Страница:
Да, посмотри на нас теперь, вдруг подумала Пенни и напряглась, вспомнив их изнурительные споры прошлой ночью. Ник словно бы нажал на какую-то кнопку в ее мозгу, вызывающую панику. Похоже, он считает, что все стало на свои места. Полагает, что получил желаемое и она согласна оставаться его женой. А почему он должен был решить иначе? Разве она снова с удивительной готовностью не оказалась в его постели?
– Видишь ли… – неуверенно начала Пенни, отстранясь от него, что потребовало немалых усилий. – Только прошлой ночью ты утверждал, что ненавидишь меня…
На скулах Ника выступил легкий румянец, и он нахмурился.
– Тогда я еще считал, что Алан – чужой ребенок! Ты даже представить не можешь, что творилось у меня в душе!
Да, вынуждена была признать Пенни, мне никогда не понять этого. Впрочем, она подозревала, что, когда дело касается чувств, уравновешенность и хваленая логика Ника исчезают подобно дыму. Как еще можно объяснить то, что этот трезво мыслящий мужчина на основании лишь прощальной записки прочесывает сетью дно пруда в поисках ее тела?
– Но с тех пор как нашел меня, ты только и говорил, что о разводе. Такое впечатление, что это стало навязчивой идеей.
– Ах вот что тебя тревожит! Однако теперь мои приоритеты, естественно, изменились, – немедленно возразил Ник. – Теперь нам нужно принимать в расчет сына. Ему необходима мать так же, как и отец. И у тебя, и у меня было не очень-то счастливое детство. Оставаясь вместе, мы сможем поддержать друг друга, как родите ли, и позаботиться о том, чтобы у нашего ребенка все было иначе.
У Пенни упало сердце. Она снова уличила его, сама того не желая. Но неужели Ник лгал и притворялся, заявляя, что она является для него чем-то большим, нежели матерью его сына? Нет, уж лучше оставить все попытки докопаться до истины, даже если в словах и выражениях вроде «приоритеты» и «поддержать друг друга, как родители» нет ни тени романтики!
Ник решительно настроен забрать Алана себе. Сначала он угрожал ей судебным разбирательством, потом попробовал уговорить возобновить брак, который прежде так стремился расторгнуть. И все ради блага сына. Но ребенок и благие намерения – разве этого достаточно, чтобы сохранить брак?
Почему же такой логичный Ник в данном случае столь нелогичен? Они словно бы вдруг поменялись характерами. Ведь это ей полагается сражаться с воображаемыми мельницами. Тогда как он должен твердо стоять обеими ногами на земле и не питать несбыточных надежд…
Пенни уронила голову на подушку и, запинаясь, пробормотала:
– Думаю, нам лучше отложить разговоры о браке до конца лета… и не принимать поспешных и необдуманных решений.
Ник отбросил простыню и встал с кровати. Это на некоторое время отвлекло ее от тяжких раздумий. Она наблюдала, как он натягивает трусы и домашние брюки, лежавшие на соседнем стуле. Даже его красивая загорелая спина сейчас излучала враждебность. За какие-то несколько секунд атмосфера накалилась до предела.
– Ник! – с тревогой окликнула его Пенни.
Он обернулся и мрачно посмотрел на нее.
– Объясни поточнее, что ты имеешь в виду? Я хочу быть уверенным, что правильно тебя понял.
– Ну, мы сначала посмотрим, как все сложится…
– Значит, ты оставляешь за собой право выбора? – недоверчиво спросил он.
Пенни кивнула. Так она сможет держать в узде свои непомерные ожидания. Так ей будет не слишком больно, если он вдруг решит, что не в восторге от их брака.
Глядя куда-то мимо нее, Ник сказал:
– Не выйдет!
Пенни замерла.
– Но…
Одним движением руки он заставил ее замолчать.
– Когда снова ложилась со мной в постель, ты знала, что я уверен в твоем согласии на мои условия!
Пенни поморщилась. Ей хотелось бы, чтобы он был не таким проницательным.
– Просто я очень хотела тебя… Ты не можешь этого понять?
– Ты моя жена, а ведешь себя как распутная девка!
– Ты это не всерьез.
Она с надеждой посмотрела на него, но встретила тяжелый, вызывающий взгляд и вздрогнула.
– Я слышал, как ты говорила Джонни вчера ночью, что любишь его, – проскрежетал Ник.
– О… – Занятая куда более важными для себя размышлениями, Пенни спросила: – Ты собираешься извиниться за то, что назвал меня девкой?
– Нет, даже на смертном одре! – проорал Ник, всегда казавшийся таким терпимым.
– Прекрасно… Тогда разговор окончен до тех пор, пока ты не попросишь прощения. Пенни снова упала на подушки и закрыла глаза.
– Ты не думала о Джонни той ночью в Гринич виллидж. И была далека от мысли о нем не более десяти минут назад, когда прекрасно про водила время подо мной!
Пенни безразлично прошептала:
– А ты неплохо проводил время на мне. Значит, мы квиты.
– Как ты можешь быть такой грубой?
У Ника еще хватало самообладания сделать вид, что он искренне шокирован.
– Научилась у тебя. Но я, по крайней мере, не подслушиваю телефонных разговоров… – Это была неправда: она слышала в ночь после их свадьбы, как он позвонил Джордан и сказал ей, что выезжает. – Я люблю Джонни как друга… Тебя это устраивает?
– Нет, не устраивает! – снова обрушился на нее Ник. – Ты больше не должна иметь с ним никаких контактов! И если хоть на мгновение подумала, что я соглашусь пройти в течение этого лета испытание, как какой-нибудь племенной жеребец, то ты совсем сошла с ума!
Пенни лежала, устало глядя в украшенный лепниной потолок.
– Я бы на твоем месте об этом не беспокоилась. В мои планы не входит спать с тобой, Ник Блейн. Ты собираешься извиняться? Если нет, то уходи.
Воцарилось молчание. Ник закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. Потом до двадцати. Но гнев не утихал. Ник чувствовал себя так, словно его вывернули наизнанку. Он гордо прошествовал в гардеробную и захлопнул за собой дверь. Она любит Джонни как друга? Да она наверняка спала с ним! Конечно же спала! Все эти месяцы, когда он… А кто же был тем умником, который посоветовал ей экспериментировать?
Пенни проснулась часа два спустя, недоумевая, как смогла заснуть. На подушке рядом с ней лежала записка. Нахмурившись при воспоминании о том, что произошло между нею и Ником, она прочла:
Неотложная встреча. Прости. Ник.
Он уехал! Бросил ее! Глаза защипало от слез. Пусть ей пришлось пережить тридцать шесть часов кромешного ада, но это просто невыносимо, что он так далеко от нее… особенно после той безумной ссоры. Она только и делала, что нападала. А Ник не выносит сцен. Конечно, его предложение сохранить их брак прозвучало не слишком-то романтично, но и ей следовало бы быть тактичнее.
Она не знает номера его телефона! Она даже не знает, когда он вернется! Пенни уткнулась в подушку и разрыдалась.
8
– Видишь ли… – неуверенно начала Пенни, отстранясь от него, что потребовало немалых усилий. – Только прошлой ночью ты утверждал, что ненавидишь меня…
На скулах Ника выступил легкий румянец, и он нахмурился.
– Тогда я еще считал, что Алан – чужой ребенок! Ты даже представить не можешь, что творилось у меня в душе!
Да, вынуждена была признать Пенни, мне никогда не понять этого. Впрочем, она подозревала, что, когда дело касается чувств, уравновешенность и хваленая логика Ника исчезают подобно дыму. Как еще можно объяснить то, что этот трезво мыслящий мужчина на основании лишь прощальной записки прочесывает сетью дно пруда в поисках ее тела?
– Но с тех пор как нашел меня, ты только и говорил, что о разводе. Такое впечатление, что это стало навязчивой идеей.
– Ах вот что тебя тревожит! Однако теперь мои приоритеты, естественно, изменились, – немедленно возразил Ник. – Теперь нам нужно принимать в расчет сына. Ему необходима мать так же, как и отец. И у тебя, и у меня было не очень-то счастливое детство. Оставаясь вместе, мы сможем поддержать друг друга, как родите ли, и позаботиться о том, чтобы у нашего ребенка все было иначе.
У Пенни упало сердце. Она снова уличила его, сама того не желая. Но неужели Ник лгал и притворялся, заявляя, что она является для него чем-то большим, нежели матерью его сына? Нет, уж лучше оставить все попытки докопаться до истины, даже если в словах и выражениях вроде «приоритеты» и «поддержать друг друга, как родители» нет ни тени романтики!
Ник решительно настроен забрать Алана себе. Сначала он угрожал ей судебным разбирательством, потом попробовал уговорить возобновить брак, который прежде так стремился расторгнуть. И все ради блага сына. Но ребенок и благие намерения – разве этого достаточно, чтобы сохранить брак?
Почему же такой логичный Ник в данном случае столь нелогичен? Они словно бы вдруг поменялись характерами. Ведь это ей полагается сражаться с воображаемыми мельницами. Тогда как он должен твердо стоять обеими ногами на земле и не питать несбыточных надежд…
Пенни уронила голову на подушку и, запинаясь, пробормотала:
– Думаю, нам лучше отложить разговоры о браке до конца лета… и не принимать поспешных и необдуманных решений.
Ник отбросил простыню и встал с кровати. Это на некоторое время отвлекло ее от тяжких раздумий. Она наблюдала, как он натягивает трусы и домашние брюки, лежавшие на соседнем стуле. Даже его красивая загорелая спина сейчас излучала враждебность. За какие-то несколько секунд атмосфера накалилась до предела.
– Ник! – с тревогой окликнула его Пенни.
Он обернулся и мрачно посмотрел на нее.
– Объясни поточнее, что ты имеешь в виду? Я хочу быть уверенным, что правильно тебя понял.
– Ну, мы сначала посмотрим, как все сложится…
– Значит, ты оставляешь за собой право выбора? – недоверчиво спросил он.
Пенни кивнула. Так она сможет держать в узде свои непомерные ожидания. Так ей будет не слишком больно, если он вдруг решит, что не в восторге от их брака.
Глядя куда-то мимо нее, Ник сказал:
– Не выйдет!
Пенни замерла.
– Но…
Одним движением руки он заставил ее замолчать.
– Когда снова ложилась со мной в постель, ты знала, что я уверен в твоем согласии на мои условия!
Пенни поморщилась. Ей хотелось бы, чтобы он был не таким проницательным.
– Просто я очень хотела тебя… Ты не можешь этого понять?
– Ты моя жена, а ведешь себя как распутная девка!
– Ты это не всерьез.
Она с надеждой посмотрела на него, но встретила тяжелый, вызывающий взгляд и вздрогнула.
– Я слышал, как ты говорила Джонни вчера ночью, что любишь его, – проскрежетал Ник.
– О… – Занятая куда более важными для себя размышлениями, Пенни спросила: – Ты собираешься извиниться за то, что назвал меня девкой?
– Нет, даже на смертном одре! – проорал Ник, всегда казавшийся таким терпимым.
– Прекрасно… Тогда разговор окончен до тех пор, пока ты не попросишь прощения. Пенни снова упала на подушки и закрыла глаза.
– Ты не думала о Джонни той ночью в Гринич виллидж. И была далека от мысли о нем не более десяти минут назад, когда прекрасно про водила время подо мной!
Пенни безразлично прошептала:
– А ты неплохо проводил время на мне. Значит, мы квиты.
– Как ты можешь быть такой грубой?
У Ника еще хватало самообладания сделать вид, что он искренне шокирован.
– Научилась у тебя. Но я, по крайней мере, не подслушиваю телефонных разговоров… – Это была неправда: она слышала в ночь после их свадьбы, как он позвонил Джордан и сказал ей, что выезжает. – Я люблю Джонни как друга… Тебя это устраивает?
– Нет, не устраивает! – снова обрушился на нее Ник. – Ты больше не должна иметь с ним никаких контактов! И если хоть на мгновение подумала, что я соглашусь пройти в течение этого лета испытание, как какой-нибудь племенной жеребец, то ты совсем сошла с ума!
Пенни лежала, устало глядя в украшенный лепниной потолок.
– Я бы на твоем месте об этом не беспокоилась. В мои планы не входит спать с тобой, Ник Блейн. Ты собираешься извиняться? Если нет, то уходи.
Воцарилось молчание. Ник закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. Потом до двадцати. Но гнев не утихал. Ник чувствовал себя так, словно его вывернули наизнанку. Он гордо прошествовал в гардеробную и захлопнул за собой дверь. Она любит Джонни как друга? Да она наверняка спала с ним! Конечно же спала! Все эти месяцы, когда он… А кто же был тем умником, который посоветовал ей экспериментировать?
Пенни проснулась часа два спустя, недоумевая, как смогла заснуть. На подушке рядом с ней лежала записка. Нахмурившись при воспоминании о том, что произошло между нею и Ником, она прочла:
Неотложная встреча. Прости. Ник.
Он уехал! Бросил ее! Глаза защипало от слез. Пусть ей пришлось пережить тридцать шесть часов кромешного ада, но это просто невыносимо, что он так далеко от нее… особенно после той безумной ссоры. Она только и делала, что нападала. А Ник не выносит сцен. Конечно, его предложение сохранить их брак прозвучало не слишком-то романтично, но и ей следовало бы быть тактичнее.
Она не знает номера его телефона! Она даже не знает, когда он вернется! Пенни уткнулась в подушку и разрыдалась.
8
К трем часам дня слезы у Пенни иссякли. Как и обещал Ник, все остальные ее вещи уже доставили, и она занялась устройством рабочего места.
Пенни выбрала светлую комнату на первом этаже, откуда открывался чудесный вид на парк. Издательство, которое опубликовало ее книгу, было заинтересовано в продолжении сотрудничества. А поскольку она не знала, чего ждать в конце лета, нужно было взять себя в руки и продолжать работать. Для нее важно было чувствовать себя независимой.
В дверях появилась служанка, и сказала, что ей звонят. Пенни опрометью бросилась к телефону.
– Это Ник.
Пенни замерла, все еще злясь на него за то, что он исчез, не предупредив заранее.
– Знаю. Мог бы и не говорить. Ты слишком занят и не сможешь вернуться домой к обеду, да?
– Увы, я совсем забыл, что мне нужно присутствовать на совещании по поводу разразившегося нефтяного кризиса…
Пенни ему не поверила. Ник никогда ничего не забывал. Просто не хочет возвращаться домой.
– И где же проходит это совещание? – вежливо поинтересовалась она.
– В Триполи.
Пенни в отчаянии уставилась на побелевшие костяшки пальцев, сжимавших телефонную трубку. Сколько же часов лететь до Триполи? Успеет ли он хотя бы к завтрашнему обеду? Вряд ли. Весь ее боевой задор пропал. Она обмякла.
– Никто не может заменить меня. Я председательствую на этом совещании, – натянуто проговорил Ник. – Понимаю, для нас это весьма некстати, но случай действительно исключительный. Вернусь на следующей неделе…
– На следующей неделе?!
Это восклицание выразило весь накопившийся внутри нее ужас. Она прижала руку к губам, досадуя, что потеряла контроль над собой.
– Я бы предпочел быть с тобой и Аланом. Пожалуйста, пойми, что иногда у меня просто не бывает выбора, – напряженным голосом проговорил он.
– О, не беспокойся за нас! Все будет в порядке. Ты наверняка очень занят, поэтому не буду тебя задерживать. Всего хорошего!
Она бессильно опустилась на ближайший стул, чувствуя, что Ник буквально выбил почву у нее из-под ног. На следующей неделе! И ей нужно как-то прожить все эти дни. А в каждых сутках – двадцать четыре часа, а в каждом часе – шестьдесят минут! Но ведь обходилась же она без Ника полтора года! Конечно, ее нельзя было назвать счастливой, но она уже перестала чувствовать свою зависимость от него. Пенни никак не могла взять в толк, почему какие-то два дня произвели в ней такие перемены…
В течение всей недели Ник регулярно звонил по вечерам. Сначала следовало неловкое молчание, затем оба поспешно начинали говорить, он – расспрашивать об Алане, она – отвечать на вопросы. Телефон для него был рабочим инструментом. Ник был немногословен и не делился впечатлениями от прожитого дня. Пенни не требовала этого, помня о своем непростительном промахе, когда поведала ему, какую тоску на нее навевали его рассказы о работе.
За день до возвращения Ника она решила устроить для Алана пикник в лесу. День выдался великолепный. Жаркие лучи солнца пронизывали густую листву деревьев, бросая зеленоватые отсветы на коврик, который она расстелила на траве. Алан спал в коляске, и Пенни тоже дремала, когда услышала тихий звук. Она подняла голову, и ее выразительные глаза широко раскрылись. В нескольких футах от них стоял Ник. В элегантном бежевом костюме, который подчеркивал черноту волос и смуглость гладкой кожи, он был умопомрачительно хорош.
У Пенни пересохли губы, и сердце лихорадочно забилось.
– Ник… в чем дело?.. Я хочу сказать… Я не ждала тебя!
Подхватив подол длинной зеленой юбки, она вскочила с коврика и босиком бросилась к нему. Но замерла в нескольких фугах, вспомнив, что собиралась встретить Ника с ледяным спокойствием.
– О нет! Только не порти момент!
С нескрываемым весельем Ник, почувствовав ее смятение, вытянул руку и заставил преодолеть оставшееся между ними расстояние. Обхватив руками ее бедра, он посмотрел Пенни в глаза из-под полуопущенных ресниц.
– Думаю, ты скучала по мне…
– Просто я очень удивилась, увидев, что ты стоишь здесь. Я испугалась!
– С такими глазами бесполезно врать. Уж, во всяком случае, меня ты не обманешь, – пожурил ее Ник. Подняв руку, он медленно провел по пунцовой щеке. – Да и зачем тебе лгать?
От этого прикосновения у Пенни по спине побежали мурашки. Она изо всех сил старалась справиться с предательским ощущением, когда ее борьбу свел на нет властный поцелуй Ника, после недельной разлуки подействовавший на нее, как огонь на динамит. Прижавшись к мужу, она с восторгом ощущала его растущее возбуждение. Внезапно Ник оторвался от ее губ и, положив руки ей на плечи, мягко рассмеялся.
– За нами наблюдают…
Он шагнул в сторону. Ошеломленно моргая, Пенни повернулась ему вслед. Ник присел на корточки рядом с коляской, все его внимание было приковано теперь к проснувшемуся Алану, который протягивал ручки и издавал приветственные звуки. Почувствовав себя лишней, Пенни застыла на месте и прикусила нижнюю губу.
– Пенни… – обратился к ней Ник.
– Что?
– Я сэкономил время для тебя, но и для сына тоже, – спокойно проговорил он.
Пенни нахмурилась, но подошла к коляске. Ник притянул ее ближе к себе.
– Я хочу, чтобы он запомнил это. Ты и я рядом, добрые и веселые, – мягко сказал он. – За исключением свадеб и похорон, я никогда не видел моих родителей вместе. Если им приходилось общаться, они делали это по телефону. Мне казалось, что так и должно быть, что все семьи так живут… каждый по отдельности под одной крышей.
Пенни тут же забыла о своих обидах. От картины, нарисованной Ником, повеяло холодом.
– Вот почему я хочу, чтобы у нашего сына было кое-что получше, – тем же спокойным тоном продолжил Ник. – Я знаю цену подобных лишений и не готов играть в семейную жизнь до тех пор, пока ты не решишь, чего хочешь.
– Я вовсе не говорила о том, что мы…
– Говорила… И если ты начинаешь какое-то дело, заранее готовясь к неудаче, то, как правило, так и случается.
Убрав руку с ее талии, Ник выпрямился.
– Я иначе смотрю на это. Я и так уже пропустил целый год жизни моего сына. А ты хочешь, чтобы и следующие несколько месяцев я провел, гадая, не кончится ли все это судебным разбирательством! Это заявление застигло Пенни врасплох.
– Да и не только это, – с ледяным спокойствием добавил Ник. – В то же время ты хочешь, чтобы я вел себя так, словно наш брак – реальность и относился к тебе как к жене. А подобные отношения предполагают полное доверие. Ты хочешь, чтобы у меня было раздвоение личности?
– Сколько времени тебе потребовалось, чтобы прийти к подобному заключению? – с искренним любопытством спросила она.
Озадаченный неожиданным вопросом, Ник нахмурился. А Пенни медленно покачала головой.
– Ладно, оставим это. Вынуждена признать, что ты почти разрушил мой самый серьезный довод.
Ни слова больше не говоря, она надела сандалии, затем отряхнула и аккуратно сложила коврик. Сунув его в руки удивленному Нику, она взялась за коляску и покатила ее по тропинке. Обернувшись, Пенни увидела, что Ник по-прежнему стоит на месте.
– Ты идешь? – спросила она.
– То, что ты сейчас сказала, – протянул он, идя к ней. – Что это… означает?
– Скажу тебе, когда сама пойму. Ммм… – Она глубоко вдохнула. – Как я люблю запах леса!
– Пенни, нам нужно выяснить…
– Расслабься, расстегни рубашку, развяжи галстук, – с мольбой проговорила Пенни.
Он хочет построить их семейную жизнь по той же прямолинейной схеме, что и свой ежедневный рабочий график. Никаких неожиданностей, ничего выходящего за рамки привычного, все под его неусыпным рациональным контролем. Он ничего не можете собой поделать. Так уж устроен его мозг. И спорить с ним – только зря терять время. А я не собираюсь менять решение под влиянием момента. Я думаю медленно и больше полагаюсь на инстинкты. И Нику придется смириться с этим, рассуждала она.
Вернувшись домой, они около часа играли с Аланом. Затем малыша покормили, и Джилиан помогла Пенни искупать сына. К тому времени, когда он очутился в кроватке, Пенни проголодалась, и, поскольку Ник теперь снова был дома, пошла переодеться к обеду.
Надев струящееся платье лимонного цвета, которое доходило ей до лодыжек, она спустилась вниз и присоединилась к Нику в гостиной. К ее удивлению, на нем не было привычного вечернего костюма. Одетый в прекрасно сшитые брюки защитного цвета и рубашку в тон, он выглядел очень элегантно, но несколько небрежно по сравнению с тем, что она привыкла видеть. Едва Пенни встретилась со сверкающим взглядом черных глаз, у нее ёкнуло сердце и участился пульс.
– Где твой смокинг? – поспешила она нарушить молчание, переминаясь с ноги на ногу и опуская взгляд.
– Помнишь, однажды ты сказала, что в смокинге я напоминаю тебе персонаж из старых черно-белых фильмов? – мягко напомнил Ник. – С тех пор мне всегда становилось немного не по себе, когда я переодевался к обеду. – Ник рассматривал ее простое, но элегантное платье со скромной вышивкой гладью. – А вот ты переоделась.
Пенни только усмехнулась: похоже, меняться ролями стало для них обычным делом. Но как только она второй раз столкнулась с гипнотизирующим взглядом черных глаз, эта мысль тут же улетучилась. Единственное, чего ей теперь хотелось, – это оказаться в его объятиях.
– Ты великолепно выглядишь в этом платье, – проговорил Ник. – И оно будет прекрасным фоном для моего подарка.
– Подарка?
Ник вынул коробочку из стола, за которым сидел, и вложил ей в руки. Пенни поспешила открыть ее. Вынув ожерелье из разноцветных камней, она потрясенно воззрилась на него. Все камни были великолепно огранены и вставлены в изящные оправы, соединенные тонкими золотыми цепочками. Пенни подняла изумленный взгляд на Ника.
– Какое чудо… Где ты его купил?
– Я заказал его по приезде в Триполи. Врач, искушенный в целебных свойствах камней, посоветовал мне, из чего составить ожерелье.
Пенни с трудом проглотила застоявшийся в горле комок.
– Н-но ты… Ник прикоснулся к первому камню.
– Янтарь дает спокойствие, аметист – душевный покой, аквамарин способствует общению, – перечислял он. – Лазурит поможет тебе найти путь в жизни, доверяя собственной интуиции, топаз защитит от житейских невзгод, опал способствует медитации, турмалин исцеляет от травм, ляпис-лазурь превращает негативные взгляды в позитивные… а розовый кварц наделяет здоровой энергией.
– Просто не верится, – пробормотала Пенни, рассматривая каждый камень с глубоким вниманием. – Ты потратил время и силы, даже не будучи уверенным… Для меня это особый, редкий подарок, который говорит о многом. – С этими словами Пенни обвила его шею руками. Ее сердце пело, словно тысяча скрипок, играющих крещендо. – Ты превращаешься в чудесного парня, Ник!
Он нахмурился. Превращается? Из крысы в чудесного парня. Стремительное превращение, нужно признать. Ник знал, что Пенни обрадуется ожерелью, но его удивило, что оно вызвало столь сильную реакцию. Впрочем, Пенни всегда была очень впечатлительна. Вспомнив о холодном расчете, что руководил им при покупке подарка, Ник почувствовал слабый укол совести.
– Надень его на меня, – попросила Пенни.
Взяв у нее ожерелье, Ник расстегнул застежку. Пенни повернулась к нему спиной и нагнула голову. Едва почувствовав холодную тяжесть камней, она тут же ощутила жар многообещающего, чувственного поцелуя на затылке, и колени ее едва не подогнулись. Каждая клеточка тела ответила на это прикосновение, и Пенни задохнулась от восторга.
– Вы так восхитительно отзывчивы, мадам Блейн, – хрипловато поддразнил ее Ник, когда она упала спиной в раскрытые для нее объятия.
– Ник… – дрожащим голосом произнесла она.
– Расслабься, – потребовал он и провел руками по ее напрягшимся грудям.
Пенни вздрогнула и застонала, изогнувшись в лихорадочном возбуждении. Прошла всего неделя – а казалось, сто лет, – с тех пор, как она ощущала его прикосновения.
Прерывисто вздохнув, Ник повернул ее к себе лицом и поцеловал с жадностью, равной той, какую испытывала она сама. Затем он оторвался от ее губ и крепко прижал Пенни к себе.
– Не стоило этого делать… – Он задыхался. – Особенно когда уже позвонили к обеду. Пенни даже не слышала звонка.
Ник мягко, но решительно отстранился от нее.
– Наш повар застоялся, пока я был за границей, – с сожалением поведал он. – Так что теперь нас ожидает не меньше пяти перемен. Он смертельно обидится, если мы не попробуем хоть что-нибудь.
Во время обеда Пенни не раз прикасалась к ожерелью. И она не могла оторвать глаз от Ника. Ей было радостно, и сердце переполняли радужные надежды. Ради нее Ник опять вышел за привычные рамки. Проявил небывалую заботу, выбирая для нее особенные камни. И все это – только для того, чтобы доставить ей удовольствие. Несомненно, впечатляющий жест, и он тронул Пенни до глубины души.
После десерта Ник отодвинул тарелку и протянул ей руку. С горящим от смущения лицом, но трепещущим в предвкушении телом, Пенни встала из-за стола.
– Ты чувствуешь себя счастливым? – спросила она, когда они пересекали огромный холл, впервые держась за руки.
– Я с детства не оперировал подобными понятиями. Что это означает? – весело спросил Ник.
– Думаю, нужно почувствовать себя по-настоящему несчастным, чтобы понять, что означает противоположное состояние.
– Ты собираешься сегодня спать на диване? – поинтересовался он, поймав ее взгляд.
– Нет, – не дыша прошептала Пенни.
– Вот теперь я понял, что такое счастье, дорогая, – с нескрываемой насмешкой протянул Ник.
Пенни внезапно напряглась, напуганная силой своего желания.
– Есть на свете многое, что гораздо важнее секса, Ник…
– Не для большинства мужчин, – мягко прервал он ее.
– Это такая специфическая мужская особенность?
– Определенно. И послушай человека, который не собирался жениться раньше пятидесяти лет.
Пенни остановилась и удивленно посмотрела на него.
– Но почему?
– Боялся потратить лучшие годы жизни на неудачный брак, – немедленно признался Ник. – Такая позиция не лишена смысла. Подумай об этом.
Но Пенни не хотелось об этом думать.
– Такие вещи не планируют, Ник.
– Если ты оказываешься поблизости, то нет, – согласился он.
– А тебе не приходило в голову, что ты можешь без памяти влюбиться?
– Вожделеть – да… Влюбиться – нет.
– А мне всегда так хорошо, когда я влюблена… Ну, большую часть времени, – печально поправила она себя.
Воцарилось внезапное молчание. Пенни взглянула на окаменевший профиль Ника и вздохнула. – Тебе не хочется говорить об этом, да?
Ник стиснул ее тонкие пальцы, когда она попыталась убрать их из его ладони.
– Мне кажется, чем меньше ты будешь говорить о любви, тем счастливее мы будем, – убежденно заявил он.
Пенни поняла, что по-прежнему хочет достать луну с неба. Застывший от напряжения Ник оторвал взгляд от озабоченного лица Пенни и невыразительным голосом произнес, отпустив ее руку:
– Мне нужно поработать.
В глубоком недоумении она смотрела, как он, опустив голову, поднимается по лестнице. – Могу я составить тебе компанию?
Ник обернулся и посмотрел на нее сверху холодным ироничным взглядом. Содрогнувшись, Пенни отступила.
– Да, вряд ли ты нуждаешься в моей компании…
Никогда больше она не будет пытаться определить, что чувствует Ник! Может быть, она что-то не так сказала, чем-то разозлила его? Она заговорила о любви. Но почему это так задело его? Не просто задело, с тоской признала она. Ник смотрел на нее не с насмешкой – с неприязнью!
Что могло превратить сгорающего от нетерпения мужчину в кусок льда? Излишняя ее настойчивость? Может быть, Ник тащил ее в постель только потому, что она до боли ясно давала понять, как ей не терпится снова заняться любовью с ним? Пенни вся сжалась при этой мысли. Что, если именно сейчас Ник во всей полноте представил, каково это – всегда иметь ее перед глазами, – и не смог справиться с охватившими его чувствами?..
Больше часа проворочавшись в постели, которая казалась теперь слишком большой и слишком пустой, Пенни села с ощущением, что наконец-то проникла в тайну поведения Ника. Объяснение было простым и почти унизительным для нее. Боже, какой идиоткой она была! Ведь он же сам сказал, что не собирался жениться до пятидесяти лет. Ник вдруг почувствовал себя пойманным за много лет до назначенного срока. Одарив его сыном, она лишила его свободы. Годы заключения – слишком долгий срок за то, что он пренебрег противозачаточными средствами, с тоской признала она.
Сидя на столе, Ник выпил бренди одним глотком, даже не почувствовав вкуса. Да, он никогда не был чувствительной натурой, а Пенни требует от него таких высот, которых он не в состоянии достичь. Ник снова представил ее задумчивое, грустное лицо. Его злость немного остыла. Да и злость ли это была? С некоторым удивлением он понял, что испытывает горечь. Ему было очень, очень горько…
Притворяясь, что спит, Пенни из-под ресниц наблюдала, как Ник выходит из ванной на следующее утро. Совершенно голый, он вытирал волосы полотенцем. Пенни поспешила зажмуриться. Она не слышала, как ложился Ник. К тому моменту она утратила надежду на то, что он вообще когда-нибудь придет, и заснула.
– Я знаю, что ты не спишь, – лениво заметил Ник.
Ее ресницы едва не коснулись бровей.
– Откуда?
Ник ослепительно улыбнулся.
– Я просто так сказал, а ты клюнула.
Пенни рассмеялась, но через силу. Она уже находилась под действием его магнетизма. В одних трусах Ник подошел к кровати и присел на край – весь бронзовая кожа, рельефные мускулы и брызжущая через край энергия. Он протянул ей толстую пачку долларов.
– Тебе придется хорошенько побегать по магазинам.
– Зачем?
– Сюрприз… – Его черные глаза сияли. – Но все должно быть для жаркого климата. Она резко села.
– Мы уезжаем?
– Да. Ты, я и Алан.
Пенни ошеломленно кивнула. Что отвлекло его от работы и сделало таким легким на подъем? Откуда эти необъяснимые смены настроения? Вчера вечером Ник был мрачнее тучи, а теперь расточает улыбки и обаяние.
– На пару недель, – небрежно бросил он.
– А как же работа?
– Я сумел выкроить время. Но сегодня мне еще нужно заскочить в офис, чтобы закончить некоторые дела… Хорошо, милая?
Опустив голову, он жадно прижался губами к ее приоткрытому рту, а затем с явной неохотой встал.
– Хорошо, – выдохнула она.
Одеваясь, Ник с огромным удовлетворением слушал, как Пенни тихонько что-то напевает в душе. Подумать только – а он еще опасался приема, который его ожидает! Вчерашний срыв был ошибкой, признал Ник. Если бы она поступила с ним так же, он бы ее задушил. По счастью, Пенни увлекла мысль об отпуске.
Пенни выбрала светлую комнату на первом этаже, откуда открывался чудесный вид на парк. Издательство, которое опубликовало ее книгу, было заинтересовано в продолжении сотрудничества. А поскольку она не знала, чего ждать в конце лета, нужно было взять себя в руки и продолжать работать. Для нее важно было чувствовать себя независимой.
В дверях появилась служанка, и сказала, что ей звонят. Пенни опрометью бросилась к телефону.
– Это Ник.
Пенни замерла, все еще злясь на него за то, что он исчез, не предупредив заранее.
– Знаю. Мог бы и не говорить. Ты слишком занят и не сможешь вернуться домой к обеду, да?
– Увы, я совсем забыл, что мне нужно присутствовать на совещании по поводу разразившегося нефтяного кризиса…
Пенни ему не поверила. Ник никогда ничего не забывал. Просто не хочет возвращаться домой.
– И где же проходит это совещание? – вежливо поинтересовалась она.
– В Триполи.
Пенни в отчаянии уставилась на побелевшие костяшки пальцев, сжимавших телефонную трубку. Сколько же часов лететь до Триполи? Успеет ли он хотя бы к завтрашнему обеду? Вряд ли. Весь ее боевой задор пропал. Она обмякла.
– Никто не может заменить меня. Я председательствую на этом совещании, – натянуто проговорил Ник. – Понимаю, для нас это весьма некстати, но случай действительно исключительный. Вернусь на следующей неделе…
– На следующей неделе?!
Это восклицание выразило весь накопившийся внутри нее ужас. Она прижала руку к губам, досадуя, что потеряла контроль над собой.
– Я бы предпочел быть с тобой и Аланом. Пожалуйста, пойми, что иногда у меня просто не бывает выбора, – напряженным голосом проговорил он.
– О, не беспокойся за нас! Все будет в порядке. Ты наверняка очень занят, поэтому не буду тебя задерживать. Всего хорошего!
Она бессильно опустилась на ближайший стул, чувствуя, что Ник буквально выбил почву у нее из-под ног. На следующей неделе! И ей нужно как-то прожить все эти дни. А в каждых сутках – двадцать четыре часа, а в каждом часе – шестьдесят минут! Но ведь обходилась же она без Ника полтора года! Конечно, ее нельзя было назвать счастливой, но она уже перестала чувствовать свою зависимость от него. Пенни никак не могла взять в толк, почему какие-то два дня произвели в ней такие перемены…
В течение всей недели Ник регулярно звонил по вечерам. Сначала следовало неловкое молчание, затем оба поспешно начинали говорить, он – расспрашивать об Алане, она – отвечать на вопросы. Телефон для него был рабочим инструментом. Ник был немногословен и не делился впечатлениями от прожитого дня. Пенни не требовала этого, помня о своем непростительном промахе, когда поведала ему, какую тоску на нее навевали его рассказы о работе.
За день до возвращения Ника она решила устроить для Алана пикник в лесу. День выдался великолепный. Жаркие лучи солнца пронизывали густую листву деревьев, бросая зеленоватые отсветы на коврик, который она расстелила на траве. Алан спал в коляске, и Пенни тоже дремала, когда услышала тихий звук. Она подняла голову, и ее выразительные глаза широко раскрылись. В нескольких футах от них стоял Ник. В элегантном бежевом костюме, который подчеркивал черноту волос и смуглость гладкой кожи, он был умопомрачительно хорош.
У Пенни пересохли губы, и сердце лихорадочно забилось.
– Ник… в чем дело?.. Я хочу сказать… Я не ждала тебя!
Подхватив подол длинной зеленой юбки, она вскочила с коврика и босиком бросилась к нему. Но замерла в нескольких фугах, вспомнив, что собиралась встретить Ника с ледяным спокойствием.
– О нет! Только не порти момент!
С нескрываемым весельем Ник, почувствовав ее смятение, вытянул руку и заставил преодолеть оставшееся между ними расстояние. Обхватив руками ее бедра, он посмотрел Пенни в глаза из-под полуопущенных ресниц.
– Думаю, ты скучала по мне…
– Просто я очень удивилась, увидев, что ты стоишь здесь. Я испугалась!
– С такими глазами бесполезно врать. Уж, во всяком случае, меня ты не обманешь, – пожурил ее Ник. Подняв руку, он медленно провел по пунцовой щеке. – Да и зачем тебе лгать?
От этого прикосновения у Пенни по спине побежали мурашки. Она изо всех сил старалась справиться с предательским ощущением, когда ее борьбу свел на нет властный поцелуй Ника, после недельной разлуки подействовавший на нее, как огонь на динамит. Прижавшись к мужу, она с восторгом ощущала его растущее возбуждение. Внезапно Ник оторвался от ее губ и, положив руки ей на плечи, мягко рассмеялся.
– За нами наблюдают…
Он шагнул в сторону. Ошеломленно моргая, Пенни повернулась ему вслед. Ник присел на корточки рядом с коляской, все его внимание было приковано теперь к проснувшемуся Алану, который протягивал ручки и издавал приветственные звуки. Почувствовав себя лишней, Пенни застыла на месте и прикусила нижнюю губу.
– Пенни… – обратился к ней Ник.
– Что?
– Я сэкономил время для тебя, но и для сына тоже, – спокойно проговорил он.
Пенни нахмурилась, но подошла к коляске. Ник притянул ее ближе к себе.
– Я хочу, чтобы он запомнил это. Ты и я рядом, добрые и веселые, – мягко сказал он. – За исключением свадеб и похорон, я никогда не видел моих родителей вместе. Если им приходилось общаться, они делали это по телефону. Мне казалось, что так и должно быть, что все семьи так живут… каждый по отдельности под одной крышей.
Пенни тут же забыла о своих обидах. От картины, нарисованной Ником, повеяло холодом.
– Вот почему я хочу, чтобы у нашего сына было кое-что получше, – тем же спокойным тоном продолжил Ник. – Я знаю цену подобных лишений и не готов играть в семейную жизнь до тех пор, пока ты не решишь, чего хочешь.
– Я вовсе не говорила о том, что мы…
– Говорила… И если ты начинаешь какое-то дело, заранее готовясь к неудаче, то, как правило, так и случается.
Убрав руку с ее талии, Ник выпрямился.
– Я иначе смотрю на это. Я и так уже пропустил целый год жизни моего сына. А ты хочешь, чтобы и следующие несколько месяцев я провел, гадая, не кончится ли все это судебным разбирательством! Это заявление застигло Пенни врасплох.
– Да и не только это, – с ледяным спокойствием добавил Ник. – В то же время ты хочешь, чтобы я вел себя так, словно наш брак – реальность и относился к тебе как к жене. А подобные отношения предполагают полное доверие. Ты хочешь, чтобы у меня было раздвоение личности?
– Сколько времени тебе потребовалось, чтобы прийти к подобному заключению? – с искренним любопытством спросила она.
Озадаченный неожиданным вопросом, Ник нахмурился. А Пенни медленно покачала головой.
– Ладно, оставим это. Вынуждена признать, что ты почти разрушил мой самый серьезный довод.
Ни слова больше не говоря, она надела сандалии, затем отряхнула и аккуратно сложила коврик. Сунув его в руки удивленному Нику, она взялась за коляску и покатила ее по тропинке. Обернувшись, Пенни увидела, что Ник по-прежнему стоит на месте.
– Ты идешь? – спросила она.
– То, что ты сейчас сказала, – протянул он, идя к ней. – Что это… означает?
– Скажу тебе, когда сама пойму. Ммм… – Она глубоко вдохнула. – Как я люблю запах леса!
– Пенни, нам нужно выяснить…
– Расслабься, расстегни рубашку, развяжи галстук, – с мольбой проговорила Пенни.
Он хочет построить их семейную жизнь по той же прямолинейной схеме, что и свой ежедневный рабочий график. Никаких неожиданностей, ничего выходящего за рамки привычного, все под его неусыпным рациональным контролем. Он ничего не можете собой поделать. Так уж устроен его мозг. И спорить с ним – только зря терять время. А я не собираюсь менять решение под влиянием момента. Я думаю медленно и больше полагаюсь на инстинкты. И Нику придется смириться с этим, рассуждала она.
Вернувшись домой, они около часа играли с Аланом. Затем малыша покормили, и Джилиан помогла Пенни искупать сына. К тому времени, когда он очутился в кроватке, Пенни проголодалась, и, поскольку Ник теперь снова был дома, пошла переодеться к обеду.
Надев струящееся платье лимонного цвета, которое доходило ей до лодыжек, она спустилась вниз и присоединилась к Нику в гостиной. К ее удивлению, на нем не было привычного вечернего костюма. Одетый в прекрасно сшитые брюки защитного цвета и рубашку в тон, он выглядел очень элегантно, но несколько небрежно по сравнению с тем, что она привыкла видеть. Едва Пенни встретилась со сверкающим взглядом черных глаз, у нее ёкнуло сердце и участился пульс.
– Где твой смокинг? – поспешила она нарушить молчание, переминаясь с ноги на ногу и опуская взгляд.
– Помнишь, однажды ты сказала, что в смокинге я напоминаю тебе персонаж из старых черно-белых фильмов? – мягко напомнил Ник. – С тех пор мне всегда становилось немного не по себе, когда я переодевался к обеду. – Ник рассматривал ее простое, но элегантное платье со скромной вышивкой гладью. – А вот ты переоделась.
Пенни только усмехнулась: похоже, меняться ролями стало для них обычным делом. Но как только она второй раз столкнулась с гипнотизирующим взглядом черных глаз, эта мысль тут же улетучилась. Единственное, чего ей теперь хотелось, – это оказаться в его объятиях.
– Ты великолепно выглядишь в этом платье, – проговорил Ник. – И оно будет прекрасным фоном для моего подарка.
– Подарка?
Ник вынул коробочку из стола, за которым сидел, и вложил ей в руки. Пенни поспешила открыть ее. Вынув ожерелье из разноцветных камней, она потрясенно воззрилась на него. Все камни были великолепно огранены и вставлены в изящные оправы, соединенные тонкими золотыми цепочками. Пенни подняла изумленный взгляд на Ника.
– Какое чудо… Где ты его купил?
– Я заказал его по приезде в Триполи. Врач, искушенный в целебных свойствах камней, посоветовал мне, из чего составить ожерелье.
Пенни с трудом проглотила застоявшийся в горле комок.
– Н-но ты… Ник прикоснулся к первому камню.
– Янтарь дает спокойствие, аметист – душевный покой, аквамарин способствует общению, – перечислял он. – Лазурит поможет тебе найти путь в жизни, доверяя собственной интуиции, топаз защитит от житейских невзгод, опал способствует медитации, турмалин исцеляет от травм, ляпис-лазурь превращает негативные взгляды в позитивные… а розовый кварц наделяет здоровой энергией.
– Просто не верится, – пробормотала Пенни, рассматривая каждый камень с глубоким вниманием. – Ты потратил время и силы, даже не будучи уверенным… Для меня это особый, редкий подарок, который говорит о многом. – С этими словами Пенни обвила его шею руками. Ее сердце пело, словно тысяча скрипок, играющих крещендо. – Ты превращаешься в чудесного парня, Ник!
Он нахмурился. Превращается? Из крысы в чудесного парня. Стремительное превращение, нужно признать. Ник знал, что Пенни обрадуется ожерелью, но его удивило, что оно вызвало столь сильную реакцию. Впрочем, Пенни всегда была очень впечатлительна. Вспомнив о холодном расчете, что руководил им при покупке подарка, Ник почувствовал слабый укол совести.
– Надень его на меня, – попросила Пенни.
Взяв у нее ожерелье, Ник расстегнул застежку. Пенни повернулась к нему спиной и нагнула голову. Едва почувствовав холодную тяжесть камней, она тут же ощутила жар многообещающего, чувственного поцелуя на затылке, и колени ее едва не подогнулись. Каждая клеточка тела ответила на это прикосновение, и Пенни задохнулась от восторга.
– Вы так восхитительно отзывчивы, мадам Блейн, – хрипловато поддразнил ее Ник, когда она упала спиной в раскрытые для нее объятия.
– Ник… – дрожащим голосом произнесла она.
– Расслабься, – потребовал он и провел руками по ее напрягшимся грудям.
Пенни вздрогнула и застонала, изогнувшись в лихорадочном возбуждении. Прошла всего неделя – а казалось, сто лет, – с тех пор, как она ощущала его прикосновения.
Прерывисто вздохнув, Ник повернул ее к себе лицом и поцеловал с жадностью, равной той, какую испытывала она сама. Затем он оторвался от ее губ и крепко прижал Пенни к себе.
– Не стоило этого делать… – Он задыхался. – Особенно когда уже позвонили к обеду. Пенни даже не слышала звонка.
Ник мягко, но решительно отстранился от нее.
– Наш повар застоялся, пока я был за границей, – с сожалением поведал он. – Так что теперь нас ожидает не меньше пяти перемен. Он смертельно обидится, если мы не попробуем хоть что-нибудь.
Во время обеда Пенни не раз прикасалась к ожерелью. И она не могла оторвать глаз от Ника. Ей было радостно, и сердце переполняли радужные надежды. Ради нее Ник опять вышел за привычные рамки. Проявил небывалую заботу, выбирая для нее особенные камни. И все это – только для того, чтобы доставить ей удовольствие. Несомненно, впечатляющий жест, и он тронул Пенни до глубины души.
После десерта Ник отодвинул тарелку и протянул ей руку. С горящим от смущения лицом, но трепещущим в предвкушении телом, Пенни встала из-за стола.
– Ты чувствуешь себя счастливым? – спросила она, когда они пересекали огромный холл, впервые держась за руки.
– Я с детства не оперировал подобными понятиями. Что это означает? – весело спросил Ник.
– Думаю, нужно почувствовать себя по-настоящему несчастным, чтобы понять, что означает противоположное состояние.
– Ты собираешься сегодня спать на диване? – поинтересовался он, поймав ее взгляд.
– Нет, – не дыша прошептала Пенни.
– Вот теперь я понял, что такое счастье, дорогая, – с нескрываемой насмешкой протянул Ник.
Пенни внезапно напряглась, напуганная силой своего желания.
– Есть на свете многое, что гораздо важнее секса, Ник…
– Не для большинства мужчин, – мягко прервал он ее.
– Это такая специфическая мужская особенность?
– Определенно. И послушай человека, который не собирался жениться раньше пятидесяти лет.
Пенни остановилась и удивленно посмотрела на него.
– Но почему?
– Боялся потратить лучшие годы жизни на неудачный брак, – немедленно признался Ник. – Такая позиция не лишена смысла. Подумай об этом.
Но Пенни не хотелось об этом думать.
– Такие вещи не планируют, Ник.
– Если ты оказываешься поблизости, то нет, – согласился он.
– А тебе не приходило в голову, что ты можешь без памяти влюбиться?
– Вожделеть – да… Влюбиться – нет.
– А мне всегда так хорошо, когда я влюблена… Ну, большую часть времени, – печально поправила она себя.
Воцарилось внезапное молчание. Пенни взглянула на окаменевший профиль Ника и вздохнула. – Тебе не хочется говорить об этом, да?
Ник стиснул ее тонкие пальцы, когда она попыталась убрать их из его ладони.
– Мне кажется, чем меньше ты будешь говорить о любви, тем счастливее мы будем, – убежденно заявил он.
Пенни поняла, что по-прежнему хочет достать луну с неба. Застывший от напряжения Ник оторвал взгляд от озабоченного лица Пенни и невыразительным голосом произнес, отпустив ее руку:
– Мне нужно поработать.
В глубоком недоумении она смотрела, как он, опустив голову, поднимается по лестнице. – Могу я составить тебе компанию?
Ник обернулся и посмотрел на нее сверху холодным ироничным взглядом. Содрогнувшись, Пенни отступила.
– Да, вряд ли ты нуждаешься в моей компании…
Никогда больше она не будет пытаться определить, что чувствует Ник! Может быть, она что-то не так сказала, чем-то разозлила его? Она заговорила о любви. Но почему это так задело его? Не просто задело, с тоской признала она. Ник смотрел на нее не с насмешкой – с неприязнью!
Что могло превратить сгорающего от нетерпения мужчину в кусок льда? Излишняя ее настойчивость? Может быть, Ник тащил ее в постель только потому, что она до боли ясно давала понять, как ей не терпится снова заняться любовью с ним? Пенни вся сжалась при этой мысли. Что, если именно сейчас Ник во всей полноте представил, каково это – всегда иметь ее перед глазами, – и не смог справиться с охватившими его чувствами?..
Больше часа проворочавшись в постели, которая казалась теперь слишком большой и слишком пустой, Пенни села с ощущением, что наконец-то проникла в тайну поведения Ника. Объяснение было простым и почти унизительным для нее. Боже, какой идиоткой она была! Ведь он же сам сказал, что не собирался жениться до пятидесяти лет. Ник вдруг почувствовал себя пойманным за много лет до назначенного срока. Одарив его сыном, она лишила его свободы. Годы заключения – слишком долгий срок за то, что он пренебрег противозачаточными средствами, с тоской признала она.
Сидя на столе, Ник выпил бренди одним глотком, даже не почувствовав вкуса. Да, он никогда не был чувствительной натурой, а Пенни требует от него таких высот, которых он не в состоянии достичь. Ник снова представил ее задумчивое, грустное лицо. Его злость немного остыла. Да и злость ли это была? С некоторым удивлением он понял, что испытывает горечь. Ему было очень, очень горько…
Притворяясь, что спит, Пенни из-под ресниц наблюдала, как Ник выходит из ванной на следующее утро. Совершенно голый, он вытирал волосы полотенцем. Пенни поспешила зажмуриться. Она не слышала, как ложился Ник. К тому моменту она утратила надежду на то, что он вообще когда-нибудь придет, и заснула.
– Я знаю, что ты не спишь, – лениво заметил Ник.
Ее ресницы едва не коснулись бровей.
– Откуда?
Ник ослепительно улыбнулся.
– Я просто так сказал, а ты клюнула.
Пенни рассмеялась, но через силу. Она уже находилась под действием его магнетизма. В одних трусах Ник подошел к кровати и присел на край – весь бронзовая кожа, рельефные мускулы и брызжущая через край энергия. Он протянул ей толстую пачку долларов.
– Тебе придется хорошенько побегать по магазинам.
– Зачем?
– Сюрприз… – Его черные глаза сияли. – Но все должно быть для жаркого климата. Она резко села.
– Мы уезжаем?
– Да. Ты, я и Алан.
Пенни ошеломленно кивнула. Что отвлекло его от работы и сделало таким легким на подъем? Откуда эти необъяснимые смены настроения? Вчера вечером Ник был мрачнее тучи, а теперь расточает улыбки и обаяние.
– На пару недель, – небрежно бросил он.
– А как же работа?
– Я сумел выкроить время. Но сегодня мне еще нужно заскочить в офис, чтобы закончить некоторые дела… Хорошо, милая?
Опустив голову, он жадно прижался губами к ее приоткрытому рту, а затем с явной неохотой встал.
– Хорошо, – выдохнула она.
Одеваясь, Ник с огромным удовлетворением слушал, как Пенни тихонько что-то напевает в душе. Подумать только – а он еще опасался приема, который его ожидает! Вчерашний срыв был ошибкой, признал Ник. Если бы она поступила с ним так же, он бы ее задушил. По счастью, Пенни увлекла мысль об отпуске.