Легостаев Андрей Анатольевич. Любовь сильнее меча

   На пиру верховный король бриттов Эдвин объявил о согласии отдать свою одиннадцатилетнюю дочь Рогнеду замуж за наследного сакского принца Вогона (днем Хамрай, как победитель первого дня турнира, выбрал принцессу королевой красоты, потому что так возжелал граф Маридунский, мысли которого были открыты для старого чародея).
   Объявив о своем странном для бриттских рыцарей решении, король Эдвин умер. Тут же за столом.
   Собравшийся цвет бриттского рыцарства не успел осознать всю горечь потери, как в зале появился сам принц Вогон. Он был нагл, при оружии и чувствовал себя непобедимым. Он заявил, что воля верховного короля Эдвина — закон, Рогнеда будет его женой, а следовательно, поскольку юный наследник короля Эдвина погиб, то теперь верховный трон Британии принадлежит ему, Вогону. Свои слова сакс подкрепил ворвавшимися в зал варлаками, заблаговременно обезвредившими королевскую стражу.
   Так и так война бриттов с саксами была неизбежна. Сакский король Фердинанд прекрасно это понимал и придумал коварный план — на турнир в Камелоте собрался весь цвет бриттского рыцарства.
   Конечно, никто из присутствующих за королевским столом рыцарей не согласился с доводами принца Вогона, а варлаки лишь разозлили бриттов. Первым выступил против самозванца мальчишка — Морианс, третий сын графа Маридунского. И был убит предателем королем Пенландрисом, лживо заявившим, якобы наследник верховного короля Британии находился у него на воспитании и погиб на охоте.
   Видя смерть брата, старший сын сэра Отлака, Педивер, запустил в идиотски улыбающегося сакского принца тяжелым золотым блюдом. И был сражен магией герцога Иглангера.
   Хамрай просто не успел среагировать — он выходил в магическое пространство, одновременно заботясь о безопасности графа Маридунского, а не его сыновей.
   В одночасье все изменилось — Наследник Алвисида, будучи четвертым сыном графа становился его единственным наследником, поскольку второй сын Флоридас уже был посвящен в сан. Планы Хамрая стремительно разрушались, но тогда он об этом не думал: он твердил себе, что когда имеешь дело с Наследником Алвисида никогда нельзя строить планов, ничего не потеряно и жизнь продолжается.
   Сопротивление бриттских рыцарей было сломлено, всех посадили в королевские темницы, чтобы наутро торжественно бросить содержавшемуся в загоне для третьего дня турнира огромному чешуйчатому дракону.
   Красавицу Аннауру принц Вогон повелел отправить в королевскую спальню, в который собирался устроиться сам. А победителя турнира — которому проигравший под именем сэра Лайона принц должен был отдать доспехи — отправить в пытошную.
   Хамрай устал тогда: он защищал бриттских рыцарей на магическом уровне (никто из них не погиб от варлакских мечей), и одновременно сражался на уровне физическом. Он давно уже не обращался к столь мощной магии, и силы его были почти на исходе. Понадобилось почти полночи, пока он пришел в себя и вышел из пытошной.
   Он успел вовремя — принц Вогон насиловал Аннауру, занозой царапнувшую сердце старого мага, которому женщины противопоказаны.
   Вместе с Аннаурой они освободили из темницы графа Маридунского, чтобы быстро покинуть захваченную столицу и мчаться в Рэдвэлл — к Наследнику Алвисида.
   Граф тоже всем сердцем стремился в свой замок, поскольку именно у него на воспитании находился юный король Этвард — друг и сводный брат Наследника Алвисида. Граф опасался, что туда уже посланы наемные убийцы. Но покидать дворец не торопился — охрана темниц дело плевое и через четверть часа все бриттские рыцари вышли из тесных темных клеток. И только когда были выведены из дворца женщины и оруженосцы, бритты собрались у ворот спящего Камелота и отправились в Рэдвэлл, чтобы опередить посланных к наследнику верховного короля убийц и во главе с ним начать освободительную войну против саксов.
   Через несколько дней бритты въехали в Рэдвэлл. И Хамрай впервые увидел Наследника Алвисида, на которого возлагал такие надежды. И тут же к магу подошел верховный координатор алголиан.
   — Здравствуй, Хамрай, — сказал седовласый рыцарь, которого в замке уже узнали как сэра Дэбоша, бывшего оруженосца сэра Алана Сидморта. — Вот мы и снова встретились.
   — Здравствуй, Фоор, — ответил Хамрай. — У нас опять одна цель?
   Да, у них снова была одна цель — возродить Алвисида. И мог это сделать во всем мире лишь четырнадцатилетний мальчишка, переполненный рыцарскими идеалами и больше думающий, что такое любовь, чем желающий оживить легендарного предка. Но Хамрай и так знал, что легко не будет.
   Ему самому было нелегко — Аннаура завладела всеми его помыслами, он не мог стряхнуть с себя наваждение, он был словно в бреду.
   События же тем временем развивались стремительно — саксы и варлаки подошли к Рэдвэллу и бритты дали бой. Бой, в который их повел юный верховный король Этвард, сумевший вызволить из векового водного плена озера Трех Дев легендарный меч короля Артура Экскалибурн.
   Перед боем сам сын Божий Иисус Христос спустился с небес на крепостную стену Рэдвэлла — саксы, желая скорейшей победы вступили в сговор с силами Тьмы и черная туча, рождающая каменный дождь, сгустилась над замком. Сын Божий разметал дьяволову тучу и возложил, благословляя, руку на голову юного верховного короля.
   Лишь двое из присутствующих тогда на крепостной стене рыцарей не преклонили колени — Фоор и Хамрай лишь чуть наклонили головы в знак уважения. Но Христос не смотрел в их сторону, он встретился взглядом с Наследником Алвисида. Коленопреклоненный Уррий долго глядел в глаза Бога-сына. Что думал тогда юный Наследник — неизвестно, но Хамрай и Фоор сочли долгий взгляд сына Божьего хорошим предзнаменованием.
   Предзнаменования… Сколько их было, но даже если б их было в стократ больше, Алвисид от предзнаменований не возродится.
   В том первом сражении у Рэдвэлла, (в честь которого собираются теперь возвести каменные столбы — белые с именами героев, оставшихся в живых, черные — с именами погибших) Хамрай и Фоор сражались отчаянно и бесстрашно, но не отходили от Наследника. По большому счету их не волновал исход битвы.
   В том сражении погибли многие отважные рыцари, в том числе — отец Наследника Алвисида сэр Отлак, граф Маридунский.
   Перед смертью граф завещал Уррию все состояние. Уже почти в бреду он вспомнил о фамильном кольце, открывающем тайную дверь, находящуюся в ложной могиле в графской усыпальнице, расположенной в подземелье замка. Куда вела дверь, что за ней таилось — граф не знал.
   На фамильном кольце, под золоченой решетчатой накладкой от зорких глаз магов не укрылись символическое изображение свернувшейся в спираль змеи — знак Алвисида. Все, что связано с учителем, было важно верховному координатору. Хамраю — тоже, но он не проявлял так явно своего волнения, он помнил события четырнадцатилетней давности, когда сам потерял себя и чуть не поплатился за это жизнью. Хамрай в сотый раз твердил себе, что надо сохранять спокойствие и выдержку в любой ситуации, какие бы выкрутасы Наследник не выделывал.
   Тайный вход из усыпальницы вел в коридор Алвисида, из которого вели выходы как на все планеты, так и в Камелот и во все шестнадцать главных храмов алголиан. На Фоора в эти минуты было больно смотреть — каждый жест его выдавал страстное желание обладать этим перстнем, этим коридором.
   Еще тогда, до случайно подслушанного разговора хэккеров, у Хамрая появилась мысль, что долго Фоор не протянет — если сам не погибнет по глупости, то его устранят ближайшие соратники.
   К сожалению для Фоора вход в главный алголианский каталог, что в Ирландии, не открылся. Многотонная каменная плита приподнялась чуть-чуть и что-то хрустнуло, застопорив ее намертво — даже магия была бессильна. А выход в Камелот был завален каменными обломками…
   Тем временем герцог Иглангер, завладев сознанием огромного чешуйчатого дракона, что предназначался для потехи на турнире, ринулся на штурм Рэдвэлла.
   Хамраю и Фоору удалось пленить магическую сущность герцога — это только внешне выглядело легко, у них даже пот на висках не проступил, но внутреннее напряжение оказалось столь велико, что потом Хамрай несколько часов валялся на постели, а Фоор вынужден был обратиться за поддержкой к своим хэккерам.
   Герцог Иглангер чудом вернулся в свое тело — лишь невероятная удача да своевременная помощь братьев помогли ему вообще остаться в живых.
   После неудачного штурма силы Тьмы сказали свое веское слово — тысячи бесенят воздвигли из огромных валунов непроницаемый купол над замком, оградив Рэдвэлл от внешнего мира, от света и жизненеобходимого воздуха.
   Дьяволов купол должен был простоять тридцать дней — лишь потом растворится под действием солнца, ветра и дождя.
   И не открой Наследник Алвисида выход в волшебный коридор, всем собравшимся в замке была бы уготована верная смерть — от голода, от жажды, от удушья. В замке могло остаться не более трех десятков человек.
   Хамрай наотрез отказался отправляться вместе со всеми в бретонский каталог алголиан, он предпочел остаться в замке. Он не желал пользоваться гостеприимством алголиан — шах Балсар его бы не понял.
   Одно дело вместе добиваться какой-либо цели, другое — принимать что-то в дар или пользоваться гостеприимством, что, собственно, одно и тоже. К тому же, если армия освободителей припоздает к падению дьяволова купола, маг сможет уберечь от врагов хотя бы самое ценное. Для Хамрая самым ценным в тот момент был выход в волшебный коридор.
   Бритты покинули Рэдвэлл, в то время как ничего не подозревающие саксы ожидали увидеть через тридцать дней хладные трупы задохнувшихся врагов.
   Вместе с Хамраем и небольшим — в две дюжины — отрядом защитников во главе с сэром Бламуром в замке осталась Аннаура. Поначалу Хамрай протестовал — он догадывался, что это может оказаться гибельным для него, но дрогнул, уступил. Старый маг не привык противостоять женщинам. А еще он почему-то, вдруг без каких-либо видимых причин, решил, что в полностью отрешенном дьяволовым куполом от внешнего мира, от чьих-либо влияний, замке он сможет снять заклятие.
   Как доброе предзнаменование он расценил находку библиотеки самого Алвисида с торопливыми пометками на полях огромных манускриптов.
   Но чуда не произошло — то, что он не сумел сделать за полтора с лишним столетия, не сделаешь за считанные дни.
   Хамрай, старый маг с давно очерствелым сердцем, неожиданно для себя понял, что такая жизнь — жизнь без любви — ему не нужна. Лучше смерть за любовь. И он решился.
   Побочным результатом его последних отчаянных изысканий оказалось раскрытие секрета волшебного перстня, ведущего в коридор Алвисида. И Хамрай перед смертью решил быть чистым пред Балсаром — отправиться в каталог, разыскать Наследника и все ему рассказать, предупредив о существовании двойника, к которому после смерти самого Хамрая перейдет вся огромная магическая сила.
   Подделка волшебного перстня, изготовленная Хамраем, сработала — да и не могла не сработать. Войдя в коридор, в дальнем конце Хамрай увидел стоящего в задумчивости человека. Старый маг не удивился бы в этом странном месте никому — даже самому Алвисиду. Но это был Фоор, верховный координатор алголиан, обманом завладевший фамильным перстнем графов Маридунских. Каким-то образом Фоор сумел починить плиту, закрывающую вход в Ферстстарр — Хамрай обратил на это внимание, едва ступив в коридор.
   Алголианин без предупреждения, без каких либо объяснений ударил по Хамраю всей силой своей магии.
   Хамрай ничего не понял — он думал о дне завтрашнем, о любви с самой прекрасной женщиной мира, Аннаурой, и знал, что неминуемо погибнет. Погибнет, да — завтра, превратившись в чудовище от заклятия Алвисида. Но не сегодня от Фоора.
   Они были в волшебном коридоре одни — между ними стояли лишь годы сотрудничества и необъяснимой ненависти. Хамрай принял бой. Он понял, что Фоор окончательно потерял себя и по собственному опыту знал, насколько это опасно.
   Он уничтожил Фоора, последнего ученика Алвисида. Он, Хамрай, считал себя уже мертвым. Но хотел дожить до завтрашнего дня, чтобы узнать счастье любви.
   В одеждах Фоора он спокойно прошел по алголианскому каталогу и нашел Наследника Алвисида. Радхаур удивился неожиданному визиту, а Хамрай, как мальчишка, исповедовался перед ним. На самом деле — перед собой, рассказываю юноше историю своей жизни. И понял — да и не жил он вовсе, существовал.
   Радхаур пообещал возродить Алвисида — он был поражен рассказом Хамрая не менее, чем известием о гибели Фоора.
   Хамрай волшебным коридором вернулся в замок. Он был готов умереть ради любви, ни на секунду страх и мысль об отступлении не вкрались в душу.
   Он познал блаженство любви с самой прекрасной, единственной Женщиной мира. За это стоило умереть.
   Но заклятие не сработало! Явился посланец Алвисида в миг, когда Хамрай ожидал страшные муки перерождения. Отражение Алвисида сказало ему из глубины далеких лет:
   — Ты полюбил, Хамрай. Ты узнал, что такое любовь, ты не побоялся смерти. Перед настоящей любовью бессильно любое заклятие. Если бы ты не любил, то сейчас бы не слушал меня. Я рад за тебя, Хамрай. Я поздравляю тебя — не потеряй свою любовь. Но помни — заклятие в силе! Исчезнет любовь — исчезнет для тебя возможность обладать женщиной!
   Дьяволов купол пал. Бриттские рыцари подошли на два дня раньше и в решающем сражении разгромили ожидавших легкой добычи саксов и варлаков.
   К тому же, в далеком отсюда Лондоне случилось нечто, сильно изменившее положение дел — скончался сакский король Фердинанд, отец принца Вогона. Гонец привез герцогу Иглангеру сообщение об этом за два дня до битвы. Герцог, узнав, что на Рэдвэлл движется бретонская армия вместе с бриттскими рыцарями и королем Этвардом, которые, как он считал, должны были задохнуться в Рэдвэлле, понял, что плененную магическую сущность ему не вернуть. И плюнул на все — король Фердинанд умер, служба окончена, у стен Рэдвэлла его больше ничего не удерживает. Оставив письмо Вогону, празднующему жизнь в Маридунуме, герцог вместе с братьями покинул Британию, оставив войска без командира.
   Наследник Алвисида с драгоценной головой поверженного бога, спрятанной в изящном ларце, победителем вступил в родовой замок. С ним была женщина — Хамрай и Аннаура с интересом выслушали рассказ Радхаура о Марьян.
   Звали ее Ок Дон Ки и была она дочерью царственного вана из далекой страны Когуре (Хамрай там был лет семьдесят назад в поисках драгоценной жемчужины Еый поджу, что помогает морским драконам возноситься на небеса. Жемчужину он нашел, но для его целей она оказалась бесполезна, хотя и обладала весьма ценными магическими свойствами).
   Как-то раз ван тяжко заболел и никто не мог вылечить его и лишь один чужеземный знахарь ценой красоты любимой дочери вана взялся вызлечить государя. Ван прогнал знахаря, но Марьян разыскала его и чародейство свершилось. Отец полностью выздоровел от проклятой болезни, но лицо дочери навеки обезобразилось огромным фиолетовым пятном, а на спине вырос уродливый горб.
   Отец умер от горя, а старший брат принцессы, Хангон, ставший ваном, отвел ее на гору Тхэбэксан и, как самое дорогое, что у него есть, предложил ее Хвануну, верховному владыке неба, живущему на звезде Тхыльсон.
   Жертва была принята — черная тьма перенесла Марьян в другие земли, в Ирландию, в Храм Каменного Зверя. Здесь она стала жрицей судьбы, здесь она получила имя Марьян (Ок Дон Ки странно звучало для ирландцев). Здесь она познала людскую жестокость и несправедливость, но не со стороны обитателей храма, которые полюбили странную уродинку с непривычными чертами лица.
   Жрицы судьбы оставались в чреве волшебного Каменного Зверя на двенадцать дней один на один с желающими познать свое будущее. Плотские забавы не возбранялись — наоборот, они способствовали более точному предсказанию. Но Марьян никто не брал с собой в чрево Зверя; все приезжающие рыцари предпочитали спутницами других жриц, красивых и не обезображенных.
   Марьян уже думала, что никогда не войдет в Зверя, как однажды приехало слишком много мужчин, желающих узнать будущее перед опасным походом. Жриц на всех не хватило и Марьян тоже выбрали в спутницы во чрево Зверя.
   Как она была счастлива, она хотела отдать незнакомцу лучшие порывы ее души. Но они ему были не нужны. Он напился дрянного вина, что привез с собой, и грубо напал на Марьян (Радхаур внутренне напрягся и гневно сжал кулаки, рассказывая об этом эпизоде).
   Насильник чуть не убил несчастную, искромсав ее тело ножом, но произошло чудо — из стены кельи появилась голова зверя, такая же как у настоящего, но много меньше, и пожрала человека, посмевшего причинить зло жрице судьбы, жрице Каменного Зверя. Марьян едва осталась в живых, долго болела, шрамы еще более обезобразили ее.
   Радхаур приехал в Храм Каменного Зверя после посещения каталога алголиан и встречи с головой Алвисида по рекомендации Фоора. С Радхауром были Этвард и Ламорак, молодой король Сегонтиумский. Фоор уговорил друзей посетить Храм Каменного Зверя, с тайной надеждой узнать — суждено ли Наследнику Алвисида возродить поверженного бога.
   Радхаур не смотрел на женщин — потому, что в тот день по его вине и воле погибла его бывшая возлюбленная, Сарлуза, сожженная пламенем мести Князя Тьмы Белиала. Наследнику Алвисида было все равно с кем идти в чрево Зверя и он, чтобы желания тела не мешали ему думать, выбрал самую некрасивую из всех — Марьян.
   Но все вышло совсем не так, как предполагал Радхаур. Он, чтобы отвлечься от невеселых дум своих, попросил рассказать ее о себе. Он был просто ошарашен — сколько выпало несчастий и испытаний на долю этой маленькой, но несдающейся перед ударами судьбы, женщиной. А он-то убивался по своей несчастной жизни, он — сильный, красивый рыцарь, граф Маридунский. Ему стало стыдно.
   Она попросила поцеловать ее, чтобы хоть на крохотное мгновение если не почувствовать, то угадать дыхание любви.
   Ночью Радхауру приснилась Лорелла — его первая возлюбленная, девушка из озера, на которую Сарлуза наложила чары, подобные заклятию Алвисида. Но Лорелла не погибла в первую брачную ночь с Радхауром, ее спасли Фоор и Хамрай. Однако, счастья любви Лорелла не смогла узнать — ее отец, повелитель Ста Озер царь Тютин, превратил опозорившую его дочь в птицу-лебедь и послал на другой край земли, туда, куда уходит отдыхать день, к своей родственнице богине Чальчиутликуэ и ее мужу богу дождя Тлалока, где живут все дети вод, желающие отмолить грехи.
   Во сне Лорелла сказала: «Я люблю тебя, Радхаур, я никогда не расстанусь с тобой. Я растворилась в каждой женщине: с кем бы ты ни был — ты и со мной тоже. Пока ты помнишь меня — я с тобой. Ты любишь другую — любишь и меня в ней. Я — в каждой. Я — Любовь…»
   Радхаур думал, что никогда больше не узнает любви — это чувство мертво для него. Но ему все равно придется взять какую-нибудь женщину в жены, чтобы не прервался славный род Сидмортов, графов Маридунских. Рядом с ним на постели лежала уродливая Марьян — он непроизвольно во сне гладил ее волосы, полагая, что ласкает Лореллу.
   Он проснулся и почувствовал, как напряжена от негаданной ласки несчастная жрица судьбы.
   Ради Лореллы, ради всех женщин на свете, которым он не сможет подарить любовь, Радхаур отдал этой уродинке всего себя — пусть на краткие мгновенья, но целиком. Он не видел пред собой страшное, пересеченное старыми шрамами лицо, руки ласкали ее кожу, не чувствуя шероховатости шрамов — перед ним была женщина, которая жаждала любви.
   И с губ его сорвалось нежданное: «Я люблю тебя». Сорвалось, потому что он уже никого больше не сможет полюбить.
   Но Марьян поверила. И случилось чудо — Каменный Зверь вернул ей красоту, исчезли шрамы и горб, пропало ненавистное фиолетовое пятно, покрывавшее всю левую половину лица. Она стала прекрасна и достойна любви!
   Но она была ненужна Радхауру — она не пробуждала в нем никаких чувств, как женщина, он умер, умер для любви и не желает больше об этом думать!
   В предсказании он увидел другую девушку — с золотыми волосами. Если ради кого и стоит жить, то для нее.
   Черноволосой Марьян в предсказании не было. Она умоляла Радхаура взять ее с собой, хоть кем, хоть рабыней. Он отказался и уехал вместе со своими друзьями, торопясь на корабль, чтобы плыть в Бретань, где их ожидала армия.
   Она пронзила себе сердце острым трехгранным кинжалом — без Радхаура для нее не было жизни.
   Узнав об этом, Радхаур вернулся в Храм Каменного Зверя. Он был вне себя — все, кто имел несчастье полюбить его, погибали. Он проклят!
   Мертвая Марьян лежала на постели в своей келье. Радхаур открыл ларец с головой Алвисида, что отдал ему Фоор, и попросил легендарного предка оживить Марьян. «Я не могу этого сделать, — в ответ на просьбу сказал Алвисид. — Если бы даже я мог, то это бесполезно… Ты не возьмешь ее с собой, даже если случится чудо и она оживет. Она будет мешать тебе собирать мои члены. А без тебя она вновь покончит с жизнью…»
   Радхаур в гневе захлопнул ларец и упал на колени пред мертвой жрицей судьбы, пронзившей сердце из-за любви к нему, Радхауру, носителю Силы Алвисида — силы, которой он не просил и не знал, что с ней делать. И в отчаяньи он прокричал мертвой красавице со странными, но удивительно прекрасными чертами лица: «Я люблю тебя, Марьян!».
   И, в который раз с Марьян, случилось чудо — треугольная рана в левой половине груди исчезла, как не было; Марьян открыла глаза.
   Хамрай знал о Каменном Звере многое. Знал, магическую звериную силу этого чудовища, лишенного возможности двигаться. Он ни мгновения не сомневался в правдивости слов Наследника Алвисида. Аннаура тоже не сомневалась, она восприняла рассказ не разумом, а сердцем, мгновенно проникшись к Марьян симпатией. Когда женщина любит, другая женщина, влюбленная в другого мужчину столь же безрассудно и всецело, всегда вызывает в ней самые приятные чувства, поскольку не соперница.
   Аннаура и Марьян быстро подружились.
   Но если Хамрай обвенчался с Аннаурой, как только представилась возможность, то Радхаур не спешил. Он не любил Марьян, он просто считал себя не вправе позволить ей вновь убить себя.
   Перед решающим сражением у плененного дьяволовым куполом Рэдвэлла, Марьян дала Радхауру золотую фигурку своего бога, Хвануна, чтобы он хранил ее возлюбленного. И в поединке с принцем Вогоном, именно эта статуэтка спасла Радхауру жизнь.
   Когда купол пал и Радхаур вошел в замок, он был удивлен, увидев Хамрая живым, он подумал, что Хамрай испугался. Узнав же, что произошло, Радхаур задумался. И, неожиданно для всех, решил отправить послов в далекий Когуре, к царственному вану Хангону, старшему брату Марьян, чтобы тот дал согласие на их брак.
   Шла война. Война, которая Хамрая не касалась. Конечно, как маг и просто много повидавший человек, он мог бы помочь юному королю бриттов и словом и делом. Но Хамрай чурался политики даже при шахе, который был его старым другом, — для этого есть военные советники. Да юный король Этвард и не просил барона Ансеиса о помощи. В благодарность за отвагу и неоценимую помощь король пожаловал барону земли сэра Насьена. И с бретонской армией двинулся на Камелот. Наследник Алвисида отправился с ним — кроме того, что это был его рыцарский долг, он еще поклялся у тела погибшего отца отомстить убийце и восстановить графский дворец в Камелоте.
   Хамрай с Аннаурой поехали жить в замок сэра Насьена, хотя и из Рэдвэлла их никто не гнал. Замок оказался в довольно плачевном состоянии, не зря молодой Ричард Насьен затеял строительство нового, правда, толком ничего не успел сделать. Но Аннауре очень понравились окрестности.
   Хамрай знал, что в Аннауре уже бьется новая жизнь — его. Да разве он смел хотя бы мечтать об этом?! Хамрай решил осесть здесь — рядом с замком Наследника Алвисида, где уже хранилась голова поверженного бога.
   С помощью черной магической жемчужины он перенесся духом в шахский дворец — сообщить, что застрял в Британии плотно и надолго, но дело не стоит на месте, голова Алвисида уже вновь ожила, а Наследник вот-вот тронется в путь за торсом. Самого Шаха не было — он воевал в Парфии. Хамрай рассказал все двойнику, но на этот раз он не пожелал делиться с ним памятью. Да и рассказал не все — об Аннауре, о счастье любви он не промолвил ни слова. По многим причинам — и прежде всего, чтобы шах, узнав об этом, не вбил себе в голову, что и он влюбился в первую попавшуюся красотку из многочисленного гарема и не полез бы с ней в постель.
   Любовь — это не только желание телесной близости, это готовность отдать за любовь жизнь.
   Вряд ли мудрый Фаррух Аль Балсар способен уловить разницу. А уж тем более маловероятно, что он способен полюбить, как Хамрай.
   Впервые за долгие двести двадцать семь лет своей жизни Хамрай был счастлив и свободен, как никогда. Он любил и был любимым. Он даже почти забыл о заклятии Алвисида — что ему до того, если каждый вечер и ночь он проводил с самой лучшей в мире женщиной! Женщиной, которая принесет ему сына — он сразу знал, что будет именно сын, а не девочка, и долго, со вкусом подбирал имя своему наследнику. Силы Космические, у него будет сын! Он решил назвать мальчиком Отлаком, в честь погибшего графа Маридунского, отца Наследника Алвисида. Он чуть ли не считал дни до этого самого счастливого события в своей жизни.