Джоанна Лэнгтон
Счастье обретения
Пять лет ни жена, ни вдова, да была ли она замужем? Такие мысли нет-нет, да и приходили Эмилии в голову, пока руки машинально выполняли работу — подкалывали, подгоняли, распарывали, — входившую в обязанности хозяйки небольшого магазина готовой одежды в скромном районе на окраине Бостона.
Ее родители поженились поздно, и она появилась на свет, когда им было далеко за сорок. Внешние проявления чувств в семье были очень редким явлением. И ее такой воспитали, сдержанной, скрытной, приученной подавлять чувственные порывы… С этим уже ничего не поделаешь. Да и к чему теперь об этом размышлять после стольких лет отсутствия мужа. Если б она могла плакать, но и слезы давно выплаканы. Анхел Фагундес бесследно исчез во время одной из длительных деловых поездок по странам Латинской Америки. Прошло уже пять лет, и надежды на то, что он жив, у Эмилии не осталось. Недолгое пребывание в роскоши не оставило в ней глубокого следа. Помимо пуританской нравственности она унаследовала от родителей уважение к труду. Одним из ранних воспоминаний было постоянное жужжание швейной машинки. Мать была искусной швеей, и ее талант служил источником дополнительного дохода семьи. Поэтому, оставшись без средств в силу сложившихся обстоятельств после исчезновения мужа, она предпочла пусть нелегкую, но зато независимую жизнь подальше от родственников Анхела Фагундеса. Единственной ниточкой, связующей ее с прошлой жизнью, были телефонные звонки друга детства Майкла Уитни, правда в последние два года они раздавались все реже и реже. Эмилия всегда рада была слышать его голос, ведь у нее никого не осталось кроме Майкла.
А тогда, почти шесть лет назад, казалось, само счастье постучалось в ее дверь. Выйти замуж за крупного банкира, да еще по любви, было большой удачей для школьной учительницы из глухой провинции. К тому же Анхел Фагундес, испанец по происхождению, кроме богатства, обладал внешностью героя девичьих грез. Так почему же ее брак так быстро потерпел фиаско? Поскольку причины ее неудач скрывались в ней самой, Эмилия мыслями уходила в детские воспоминания.
Их детство прошло в прекрасном краю на берегу озера Мичиган, среди лесов и парков огромной усадьбы, в которой ее отец служил егерем, а отец Майкла управляющим. В тринадцать лет она даже решила, что влюблена в него, однако очень скоро поняла, что относится к нему скорее как к брату, которого ей не хватало в семье…
Эмилия находилась в примерочной, подкалывая подол юбки на своей постоянной клиентке, когда прозвенел дверной колокольчик, что означало, что кто-то вошел в магазин.
— Похоже, у вас нет отбоя от клиентов, — заметила дама. — По-моему, сейчас у людей просто не остается времени на личную жизнь.
— Я не жалуюсь.
Печальная улыбка Эмилии противоречила ее словам. Если б у нее была личная жизнь! Она вколола последнюю булавку и поднялась с колен.
Среднего роста, хрупкого телосложения, Эмилия не отличалась броской красотой. Примечательными в ее внешности можно было назвать густые золотистые волосы, которые она скручивала жгутом, удерживая на затылке с помощью большой заколки, да еще глаза, широко расставленные большие серо-зеленые глаза на скуластом лице. Казалось, в них навсегда запечатлелись краски озерно-лесного края, где она родилась. Были в них и холодноватая озерная глубина, и таинственная прозелень лесов. Открытый взгляд предполагал в ней прямодушие и чистоту помыслов.
Выйдя из примерочной, Эмилия с удивлением уставилась на двух представительных мужчин в официальных костюмах и молодую женщину, которые разговаривали с ее помощницей Адой Уилкинсон, женщиной средних лет.
— Эмилия, эти люди пришли к вам, — сообщила Ада, глаза которой горели любопытством.
— Слушаю вас, чем могу быть полезна? — спросила Эмилия.
— Вы Эмилия Мелдэм?
Три пары глаз смотрели на нее с каким-то непонятным интересом. Эмилия ощутила исходившее от них нетерпение и медленно кивнула.
— Не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте, чтобы нам не мешали, мисс Мелдэм?
Волнение, которое охватило Эмилию, выдавали только ее глаза, которые, казалось, стали еще больше.
— Мы можем подняться к вам в квартиру? — спросила молодая женщина.
Только теперь Эмилия заметила, что на женщине полицейская форма, и волнение ее возросло. Но ведь обычно полицейские начинают с того, что представляются… Теперь на нее с интересом смотрели и две ее помощницы вместе с дамой-клиенткой. Эмилия вспыхнула и поспешила открыть дверь, ведущую через небольшой коридор к черному ходу и к лестнице на второй этаж, где находилась ее квартира.
— Может, вы объясните, что все это значит? — довольно резко спросила Эмилия, как только они вышли из помещения магазина.
— Мы только соблюдаем правила предосторожности, — ответил более старший по возрасту из мужчин и протянул ей свое официальное удостоверение. — Я старший офицер полиции Рикмэн, а эта юная леди констебль Бейтс. С нами этот джентльмен, Эррол Фонтейн, советник по особым делам из Министерства иностранных дел. Теперь мы можем подняться к вам и поговорить?
Почему-то Эмилия подчинилась его спокойному тону.
Что могло понадобиться от нее полиции? Да еще старшему офицеру полиции? И какое отношение она имеет к Министерству иностранных дел? Внезапно ее охватила паника. Министерство иностранных дел! Анхел!
Дрожащими руками она вставила ключ и повернула его в замке. Как долго она ждала такого визита, а теперь он застал ее врасплох. Когда же она перестала вздрагивать от каждого телефонного звонка и звонка в дверь? Задавленная чувством вины от такого открытия, Эмилия словно приросла к месту, на котором стояла. Пришлось женщине-полицейскому успокаивать ее и выводить из состояния ступора.
— Все хорошо, — приговаривала констебль Бейтс, тихонечко подталкивая ее внутрь квартиры. — Мы пришли не для того, чтобы огорчить вас, миссис Фагундес.
Миссис Фагундес… Как давно к ней так не обращались… Она рассталась с именем мужа после жестокого вторжения в ее личную жизнь бульварной прессы. Бесконечные репортеры с бесконечным вопросом: каково живется жене крупного банкира, который бесследно исчез, просто растворился в воздухе? Она отказывалась давать интервью, и тогда интерес светских хроникеров обернулся для нее злобной и грязной историей.
Значит, они пришли не с плохой новостью, наконец дошло до сознания Эмилии. Но с чем еще они могли прийти через столько лет? Здравый смысл одержал в ней верх над паническим волнением, и она понемногу приходила в себя. Наверное, обычный визит вежливости и сейчас ей сообщат, что дело не закрыто и поиски продолжаются. Давненько ей не приходилось встречаться с представителями чиновничьего мира. А было время, когда она постоянно названивала им, настаивая, требуя и, наконец, в истерике умоляя что-то предпринять, пока не дошла до такого состояния, когда возможность узнать пугала больше неизвестности. Вот тогда Эмилия и начала терять надежду на счастливое возвращение мужа…
В конце концов брат Анхела Лусиано и его сестра Эстелла смирились с мыслью о его гибели к концу первого же месяца после его исчезновения. Достоверно было известно, что Анхел Фагундес, завершая поездку по странам Латинской Америки, оказался в столице Чили в тот день, когда начался военный переворот в этой стране. Он расплатился в гостинице и сел в поджидавший его лимузин, чтобы ехать в аэропорт, откуда собирался вылететь домой. Его сопровождала вторая машина с телохранителями. По дороге на них было совершено вооруженное нападение, во время которого телохранителей взрывной волной выбросило из машины. Сами они серьезно не пострадали, но их машина была выведена из строя. Лимузин вместе с нападавшими в масках людьми исчез из виду, пока они приходили в себя. Больше никто ни Анхела, ни его водителя живыми не видел. Военных, захвативших власть в стране и проводивших массовые репрессии, мало интересовала судьба какого-то иностранца. Они отговаривались тем, что в первую неделю погибло и без вести пропало много людей из-за царивших тогда беспорядков. Кроме охранников, других свидетелей не было, и где его искать, было непонятно. Но не было и никаких доказательств гибели Анхела. Отсутствие каких либо доказательств того или другого невыносимо терзало Эмилию все эти годы.
— Пожалуйста, присядьте, миссис Фагундес, — настойчиво предложила констебль Бейтс.
Прямо как в фильме о полицейских, мелькнуло в голове Эмилии. Она с трудом сдерживалась, и ее раздражало, что кто-то пытается командовать ею в собственном доме. Тем не менее она опустилась в кресло и смотрела, как двое солидных мужчин пытаются уместиться на маленьком диванчике. Нахмурив брови и сгорая от нетерпения, она ждала. Судя по напряженным и беспокойным лицам неожиданных визитеров, они сами горели нетерпением изложить ей цель своего прихода.
— Констебль Бейтс сказала вам правду, миссис Фагундес, мы пришли к вам с хорошей новостью. Ваш муж жив. — Голос старшего офицера прозвучал твердо, даже торжественно.
Эмилия не смела шелохнуться, ее невидящий взгляд был устремлен на мистера Фонтейна. Наконец она разжала бескровные пересохшие губы и еле слышно произнесла:
— Это невозможно…
Тогда в разговор вступил Эррол Фонтейн, представлявший Министерство иностранных дел, и напомнил ей, что сразу после исчезновения Анхела Фагундеса разрабатывалась версия похищения. А также все остальные криминальные версии, какие только существуют в мире, мысленно добавила Эмилия, вспоминая события этих трех лет.
— В конце концов, ваш муж был… и остается, — поспешил добавить господин Фонтейн, с опаской поглядывая на отсутствующее выражение лица Эмилии, — одним из богатейших и влиятельных людей делового мира…
— Вы говорите, жив… — произнесла Эмилия, явно не слушавшая его, и окинула недоброжелательным взглядом присутствующих: как они посмели решиться на такую жестокость, оживить в ней надежду. Она не сможет еще раз пережить то, через что ей уже пришлось пройти. — Как может Анхел быть живым, если прошло пять лет со дня его исчезновения? Если он выжил в том кошмаре, то где был все это время? Вы ошиблись… это ужасная ошибка!
— Ваш муж жив, миссис Фагундес, — отчетливо произнес офицер Рикмэн еще раз. — Я понимаю, что для вас эта новость как гром среди ясного неба и сейчас вы в шоке. — Голос его приобрел несвойственную полицейским интонацию мягкой доверительности. — Но, пожалуйста, поверьте, что мы говорим вам правду: ваш муж, Анхел Фагундес, жив и здоров.
Эмилию трясло как в лихорадке, она напряженно вглядывалась в их лица, а потом вдруг зажмурилась. Она боролась с внутренним недоверием и отчаянно молила Бога, чтобы его слова оказались правдой, а не сном. Сколько раз за эти годы ей снилось счастливое возвращение мужа и в какое глубокое отчаяние она погружалась после пробуждения! Так не дай мне проснуться на этот раз, взывала она мысленно к Господу.
— Ваш муж объявился в Аргентине два дня назад, — решился сообщить ей советник по особым делам.
— В Аргентине… — повторила Эмилия дрожащим голосом.
— Он провел почти пять лет в чилийской тюрьме, а когда его выпустили, ему хватило здравого смысла при первой возможности тихо выбраться из этой страны.
— В тюрьме? — От потрясения Эмилия стала заикаться и широко распахнула глаза, уставившись на Фонтейна. Такое ей и в голову не могло прийти. — Анхела посадили в тюрьму? За что?!
В тот день, когда в Чили начался военный переворот, Анхел Фагундес был похищен неизвестными людьми в масках и увезен в горы.
Возможно, это простое совпадение и за него только собирались получить выкуп, но события в стране спутали планы людей, заказавших его похищение. Через несколько дней на хижину в горном лесу, где держали Анхела вооруженные до зубов похитители, наткнулась большая вооруженная группа людей, сторонников Альенде, скрывавшихся от новой власти. Завязалась перестрелка, во время которой Анхела ранили. Пришедшие, выяснив, что он жертва, а не бандит, организовали ему лечение в одном из ближайших поселений, но туда явились войска нового правительства, зачищавшие территорию страны от последних очагов сопротивления. Не успев окончательно поправиться, с чужими документами Анхел Фагундес был заключен в тюрьму, его приняли за одного из уцелевших приверженцев прежней власти.
Анхел жив… Анхел жив! И если здравый смысл призывал Эмилию к осторожности, то сердце уже готово было поверить. Но она по-прежнему пребывала в состоянии шока.
— Естественно, напрашивается вопрос, почему ваш муж не назвался сразу, как его схватили в поселковой больнице, — невозмутимо продолжал свое повествование советник Фонтейн. — Дело в том, что Анхел Фагундес, имевший финансовые дела с правительством Альенде, боялся, что, назвав себя, может подписать себе смертный приговор. Ведь он не знал, кто заказал его похищение и с какой целью. Кстати, этого мы до сих пор не знаем, есть только предположения…
Эмилия изо всех сил старалась сосредоточиться на том, что говорил советник, но все проходило мимо ее сознания, кроме того, что Анхел был похищен и ранен… Значит, сбылись самые худшие из ее опасений.
— …И если до заказчиков дошло бы, что он жив, ему вряд ли удалось бы спастись, поэтому он решил, что безопаснее отсидеться в тюрьме. Как только его освободили, он устремился к границе, перешел ее и оттуда связался с бизнесменом Антонио Бенисио, проживающим в Аргентине, который привез его к себе домой и позаботился о нем.
— Антонио… — прошептала Эмилия и прижала к вискам кончики пальцев. — Кажется, Анхел дружил с ним в университете.
— Час назад личный самолет Антонио Бенисио доставил вашего мужа на родную землю. Он настоятельно просил, чтобы о его возвращении как можно дольше не пронюхали в средствах массовой информации. Собственно, по этой причине мы приняли меры предосторожности в помещении вашего магазина.
Анхел жив и возвращается домой… Домой? Значит, к своим родным, но не к ней! Осознав это, Эмилия продолжала сидеть как пришибленная, ее раздирали противоречивые чувства. Эти люди пришли к ней, потому что для них она законная жена и ближайший родственник. Но как ни больно было признаваться, самой Эмилии известно, что к моменту отъезда мужа в Чили их брак фактически распался. Если бы не вмешались жестокие обстоятельства, он уже давно попросил бы у нее развода. Его брат давно советовал ему сделать это. А разве его сестра грубо не намекала ей, что она неподходящая жена для ее брата. И теперь, пройдя через все эти страдания, он наверняка захочет полнокровной и счастливой жизни. Скорее всего, узнав обо всем, что произошло за время его отсутствия, он даже не захочет ее видеть и будет общаться исключительно через юриста, специализирующегося на бракоразводных процессах.
— Миссис Фагундес. Эмилия… можно мне называть вас Эмилией? — спросил офицер полиции Рикмэн.
— Его родные… семейство Фагундес. брат с женой и сестра… — Эмилия говорила ровным безжизненным голосом, даже не услышав вопроса. — Они, должно быть, сейчас радостно встречают Анхела, у них праздник.
Лицо офицера полиции Рикмэна приняло официальное выражение.
— Насколько мне известно, а эта информация не подлежала разглашению, родным вашего мужа позвонил Антонио Бенисио и они сразу вылетели в Аргентину.
Новость подействовала на нее самым удручающим образом: и так бледное лицо стало смертельно бледным. Родные Анхела даже не потрудились сообщить ей о спасении мужа! Голова Эмилии поникла, их очередная жестокость поразила ее в самое сердце.
Повисла гнетущая тишина, всем стало не по себе.
— Бывают такие моменты, как в данном случае, когда родные, живущие врозь, неожиданно совершают поступок, не успев подумать, — смущенно заметил советник Фонтейн. — Мы сами узнали о происходящем только благодаря запросу нашего посольства в Аргентине к нам в министерство. Им требовалась определенная информация, чтобы выдать паспорт вашему мужу для возвращения на родину.
Эмилия продолжала молчать. Она так пристально разглядывала ковер у себя под ногами, что глазам стало больно. Вероятно, Лусиано уже объяснил Анхелу, почему он не взял ее с ними в Аргентину. И о той лживой истории, напечатанной о ней в бульварной прессе через три месяца после исчезновения Анхела. Грязная сплетня и публичное оскорбление окончательно подорвали ее душевные силы и вынудили покинуть дом семейства Фагундес, чтобы не лишиться рассудка.
Эррол Фонтейн, не дождавшись никакой реакции от Эмилии, бодрым тоном стал излагать дальше:
— На данный момент мы имеем от вашего мужа настоятельную просьбу выяснить, почему вы не были поставлены в известность. Он не в курсе, что его родственники забыли поставить в известность нас.
Эмилия наконец нерешительно подняла на него глаза.
— Это правда?
— По-моему, ваш муж недвусмысленно дал понять, что с нетерпением ждет встречи со своей женой… — сказал офицер полиции и улыбнулся, чтобы успокоить ее.
Эмилия перевела взгляд на него, в ее глазах светилось изумление и недоверие.
— Анхел с нетерпением ждет встречи… со мной? — От волнения ей не хватило дыхания и последние слова она произнесла почти шепотом.
Может, она ослышалась?
— Как вы уже знаете, ваш муж прилетел в Нью-Йорк, там пересел в вертолет и сейчас направляется к Бостону, где и совершит посадку на частном аэродроме. Мы отвезем вас туда.
Возможно, так ему удастся избежать внимания журналистов разного толка.
— Он хочет видеть меня?! — У Эмилии вырвался резкий смех, угрожающе похожий на истерический.
Она отвернулась и прикрыла ресницами глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется. Ей бы остаться сейчас одной, а не сидеть под взглядами посторонних людей. Наверняка они в курсе ее запутанных отношений с Анхелом. Придется привыкнуть и к этому, теперь она знает, что для журналистов, работающих в средствах массовой информации, нет ничего святого. Поведение же семейства Фагундес объясняется именно их деятельностью. Вон сколько времени прошло, а их отношение к ней не изменилось.
После исчезновения Анхела ФБР провело тщательное расследование по всем направлениям, к которому привлекались следственные органы тех стран, в которых были отделения банка Фагундес. Финансовые эксперты проверяли платежеспособность банка. Подозревали мошенничество, вымогательство, даже двойную бухгалтерию. Проверяли вероятность связей председателя правления банка, каковым являлся Анхел Фагундес, с преступными синдикатами. Не обнаружив ничего, подтверждающего эти версии, следователи все внимание перенесли на ближайшее окружение Анхела, на членов его семьи. Проверялась версия, по которой кто-то из них мог нанять профессиональных убийц. чтобы избавиться от него, пока он находился за границей. Проверено было все и вся, допрашивали всех, задавали бесконечные вопросы, не смущаясь, что вторгаются в глубоко личные дела опрашиваемых людей. Анхел был слишком богат и слишком заметной фигурой в международном банковском деле, чтобы его исчезновение не вызвало подозрений, касающихся всех, кто был так или иначе связан с ним. Но ни один человек не пострадал в результате проводимого расследования так, как пострадала Эмилия, его жена, которую снобствующие брат и сестра Анхела втайне презирали, жена, которая мгновенно стала козлом отпущения и виновницей несчастья. Лусиано с Эстеллой набросились на нее как голодные крысы. Прежде всего ее обвинили в том, что Анхел сам вызвался поехать проверять отделения банка в странах Латинской Америки, хотя мог послать кого-то из служащих банка.
— В таких случаях, как этот, мы, как правило, организуем охрану на период изоляции пострадавшего, — заметил Эррол Фонтейн, — но ваш муж категорически отказался от нашей поддержки.
— Думаю, Анхел сказал, что лучше тюрьма, чем ваша опека, — сказал офицер Рикмэн, еле сдерживая улыбку.
На низком журнальном столике перед Эмилией появилась чашка с чаем.
— Вы пережили сильное потрясение, — доброжелательно сказала констебль Бейтс. — А вам еще предстоит сегодня встреча с мужем.
При этом напоминании Эмилия порывисто поднялась и прошла в спальню, где снова закрыла глаза, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Анхел жив, Анхел на пути к дому. Возвращается к ней? Она обругала себя, что все время думает не о том. Как можно быть такой эгоисткой?! Раз Анхел нуждается в ней, значит, ее место рядом с ним. Это так очевидно и естественно. Да что тут рассуждать. Если Аыхел потребовал встречи с ней, ее ничто не удержит!
Может, Лусиано, в конце концов, промолчал о том ее мнимом романе? А если так, чем он объяснил Анхелу ее отсутствие на борту самолета, доставившего родственников в Аргентину? И что скажет Анхел, когда вернется? Как она объяснит ему, почему ушла из его дома? Почему скрывается под другим именем? Почему стала вести жизнь, совсем не похожую на ту прежнюю, которая ненадолго стала ее жизнью?
Эмилия открыла глаза и вгляделась в фотографию, стоявшую в рамке на столике возле ее кровати, с которой ей улыбался Анхел. Типичный испанец: жгучий красивый брюнет, море обаяния в сочетании с холодным высокомерием.
Фотография сделана на Корсике, куда они заехали по ее просьбе во время их свадебного путешествия по югу Франции. В общей сложности они прожили вместе всего семь месяцев, на протяжении которых она наблюдала, как он постепенно отдаляется от нее. Дверь, соединявшая их спальни, открывалась все реже, все больше времени он стал проводить за границей, разъезжая по делам банка. В результате Эмилия все больше замыкалась в себе. Нет, она не переставала любить его, только теперь любовь ей доставляла одни страдания.
Тихий стук в дверь прервал поток ее воспоминаний. То, что предстояло ей сейчас и должно было стать счастливейшим событием в ее жизни, почему-то вызывало у нее панику.
Эмилия повернула к констеблю Бейтс залитое слезами бледное лицо.
— В чем дело?
— Через полчаса нам выезжать. На вашем месте я бы поторопилась закрыть магазин и решить, что надеть для встречи с мужем.
Что надеть? Эмилии стало смешно, но она сдержалась, это уже похоже на истерику. Анхел… Анхел… Сколько же ему пришлось пережить. Похищение, смертельную опасность, тяжелое ранение, пребывание в тюрьме в чужой стране под чужим именем. Разве жизнь готовила его к таким испытаниям? Анхела, рожденного в богатстве, привыкшего отдавать распоряжения и пользоваться всеми благами, которые гарантировало ему его социальное положение.
Когда-то ему нравилось видеть ее в зеленом, вспомнилось ей. Да, точно, зеленый его любимый цвет. Бросившись к шкафу, она начала судорожно копаться в его содержимом.
А может, он хочет встретиться с ней только для того, чтобы сказать: «Привет, я вернулся… Но, увы…» И снова замаячат за этими словами происки его драгоценной семейки. Да! Ведь существует еще Патрисия Рэндел! Как же она забыла о ней?! Его первая, его настоящая любовь, бывшая невеста Анхела, родившая ребенка неизвестно от кого и отказавшаяся назвать имя отца ребенка. Эмилия закрыла лицо ладонями. Внутри все дрожало. Нет, она просто ненормальная. Радость и страх переполняли ее с такой силой, что ей отчаянно хотелось одновременно и кричать, и плакать…
Телефонный звонок остановил Эмилию, когда она вместе со своим эскортом уже собиралась выходить.
— Эмилия?
Она узнала голос младшего брата Анхела, Лусиано. Звонок после стольких лет глухого молчания! Эмилия буквально онемела от страха, вообразив, что он звонит по поручению Анхела и сейчас отменит их встречу.
Ей удалось прошептать «да».
— Я ничего не рассказал Анхелу. Не мог же я огорошить его при встрече такой новостью. — В голосе Лусиано послышались презрительно-снисходительные нотки. — Пришлось мне солгать, что после твоего отъезда из нашего дома мы потеряли с тобой всякую связь. Но тебе лучше рассказать ему правду. Я не потерплю, чтобы из моего брата делали дурака при моем попустительстве!
Правду? Не успев положить дрожащей рукой трубку, Эмилия испытала такую острую горечь, что ей захотелось снова поднять ее и позвонить Лусиано. Велико было искушение, но Эмилия сдержалась. К тому же вряд ли он поверит. Ни он, ни остальные не захотят поверить правде, которая заключается в том, что два близких ей человека предали ее и в конечном счете сделали из нее козла отпущения.
— Вы должны усвоить, что того мужчины, которого вы знали, больше нет. К вам вернется совсем другой человек, — предупреждал Эмилию Эррол Фонтейн, пока они сидели на заднем сиденье полицейской машины без опознавательных знаков, направляясь к аэродрому. — Вам обоим придется нелегко, прежде чем удастся заново наладить отношения…
— Да… я понимаю.
Ей хотелось, чтобы он замолчал и перестал запугивать ее своими наставлениями. Она слушала его, и в глазах ее металось беспокойство. Его лекция о синдроме посттравматического стресса приводила ее в ужас.
— Анхел возвращается в мир, с которым не имел никакой связи пять лет. Ему придется заново привыкать к нему. А это серьезное испытание. У него начнутся перепады, срывы, приступы депрессии из-за горького чувства несправедливости, что потеряно столько лет. Временами он будет искать уединения, но возможен и другой вариант — постоянная потребность в обществе. Порою на него может накатывать отчужденность и угрюмость, молчаливость или, наоборот, он станет изображать супермена, но и это еще не все…
Ее родители поженились поздно, и она появилась на свет, когда им было далеко за сорок. Внешние проявления чувств в семье были очень редким явлением. И ее такой воспитали, сдержанной, скрытной, приученной подавлять чувственные порывы… С этим уже ничего не поделаешь. Да и к чему теперь об этом размышлять после стольких лет отсутствия мужа. Если б она могла плакать, но и слезы давно выплаканы. Анхел Фагундес бесследно исчез во время одной из длительных деловых поездок по странам Латинской Америки. Прошло уже пять лет, и надежды на то, что он жив, у Эмилии не осталось. Недолгое пребывание в роскоши не оставило в ней глубокого следа. Помимо пуританской нравственности она унаследовала от родителей уважение к труду. Одним из ранних воспоминаний было постоянное жужжание швейной машинки. Мать была искусной швеей, и ее талант служил источником дополнительного дохода семьи. Поэтому, оставшись без средств в силу сложившихся обстоятельств после исчезновения мужа, она предпочла пусть нелегкую, но зато независимую жизнь подальше от родственников Анхела Фагундеса. Единственной ниточкой, связующей ее с прошлой жизнью, были телефонные звонки друга детства Майкла Уитни, правда в последние два года они раздавались все реже и реже. Эмилия всегда рада была слышать его голос, ведь у нее никого не осталось кроме Майкла.
А тогда, почти шесть лет назад, казалось, само счастье постучалось в ее дверь. Выйти замуж за крупного банкира, да еще по любви, было большой удачей для школьной учительницы из глухой провинции. К тому же Анхел Фагундес, испанец по происхождению, кроме богатства, обладал внешностью героя девичьих грез. Так почему же ее брак так быстро потерпел фиаско? Поскольку причины ее неудач скрывались в ней самой, Эмилия мыслями уходила в детские воспоминания.
Их детство прошло в прекрасном краю на берегу озера Мичиган, среди лесов и парков огромной усадьбы, в которой ее отец служил егерем, а отец Майкла управляющим. В тринадцать лет она даже решила, что влюблена в него, однако очень скоро поняла, что относится к нему скорее как к брату, которого ей не хватало в семье…
Эмилия находилась в примерочной, подкалывая подол юбки на своей постоянной клиентке, когда прозвенел дверной колокольчик, что означало, что кто-то вошел в магазин.
— Похоже, у вас нет отбоя от клиентов, — заметила дама. — По-моему, сейчас у людей просто не остается времени на личную жизнь.
— Я не жалуюсь.
Печальная улыбка Эмилии противоречила ее словам. Если б у нее была личная жизнь! Она вколола последнюю булавку и поднялась с колен.
Среднего роста, хрупкого телосложения, Эмилия не отличалась броской красотой. Примечательными в ее внешности можно было назвать густые золотистые волосы, которые она скручивала жгутом, удерживая на затылке с помощью большой заколки, да еще глаза, широко расставленные большие серо-зеленые глаза на скуластом лице. Казалось, в них навсегда запечатлелись краски озерно-лесного края, где она родилась. Были в них и холодноватая озерная глубина, и таинственная прозелень лесов. Открытый взгляд предполагал в ней прямодушие и чистоту помыслов.
Выйдя из примерочной, Эмилия с удивлением уставилась на двух представительных мужчин в официальных костюмах и молодую женщину, которые разговаривали с ее помощницей Адой Уилкинсон, женщиной средних лет.
— Эмилия, эти люди пришли к вам, — сообщила Ада, глаза которой горели любопытством.
— Слушаю вас, чем могу быть полезна? — спросила Эмилия.
— Вы Эмилия Мелдэм?
Три пары глаз смотрели на нее с каким-то непонятным интересом. Эмилия ощутила исходившее от них нетерпение и медленно кивнула.
— Не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте, чтобы нам не мешали, мисс Мелдэм?
Волнение, которое охватило Эмилию, выдавали только ее глаза, которые, казалось, стали еще больше.
— Мы можем подняться к вам в квартиру? — спросила молодая женщина.
Только теперь Эмилия заметила, что на женщине полицейская форма, и волнение ее возросло. Но ведь обычно полицейские начинают с того, что представляются… Теперь на нее с интересом смотрели и две ее помощницы вместе с дамой-клиенткой. Эмилия вспыхнула и поспешила открыть дверь, ведущую через небольшой коридор к черному ходу и к лестнице на второй этаж, где находилась ее квартира.
— Может, вы объясните, что все это значит? — довольно резко спросила Эмилия, как только они вышли из помещения магазина.
— Мы только соблюдаем правила предосторожности, — ответил более старший по возрасту из мужчин и протянул ей свое официальное удостоверение. — Я старший офицер полиции Рикмэн, а эта юная леди констебль Бейтс. С нами этот джентльмен, Эррол Фонтейн, советник по особым делам из Министерства иностранных дел. Теперь мы можем подняться к вам и поговорить?
Почему-то Эмилия подчинилась его спокойному тону.
Что могло понадобиться от нее полиции? Да еще старшему офицеру полиции? И какое отношение она имеет к Министерству иностранных дел? Внезапно ее охватила паника. Министерство иностранных дел! Анхел!
Дрожащими руками она вставила ключ и повернула его в замке. Как долго она ждала такого визита, а теперь он застал ее врасплох. Когда же она перестала вздрагивать от каждого телефонного звонка и звонка в дверь? Задавленная чувством вины от такого открытия, Эмилия словно приросла к месту, на котором стояла. Пришлось женщине-полицейскому успокаивать ее и выводить из состояния ступора.
— Все хорошо, — приговаривала констебль Бейтс, тихонечко подталкивая ее внутрь квартиры. — Мы пришли не для того, чтобы огорчить вас, миссис Фагундес.
Миссис Фагундес… Как давно к ней так не обращались… Она рассталась с именем мужа после жестокого вторжения в ее личную жизнь бульварной прессы. Бесконечные репортеры с бесконечным вопросом: каково живется жене крупного банкира, который бесследно исчез, просто растворился в воздухе? Она отказывалась давать интервью, и тогда интерес светских хроникеров обернулся для нее злобной и грязной историей.
Значит, они пришли не с плохой новостью, наконец дошло до сознания Эмилии. Но с чем еще они могли прийти через столько лет? Здравый смысл одержал в ней верх над паническим волнением, и она понемногу приходила в себя. Наверное, обычный визит вежливости и сейчас ей сообщат, что дело не закрыто и поиски продолжаются. Давненько ей не приходилось встречаться с представителями чиновничьего мира. А было время, когда она постоянно названивала им, настаивая, требуя и, наконец, в истерике умоляя что-то предпринять, пока не дошла до такого состояния, когда возможность узнать пугала больше неизвестности. Вот тогда Эмилия и начала терять надежду на счастливое возвращение мужа…
В конце концов брат Анхела Лусиано и его сестра Эстелла смирились с мыслью о его гибели к концу первого же месяца после его исчезновения. Достоверно было известно, что Анхел Фагундес, завершая поездку по странам Латинской Америки, оказался в столице Чили в тот день, когда начался военный переворот в этой стране. Он расплатился в гостинице и сел в поджидавший его лимузин, чтобы ехать в аэропорт, откуда собирался вылететь домой. Его сопровождала вторая машина с телохранителями. По дороге на них было совершено вооруженное нападение, во время которого телохранителей взрывной волной выбросило из машины. Сами они серьезно не пострадали, но их машина была выведена из строя. Лимузин вместе с нападавшими в масках людьми исчез из виду, пока они приходили в себя. Больше никто ни Анхела, ни его водителя живыми не видел. Военных, захвативших власть в стране и проводивших массовые репрессии, мало интересовала судьба какого-то иностранца. Они отговаривались тем, что в первую неделю погибло и без вести пропало много людей из-за царивших тогда беспорядков. Кроме охранников, других свидетелей не было, и где его искать, было непонятно. Но не было и никаких доказательств гибели Анхела. Отсутствие каких либо доказательств того или другого невыносимо терзало Эмилию все эти годы.
— Пожалуйста, присядьте, миссис Фагундес, — настойчиво предложила констебль Бейтс.
Прямо как в фильме о полицейских, мелькнуло в голове Эмилии. Она с трудом сдерживалась, и ее раздражало, что кто-то пытается командовать ею в собственном доме. Тем не менее она опустилась в кресло и смотрела, как двое солидных мужчин пытаются уместиться на маленьком диванчике. Нахмурив брови и сгорая от нетерпения, она ждала. Судя по напряженным и беспокойным лицам неожиданных визитеров, они сами горели нетерпением изложить ей цель своего прихода.
— Констебль Бейтс сказала вам правду, миссис Фагундес, мы пришли к вам с хорошей новостью. Ваш муж жив. — Голос старшего офицера прозвучал твердо, даже торжественно.
Эмилия не смела шелохнуться, ее невидящий взгляд был устремлен на мистера Фонтейна. Наконец она разжала бескровные пересохшие губы и еле слышно произнесла:
— Это невозможно…
Тогда в разговор вступил Эррол Фонтейн, представлявший Министерство иностранных дел, и напомнил ей, что сразу после исчезновения Анхела Фагундеса разрабатывалась версия похищения. А также все остальные криминальные версии, какие только существуют в мире, мысленно добавила Эмилия, вспоминая события этих трех лет.
— В конце концов, ваш муж был… и остается, — поспешил добавить господин Фонтейн, с опаской поглядывая на отсутствующее выражение лица Эмилии, — одним из богатейших и влиятельных людей делового мира…
— Вы говорите, жив… — произнесла Эмилия, явно не слушавшая его, и окинула недоброжелательным взглядом присутствующих: как они посмели решиться на такую жестокость, оживить в ней надежду. Она не сможет еще раз пережить то, через что ей уже пришлось пройти. — Как может Анхел быть живым, если прошло пять лет со дня его исчезновения? Если он выжил в том кошмаре, то где был все это время? Вы ошиблись… это ужасная ошибка!
— Ваш муж жив, миссис Фагундес, — отчетливо произнес офицер Рикмэн еще раз. — Я понимаю, что для вас эта новость как гром среди ясного неба и сейчас вы в шоке. — Голос его приобрел несвойственную полицейским интонацию мягкой доверительности. — Но, пожалуйста, поверьте, что мы говорим вам правду: ваш муж, Анхел Фагундес, жив и здоров.
Эмилию трясло как в лихорадке, она напряженно вглядывалась в их лица, а потом вдруг зажмурилась. Она боролась с внутренним недоверием и отчаянно молила Бога, чтобы его слова оказались правдой, а не сном. Сколько раз за эти годы ей снилось счастливое возвращение мужа и в какое глубокое отчаяние она погружалась после пробуждения! Так не дай мне проснуться на этот раз, взывала она мысленно к Господу.
— Ваш муж объявился в Аргентине два дня назад, — решился сообщить ей советник по особым делам.
— В Аргентине… — повторила Эмилия дрожащим голосом.
— Он провел почти пять лет в чилийской тюрьме, а когда его выпустили, ему хватило здравого смысла при первой возможности тихо выбраться из этой страны.
— В тюрьме? — От потрясения Эмилия стала заикаться и широко распахнула глаза, уставившись на Фонтейна. Такое ей и в голову не могло прийти. — Анхела посадили в тюрьму? За что?!
В тот день, когда в Чили начался военный переворот, Анхел Фагундес был похищен неизвестными людьми в масках и увезен в горы.
Возможно, это простое совпадение и за него только собирались получить выкуп, но события в стране спутали планы людей, заказавших его похищение. Через несколько дней на хижину в горном лесу, где держали Анхела вооруженные до зубов похитители, наткнулась большая вооруженная группа людей, сторонников Альенде, скрывавшихся от новой власти. Завязалась перестрелка, во время которой Анхела ранили. Пришедшие, выяснив, что он жертва, а не бандит, организовали ему лечение в одном из ближайших поселений, но туда явились войска нового правительства, зачищавшие территорию страны от последних очагов сопротивления. Не успев окончательно поправиться, с чужими документами Анхел Фагундес был заключен в тюрьму, его приняли за одного из уцелевших приверженцев прежней власти.
Анхел жив… Анхел жив! И если здравый смысл призывал Эмилию к осторожности, то сердце уже готово было поверить. Но она по-прежнему пребывала в состоянии шока.
— Естественно, напрашивается вопрос, почему ваш муж не назвался сразу, как его схватили в поселковой больнице, — невозмутимо продолжал свое повествование советник Фонтейн. — Дело в том, что Анхел Фагундес, имевший финансовые дела с правительством Альенде, боялся, что, назвав себя, может подписать себе смертный приговор. Ведь он не знал, кто заказал его похищение и с какой целью. Кстати, этого мы до сих пор не знаем, есть только предположения…
Эмилия изо всех сил старалась сосредоточиться на том, что говорил советник, но все проходило мимо ее сознания, кроме того, что Анхел был похищен и ранен… Значит, сбылись самые худшие из ее опасений.
— …И если до заказчиков дошло бы, что он жив, ему вряд ли удалось бы спастись, поэтому он решил, что безопаснее отсидеться в тюрьме. Как только его освободили, он устремился к границе, перешел ее и оттуда связался с бизнесменом Антонио Бенисио, проживающим в Аргентине, который привез его к себе домой и позаботился о нем.
— Антонио… — прошептала Эмилия и прижала к вискам кончики пальцев. — Кажется, Анхел дружил с ним в университете.
— Час назад личный самолет Антонио Бенисио доставил вашего мужа на родную землю. Он настоятельно просил, чтобы о его возвращении как можно дольше не пронюхали в средствах массовой информации. Собственно, по этой причине мы приняли меры предосторожности в помещении вашего магазина.
Анхел жив и возвращается домой… Домой? Значит, к своим родным, но не к ней! Осознав это, Эмилия продолжала сидеть как пришибленная, ее раздирали противоречивые чувства. Эти люди пришли к ней, потому что для них она законная жена и ближайший родственник. Но как ни больно было признаваться, самой Эмилии известно, что к моменту отъезда мужа в Чили их брак фактически распался. Если бы не вмешались жестокие обстоятельства, он уже давно попросил бы у нее развода. Его брат давно советовал ему сделать это. А разве его сестра грубо не намекала ей, что она неподходящая жена для ее брата. И теперь, пройдя через все эти страдания, он наверняка захочет полнокровной и счастливой жизни. Скорее всего, узнав обо всем, что произошло за время его отсутствия, он даже не захочет ее видеть и будет общаться исключительно через юриста, специализирующегося на бракоразводных процессах.
— Миссис Фагундес. Эмилия… можно мне называть вас Эмилией? — спросил офицер полиции Рикмэн.
— Его родные… семейство Фагундес. брат с женой и сестра… — Эмилия говорила ровным безжизненным голосом, даже не услышав вопроса. — Они, должно быть, сейчас радостно встречают Анхела, у них праздник.
Лицо офицера полиции Рикмэна приняло официальное выражение.
— Насколько мне известно, а эта информация не подлежала разглашению, родным вашего мужа позвонил Антонио Бенисио и они сразу вылетели в Аргентину.
Новость подействовала на нее самым удручающим образом: и так бледное лицо стало смертельно бледным. Родные Анхела даже не потрудились сообщить ей о спасении мужа! Голова Эмилии поникла, их очередная жестокость поразила ее в самое сердце.
Повисла гнетущая тишина, всем стало не по себе.
— Бывают такие моменты, как в данном случае, когда родные, живущие врозь, неожиданно совершают поступок, не успев подумать, — смущенно заметил советник Фонтейн. — Мы сами узнали о происходящем только благодаря запросу нашего посольства в Аргентине к нам в министерство. Им требовалась определенная информация, чтобы выдать паспорт вашему мужу для возвращения на родину.
Эмилия продолжала молчать. Она так пристально разглядывала ковер у себя под ногами, что глазам стало больно. Вероятно, Лусиано уже объяснил Анхелу, почему он не взял ее с ними в Аргентину. И о той лживой истории, напечатанной о ней в бульварной прессе через три месяца после исчезновения Анхела. Грязная сплетня и публичное оскорбление окончательно подорвали ее душевные силы и вынудили покинуть дом семейства Фагундес, чтобы не лишиться рассудка.
Эррол Фонтейн, не дождавшись никакой реакции от Эмилии, бодрым тоном стал излагать дальше:
— На данный момент мы имеем от вашего мужа настоятельную просьбу выяснить, почему вы не были поставлены в известность. Он не в курсе, что его родственники забыли поставить в известность нас.
Эмилия наконец нерешительно подняла на него глаза.
— Это правда?
— По-моему, ваш муж недвусмысленно дал понять, что с нетерпением ждет встречи со своей женой… — сказал офицер полиции и улыбнулся, чтобы успокоить ее.
Эмилия перевела взгляд на него, в ее глазах светилось изумление и недоверие.
— Анхел с нетерпением ждет встречи… со мной? — От волнения ей не хватило дыхания и последние слова она произнесла почти шепотом.
Может, она ослышалась?
— Как вы уже знаете, ваш муж прилетел в Нью-Йорк, там пересел в вертолет и сейчас направляется к Бостону, где и совершит посадку на частном аэродроме. Мы отвезем вас туда.
Возможно, так ему удастся избежать внимания журналистов разного толка.
— Он хочет видеть меня?! — У Эмилии вырвался резкий смех, угрожающе похожий на истерический.
Она отвернулась и прикрыла ресницами глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется. Ей бы остаться сейчас одной, а не сидеть под взглядами посторонних людей. Наверняка они в курсе ее запутанных отношений с Анхелом. Придется привыкнуть и к этому, теперь она знает, что для журналистов, работающих в средствах массовой информации, нет ничего святого. Поведение же семейства Фагундес объясняется именно их деятельностью. Вон сколько времени прошло, а их отношение к ней не изменилось.
После исчезновения Анхела ФБР провело тщательное расследование по всем направлениям, к которому привлекались следственные органы тех стран, в которых были отделения банка Фагундес. Финансовые эксперты проверяли платежеспособность банка. Подозревали мошенничество, вымогательство, даже двойную бухгалтерию. Проверяли вероятность связей председателя правления банка, каковым являлся Анхел Фагундес, с преступными синдикатами. Не обнаружив ничего, подтверждающего эти версии, следователи все внимание перенесли на ближайшее окружение Анхела, на членов его семьи. Проверялась версия, по которой кто-то из них мог нанять профессиональных убийц. чтобы избавиться от него, пока он находился за границей. Проверено было все и вся, допрашивали всех, задавали бесконечные вопросы, не смущаясь, что вторгаются в глубоко личные дела опрашиваемых людей. Анхел был слишком богат и слишком заметной фигурой в международном банковском деле, чтобы его исчезновение не вызвало подозрений, касающихся всех, кто был так или иначе связан с ним. Но ни один человек не пострадал в результате проводимого расследования так, как пострадала Эмилия, его жена, которую снобствующие брат и сестра Анхела втайне презирали, жена, которая мгновенно стала козлом отпущения и виновницей несчастья. Лусиано с Эстеллой набросились на нее как голодные крысы. Прежде всего ее обвинили в том, что Анхел сам вызвался поехать проверять отделения банка в странах Латинской Америки, хотя мог послать кого-то из служащих банка.
— В таких случаях, как этот, мы, как правило, организуем охрану на период изоляции пострадавшего, — заметил Эррол Фонтейн, — но ваш муж категорически отказался от нашей поддержки.
— Думаю, Анхел сказал, что лучше тюрьма, чем ваша опека, — сказал офицер Рикмэн, еле сдерживая улыбку.
На низком журнальном столике перед Эмилией появилась чашка с чаем.
— Вы пережили сильное потрясение, — доброжелательно сказала констебль Бейтс. — А вам еще предстоит сегодня встреча с мужем.
При этом напоминании Эмилия порывисто поднялась и прошла в спальню, где снова закрыла глаза, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Анхел жив, Анхел на пути к дому. Возвращается к ней? Она обругала себя, что все время думает не о том. Как можно быть такой эгоисткой?! Раз Анхел нуждается в ней, значит, ее место рядом с ним. Это так очевидно и естественно. Да что тут рассуждать. Если Аыхел потребовал встречи с ней, ее ничто не удержит!
Может, Лусиано, в конце концов, промолчал о том ее мнимом романе? А если так, чем он объяснил Анхелу ее отсутствие на борту самолета, доставившего родственников в Аргентину? И что скажет Анхел, когда вернется? Как она объяснит ему, почему ушла из его дома? Почему скрывается под другим именем? Почему стала вести жизнь, совсем не похожую на ту прежнюю, которая ненадолго стала ее жизнью?
Эмилия открыла глаза и вгляделась в фотографию, стоявшую в рамке на столике возле ее кровати, с которой ей улыбался Анхел. Типичный испанец: жгучий красивый брюнет, море обаяния в сочетании с холодным высокомерием.
Фотография сделана на Корсике, куда они заехали по ее просьбе во время их свадебного путешествия по югу Франции. В общей сложности они прожили вместе всего семь месяцев, на протяжении которых она наблюдала, как он постепенно отдаляется от нее. Дверь, соединявшая их спальни, открывалась все реже, все больше времени он стал проводить за границей, разъезжая по делам банка. В результате Эмилия все больше замыкалась в себе. Нет, она не переставала любить его, только теперь любовь ей доставляла одни страдания.
Тихий стук в дверь прервал поток ее воспоминаний. То, что предстояло ей сейчас и должно было стать счастливейшим событием в ее жизни, почему-то вызывало у нее панику.
Эмилия повернула к констеблю Бейтс залитое слезами бледное лицо.
— В чем дело?
— Через полчаса нам выезжать. На вашем месте я бы поторопилась закрыть магазин и решить, что надеть для встречи с мужем.
Что надеть? Эмилии стало смешно, но она сдержалась, это уже похоже на истерику. Анхел… Анхел… Сколько же ему пришлось пережить. Похищение, смертельную опасность, тяжелое ранение, пребывание в тюрьме в чужой стране под чужим именем. Разве жизнь готовила его к таким испытаниям? Анхела, рожденного в богатстве, привыкшего отдавать распоряжения и пользоваться всеми благами, которые гарантировало ему его социальное положение.
Когда-то ему нравилось видеть ее в зеленом, вспомнилось ей. Да, точно, зеленый его любимый цвет. Бросившись к шкафу, она начала судорожно копаться в его содержимом.
А может, он хочет встретиться с ней только для того, чтобы сказать: «Привет, я вернулся… Но, увы…» И снова замаячат за этими словами происки его драгоценной семейки. Да! Ведь существует еще Патрисия Рэндел! Как же она забыла о ней?! Его первая, его настоящая любовь, бывшая невеста Анхела, родившая ребенка неизвестно от кого и отказавшаяся назвать имя отца ребенка. Эмилия закрыла лицо ладонями. Внутри все дрожало. Нет, она просто ненормальная. Радость и страх переполняли ее с такой силой, что ей отчаянно хотелось одновременно и кричать, и плакать…
Телефонный звонок остановил Эмилию, когда она вместе со своим эскортом уже собиралась выходить.
— Эмилия?
Она узнала голос младшего брата Анхела, Лусиано. Звонок после стольких лет глухого молчания! Эмилия буквально онемела от страха, вообразив, что он звонит по поручению Анхела и сейчас отменит их встречу.
Ей удалось прошептать «да».
— Я ничего не рассказал Анхелу. Не мог же я огорошить его при встрече такой новостью. — В голосе Лусиано послышались презрительно-снисходительные нотки. — Пришлось мне солгать, что после твоего отъезда из нашего дома мы потеряли с тобой всякую связь. Но тебе лучше рассказать ему правду. Я не потерплю, чтобы из моего брата делали дурака при моем попустительстве!
Правду? Не успев положить дрожащей рукой трубку, Эмилия испытала такую острую горечь, что ей захотелось снова поднять ее и позвонить Лусиано. Велико было искушение, но Эмилия сдержалась. К тому же вряд ли он поверит. Ни он, ни остальные не захотят поверить правде, которая заключается в том, что два близких ей человека предали ее и в конечном счете сделали из нее козла отпущения.
— Вы должны усвоить, что того мужчины, которого вы знали, больше нет. К вам вернется совсем другой человек, — предупреждал Эмилию Эррол Фонтейн, пока они сидели на заднем сиденье полицейской машины без опознавательных знаков, направляясь к аэродрому. — Вам обоим придется нелегко, прежде чем удастся заново наладить отношения…
— Да… я понимаю.
Ей хотелось, чтобы он замолчал и перестал запугивать ее своими наставлениями. Она слушала его, и в глазах ее металось беспокойство. Его лекция о синдроме посттравматического стресса приводила ее в ужас.
— Анхел возвращается в мир, с которым не имел никакой связи пять лет. Ему придется заново привыкать к нему. А это серьезное испытание. У него начнутся перепады, срывы, приступы депрессии из-за горького чувства несправедливости, что потеряно столько лет. Временами он будет искать уединения, но возможен и другой вариант — постоянная потребность в обществе. Порою на него может накатывать отчужденность и угрюмость, молчаливость или, наоборот, он станет изображать супермена, но и это еще не все…