Лаумер Кит. Сокровища звезд

кивнул.
- Это включает пищу и так далее?
- Это включает все, что производит станция, в том числе ответы на
лишние вопросы. Ты уже должен один кредит.
- Ну, а как производится оплата? Ведь у нас на счете ничего нет.
- Два кредита долга, этот вопрос будет освещен в моей речи. Вы будете
работать. Сколько заработаете - зависит от вас. Сколько вам заплатят -
зависит от надсмотрщика.
- Не такой уж большой выбор, а? - возмутился высокий, стройный парень.
- Мы можем уйти и голодать в пустыне или остаться здесь и работать на
ваших условиях.
- Вы свободны в том, чтобы принять наши условия или отвергнуть их.
- А если я откажусь? - мускулистый человек неожиданно встал и шагнул
вперед. - Что, если я...
Он успел сказать только это. Раздался резкий щелчок, дверь
распахнулась, и вошли два вооруженных человека в сером.
- Если вы их отвергаете, то уйдете со станции прямо сейчас.
Мускулистый сел.
- Выбор работы за вами, - продолжал лектор.
Оба охранника оперлись о стену, сложили руки на груди и уставились на
мускулистого человека.
- Здесь и повсюду на планете достаточно работы для всех. Если хотите,
можете покинуть эту станцию и работать по контракту на внешней станции.
- Что представляют собой эти станции? - осведомился тот, кто спрашивал
про еду.
- Три долга. Это промышленные объекты: шахты, фабрики, перерабатывающие
предприятия и тому подобное.
- Что будет, если я отправлюсь в одно из этих мест и мне там не
понравится? Могу я оттуда уйти?
- Когда вы покидаете станцию, на вас уже не распространяется ее
юрисдикция. Соблюдение правил на внешних станциях - дело отдельных
надсмотрщиков.
- А можно вернуться сюда, если там не понравится?
- Пять долгов. Чем вы занимались, покинув станцию, - ваше личное дело.
Пока вы не нарушили правил этой станции, вы можете вернуться и остаться
здесь.
- Какая здесь работа?
- Шесть долгов. Физический труд, требующий определенных навыков.
- Физический труд? Я... Я был... То есть, мое образование... - Он
замолк.
Мне было интересно, какое применение найдут в Розовом Мире моему
образованию.
- Мы ничего не тратим зря, включая время, - сказал лектор. - Желающие
получить другую работу могут сообщить в контору по трудоустройству. Время
от времени здесь будут появляться вербовщики с внешних станций, а ты, - он
показал на человека, который задавал вопросы, - ты должен попросить работу
немедленно. Это будет обязательная работа в течение шести дней, без
компенсации.
- Что? Шести дней?
- Пищу и жилье получишь в свободное время. Советую тебе научиться
помалкивать и слушать. Все, что нужно, вам скажут. Это - бесплатная
информация.


В конторе мне предложили три места на выбор: помощника повара,
помощника рабочего по ремонту машин и разнорабочего. Я выбрал последнее на
поденной основе. При такой системе заработок был ниже - один кредит за
шестичасовой рабочий день, - но если поступало более выгодное предложение,
с этой работы можно было уйти.
Работа, которую мне поручали, состояла в том, что я сгребал гравий, рыл
песок, дробил и грузил камни, мыл окна, полы и кухню на станции. Работа
была тяжелая, и я старался, как мог. Нас неплохо кормили и времени на сон
тоже было достаточно, но мне так и не удалось восстановить силы после
длительного голодания. В свободное время можно было бродить по станции и
любоваться песчаными садами. За исключением нескольких декоративных
кактусов с Терры, которые росли возле административного блока, вокруг не
было ничего живого.
На станции находились девяносто четыре осужденных, десяток
административных работников, некоторые из которых тоже были ссыльными, и
двадцать хорошо вооруженных охранников. Без необходимости никто из нас
друг с другом не говорил. Оказалось, что правила поведения на станции
разумны и не суровы. Для лишенных мозга простейших такое существование
было бы идиллией.
Прошла неделя. Я не был ни подавленным, ни окрыленным. Я сгребал
бледно-розовый гравий, клал на место розовый камень и смывал со зданий
струей из шланга пыль цвета фуксии, превращая ее в кроваво-красную грязь.
Все это казалось нереальным - я работал, спал, ел, гулял.
На десятый или одиннадцатый день (я стал сбиваться со счета) прибыл
вербовщик из Ливорч-Хена.
Дело было после ужина. Я лежал на койке и читал историю Пелопонесских
войн. Он вошел в сопровождении двух охранников, которые со скучающим видом
остановились в сторонке. Вербовщик встал посреди длинной комнаты и начал
свои заклинания. Его звали Симрег, и он пришел сюда, чтобы предложить нам
нечто более интересное, чем жизнь на Станции. Это был огромный
черноволосый парень с сединой на висках. На его лице и тыльных сторонах
ладоней было множество маленьких, сморщенных шрамов. Голос у него был
дребезжащий и резкий, как скрежет металла по камню, но дикция говорила о
том, что он человек образованный.
- Мы проводим подземные работы в Ливорч-Хен, - прохрюкал вербовщик. -
Оплата сдельная. Четырехчасовой рабочий день обеспечит ваше существование.
Работа сверх нормы даст вам возможность приобрести вещи, которых нет
здесь: спиртное, безалкогольные напитки, свежее мясо, одежду, личное
жилье, всякого рода промышленные товары и так далее. Помимо жалованья
выплачивается премия за определенного сорта находки: драгоценные камни,
ископаемые, редкие минералы и многое другое.
Он рассказал, что Ливорч-Хен находится в ста двадцати милях от Главной
Станции, что это одна из старейших внешних станций на планете, что она
основана в 2103 году разведывательной партией, которая искала вольфрам,
чтобы произвести ремонт корабля. Каждый рабочий подписывает пятилетний
контракт, который может быть прерван только работодателем, а не
нанимающимся. В случае разрыва контракта - бесплатная доставка на Главную
Станцию.
Вопросов никто не задавал. Когда он спросил, кто хочет поехать, из
двадцати одного человека, находившегося в бараке, вперед выступило
семнадцать.
Мистер Симрег шел вдоль шеренги, внимательно оглядывая каждого, и
остановился перед высоким парнем с бесцветными, хитрыми глазами. Осмотрев
его с ног до головы, он сделал выпад и хотел ударить парня в челюсть, но
тот отбил удар.
Уголки губ мистера Симрега дрогнули, скривились. Он кивнул и сказал:
- Ты.
Потом он задержался перед мощным мужчиной с толстыми руками,
угольно-черными волосами и подбородком, отливающим синевой.
- Поверни голову, - приказал Симрег.
Мужчина повернул.
- В другую сторону.
Тот повернул в другую.
Мистер Симрег сказал:
- Ты, - и пошел дальше.
Он остановился возле высокого тонкого парня с лицом преждевременно
состарившегося подростка. Когда они разглядывали друг друга, по лицу парня
вдруг потекли слезы. Симрег прошел мимо и больше не останавливался, пока
не дошел до моей персоны. Он внимательно посмотрел на меня. Я - на него.
Вблизи его кожа была шершавой, изъеденной крошечными шрамами. Глаза -
желтовато-зеленые с красными белками, губы - искривлены из-за шрамов.
Жизнь изрядно потрепала этого человека.
- Ваше имя?
Его дыхание отдавало ржавым железом. С тех пор, как я прилетел на
Розовый Мир, мне впервые задавали такой вопрос, и я почти забыл, что у
меня есть имя.
- Джонс, - сказал я. - Кратко - Джони.
Он колебался, и я подумал, что получу отказ. Но он кивнул и сказал:
- Ты.


В других бараках Симрег отобрал еще пять человек, все гораздо выше
среднего роста, хотя с точки зрения физической силы далеко не лучшие
экземпляры. Большинство, если не все, в прошлом были флотскими и,
следовательно, в основном здоровыми и крепкими, хотя некоторые в большей
или меньшей степени ослабели: одни до прибытия на Розовый Мир, другие -
после.
Под недремлющим оком маленького человечка, который давал нам первые
наставления мы, восемь новобранцев, подписали контракты. Симрег посадил
нас в низкий, пыльный фургон для перевозки людей, завел допотопный
турбодвигатель и помчался вдоль улицы по направлению к пустыне.


До Ливорч-Хена было пять часов езды через цепи пыльно-розовых холмов,
по песку и камням. Несмотря на то, что кузов был крытым, пыль проникала
внутрь и оседала повсюду, даже в горле. Симрег останавливал машину каждый
час, чтобы мы могли размять ноги. Нам давали воду и пищу, правда не
слишком много.
Был разгар дня, когда мы свернули на извилистую дорогу между
изъеденными ветром красными холмами. Она вела к небольшому поселку,
который выглядел почти цивилизованно по сравнению с Главной Станцией.
Дома, окруженные садами с невероятно зеленой растительностью и дорожками,
обрамленными кустами, выстроились аккуратными рядами; на площади
расположился торговый центр, а за ним - комплекс больших серых зданий с
высокими трубами, из которых валил дым.
К сожалению, наш фургон проехал дальше. Мы свернули на дорогу, идущую
вокруг поселка, миновали фабрику, окруженную высоким забором из проволоки,
и попали в изрытую каньонами и оврагами местность. Там на небольшой
площадке, выбитой в скале, мы и остановились. Низкие сараи, несколько
пыльных машин, обломки огромных валунов. С десяток мужчин в бесформенных
комбинезонах стояли неподалеку и наблюдали за нашим прибытием.
Симрег приказал нам выйти из машины и передал нас в распоряжение
высокого лысого негра, круглая голова которого, казалось, вырастала прямо
из плечей. Новый начальник повел нас на небольшую открытую площадку между
хижинами. Выстроив новых рабочих в шеренгу, он прошелся вдоль нее,
вернулся и встал в центре перед нами.
- Есть здесь кто-нибудь, кто считает, что способен управиться с этой
командой?
Вперед шагнул сухопарый мужчина, с волосами цвета соломы, плотно сжатым
ртом и быстрыми глазами. Лысый подошел к нему.
- Почему вы считаете, что управитесь с ними?
Сухопарый усмехнулся.
- Я привык командовать, - сказал он негромко. - Я бывший, э-э...
Большая черная рука схватила сухопарого за комбинезон и приподняла над
землей.
- Вы - бывший никто, - рявкнул негр. - У вас нет прошлого и чертовски
неопределенное будущее. Усек?
Худой издал какие-то звуки, и лысый отпустил его.
- Ну что, все еще думаешь, что управишься с этой бригадой?
Худой отрицательно покачал головой и вернулся в строй. Он стоял и
внимательно смотрел на лысого.
- Вы не имеете права, - быстро произнес он, когда тот отвернулся.
Лысый резко повернулся к нему.
- Возьми меня за рубашку.
Худой выпучил глаза.
- Возьми, возьми, - мягко продолжал лысый. - Вот здесь, - и он показал
на место чуть ниже воротника.
Худой с опаской протянул руку и ухватился за ткань.
- А теперь подними меня.
Худой громко сглотнул, сгорбился, плечи его опустились, лицо
покраснело, перекосилось, рука напряглась и дрожала. Лысый не пошевелился.
- Все еще думаешь, что справишься с моей бригадой?
- Я... я... - пробормотал худой.
Лысый вернулся на свое место в центре и приказал:
- Рассчитайтесь!
Мы рассчитались.
- Первые номера - налево, вторые - направо.
Я стоял лицом к сухопарому. Веки его подергивались. Он смотрел мимо
моего левого уха.
- Вы слышали о принципе "помогай ближнему"? - спросил негр.
Глаза худого уперлись мне в подбородок.
- Ну так вот, у нас такого принципа нет, - зло сказал лысый. - Тот, кто
сейчас стоит перед вами, - враг. Он - ваш противник. Он может помешать вам
получить премиальные. Он способен сделать больше вас. Все, что он получит,
он получит за ваш счет! Я ясно выражаюсь?
Никто не ответил.
- Хорошо, тогда - бей его!
Я услышал какой-то хрюкающий звук и уголком глаза увидел, как из
шеренги упал человек. Мужчина, стоявший передо мной, нахмурился и вновь
взглянул на мой подбородок.
- Бей его, черт побери! - кричал лысый.
Худой подпрыгнул и выбросил вперед кулак. Он сделал ложный выпад левой,
целясь мне в лицо, но бил правой и слегка задел мой подбородок. Я успел
отклониться назад и ударил его в живот. Он повалился на колени. Дрались
все. Какой-то мужчина сзади пошатнулся и упал на моего, напарника.
- Стоп! Отлично! - пролаял лысый. - Вы, четверо, деретесь попарно!
Я обнаружил, что оказался в паре с большим толстым человеком из моего
барака. Его глаза были тусклыми, из уголка рта текла кровь. Толстяк
бросился на меня, но его левый хук не получился, и он упал. Я его даже не
коснулся. Упал еще кто-то. На ногах оставался еще один - парень с широкой,
как бочка, грудной клеткой и волосами, как медная проволока. Он ринулся на
меня и...
Солнце взорвалось. Я сидел на земле, в голове стучало, во рту был вкус
крови. Рыжеволосый боксер потирал свой кулак и, видимо, был очень доволен
собой. Лысый приказал строиться. Я кое-как нашел свои ноги и встал.
- Есть желающие сразиться с победителем? - спросил начальник.
Желающих не было. Лысый повернулся к чемпиону и как бы случайно ударил
его в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам и негр нанес удар снизу.
Рыжий упал.
- Ну что? Кто-нибудь по-прежнему считает, что может справиться с моей
командой?
Ответом ему была тишина. Лысый показал пальцем на лежащего у его ног
мужчину.
- Поставьте это на ноги. Мы отправляемся.
Двадцать минут мы шли по неровной дороге к большой яме, похожей на
кратер от метеорита. На дне кратера виднелись три больших отверстия,
укрепленные стальными балками. От каждой дыры шла колея к платформе в
центре, где стоял транспортер. Его лента тянулась наверх к грузовым
вагончикам. В облаках пыли двигались люди в комбинезонах. Они походили на
спасательную команду во время тушения пожара.
Четверых из нас назначили в шахту "2", четверых - в шахту "3". Я
оказался в последней группе, вместе с сухопарым, рыжим и молоденьким
парнишкой, слишком молодым, чтобы так рано погибнуть и попасть в ад. Мы
шли по туннелю за человеком в комбинезоне и маске; лампы, висевшие на
потолке, едва освещали нам путь.
Он привел нас в помещение, из которого в разные стороны шли туннели, а
в центре был поворотный круг. Из боковых отсеков появлялись люди. Они
катили нагруженные тачки и перегружали их в тележки для транспортировки
руды наверх. Воздух здесь был чище. Через определенные интервалы из трубы,
идущей вдоль стены, били струи воды. Стоял страшный грохот.
Одного из нас оставили собирать рассыпанную рабочими руду, которая
грузилась в специальный вагон. Другого назначили толкать тележки на
поворотный круг. Мне и сухопарому наш проводник велел идти за ним в
боковой туннель.
Ламп там не было; путь мы освещали факелом. В конце туннеля была стена
незнакомой горной породы. В свете факела темные пласты в скале сверкали,
как черное стекло. Рядом ждала пустая тележка.
Здесь было потише, но зато дышать трудно. Шея у меня болела - из-за
низкого потолка приходилось все время нагибаться.
- Что, орлы, приходилось работать отбойным молотком? - спросил шахтер.
Нам не приходилось. Он выругался, подобрал с пола тяжелое устройство,
перекинул через плечо шнур и надавил на какой-то рычаг. Раздался
оглушительный грохот. Шахтер уперся резцом молотка в скалу и прорубил на
уровне пояса горизонтальную борозду в дюйм шириной и в четыре фута длиной.
Потом выдолбил еще одну борозду, на фут ниже, отключил молоток, взял
короткое, толстое зубило, установил его в верхней борозде и ударил по нему
молотком. Откололась плоская полоска породы. Он поднял ее и бросил в
тележку.
- Вот так это делается. Одна небольшая пластина за раз. Если вы увидите
что-нибудь - все, что угодно, кроме красного камня и черного стекла, -
хватайте и тащите мне. Ясно?
- Послушайте, - сказал худой, - вы что, хотите сказать, что мы
просто... просто начнем работать без всякого обучения?
- Я вам только что все показал, так что лучше поторапливайтесь, вам
нужно успеть выполнить норму.
- Да, но мы не ели и не отдохнули...
- Будете есть, когда заработаете на еду, а отдыхать, когда сможете
уплатить за койку. С вашими темпами это может произойти не скоро.
- А как... Как мы узнаем, что выполнили норму?
- Я скажу вам, не беспокойтесь. Пока, умники. Да здравствует революция.

2

Сухопарый и я долго экспериментировали с молотком, пока не проделали
неглубокую извилистую бороздку. Мы стучали по ней по очереди, и откололи
всего лишь две горсти маленьких кусочков.
- Тут нужна сноровка, - сказал мой напарник.
- Как и во всем остальном, - согласился я.
Мы продолжили наши попытки. Эта порода представляла собой твердый мел,
похожий на тот, что лежал на поверхности и по которому мы проехали сто
двадцать миль, добираясь до Ливорч-Хена. Я не мог понять, зачем мы копаем
это на глубине пятидесяти пяти футов. Через полчаса мы были перепачканы
кровью, которая сочилась из десятков маленьких порезов от отлетающих
осколков породы.
Здесь, в конце тоннеля, было жарко и душно. В свете факела, который нам
оставили, чтобы освещать место работы, все казалось серым.
Через какое-то время дно тележки было прикрыто. Сухопарый спросил у
меня, сколько, по моему мнению, мы работаем. Я не знал. Мы решили
отдохнуть, сели на каменный пол в кучу пыли и уставились в пустоту. Вскоре
мы вновь принялись за работу. Тележка наполнялась медленно.
Внезапно нас ослепил свет. Он отражался от верхнего слоя породы и
сверкал на стекловидных черных прожилках. Подошел шахтер, посмотрел на
стену, посветил в тележку.
- Смена окончена, - сказал он. - Пошли, - и отвернулся.
Сухопарый бросил молоток и собрался было идти за ним.
- А тележка? - спросил я. - Нам нужно отвезти ее?
- Ничего. Я все сделаю сам.
- Мы не хотим утруждать вас, - сказал я. - Вперед, друг, давай отвезем
ее.
- Зачем? Он сказал...
- Давай привыкать все делать самостоятельно. Ничто не дается даром,
помнишь?
Человек с фонариком хмыкнул и ушел.
В главном помещении человек с компостером приказал вкатить тележку на
весы. На поясе у него висела коробочка, из которой он достал карточки из
голубого пластика. Худой взял свою и устремился наружу.
- Как я понимаю, это за отработанное время, - сказал я. - Но мне бы
хотелось получить чек и за породу тоже.
Весовщик уставился на меня.
- Чек?
- А как же иначе я докажу, сколько выработал?
- Ты затратил время и за это получишь койку и пищу! Чего тебе еще
нужно, салага?
- Я что-то слышал о нормах.
Он поднял маску, сплюнул и вытер лицо ладонью.
- Жетон получают только за полную тележку.
- Предположим, что в следующую смену я наполню ее доверху.
Он пренебрежительно взглянул на тележку.
- Тут недостаточно даже для того, чтобы оплатить хранение.
- То есть?
- Ты берешь тележку и платишь за нее. Если ты хорошо трудишься четыре
часа и твоя тележка нагружена доверху, тогда покрывается стоимость
инструментов, тележки и плюс еще пара жетонов. Десять жетонов составляют
один кредит. Если же ты едва ноги волочишь и твоя тележка полупуста, ты
получаешь койку и завтрак. Это именно твой случай, салага. А сейчас иди.
- А что будет с породой?
- За ней присмотрят.
- Понятно.
Я подошел к тележке и стал толкать ее по рельсам назад в туннель. Он
хотел было преградить мне дорогу, но в последний момент отошел в сторону.
- Умнее всех, да? Ничего, приятель, у меня есть способ тебя
утихомирить.
Я работал еще несколько часов, загрузил тележку доверху, потом добавил
еще несколько кусков, чтоб уж никто не мог придраться. Мне пришлось лечь и
несколько минут отдохнуть, прежде чем я смог толкать тележку по туннелю.
На весах стоял другой человек. Когда я был уже в шести футах от него, с
моей тележки упал десятифунтовый кусок породы. Я наклонился за ним, но
какой-то человек был тут как тут, схватил кусок и оттолкнул меня. Глаза
его дико горели.
- Это мой, слышишь? - прорычал он, как медведь гризли, попавший лапой в
пчелиный улей.
Я чуть не задохнулся от злости, поднял руки - мои кулаки казались
огромными, как бейсбольные перчатки, и горели, как воспаленные нарывы, - и
пошел на него. Остальные собрались вокруг нас и враждебно смотрели на
меня.
- Положи назад, - приказал я.
Человек, оттолкнувший меня, оглянулся.
- Я нашел его в отходах на полу.
- Прекрати это, - сказал мне человек с компостером. - Ты проиграл,
новичок. Лучше научись правильно нагружать. - В тот же миг он резко
повернулся и тыльной стороной руки ударил вора в челюсть. От неожиданности
тот выронил камень, который уже считал своим.
- Спасибо, - сказал я.
- Не благодари, новичок, - хрюкнул весовщик. - Если бы я дал ему уйти,
он бы стал воровать постоянно. А мне не нужны неурядицы, они снижают
производительность. А если производительность упадет, я не заработаю
жетоны. Ставь тележку на весы.
- Похоже, ваш предшественник не особо заинтересован в увеличении
выработки?
- Если бы он смог одурачить тебя и забрать себе твои полтележки, то
вышел бы вперед.
Он нажал на рычаг, раздалось клацанье, и четыре бледно-желтых
треугольника со стуком упали из автомата на весах в лоток. Он сгреб их и
протянул мне три.
- Чего ждешь? - прорычал он. - Убирайся, ты.
- Я жду еще один жетон.
Весовщик мгновенно взбесился.
- Ты что, думаешь, я работаю бесплатно, недоделок?
Он был огромным, намного здоровее меня и далеко не таким уставшим. Один
его вид действовал на меня угнетающе. Но я пошел на него. Он оттолкнул
меня.
- Подумай, новичок. Это честная сделка.
Я ударил, но промахнулся и чуть не упал. Он схватил меня за воротник и
встряхнул мои бедные кости.
- Мне не нужны неприятности, - невозмутимо проговорил он. - Будь
умницей, и я отблагодарю тебя. На эти чеки ты можешь жить, есть и пить
семь дней, - он оттолкнул меня. - Отдаю их тебе, новичок. Стоит это одного
жетона?
Я подумал о рези в моем пустом желудке и моем пересохшем горле и решил,
что стоит.


Я с трудом нашел дорогу из ямы и еле добрел до лагеря. Вывеска на одном
из бараков указывала, что это столовая. Я удивился. Здесь никто не давал
информацию просто так.
Внутри стояли столы, а вдоль одной из стен тянулась стойка для
предпочитающих есть стоя, в дальнем конце зала был прилавок из нержавеющей
стали. Около десятка мужчин склонились над тарелками, не более одного за
каждым столом. Надпись на стене гласила: "Бери все, что хочешь; ешь все,
что взял". Я увидел Симрега, размышляющего о чем-то над дымящейся чашкой.
Когда я потянулся за подносом, неизвестно откуда появился человек, с
отвращением посмотрел на меня и пробил дырку в моем голубом билетике.
После чего я мог выбирать из восьми блюд, начиная с холодных пирожков и
заканчивая тем, что оказалось овсянкой с грибами. У дальнего конца
прилавка меня ждал еще один мужчина. Он протянул большую мозолистую руку.
Как и все, кого я здесь встречал, этот тоже казался больше, сильнее и
здоровее меня.
- Жетон, старик, - сказал он весело.
Я прошел мимо него и сел за стол около Симрега. Для любителей дрожжей
пирожки были высший класс. Овсянка никуда не годилась. Я поел и, так же
как это делали другие, опустил поднос в щель. Парень с протянутой рукой
ждал меня у выхода. На сей раз рука была сжата в кулак и походила на
кувалду.
- За что жетон? - спросил я прежде, чем он успел раскрыть рот.
- Налог, - не моргнув глазом ответил он.
- Официальный налог, или ты работаешь на себя? - поинтересовался я,
отодвигаясь на безопасное расстояние.
- Что значит официальный? - Он смотрел укоризненно. - Слушай, приятель,
к чему все усложнять? Плати и живи себе спокойно.
Я попытался улизнуть, но он поймал меня за руку, чуть не сломав ее. Я
ударил его ногой в левую голень. Он нахмурился, но ломать мою руку не
стал.
- Ну, старик, - протянул он грустно, - трудно тебе будет.
На нем был ладно сидящий, новенький комбинезон из мягкой
рыжевато-коричневой ткани. На плечах красовались прелестные крошечные
погончики, а на карманах - клапаны с медными пуговицами. Он отпустил мою
руку.
- Давай плати!
Я сделал вид, что лезу в карман, но вместо этого опять ударил его. По
теории, лучший способ обескуражить задиру - доставить ему больше
неприятностей, чем он заслуживает. Я промахнулся и ухватился за клапан его
кармана. Посыпались пуговицы. Он отшатнулся, посмотрел на свой костюм,
выругался и развел руками.
- Вот он, значит, какой. - Голос звучал скорее расстроенно, чем зло. -
Знаешь, во сколько мне обошелся этот костюм? Девять кредитов. Да, девять!
А ты порвал его. И все ради вонючего жетона.
- Не стоило, правда? - спросил я и отодвинулся на ярд в сторону. -
Может быть, тебе лучше забыть об этом жетоне?
- Эй, послушай! Выкинь из головы эту ерунду "законно - не законно".
Здесь закон ничего не значит. Совсем ничего. Только то, что приносит
прибыль, и все. А мой рэкет - прибыльное дело.
- А ты просто исключи меня из списка налогоплательщиков, и все, -
предложил я.
- Ты думаешь, что можешь идти один против всех? - Он окинул меня
взглядом. - Забудь об этом, приятель. Для этого ты ростом не вышел.
- Я надеюсь прожить своим умом.
От потер подбородок.
- Парень, тебе нужна защита. Ты понял?
- Я нужен им, чтобы копать, - ответил я. - И они не дадут тебе убить
меня.
- Верно. - Он ткнул меня пальцем. - Или покалечить тебя, чтобы ты не
смог грузить камни. Или не давать тебе спать и есть. Слушай, а как насчет
того, чтобы выкручивать тебе руку? По полчаса каждый день?
- У тебя есть лишние полчаса?
Ему стало мерзко от моих слов.
- Да, это слабое место, - согласился он. - Но ты первый понял это.
- Сколько времени ты уже занимаешься поборами, Тяжеловес?
- Шесть дней. Это мне недавно пришло в голову. Вчера я купил костюм на
то, что собрал. - Он нахмурился, вспомнив оторванный карман. - Слушай,
давай так: старайся держаться рядом, и моя защита, в смысле питания, тебе
обеспечена. Ну как?
- Что, всегда рядом?
- Знаешь, просто для вида. Чтобы дать понять этим деревенщинам, что мы