах, Алекса. Но мы выжили. Ты и я. До сегодняшнего дня я ненавидел себя за то, что я жив, а все мои товарищи погибли. Ты помогла мне понять, что нам даровано нечто более ценное, чем жизнь.
   — И что же это?
   — Любовь, — прошептал он, прижимаясь губами к ее губам. Джейми притянул Алексу ближе и долго ласкал ее губы, прежде чем скользнуть языком внутрь.
   — Моя милая Алекса, ты просто чудо! Я так тебя люблю! Любовь… Она мысленно прижала это слово к сердцу, зная, что ни одно слово на свете не может значить для нее больше.
   — Все-таки тебе холодно, — Джейми укрыл ее плащом. — Я чувствую, как ты дрожишь.
   — Это не от холода, Джейми, — она обняла его, прижалась к нему всем телом и улыбнулась, обнаружив, что он снова возбужден. — Совсем не от холода…
   Почувствовав себя увереннее, Алекса начала покрывать легкими влажными поцелуями его шею, спускаясь все ниже и ниже. Когда Джейми застонал от удовольствия, она совсем осмелела, пока он не поймал ее за плечо, чтобы остановить.
   — Женщина, ты понимаешь, что ты со мной делаешь?
   — Конечно, милорд, — она засмеялась, убирая влажные пряди волос, упавшие ему на глаза, и наслаждаясь блаженством, отразившимся в его взгляде. — Вы станете возражать?
   — Я стану возражать только в том случае, если вы вздумаете остановиться, миледи.
   И прежде чем снова раствориться в пламени страсти, Джейми понял, что именно эту женщину, этот прекрасный миг и столь неожиданный дар любви он ждал всю свою жизнь.
   — Джейми, что ты успел натворить? — проснувшись, Алекса обнаружила, что Джейми сидит рядом с ней на траве, забросив ногу на ногу. Весьма довольный собой, он достал то, что было спрятано у него под плащом.
   — Я принес нам еды. И немного вина.
   Алекса быстро взглянула на небо, убедившись, что утро еще не вступило в свои права. Влюбленные провели всю ночь в саду, завернувшись в теплый плащ. Поспать им удалось совсем немного, потому что большую часть времени они провели в любовных утехах. Иногда им казалось, что даже земля колеблется от огромной силы их любви, а иногда они любили друг друга нежно и легко, словно были любовниками уже целую вечность.
   Алекса внезапно поняла, что именно так она себя и чувствует — словно они вместе с момента сотворения мира.
   Она села, убирая огненные кудри с глаз.
   — Сестры уже проснулись?
   — Нет. В трапезной никого не было, поэтому я взял все, что захотел. На полке я нашел целый кувшин церковного вина, — Джейми наполнил кубок и протянул его Алексе. — Уверен, отец Лазарь не станет возражать, если мы возьмем немного.
   — Церковное вино? — остановив руку с кубком на полпути, Алекса бросила на него удивленный взгляд. — Ты украл церковное вино?
   — Любимая, я его не крал. Вообще-то, я с удовольствием возмещу монахам все убытки, — с лукавой улыбкой он отломил кусок сыра. — Алекса, дорогая, признай, нам действительно нужно немного подкрепиться!
   — Твоя правда, — она улыбнулась и отхлебнула вина, чувствуя, как его тепло проникает в кровь и согревает ее. Потом с удовольствием приняла предложенные им сыр и хлеб.
   — Надо признаться принес тебе еды и вина… — его улыбка стала еще шире, когда он отхлебнул вина, прежде чем вернуть ей кубок, — не просто так. У меня была на то очень серьезная причина.
   — И какая же?
   Он наклонился, чтобы легонько коснуться губами ее губ. И оба тут же почувствовали, как по телу прокатилась волна желания.
   — Я хотел, чтобы ты перекусила и набралась сил, чтобы мы могли воспользоваться последними драгоценными минутами. Ведь скоро проснутся сестры…
   — Я должна была предвидеть, что вами руководило отнюдь не благородство, милорд.
   Джейми забрал у нее кубок и отставил его в сторонку, прежде чем взять в ладони ее лицо и поцеловать эти манящие губы.
   — Но вы должны признать, это была хорошая идея, — прошептал он.
   — Отличная идея, — мурлыкая, как сытая кошка, Алекса обняла его, отдаваясь нарастающему удовольствию.
 
   — Преподобная мать, сегодня ночью что-то случилось!
   Сидевшая за письменным столом настоятельница подняла глаза.
   — Что именно, сестра Фиона?
   — Сегодня утром Мордрунд принесла завтрак в комнату Евы и обнаружила, что там никого нет. Она говорит, что постель не смята…
   — Может быть, девушка в часовне, с послушницами?
   — Нет, я там была, — взволнованная монахиня теребила свою юбку. — И когда я зашла проведать молодого лорда, то обнаружила, что его комната тоже пуста.
   Мать-настоятельница встала из-за стола и начала мерить шагами кабинет. Случайно она бросила взгляд в окно и застыла. Потом подошла к окну и вздохнула с облегчением.
   — Что случилось?
   Сестра Фиона торопливо подошла и встала рядом с ней. Когда она увидела Джейми и Алексу, сидящих бок о бок на каменной скамье, она вскрикнула от удивления.
   — Преподобная мать, девушка сняла плащ!
   — Да, я заметила.
   — Прежде я никогда не видела ее с непокрытой головой. Посмотрите, как переливаются на солнце ее волосы!
   — Вижу.
   — И, кажется, она… смеется!
   — Действительно.
   — Это настоящее чудо! — сестра Фиона повернулась к матери-настоятельнице. Ее лицо сияло от восторга. — Вы согласны?
   — Да, сестра Фиона. Кажется, лорд и девушка наконец-то решили выйти из тьмы.
   — Я должна сообщить это радостное известие сестрам! Возможно, отец Лазарь найдет подходящую случаю благодарственную молитву.
   — Хорошая мысль, — мать-настоятельница обители Креста Господня подождала, пока за сияющей от радости монахиней закроется дверь, а потом снова вернулась к созерцанию пары, сидящей в саду.
   Она так долго молила Господа о чуде! И, похоже, оно все-таки свершилось. Мать-настоятельница давно отреклась от мирской суеты, однако была мудрой женщиной и понимала, что сила любви очень велика, однако ее одной иногда оказывается недостаточно, чтобы излечить раны тела, души и сердца. Она вознесла молитву Господу, надеясь, что этот случай — редкое исключение из правил. Ей очень хотелось, чтобы для этих двоих жизнь превратилась в прекрасную сказку…
   Лорд Джейми слегка коснулся плеча девушки, прежде чем склониться к ее уху и прошептать что-то, заставившее ту улыбнуться.
   Мать-настоятельница поспешно отвернулась — нехорошо подглядывать за влюбленными…

Глава 8

   — Вы только посмотрите на них, преподобная мать! — сестра Фиона остановилась в проходе под аркой, чтобы полюбоваться молодой парой, работавшей в саду. — Как же приятно видеть их такими счастливыми!
   Она вздохнула.
   — И такими влюбленными.
   — Вы правы, сестра, — кивнула мать-настоятельница.
   Этого нельзя было не заметить! Перемены, происшедшие с Алексой и Джейми, изумляли всех обитателей аббатства. При виде молодых людей, которые прогуливались в саду после ужина, застенчиво взявшись за руки, монахини и послушницы прятали радостные улыбки, вспоминая, что совсем недавно они находились на волосок от гибели. Теперь, зная о том, какая страшная участь постигла семью Алексы, они еще больше радовались тому, что девушка вернулась к жизни.
   Мать-настоятельница не могла скрыть своего удивления и восторга — сад еще никогда не был так прекрасен. Тут цвели георгины размером с хорошее блюдце всевозможных цветов, там высились стройные ряды львиного зева, вымахавшего в рост человека. Некоторые клумбы прятались под шапкой ярко-желтых и оранжевых настурций, другие укрывались ковром из нежно-розовой вербены и темно-фиолетовой наперстянки. Даже стены и ограда были покрыты цветами — белый и розовый душистый горошек и сочная пурпурная вистерия оплетали камни, украшая их своими ароматными соцветиями.
   Казалось, цветы, подобно остальным обитателям старинного аббатства, греются в лучах дивного сияния, исходившего от влюбленных…
   Алекса и Джейми, как обычно, работали в саду.
   — Знаешь, за что я люблю этот сад? — спросил он, стараясь, чтобы голос не прозвучал чересчур восторженно.
   — За что? — Алекса подняла на него глаза.
   — За то, что он соединил нас. Сначала он просто служил нам убежищем, а потом — доказательством того, что красота и покой все еще существуют в этом мире, изуродованном войной.
   Алекса улыбнулась.
   — Это правда. Теперь этот мир принадлежит нам, Джейми. Но он отрицательно покачал головой.
   — Это всего лишь временное убежище, любовь моя. Мир по-прежнему ждет нас там, — он указал куда-то в сторону дальнего леса. — Мой дом в горах. И мой народ. Теперь, когда я поправился, я начинаю тосковать по ним. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Алекса, и стала частью моей жизни.
   Девушка замерла.
   Джейми упал перед ней на колени.
   — Прости меня, любимая! Но ты должна признать, что мы провели здесь достаточно времени, чтобы исцелиться от ран, как телесных, так и душевных. Нам пора возвращаться в реальный мир. Я уже известил свой клан, что жив и скоро вернусь. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Алекса. Надеюсь, не слишком дерзко с моей стороны просить тебя выйти за меня замуж и вернуться со мной в горы, где мы сможем жить вместе, как одна семья.
   — Жить вместе в горах? — инструмент выпал из ее пальцев, но девушка, казалось, этого даже не заметила. — Я думала, что мы будем жить здесь, Джейми.
   Он был слишком счастлив, чтобы заметить, что она нахмурилась.
   — Любовь моя, это аббатство — надежное убежище для человека, чьи тело и душа обезображены войной. Но теперь нам пришла пора идти своим путем. Раз у тебя больше нет клана, я предлагаю тебе присоединиться к моему. Мои люди обязательно полюбят тебя так же, как люблю тебя я. Джейми услышал тихий вздох.
   — Любимая, что-то не так?
   — Я думала, что ты поймешь. Скорее всего, я не смогу отсюда уехать.
   — Но почему?
   — Потому что я дала клятву. Потому… — девушка испуганно обвела глазами ставший таким знакомым сад. Сотни мыслей роились у нее в голове. — Потому что моя работа здесь еще не закончена.
   В ответ на его немой вопрос Алекса наклонилась и подняла что-то с земли.
   — Видишь? Как я могу уехать, если это происходит снова и снова?
   — О чем ты говоришь?
   — Вот, — на ее ладони лежало несколько сморщенных розовых бутонов. — Розы больны. Что бы я ни делала, цветы не хотят распускаться. Бутоны появляются, но вскоре засыхают и опадают.
   Джейми улыбнулся.
   — Так давай выкорчуем розы и посадим что-нибудь другое! Другие цветы, которые украсят сад.
   — Нет, — Алекса упрямо покачала головой. — Здесь, в центре сада, должны цвести розы.
   Джейми попытался погасить растущее раздражение.
   — Но почему?
   — Так нужно, — девушка опустила голову, старательно избегая его взгляда. — В конце концов, что за сад без роз?
   Джейми поймал ее за подбородок и заставил поднять голову!
   — Вряд ли ты так расстроилась из-за такой мелочи, любовь моя. О чем же ты мне не хочешь говорить?
   Алекса снова отвела глаза.
   — Здесь должны быть розы. Без них сад не закончен. Джейми развел руками.
   — Посмотри вокруг, Алекса! Посмотри, что тебе удалось сделать. Если бы не ты, здесь до сих пор была бы только вытоптанная земля и валялись камни. Благодаря тебе сад аббатства снов полон красоты и спокойствия. Почему бы тебе не насладиться тем, что уже сделано, и не посадить вместо роз менее прихотливые растения?
   — Ты не понимаешь, — она подняла на Джейми глаза, полные слез. — Я вижу сад таким, каким он был когда-то.
   — Ты видишь?
   Алекса кивнула, боясь, что он примет ее за сумасшедшую, но ей необходимо рассказать ему правду.
   — Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу сад таким, каким он был сто лет назад. Это видение преследует меня даже во сне. Как и леди Анна со своей печалью.
   — Теперь понятно, — Джейми снова прижал девушку к себе и почувствовал, что она дрожит. — Не удивительно, что ты была такой замкнутой, любовь моя. Днем ты возвращалась мыслями на поле боя, а ночью тебя тяготили мысли о чьем-то прошлом. Но что же нам делать с настоящим, Алекса? И будущим? Нашим общим будущим?
   Она тяжело вздохнула.
   — Прости меня, Джейми. Я знаю только, что я пообещала леди Анне восстановить былую красоту сада, чтобы скрасить ожидание, к которому она приговорена. И даже больше — в свидетели я призвала отца Лазаря, — Алекса снова тяжело вздохнула. — Теперь ты понимаешь, почему я не смогу уехать отсюда, пока розы не зацветут? Я не могу нарушить обещание.
   — А если розы не зацветут, когда мои люди приедут за мной? Что тогда, Алекса? Я уеду один?
   Алекса спрятала глаза.
   — Если так суждено, то да,
   — Ты хочешь сказать, что любишь этот сад больше меня?
   — Нет, — ее руки непроизвольно сжались в кулаки. Нет, она не позволит себе прильнуть к нему в поисках утешения и защиты! — Я никогда не буду любить кого-нибудь или что-нибудь больше тебя, Джейми Морган! Но я дала слово.
   — Слово можно нарушить. Алекса грустно покачала головой.
   — Нет. Я дала слово Леди Анне, и я его сдержу.
   — Значит, слово, данное призраку, для тебя важнее нашей любви?
   — Ты так ничего и не понял…
   — Ты не права, кое-что я понял — здесь ты чувствуешь себя в безопасности, Алекса. Это место дает тебе покой, красоту и убежище от реальной жизни, которая кипит там, за стенами аббатства Жизнь, которую я тебе предлагаю, будет полна тяжелого труда борьбы и, возможно, войны. Но я также предлагаю тебе настоящую любовь. Разве может в жизни быть что-нибудь более важное
   Так и не дождавшись ответа, Джейми добавил:
   — Поверь мне, Алекса, никто из женщин здесь, в аббатстве, ни живые, ни та, чей дух бродит по саду, — не смогут любить тебя так, как я.
   — Ты говоришь так, словно… — Алекса запрокинула голову чтобы не дать слезам пролиться. — Словно ты твердо реши/ уехать, и неважно, со мной или без меня.
   — Я нужен своему народу, Алекса. Когда мои люди приеду за мной, я должен буду отправиться с ними. У меня на сердце будет тяжело, но я поступлю так, как решишь ты.
   Алекса упрямо сверкнула глазами.
   — Я люблю тебя, Джейми. Тебя и только тебя. И я с радостью назову твой народ своим, но только когда моя работа здесь буде закончена. Я дала леди Анне слово, что сделаю сад точно таким же, каким он был, когда она впервые пришла сюда.
   — Если эти розы зацветут, будет ли твоя клятва выполнена? Или ты найдешь еще какое-нибудь оправдание, чтобы по-прежнему прятаться здесь от жизни? — спросил Джейми с вызовом.
   — Значит, ты думаешь, что я просто нашла предлог, чтобы остаться здесь?
   Джейми понизил голос.
   — Я еще раз спрашиваю тебя, Алекса: если розы зацветут, ты поедешь со мной? Она кивнула.
   — А если нет?
   Девушка грустно покачала головой и отвернулась, чтобы он не увидел слез, которые у нее уже не было сил сдерживать.
   Джейми еще долго смотрел на нее, а потом развернулся и ушел. Его шаги гулким эхом отдавались в коридорах притихшего аббатства.
   Весть о ссоре влюбленных быстро разнеслась по аббатству, огорчив его обитателей. Монахини и послушницы каждый день забегали в сад, с грустью убеждаясь, что розы продолжают сморщиваться и умирать.
   Каждый день Джейми шел в сад с надеждой на чудо. И каждый день, увидев, что Алекса, стоя на коленях, подбирает опавшие бутоны, он уходил с такой печалью в глазах, что у всех, кто его видел, сердце разрывалось от жалости.
   Вскоре пришло известие, что отряд воинов-горцев прибыл в деревню, расположенную неподалеку. Как обычно, Мордрунд узнала об этом первой и поспешила поделиться со всеми этой новостью.
   — Они такие огромные, — доложила она матери-настоятельнице, — и такие красивые, что девушки в деревне рыдают от счастья!
   Настоятельница встала и направилась к двери, сухо заметив:
   — Я полагаю, в присутствии воинов сестры и послушницы смогут сохранить самообладание, правда, Мордрунд? Идите и сообщите лорду, что его люди прибыли.
   — Конечно, преподобная мать.
   Когда воины-горцы подошли к воротам аббатства, все монахини и послушницы уже собрались во дворе. Там же была и Алекса.
   Джейми торопливо пробрался сквозь толпу, чтобы поприветствовать своих товарищей. Когда он увидел их предводителя, радостный крик сорвался с его губ.
   — Дункан, ради всего святого, это действительно ты?
   Мужчины с хохотом обнялись.
   — Я боялся, что уже никогда не увижу тебя, Дункан, — тихо сказал Джейми.
   — Джейми, я вернулся домой две недели назад. Получив весточку, что ты живой, мы чуть с ума не сошли от радости. Мы боялись, что случилось непоправимое…