Лэнгтон Джоанна. Удачный выбор

   — Мне нравится ощущать тебя так близко, дорогая…
   Внезапно ослабев от приступа желания, Кимберли прижалась к нему.
   — Я тоже… то есть мне хорошо рядом с тобой…
   Артур оценил ее признание. Запустив длинные сильные пальцы в густые волосы Кимберли, он слегка запрокинул ее голову и посмотрел ей в лицо. Ее ясные глаза притягивали его как магнитом, потому что он мог читать по ним ее мысли: застенчивую неуверенность вперемежку с гордой бравадой и… нестерпимый плотский голод, который она не могла скрыть.
   Он набросился на ее губы с такой жадностью, что Кимберли еле устояла на ногах. Тонкая полоска воздуха между ними казалась густой и горячей. Кимберли упивалась теплотой и ароматом его кожи и приливом собственного желания. Когда Артур оторвался от нее, потому что лифт остановился и им надо было выходить, Кимберли, жадно вдыхая воздух изголодавшимися легкими, положила голову ему на плечо.
   В ее мыслях был сумбур. Кимберли не могла поверить, что все, что она чувствует, реально, но страстно желала, чтобы это продолжалось как можно дольше.
   Артур распахнул перед ней дверь роскошного люкса.
   До этого момента Кимберли не задумывалась над тем, куда он ее ведет. Оказывается, у Артура собственный номер в отеле и она опрометчиво позволила ему привести ее сюда!
   — Ты рассчитываешь, что я останусь здесь на ночь? — с испугом спросила она.

3

   — Это зависит только от тебя, — ответил Артур.
   Кимберли густо покраснела. Конечно, от нее! Она подошла к окну, из которого открывалась обширная панорама города, но Кимберли было не до красот пейзажа — сейчас она думала лишь о том, какой глупой она, должно быть, предстала перед Артуром. Нервной девственницей, впервые оказавшейся наедине с мужчиной.
   К сожалению, Глэдис привела в порядок при помощи искусного макияжа, прически и одежды только ее внешность. Внутри она оставалась все той же Кимберли Дорсет. Для Кимберли представители мужского пола всегда были далекими и непонятными, словно какие-то враждебные существа. Она так и не научилась разговаривать и вести себя с ними. В семнадцать лет она пережила унижение от парня, в которого была влюблена, и с того дня уязвленная женская гордость стала ее главной защитой.
   Прошло немало времени, но Кимберли продолжала жить по поговорке: «пуганая ворона куста боится». Я с таким же успехом могла бы жить среди амазонок, с грустью подумала Кимберли, потому что уж там-то риск быть обиженной или отвергнутой просто не существует.
   Почти шесть лет Кимберли была нянькой для своего отца. Он требовал, чтобы все свое свободное время она тратила на него, на его нужды и потребности. Но правдой было и то, что Кимберли не противилась этому. Ее устраивала ипостась послушной дочери, Кимберли безропотно соглашалась с тем, что она «пожарная каланча», как отец часто называл ее, на которую не польстится ни один мужчина. В двенадцать лет она вытянулась и стала возвышаться над одноклассниками, как Гулливер над лилипутами. Кимберли возненавидела свой рост, втайне она хотела быть маленькой и изящной, как ее красавица мать.
   Но сейчас она без всякого сожаления впервые стряхнула с себя этот груз памяти, подумав, что Артуру она понравилась такой, какая есть. Кимберли украдкой взглянула на него и почувствовала во рту уже знакомую сухость. Он был захватывающе красивым.
   Артур смотрел на неподвижно застывшую у окна женщину. В ней ощущалась поразительная незащищенность. Было очевидно, что она колеблется. Может, у нее уже кто-то есть? Мужчина, которому она поклялась хранить верность? Но, как бы там ни было, Артур решил набраться терпения, он не мог потерять ее совсем.
   — Может, отвезти тебя домой? — осторожно спросил он.
   Это неожиданное предложение только усилило нервозность Кимберли. Домой? Разумная мысль. Но все ее существо восстало против этой идеи. Разумная Кимберли. А когда она была другой? И куда это ее привело? Она превратилась в трудоголика, у которого личная жизнь на нуле. Ни один мужчина не взглянул на нее дважды. И разве она чувствовала хотя бы к одному мужчине то, что чувствует к Артуру?
   — У тебя есть кто-то другой? — спросил он и затаил дыхание в ожидании ответа.
   — Нет. А у тебя? — спросила Кимберли после паузы.
   — Нет.
   Женщина, с которой он делил постель, сейчас находилась в киноэкспедиции. Артур считал, что нет смысла признаваться, что голубоглазая красотка стала вчерашней новостью в тот момент, когда он увидел ей замену.
   Атмосфера в номере становилась напряженной.
   — Я думаю, что так, как я хочу тебя, моя красавица, я еще не хотел ни одной женщины в своей жизни.
   — Я хочу остаться… — торопливо прошептала Кимберли.
   Она дрожала от нестерпимого желания оказаться в его объятиях, но в то же время она осознавала, что ей предстоит познать совершенно новую сторону жизни. Ее тело, казалось, жило отдельно от мозга. Отвердевшие соски упирались в кружевную ткань бюстгальтера, а внизу живота разливалась горячая тяжесть. Кимберли трудно было сохранять спокойствие.
   — Ты не пожалеешь об этом, — сказал Артур.
   Его неотразимая довольная улыбка была хорошей наградой за ее согласие. Сердце Кимберли учащенно забилось. Артур был невероятно красивым мужчиной, и, когда он смотрел на нее, она ощущала себя тоже красивой.
   Кимберли на подгибающихся ногах пересекла комнату и, подойдя к Артуру, с деловым видом принялась развязывать его шелковый галстук. Но противный узел, словно чувствуя неумелые движения ее пальцев, отказался поддаться и затянулся еще туже. От отчаяния Кимберли уже хотела потребовать ножницы, но Артур пришел ей на помощь и в одно мгновение ослабил затянутый намертво узел. Отбросив галстук в сторону, он притянул Кимберли к себе. Она подняла к нему свое пылавшее страстью лицо, и умелые губы Артура завладели ее ртом. Кимберли пошатнулась, и тогда он наклонился и подхватил ее на руки.
   — Я, наверное, очень тяжелая, — пролепетала она непослушными, распухшими от поцелуя губами.
   Кимберли была уверена, что Артур «тот самый единственный мужчина», о встрече с которым она всегда молила Бога. Мужчина, в которого она влюбится без памяти и который, как она мечтала, тоже до исступления влюбится в нее. Ну, может, не так сильно, быстро поправила она себя, боясь надеяться на слишком многое, а в результате не получить ничего в наказание за непомерные амбиции. Я буду рада, даже если он чуть-чуть влюбится в меня, поклялась себе Кимберли.
   — Ты легкая, как кукла, моя дорогая… Я просто люблю пустить пыль в глаза, — поддразнил Артур.
   Он внес ее в элегантную спальню и поставил на ноги. Потеряв по дороге одну босоножку, Кимберли тут же скинула другую. Артур уже расстегивал пуговицы на своей сорочке, Кимберли смотрела на него широко открытыми глазами. Когда она увидела мощную грудь, поросшую темными завитками волос, у Кимберли перехватило дыхание, а тело затопил горячий прилив страсти. Ноги у нее подкосились, и Кимберли опустилась на кровать.
   — Что? — Озорная и в то же время чувственная улыбка осветила лицо Артура. — Ты хотела снять с меня сорочку?
   — Нет… гм… я не специалист по сорочкам, — пробормотала Кимберли пересохшими губами, решив, что она и так возбуждена до предела, куда уж ей раздевать мужчину.
   — Ты всегда можешь попрактиковаться на моем галстуке, дорогая, — поддразнил он.
   Артур с удовольствием отметил отсутствие у нее сноровки и опыта и мысленно занес их в список привлекательных черт своей новой знакомой.
   — Серьезно?
   Кимберли старалась подстроиться под его шаловливое настроение, хотя была одновременно возбуждена и испугана.
   — В любое время… — хрипло произнес Артур.
   Он приближался к ней с грозной и в то же время пугающей грацией крадущегося к добыче тигра. Кимберли завороженно наблюдала за ним и даже не заметила, как оказалась стоящей перед Артуром.
   — Бог мой… ты стала чуть меньше ростом, — пошутил Артур. — Обещай, что ты всегда будешь носить обувь на каблуках. Когда я вижу, как ты возвышаешься над всеми мужчинами, которые окружают меня, я ощущаю прилив…
   — Да-а?..
   — Точно. Кроме того, ты смотришься королевой.
   Артур нащупал «молнию» на ее платье и потянул язычок вниз.
   — Может, выключим свет? — пролепетала Кимберли.
   Артур расхохотался.
   — Ты, наверное, шутишь, красавица моя!
   — Д-да… я пошутила…
   Артур спустил с ее напряженных плеч бретельки, и платье скользнуло на ковер. Он взял в ладони ее лицо.
   — Ты восхитительна…
   Но Кимберли уже закрыла глаза, чтобы не видеть разочарования на его лице, когда Артур снимет с нее трусики и бюстгальтер. Вряд ли он станет восторгаться ее худобой и плоской грудью. Кимберли трясло от волнения, и Артур, словно не замечая ее нервозности, медленно и основательно целовал ее.
   — …и сексуальна… — услышала она низкий голос Артура.
   От удивления Кимберли открыла глаза.
   — Я — сексуальная?
   — Очень.
   Утонув в бездонной глубине его восхищенных темно-синих глаз, Кимберли не заметила, как он неуловимым движением расстегнул ее бюстгальтер.
   — Правда?
   У Артура остановилось дыхание, когда он увидел ее обнаженную грудь. Кимберли по-своему поняла его замешательство и испуганно прикрылась руками.
   — Свет… — простонала она дрожащим голосом.
   — Мне очень нравится твое тело.
   Кимберли вспыхнула и, юркнув под красивое покрывало, натянула его до подбородка. Артур удивленно вскинул брови, но промолчал.
   — Я думаю, мне надо выпить, — стараясь не смотреть на него, выдохнула Кимберли.
   Артур подошел к мини-бару, вынул из него бутылку холодной минеральной воды и, до краев наполнив стакан, отнес ей.
   Прижимая к груди покрывало, Кимберли взяла стакан. У нее не хватило смелости сказать ему, что она имела в виду спиртное.
   — Я, наверное, кажусь тебе немного странной, — волнуясь, пробормотала Кимберли.
   — Почему?
   Артур потягивал воду прямо из бутылки и задумчиво смотрел на ее напряженное и смущенное лицо.
   Он прекрасно понимал, что под «выпить» подразумевался алкоголь, но предпочитал, чтобы его партнерши находились в здравом уме и трезвой памяти. Сейчас он не сомневался, что у Кэсси есть мужчина. Потому-то она и нервничает. В Артуре проснулся дух соперничества. Ему представилась возможность соблазнить ее, и он добьется, чтобы она провела с ним ночь! А когда дело будет сделано, она останется с ним. А если не останется, он найдет способ нейтрализовать соперника. Артур Мартинес никогда не делил своих женщин с другими мужчинами, а уж эту женщину — тем более. Она принадлежит ему. Только ему. Вместе они выделяют столько энергии и жара, что самый мощный вулкан не идет ни в какое сравнение с ними, и, если она еще не понимает этого, он скоро доходчиво объяснит ей.
   Молчание затягивалось, но Артур подобно опытному инквизитору не произносил ни слова.
   Кимберли села, придерживая покрывало обеими руками.
   — Я должна сказать тебе кое-что…
   Артур не хотел ничего слышать о другом мужчине. Все, что она скажет, западет ему в голову и будет раздражать его. Он не понимал, почему уверен в этом. Он даже не понимал, почему думает об этом, так как никогда не принадлежал к числу одержимых. Но Артур точно знал, что не желает слышать о ее мужчине, который, он был уверен, скоро станет бывшим.
   — Я не люблю обмениваться историями о других любовниках, — проронил он.
   — Я тоже, — торопливо заверила она. — Я даже не уверена, что стоит говорить об этом, но. — Кимберли резко вздохнула и бросила на него тревожный взгляд. — Просто… я подумала, что надо предупредить тебя заранее, что я этим не очень занималась.
   Артура тронуло ее робкое признание. Он мог сказать, что ее относительно небольшой опыт очевиден, но не хотел обидеть ее. Неопытность его не смущала, скорее наоборот.
   — На самом деле… — Она все не могла решиться, кусала нижнюю губу, и ее голос звучал все тише и тише. Артуру даже пришлось наклониться, чтобы разобрать ее слова. — Честно говоря, я вообще этим не занималась.
   Брови Артура взлетели вверх.
   — Повтори еще раз…
   — Никогда, — твердо добавила Кимберли.
   — Ты имеешь в виду, что никогда не проводила ночь с мужчиной, с которым только что познакомилась?
   — Да, но не совсем, — резко сказала Кимберли, раздражаясь оттого, что он так медленно соображает. — Кроме того, что я разборчива в знакомствах, я…
   — Одну минуту… подожди. Я не собираюсь никого осуждать, — солгал Артур, так как он никогда, ни при каких обстоятельствах не имел дело с женщинами, которые спят со всеми подряд.
   — Я… это… еще не слала с мужчиной. В общем, я… ты понимаешь… — Кимберли устремила на него умоляющий взгляд, но Артур, который был весь внимание, казалось, и не собирался помочь ей справиться с этой проблемой. — Я девственница.
   — Кто? — недоуменно переспросил Артур. — Я правильно тебя понял?
   Кимберли молча кивнула. На ее щеках проступили два розовых пятна. Артур был непритворно шокирован, и к такой реакции она не была готова.
   — Но ты уже не девочка, — пробормотал он, глядя на ее обеспокоенное, залитое краской лицо.
   — Ну и что?
   Девственница. Она — девственница. А он все портит. Вместо того чтобы спокойно отнестись к этому факту, он пялится на нее так, словно она диковинная зверушка! Артур почувствовал, как внутри у него что-то перевернулось. Он быстро подошел к кровати и сел.
   — Ничего страшного, — мягко произнес он и, осторожно опустив покрывало, обнял Кимберли, но уже с большей осторожностью.
   Ничего страшного, мысленно повторил он. А почему в самом-то деле это должно быть проблемой?!
   — Честно? — с сомнением спросила Кимберли.
   В Артуре боролись страсть и порядочность. И впервые за долгое время — он даже не хотел об этом вспоминать — победил тот, которым, как Артур считал, он был в действительности.
   — Тебе следует хорошо подумать, прежде чем…
   — Нет, не хочу, — твердо сказала Кимберли. Крепко прижавшись к нему, она подавила желание крикнуть, что все свои взрослые годы она только и занималась тем, что думала, но по сути мало что делала. Близость Артура ломала привычные стереотипы ее поведения. Да даже от одного взгляда на него Кимберли начинала дрожать, а внутри у нее разливалась теплая тягучая лава, которая проникала так глубоко во все ее поры, что Кимберли становилось стыдно от столь откровенного проявления страсти.
   — Почему именно я? — спросил Артур и, не удержавшись, коснулся губами быстро пульсирующей жилки на ее нежной шее.
   Интимность этой ласки привела Кимберли в экстаз. Она подобно вынутой из воды рыбе хватала ртом воздух, все ее тело вибрировало, как мотор гоночной машины при увеличении оборотов, и Кимберли уже не могла сосредоточиться на вопросе.
   — Не знаю…
   — Знаешь, — уверенно возразил Артур.
   Он прав, мелькнуло у нее в голове, затуманенной страстью. Кимберли хотела его так отчаянно, как не хотела никого и ничего в своей жизни. Это было основой всего происходящего.
   Наконец Артур отбросил в сторону покрывало и замер в восхищении, увидев соблазнительно торчащие розовые соски.
   — Ты восхитительна…
   Он слегка стиснул пальцами набухшие бутоны и, когда они затвердели, стал обводить их кончиком языка. Кимберли выгнулась ему навстречу, из ее груди вырвался крик удовольствия. Артур поиграл с сосками и стал целовать ее тело — не торопясь, как бы утверждая свое мужское право. Кимберли бесстыдно подставляла себя его губам, ее руки скользили по его широким плечам и мускулистой спине.
   — Не бойся, я не сделаю тебе больно, — шепнул Артур.
   Он встал и снял с себя великолепно скроенные брюки. Широко раскрыв глаза, Кимберли смотрела на него, как на какое-то чудо. Широкая грудь, твердый плоский живот, узкий таз, гладкая загорелая кожа — потрясающий мужчина. Его плотные белые трусы, казалось, вот-вот лопнут. Артур без колебаний избавился от этого последнего предмета одежды, и любопытство Кимберли, в котором она ни за что не призналась бы, было удовлетворено.
   Распахнутые глаза, лицо, залитое краской смущения… Боже, как же?.. Кимберли юркнула под спасительное покрывало.
   Артур лег на кровать рядом с Кимберли. В темной глубине его глаз полыхало пламя. Кимберли встретилась с ним взглядом, и вдруг желание вспыхнуло в ней с такой неистовой силой, что она отшвырнула покрывало в сторону и сама потянулась к Артуру. Ее тело стало горячим, невесомым и своевольным — Кимберли не совсем понимала, что с ней творится.
   — У тебя кожа прозрачная, как китайский фарфор. — Губы Артура жадно блуждали от нежной шеи до небольших холмиков грудей, руки гладили живот и бедра. — Ты такая тонкая и чувственная… мне очень нравится.
   Кимберли вздрагивала и вскрикивала, требуя еще большего наслаждения, которое и так уже было мучительным.
   Артур приник к ней в пьянящем поцелуе, их языки сплелись в эротическом танце. Кимберли не терпелось ощутить тяжесть прекрасного мужского тела, но, когда она потянула Артура на себя, он засмеялся.
   — Ты говорил, что еще никого не хотел так сильно, как меня, — с легкой обидой напомнила ему Кимберли. — Ты солгал?
   — Я лишь хочу, чтобы ты почувствовала то же нестерпимое желание, которое испытываю я, но ты торопишься, — проворчал он и, приподняв ее бедра, снял с нее трусики. — У нас с тобой впереди целая ночь, моя красавица.
   О каком нестерпимом желании он говорит?! Кимберли едва не плакала, мучимая страстью, которая искала и не находила выхода. Почти безвольный мозг фиксировал реакцию каждого дюйма ее трепещущего тела: тугие соски, влажные от прикосновений языка Артура, горячая пульсирующая боль между бедер. Чувствуя силу эрекции Артура, Кимберли «сходила с ума от возбуждения.
   — Я сделаю эту ночь особенной для тебя, — пообещал он.
   Кимберли лихорадило, ей отчаянно хотелось дотронуться до Артура, но ее удерживала боязнь по неопытности сделать что-то не так. Она прижалась к его сильному, разгоряченному телу и рискнула провести губами по мускулистому плечу вниз, к груди, поросшей темными волосками. Переведя дыхание, она заскользила вниз, к животу, и вдруг обнаружила, что, чем ниже опускается, тем дальше отступает смущение. Прежде чем Кимберли смогла шагнуть в неизведанное, Артур остановил ее.
   — Независимая женщина, — прошептал он с откровенным удивлением.
   Любит покомандовать, но он великолепен, подумала Кимберли.
   — Значит, я ложусь и думаю о…
   — Обо мне. Ты думаешь только обо мне, — совершенно серьезно сказал Артур и поцеловал ее.
   Кимберли больше не могла думать, она могла только чувствовать. И то, что она чувствовала, было потрясающим по своей силе и глубине, но она знала, что это не предел.
   — Пожалуйста… — задыхаясь от страсти и нетерпения, взмолилась она.
   — Ты сводишь меня с ума, — простонал Артур, приподнимаясь над ней.
   Кимберли почувствовала, как он мощно и в то же время плавно входит в нее. И вдруг ее потрясла резкая, разрывающая боль. Она распахнула глаза, в них застыл ужас.
   Артур замер.
   — Остановиться? — спросил он, услышав ее жалобный вскрик.
   — Нет.
   Кимберли знала, что боль скоро утихнет и лучшее лекарство — огромное наслаждение, которое она ощущала от пульсирующей внутри нее плоти Артура.
   — Я не могу получить удовольствие, зная, что ты его не получаешь, — как бы извиняясь, сказал Артур.
   Кимберли чуть не рассмеялась. Она уже не сомневалась, что влюбляется в него, — если это уже не произошло.
   — Все будет хорошо, — прошептала она.
   — Любовь моя… — Артур прижался губами к ее виску. — Ты очень храбрая девочка…
   — Я хочу тебя, — виновато призналась Кимберли.
   Она тесно прижалась к нему, показывая, что жаждет продолжения, которое диктовалось ее собственным нестерпимым желанием удовлетворить свой голод.
   Артур снова вошел в нее. Кимберли выгнулась всем телом и задохнулась, ошеломленная мощным, чувственным приливом экстаза. Он неторопливо вел ее к вершине наслаждения, и разгоряченная, жаждущая его любви Кимберли с готовностью отдалась ритму, захватившему обоих. Тугой комок исступленного возбуждения поднимал ее все выше и выше, уши заложило от бешеного стука сердца. Тело Кимберли начало конвульсивно содрогаться, и наконец она окунулась в накатывающие одна за другой волны экстаза.
   Когда Артур освободился от накопившейся энергии, она крепко обняла его — потрясенная, гордая и невероятно счастливая. Кимберли рассталась с прошлым, со скучной, разумной Кимберли Дорсет и ни секунды не жалела об этом.

4

   Кимберли почувствовала осторожное прикосновение к своему плечу и открыла глаза. Над ней склонилось лицо Артура.
   — Сейчас всего полночь, — сказал он с шутливым укором. — Неужели ты уже устала?
   Кимберли покраснела и, стараясь избежать его острого, проницательного взгляда, прильнула к Артуру. Она знала, что виной всему алкоголь. У нее было такое ощущение, что ее голова набита ватой, а на веках лежит по тяжелому кирпичу.
   — Извини.
   Артур подложил ей под спину подушку и убрал упавшие на глаза волосы.
   — То, что мы испытали с тобой, было фантастикой, но я должен признаться тебе кое в чем…
   Выражение его лица было серьезным, и у Кимберли сердце ушло в пятки.
   — Ты женат?
   — О Господи…
   Его укоризненный взгляд успокоил ее немного, но у Кимберли тотчас возникло другое опасение — не такое серьезное, как первое, но все же…
   — Ты изменил своей женщине?
   — Я не изменяю, — гордо заявил Артур, предпочитая не думать о том, что еще не расстался с Кони, так как обычно делал это исключительно при личной встрече, а не по телефону.
   — Тогда что?
   Он досадливо поморщился.
   — Презерватив лопнул. Я слишком сильно возбудился, очевидно, — как бы извиняясь за свою потенцию, сказал Артур. — Я почти уверен, что нежелательных последствий не будет, но все-таки решил предупредить тебя.
   — Порвался… — прошептала Кимберли. Артур описал ей случившееся в довольно красноречивых выражениях, чем вогнал ее в краску.
   — Я здоров, так что в этом плане можно не беспокоиться, — спокойно продолжал он. — Я всегда был осторожен. Есть, правда риск, что ты забеременела.
   Слово «забеременела» прозвучало так неожиданно для Кимберли, что само его звучание встряхнуло ее. У нее вырвался нервный смешок. Охваченная страстью, она и думать забыла о предохранении, но, как выяснилось, Артур обо всем позаботился. Правда, произошла накладка, но мало вероятно, что она зачала ребенка, едва расставшись с девственностью.
   — Я думаю, все будет нормально. Насколько я знаю, забеременеть не так-то легко, — торопливо проговорила Кимберли.
   — В нашей семье женщины не имеют таких проблем, — сказал Артур.
   Она уткнулась в его плечо, чтобы скрыть улыбку. Похоже, он путает способность к деторождению с половой потенцией. Как это мило.
   — Ты любишь детей? — спросила она.
   — Нас в семье пятеро.
   Артур ушел от ответа, но Кимберли не стала настаивать, поскольку у нее уже пропало игривое настроение. Ей было лет десять, когда она решила, что никогда не будет заводить детей. Артур мог придерживаться такого же мнения. Возможно, у него тоже было трудное детство и он подобно ей не хотел, чтобы его дети страдали…
   Глядя на ее безмятежное лицо, Артур пытался угадать, о чем она думает. Он вдруг осознал, что впервые в жизни ему отчаянно захотелось узнать мнение женщины на этот счет — тема, от которой он всегда шарахался, как от чумы. Артур чуть не застонал, когда понял, что ее спокойствие объясняется всего лишь сонливостью, — пока он размышлял, Кимберли успела снова заснуть. Он вспомнил, как терпели; во она разговаривала с его младшим братом, который мог вывести из себя даже святого, и улыбнулся. Артур готов был поспорить, что она с ума сходит по детям, а к истории с презервативом отнеслась довольно безразлично потому, что скорее всего на данной стадии ее месячного цикла шанс забеременеть маловероятен.
   Кимберли проснулась от звонка телефона. Чувствуя головную боль и жуткую физическую усталость, она протянула руку за трубкой.
   — Ммм?
   — Как спалось, моя красавица? — услышала она до боли знакомый бархатистый голос.
   Сон как рукой сняло. Кимберли осознала, что лежит в кровати… в номере отеля… совершенно голая!
   — П-простите? — пробормотала она, заикаясь.
   — Я заказал завтрак для тебя, — продолжал Артур уверенным голосом. — Его, наверное, уже принесли.
   — Я подумала, может, ты… мне приснился, — неуверенно произнесла Кимберли.
   — У тебя бывают такие потрясающие сны? — игриво осведомился Артур.
   — О Боже, сколько сейчас времени?! — испуганно воскликнула Кимберли.
   — Половина десятого, соня. Но ты не волнуйся, я с радостью даю тебе сегодня выходной.
   Кимберли не могла видеть появившуюся на его губах чувственную улыбку. Артур представил ее такой, какой оставил в номере, когда уезжал на работу, — с разметавшимися по подушке волосами и нежным румянцем на щеках. Она была красивой даже во сне. Она очень устала после бурной ночи, поэтому он решил дать ей возможность восстановить свои силы.
   — Половина десятого? Выходной… Ты что, смеешься?! — в отчаянии крикнула она в трубку.
   — Сегодня мы ужинаем в ресторане, и я хочу, чтобы ты хорошо отдохнула перед этим, — заявил Артур с железным спокойствием человека, считающего своей обязанностью следить за ее здоровьем.
   Может, прошлой ночью я отдала ему не только свое тело, но и душу? Вздрогнув от стыда, Кимберли почувствовала, как ее охватывает паника.