Лэки Мерседес. Полет стрелы

   Однако утомительный подъем неминуемо должен был вызвать жалобы со стороны ее друзей — и Керен высказала первую из многих.
   — Вот что я тебе скажу, мой прелестный юный Герольд, — ворчливо заметила она, когда они наконец достигли подножия лестницы. — Регулярно навещая тебя, твои друзья смогут поддерживать хорошую физическую форму. Но вот почему ты пожелала гнездиться вместе с птицами — выше моего разумения!
   — Вы действительно хотите знать, почему я выбрала именно это жилье? — с усмешкой спросила Тэлия.
   — Ну-ну?
   — Умоляю вас, вспомните, будьте любезны, каков мой Дар: я эмпатка, а не мастер мысленной речи. А кто-нибудь из вас помнит, кто был моей соседкой?
   — М-м… Дестрия, верно? — ответила Шерил, подумав. — Она оказалась хорошим полевым Герольдом, несмотря на свою…
   — Блудливость, — подсказала Керен с тенью усмешки. — Ох уж и девка! Серое, Белое — все равно, лишь бы в штанах! Гавани, как только она находила время для учебы?
   — Значит, вам обеим известно ее обыкновение «развлекаться» необычайно часто и с огромным… э… энтузиазмом. То, от чего мне удавалось заблокироваться, я попросту слышала. С одной стороны ее ночные похождения, с другой шашни Ролана, — я получила очень широкое образование, позвольте вас заверить! Тогда-то я и поклялась, что уединение для меня дороже любых удобств. Я не желаю больше никогда в жизни подслушивать, как развлекаются другие, и уж всяко не хочу, чтобы кто-нибудь подслушивал, как развлекаюсь я!
   — Тэлия, ты врешь, как сивый мерин, — прыснула Шерил. — Тебе-то чего бояться чужих ушей? По сравнению с нами, остальными, ты просто-напросто храмовая девственница!
   — Ничего подобного, я говорю чистую правду. Ну, тут мы расстаемся. Пожелайте мне удачи — она мне понадобится!
 
   Жаль, что они так и не пожелали ей удачи — может, тогда она получила бы несколькими синяками меньше. Расхаживая взад-вперед, чтобы остывать постепенно, Тэлия обмахивалась полотенцем и с искренним удовольствием наблюдала за Элспет. Смотреть на девочку было одно наслаждение: она вела учебный бой с грацией и ловкостью танцовщицы; казалось, все дается ей легко, без усилий. Элспет превосходила успехами даже Джери, когда та была в ее возрасте, хотя, с другой стороны, ее четыре года безжалостно натаскивал Альберих, а у Джери были всего лишь самые лучшие и дорогие учителя боевых искусств. Мастерство же Альбериха нельзя было купить ни за какие деньги.
   Элспет с небрежным изяществом выполнила все заданные упражнения. Затем, в конце учебной схватки, неожиданно провела атаку с кувырком и подкатом, которой Альберих тщетно пытался обучить Тэлию, — совсем не тот прием, которому мастер обучал ее. И нанесла укол.
   Пораженный Альберих мгновение глядел на ученицу в немом изумлении, а Тэлия и Элспет, затаив дыхание, ждали громового разноса, который, несомненно, должен был последовать за таким самоуправством.
   — Хорошо! — вымолвил он наконец, и у Элспет от удивления отвисла челюсть. — Очень хорошо! — Потом, чтобы она не вздумала чересчур возгордиться от похвалы, добавил:
   — Но в следующий раз должно быть лучше.
   Несмотря на этот неожиданный триумф, когда после окончания занятия Тэлия принесла Элспет влажное полотенце, она обнаружила, что девочка расстроена и подавлена.
   — В чем дело, котенок? — спросила она, думая про себя, как похожа Элспет на мать, несмотря на темные волосы и глаза (Селенэй была синеглазой блондинкой). Сейчас на лице Наследницы лежала такая же тень, какая появлялась на лице королевы, когда ту что-то тревожило. Тэлия и так знала ответ, но девочке будет полезно выговориться еще раз.
   — Я все делаю не правильно, — несчастным голосом ответила Элспет, — мне никогда не сравниться с тобой, сколько бы я ни старалась.
   — Не может быть, что ты говоришь серьезно…
   — Нет, правда! Посмотри на себя! Ты полжизни провела на хуторе где-то в глуши, а теперь тебя не отличишь от тех Герольдов, что родились в роскоши. Ты всегда получала хорошие оценки на занятиях, а я ни с одним из предметов не справляюсь. И мне не удается даже заслужить Избрания…
   — Подозреваю, что больше всего тебя гложет именно последнее.
   Элспет кивнула, уныло опустив углы рта.
   — Котенок, мы с тобой два разных человека с совершенно разными возможностями и интересами. За все пять лет, что я провела здесь, мне ни разу не удалось заслужить у Альбериха оценки «хорошо», не говоря уж об «очень хорошо»! А когда я танцую, я настолько скована, что говорят, что танцевать со мной — все равно что со шваброй.
   — О, зато я чудо координации. Виват! Могу прикончить любого, кто ходит на двух ногах. Потрясающее качество для Наследницы престола.
   — Котенок, у тебя есть все нужные для Наследницы качества. Слушай, доживи я хоть до двухсот лет, мне никогда не понять политики. Подумай-ка минутку. На прошлом заседании Совета я чувствовала, что лорд Кариадок раздражен, но именно ты не только поняла, почему и кем, но и смогла умаслить старого ворчуна прежде, чем он начал склоку. А твои учителя уверяют меня, что хотя ты, может, и не лучшая в классе, но никому и в голову не придет назвать тебя худшей. Что же до Избрания, котенок, тринадцать — всего лишь средний возраст для него. Вспомни Джедуса: его Избрали в шестнадцать, и он к тому времени уже три года проучился в Коллегии Бардов! Или, во имя Владычицы, вспомни Терена, Избранного будучи уже взрослым человеком с двумя детьми! Послушай, дело, вероятно, только в том, что твой Спутник еще недостаточно взрослый, а ты отлично знаешь, что они не Избирают до десяти лет, а то и дольше.
   Похоже, настроение у Элспет понемногу улучшалось.
   — Ну же, милая, развеселись и пойдем проведаем Ролана. Если благодаря прогулке на нем день покажется тебе более солнечным, я уверена, что он не откажет.
   Вытянутое лицо Элспет заметно просветлело. Верховую езду она любила не меньше, чем танцы и фехтование. Спутники редко соглашались нести на себе кого-либо, кроме своих Избранников, но Ролан в прошлом делал исключение для Элспет, и она явно причисляла такие случаи к лучшим моментам своей жизни. Конечно, это не то же самое, что иметь собственного Спутника, но хоть немного похоже. Элспет и Тэлия вышли из учебного зала и вместе направились к обнесенному изгородью лесистому участку, где жили состоящие при Коллегии Спутники (и уже имеющие напарников-людей, и еще не Избравшие, и жеребята) и где находилась также Роща, место, откуда Спутники впервые появились сотни лет назад.
   Хотя Тэлия изо всех сил старалась не подать виду, она была сильно обеспокоена. Сложившееся положение не могло сохраняться долго. Статус Элспет висел на волоске; напряжение сказывалось и на королеве, и на девочке, и на всем Круге Герольдов.
   Но Тэлия не лучше других знала, как решить проблему.
 
   Вздрогнув, Тэлия проснулась и на мгновение растерялась от странного ощущения и раздававшихся в комнате звуков. Было темно, хоть глаз выколи, над головой что-то дребезжало…
   Потом она вспомнила, где находится, и сообразила, что дребезжит оконный ставень прямо над изголовьем кровати. Тэлия забыла закрыть его на шпингалет, и теперь он раскачивался на ветру, который, должно быть, поднялся ночью.
   Тэлия перевернулась и встала коленями на подушку, вглядываясь в темень за окном. Она по-прежнему мало что различала снаружи — только черные горбы листвы на чуть более светлом фоне травы вокруг деревьев. Месяц был на ущербе, в домах не горело ни огонька, а несущиеся по небу облака закрывали звезды и гасили лунный свет. В ветре, однако, чувствовался запах утра — видимо, близился рассвет.
   Ветер накинулся на высунувшуюся из окна Тэлию; она задрожала от холода и уже собиралась нырнуть обратно под теплые одеяла, как вдруг заметила внизу какое-то движение.
   Человек… небольшого роста… казавшийся всего лишь неясным силуэтом, шел по ту сторону забора, окружавшего Спутниково Поле.
   Тэлия разглядела его только благодаря тому, что на неизвестном было надето что-то светлое И с внезапной уверенностью поняла, что фигурка внизу — Элспет.
   Тэлия выскользнула из постели, ежась от прикосновения босыми ногами к холодному деревянному полу, и, в спешке не став зажигать свечу, ощупь стала одеваться. Мысли метались, наскакивая друг на друга. Девочка что, ходит во сне? Или заболела? Но когда Тэлия, не рассуждая, с помощью Дара осторожно потянулась к сознанию своей подопечной, то не обнаружила в нем ни сна, ни смятения — только острое и настойчивое ощущение некоей цели.
   Следовало бы встревожиться — понимала Тэлия каким-то далеким, неясным уголком сознания. Однако стоило ей установить контакт с Элспет посредством Дара эмпатии, как ощущение спокойной целеустремленности и воли передалось и ей, и она не могла ослушаться его веления точно так же, как не могла бы вылететь, словно птица, из окна башни.
   Словно во сне, спотыкаясь на каждом шагу, Тэлия вышла в среднюю комнату, ощупью добралась до двери и стала впотьмах осторожно спускаться по винтовой лестнице, ведя одной рукой по холодной глади металлических перил, а другой — по шероховатому камню стены. Ее трясло так, что стучали зубы; вязкая тьма вокруг грозила подорвать ее решимость.
   Однако у подножия лестницы мелькнул огонек: там горела прикрепленная к стене лампа. Тусклый желтый свет заливал лестничную площадку. А коридор, отделанный деревянными панелями, оказался так хорошо освещен светильниками, что Тэлия смогла смело пуститься бегом к ближайшей двери, выходящей на улицу.
   Ветер налетел на нее с такой силой, что у Тэлии перехватило дыхание. Дверь чуть не вырвало из рук, и мгновение пришлось, досадуя на непредвиденную задержку, сражаться с ней, чтобы затворить за собой. Тэлия поняла, что врывавшиеся в ее окно порывы ветра давали лишь слабое представление о его действительной силе: ее комнату в значительной степени заслоняло от ярости стихий здание дворца.
   Тэлия находилась сейчас на внешнем углу Крыла Герольдов, имевшего форму буквы Г; совсем рядом чернели конюшни Спутников. Элспет нигде не было видно.
   Теперь, почувствовав себя увереннее, чем в еще плохо знакомом крыле дворца, Тэлия побежала бы, если б смогла, но ветер не пускал. Одежда, хлопая, облепила тело, ветер швырял навстречу какие-то непонятные обломки, летевшие с убийственной силой арбалетных стрел. Вой в ушах заглушал все звуки; Тэлия знала, что, закричи она, никто не услышит. Вот теперь она почувствовала смутную тревогу: при таком сильном ветре, впотьмах Элспет легко могла оступиться и упасть в реку…
   Она послала Ролану мысленный призыв о помощи — и не смогла до него дозваться…
   Вернее, смогла, но Спутник не обратил на нее никакого внимания: он был всецело сосредоточен на… Тэлия не смогла определить на чем, но его таинственное занятие, видимо, требовало от Ролана полной концентрации, ибо он оказался настолько поглощен происходящим, что отгородился от всех и вся.
   Значит, нужно действовать самой. Тэлия с трудом обогнула конюшни и вышла к мосту, ведущему через реку к основной части Спутникова Поля. С чувством невероятного облегчения она увидела впереди неясное пятно — Элспет, уже перешедшую через мост и неуклонно двигающуюся по направлению к…
   Только к одному месту она могла направляться — к Роще.
   Тэлия, сколько могла, ускорила шаги, сильно наклоняясь вперед, навстречу ветру, но девочка значительно обогнала ее, и к тому времени, когда Тэлия перешла мост, она уже вступила в Рощу.
   Вокруг нее сомкнулась листва, и бледное пятно пропало из виду, а Тэлия, спотыкаясь, все шла по неровному полю. Не раз она падала и обдирала руки и колени о скрытые в траве камни. Высокая трава хлестала по голенищам сапог, на каждом шагу опутывала ноги. Тэлия находилась еще на полпути к Роще, когда, упав в очередной раз, подняла голову и увидела, что та — о боги! — слабо светится изнутри.
   Тэлия потрясла головой и заморгала, уверенная, что это какой-то обман зрения. Свечение осталось; оно не намного превосходило яркостью то, что дают в темноте гнилушки, но вне всякого сомнения было.
   Тэлия начала подниматься, как вдруг весь мир, казалось, накренился так, что внутри у нее что-то оборвалось, и она полностью утратила ориентировку в пространстве. Почти не чувствуя боли в ободранных ладонях, Тэлия вцепилась руками в траву, словно единственную реальность в ставшем внезапно нереальным мире. Казалось, вокруг нее все кружится — так Тэлия чувствовала себя в тот единственный раз, когда теряла сознание; ее поглотила тьма и ветер, смерчем крутящийся вокруг нее и Рощи. Одно тошнотворное мгновение — или вечность — все представлялось ей ирреальным.
   Потом мир встал на место, и с почти слышимым щелчком все снова пришло в норму: полностью стих ветер, вернулись звуки, исчезла дезориентация — все за какую-то долю секунды.
   Тэлия открыла глаза, только сейчас заметив, что сидела, стиснув зубы и зажмурившись так крепко, что заболели веки. Меньше чем в пяти шагах от нее стояла Элспет, опираясь на холки двух высящихся по бокам Спутников Тем, что слева, оказался Ролан, и Тэлия вновь ощутила его присутствие в своем сознании: он устал, очень устал, однако был чрезвычайно чем-то доволен.
   Тэлия, шатаясь, поднялась на ноги; небо чуть освещал заходящий месяц, и в его сереньком свете ей удалось разглядеть лицо Элспет. Девочка выглядела ошеломленной, и — если контраст между темной копной ее волос и бледностью кожи что-нибудь значил — вымоталась так, что была белей бумаги.
   Тэлия, спотыкаясь, прошла разделявшие их несколько шагов, сгребла Элспет за плечи и встряхнула: Наследница, похоже, до сих пор не замечала ее присутствия.
   — Элспет… — с трудом выдавила Тэлия, трясясь от слабости.
   — Тэлия? — Элспет моргнула, а затем повергла наставницу в полное остолбенение, внезапно, по-видимому, полностью очнувшись и с улыбкой обняв ее за плечи. — Тэлия… Я… — Она радостно, почти истерически рассмеялась, и на одно короткое мгновение Тэлия испугалась, что девочка потеряла рассудок.
   Потом Элспет отпустила подругу и обеими руками обхватила за шею Спутника, стоявшего справа от нее.
   — Тэлия, Тэлия, свершилось! Гвена Избрала меня! Она позвала меня, когда я спала, и я пришла, и она Избрала меня!
   Гвена!
   Тэлия знала каждого Спутника в Коллегии, поскольку проводила с ними почти столько же времени, сколько и Керен, и много раз помогала принимать роды. Спутника с таким именем среди них не было.
   Что могло означать только одно: Гвена, как и Ролан — и в отличие от всех остальных ныне живущих Спутников, — Рощерожденная. Но почему? В течение многих столетий лишь Спутники Королевских Герольдов появлялись из Рощи, подобно Спутникам былых времен.
   Тэлия начала что-то говорить — и тут внезапно ощутила, как Ролан вторгся в ее сознание, завладел им… почувствовала его мягкое сожаление…
 
   Тэлия тряхнула головой, изумленная чувством, будто что-то исчезло из ее памяти, потом отогнала непрошеное ощущение. Элспет Избрана — вот что главное. Теперь Тэлия смутно припоминала Избравшую девочку кобылу: Гвена всегда была одной из самых пугливых кобыл-Спутников и старалась держаться вдали от посетителей. Теперь, похоже, вся ее робость прошла, и она с гордостью собственницы тыкалась носом в волосы Элспет. Ролан, поддерживавший Элспет слева, вышел вперед — как раз вовремя, чтобы подставить Тэлии плечо для опоры: у той наступила реакция — начали подгибаться колени. Она почувствовала, что выжата, словно после трехчасовой тренировки у Альбериха. Вокруг со всех сторон заводили утренние трели птицы, небо на востоке окрасилось полоской зари, словно меж облаков продернули яркие праздничные ленты.
   — Ах, котенок! — Тэлия выпустила гриву Ролана, за которую держалась, и обняла Элспет, чуть не плача от радости.
   Ни одной из них даже не пришло в голову удивиться, почему никого больше не поднял с постели повелительный зов, на который откликнулись они обе — и почему никто, кроме них, не заметил абсолютно ничего необычного.
 
   Тэлии удалось уговорить Элспет — не вернуться в постель, что было совершенно невозможно, а устроиться вместе с Гвеной в маленькой укромной лощине, набросив на плечи позаимствованное из конюшни одеяло. Тэлия надеялась, что, когда возбуждение спадет, девочка снова задремлет: видят боги, она будет в полной безопасности на Поле, да еще с собственным Спутником, стоящим рядом на страже. Тэлии очень хотелось вздремнуть самой, но слишком уж о многом требовалось позаботиться.
   Первым — и самым главным — делом было известить королеву. Даже в такой ранний час Селенэй, наверно, уже встала и работает; вероятно, у нее сейчас находится кто-то из членов Совета, а может, и не один. Следовательно, придется делать официальное сообщение, а не то, чего Тэлии действительно хотелось, а именно — ворваться в покои Селенэй, распевая во все горло от счастья.
   Как бы ни обрадовалась Селенэй, такой образ действий привел бы только к тому, что у советников сложилось бы весьма невысокое мнение о зрелости и выдержке Королевского Герольда.
   Посему Тэлия, овеваемая нежным рассветным ветерком, окруженная хором птичьих голосов, чей щебет казался лишь далеким и слабым отголоском поющей в ее сердце радости, снова поплелась, спотыкаясь, к себе наверх — переодеваться. И на сей раз оделась так тщательно и опрятно, как только могла, внутренне ежась при виде травяных пятен, оставшихся на коленках только что скинутых штанов. А потом двинулась — именно двинулась, чинно и степенно — через еще спящее крыло Герольдов к так называемому «новому дворцовому крылу, где располагались покои королевы и помещения придворных.
   Как обычно, у дверей королевских покоев стояли два облаченных в синее Стража. Тэлия кивнула им — смуглому Иону справа, сухопарому Фессу слева: она хорошо знала обоих, и ей страшно хотелось шепнуть им на ушко новость, но так не годилось. Это было бы недостаточно торжественно и полностью противоречило бы этикету.
   Как Королевский Герольд, Тэлия имела право входить в покои королевы в любое время дня и ночи, так что ее быстро пропустили за тяжелые двери из золотого дуба. Как она и ожидала, Селенэй, уже одетая по-дневному, в официальное Белое, находилась в своей обитой темным деревом приемной и была погружена в работу: массивный письменный стол перед ней ломился от бумаг, по бокам стояли лорд Орталлен и сенешаль. Когда вошла Тэлия, королева удивленно подняла голову; ее синие глаза даже в столь ранний утренний час смотрели устало. Что бы ни привело к ней чуть свет двух членов Совета, не похоже, чтобы причина была приятной…
   Быть может, принесенная Тэлией новость изменит общее настроение.
   Тэлия намекнула Селенэй на серьезность события тем, что еще при входе отвесила официальный полупоклон, а на то, что известие доброе — веселым подмигиванием, рассчитанным на то, чтобы его заметила одна королева. Этикет требовал сделать точно пять шагов по темно-синему ковру; отсчитав их, Тэлия очутилась как раз на удобном для разговора расстоянии от письменного стола. Затем она опустилась на одно колено, стараясь не скривиться, когда покрывавшие его синяки и ссадины коснулись паркета. Селенэй, отведя за ухо прядь золотистых волос и выпрямившись, кивнула в знак того, что Тэлия может говорить.
   — Ваше величество, я пришла ходатайствовать о даровании ученику права поступления в Коллегию, — торжественно сказала Тэлия, сложив руки на колене, в то время как глаза ее смеялись над нелепостью всех этих церемоний.
   Теперь она привлекла внимание не только Селенэй, но и обоих советников. Только высокородные ученики нуждались в ходатайстве перед короной, поскольку превращение в Герольда зачастую означало отказ от титулов и владений — имеющихся или долженствующих перейти по наследству.
   Тэлия видела замешательство в глазах советников — и зарождающуюся надежду в глазах Селенэй.
   — Какой Спутник Избрал, и каково имя и звание кандидата? — так же официально спросила Селенэй, стиснув стоящий перед ней кубок с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
   — Избрала Спутник Гвена, — Тэлия едва удержалась, чтобы не пропеть следующие слова, — а ее Избранница — Предполагаемая, а отныне Законная Наследница, леди Элспет. Могу ли я получить соизволение королевы на то, чтобы включить ученицу в списки Коллегии?
 
   Через час двор и Коллегия гудели от пересудов, а Тэлия с головой ушла в дела, связанные с переводом Элспет из-под материнской опеки на попечение Коллегии. Элспет пребывала в блаженном неведении относительно всей суматохи — что было только справедливо. Первые несколько часов являлись решающими для формирования связи Герольд — Спутник, и в это время их следовало беспокоить как можно меньше. Поэтому задача сделать так, чтобы к тому моменту, когда Элспет наконец выйдет, как во сне, из ворот Спутникова Поля, все — от выбора новой комнаты до перевозки ее вещей — было уже сделано, ложилась на Тэлию.
   А когда день стал клониться к вечеру, Тэлию осенило, что ей надлежит сегодня обедать не в Коллегии, а при дворе. Королева могла за обедом объявить об Избрании Наследницы престола.
   Закончив составлять с деканом Элкартом расписание занятий Элспет, Тэлия кинулась к своей башне и вверх по лестнице так быстро, как только позволяли ободранные коленки. Наскоро ополоснувшись, она принялась рыться в деревянном платяном шкафу, стукаясь головой о полки и чертыхаясь. Наконец, выбрав то, что, как она надеялась, подходило к случаю, она торопливо облачилась в один из найденных бархатных нарядов. Одной рукой расчесывая волосы и одновременно нетерпеливо подскакивая в попытках всунуть ноги в мягкие туфли, полагавшиеся к парадному туалету, Тэлия свободной рукой выхватила из лежавшей на пыльном письменном столе стопки нужную книгу об этикете. Изгибаясь, чтобы как следует одернуть тунику, и приглаживая волосы уже обеими руками, перечитала описание краткой церемонии коронации наследника. Затем, бросив быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, Тэлия отправилась в Большую Залу.
   Она торопливо юркнула в свое обычно пустовавшее кресло между Элспет и королевой и шепнула:
   — Ну что?
   — Она собирается начать, как только все соберутся, — выдохнула Элспет в ответ. — По-моему, я умру…
   — Не умрешь, — заговорщическим тоном ответствовала Тэлия, — ты сотни раз проделывала такие вещи. Вот я могу теперь умереть спокойно!
   Теперь, когда рядом сидела Тэлия, готовая разделить с ней испытание, Элспет стала заметно успокаиваться.
   С тех пор как Тэлия появилась в Коллегии, она обедала при дворе всего несколько раз, и Большая Зала не переставала восхищать ее. Это было самое большое помещение дворца. Высокий сводчатый потолок поддерживали кажущиеся хрупкими колонны из железного дуба, золотисто мерцающие в лучах солнца, льющихся из окон, и в свете светильников и канделябров. Со стропил свисали боевые знамена и геральдические вымпелы, явно восходившие к временам основания королевства. Место Тэлии находилось за столом, установленном на возвышении, под прямым углом ко всем остальным столам в Зале. Сквозь высокие узкие окна в западной стене еще струился вечерний свет, но те, что выходили на восток, уже начинали темнеть, возвещая наступление сумерек. Столы внизу с сидящими вдоль них придворными выглядели пестро и красочно, словно клумбы, засаженные полевыми цветами; праздничные наряды очень красиво смотрелись на фоне панелей и столов из золотистого железного дуба.
   Когда Большая Зала заполнилась, распорядители призвали присутствующих к тишине, и королева поднялась со своего места. Стоило ей заговорить, как тишина воцарилась такая, что слышно было, как муха пролетит. Глаза всех в Зале устремились на гордую, облаченную в Белое фигуру с узким обручем червонного золота (единственном знаке королевского сана, который Селенэй обычно носила) на волосах цвета золотых осенних листьев.
   — С тех пор, как умер мой отец, у нас не было наследника престола. Я понимаю и сочувствую тем из вас, кто находил такое положение тревожным и пугающим. Возрадуйтесь же, ибо вся неопределенность теперь в прошлом. Сегодня дочь моя Элспет была Избрана Спутником Гвеной, что делает ее полностью правомочным кандидатом на звание Наследницы Престола. Встань, дочь моя.
   Поднялись двое, Элспет и Тэлия: Элспет — чтобы встать перед матерью, Тэлия — чтобы взять из рук распорядителя серебряный венец Наследницы. Вручив его королеве, она отступила на обычное место Королевского Герольда — позади Селенэй и чуть правее. Тэлия с удовольствием отметила, что, хотя руки Элспет дрожали, голос ее, когда она повторяла слова присяги, звучал сильно и чисто. Элспет встретилась с ней глазами и не отпускала взгляд Тэлии, цепляясь за него, словно за спасительный якорь.
 
   Несмотря на то что Элспет всю жизнь готовилась к этой минуте, она чувствовала себя полумертвой от страха. Она видела ободряющее выражение лица Тэлии, и присутствие Королевского Герольда утешало ее и вселяло мужество. На один полный ужаса миг она на середине клятвы вдруг забыла, что только что, секунду назад, сказала ее мать, и ощутила прилив благодарности, увидев, как Тэлия беззвучно шевелит губами, и поняв, что та подсказывает ей слова.
   Дело было не только в том, что рядом находился верный друг: Избрание обострило и усилило телепатические способности Элспет, и она смутно ощущала присутствие Тэлии, как что-то прочное, надежное, подобное глубоко вросшему в почву дереву. Даже в самую жестокую бурю она всегда сможет укрыться под его ветвями. Повторяя последние слова присяги, Элспет вдруг поняла, как жизненно необходимо, наверно, такое прибежище для правителей — ведь они неизбежно должны противостоять бурям, и чаще всего в одиночку. Не менее важным оказалось и отчетливое, хоть и слабое ощущение, что Тэлия любит ее ради ее самой, любит как друга. Оно само по себе давало поддержку. Когда Элспет произнесла последние слова и мать возложила ей на голову серебряный венец, девочка улыбнулась Тэлии, попытавшись вложить в улыбку всю свою благодарность.