Страница:
— Как дела, дорогая?
— Хорошо. А у тебя?
— Погода по-прежнему хорошая?
Вероника почувствовала иронию и вздохнула.
— А, так он сказал тебе...
— Что шел дождь — да. Но я это знала. Тебе не удалось провести меня. У тебя есть газеты?
— Да. Кстати, Крис, я хотела... ну, в общем, предупредить тебя...
— Не стоит осторожничать, сообщая мне это. Я слышала новость по радио десять минут назад. Просто прочти мне статью, ладно?
Вероника взяла стул и не спеша начала читать. Пока она читала, Кристина продолжала красить ногти с ловкостью маникюрши.
— «Новый банк глаз. Монте-Карло (Юнайтед Пресс). Профессор Энрико Кавиглиони, давно известный своими сенсационными работами по пересадке роговицы, опубликовал со общение, которое может вызвать громадный интерес. По мнению профессора (Нобелевская премия в области медицины), отныне будет возможно возвращать, по крайней мере частично, зрение людям, потерявшим его в результате несчастного случая, и исправлять повреждения, которые до сих пор считались неизлечимыми. Профессор заявил, что группа ученых, работающих под его руководством, уже достигла фантастических результатов благодаря совершенно новому методу лечения и открытию сыворотки, активизирующей восстановление клеток».
Вероника замолчала. Кристина не спеша наносила второй слой. Наконец она спросила:
— Боб прочитал газету, до того как пришел ко мне?
— Он не читал этой статьи, — солгала Вероника.
Кристина улыбнулась.
— Нет, он читал. Я его хорошо знаю. Он не сказал мне о ней в надежде, что эта новость пройдет незамеченной. Ему совсем не хочется, чтобы я выздоровела: ведь так я слишком от него зависима. Если бы ко мне вернулось зрение, он мог бы меня потерять...
— По-моему, ты преувеличиваешь. Он не думает о будущем.
— Я полагаю, не стоит относиться к статье слишком серьезно. Ведь профессор Кавиглиони уже осматривал меня четыре года назад. Тогда он не сказал ничего, что позволило бы надеяться на выздоровление. Ты тотчас же с ним свяжешься и договоришься о консультации. — Кристина почувствовала некоторую нерешительность Вероники и продолжила: — Не бес покойся. Не в моем характере надеяться попусту. Но я не должна упускать ни одного случая, ни одной возможности. Я думаю не только о себе. Я и так хорошо вижу, мне не нужен дневной свет. Но я непрестанно думаю о человеке, который убил моего отца. Я хочу, чтобы он был наказан, понимаешь? Даже если мне понадобится выдержать еще десять операций, даже если я узнаю, что мне вернут зрение лишь на десять минут, я должна попытаться.
— Крис... прошло столько времени, ты уверена, что сможешь опознать этого человека по фотографии?
— Честно говоря, нет. У меня осталось о нем лишь смутное, ускользающее, почти абстрактное воспоминание... Но я знаю, что в моем сознании произойдет какой-то щелчок, нечто магическое, что поможет мне безошибочно указать на него полиции. Я в этом уверена, я это чувствую.
Впервые за долгое время она, говоря, оживилась, и ее лицо с мертвыми глазами было взволнованным и сияющим.
Она понизила голос:
— Мне пришла в голову одна мысль. О, я об этом уже давно думаю. Я заставлю его самого обнаружить себя. Он будет вынужден это сделать.
И она поведала свой план Веронике, которая слушала ее разинув рот, все больше и больше пугаясь.
На нем был шикарный, хотя и строгий, костюм. Его живот, округлившийся от хорошей еды, удобно возлежал на коленях. Справа от него на письменном столе стояла начатая бутылка виски. Слева совершенно пьяная рыжеволосая девица в изумрудном бикини исполняла танец живота.
Ему было немного скучно.
— Так ты идешь на пляж? — вдруг спросила девица.
— Отстань. Иди туда одна. Подцепи себе какого-нибудь миллиардера.
— Другого?
В дверь постучали, и молодой человек, одетый с иголочки, положил на письменный стол ворох газет, стараясь не смотреть на девицу, которая состроила ему гримасу,
В одном из углов комнаты затрещал телетайп, и секретарь наклонился над ним.
Когда аппарат замолчал, он оторвал сообщение и принес его патрону.
— «Сток Иксчендж».
— Хорошо. Оставь меня. И отведи эту девицу купаться.
Молодой человек поклонился и, не зная, куда девать глаза, взял девицу за руку. Идя к двери, она продолжала извиваться всем телом.
Когда дверь за ними закрылась, патрон несколько оживился, вынул из кармана ключ, открыл один из ящиков стола и достал подзорную трубу и подставку к ней.
Он разместил ее перед окном, высчитывая время, которое понадобится этой парочке, чтобы спуститься на скоростном лифте на пляж. Почти тотчас же он увидел пламенеющую шевелюру девицы в зеленом купальнике и навел на нее свою подзорную трубу.
Если ему повезет, он, может быть, понаблюдает, как этот поросенок Сэмми тискает девицу...
Телефонный звонок оторвал его от созерцания. Он доковылял до стола, сказал хриплым голосом:
— Я слушаю.
— Междугородная. Вас вызывает Чикаго.
Несмотря на кондиционеры, ему вдруг стало очень жарко. Чикаго всегда означало «неприятности». Затем он успокоился: что могло с ним случиться? В течение ряда лет он добросовестно выполнял условия контракта, и никто ни в чем не мог его упрекнуть... Тем не менее он судорожно сглотнул слюну, узнав четкий, несмотря на расстояние, голос Джорджи.
— Как дела, старина Джорджи?
— Нормально. Газетные сплетни сегодня утром читал?
— Нет еще.
— Тогда почитай. В «Нью-Йорк тайме», на второй странице. Привет.
Связь оборвалась. С легкой дрожью в руках Джонс взял газеты и начал сбрасывать их на пол, тюха не нашел «Нью-Йорк тайме». Ему пришлось дважды прочитать заголовки, прежде чем он наткнулся на статью, и тут его словно окатили ледяным душем.
Речь шла об интервью Кристины Мюрэ, дочери Джона Бушэ, заявившей в Париже о том, что она договорилась о встрече с хирургом из Монте-Карло, который брался вернуть ей зрение. Кристина Мюрэ цитировала слова врача: «Я готов поспорить, что операция будет удачной, гарантирую успех на 99% из 100».
Джонс бросил газету вслед за другими. Он на ощупь схватил бутылку виски и сделал большой глоток прямо из горлышка.
Значит, эта история для него не закончилась!
Глава 4
Глава 5
— Хорошо. А у тебя?
— Погода по-прежнему хорошая?
Вероника почувствовала иронию и вздохнула.
— А, так он сказал тебе...
— Что шел дождь — да. Но я это знала. Тебе не удалось провести меня. У тебя есть газеты?
— Да. Кстати, Крис, я хотела... ну, в общем, предупредить тебя...
— Не стоит осторожничать, сообщая мне это. Я слышала новость по радио десять минут назад. Просто прочти мне статью, ладно?
Вероника взяла стул и не спеша начала читать. Пока она читала, Кристина продолжала красить ногти с ловкостью маникюрши.
— «Новый банк глаз. Монте-Карло (Юнайтед Пресс). Профессор Энрико Кавиглиони, давно известный своими сенсационными работами по пересадке роговицы, опубликовал со общение, которое может вызвать громадный интерес. По мнению профессора (Нобелевская премия в области медицины), отныне будет возможно возвращать, по крайней мере частично, зрение людям, потерявшим его в результате несчастного случая, и исправлять повреждения, которые до сих пор считались неизлечимыми. Профессор заявил, что группа ученых, работающих под его руководством, уже достигла фантастических результатов благодаря совершенно новому методу лечения и открытию сыворотки, активизирующей восстановление клеток».
Вероника замолчала. Кристина не спеша наносила второй слой. Наконец она спросила:
— Боб прочитал газету, до того как пришел ко мне?
— Он не читал этой статьи, — солгала Вероника.
Кристина улыбнулась.
— Нет, он читал. Я его хорошо знаю. Он не сказал мне о ней в надежде, что эта новость пройдет незамеченной. Ему совсем не хочется, чтобы я выздоровела: ведь так я слишком от него зависима. Если бы ко мне вернулось зрение, он мог бы меня потерять...
— По-моему, ты преувеличиваешь. Он не думает о будущем.
— Я полагаю, не стоит относиться к статье слишком серьезно. Ведь профессор Кавиглиони уже осматривал меня четыре года назад. Тогда он не сказал ничего, что позволило бы надеяться на выздоровление. Ты тотчас же с ним свяжешься и договоришься о консультации. — Кристина почувствовала некоторую нерешительность Вероники и продолжила: — Не бес покойся. Не в моем характере надеяться попусту. Но я не должна упускать ни одного случая, ни одной возможности. Я думаю не только о себе. Я и так хорошо вижу, мне не нужен дневной свет. Но я непрестанно думаю о человеке, который убил моего отца. Я хочу, чтобы он был наказан, понимаешь? Даже если мне понадобится выдержать еще десять операций, даже если я узнаю, что мне вернут зрение лишь на десять минут, я должна попытаться.
— Крис... прошло столько времени, ты уверена, что сможешь опознать этого человека по фотографии?
— Честно говоря, нет. У меня осталось о нем лишь смутное, ускользающее, почти абстрактное воспоминание... Но я знаю, что в моем сознании произойдет какой-то щелчок, нечто магическое, что поможет мне безошибочно указать на него полиции. Я в этом уверена, я это чувствую.
Впервые за долгое время она, говоря, оживилась, и ее лицо с мертвыми глазами было взволнованным и сияющим.
Она понизила голос:
— Мне пришла в голову одна мысль. О, я об этом уже давно думаю. Я заставлю его самого обнаружить себя. Он будет вынужден это сделать.
И она поведала свой план Веронике, которая слушала ее разинув рот, все больше и больше пугаясь.
* * *
Человек, убивший Джона Бушэ, сидел в огромном кабинете на последнем этаже Палас-отеля в Майами. Через окно, которое занимало всю четвертую стену комнаты, он мог видеть весь пляж и большую часть океана.На нем был шикарный, хотя и строгий, костюм. Его живот, округлившийся от хорошей еды, удобно возлежал на коленях. Справа от него на письменном столе стояла начатая бутылка виски. Слева совершенно пьяная рыжеволосая девица в изумрудном бикини исполняла танец живота.
Ему было немного скучно.
— Так ты идешь на пляж? — вдруг спросила девица.
— Отстань. Иди туда одна. Подцепи себе какого-нибудь миллиардера.
— Другого?
В дверь постучали, и молодой человек, одетый с иголочки, положил на письменный стол ворох газет, стараясь не смотреть на девицу, которая состроила ему гримасу,
В одном из углов комнаты затрещал телетайп, и секретарь наклонился над ним.
Когда аппарат замолчал, он оторвал сообщение и принес его патрону.
— «Сток Иксчендж».
— Хорошо. Оставь меня. И отведи эту девицу купаться.
Молодой человек поклонился и, не зная, куда девать глаза, взял девицу за руку. Идя к двери, она продолжала извиваться всем телом.
Когда дверь за ними закрылась, патрон несколько оживился, вынул из кармана ключ, открыл один из ящиков стола и достал подзорную трубу и подставку к ней.
Он разместил ее перед окном, высчитывая время, которое понадобится этой парочке, чтобы спуститься на скоростном лифте на пляж. Почти тотчас же он увидел пламенеющую шевелюру девицы в зеленом купальнике и навел на нее свою подзорную трубу.
Если ему повезет, он, может быть, понаблюдает, как этот поросенок Сэмми тискает девицу...
Телефонный звонок оторвал его от созерцания. Он доковылял до стола, сказал хриплым голосом:
— Я слушаю.
— Междугородная. Вас вызывает Чикаго.
Несмотря на кондиционеры, ему вдруг стало очень жарко. Чикаго всегда означало «неприятности». Затем он успокоился: что могло с ним случиться? В течение ряда лет он добросовестно выполнял условия контракта, и никто ни в чем не мог его упрекнуть... Тем не менее он судорожно сглотнул слюну, узнав четкий, несмотря на расстояние, голос Джорджи.
— Как дела, старина Джорджи?
— Нормально. Газетные сплетни сегодня утром читал?
— Нет еще.
— Тогда почитай. В «Нью-Йорк тайме», на второй странице. Привет.
Связь оборвалась. С легкой дрожью в руках Джонс взял газеты и начал сбрасывать их на пол, тюха не нашел «Нью-Йорк тайме». Ему пришлось дважды прочитать заголовки, прежде чем он наткнулся на статью, и тут его словно окатили ледяным душем.
Речь шла об интервью Кристины Мюрэ, дочери Джона Бушэ, заявившей в Париже о том, что она договорилась о встрече с хирургом из Монте-Карло, который брался вернуть ей зрение. Кристина Мюрэ цитировала слова врача: «Я готов поспорить, что операция будет удачной, гарантирую успех на 99% из 100».
Джонс бросил газету вслед за другими. Он на ощупь схватил бутылку виски и сделал большой глоток прямо из горлышка.
Значит, эта история для него не закончилась!
Глава 4
Парень казался крепким на вид, на его губах играла добродушная улыбка, никак не вязавшаяся с холодным блеском глаз. Он был один в комнате без номера и курил сигарету, медленно покачивая правой ногой. Время от времени он стряхивал пепел на потертый ковер. По-видимому, он не знал, что его разглядывают через зеркало без амальгамы. Он ждал, когда ему захотят представиться.
В соседней комнате тот, кто назвался Джонсом, снял трубку телефона, не теряя из виду убийцу, продолжая его рассматривать через зеркало.
— Соедините меня с комнатой 66, — проворчал он в трубку.
На коммутаторе дали связь. Раздался звонок. Джонс наблюдал за убийцей. Услышав звонок, тот слегка вздрогнул, бросил сигарету и растер ее ногой по ковру.
Он не спеша встал и, прежде чем снять трубку, устроился на углу стола.
Джонс теперь видел его на три четверти.
— Да? — сказал человек.
— Говорит Джонс. Мне рекомендовал вас Патси.
Убийца вынул из кармана пачку сигарет и вытряхнул одну из них. Он подхватил сигарету пальцами и зажал в губах.
— Как вы подтвердите? — спросил он.
У него был сильный французский акцент.
Он был в Соединенных Штатах только восемь месяцев и хорошо зарекомендовал себя.
Прежде чем ответить, Джонс откашлялся. Он всегда находил смешными фразы пароля, но этого требовала необходимость. Осторожность.
— Патси поливает свои орхидеи в восемь часов каждое утро, — сказал он.
— Окей. Я вас слушаю.
Джонс сглотнул слюну. Он знал, что телефонистке гостиницы можно доверять. Их никто не подслушивал.
— Патси, должно быть, вам об этом сказал пару слов. Речь идет о контракте.
По ту сторону зеркала человек улыбнулся.
— Я знаю. В Европе.
— Он вас рекомендовал, потому что вы француз, только француз может выполнить эту работу, не привлекая внимания.
— Логично. Кого, где и когда?
— Девицу. В Париже. Не позже чем через десять дней.
— Вам известен тариф?
— Тридцать тысяч долларов, включая все расходы, деньги вперед.
Убийца повернулся на углу стола и оказался как раз напротив своего собеседника. Джонсу вдруг показалось, что тот мог его увидеть, и он инстинктивно отпрянул.
Он спросил:
— В случае неудачи один из ваших друзей продолжит дело?
Убийца рассмеялся.
— У меня нет друзей, и у меня не бывает неудач. Надо ли использовать какой-нибудь особый метод?
— Поступайте, как сочтете нужным.
— Что представляет собой эта девица?
— В ящике прикроватного столика вы найдете все материалы.
Убийца перенес аппарат к столику, достал из ящика конверт и открыл его. В этот момент он повернулся спиной к своему нанимателю.
Он одобрительно свистнул, взглянув на фотографию своей будущей жертвы.
— Симпатичная девица. Сколько лет?
— На обратной стороне написано. Убийца прочитал данные на фотографии;
— Кристина Мюрэ, 28 лет, улица Сен-Пер, Париж. Мне нравится этот квартал. Девица мне тоже нравится. Ее хорошо охраняют?
— Не знаю. Сами увидите. С ней, наверно, слуги. И муж.
— Ладно. Я всем займусь. Не позже чем че рез десять дней, вы сказали?
— Не позже чем через десять дней.
—Никаких особых подробностей?
Джонс сглотнул слюну.
— Она слепа.
Внезапно убийца обернулся и как будто посмотрел прямо в глаза Джонса через зеркало без амальгамы.
Слепа?
Да.
Убийца медленно произнес:
— Тогда еще десять тысяч. — И с улыбкой добавил: — Ведь я сентиментален.
— Садитесь, Франсуа. Что вам налить? Как обычно?
— Виски, пожалуйста.
Она тотчас же встала и, ориентируясь по покрытию пола, дошла до большого бара, расположенного в глубине комнаты, зашла за стойку и уверенно взяла нужную бутылку среди других.
Вручив ему стакан и налив себе, она спросила:
— Вам удалось найти что-нибудь подходящее?
— Я думаю, что дом вам понравится, он находится как раз над Вильфраншем, посредине большого сада.
— Сад окружен стенами?
— Четырехметровыми. Я приказал, чтобы там установили электрическую защиту. Там так же есть хороший бассейн.
Кристина, довольная, хлопнула в ладоши. Она села, обнажив прекрасные ноги, и секретарь почувствовал себя несколько неловко. Он продолжил:
— Рабочие уже приступили к оснащению дома, чтобы там все было примерно так, как здесь. Покрытие пола различными материалами очень скоро будет закончено. Вы можете завести собак, если хотите.
— Решим это позже, А цена?
— Я признаю, что это крайне дорого, особенно если учесть работы, которые вы хотите произвести... За такой короткий отрезок времени...
— Мы уже обсудили это, мой дорогой Франсуа. Так как профессору Кавиглиони после операции необходимо проводить различные виды обследования моих глаз и он будет это делать по крайней мере в течение двух месяцев, я обязана оставаться на месте... во всяком случае, неподалеку от Монте-Карло... Вы представляете меня в гостинице и толпы людей вокруг?
— Согласен, но мне кажется, вы преувеличиваете опасность положения. Человек, который убил вашего отца, не обязательно попытается убить вас! Он просто может подождать результата операции... Если он будет отрицательным...
— Но если он будет положительным, я опознаю его тотчас же, Франсуа, а он никогда не захочет подвергаться такому риску!
— Он знает только, что вы намерены...
— Весь мир знает об этом. Я дала достаточно интервью американской прессе, чтобы по крайней мере одна статья попалась ему на глаза. И в этот момент он, наверное, замышляет убить меня...
На ее лице появилась злая усмешка.
— Он придет, Франсуа. Очень скоро. Тогда я убью его. Своими собственными руками.
Франсуа Суплэ вздохнул и заерзал на своем сиденье. Кристина шевельнулась, и ее юбка поднялась еще выше, открыв полоску белой кожи выше чулка.
— Убив его, вы ничего не докажете.
— Если не убью, я его сдам полиции, и его убьют другие. Я хочу вырвать у него признание и потом убить. Ни один суд никогда не осмелится осудить меня.
Она зажгла сигарету, которую уверенно взяла из лакированного ларчика.
— Он придет, Франсуа, я это знаю!
— Или пришлет кого-нибудь.
— Это одно и то же. Если он не придет сам, мы возьмем его эмиссара и заставим его заговорить!
Франсуа еле сдерживался. Он не мог оторвать глаз от стройных ног, по которым пробегала легкая нервная дрожь. Он встал и принялся расхаживать взад и вперед по комнате: два шага по ковру, три по паркету, четыре по плиткам. Приход Вероники отвлек их от обсуждаемой темы. Она сказала Кристине:
— Я только что разговаривала по телефону с этим комиссаром из Интерпола. Я сказала ему о твоем желании. Он взбешен.
Франсуа, внезапно что-то заподозрив, прервал свое хождение и спросил:
— О чем это вы?
Кристина рассмеялась. Ее, похоже, забавляли все эти хлопоты вокруг нее.
— Все очень просто. Интерпол намерен обеспечить мою защиту в период поездки и пребывания в Монте-Карло до операции.
— По-моему, это нелишняя предосторожность.
— Только я — против.
Вероника и Франсуа обменялись удрученными взглядами, выражение их лиц красноречиво говорило: «Уж если ей взбрело что-нибудь в голову, спорить бесполезно».
— А какова же причина отказа?
— Если этот человек увидит, что меня окружают полицейские, он никогда не попытается приблизиться ко мне, и мой план провалится.
Вероника воскликнула с отчаяньем в голосе:
— Зачем все это, раз ты сможешь его потом опознать и отправить на электрический стул?
Кристина медленно посмотрела своими мертвыми глазами в сторону подруги.
— А ты уверена, что операция даст положи тельные результаты?
Вероника прикусила нижнюю губу. Кристина продолжала:
— Ты не понимаешь, что успех или провал операции не имеют никакого значения. Важно то, что этот человек не захочет подвергать себя риску...
Она встала и, огибая расставленные по комнате стулья, уверенно прошла к окну, прижалась к нему лбом.
— У меня нет совершенно никакой надежды, Вероника, и ты это знаешь, да и у тебя ее не больше. А вот убийца должен думать, что операция удастся. Нужно, чтобы он верил в это и боялся настолько, чтобы броситься в ловушку...
Она обернулась. Казалось, она смотрит то на одного, то на другого.
— Так надо, вы меня понимаете? Мы уезжаем через неделю. Без полицейских. Кроме вас двоих моими телохранителями будут Боб и Леон.
Она открыла ящик и достала оттуда пистолет величиной не более спичечной коробки.
— Не говоря уже об этой игрушке, с которой я больше не расстанусь.
Секретарь был настолько ошеломлен, что Кристина, вероятно, это почувствовала.
— О, ваше удивление не последнее, Франсуа. Идемте с нами, у меня сейчас как раз тренировка.
Вероника, давно привыкшая к этим странным декорациям, щелкнула выключателем, комната осветилась. Франсуа, ожидающий всего, не смог удержаться от восклицания. Кристина, взяв его под руку, рассмеялась.
— Я знала, что вас это удивит.
И было чему удивляться. Подвал разделили в длину на две части таким образом, что получились два коридора, в одном из которых находился котел и чан с мазутом. Другой же, совершенно пустой, имел пятнадцать метров в длину и четыре в ширину и представлял собой тир.
Франсуа увидел в глубине пять черных силуэтов мишеней в форме человека. Но на этих силуэтах на месте традиционного белого сердца находился странный нарост толщиной с пачку сигарет.
— Как вы можете по ним стрелять? — спросил секретарь.
— Сейчас увидите, это элементарно. Вероника, магазин.
Вероника взяла один из миниатюрных магазинов, лежавших на чем-то, похожем на аналой. Точным движением она вставила магазин в рукоятку, затем протянула пистолет рукояткой вперед Кристине, которая взяла его.
— Мотор! — сказала девушка,
Вероника подошла к пульту управления, опустила рукоятку, и тотчас же в глубине задвигались силуэты одновременно по вертикали и по горизонтали, словно они находились на корабле, попавшем в сильный шторм.
— Звук, — приказала Кристина.
На этот раз Вероника нажала на кнопку, и от первого манекена донесся резкий звук. Раздраженно нахмурившись, Кристина сказала:
— Не так громко!
Вероника повернула ручку регулятора звука, и шум уменьшился. В этот момент Франсуа понял, что наросты на силуэтах были миниатюрными передатчиками. Свист скоро превратился в неравномерный сигнал «пип-пип», переходящий от мишени к мишени.
Кристина, крепко держа оружие и расставив ноги, сосредоточилась. Она подождала, пока сигнал прошел через все мишени, а потом, когда его снова издал первый силуэт, выстрелила.
Свист резко прекратился. В то же время раздался слабый звонок. Кристина надулась.
— Слишком высоко.
Она снова выстрелила, по второй мишени. На этот раз присутствующие ясно увидели четкую дыру от пули в силуэте мишени, тогда как шум совсем прекратился.
— Левое плечо, — произнесла Вероника.
Кристина подождала, пока сигнал «пип-пип» сделал полный круг, выстрелила в следующие три мишени. Она попала во все три в разных местах, во все три выше пояса.
С чувством удовлетворения она сделала пять шагов вперед и, перезарядив пистолет, сумела попасть во все мишени.
— Уменьшите звук, — приказала она.
«Пип-пип» перешел в еле слышный шепот, который Франсуа уловил, лишь напрягая слух. Но Кристина, чей слух был более острым, попала во все мишени.
— Еще тише.
На этот раз звук был совсем неслышен, и сигналы от мишеней стали беспорядочными. Они исходили то от первой мишени, то от пятой, затем возвращались ко второй,. И всякий раз, отставая от сигнала лишь на долю секунды,
Кристина нажимала на спусковой крючок, отправляя пулю прямо в цель.
Было израсходовано около тридцати патронов, и, так как порохом пахло очень сильно, Вероника включила воздухоочиститель, и в помещении снова стало можно дышать.
Кристина положила свой пистолет на «аналой» и повернула к Франсуа радостное лицо.
— Ну, что скажете? Вы по-прежнему думаете, что полиции нужно защищать меня?
— По правде говоря, нет. Но как вам удается слышать этот «пип-пип»? У меня довольно хороший слух, однако...
— Я брала уроки у дрессировщика собак, мой дорогой! Теперь ультразвук не секрет для моего уха!
Вновь становясь серьезной, она взяла его под руку и повела к двери, пока Вероника все выключала.
— Бессонными ночами я только и делала, что прислушивалась... Так делают слепые. Нормальные люди пошире открывают глаза, чтобы лучше слышать. Мы же напрягаем слух, чтобы лучше видеть... И иногда нам это удается!
Они вернулись в большую гостиную, где их ждали стаканы с нагревшимся содержимым.
— Пистолет, которым я пользуюсь, весит всего девяносто граммов. Он стреляет самыми маленькими пулями, которые только есть... но с пяти метров их убойная сила достаточна, чтобы пробить человеческое тело. Это то, что мне требуется. Кто бы ни проник тайно в мою комнату, пусть даже бесшумно, я абсолютно уверена, что услышу его, почувствую, с точностью до десяти сантиметров определю его положение. Я абсолютно уверена, что не упущу его. Вы успокоились?
— Вполне. Но я все-таки думаю, что один или два сторожевых пса...
— Так вы что ж, не понимаете? Я хочу, что бы он смог приблизиться ко мне! Я хочу, чтобы он был в моей власти! Он никогда не подумает, что слепая... Нужно только не дать ему возможности убить меня с большого расстояния из ружья с оптическим прицелом. Однако, судя по вашим словам, вблизи виллы не существует ни одного возвышения, ни одного дерева, на которые стрелок смог бы взобраться, чтобы убить меня.
— Все деревья растут на западном склоне. Комнаты, где вы будете жить, как и сады, рас положены выше линии горизонта. С этой стороны никаких опасений.
— Хорошо, нам остается только отправиться в Вильфранш и воспользоваться его солнцем в ожидании визита господина X! — Повернувшись к Веронике, Кристина добавила безоговорочным тоном: — Вам следует подготовить все к отъезду. Закажите билеты на самолет на следующую среду.
— Но... это уже через пять дней!
— Ну и что? Насколько мне известно, чтобы поехать в Ниццу, визы не надо!
— Садитесь, пожалуйста. Мария нам сейчас что-нибудь подаст.
Франсуа Суплэ выбрал самое глубокое кресло и уселся в него без всяких комплексов. Вероника скромно устроилась на стуле, плотно сжав колени. Мария поспешно направилась к бару-холодильнику. Леон, шофер, с озабоченным видом сел в сторонке, у двери, считая, что так он никого не обидит.
Мария подала освежающие напитки и села рядом с Леоном.
— Я вас собрал по следующей причине. Вы все будете сопровождать мою жену в поездке на юг и находиться с ней в течение минимум двух месяцев. Само собой разумеется, вы будете от вечать за ее самочувствие и главным образом за ее безопасность. Я бы сам хотел сопровождать Кристину и быть рядом с ней во время этого трудного периода. К сожалению, дела, которые я никак не могу отложить, вызывают меня в Соединенные Штаты. Я уезжаю завтра вечером, и я хотел бы увериться в вашей преданности.
Четверо присутствующих подтвердили и словами, и жестами свою привязанность к семье Мюрэ. Затем Боб открыл ящик и вынул оттуда несколько конвертов.
— Я знаю, что требую от вас невозможного, то есть быть бдительными постоянно. Также я вас прошу принять вот это... Да, да, я так хочу, мне это доставляет удовольствие. Я надеюсь разобраться с делами достаточно быстро, чтобы приехать к вам в Вильфранш...
Зазвонил телефон, прервав тираду, которая обещала быть блестящей. Мюрэ поднял трубку. Его лицо тотчас же засияло.
— Да, это я... О, здравствуйте, мой дорогой комиссар... Секундочку, пожалуйста.
Он осторожно положил трубку на гладкую поверхность стола, встал, давая таким образом понять своим посетителям, что собрание окончено. Все направились к двери.
— Извините меня... И еще раз спасибо. Что бы ни случилось, Вероника меня предупредит... У Франсуа есть мои координаты... До свидания.
Он тщательно закрыл дверь, вновь сел на свое место и взял трубку.
— Вот теперь мне никто не мешает. Как вы поживаете?.. А ваша очаровательная жена? Передайте ей мое почтение... Да. Как мы и договаривались, я хочу с вами решить следующий вопрос. Кристина и Франсуа Суплэ, мой секретарь, едут через четыре дня в Вильфранш, через Ниццу. Не хотите ли вы записать время отправления самолета и номер рейса?.. Таким образом один из ваших людей сможет за ней последовать и обеспечить ее защиту... Естественно, я вам рекомендую держать все это в строжайшей тайне. Ведь, если вдруг моя жена узнает, что человек из Интерпола следует за ней по пятам, она ужасно разгневается... Нет, она летит на самолете только с секретарем. Остальные слуги поедут на машине. Прекрасно, я вам доверяю.
— Признаюсь, что теперь мне будет спокойнее уезжать. Вы запишете время и рейс?.. 17.15, рейс 421.
Все оставались в гостиной. Вероника вышла, быстро обошла здание и, не издавая ни звука, застыла неподалеку от приоткрытого окна. Она слышала почти весь телефонный разговор Боба Мюрэ.
Полагая, что знает достаточно, Вероника покинула свой пункт подслушивания и вернулась в большую гостиную, где ее ждала Кристина.
Чуть высунувшись из своего окна, он мог видеть ворота виллы, не упуская никого из вошедших или вышедших. При помощи аппарата с телеобъективом ему удалось заснять всех, кто посещал этот дом.
В одном бистро, где встречались личные шоферы, он уже раза два сумел подслушать разговор Леона с его коллегами. В магазине он смог очень близко подойти к горничной-кухарке Марии.
В воскресенье утром он проследовал за робкой Вероникой до церкви Святого Фомы Аквинского.
Он не спешил. Он тихо плел свою паутину, действуя расчетливо, ничего не оставляя на волю случая.
В соседней комнате тот, кто назвался Джонсом, снял трубку телефона, не теряя из виду убийцу, продолжая его рассматривать через зеркало.
— Соедините меня с комнатой 66, — проворчал он в трубку.
На коммутаторе дали связь. Раздался звонок. Джонс наблюдал за убийцей. Услышав звонок, тот слегка вздрогнул, бросил сигарету и растер ее ногой по ковру.
Он не спеша встал и, прежде чем снять трубку, устроился на углу стола.
Джонс теперь видел его на три четверти.
— Да? — сказал человек.
— Говорит Джонс. Мне рекомендовал вас Патси.
Убийца вынул из кармана пачку сигарет и вытряхнул одну из них. Он подхватил сигарету пальцами и зажал в губах.
— Как вы подтвердите? — спросил он.
У него был сильный французский акцент.
Он был в Соединенных Штатах только восемь месяцев и хорошо зарекомендовал себя.
Прежде чем ответить, Джонс откашлялся. Он всегда находил смешными фразы пароля, но этого требовала необходимость. Осторожность.
— Патси поливает свои орхидеи в восемь часов каждое утро, — сказал он.
— Окей. Я вас слушаю.
Джонс сглотнул слюну. Он знал, что телефонистке гостиницы можно доверять. Их никто не подслушивал.
— Патси, должно быть, вам об этом сказал пару слов. Речь идет о контракте.
По ту сторону зеркала человек улыбнулся.
— Я знаю. В Европе.
— Он вас рекомендовал, потому что вы француз, только француз может выполнить эту работу, не привлекая внимания.
— Логично. Кого, где и когда?
— Девицу. В Париже. Не позже чем через десять дней.
— Вам известен тариф?
— Тридцать тысяч долларов, включая все расходы, деньги вперед.
Убийца повернулся на углу стола и оказался как раз напротив своего собеседника. Джонсу вдруг показалось, что тот мог его увидеть, и он инстинктивно отпрянул.
Он спросил:
— В случае неудачи один из ваших друзей продолжит дело?
Убийца рассмеялся.
— У меня нет друзей, и у меня не бывает неудач. Надо ли использовать какой-нибудь особый метод?
— Поступайте, как сочтете нужным.
— Что представляет собой эта девица?
— В ящике прикроватного столика вы найдете все материалы.
Убийца перенес аппарат к столику, достал из ящика конверт и открыл его. В этот момент он повернулся спиной к своему нанимателю.
Он одобрительно свистнул, взглянув на фотографию своей будущей жертвы.
— Симпатичная девица. Сколько лет?
— На обратной стороне написано. Убийца прочитал данные на фотографии;
— Кристина Мюрэ, 28 лет, улица Сен-Пер, Париж. Мне нравится этот квартал. Девица мне тоже нравится. Ее хорошо охраняют?
— Не знаю. Сами увидите. С ней, наверно, слуги. И муж.
— Ладно. Я всем займусь. Не позже чем че рез десять дней, вы сказали?
— Не позже чем через десять дней.
—Никаких особых подробностей?
Джонс сглотнул слюну.
— Она слепа.
Внезапно убийца обернулся и как будто посмотрел прямо в глаза Джонса через зеркало без амальгамы.
Слепа?
Да.
Убийца медленно произнес:
— Тогда еще десять тысяч. — И с улыбкой добавил: — Ведь я сентиментален.
* * *
Плитка, паркет, палас. Кристина узнала шаги Франсуа Суплэ, как только он вошел в комнату. Вот уже несколько дней частично оторвавшаяся металлическая подковка на одном из его ботинок тихонько позвякивала. Когда он приблизился к ней, она почувствовала легкий запах его туалетной воды. Она протянула ему руку, он пожал ее.— Садитесь, Франсуа. Что вам налить? Как обычно?
— Виски, пожалуйста.
Она тотчас же встала и, ориентируясь по покрытию пола, дошла до большого бара, расположенного в глубине комнаты, зашла за стойку и уверенно взяла нужную бутылку среди других.
Вручив ему стакан и налив себе, она спросила:
— Вам удалось найти что-нибудь подходящее?
— Я думаю, что дом вам понравится, он находится как раз над Вильфраншем, посредине большого сада.
— Сад окружен стенами?
— Четырехметровыми. Я приказал, чтобы там установили электрическую защиту. Там так же есть хороший бассейн.
Кристина, довольная, хлопнула в ладоши. Она села, обнажив прекрасные ноги, и секретарь почувствовал себя несколько неловко. Он продолжил:
— Рабочие уже приступили к оснащению дома, чтобы там все было примерно так, как здесь. Покрытие пола различными материалами очень скоро будет закончено. Вы можете завести собак, если хотите.
— Решим это позже, А цена?
— Я признаю, что это крайне дорого, особенно если учесть работы, которые вы хотите произвести... За такой короткий отрезок времени...
— Мы уже обсудили это, мой дорогой Франсуа. Так как профессору Кавиглиони после операции необходимо проводить различные виды обследования моих глаз и он будет это делать по крайней мере в течение двух месяцев, я обязана оставаться на месте... во всяком случае, неподалеку от Монте-Карло... Вы представляете меня в гостинице и толпы людей вокруг?
— Согласен, но мне кажется, вы преувеличиваете опасность положения. Человек, который убил вашего отца, не обязательно попытается убить вас! Он просто может подождать результата операции... Если он будет отрицательным...
— Но если он будет положительным, я опознаю его тотчас же, Франсуа, а он никогда не захочет подвергаться такому риску!
— Он знает только, что вы намерены...
— Весь мир знает об этом. Я дала достаточно интервью американской прессе, чтобы по крайней мере одна статья попалась ему на глаза. И в этот момент он, наверное, замышляет убить меня...
На ее лице появилась злая усмешка.
— Он придет, Франсуа. Очень скоро. Тогда я убью его. Своими собственными руками.
Франсуа Суплэ вздохнул и заерзал на своем сиденье. Кристина шевельнулась, и ее юбка поднялась еще выше, открыв полоску белой кожи выше чулка.
— Убив его, вы ничего не докажете.
— Если не убью, я его сдам полиции, и его убьют другие. Я хочу вырвать у него признание и потом убить. Ни один суд никогда не осмелится осудить меня.
Она зажгла сигарету, которую уверенно взяла из лакированного ларчика.
— Он придет, Франсуа, я это знаю!
— Или пришлет кого-нибудь.
— Это одно и то же. Если он не придет сам, мы возьмем его эмиссара и заставим его заговорить!
Франсуа еле сдерживался. Он не мог оторвать глаз от стройных ног, по которым пробегала легкая нервная дрожь. Он встал и принялся расхаживать взад и вперед по комнате: два шага по ковру, три по паркету, четыре по плиткам. Приход Вероники отвлек их от обсуждаемой темы. Она сказала Кристине:
— Я только что разговаривала по телефону с этим комиссаром из Интерпола. Я сказала ему о твоем желании. Он взбешен.
Франсуа, внезапно что-то заподозрив, прервал свое хождение и спросил:
— О чем это вы?
Кристина рассмеялась. Ее, похоже, забавляли все эти хлопоты вокруг нее.
— Все очень просто. Интерпол намерен обеспечить мою защиту в период поездки и пребывания в Монте-Карло до операции.
— По-моему, это нелишняя предосторожность.
— Только я — против.
Вероника и Франсуа обменялись удрученными взглядами, выражение их лиц красноречиво говорило: «Уж если ей взбрело что-нибудь в голову, спорить бесполезно».
— А какова же причина отказа?
— Если этот человек увидит, что меня окружают полицейские, он никогда не попытается приблизиться ко мне, и мой план провалится.
Вероника воскликнула с отчаяньем в голосе:
— Зачем все это, раз ты сможешь его потом опознать и отправить на электрический стул?
Кристина медленно посмотрела своими мертвыми глазами в сторону подруги.
— А ты уверена, что операция даст положи тельные результаты?
Вероника прикусила нижнюю губу. Кристина продолжала:
— Ты не понимаешь, что успех или провал операции не имеют никакого значения. Важно то, что этот человек не захочет подвергать себя риску...
Она встала и, огибая расставленные по комнате стулья, уверенно прошла к окну, прижалась к нему лбом.
— У меня нет совершенно никакой надежды, Вероника, и ты это знаешь, да и у тебя ее не больше. А вот убийца должен думать, что операция удастся. Нужно, чтобы он верил в это и боялся настолько, чтобы броситься в ловушку...
Она обернулась. Казалось, она смотрит то на одного, то на другого.
— Так надо, вы меня понимаете? Мы уезжаем через неделю. Без полицейских. Кроме вас двоих моими телохранителями будут Боб и Леон.
Она открыла ящик и достала оттуда пистолет величиной не более спичечной коробки.
— Не говоря уже об этой игрушке, с которой я больше не расстанусь.
Секретарь был настолько ошеломлен, что Кристина, вероятно, это почувствовала.
— О, ваше удивление не последнее, Франсуа. Идемте с нами, у меня сейчас как раз тренировка.
* * *
В огромном подвале частного отеля служащие фирмы «Гастинн-Ренетт» оборудовали необычный тир.Вероника, давно привыкшая к этим странным декорациям, щелкнула выключателем, комната осветилась. Франсуа, ожидающий всего, не смог удержаться от восклицания. Кристина, взяв его под руку, рассмеялась.
— Я знала, что вас это удивит.
И было чему удивляться. Подвал разделили в длину на две части таким образом, что получились два коридора, в одном из которых находился котел и чан с мазутом. Другой же, совершенно пустой, имел пятнадцать метров в длину и четыре в ширину и представлял собой тир.
Франсуа увидел в глубине пять черных силуэтов мишеней в форме человека. Но на этих силуэтах на месте традиционного белого сердца находился странный нарост толщиной с пачку сигарет.
— Как вы можете по ним стрелять? — спросил секретарь.
— Сейчас увидите, это элементарно. Вероника, магазин.
Вероника взяла один из миниатюрных магазинов, лежавших на чем-то, похожем на аналой. Точным движением она вставила магазин в рукоятку, затем протянула пистолет рукояткой вперед Кристине, которая взяла его.
— Мотор! — сказала девушка,
Вероника подошла к пульту управления, опустила рукоятку, и тотчас же в глубине задвигались силуэты одновременно по вертикали и по горизонтали, словно они находились на корабле, попавшем в сильный шторм.
— Звук, — приказала Кристина.
На этот раз Вероника нажала на кнопку, и от первого манекена донесся резкий звук. Раздраженно нахмурившись, Кристина сказала:
— Не так громко!
Вероника повернула ручку регулятора звука, и шум уменьшился. В этот момент Франсуа понял, что наросты на силуэтах были миниатюрными передатчиками. Свист скоро превратился в неравномерный сигнал «пип-пип», переходящий от мишени к мишени.
Кристина, крепко держа оружие и расставив ноги, сосредоточилась. Она подождала, пока сигнал прошел через все мишени, а потом, когда его снова издал первый силуэт, выстрелила.
Свист резко прекратился. В то же время раздался слабый звонок. Кристина надулась.
— Слишком высоко.
Она снова выстрелила, по второй мишени. На этот раз присутствующие ясно увидели четкую дыру от пули в силуэте мишени, тогда как шум совсем прекратился.
— Левое плечо, — произнесла Вероника.
Кристина подождала, пока сигнал «пип-пип» сделал полный круг, выстрелила в следующие три мишени. Она попала во все три в разных местах, во все три выше пояса.
С чувством удовлетворения она сделала пять шагов вперед и, перезарядив пистолет, сумела попасть во все мишени.
— Уменьшите звук, — приказала она.
«Пип-пип» перешел в еле слышный шепот, который Франсуа уловил, лишь напрягая слух. Но Кристина, чей слух был более острым, попала во все мишени.
— Еще тише.
На этот раз звук был совсем неслышен, и сигналы от мишеней стали беспорядочными. Они исходили то от первой мишени, то от пятой, затем возвращались ко второй,. И всякий раз, отставая от сигнала лишь на долю секунды,
Кристина нажимала на спусковой крючок, отправляя пулю прямо в цель.
Было израсходовано около тридцати патронов, и, так как порохом пахло очень сильно, Вероника включила воздухоочиститель, и в помещении снова стало можно дышать.
Кристина положила свой пистолет на «аналой» и повернула к Франсуа радостное лицо.
— Ну, что скажете? Вы по-прежнему думаете, что полиции нужно защищать меня?
— По правде говоря, нет. Но как вам удается слышать этот «пип-пип»? У меня довольно хороший слух, однако...
— Я брала уроки у дрессировщика собак, мой дорогой! Теперь ультразвук не секрет для моего уха!
Вновь становясь серьезной, она взяла его под руку и повела к двери, пока Вероника все выключала.
— Бессонными ночами я только и делала, что прислушивалась... Так делают слепые. Нормальные люди пошире открывают глаза, чтобы лучше слышать. Мы же напрягаем слух, чтобы лучше видеть... И иногда нам это удается!
Они вернулись в большую гостиную, где их ждали стаканы с нагревшимся содержимым.
— Пистолет, которым я пользуюсь, весит всего девяносто граммов. Он стреляет самыми маленькими пулями, которые только есть... но с пяти метров их убойная сила достаточна, чтобы пробить человеческое тело. Это то, что мне требуется. Кто бы ни проник тайно в мою комнату, пусть даже бесшумно, я абсолютно уверена, что услышу его, почувствую, с точностью до десяти сантиметров определю его положение. Я абсолютно уверена, что не упущу его. Вы успокоились?
— Вполне. Но я все-таки думаю, что один или два сторожевых пса...
— Так вы что ж, не понимаете? Я хочу, что бы он смог приблизиться ко мне! Я хочу, чтобы он был в моей власти! Он никогда не подумает, что слепая... Нужно только не дать ему возможности убить меня с большого расстояния из ружья с оптическим прицелом. Однако, судя по вашим словам, вблизи виллы не существует ни одного возвышения, ни одного дерева, на которые стрелок смог бы взобраться, чтобы убить меня.
— Все деревья растут на западном склоне. Комнаты, где вы будете жить, как и сады, рас положены выше линии горизонта. С этой стороны никаких опасений.
— Хорошо, нам остается только отправиться в Вильфранш и воспользоваться его солнцем в ожидании визита господина X! — Повернувшись к Веронике, Кристина добавила безоговорочным тоном: — Вам следует подготовить все к отъезду. Закажите билеты на самолет на следующую среду.
— Но... это уже через пять дней!
— Ну и что? Насколько мне известно, чтобы поехать в Ниццу, визы не надо!
* * *
Боб Мюрэ, сидя за своим огромным пустым письменным столом, изо всех сил старался принять вид «молодого патрона». Перед ним стояли люди, которых он обобщенно называл «прислуга», готовые внимать его словам. Прочистив горло, он произнес:— Садитесь, пожалуйста. Мария нам сейчас что-нибудь подаст.
Франсуа Суплэ выбрал самое глубокое кресло и уселся в него без всяких комплексов. Вероника скромно устроилась на стуле, плотно сжав колени. Мария поспешно направилась к бару-холодильнику. Леон, шофер, с озабоченным видом сел в сторонке, у двери, считая, что так он никого не обидит.
Мария подала освежающие напитки и села рядом с Леоном.
— Я вас собрал по следующей причине. Вы все будете сопровождать мою жену в поездке на юг и находиться с ней в течение минимум двух месяцев. Само собой разумеется, вы будете от вечать за ее самочувствие и главным образом за ее безопасность. Я бы сам хотел сопровождать Кристину и быть рядом с ней во время этого трудного периода. К сожалению, дела, которые я никак не могу отложить, вызывают меня в Соединенные Штаты. Я уезжаю завтра вечером, и я хотел бы увериться в вашей преданности.
Четверо присутствующих подтвердили и словами, и жестами свою привязанность к семье Мюрэ. Затем Боб открыл ящик и вынул оттуда несколько конвертов.
— Я знаю, что требую от вас невозможного, то есть быть бдительными постоянно. Также я вас прошу принять вот это... Да, да, я так хочу, мне это доставляет удовольствие. Я надеюсь разобраться с делами достаточно быстро, чтобы приехать к вам в Вильфранш...
Зазвонил телефон, прервав тираду, которая обещала быть блестящей. Мюрэ поднял трубку. Его лицо тотчас же засияло.
— Да, это я... О, здравствуйте, мой дорогой комиссар... Секундочку, пожалуйста.
Он осторожно положил трубку на гладкую поверхность стола, встал, давая таким образом понять своим посетителям, что собрание окончено. Все направились к двери.
— Извините меня... И еще раз спасибо. Что бы ни случилось, Вероника меня предупредит... У Франсуа есть мои координаты... До свидания.
Он тщательно закрыл дверь, вновь сел на свое место и взял трубку.
— Вот теперь мне никто не мешает. Как вы поживаете?.. А ваша очаровательная жена? Передайте ей мое почтение... Да. Как мы и договаривались, я хочу с вами решить следующий вопрос. Кристина и Франсуа Суплэ, мой секретарь, едут через четыре дня в Вильфранш, через Ниццу. Не хотите ли вы записать время отправления самолета и номер рейса?.. Таким образом один из ваших людей сможет за ней последовать и обеспечить ее защиту... Естественно, я вам рекомендую держать все это в строжайшей тайне. Ведь, если вдруг моя жена узнает, что человек из Интерпола следует за ней по пятам, она ужасно разгневается... Нет, она летит на самолете только с секретарем. Остальные слуги поедут на машине. Прекрасно, я вам доверяю.
— Признаюсь, что теперь мне будет спокойнее уезжать. Вы запишете время и рейс?.. 17.15, рейс 421.
Все оставались в гостиной. Вероника вышла, быстро обошла здание и, не издавая ни звука, застыла неподалеку от приоткрытого окна. Она слышала почти весь телефонный разговор Боба Мюрэ.
Полагая, что знает достаточно, Вероника покинула свой пункт подслушивания и вернулась в большую гостиную, где ее ждала Кристина.
* * *
Между тем наемник Корпорации, уже давно расположившийся в одном из отелей на улице Сен-Пер, постепенно наводил справки о привычках обитателей дома Мюрэ.Чуть высунувшись из своего окна, он мог видеть ворота виллы, не упуская никого из вошедших или вышедших. При помощи аппарата с телеобъективом ему удалось заснять всех, кто посещал этот дом.
В одном бистро, где встречались личные шоферы, он уже раза два сумел подслушать разговор Леона с его коллегами. В магазине он смог очень близко подойти к горничной-кухарке Марии.
В воскресенье утром он проследовал за робкой Вероникой до церкви Святого Фомы Аквинского.
Он не спешил. Он тихо плел свою паутину, действуя расчетливо, ничего не оставляя на волю случая.
Глава 5
Поставив серый «бентли» в гараж, Леон прошел в дом. Там его ждали Вероника и горничная.
— Ну как?
— Сорок пять минут назад я посадил мсье в самолет на Нью-Йорк.
— Хорошо. Я сейчас скажу Кристине.
Когда Вероника пересекала холл, в дверь позвонили. Она изменила свой маршрут и пошла открыть дверь. За дверью она увидела мужчину с сумкой через плечо, который приложил руку к кожаному козырьку своей кепки,
— Ну как?
— Сорок пять минут назад я посадил мсье в самолет на Нью-Йорк.
— Хорошо. Я сейчас скажу Кристине.
Когда Вероника пересекала холл, в дверь позвонили. Она изменила свой маршрут и пошла открыть дверь. За дверью она увидела мужчину с сумкой через плечо, который приложил руку к кожаному козырьку своей кепки,