Страница:
– Господи Иисусе! – воскликнул О'Малли, когда Крейн стал выгружать из карманов арсенал, захваченный в конторе Френки. – Нашему мальчугану в самом деле пришлось повоевать.
Крейн рассказал им о ловушке, устроенной Френки, и о том, как Кортленд спас его.
– А парень не трус, – сказал О'Малли, – где он сейчас?
– Ужинает с родными, мы к полуночи заедем за ним.
Уильямс водил ногтем большого пальца по усам.
– Ну, доберусь я до этого сукина сына, – сказал он. – Почему ты не всадил в него пару пуль?
– Признаться, я думал об этом, но потом решил, что есть дела поважнее, чем возня с Френки, оставим его пока.
– Вот именно, пока, – не унимался Уильямс. – Как только мы развяжемся с этим делом, я сам посчитаюсь с ним.
– Кстати, о работе, – заметил Крейн, – нашли могилу Агнессы Кастль?
– Конечно, – ответил О'Малли, – и всю усыпали лилиями. Стоимостью в сорок долларов.
– Святые угодники! – воскликнул Крейн, – да вы, верно, по колено стояли в цветах?
– Думаю, что дядя Стай оскорбился бы, узнав, что его детективы поскупились на цветы для возможной племянницы.
В отеле "Шерман" их ждала корреспонденция на имя О'Малли. От гостиничного детектива Крейн узнал, что полиция все еще сторожит их комнаты.
Обедать отправились в немецкий ресторан отеля "Бисмарк". Сделав заказ, Крейн распечатал пакет от шефа и прочел вслух.
"Информация по состоянию финансов семьи Кортлендов: миссис Кортленд Эвелин: пожизненный доход – сорок тысяч долларов в год.
Кэтрин Кортленд – доход – тысяча пятьсот долларов в месяц до замужества. После вступления в брак наследует третью часть семейного капитала.
Чонси Кортленд: по достижении тридцатилетия получает третью часть. Если миссис Кортленд умрет раньше 1950 г., ее сорок тысяч годовых приплюсовываются к семейному капиталу. Если Чонси Кортленд умрет бездетным, треть его денег отходит Принстонскому университету.
В случае смерти Кэтрин ее часть переходит колледжу Смита. В случае смерти обоих дядя Стайвессант получает оставшийся капитал, за вычетом одного миллиона для миссис Кортленд.
В 1950 г. капитал должен быть разделен следующим образом: миссис Кортленд – 1 миллион долларов. Чонси и Кэтрин – делят остаток поровну. Капитал Кортлендов к этому времени должен достичь 13 миллионов долларов".
Крейн перевел дух.
О'Малли сказал:
– Если бы я получил наследство в 13 миллионов, один непременно выбросил бы. Тринадцать – несчастливое число.
– Конечно, – заметил Уильямс, – ты бы выбросил и оставшиеся 12 на какую-нибудь бабенку.
– На бабенок, – поправил О'Малли. Крейн заказал еще пива и сказал:
– Ну, слушайте дальше:
"Молодой Кортленд вылетел из Нью-Йорка в четверг вечером после совещания, на котором присутствовали его мать, дядя и я. Совещание закончилось в 7.05. В списке пассажиров он значился под именем А.Н.Браун из Сан-Диего. Прибыл в Чикаго примерно в 4 часа утра.
Стайвессант, вероятно, провел ночь дома. Проживает один. Приходящий слуга разбудил его как обычно, в 10.00. Миссис Кортленд играла в бридж до полуночи. В субботу вместе с Стайвессантом вылетела в Чикаго в 9 часов утра.
Стайвессант получил от меня сведения, касающиеся гробовщика. Я счел нужным продемонстрировать ему результаты розыска. Хотя результатов, как таковых, нет.
Блэк".
– Хотел бы я, чтобы он получил от Френки пару оплеух, – огрызнулся Крейн.
– Прикинь-ка лучше, кто выигрывает от смерти Кэтрин.
Крейн вновь углубился в телеграмму.
– Что тут думать, – с досадой сказал он. – После того, как Кэтрин покончила с собой, старику Стаю достаточно пристукнуть Чонси, чтобы 12 миллионов были у него в кармане. Но тут...
– Да, – согласился Уильямс, – тогда неясно, зачем ему прятать труп.
– А вообще-то дядя Стай мог запросто смыться из отеля и прикончить того рыжего парня в похоронном бюро.
Крейн подозвал официанта и попросил принести свежие газеты.
– Итак, – подвел он итог, – имеем подозреваемого номер один.
– А может быть, это дело рук опекунов Смитовского колледжа? – предположил О'Малли.
Официант принес газеты и забрал пустую кружку Крейна, тот сделал ему знак повторить.
– Слушайте, – сказал он, – сейчас я расскажу вам, каким образом молодой Кортленд может оказаться вторым номером.
– Ну-ну интересно, – Уильямс устроился поудобнее. – И как же?
– В завещании сказано, что если Кэтрин выходит замуж, она получает треть общих денег. Если она умирает, эту треть получает Смитовский колледж. Так? Таким образом, как в случае замужества, так и в случае смерти капитал дробится. Теперь предположим, что у Кортленда финансовые трудности – играл на бирже или на скачках...
– Или тратился на девочек, – вставил О'Малли.
– Как бы там ни было, – продолжал Крейн, – он ни в коем случае не может допустить разделения капитала. И он узнает о возможном самоубийстве сестры. Что он делает?
– Прячет труп, – догадался О'Малли.
– Совершенно верно, – согласился Крейн.
– А если это не его сестра? – О'Малли поводил в воздухе ножкой цыпленка.
– По-моему, – сказал Уильямс, – надо просить разрешение на эксгумацию трупа.
– Вот еще, – фыркнул Крейн, – мы сегодня же ночью откопаем труп.
– Что, – ужаснулся Уильямс, – осквернение праха?
– Можно подумать, – Крейн пожал плечами, – тебе не приходилось взламывать гробницы. Тогда как ты попал к Блэку? – и углубился в газеты.
В них продолжали освещать "Таинственное убийство в морге". Сообщалось, что полиции удалось установить, что волосы убитого сутками позже мистера Коннеля идентичны волосам, обнаруженным капитаном Грейди на месте преступления. Детально рассказывалось о записке с подписью Ширли Тампль. Газета утверждала, что ее, по мнению полиции, написал человек, психически неполноценный.
Писали и о телефонном звонке в редакцию новостей, благодаря которому репортеры первыми прибыли на место происшествия. Причем указывалось, что голос сообщившего "мог принадлежать культурному человеку".
– Надо же – восхитился Уильямс, когда, Крейн прочитал эти слова вслух, – скажи на милость, как это тебе удается?
– Это я поднабрался, общаясь с вами, ребята, – улыбнулся Крейн. Далее газеты сообщали, что мистер Коннель, 29 лет от роду, работал в похоронном бюро "Старт" 13 месяцев, а до этого служил в клубе "Венеция" в Нью-Йорке, где у него были неприятности, после чего он перебрался в Чикаго.
Крейн закрыл глаза и зевнул:
– А вы знаете, что я уже 35 часов не сплю? 35 часов! И собираюсь еще кое-куда наведаться.
– Куда? – спросил О'Малли.
– В постель, – ответил Уильямс, – опять потащится к миссис Удони.
– Не будь циником, Док, – Крейн потянулся. – Речь идет о телеграфе.
Расплатившись, они отправились в почтовое отделение "Вестерн Юнион", и Крейн составил две телеграммы:
"А.Н.Брауну Митон Хилс. Сан-Диего. Калифорния Подтвердите полет самолетом Нью-Иорк-Чикаго четверг ночью Ответ оплачен.
Томас О'Малли. Чикаго, отель "Шерман". Полковнику Блэку. "Крейгер билдинг" Нью-Йорк Телеграфируйте О'Малли, что делали Стайвессант, Чонси и мать в среду вечером и в четверг утром. Нет ли у молодого Кортленда финансовых сложностей? Успехи удивительные.
Крейн."
Потом они отправились в "Кларк-Эри".
Здание выглядело пустым и мрачным. Сторож сказал" что сегодня уже вряд ли кто появится. Да, он знает трубача Сэма. А ват где живет, не знает. Он слышал, что они проводят время в салуне "Каверн" на Гранд-авеню. Там у волосатиков гнездо.
Прежде чем отправиться в "Каверн", они попросили водителя остановиться у "Либерти", заведения Френки Френча. Внимательно рассмотрев все восемь фотографий, Крейн указал на ту, на которой была надпись "Сью Леонард".
– Вот наша девушка, – сказал он.
– Здесь указано, – заметил Уильямс, – что заведение закрыто на неделю. Что же делать? Спросим ее адрес у Френки. Кстати, я давно хотел с ним встретиться.
– Не напоминай мне об этой скотине, – Крейн поморщился.
– У меня идея, – предложил Уильямс. – У Майка Фритцея из "Шери" есть список мечтающих поступить к нему на работу. Может быть, и наша красотка там?
Они остановились у ближайшего телефона. Уильямс вернулся в машину довольный.
– Она живет на Ист Делавер.
Дверь дома 202 открыла пожилая женщина в красном кимоно с желтым шнурком в районе талии.
– Мисс Леонард нет дома. Что ей передать? – спросила она. – Я ее мать, вернее, тетя, – она улыбнулась.
Крейн сказал:
– Она оказала услугу моему приятелю, и он хотел бы отблагодарить ее. Как мне найти ее?
– Если речь идет о деньгах, – она улыбнулась, – джентльмены вполне могут рассчитывать на мою порядочность.
– Нет, мой друг просил передать благодарность лично.
Крейн любил джин, но не уже вылитый, поэтому он старался держать дистанцию.
– Когда вернется мисс Леонард? – спросил он.
Та захихикала.
– Боюсь, что не скоро. Ее и мисс Томсон пригласили к одиннадцати в ресторан на крыше.
– С мисс Сэди Томпсон? – вмешался Уильямс.
– Какая Сэди? Мисс Анабель Томпсон. Они вместе работали в "Венеции".
Уильямс укоризненно покачал головой:
– Как, мэм, вы позволяете девочкам посещать этот притон на Серф-стрит?
– Бог с вами, они приглашены в ресторан Лоуренса на крыше отеля "Орландо".
Кимоно распахнулось, обнажив дряблые телеса.
– Прошу простить меня, – захихикала дама.
– Это ничего, – успокоил ее Уильямс.
– Ну что, нашли? – спросил О'Малли, когда они садились в машину.
– Нет, – ответил Крейн, – но мы приглашены на ужин.
Глава 15
Глава 16
Крейн рассказал им о ловушке, устроенной Френки, и о том, как Кортленд спас его.
– А парень не трус, – сказал О'Малли, – где он сейчас?
– Ужинает с родными, мы к полуночи заедем за ним.
Уильямс водил ногтем большого пальца по усам.
– Ну, доберусь я до этого сукина сына, – сказал он. – Почему ты не всадил в него пару пуль?
– Признаться, я думал об этом, но потом решил, что есть дела поважнее, чем возня с Френки, оставим его пока.
– Вот именно, пока, – не унимался Уильямс. – Как только мы развяжемся с этим делом, я сам посчитаюсь с ним.
– Кстати, о работе, – заметил Крейн, – нашли могилу Агнессы Кастль?
– Конечно, – ответил О'Малли, – и всю усыпали лилиями. Стоимостью в сорок долларов.
– Святые угодники! – воскликнул Крейн, – да вы, верно, по колено стояли в цветах?
– Думаю, что дядя Стай оскорбился бы, узнав, что его детективы поскупились на цветы для возможной племянницы.
В отеле "Шерман" их ждала корреспонденция на имя О'Малли. От гостиничного детектива Крейн узнал, что полиция все еще сторожит их комнаты.
Обедать отправились в немецкий ресторан отеля "Бисмарк". Сделав заказ, Крейн распечатал пакет от шефа и прочел вслух.
"Информация по состоянию финансов семьи Кортлендов: миссис Кортленд Эвелин: пожизненный доход – сорок тысяч долларов в год.
Кэтрин Кортленд – доход – тысяча пятьсот долларов в месяц до замужества. После вступления в брак наследует третью часть семейного капитала.
Чонси Кортленд: по достижении тридцатилетия получает третью часть. Если миссис Кортленд умрет раньше 1950 г., ее сорок тысяч годовых приплюсовываются к семейному капиталу. Если Чонси Кортленд умрет бездетным, треть его денег отходит Принстонскому университету.
В случае смерти Кэтрин ее часть переходит колледжу Смита. В случае смерти обоих дядя Стайвессант получает оставшийся капитал, за вычетом одного миллиона для миссис Кортленд.
В 1950 г. капитал должен быть разделен следующим образом: миссис Кортленд – 1 миллион долларов. Чонси и Кэтрин – делят остаток поровну. Капитал Кортлендов к этому времени должен достичь 13 миллионов долларов".
Крейн перевел дух.
О'Малли сказал:
– Если бы я получил наследство в 13 миллионов, один непременно выбросил бы. Тринадцать – несчастливое число.
– Конечно, – заметил Уильямс, – ты бы выбросил и оставшиеся 12 на какую-нибудь бабенку.
– На бабенок, – поправил О'Малли. Крейн заказал еще пива и сказал:
– Ну, слушайте дальше:
"Молодой Кортленд вылетел из Нью-Йорка в четверг вечером после совещания, на котором присутствовали его мать, дядя и я. Совещание закончилось в 7.05. В списке пассажиров он значился под именем А.Н.Браун из Сан-Диего. Прибыл в Чикаго примерно в 4 часа утра.
Стайвессант, вероятно, провел ночь дома. Проживает один. Приходящий слуга разбудил его как обычно, в 10.00. Миссис Кортленд играла в бридж до полуночи. В субботу вместе с Стайвессантом вылетела в Чикаго в 9 часов утра.
Стайвессант получил от меня сведения, касающиеся гробовщика. Я счел нужным продемонстрировать ему результаты розыска. Хотя результатов, как таковых, нет.
Блэк".
– Хотел бы я, чтобы он получил от Френки пару оплеух, – огрызнулся Крейн.
– Прикинь-ка лучше, кто выигрывает от смерти Кэтрин.
Крейн вновь углубился в телеграмму.
– Что тут думать, – с досадой сказал он. – После того, как Кэтрин покончила с собой, старику Стаю достаточно пристукнуть Чонси, чтобы 12 миллионов были у него в кармане. Но тут...
– Да, – согласился Уильямс, – тогда неясно, зачем ему прятать труп.
– А вообще-то дядя Стай мог запросто смыться из отеля и прикончить того рыжего парня в похоронном бюро.
Крейн подозвал официанта и попросил принести свежие газеты.
– Итак, – подвел он итог, – имеем подозреваемого номер один.
– А может быть, это дело рук опекунов Смитовского колледжа? – предположил О'Малли.
Официант принес газеты и забрал пустую кружку Крейна, тот сделал ему знак повторить.
– Слушайте, – сказал он, – сейчас я расскажу вам, каким образом молодой Кортленд может оказаться вторым номером.
– Ну-ну интересно, – Уильямс устроился поудобнее. – И как же?
– В завещании сказано, что если Кэтрин выходит замуж, она получает треть общих денег. Если она умирает, эту треть получает Смитовский колледж. Так? Таким образом, как в случае замужества, так и в случае смерти капитал дробится. Теперь предположим, что у Кортленда финансовые трудности – играл на бирже или на скачках...
– Или тратился на девочек, – вставил О'Малли.
– Как бы там ни было, – продолжал Крейн, – он ни в коем случае не может допустить разделения капитала. И он узнает о возможном самоубийстве сестры. Что он делает?
– Прячет труп, – догадался О'Малли.
– Совершенно верно, – согласился Крейн.
– А если это не его сестра? – О'Малли поводил в воздухе ножкой цыпленка.
– По-моему, – сказал Уильямс, – надо просить разрешение на эксгумацию трупа.
– Вот еще, – фыркнул Крейн, – мы сегодня же ночью откопаем труп.
– Что, – ужаснулся Уильямс, – осквернение праха?
– Можно подумать, – Крейн пожал плечами, – тебе не приходилось взламывать гробницы. Тогда как ты попал к Блэку? – и углубился в газеты.
В них продолжали освещать "Таинственное убийство в морге". Сообщалось, что полиции удалось установить, что волосы убитого сутками позже мистера Коннеля идентичны волосам, обнаруженным капитаном Грейди на месте преступления. Детально рассказывалось о записке с подписью Ширли Тампль. Газета утверждала, что ее, по мнению полиции, написал человек, психически неполноценный.
Писали и о телефонном звонке в редакцию новостей, благодаря которому репортеры первыми прибыли на место происшествия. Причем указывалось, что голос сообщившего "мог принадлежать культурному человеку".
– Надо же – восхитился Уильямс, когда, Крейн прочитал эти слова вслух, – скажи на милость, как это тебе удается?
– Это я поднабрался, общаясь с вами, ребята, – улыбнулся Крейн. Далее газеты сообщали, что мистер Коннель, 29 лет от роду, работал в похоронном бюро "Старт" 13 месяцев, а до этого служил в клубе "Венеция" в Нью-Йорке, где у него были неприятности, после чего он перебрался в Чикаго.
Крейн закрыл глаза и зевнул:
– А вы знаете, что я уже 35 часов не сплю? 35 часов! И собираюсь еще кое-куда наведаться.
– Куда? – спросил О'Малли.
– В постель, – ответил Уильямс, – опять потащится к миссис Удони.
– Не будь циником, Док, – Крейн потянулся. – Речь идет о телеграфе.
Расплатившись, они отправились в почтовое отделение "Вестерн Юнион", и Крейн составил две телеграммы:
"А.Н.Брауну Митон Хилс. Сан-Диего. Калифорния Подтвердите полет самолетом Нью-Иорк-Чикаго четверг ночью Ответ оплачен.
Томас О'Малли. Чикаго, отель "Шерман". Полковнику Блэку. "Крейгер билдинг" Нью-Йорк Телеграфируйте О'Малли, что делали Стайвессант, Чонси и мать в среду вечером и в четверг утром. Нет ли у молодого Кортленда финансовых сложностей? Успехи удивительные.
Крейн."
Потом они отправились в "Кларк-Эри".
Здание выглядело пустым и мрачным. Сторож сказал" что сегодня уже вряд ли кто появится. Да, он знает трубача Сэма. А ват где живет, не знает. Он слышал, что они проводят время в салуне "Каверн" на Гранд-авеню. Там у волосатиков гнездо.
Прежде чем отправиться в "Каверн", они попросили водителя остановиться у "Либерти", заведения Френки Френча. Внимательно рассмотрев все восемь фотографий, Крейн указал на ту, на которой была надпись "Сью Леонард".
– Вот наша девушка, – сказал он.
– Здесь указано, – заметил Уильямс, – что заведение закрыто на неделю. Что же делать? Спросим ее адрес у Френки. Кстати, я давно хотел с ним встретиться.
– Не напоминай мне об этой скотине, – Крейн поморщился.
– У меня идея, – предложил Уильямс. – У Майка Фритцея из "Шери" есть список мечтающих поступить к нему на работу. Может быть, и наша красотка там?
Они остановились у ближайшего телефона. Уильямс вернулся в машину довольный.
– Она живет на Ист Делавер.
Дверь дома 202 открыла пожилая женщина в красном кимоно с желтым шнурком в районе талии.
– Мисс Леонард нет дома. Что ей передать? – спросила она. – Я ее мать, вернее, тетя, – она улыбнулась.
Крейн сказал:
– Она оказала услугу моему приятелю, и он хотел бы отблагодарить ее. Как мне найти ее?
– Если речь идет о деньгах, – она улыбнулась, – джентльмены вполне могут рассчитывать на мою порядочность.
– Нет, мой друг просил передать благодарность лично.
Крейн любил джин, но не уже вылитый, поэтому он старался держать дистанцию.
– Когда вернется мисс Леонард? – спросил он.
Та захихикала.
– Боюсь, что не скоро. Ее и мисс Томсон пригласили к одиннадцати в ресторан на крыше.
– С мисс Сэди Томпсон? – вмешался Уильямс.
– Какая Сэди? Мисс Анабель Томпсон. Они вместе работали в "Венеции".
Уильямс укоризненно покачал головой:
– Как, мэм, вы позволяете девочкам посещать этот притон на Серф-стрит?
– Бог с вами, они приглашены в ресторан Лоуренса на крыше отеля "Орландо".
Кимоно распахнулось, обнажив дряблые телеса.
– Прошу простить меня, – захихикала дама.
– Это ничего, – успокоил ее Уильямс.
– Ну что, нашли? – спросил О'Малли, когда они садились в машину.
– Нет, – ответил Крейн, – но мы приглашены на ужин.
Глава 15
Они спустились по бетонной лестнице. За дверью в подвал их встретил погруженный в полумрак коридор, по которому они попали в помещение с деревянным полом и кирпичными стенами. Два столика, стойка бара и зеркало за ней не украшали его. Бармен поил пивом белого бульдога, держа стакан у пасти собаки.
– Чего изволите? – спросил он.
Они заказали три порции ирландского виски.
– Давай, Чемпион, допивай, – бармен попытался вылить остатки пива непосредственно в глотку собаки, но та фыркнула и отскочила.
Уильямса, сидевшего к бульдогу ближе, чем остальные, передернуло.
– Надеюсь, пес не более свиреп, чем кажется, – высказал он предположение.
Бармен, споласкивая и протирая стакан, беззаботно ответил.
– Пустое, сэр. Он смирный, как котенок, – челюсть его двигалась так, будто он жевал траву, – если только не пьян.
– Господи, – воскликнул Ульямс, – а сейчас он пьян или нет?
Держа стакан в одной руке, а полотенце в другой, бармен внимательно оглядел своего любимца.
– Так себе, слегка поднакачался пивом. Для него это сущая ерунда. Вот от виски он по-настоящему звереет.
Покачиваясь на кривых ногах, бульдог подошел к Уильямсу, опустился на задние лапы и гавкнул.
– Он говорит, что хочет выпить, – перевел с собачьего бармен.
– Бог мой! Ну так налейте же ему скорее, – Уильямс поджал ноги. – Дайте ему пива.
– Э-э нет, – сказал бармен. – Он просит виски.
– Но вы же сказали, что от виски он звереет.
– Это точно, – вздохнул бармен.
Уильямс сунул псу свою порцию. Бармен ловко перехватил стакан, одним глотком опорожнил его на три четверти, а остальное дал псу.
– Мы с Чемпионом благодарим вас, джентльмены, – поклонился хозяин и отвел пса за стойку.
– Налей-ка мне двойную, да побыстрее, – попросил Уильямс и залпом выпил.
Бармен улыбнулся:
– Да вы не напрягайтесь. На самом деле, трезвый он или пьяный, пес не бывает злым. Это был небольшой аттракцион. Так мы выпрашиваем себе рюмочку-другую. А поддав, Чемпион выделывает всякие забавные штучки. Это здорово помогает в торговле.
– А что он умеет?
– Ну, показывает, например, как валяется пьяный. Лает по заказу, делает сальто. Но дайте ему понюхать перчатку или носовой платок, и он отыщет владельца даже на крыше соседнего дома. Как это ему удается, не знаю.
– Наверное, по запаху, – предположил Уильямс.
Где-то за столом прозвучал обрывок мелодии. Кто-то играл на саксофоне. Играл очень громко, но прозвучало всего несколько тактов.
– Что это? – спросил Крейн.
– А, – махнул рукой бармен, – один музыкант. Их тут целая компания.
Крейн грыз хрустящий картофель.
– Кстати, – сказал он, обращаясь к О'Малли, – помнишь, нам говорили, что Сэм иногда заходит в "Каверн?".
– Трубач-то? – спросил О'Малли.
– Вы говорите о Сэме Удони? – вмешался бармен. – Он раньше играл у Валли.
– Хотелось бы повидаться со стариной Сэмом, – сказал Крейн, допил виски и спустился на грешную землю с высокого табурета.
– Вы можете увидиться с ним хоть сейчас. Только я не уверен, что он сможет поговорить с вами.
– А в чем дело? – поинтересовался Крейн.
– Джин плюс марихуана. Когда их смешивают, разговор не клеется.
– Дьявол, – покачал головой Крейн, – вот не думал, что старина Сэм этим балуется.
Бармен взял у него десятидолларовую ассигнацию, подержал, изучая ее, поверх кассового аппарата и нерешительно нажал три кнопки. В окошечке кассы появились три цифры: 4.20. Копаясь с мелочью, бармен сокрушался:
– По-моему, все музыканты курят это зелье. – Он дал Крейну пятидолларовую бумажку, три монетки по двадцать пять центов и пятицентовик.
– Может быть, за той стенкой найдется и для нас столик? – Две монетки по двадцать пять центов выпали из руки Крейна и покатились по стойке.
– Вполне возможно, – бармен смахнул мелочь в ящик. – В соседней комнате полно пустых столов.
– Может быть, вы принесете нам туда пинту ирландского и сифон? – Крейн увидел в зеркале свое отражение. Синяк под левым глазом, ссадина на виске, длинная царапина под ухом.
– Кварту, – поправил О'Малли. – Надо подготовиться к вечеринке на крыше.
– Тай! – гаркнул хозяин. Тот, выскочив им навстречу, шарахнулся в сторону и закатил раскосые глаза. Его белая куртка была покрыта пятнами.
Дым, как тонкая серая шелковая ткань, клубился под тусклой лампочкой и делал почти неразличимыми фигуры мужчин, сидевших вокруг стола, что стоял в центре.
– Фу-у, – проворчал Уильямс, – словно туман на Нот-Ривэр.
Наконец, глаза привыкли к полумраку. Шесть голов склонились перед седьмой, совершенно лысой головой толстяка, восседавшего на столе, скрестив по-турецки ноги и сложив руки на груди. Он был воплощение покоя. Он не курил, остальные курили.
– Что за чертовщина? – прошептал О'Малли.
Круглолицый открыл глаза, но они не видели. Зрачки никак не реагировали, когда Тай прошел мимо с подносом, на котором стояли бутылка, стаканы, сифон, лед, и со звоном расставил все это на столе.
– Тс-с-с, – Крейн приложил палец к губам.
– Не беспокойтесь, – Тай говорил в полный голос. – Эти парни ничего не слышат, – он наполнил стаканы. – Они погружены.
Крейн вытаращил глаза:
– Погружены?
Тай вытер стол салфеткой.
– Тот, что сидит на столе, это Брей-Мер, их погружает. Он – бог, остальные – полубоги, они еще не вознеслись к нему. Они на другом небе.
– Господи Иисусе! – воскликнул Крейн. – Откуда вам это известно?
– Я уже месяц с ними кручусь, – ответил Тай. – На следующей неделе они обещали меня богом сделать.
– Прекрасно! – Дым был сладкий, напиток горький. Крейн отхлебнул глоток и спросил: – Кто из них Удони?
– Черный, справа от вас. Это Нар-Син.
– Нар-Син?
– Ага, львиный бог.
– А, ну да, конечно. Львиный бог, чей же еще.
Тай получил доллар на чай.
– Как долго это у них продолжается?
Тай серьезно задумался:
– Они не добрались еще и до пятого неба, общаться же с Брей-Мером можно только на седьмом, – он сосредоточенно пожевал губами. – Значит, еще три порции джина и три сигареты.
– Слушай, – Крейн показал ему бумажку в пять долларов. – Нам нужно поговорить с Сэмом. Есть какая-нибудь возможность спустить его на землю?
– Не знаю, – нерешительно пробормотал Тай, не спуская глаз с банкноты.
Крейн достал из бумажника еще пятерку.
– Пройдите воя в ту дверь, – сказал Тай, пряча деньги, – я приведу его к вам.
Они забрали виски, воду, стаканы и перешли в другую комнату.
Уильямс налил себе:
– Что-то не нравятся мне эти парни. Помню, во Фриско я работал по наркотикам. Жутко вспомнить.
О'Малли высунул голову в окно:
– Если что, смоемся. Здесь не высоко.
– Мистер Удони, джентльмены, – сказал Тай. Крейн пододвинул Сэму стул. В бессмысленном взгляде ничего не отразилось. Сэм сел и стал вертеть головой:
– Тай говорил, Нар-Син знает вас, – произнес он. – Нет, Нар-Син вас не знает, – он встал.
Крейн вновь усадил его.
– Мы хотим поговорить с вами относительно мисс Росс.
На какую-то долю секунды в глазах Сэма мелькнуло понимание, но тут же исчезло. Он медленно произнес:
– Нар-Син уйдет.
– Нет, – Крейн положил руку на его плечо. – Почему у мисс Росс не было ботинок?
Внезапно Удони взмахнул рукой, вскрикнул и повалился на пол.
Крейн прислушался к его дыханию.
– Это тот самый парень, который был в постели миссис Удони, – сказал он. – Одетый он симпатичней.
Наконец Сэм открыл глаза.
– Меня тошнит, – сказал он. Уильямс помог ему дойти до окна.
– Давай, давай, парень, – повторил он. Когда они вернулись к столу, глаза Удони уже прояснились.
– Можно мне воды? – попросил он.
– Ну как, лучше?
– Да, – Удони посмотрел на Крейна. – Где это я?
– В задней комнате "Каверн". Мы зададим вам несколько вопросов. – Крейн достал визитную карточку и показал ее Удони. – Мы частные детективы, поговорим о мисс Росс, если не возражаете?
– Какая мисс Росс?
– Послушайте, я уже объяснил вам, что к полиции мы не имеем отношения, но если вы предпочитаете иметь дело с ней, что ж, – Крейн вздохнул, – они вас арестуют.
– За что?
– Ну, хотя бы за то, что вы обнаружили труп и не сообщили об этом.
– Но я боялся. Я... я испугался. Но я могу пойти в полицию.
– Нет, – возразил Крейн, – в полицию вам идти не надо, вам надо ответить на мои вопросы.
– Мне нечего скрывать, – нервно откашлялся Сэм.
– Так как насчет ботинок? У нее что, совсем не было обуви? – голос Крейна звучал строго и напористо.
– Я не думал об обуви, – ответил Удони. – Я пробыл там минуту, не больше. Увидел, что она висит и...
– Она была голая?
– Да.
Крейн наморщил лоб.
– И вы конечно знали, кем была мисс Росс на самом деле.
– На самом деле? – Удони был явно удивлен. – Я знал ее как Алис Росс. А кем она была?
– Именно это мы и хотим узнать, – Крейн побарабанил пальцами по столу. – Расскажите-ка о ней.
– Что рассказывать? Я любил ее.
– И собирались на ней жениться?
– Ну да. Только жена не давала мне развод.
– Так почему же она покончила с собой?
Удони заплакал.
– Она была такая неуравновешенная. То печальная, то вдруг веселая. Несколько раз она заявляла мне, что покончит с собой, если мы не поженимся, – он вытащил платок и высморкался. – Извините, господа.
– Ничего, – сказал Уильямс и тоже высморкался.
– Чем вас не устраивала миссис Удони? – спросил Крейн.
– Мы женаты вот уже пять лет, – Удони пожал плечами. – Анджела надоела мне.
– Странно, – сказал Крейн. – Очень странно. Но продолжайте.
– Она считала, что у меня нет будущего. Я собрал группу, и мы поехали в Чикаго. Мисс Росс одолжила мне денег.
– Сколько?
– Пять тысяч.
– Сколько Кэтрин сняла со счета, прежде чем исчезнуть? – спросил Крейн, обращаясь к О'Малли.
– Шесть грандов.
Крейн спросил Удони:
– Почему вы обратились за деньгами к мисс Росс, ведь у вас были сбережения?
– Сбережения? Откуда? – он покачал головой. Крейн немного подумал, а потом сказал:
– Хорошо, дальше!
– Она приехала в Чикаго вместе со мной. А когда "Кэт-клаб" прогорел, мы перешли в "Кларк-Эри".
– Вы знакомы с ее нью-йоркскими друзьями?
– Нет, никого не знаю.
– Вам известно что-нибудь о письме мисс Росс своим родным?
– Нет, я не думаю, чтобы у нее была семья. Как-то она говорила, что ее родители умерли, когда она была почти ребенком, – глаза Сэма вновь наполнились слезами, он заколотил руками по столу, выкрикивая:
– Это моя жена! Это она убила ее.
Крейн напрягся:
– Черт возьми! Как?
– Она все время шпионила за ней. Преследовала ее.
– Вы хотите сказать, что это заставило мисс Росс покончить с собой?
– А что же еще? Каждый раз, когда Алис видела Анджелу, она дико расстраивалась. Ей было стыдно, она переехала в "Принцесс", но та и здесь ее выследила. А когда Алис узнала, что Анджела работает со мной, она чуть с ума не сошла...
Крейн изучал движение льдинок в стакане.
– Какого цвета волосы у вашей жены? – спросил он.
– Как это – какого? Черного. Раньше она была блондинкой, но перекрасилась. Говорит, что так легче ухаживать за волосами.
– Вы любили мисс Росс и, тем не менее, допустили, чтобы ее тело похоронили в общей могиле.
– Нет, нет! Я все ждал, что ее кто-нибудь заберет, я бы попросил кого-нибудь... Но тело украли.
– Мистер Удони, проформы ради, ответьте, где вы были в ту ночь, когда похитили труп? – спросил Уильямс.
– Мы играли до четырех утра.
– Если так, то это не вы ее стащили, – заметил Крейн. Потом он записал его адрес.
– Как вы попали в эту компанию небожителей?
– Это мои ребята, – ответил Сэм, – многие музыканты расслабляются таким образом... Это дает неповторимое ощущение многообразия мира. Сам я редко курю. Но это помогает мне забыть...
– Вы что, действительно верите во все это? – удивился Крейн.
– После второй сигареты, – сказал Удони, – вы поверите во что угодно.
– Чего изволите? – спросил он.
Они заказали три порции ирландского виски.
– Давай, Чемпион, допивай, – бармен попытался вылить остатки пива непосредственно в глотку собаки, но та фыркнула и отскочила.
Уильямса, сидевшего к бульдогу ближе, чем остальные, передернуло.
– Надеюсь, пес не более свиреп, чем кажется, – высказал он предположение.
Бармен, споласкивая и протирая стакан, беззаботно ответил.
– Пустое, сэр. Он смирный, как котенок, – челюсть его двигалась так, будто он жевал траву, – если только не пьян.
– Господи, – воскликнул Ульямс, – а сейчас он пьян или нет?
Держа стакан в одной руке, а полотенце в другой, бармен внимательно оглядел своего любимца.
– Так себе, слегка поднакачался пивом. Для него это сущая ерунда. Вот от виски он по-настоящему звереет.
Покачиваясь на кривых ногах, бульдог подошел к Уильямсу, опустился на задние лапы и гавкнул.
– Он говорит, что хочет выпить, – перевел с собачьего бармен.
– Бог мой! Ну так налейте же ему скорее, – Уильямс поджал ноги. – Дайте ему пива.
– Э-э нет, – сказал бармен. – Он просит виски.
– Но вы же сказали, что от виски он звереет.
– Это точно, – вздохнул бармен.
Уильямс сунул псу свою порцию. Бармен ловко перехватил стакан, одним глотком опорожнил его на три четверти, а остальное дал псу.
– Мы с Чемпионом благодарим вас, джентльмены, – поклонился хозяин и отвел пса за стойку.
– Налей-ка мне двойную, да побыстрее, – попросил Уильямс и залпом выпил.
Бармен улыбнулся:
– Да вы не напрягайтесь. На самом деле, трезвый он или пьяный, пес не бывает злым. Это был небольшой аттракцион. Так мы выпрашиваем себе рюмочку-другую. А поддав, Чемпион выделывает всякие забавные штучки. Это здорово помогает в торговле.
– А что он умеет?
– Ну, показывает, например, как валяется пьяный. Лает по заказу, делает сальто. Но дайте ему понюхать перчатку или носовой платок, и он отыщет владельца даже на крыше соседнего дома. Как это ему удается, не знаю.
– Наверное, по запаху, – предположил Уильямс.
Где-то за столом прозвучал обрывок мелодии. Кто-то играл на саксофоне. Играл очень громко, но прозвучало всего несколько тактов.
– Что это? – спросил Крейн.
– А, – махнул рукой бармен, – один музыкант. Их тут целая компания.
Крейн грыз хрустящий картофель.
– Кстати, – сказал он, обращаясь к О'Малли, – помнишь, нам говорили, что Сэм иногда заходит в "Каверн?".
– Трубач-то? – спросил О'Малли.
– Вы говорите о Сэме Удони? – вмешался бармен. – Он раньше играл у Валли.
– Хотелось бы повидаться со стариной Сэмом, – сказал Крейн, допил виски и спустился на грешную землю с высокого табурета.
– Вы можете увидиться с ним хоть сейчас. Только я не уверен, что он сможет поговорить с вами.
– А в чем дело? – поинтересовался Крейн.
– Джин плюс марихуана. Когда их смешивают, разговор не клеется.
– Дьявол, – покачал головой Крейн, – вот не думал, что старина Сэм этим балуется.
Бармен взял у него десятидолларовую ассигнацию, подержал, изучая ее, поверх кассового аппарата и нерешительно нажал три кнопки. В окошечке кассы появились три цифры: 4.20. Копаясь с мелочью, бармен сокрушался:
– По-моему, все музыканты курят это зелье. – Он дал Крейну пятидолларовую бумажку, три монетки по двадцать пять центов и пятицентовик.
– Может быть, за той стенкой найдется и для нас столик? – Две монетки по двадцать пять центов выпали из руки Крейна и покатились по стойке.
– Вполне возможно, – бармен смахнул мелочь в ящик. – В соседней комнате полно пустых столов.
– Может быть, вы принесете нам туда пинту ирландского и сифон? – Крейн увидел в зеркале свое отражение. Синяк под левым глазом, ссадина на виске, длинная царапина под ухом.
– Кварту, – поправил О'Малли. – Надо подготовиться к вечеринке на крыше.
– Тай! – гаркнул хозяин. Тот, выскочив им навстречу, шарахнулся в сторону и закатил раскосые глаза. Его белая куртка была покрыта пятнами.
Дым, как тонкая серая шелковая ткань, клубился под тусклой лампочкой и делал почти неразличимыми фигуры мужчин, сидевших вокруг стола, что стоял в центре.
– Фу-у, – проворчал Уильямс, – словно туман на Нот-Ривэр.
Наконец, глаза привыкли к полумраку. Шесть голов склонились перед седьмой, совершенно лысой головой толстяка, восседавшего на столе, скрестив по-турецки ноги и сложив руки на груди. Он был воплощение покоя. Он не курил, остальные курили.
– Что за чертовщина? – прошептал О'Малли.
Круглолицый открыл глаза, но они не видели. Зрачки никак не реагировали, когда Тай прошел мимо с подносом, на котором стояли бутылка, стаканы, сифон, лед, и со звоном расставил все это на столе.
– Тс-с-с, – Крейн приложил палец к губам.
– Не беспокойтесь, – Тай говорил в полный голос. – Эти парни ничего не слышат, – он наполнил стаканы. – Они погружены.
Крейн вытаращил глаза:
– Погружены?
Тай вытер стол салфеткой.
– Тот, что сидит на столе, это Брей-Мер, их погружает. Он – бог, остальные – полубоги, они еще не вознеслись к нему. Они на другом небе.
– Господи Иисусе! – воскликнул Крейн. – Откуда вам это известно?
– Я уже месяц с ними кручусь, – ответил Тай. – На следующей неделе они обещали меня богом сделать.
– Прекрасно! – Дым был сладкий, напиток горький. Крейн отхлебнул глоток и спросил: – Кто из них Удони?
– Черный, справа от вас. Это Нар-Син.
– Нар-Син?
– Ага, львиный бог.
– А, ну да, конечно. Львиный бог, чей же еще.
Тай получил доллар на чай.
– Как долго это у них продолжается?
Тай серьезно задумался:
– Они не добрались еще и до пятого неба, общаться же с Брей-Мером можно только на седьмом, – он сосредоточенно пожевал губами. – Значит, еще три порции джина и три сигареты.
– Слушай, – Крейн показал ему бумажку в пять долларов. – Нам нужно поговорить с Сэмом. Есть какая-нибудь возможность спустить его на землю?
– Не знаю, – нерешительно пробормотал Тай, не спуская глаз с банкноты.
Крейн достал из бумажника еще пятерку.
– Пройдите воя в ту дверь, – сказал Тай, пряча деньги, – я приведу его к вам.
Они забрали виски, воду, стаканы и перешли в другую комнату.
Уильямс налил себе:
– Что-то не нравятся мне эти парни. Помню, во Фриско я работал по наркотикам. Жутко вспомнить.
О'Малли высунул голову в окно:
– Если что, смоемся. Здесь не высоко.
– Мистер Удони, джентльмены, – сказал Тай. Крейн пододвинул Сэму стул. В бессмысленном взгляде ничего не отразилось. Сэм сел и стал вертеть головой:
– Тай говорил, Нар-Син знает вас, – произнес он. – Нет, Нар-Син вас не знает, – он встал.
Крейн вновь усадил его.
– Мы хотим поговорить с вами относительно мисс Росс.
На какую-то долю секунды в глазах Сэма мелькнуло понимание, но тут же исчезло. Он медленно произнес:
– Нар-Син уйдет.
– Нет, – Крейн положил руку на его плечо. – Почему у мисс Росс не было ботинок?
Внезапно Удони взмахнул рукой, вскрикнул и повалился на пол.
Крейн прислушался к его дыханию.
– Это тот самый парень, который был в постели миссис Удони, – сказал он. – Одетый он симпатичней.
Наконец Сэм открыл глаза.
– Меня тошнит, – сказал он. Уильямс помог ему дойти до окна.
– Давай, давай, парень, – повторил он. Когда они вернулись к столу, глаза Удони уже прояснились.
– Можно мне воды? – попросил он.
– Ну как, лучше?
– Да, – Удони посмотрел на Крейна. – Где это я?
– В задней комнате "Каверн". Мы зададим вам несколько вопросов. – Крейн достал визитную карточку и показал ее Удони. – Мы частные детективы, поговорим о мисс Росс, если не возражаете?
– Какая мисс Росс?
– Послушайте, я уже объяснил вам, что к полиции мы не имеем отношения, но если вы предпочитаете иметь дело с ней, что ж, – Крейн вздохнул, – они вас арестуют.
– За что?
– Ну, хотя бы за то, что вы обнаружили труп и не сообщили об этом.
– Но я боялся. Я... я испугался. Но я могу пойти в полицию.
– Нет, – возразил Крейн, – в полицию вам идти не надо, вам надо ответить на мои вопросы.
– Мне нечего скрывать, – нервно откашлялся Сэм.
– Так как насчет ботинок? У нее что, совсем не было обуви? – голос Крейна звучал строго и напористо.
– Я не думал об обуви, – ответил Удони. – Я пробыл там минуту, не больше. Увидел, что она висит и...
– Она была голая?
– Да.
Крейн наморщил лоб.
– И вы конечно знали, кем была мисс Росс на самом деле.
– На самом деле? – Удони был явно удивлен. – Я знал ее как Алис Росс. А кем она была?
– Именно это мы и хотим узнать, – Крейн побарабанил пальцами по столу. – Расскажите-ка о ней.
– Что рассказывать? Я любил ее.
– И собирались на ней жениться?
– Ну да. Только жена не давала мне развод.
– Так почему же она покончила с собой?
Удони заплакал.
– Она была такая неуравновешенная. То печальная, то вдруг веселая. Несколько раз она заявляла мне, что покончит с собой, если мы не поженимся, – он вытащил платок и высморкался. – Извините, господа.
– Ничего, – сказал Уильямс и тоже высморкался.
– Чем вас не устраивала миссис Удони? – спросил Крейн.
– Мы женаты вот уже пять лет, – Удони пожал плечами. – Анджела надоела мне.
– Странно, – сказал Крейн. – Очень странно. Но продолжайте.
– Она считала, что у меня нет будущего. Я собрал группу, и мы поехали в Чикаго. Мисс Росс одолжила мне денег.
– Сколько?
– Пять тысяч.
– Сколько Кэтрин сняла со счета, прежде чем исчезнуть? – спросил Крейн, обращаясь к О'Малли.
– Шесть грандов.
Крейн спросил Удони:
– Почему вы обратились за деньгами к мисс Росс, ведь у вас были сбережения?
– Сбережения? Откуда? – он покачал головой. Крейн немного подумал, а потом сказал:
– Хорошо, дальше!
– Она приехала в Чикаго вместе со мной. А когда "Кэт-клаб" прогорел, мы перешли в "Кларк-Эри".
– Вы знакомы с ее нью-йоркскими друзьями?
– Нет, никого не знаю.
– Вам известно что-нибудь о письме мисс Росс своим родным?
– Нет, я не думаю, чтобы у нее была семья. Как-то она говорила, что ее родители умерли, когда она была почти ребенком, – глаза Сэма вновь наполнились слезами, он заколотил руками по столу, выкрикивая:
– Это моя жена! Это она убила ее.
Крейн напрягся:
– Черт возьми! Как?
– Она все время шпионила за ней. Преследовала ее.
– Вы хотите сказать, что это заставило мисс Росс покончить с собой?
– А что же еще? Каждый раз, когда Алис видела Анджелу, она дико расстраивалась. Ей было стыдно, она переехала в "Принцесс", но та и здесь ее выследила. А когда Алис узнала, что Анджела работает со мной, она чуть с ума не сошла...
Крейн изучал движение льдинок в стакане.
– Какого цвета волосы у вашей жены? – спросил он.
– Как это – какого? Черного. Раньше она была блондинкой, но перекрасилась. Говорит, что так легче ухаживать за волосами.
– Вы любили мисс Росс и, тем не менее, допустили, чтобы ее тело похоронили в общей могиле.
– Нет, нет! Я все ждал, что ее кто-нибудь заберет, я бы попросил кого-нибудь... Но тело украли.
– Мистер Удони, проформы ради, ответьте, где вы были в ту ночь, когда похитили труп? – спросил Уильямс.
– Мы играли до четырех утра.
– Если так, то это не вы ее стащили, – заметил Крейн. Потом он записал его адрес.
– Как вы попали в эту компанию небожителей?
– Это мои ребята, – ответил Сэм, – многие музыканты расслабляются таким образом... Это дает неповторимое ощущение многообразия мира. Сам я редко курю. Но это помогает мне забыть...
– Вы что, действительно верите во все это? – удивился Крейн.
– После второй сигареты, – сказал Удони, – вы поверите во что угодно.
Глава 16
О'Малли получил в местном почтовом отделении две телеграммы. Уильямс выяснил, что полиция сняла засаду в отеле.
– Можем подняться в свой номер, если копы вернутся, Дуайер нас предупредит.
Крейн положил обе телеграммы в карман.
– Отлично, – сказал он, – можно будет принять душ.
– Да, согласился О'Малли, – надо бы подготовиться к званому вечеру на крыше, – и с осуждением посмотрел на Крейна:
– А ты бы мог побриться.
Крейн провел рукой по щеке:
– Тебе-то что, – проворчал он. – С тобой я не собираюсь целоваться.
В лифте Уильямс заметил:
– Хотел бы я сейчас очутиться где-нибудь в Гренландии...
– О'кей, тебе – Гренландия, мне – миссис Удони.
Полицейские перевернули в номере все вверх дном. Уильямс присвистнул:
– Что, черт побери, они здесь искали?
– Похоже, они считают, что именно здесь спрятали Труп мисс Росс, – предположил Крейн.
– Да, похоже. Именно поэтому они сняли картины. Трупы ведь обычно прячут за картинами...
Крейн первым делом поставил на место диван, сел и распечатал телеграммы.
"О'Малли, отель "Шерман", Чикаго
А по-вашему, я плыл?
А.Н.Браун. Сан-Диего. Калифорния".
Крейн сдержал улыбку:
– По-моему, парень действительно летел этим самолетом.
Вторая телеграмма была от полковника Блэка:
"Среду вечером Кортленд до полуночи играл бридж клубе Гарвард. Алиби абсолютное. Четверг ушел семь часов вечера. Чикаго вылетел ночным самолетом. Стайвессант вышел из конторы среду 17.00. Никакой возможности проверить, где был вечером. Четверг 10 утра разбужен слугой. После совещания провел вечер миссис Кортленд. Она среду вечером играла бридж. Четверг вечер провела Стайвессантом. Отличная догадка относительно игры Чонси бирже. Он много выигрывает. Никаких лошадей, женщин.
Блэк".
Они разыграли, кому первому идти в душ. Выиграл Уильямс. Пока он раздевался, Крейн позвонил в авиакомпанию и попросил уточнить, значится ли Кортленд в списке пассажиров ночного рейса Нью-Йорк – Чикаго. После небольшой паузы клерк сообщил:
– Да, сэр, значится.
– Билет был использован?
– Да, сэр.
Крейн поблагодарил и повесил трубку.
– Что за идея? – спросил О'Малли.
– Просто решил проверить.
– Я понимаю, когда ты интересуешься, где он был в ночь похищения трупа, но какая тебе разница, где он был, когда дамочка повесилась?
– Я и сам не знаю, – Крейн почесал подбородок. – Но все совершенно исключает участие Кортленда в этих событиях.
Стоя под душем, Уильямс крикнул:
– Интересно, копы уже раскопали могилу мисс Росс?
– У них мозгов не хватит, – возразил Крейн, – чтобы полистать книгу захоронений. А если и хватит, то побегут в суд за разрешением.
О'Малли сказал:
– Между прочим, мне не нравится этот Удони.
– Почему?
– Что-то в нем не то. Похоже, чего-то он до смерти боится.
Вышедший из ванной Уильямс заметил:
– Ты тоже будешь выглядеть не лучшим образом, если твоя девушка повесится...
– Да, – отозвался О'Малли, – но я не буду таким затравленным.
– Возможно, Том прав. Мне тоже так показалось, – согласился Крейн.
– А я знаю, чего он боится, – заявил Уильямс. – Деньги. Держу пари, он обчистил мисс Росс. И отдал денежки жене. Вот он и боится, что теперь заставят их вернуть или того хуже – за решетку засадят.
– Может быть, так и есть, – размышлял Крейн.
– А зачем ты спросил его о цвете волос жены? – вспомнил О'Малли.
– В ванной комнате у нее стояла краска для волос. Черная. И она от меня ее спрятала. Хотел бы я знать, зачем. – Крейн поторопил О'Малли. – Слушай, ты идешь в душ? Твоя очередь. Я скоро расплавлюсь.
– Можем подняться в свой номер, если копы вернутся, Дуайер нас предупредит.
Крейн положил обе телеграммы в карман.
– Отлично, – сказал он, – можно будет принять душ.
– Да, согласился О'Малли, – надо бы подготовиться к званому вечеру на крыше, – и с осуждением посмотрел на Крейна:
– А ты бы мог побриться.
Крейн провел рукой по щеке:
– Тебе-то что, – проворчал он. – С тобой я не собираюсь целоваться.
В лифте Уильямс заметил:
– Хотел бы я сейчас очутиться где-нибудь в Гренландии...
– О'кей, тебе – Гренландия, мне – миссис Удони.
Полицейские перевернули в номере все вверх дном. Уильямс присвистнул:
– Что, черт побери, они здесь искали?
– Похоже, они считают, что именно здесь спрятали Труп мисс Росс, – предположил Крейн.
– Да, похоже. Именно поэтому они сняли картины. Трупы ведь обычно прячут за картинами...
Крейн первым делом поставил на место диван, сел и распечатал телеграммы.
"О'Малли, отель "Шерман", Чикаго
А по-вашему, я плыл?
А.Н.Браун. Сан-Диего. Калифорния".
Крейн сдержал улыбку:
– По-моему, парень действительно летел этим самолетом.
Вторая телеграмма была от полковника Блэка:
"Среду вечером Кортленд до полуночи играл бридж клубе Гарвард. Алиби абсолютное. Четверг ушел семь часов вечера. Чикаго вылетел ночным самолетом. Стайвессант вышел из конторы среду 17.00. Никакой возможности проверить, где был вечером. Четверг 10 утра разбужен слугой. После совещания провел вечер миссис Кортленд. Она среду вечером играла бридж. Четверг вечер провела Стайвессантом. Отличная догадка относительно игры Чонси бирже. Он много выигрывает. Никаких лошадей, женщин.
Блэк".
Они разыграли, кому первому идти в душ. Выиграл Уильямс. Пока он раздевался, Крейн позвонил в авиакомпанию и попросил уточнить, значится ли Кортленд в списке пассажиров ночного рейса Нью-Йорк – Чикаго. После небольшой паузы клерк сообщил:
– Да, сэр, значится.
– Билет был использован?
– Да, сэр.
Крейн поблагодарил и повесил трубку.
– Что за идея? – спросил О'Малли.
– Просто решил проверить.
– Я понимаю, когда ты интересуешься, где он был в ночь похищения трупа, но какая тебе разница, где он был, когда дамочка повесилась?
– Я и сам не знаю, – Крейн почесал подбородок. – Но все совершенно исключает участие Кортленда в этих событиях.
Стоя под душем, Уильямс крикнул:
– Интересно, копы уже раскопали могилу мисс Росс?
– У них мозгов не хватит, – возразил Крейн, – чтобы полистать книгу захоронений. А если и хватит, то побегут в суд за разрешением.
О'Малли сказал:
– Между прочим, мне не нравится этот Удони.
– Почему?
– Что-то в нем не то. Похоже, чего-то он до смерти боится.
Вышедший из ванной Уильямс заметил:
– Ты тоже будешь выглядеть не лучшим образом, если твоя девушка повесится...
– Да, – отозвался О'Малли, – но я не буду таким затравленным.
– Возможно, Том прав. Мне тоже так показалось, – согласился Крейн.
– А я знаю, чего он боится, – заявил Уильямс. – Деньги. Держу пари, он обчистил мисс Росс. И отдал денежки жене. Вот он и боится, что теперь заставят их вернуть или того хуже – за решетку засадят.
– Может быть, так и есть, – размышлял Крейн.
– А зачем ты спросил его о цвете волос жены? – вспомнил О'Малли.
– В ванной комнате у нее стояла краска для волос. Черная. И она от меня ее спрятала. Хотел бы я знать, зачем. – Крейн поторопил О'Малли. – Слушай, ты идешь в душ? Твоя очередь. Я скоро расплавлюсь.