Страница:
Столь драматические истории случаются редко. Тем не менее страдающим головными болями, особенно тем, кому не помогают процедуры релаксации и биологической обратной связи, я могу дать два конкретных совета. 1) Давайте выход гневу в своем воображении. 2) Всегда помните о том, что ярость в реальной жизни редко приносит положительные результаты, а вот уверенное (в противоположность агрессивному) поведение, часто оказывает благоприятное воздействие на нашу эмоциональную сферу.
Поскольку читатели этой книги, скорее всего, делятся на две группы — те, кто хочет использовать образы для того, чтобы осуществить положительные изменения в своей жизни, и профессионалы, которые, возможно, будут применять приводимые техники в своей работе, — я хотел бы уделить внимание обсуждению одного теоретического вопроса с профессионалами. В описанном случае психоаналитики легко обнаружат, что в работе с пациенткой были использованы некоторые психодинамические принципы. Действительно, существенная часть лечения, на первый взгляд, была основана на модели катарсиса, в которой участвовало “смещение”, “отрицание”, “сублимация” и “идентификация”. Было бы абсолютно неправильным полагать, что я придерживаюсь подобных объяснительных схем и принципов. Процедурами отреагирования можно пользоваться, даже не соглашаясь с постулатами психодинамики. Другими словами, можно ярко переживать сильные эмоции из прошлого, не будучи приверженцем фрейдизма. Я привел этот пример, чтобы показать, что “высвобождение ярости” может быть эффективным в тех случаях, где многие другие методы оказались бессильными. Этот факт не усиливает и не ослабляет позиций какой-либо психотерапевтической системы. Убежденный сторонник оперантного обусловливания без труда поймет, что для достижения положительного результата не обязательно обращение к подсознанию. Кстати, не забудем о том, что в случае этой пациентки психоанализ не принес желаемого плода.
Те, кому с трудом удается заснуть, часто получают облегчение, прибегая к особому позитивному образу. Я прошу их представить себе любое место или ситуацию — реальные или вымышленные, — в которых они будут чувствовать себя абсолютно безопасно. Среди образов, которые они придумывают, часто встречаются следующие: 1) человек находится в неразрушаемой подводной лодке на дне океана (не подходит для страдающих клаустрофобией!); 2) в суперпрочном космическом корабле, находящемся на расстоянии миллиона световых лет от Земли; 3) в красивой, уютной и тайной комнате, которую никто ни за что не сможет найти; 4) на необитаемом острове.
Чтобы заснуть, человек должен лечь в постель и отправиться в свое “убежище”. Так, он может представить себе, что находится в подводной лодке на дне океана и сконцентрировать все свои ощущения на том факте, что он сейчас в полной безопасности, потому что лодку никто и ничто не может ни разрушить, ни повредить. (Некоторые теоретики поторопились бы проинтерпретировать смысл этого образа, но для наших целей их инсайты бесполезны).
Мой собственный любимый образ для борьбы с бессонницей таков: я нахожусь на необычайно скучной лекции, которую по неопределенной причине должен терпеть не меньше трех часов. Все сидят в креслах с откидывающимися спинками, и можно под унылый голос лектора устроиться поудобнее. Обычно требуется не больше трех минут, чтобы этот образ погрузил меня в глубокий спокойный сон! Среди других образов, которые могут усыпить, есть такие: а) выполнение работы, которую вы ненавидите; б) безуспешные попытки справиться с проблемами, наводящими на вас тоску.
Специалисты по гипнозу давно говорят о том, что разные виды образов могут иметь большую ценность при лечении многих психосоматических нарушений. Любопытные взаимоотношения между воображением и автономной нервной системой можно исследовать при помощи очень точных научных методов. Тот факт, что некоторые современные экспериментальные психологи проводят лабораторные исследования воображения, внушает надежду на то, что у этого важного психотерапевтического орудия есть будущее. Более того, теперь, когда интерес бихевиоральных психотерапевтов к мыслям, установкам, образам и убеждениям (которые они называют “личными событиями” или “скрытыми процессами”) стал неуклонно расти, можно ожидать появления толковых исследований процессов воображения. Но, с практической точки зрения, нам нет необходимости ждать клинического или экспериментального объяснения, чтобы применять чрезвычайно полезные методы, описанные в этой книге.
Хочу повторить одну важную вещь. Существуют как клинические, так и лабораторные данные, говорящие о положительном эффекте продолжительного использования позитивных образов. В своей практике я широко применял “целительные образы” в работе с пациентами, которых беспокоит стресс, нервное напряжение или психосоматические заболевания. Похоже, что “окунание” в позитивные образы оказывает благотворное влияние на деятельность автономной нервной системы. Но иногда обычные позитивные образы не приносят желаемого результата. Некоторым необходимо использовать очень личностные, или идиосинкразические, образы. Например, несколько лет назад ко мне обратился 35-летний мужчина, страдавший болями в самых разных частях тела (головными болями, болями в спине, в животе, в груди и в суставах). Кроме того, у него наблюдалось учащенное сердцебиение, одышка, повышенная утомляемость, периодически его охватывало неудержимое желание плакать или одолевали приступы депрессии. Он бесконечно ходил по врачам, ложился в больницы, посещал психиатров, психологов и даже известного целителя. Результаты анализов выглядели неопределенно; психиатры ставили разные диагнозы, начиная от неврастении и кончая начальной стадией шизофрении. Тем временем человек продолжал страдать.
Когда этот несчастный мужчина обратился ко мне, жизнь его висела на тонкой веревке (как в фигурально, так и буквально, поскольку он совершил неудачную попытку повеситься). Никто из психотерапевтов, к которым он обращался ранее, не использовал в работе с ним образов, поэтому я сначала провел глубокое мышечное расслабление, а затем применил обычные позитивные образы — он должен был представить себе, что находится на теплом солнечном пляже, где волны мягко плещутся о берег. Это помогло мало. Тем временем мы продолжали обсуждать некоторые ошибки, которые он постоянно совершал в своей жизни.
Он всегда, сколько себя помнил, обладал повышенной чувствительностью, но большинство проблем началось, когда умерла его мать — в тот момент ему было 23 года. Он был чрезвычайно привязан к ней, и ее неожиданная смерть оказалась для него огромной травмой. В своей памяти он хранил много теплых и светлых воспоминаний, связанных с матерью, особенно о том, что они вместе делали, когда он был маленьким мальчиком. “Я очень хорошо помню свой десятый день рождения, у меня перед глазами стоит торт, свечи, все остальные дети... Вижу, как мама улыбается мне, и это вызывает радостные воспоминания”. Я предложил ему заменить образ пляжа образом дня рождения, чтобы он мог по крайней мере дважды в день на 10—20 минут расслабиться и заново пережить свой памятный праздник. В конце первой недели он сообщил, что чувствует себя несколько менее тревожно.
В ходе подробного рассказа о своих чувствах он вспомнил историю, которую мама часто рассказывала ему в детстве перед сном. В ней говорилось об “окне в небеса”, через которое можно было пройти и поиграть с ангелами. Эта фантазия ассоциировалась у него с ощущением душевного покоя. Поэтому мы решили заменить образ десятого дня рождения образом “небесного окна”. Он должен был “окунаться” в него также дважды в день на 10—20 минут.
Пациент рассказывал о том, как он усиливал этот образ. С течением времени у него сложились дружеские отношения с некоторыми ангелами, которые с нетерпением ожидали его визитов. Иногда он удостаивался чести издалека увидеть Бога, и еще ему удавалось побыть с мамой. Через двадцать минут он возвращался на землю. В его лечении были и многие другие компоненты: он учился новым, более полезным для себя видам поведения, более зрелому подходу к своим эмоциям; учился лучше вслушиваться в свои ощущения, развенчивать ложные убеждения и более открыто и эффективно общаться с людьми. Однако серьезное улучшение состояния клиента в целом стало результатом его воображаемых путешествий через “небесное окно”. Боли прошли; не было больше депрессии, одышки и тахикардии. Он получил работу на западном побережье США, и мы не общались после этого почти три года. Недавно я выступал в Лос-Анджелесе, а он сидел в аудитории. После выступления этот мужчина подошел ко мне и рассказал, что дела у него идут хорошо. Он женился, и они с женой ждали первенца. Он улыбнулся и сказал с оттенком таинственности: “Я до сих пор наношу свои визиты дважды в день”.
Некоторые психотерапевты могут подвергнуть сомнению правильность использования фантазий в работе с людьми, которые и без того склонны к мечтательности и живут в не совсем реальном мире. Мне самому редко приходилось встречаться с теми, кто не умеет отделить сознательно вызванные фантазии от происходящего в реальности. Может быть, это оттого, что я в своей работе всегда провожу четкую грань между реальным и вымышленным.
Может возникнуть вопрос о том, какой процесс или механизм обусловливает клиническую эффективность позитивных образов. Я считаю, что целительным фактором является глубокая и полная релаксация. Многочисленные исследования проливают свет на обширные физиологические и биохимические изменения, происходящие в организме человека во время и после релаксации. Обратите внимание на то, что термин “релаксация” означает намеренное расслабление мышц. Многие говорят: “Я расслабляюсь с хорошей книгой” или “Меня расслабляет просмотр телепрограмм”. Эти люди путают расслабление-релаксацию с расслаблением-развлечением. Развлечение имеет позитивный характер и очень важное значение, но эффект от него совсем не такой, какой бывает, если вы систематически устраиваетесь поудобнее, постепенно “отпускаете” свои мышцы, расслабляясь все глубже, и затем окунаетесь в позитивные образы, отчего релаксация становится все полнее, а переживаемые ощущения все приятнее. Совместное использование релаксации и образов можно сравнить с гипнозом или самогипнозом, поскольку все эти процессы создают измененные состояния сознания. Но каково бы ни было объяснение природы происходящего, эмпирические данные показывают, что регулярное использование образов — такое, о котором мы говорим в этой книге, — приносит несомненный положительный результат.
Поскольку читатели этой книги, скорее всего, делятся на две группы — те, кто хочет использовать образы для того, чтобы осуществить положительные изменения в своей жизни, и профессионалы, которые, возможно, будут применять приводимые техники в своей работе, — я хотел бы уделить внимание обсуждению одного теоретического вопроса с профессионалами. В описанном случае психоаналитики легко обнаружат, что в работе с пациенткой были использованы некоторые психодинамические принципы. Действительно, существенная часть лечения, на первый взгляд, была основана на модели катарсиса, в которой участвовало “смещение”, “отрицание”, “сублимация” и “идентификация”. Было бы абсолютно неправильным полагать, что я придерживаюсь подобных объяснительных схем и принципов. Процедурами отреагирования можно пользоваться, даже не соглашаясь с постулатами психодинамики. Другими словами, можно ярко переживать сильные эмоции из прошлого, не будучи приверженцем фрейдизма. Я привел этот пример, чтобы показать, что “высвобождение ярости” может быть эффективным в тех случаях, где многие другие методы оказались бессильными. Этот факт не усиливает и не ослабляет позиций какой-либо психотерапевтической системы. Убежденный сторонник оперантного обусловливания без труда поймет, что для достижения положительного результата не обязательно обращение к подсознанию. Кстати, не забудем о том, что в случае этой пациентки психоанализ не принес желаемого плода.
Бессонница
Те, кому с трудом удается заснуть, часто получают облегчение, прибегая к особому позитивному образу. Я прошу их представить себе любое место или ситуацию — реальные или вымышленные, — в которых они будут чувствовать себя абсолютно безопасно. Среди образов, которые они придумывают, часто встречаются следующие: 1) человек находится в неразрушаемой подводной лодке на дне океана (не подходит для страдающих клаустрофобией!); 2) в суперпрочном космическом корабле, находящемся на расстоянии миллиона световых лет от Земли; 3) в красивой, уютной и тайной комнате, которую никто ни за что не сможет найти; 4) на необитаемом острове.
Чтобы заснуть, человек должен лечь в постель и отправиться в свое “убежище”. Так, он может представить себе, что находится в подводной лодке на дне океана и сконцентрировать все свои ощущения на том факте, что он сейчас в полной безопасности, потому что лодку никто и ничто не может ни разрушить, ни повредить. (Некоторые теоретики поторопились бы проинтерпретировать смысл этого образа, но для наших целей их инсайты бесполезны).
Мой собственный любимый образ для борьбы с бессонницей таков: я нахожусь на необычайно скучной лекции, которую по неопределенной причине должен терпеть не меньше трех часов. Все сидят в креслах с откидывающимися спинками, и можно под унылый голос лектора устроиться поудобнее. Обычно требуется не больше трех минут, чтобы этот образ погрузил меня в глубокий спокойный сон! Среди других образов, которые могут усыпить, есть такие: а) выполнение работы, которую вы ненавидите; б) безуспешные попытки справиться с проблемами, наводящими на вас тоску.
Идиосинкразические образы
Специалисты по гипнозу давно говорят о том, что разные виды образов могут иметь большую ценность при лечении многих психосоматических нарушений. Любопытные взаимоотношения между воображением и автономной нервной системой можно исследовать при помощи очень точных научных методов. Тот факт, что некоторые современные экспериментальные психологи проводят лабораторные исследования воображения, внушает надежду на то, что у этого важного психотерапевтического орудия есть будущее. Более того, теперь, когда интерес бихевиоральных психотерапевтов к мыслям, установкам, образам и убеждениям (которые они называют “личными событиями” или “скрытыми процессами”) стал неуклонно расти, можно ожидать появления толковых исследований процессов воображения. Но, с практической точки зрения, нам нет необходимости ждать клинического или экспериментального объяснения, чтобы применять чрезвычайно полезные методы, описанные в этой книге.
Хочу повторить одну важную вещь. Существуют как клинические, так и лабораторные данные, говорящие о положительном эффекте продолжительного использования позитивных образов. В своей практике я широко применял “целительные образы” в работе с пациентами, которых беспокоит стресс, нервное напряжение или психосоматические заболевания. Похоже, что “окунание” в позитивные образы оказывает благотворное влияние на деятельность автономной нервной системы. Но иногда обычные позитивные образы не приносят желаемого результата. Некоторым необходимо использовать очень личностные, или идиосинкразические, образы. Например, несколько лет назад ко мне обратился 35-летний мужчина, страдавший болями в самых разных частях тела (головными болями, болями в спине, в животе, в груди и в суставах). Кроме того, у него наблюдалось учащенное сердцебиение, одышка, повышенная утомляемость, периодически его охватывало неудержимое желание плакать или одолевали приступы депрессии. Он бесконечно ходил по врачам, ложился в больницы, посещал психиатров, психологов и даже известного целителя. Результаты анализов выглядели неопределенно; психиатры ставили разные диагнозы, начиная от неврастении и кончая начальной стадией шизофрении. Тем временем человек продолжал страдать.
Когда этот несчастный мужчина обратился ко мне, жизнь его висела на тонкой веревке (как в фигурально, так и буквально, поскольку он совершил неудачную попытку повеситься). Никто из психотерапевтов, к которым он обращался ранее, не использовал в работе с ним образов, поэтому я сначала провел глубокое мышечное расслабление, а затем применил обычные позитивные образы — он должен был представить себе, что находится на теплом солнечном пляже, где волны мягко плещутся о берег. Это помогло мало. Тем временем мы продолжали обсуждать некоторые ошибки, которые он постоянно совершал в своей жизни.
Он всегда, сколько себя помнил, обладал повышенной чувствительностью, но большинство проблем началось, когда умерла его мать — в тот момент ему было 23 года. Он был чрезвычайно привязан к ней, и ее неожиданная смерть оказалась для него огромной травмой. В своей памяти он хранил много теплых и светлых воспоминаний, связанных с матерью, особенно о том, что они вместе делали, когда он был маленьким мальчиком. “Я очень хорошо помню свой десятый день рождения, у меня перед глазами стоит торт, свечи, все остальные дети... Вижу, как мама улыбается мне, и это вызывает радостные воспоминания”. Я предложил ему заменить образ пляжа образом дня рождения, чтобы он мог по крайней мере дважды в день на 10—20 минут расслабиться и заново пережить свой памятный праздник. В конце первой недели он сообщил, что чувствует себя несколько менее тревожно.
В ходе подробного рассказа о своих чувствах он вспомнил историю, которую мама часто рассказывала ему в детстве перед сном. В ней говорилось об “окне в небеса”, через которое можно было пройти и поиграть с ангелами. Эта фантазия ассоциировалась у него с ощущением душевного покоя. Поэтому мы решили заменить образ десятого дня рождения образом “небесного окна”. Он должен был “окунаться” в него также дважды в день на 10—20 минут.
Пациент рассказывал о том, как он усиливал этот образ. С течением времени у него сложились дружеские отношения с некоторыми ангелами, которые с нетерпением ожидали его визитов. Иногда он удостаивался чести издалека увидеть Бога, и еще ему удавалось побыть с мамой. Через двадцать минут он возвращался на землю. В его лечении были и многие другие компоненты: он учился новым, более полезным для себя видам поведения, более зрелому подходу к своим эмоциям; учился лучше вслушиваться в свои ощущения, развенчивать ложные убеждения и более открыто и эффективно общаться с людьми. Однако серьезное улучшение состояния клиента в целом стало результатом его воображаемых путешествий через “небесное окно”. Боли прошли; не было больше депрессии, одышки и тахикардии. Он получил работу на западном побережье США, и мы не общались после этого почти три года. Недавно я выступал в Лос-Анджелесе, а он сидел в аудитории. После выступления этот мужчина подошел ко мне и рассказал, что дела у него идут хорошо. Он женился, и они с женой ждали первенца. Он улыбнулся и сказал с оттенком таинственности: “Я до сих пор наношу свои визиты дважды в день”.
Некоторые психотерапевты могут подвергнуть сомнению правильность использования фантазий в работе с людьми, которые и без того склонны к мечтательности и живут в не совсем реальном мире. Мне самому редко приходилось встречаться с теми, кто не умеет отделить сознательно вызванные фантазии от происходящего в реальности. Может быть, это оттого, что я в своей работе всегда провожу четкую грань между реальным и вымышленным.
Может возникнуть вопрос о том, какой процесс или механизм обусловливает клиническую эффективность позитивных образов. Я считаю, что целительным фактором является глубокая и полная релаксация. Многочисленные исследования проливают свет на обширные физиологические и биохимические изменения, происходящие в организме человека во время и после релаксации. Обратите внимание на то, что термин “релаксация” означает намеренное расслабление мышц. Многие говорят: “Я расслабляюсь с хорошей книгой” или “Меня расслабляет просмотр телепрограмм”. Эти люди путают расслабление-релаксацию с расслаблением-развлечением. Развлечение имеет позитивный характер и очень важное значение, но эффект от него совсем не такой, какой бывает, если вы систематически устраиваетесь поудобнее, постепенно “отпускаете” свои мышцы, расслабляясь все глубже, и затем окунаетесь в позитивные образы, отчего релаксация становится все полнее, а переживаемые ощущения все приятнее. Совместное использование релаксации и образов можно сравнить с гипнозом или самогипнозом, поскольку все эти процессы создают измененные состояния сознания. Но каково бы ни было объяснение природы происходящего, эмпирические данные показывают, что регулярное использование образов — такое, о котором мы говорим в этой книге, — приносит несомненный положительный результат.
10. Предотвращение шока от будущего
Остроумно придуманное Алвином Тоффлером понятие “шок от будущего” отражает тот факт, что мы часто бываем не готовы к важным событиям будущего или не можем приспособиться к изменениям. Тогда происходящее “наваливается” на нас, мы теряем ориентацию и способность организовать свою жизнь. Как саркастически заметил Поль Валери, “проблема нашего времени в том, что будущее уже не то, что было раньше”.
В последнее время много было написано о так называемой “мужской менопаузе”. Сегодня, когда в целом возросло человеческое самосознание, когда усилилось стремление к самореализации, побочным эффектом этих процессов стало возросшее чувство неловкости от того, что с нами происходит. Людям стало трудно стареть с достоинством. В популярных и профессиональных книгах много говорится о психосоциальных стадиях развития человека во взрослом возрасте: нам рассказывают, чего ожидать между тридцатью и сорока, между сорока и пятьюдесятью, пятьюдесятью и шестьюдесятью, шестьюдесятью и семьюдесятью и, возможно, даже восьмьюдесятью и ста годами. Тем не менее, многих из нас возрастные изменения застают врасплох. Вместо того чтобы плавно переходить из одной жизненной фазы в другую, люди, как будто бы проснувшись однажды, неожиданно понимают, что им уже сорок или пятьдесят и они уже относятся к категории людей “среднего возраста”.
Помню одного мужчину в состоянии острой депрессии. Ему было сорок шесть и, хотя объективно все в его жизни складывалось на зависть хорошо — у него была хорошая работа, хорошая семья и хорошее материальное положение, — он неожиданно погрузился в меланхолию, узнав, что его любимый ресторан закрывался, а на его месте должен был открыться супермаркет. Он, к своему разочарованию, понял что “все уже не то”. Закрытие ресторана стало толчком для того, чтобы оглянуться на свою жизнь и понять, как много всего в жизни переменилось. Он был потрясен мыслью о том, что молодость прошла и некоторые вещи ему больше недоступны. Находясь в командировке в Чикаго, он решил посмотреть на дом, в котором прошло его детство, но обнаружил, что на его месте было построено новое многоквартирное здание. Новость о том, что его 21-летняя дочь выходит замуж, прозвучала как гром среди ясного неба. Он был настолько погружен в работу, что тот факт, что дочери было уже не тринадцать лет, вряд ли им полностью осознавался. Внезапно — с точки зрения этого мужчины — его ребенок превратился в женщину двадцати одного года.
Тогда я подумал: а может быть, этот человек не впал бы в депрессию, если бы заранее подготовился к неизбежным переменам в жизни? Я утвердился в своей мысли, исследовав этот вопрос и получив некоторые данные о жизни своих прежних пациентов. Оказалось, что у нескольких из них все после лечения шло хорошо, пока некоторые важные — абсолютно предсказуемые — обстоятельства не застали их врасплох. Например, одна молодая женщина, которую я вылечил от повышенной тревожности, жила без страха и нервозности, пока ее отец, перенесший до этого два инфаркта, не умер от третьего. У нее произошел рецидив тревожности, и, чтобы избавиться от этого, потребовалось три месяца дополнительной терапии. Я спросил себя: “Как бы все сложилось, если бы, прежде чем закончить лечение в первый раз, мы пошли дальше простого обсуждения ее чувств по поводу возможной скорой кончины ее отца в результате третьего инфаркта?”
Как подготовить человека к событиям, которые могут ожидать его в будущем? Очевидно, для этого следует обратиться к тренировке при помощи проективных образов. Я начал обращать внимание не только на прошлые и нынешние проблемы своих пациентов и клиентов, но и на их наиболее вероятные будущие проблемы. Я стал не только помогать им разобраться с текущими неприятностями, но и обращать внимание на перемены, которые могут произойти в их жизни в ближайшие пять—десять лет. Так, молодые пары, проходившие семейное консультирование, могли, в случае продолжения их совместной жизни, стать родителями, а это новая ответственность и новые проблемы. Многие из них, согласно сегодняшней статистике, расстанутся и должны будут справиться с травмой, вызванной разводом. Некоторым бизнесменам предстояло получить повышение по службе или перевод на работу в другое место. Других же, наоборот, могут не повысить в должности, когда они этого ожидают, и им будет необходимо справиться с обидой или же уволиться, если того требует политика компании. Некоторые останутся в опустевшем гнезде, после того как дети уедут в другое место учиться или работать или заведут собственные семьи. Кому-то предстоит пережить смерть близкого человека или же болезни и немощь, иногда сопровождающие старость.
Многие придерживаются философии, в соответствии с которой стоит волноваться и что-то предпринимать по поводу возможного события только после того, как оно произойдет. “Когда у меня появятся дети, тогда я об этом и подумаю”. “Если меня точно решат перевести на работу в Чикаго, тогда все и обдумаем”. “Моей маме восемьдесят три года. Она не может жить вечно, но я не хочу думать о ее смерти”. “Я не готов уйти на пенсию. Не хочу пока об этом думать”. Волноваться о будущем обычно бесполезно; готовиться к нему — совсем другое дело. Чтобы избежать шока от будущего, следует не только думать о событиях, которые могут со временем случиться, — необходимо представлять их себе максимально ярко, а также представлять, как вы справитесь с ними.
Чарльз Кеттеринг сказал: “Я интересуюсь будущим, поскольку мне предстоит провести в нем всю оставшуюся жизнь”. Конечно, всем известно, что необходимо “готовиться к будущему”, но большинство людей готовятся, стараясь обеспечить себе финансовую стабильность, образование и достойную пенсию. Немногие заботятся о приобретении эмоциональных инструментов, которые позволят справляться с событиями, ожидающими их в дальнейшем.
Я консультировал супругов, старшая дочь которых в скором времени собиралась выйти замуж. Они планировали свадьбу и представляли себе, как их дочь станет женой и у них появится зять. “А вы думали о том, что у вас будут внуки?” — спросил я. Конечно, они думали об этом. Я попросил их обоих сесть поудобнее, расслабиться, закрыть глаза и представить себе, что их дочь беременна. Затем мы перешли к родам и к тому, как они впервые увидят ее ребенка сквозь стеклянное окно в роддоме. “Ну, и каково быть бабушкой и дедушкой?” — задал я вопрос. Муж открыл глаза, пожал плечами и сказал: “Все отлично!”, жена же выглядела обеспокоенной. “По-моему, я не готова стать бабушкой!” — воскликнула она.
При подробном обсуждении стало ясно, что перспектива стать бабушкой заставила ее подумать о разных неприятных вещах, связанных с возрастом и старением. Исследовав образы, возникавшие у нее при мысли о внуках, мы не нашли в них ничего радостного. Образ того, как она говорит друзьям о том, что стала бабушкой, приводил ее в смущение. Когда она представляла себе, что ее собственная дочь говорит: “А вот и бабушка!”, она расстраивалась. Чем дальше мы углублялись, тем яснее становилось, что она была готова к тому, что в семью войдет зять и ее дочь станет замужней женщиной. А вот к возможной беременности своей дочери она была абсолютно не подготовлена, пока мы не обсудили и не изменили негативные образы, связанные в ее сознании с тем, что она станет бабушкой. Вполне можно предположить, что если бы мы не затронули эту тему, у нее могла бы развиться глубокая депрессия или какая-то другая “невротическая” реакция.
В этом случае оказалось необходимым ввести новые образы и новый смысл в ее представление о бабушках. Старость, слабоумие и другие негативные ассоциации, возникавшие у нее, мы заменили образом молодой бабушки. Образы, в которых люди говорили ей: “Не могу поверить, что вы бабушка — вы так молодо выглядите!”, постепенно заменили в ее сознании негативные картинки. Пациентка и в самом деле была весьма привлекательна и выглядела очень молодо. На неправду делать ставку нельзя. Если бы она не была такой моложавой, следовало бы обратиться к другим позитивным образам. Пока мы работали над образами, выявились и другие позитивные темы. Например, она поняла, что с радостью поведет своего внука или внучку в зоосад, в парк и в другие интересные места, у нее появилось чувство гордости и полноты жизни, она прониклась любовью к своему маленькому отпрыску. После нескольких сеансов она была готова исполнять обязанности хорошей матери, тещи и радующейся жизни бабушки, если потребуется.
Цель учебной тревоги в том, чтобы заранее подготовиться к пожару, и если он случится, вести себя рационально и логично. “Если начнется пожар, — говорит капитан судна, — вы услышите сигнал тревоги. Наденьте спасательный жилет, который находится под вашей кроватью, и немедленно поднимайтесь на палубу”. Или родители инструктируют ребенка: “Если дом загорится, не пытайся бежать через холл. Закрой дверь в свою комнату и воспользуйся веревочной лестницей, которая лежит в твоем шкафу”. Можно отрепетировать эту процедуру, чтобы быть уверенным, что все пойдет, как надо. Если у вас заранее заготовлен план, уменьшается вероятность паники, снижается опасность для жизни и человек знает, как правильно себя вести в случае чего.
В этой главе речь идет о том, как эмоционально подготовиться к метафорическим “пожарам”, возникающим, когда нас застают врасплох неприятные (но часто предсказуемые) обстоятельства. Цель эмоциональной учебной тревоги в том, чтобы подготовиться к возможным сюрпризам и превратностям судьбы.
Как, например, пережить потерю работы? К сожалению, в нашем обществе людей часто увольняют или сокращают. Многие говорят: “Не знаю, что со мной будет, если я потеряю работу”. Тому, кто так говорит, я предложил бы сесть, расслабиться, закрыть глаза и представить себе, что он оказался безработным. После этого нужно подумать о всех возможностях, альтернативах и новых перспективах, открывающихся перед вами. Намного лучше, когда человек говорит: “Если я потеряю работу, я буду получать пособие по безработице и искать новое место. Я буду читать газеты и отвечать на объявления о найме. Если понадобится, буду ходить по разным местам и спрашивать, не требуются ли там работники. Я буду спрашивать знакомых. Обращусь в агентства по трудоустройству. Позвоню своим бывшим коллегам, знакомым, приятелям, даже родственникам и дальним родственникам. Да, тогда у меня будет много дел. А сейчас у меня есть хорошая работа, которую я хочу сохранить”.
Большинство людей не видят широких горизонтов. Конечно, почти каждый считает, что он непредвзят, открыт и восприимчив к разумным и конструктивным предложениям. Однако, наблюдая за поведением большинства людей в стрессовых ситуациях, мы замечаем их негибкость, узость и односторонность их мышления. Возьмите пример эксперта по модной одежде — женщины, работавшей в большом элитном магазине на Пятой Авеню. Ее должность сократили. Была ли она человеком, открытым новому? Да, она так думала. Была ли она готова к непредвиденным ситуациям? Она бы ответила: “Конечно”. Что случилось бы, если бы ее сократили? Все просто. Она нашла бы другую такую же работу. Приходило ли ей в голову, что аналогичной работы она могла бы не найти? Вообще-то, нет. Но именно это и произошло. Во время экономического спада она осталась без работы. Новых рабочих мест для таких высокооплачиваемых специалистов не было. Важно подчеркнуть, что эта женщина была очень талантлива. Если бы она подумала о том, как ее многочисленные таланты можно было использовать, она бы вскоре нашла хорошую работу. Если бы она обдумала свои возможности, если бы представила себе, каково остаться без работы, если бы она мысленно подготовилась к поиску альтернативных занятий, она избежала бы больших страданий.
Еще один тип связанной с работой ситуации можно описать как “со щитом или на щите”. Другими словами: “Или я стану ПЕРВЫМ, или никем!” Так, одна балерина решила стать примой. У нее была репутация отличной танцовщицы, но при этом ее шансы считаться выдающейся в такой области, как балет, где очень жесткая конкуренция, были не очень велики. Узнав больше о ее ситуации, я понял, что в лучшем случае она могла бы стать обычной танцовщицей в хорошей балетной труппе, но никак не примой. Что произошло бы с ней, если бы в ближайшем будущем она поняла, что стать солисткой ей не удастся?
Чтобы предотвратить эмоциональную катастрофу, я посоветовал ей представить себе разные отборочные просмотры, на которых она прекрасно танцевала, но судьи предпочитали ей кого-то другого. Ее первой реакцией на эти негативные образы была тревога, за которой следовало уныние. Она восклицала: “Я должны дойти до вершины!” Я говорил ей о том, что любой человек, предъявляющий к себе столь высокие требования, подвергает свою эмоциональную стабильность серьезному риску. Да, было бы замечательно, если бы ее мечта реализовалась, но при этом ей необходимо было подумать о другом приложении своих амбиций, чтобы избежать трагедии, которая может произойти, если ее желания не осуществятся. Она была упрямой, но, в конце концов, сквозь ее защиту пробился такой образ: “Если я не смогу танцевать сама, то открою балетную школу и буду учить балету детей”. Я предложил ей усилить этот образ, подробно обдумав, как она устроит школу, кого пригласит в ней работать, как будет обучать детей и какое дополнительное образование ей необходимо для этого получить. Она по-прежнему не оставляет мысли о том, чтобы стать великой балериной, но сейчас я более спокоен за нее, потому что, если это ей не удастся, у нее уже есть в запасе приемлемая альтернатива.
Слишком многие из нас не представляют себе с достаточной отчетливостью и реалистичностью, что ждет их впереди. “Ты выйдешь за меня замуж?” — спрашивает молодой человек. При этом супружеское счастье он представляет себе весьма туманно. Они с молодой женой будут идти по жизни рука об руку. Через разумные промежутки времени у них будут появляться агукающие младенцы. Во время добрачного консультирования я добавляю в романтические сценарии образы следующего характера. “У вашей жены токсикоз. Вы слышите, как ее выворачивает в ванной”. “Ваш муж разлегся поперек постели и храпит, как медведь”. В зависимости от конкретных обстоятельств я добавляю образы, в которых молодожены спорят о деньгах, общаются с родителями друг друга, пытаются уладить разногласия относительно того, как воспитывать ребенка, не сходятся во мнении о людях или о политике и т.д. Задача этих образов не только в том, чтобы привнести элемент реальности в их ожидания, но и в том, чтобы дать парам возможность научиться рационально разрешать противоречия. Посредством образов можно довольно реалистично представить, что ждет нас в будущем. Так можно предотвратить скатывание романтических браков к далеко не столь романтическим разводам.
Остроумно придуманное Алвином Тоффлером понятие “шок от будущего” отражает тот факт, что мы часто бываем не готовы к важным событиям будущего или не можем приспособиться к изменениям. Тогда происходящее “наваливается” на нас, мы теряем ориентацию и способность организовать свою жизнь. Как саркастически заметил Поль Валери, “проблема нашего времени в том, что будущее уже не то, что было раньше”.
В последнее время много было написано о так называемой “мужской менопаузе”. Сегодня, когда в целом возросло человеческое самосознание, когда усилилось стремление к самореализации, побочным эффектом этих процессов стало возросшее чувство неловкости от того, что с нами происходит. Людям стало трудно стареть с достоинством. В популярных и профессиональных книгах много говорится о психосоциальных стадиях развития человека во взрослом возрасте: нам рассказывают, чего ожидать между тридцатью и сорока, между сорока и пятьюдесятью, пятьюдесятью и шестьюдесятью, шестьюдесятью и семьюдесятью и, возможно, даже восьмьюдесятью и ста годами. Тем не менее, многих из нас возрастные изменения застают врасплох. Вместо того чтобы плавно переходить из одной жизненной фазы в другую, люди, как будто бы проснувшись однажды, неожиданно понимают, что им уже сорок или пятьдесят и они уже относятся к категории людей “среднего возраста”.
Помню одного мужчину в состоянии острой депрессии. Ему было сорок шесть и, хотя объективно все в его жизни складывалось на зависть хорошо — у него была хорошая работа, хорошая семья и хорошее материальное положение, — он неожиданно погрузился в меланхолию, узнав, что его любимый ресторан закрывался, а на его месте должен был открыться супермаркет. Он, к своему разочарованию, понял что “все уже не то”. Закрытие ресторана стало толчком для того, чтобы оглянуться на свою жизнь и понять, как много всего в жизни переменилось. Он был потрясен мыслью о том, что молодость прошла и некоторые вещи ему больше недоступны. Находясь в командировке в Чикаго, он решил посмотреть на дом, в котором прошло его детство, но обнаружил, что на его месте было построено новое многоквартирное здание. Новость о том, что его 21-летняя дочь выходит замуж, прозвучала как гром среди ясного неба. Он был настолько погружен в работу, что тот факт, что дочери было уже не тринадцать лет, вряд ли им полностью осознавался. Внезапно — с точки зрения этого мужчины — его ребенок превратился в женщину двадцати одного года.
Тогда я подумал: а может быть, этот человек не впал бы в депрессию, если бы заранее подготовился к неизбежным переменам в жизни? Я утвердился в своей мысли, исследовав этот вопрос и получив некоторые данные о жизни своих прежних пациентов. Оказалось, что у нескольких из них все после лечения шло хорошо, пока некоторые важные — абсолютно предсказуемые — обстоятельства не застали их врасплох. Например, одна молодая женщина, которую я вылечил от повышенной тревожности, жила без страха и нервозности, пока ее отец, перенесший до этого два инфаркта, не умер от третьего. У нее произошел рецидив тревожности, и, чтобы избавиться от этого, потребовалось три месяца дополнительной терапии. Я спросил себя: “Как бы все сложилось, если бы, прежде чем закончить лечение в первый раз, мы пошли дальше простого обсуждения ее чувств по поводу возможной скорой кончины ее отца в результате третьего инфаркта?”
Как подготовить человека к событиям, которые могут ожидать его в будущем? Очевидно, для этого следует обратиться к тренировке при помощи проективных образов. Я начал обращать внимание не только на прошлые и нынешние проблемы своих пациентов и клиентов, но и на их наиболее вероятные будущие проблемы. Я стал не только помогать им разобраться с текущими неприятностями, но и обращать внимание на перемены, которые могут произойти в их жизни в ближайшие пять—десять лет. Так, молодые пары, проходившие семейное консультирование, могли, в случае продолжения их совместной жизни, стать родителями, а это новая ответственность и новые проблемы. Многие из них, согласно сегодняшней статистике, расстанутся и должны будут справиться с травмой, вызванной разводом. Некоторым бизнесменам предстояло получить повышение по службе или перевод на работу в другое место. Других же, наоборот, могут не повысить в должности, когда они этого ожидают, и им будет необходимо справиться с обидой или же уволиться, если того требует политика компании. Некоторые останутся в опустевшем гнезде, после того как дети уедут в другое место учиться или работать или заведут собственные семьи. Кому-то предстоит пережить смерть близкого человека или же болезни и немощь, иногда сопровождающие старость.
Многие придерживаются философии, в соответствии с которой стоит волноваться и что-то предпринимать по поводу возможного события только после того, как оно произойдет. “Когда у меня появятся дети, тогда я об этом и подумаю”. “Если меня точно решат перевести на работу в Чикаго, тогда все и обдумаем”. “Моей маме восемьдесят три года. Она не может жить вечно, но я не хочу думать о ее смерти”. “Я не готов уйти на пенсию. Не хочу пока об этом думать”. Волноваться о будущем обычно бесполезно; готовиться к нему — совсем другое дело. Чтобы избежать шока от будущего, следует не только думать о событиях, которые могут со временем случиться, — необходимо представлять их себе максимально ярко, а также представлять, как вы справитесь с ними.
Чарльз Кеттеринг сказал: “Я интересуюсь будущим, поскольку мне предстоит провести в нем всю оставшуюся жизнь”. Конечно, всем известно, что необходимо “готовиться к будущему”, но большинство людей готовятся, стараясь обеспечить себе финансовую стабильность, образование и достойную пенсию. Немногие заботятся о приобретении эмоциональных инструментов, которые позволят справляться с событиями, ожидающими их в дальнейшем.
Бабушка
Я консультировал супругов, старшая дочь которых в скором времени собиралась выйти замуж. Они планировали свадьбу и представляли себе, как их дочь станет женой и у них появится зять. “А вы думали о том, что у вас будут внуки?” — спросил я. Конечно, они думали об этом. Я попросил их обоих сесть поудобнее, расслабиться, закрыть глаза и представить себе, что их дочь беременна. Затем мы перешли к родам и к тому, как они впервые увидят ее ребенка сквозь стеклянное окно в роддоме. “Ну, и каково быть бабушкой и дедушкой?” — задал я вопрос. Муж открыл глаза, пожал плечами и сказал: “Все отлично!”, жена же выглядела обеспокоенной. “По-моему, я не готова стать бабушкой!” — воскликнула она.
При подробном обсуждении стало ясно, что перспектива стать бабушкой заставила ее подумать о разных неприятных вещах, связанных с возрастом и старением. Исследовав образы, возникавшие у нее при мысли о внуках, мы не нашли в них ничего радостного. Образ того, как она говорит друзьям о том, что стала бабушкой, приводил ее в смущение. Когда она представляла себе, что ее собственная дочь говорит: “А вот и бабушка!”, она расстраивалась. Чем дальше мы углублялись, тем яснее становилось, что она была готова к тому, что в семью войдет зять и ее дочь станет замужней женщиной. А вот к возможной беременности своей дочери она была абсолютно не подготовлена, пока мы не обсудили и не изменили негативные образы, связанные в ее сознании с тем, что она станет бабушкой. Вполне можно предположить, что если бы мы не затронули эту тему, у нее могла бы развиться глубокая депрессия или какая-то другая “невротическая” реакция.
В этом случае оказалось необходимым ввести новые образы и новый смысл в ее представление о бабушках. Старость, слабоумие и другие негативные ассоциации, возникавшие у нее, мы заменили образом молодой бабушки. Образы, в которых люди говорили ей: “Не могу поверить, что вы бабушка — вы так молодо выглядите!”, постепенно заменили в ее сознании негативные картинки. Пациентка и в самом деле была весьма привлекательна и выглядела очень молодо. На неправду делать ставку нельзя. Если бы она не была такой моложавой, следовало бы обратиться к другим позитивным образам. Пока мы работали над образами, выявились и другие позитивные темы. Например, она поняла, что с радостью поведет своего внука или внучку в зоосад, в парк и в другие интересные места, у нее появилось чувство гордости и полноты жизни, она прониклась любовью к своему маленькому отпрыску. После нескольких сеансов она была готова исполнять обязанности хорошей матери, тещи и радующейся жизни бабушки, если потребуется.
Эмоциональная “учебная тревога”
Цель учебной тревоги в том, чтобы заранее подготовиться к пожару, и если он случится, вести себя рационально и логично. “Если начнется пожар, — говорит капитан судна, — вы услышите сигнал тревоги. Наденьте спасательный жилет, который находится под вашей кроватью, и немедленно поднимайтесь на палубу”. Или родители инструктируют ребенка: “Если дом загорится, не пытайся бежать через холл. Закрой дверь в свою комнату и воспользуйся веревочной лестницей, которая лежит в твоем шкафу”. Можно отрепетировать эту процедуру, чтобы быть уверенным, что все пойдет, как надо. Если у вас заранее заготовлен план, уменьшается вероятность паники, снижается опасность для жизни и человек знает, как правильно себя вести в случае чего.
В этой главе речь идет о том, как эмоционально подготовиться к метафорическим “пожарам”, возникающим, когда нас застают врасплох неприятные (но часто предсказуемые) обстоятельства. Цель эмоциональной учебной тревоги в том, чтобы подготовиться к возможным сюрпризам и превратностям судьбы.
Как, например, пережить потерю работы? К сожалению, в нашем обществе людей часто увольняют или сокращают. Многие говорят: “Не знаю, что со мной будет, если я потеряю работу”. Тому, кто так говорит, я предложил бы сесть, расслабиться, закрыть глаза и представить себе, что он оказался безработным. После этого нужно подумать о всех возможностях, альтернативах и новых перспективах, открывающихся перед вами. Намного лучше, когда человек говорит: “Если я потеряю работу, я буду получать пособие по безработице и искать новое место. Я буду читать газеты и отвечать на объявления о найме. Если понадобится, буду ходить по разным местам и спрашивать, не требуются ли там работники. Я буду спрашивать знакомых. Обращусь в агентства по трудоустройству. Позвоню своим бывшим коллегам, знакомым, приятелям, даже родственникам и дальним родственникам. Да, тогда у меня будет много дел. А сейчас у меня есть хорошая работа, которую я хочу сохранить”.
Большинство людей не видят широких горизонтов. Конечно, почти каждый считает, что он непредвзят, открыт и восприимчив к разумным и конструктивным предложениям. Однако, наблюдая за поведением большинства людей в стрессовых ситуациях, мы замечаем их негибкость, узость и односторонность их мышления. Возьмите пример эксперта по модной одежде — женщины, работавшей в большом элитном магазине на Пятой Авеню. Ее должность сократили. Была ли она человеком, открытым новому? Да, она так думала. Была ли она готова к непредвиденным ситуациям? Она бы ответила: “Конечно”. Что случилось бы, если бы ее сократили? Все просто. Она нашла бы другую такую же работу. Приходило ли ей в голову, что аналогичной работы она могла бы не найти? Вообще-то, нет. Но именно это и произошло. Во время экономического спада она осталась без работы. Новых рабочих мест для таких высокооплачиваемых специалистов не было. Важно подчеркнуть, что эта женщина была очень талантлива. Если бы она подумала о том, как ее многочисленные таланты можно было использовать, она бы вскоре нашла хорошую работу. Если бы она обдумала свои возможности, если бы представила себе, каково остаться без работы, если бы она мысленно подготовилась к поиску альтернативных занятий, она избежала бы больших страданий.
Еще один тип связанной с работой ситуации можно описать как “со щитом или на щите”. Другими словами: “Или я стану ПЕРВЫМ, или никем!” Так, одна балерина решила стать примой. У нее была репутация отличной танцовщицы, но при этом ее шансы считаться выдающейся в такой области, как балет, где очень жесткая конкуренция, были не очень велики. Узнав больше о ее ситуации, я понял, что в лучшем случае она могла бы стать обычной танцовщицей в хорошей балетной труппе, но никак не примой. Что произошло бы с ней, если бы в ближайшем будущем она поняла, что стать солисткой ей не удастся?
Чтобы предотвратить эмоциональную катастрофу, я посоветовал ей представить себе разные отборочные просмотры, на которых она прекрасно танцевала, но судьи предпочитали ей кого-то другого. Ее первой реакцией на эти негативные образы была тревога, за которой следовало уныние. Она восклицала: “Я должны дойти до вершины!” Я говорил ей о том, что любой человек, предъявляющий к себе столь высокие требования, подвергает свою эмоциональную стабильность серьезному риску. Да, было бы замечательно, если бы ее мечта реализовалась, но при этом ей необходимо было подумать о другом приложении своих амбиций, чтобы избежать трагедии, которая может произойти, если ее желания не осуществятся. Она была упрямой, но, в конце концов, сквозь ее защиту пробился такой образ: “Если я не смогу танцевать сама, то открою балетную школу и буду учить балету детей”. Я предложил ей усилить этот образ, подробно обдумав, как она устроит школу, кого пригласит в ней работать, как будет обучать детей и какое дополнительное образование ей необходимо для этого получить. Она по-прежнему не оставляет мысли о том, чтобы стать великой балериной, но сейчас я более спокоен за нее, потому что, если это ей не удастся, у нее уже есть в запасе приемлемая альтернатива.
Слишком многие из нас не представляют себе с достаточной отчетливостью и реалистичностью, что ждет их впереди. “Ты выйдешь за меня замуж?” — спрашивает молодой человек. При этом супружеское счастье он представляет себе весьма туманно. Они с молодой женой будут идти по жизни рука об руку. Через разумные промежутки времени у них будут появляться агукающие младенцы. Во время добрачного консультирования я добавляю в романтические сценарии образы следующего характера. “У вашей жены токсикоз. Вы слышите, как ее выворачивает в ванной”. “Ваш муж разлегся поперек постели и храпит, как медведь”. В зависимости от конкретных обстоятельств я добавляю образы, в которых молодожены спорят о деньгах, общаются с родителями друг друга, пытаются уладить разногласия относительно того, как воспитывать ребенка, не сходятся во мнении о людях или о политике и т.д. Задача этих образов не только в том, чтобы привнести элемент реальности в их ожидания, но и в том, чтобы дать парам возможность научиться рационально разрешать противоречия. Посредством образов можно довольно реалистично представить, что ждет нас в будущем. Так можно предотвратить скатывание романтических браков к далеко не столь романтическим разводам.