-- Конницу они стопчут столь же быстро, как колесницы и копьеносцев, --
заметил разведчик. А сделать надо вот что: набить гвозди в широкие доски и
уложить их на земле, когда звери пойдут в атаку Я полагаю, они не носят
сапог.
Раскрыв рот, Силтар с удивлением уставился на собеседника, потом резко
выдохнул:
-- Ну, мудрейший друг мой, ты стоишь не только легиона этой склочницы
Хараммы! Я не променял бы твою голову на целую армию! -- Он повернул лошадь
и бросил: -- Поеду к владыке, расскажу про твою идею.
-- Постой, -- протянув руку, разведчик придержал каурую за повод. --
Разве тебе не интересно, что произойдет, когда эти ходячие башни напорются
на гвозди?
-- А что?
-- Они взбесятся. И если добавить огоньку -- скажем, горящими стрелами,
-- начнут топтать свои войска.
-- Блейд, ты -- великий полководец! -- восхищенно закатив глаза, райнит
умчался.
Разведчик вздохнул. Как легко прослыть военным гением в античном мире,
когда знаешь наперед ответ на все вопросы! Он подозревал, что чудовища из
Жарких Стран похожи на земных слонов. Почему бы и нет? В этом мире были
лошади и собаки, быки и леопарды, соколы, чайки и орлы; так что слоны тоже
не исключались. Римляне умели прекрасно бороться с ними во время Пунических
войн.
Вскоре показалась широкая, но довольно мелкая река. Колесничие и
всадницы Блейда со своим обозом преодолели ее вброд, пехота и остальные
войска остались на северном берегу. Блейд расположил четыре своих корпуса
вдоль берега, позаботившись о том, чтобы отряд Банталы встал лагерем рядом с
бравыми имперскими колесничими. Эти парни поглядывали на амазонок словно
волки на овец, и разведчик полагал, что не приказы командиров, а мечи и
копья девушек удерживают их от матримониальных поползновений. Ничего,
подумал он, джентльменам полезно попоститься; пусть собирают степные цветы,
вздыхают и дарят воинственным красавицам томные взгляды. Сам Блейд собирался
действовать изнутри, на манер пятой колонны.
Его зеленый шатер был разбит на границе между лагерями Банталы и Карий;
затем стояли корпуса Пэи и Хараммы. Шесть белокурых стройных девушек заняли
посты вокруг палатки командующего, и Блейд, опустившись на широкое ложе,
впервые за этот суматошный день начала похода ощутил, что его окружают
двенадцать тысяч молодых женщин. Это было странное чувство, которого он не
испытывал в предыдущие ночи, когда рядом с ним была Гралия. Двенадцать тысяч
женщин: девять тысяч -- с одной стороны, и три -- с другой! Это что-нибудь
да значило! Впрочем, Блейда больше интересовали шесть блондинок, которые
стерегли его покой.
Лагерь затих, погрузившись в сон; лишь изредка всхрапывала лошадь, да
рукояти мечей позвякивали о панцири охранниц. Блейд вытянулся на спине и
ждал, словно ягуар в засаде. Он простер левую руку налево, правую --
направо, и ощупал края своего ложа. Определенно, для одинокого мужчины оно
было слишком широким!
Поворочавшись еще с полчаса, он поднялся и вышел из шатра. Две девушки
замерли рядом со входом, четыре остальных прелестных лесбиянки сидели
кружком шагах в двадцати у возов; при виде Блейда они вскочили.
-- Значит так, девочки, -- сказал полководец, заняв стратегическую
позицию между этими двумя группами, -- не надо оберегать меня, словно
бессмертные заветы Сата-Прародителя. Пятеро могут спать в фургонах, одна
пусть стоит на страже -- причем без панциря, шлема и щита. Я больше доверяю
вашей ловкости, чем этим грудам железа. -- Он бросил взгляд на самую
очаровательную из красавиц. -- Ну-ка, малышка, что ты сделаешь, если мерзкие
райниты попробуют украсть меня?
Девушка усмехнулась и сделала вид, что бросает копье.
-- Молодец! Ты и будешь дежурить первой! -- Блейд похлопал ее по
закованному в сталь плечу. -- Сбрасывай эту тяжесть, не то не сумеешь как
следует метнуть дротик!
Он не ушел до тех пор, пока все его распоряжения не были точно
выполнены; потом он скрылся в шатре, но ненадолго. Пятеро девушек едва
успели задремать на сене в ближайшей телеге, как у их полководца разболелась
спина -- столь же сильно, как у старого Лартака в тот вечер, когда Гралия
была обращена на путь истинный. Конечно, спину потребовалось растереть, и
юная охранница принялась за дело, не беспокоя уснувших подруг.
Когда ее сменила другая девушка, у Блейда вновь случился приступ, не
менее острый, чем первый, и требующий срочного лечения. Удивительная болезнь
посетила его за ночь еще четыре раза -- к его собственному удовольствию и
восторгу новообращенных. Им, правда, удалось выспаться, тогда как сам
предводитель меотского воинства прикорнул часа на два лишь на рассвете.
Однако он был доволен. Почин -- начало дела, и почин оказался неплохим!
Когда горны пропели утреннюю зарю, и Блейд высунулся из шатра, он увидел,
что девушки оживленно делятся впечатлениями. Глаза их блестели, белокурые
локоны разметались по плечам, грудь у каждой трепетно вздымалась под плотной
подкольчужной туникой, забытое оружие было свалено грудой у возов.
Блейд вышел и самым нежным голосом скомандовал:
-- Стройся!
Девушки построились.
-- Заступите в караул через день, -- распорядился он. -- Сегодня
вечером -- свободны. И я рекомендую вам обратить внимание, какие симпатичные
молодые люди разбили лагерь рядом с нами. Эти райниты совсем не похожи на
меотских мужчин.
Начался и кончился второй день похода, хребет Латра стал ближе на сорок
фарсатов. Блейд видел, как на горизонте постепенно встают снежные вершины,
как сверкают ледники на обрывистых склонах, как серовато-белесая стена
горной цепи начинает доминировать над пейзажем, закрывая дорогу на юг. Еще
совсем недавно там кончались все торговые пути, и тракт, по которому сейчас
двигались войско, сворачивал на восток. Нужно было дней двадцать идти по
нему, чтобы выбраться в те места, где латранские каменные исполины сменялись
более покатыми горами, которые не являлись столь непреодолимым препятствием.
Теперь воля Тагора и труд десятков тысяч рабов позволяли пересечь хребет
сравнительно недалеко от побережья Пенного моря и выйти к богатым портовым
городам Эндаса. Блейд знал, что горная дорога находится под неусыпным
наблюдением: ее охраняли несколько тысяч лучников, и целая армия рабов
продолжала расширять и укреплять ее, превращая узкую тропу в доступный
повозкам и колесницам путь. Строители и воинские отряды обитали в пещерах,
естественных и вырубленных в скалах, там же были приготовлены склады
продовольствия, запасы топлива и снаряжения, которые накапливались уже целый
год. Но, несмотря на десятки таких опорных пунктов, переход предстоял
нелегкий.
Главным препятствием являлась северная цепь Латры, обращенная к
райнитским равнинам. Горы здесь достигали пятнадцати-двадцати тысяч футов,
их склоны были обрывисты и круты, вершины покрывали вечные снега. Здесь
пришлось прокладывать дорогу по обледенелым карнизам и пробивать множество
тоннелей, ведущих с карниза на карниз -- довольно коротких, но широких, ибо
сквозь них надо было провести обоз. К югу горы понижались, снега и ледники
исчезали, сменяясь сначала голым темным камнем, а затем -- чахлыми
альпийскими лугами. Новая имперская дорога терялась в них, не доходя
тридцати миль до южных латранских склонов и границы Эндаса; преодолеть это
расстояние было несложно, а вести тут, почти под боком у неприятеля,
строительные работы представлялось неблагоразумным. По мысли Тагора,
колесницы и конные амазонки должны были стремительной атакой захватить
предгорья, закрепиться там и ждать подхода пехоты с обозом.
Явившись вечером в пунцовый императорский шатер, Блейд был приятно
удивлен, там его ждали лишь Тагор и Силтар. В конце длинного стола, на
котором сверкали подсвечники с зажженными свечами, бронзовые кувшины с вином
и чаши, примостились два молодых офицера с картами и письменными
принадлежностями, видимо, им предстояло вести протокол.
Поклонившись императору, Блейд спросил:
-- Совет отменяется? Или я прибыл слишком рано?
-- Ни то, ни другое, -- по губам Тагора скользнула едва заметная
улыбка, преобразившая на миг его властное суровое лицо. -- Я решил позвать
только тебя и Силтара, ибо не нахожу смысла в спорах и не желаю выслушивать
мнения тех, кто не может сказать ничего нового. Они получат приказы и
выполнят их -- это все... -- Император замолк на секунду, потом сказал. --
Есть и другие вопросы, не военные, но, скорее, политические, которые я хочу
обсудить с тобой.
Разведчик склонил голову
-- Не прошло и декады, как я услышал твое имя, Блейд из Альбиона, --
произнес Тагор -- Вернее, прочитал в донесении Силтара, отправленном из
Меота с соколом-гонцом. Там было еще написано про эти подковы с шипами, про
зерно и повязки, которыми надо прикрыть глаза лошадям. -- Он снова помолчал,
покачивая бокал и задумчиво наблюдая за бликами света на бронзовой блестящей
поверхности. -- Теперь ты научил нас, как надо бороться с огромными зверями
с юга. Скажи, Блейд, -- Тагор поднял темные глаза на разведчика, -- что ты
думаешь о предстоящем переходе? О плане кампании? О моем войске, его
боеспособности?
-- Целых три вопроса, но я постараюсь ответить на них в меру своего
разумения, повелитель. -- Блейд действительно хотел помочь этому человеку:
император Райны внушал ему симпатию и, как ни крути, от Тагора зависело
слишком многое в будущем. К тому же, Тагор был щедр, очень щедр --
прекрасный шатер, приготовленный для меотского полководца, его убранство,
одежды и увесистый сундучок с золотом свидетельствовали об этом. Блейду,
однако, требовалось нечто большее.
-- Я полагаю, что мы благополучно перейдем горы, -- сказал он. -- Пусть
мои всадницы идут впереди; мы быстро спустимся в предгорья, проведем
разведку и нагоним на противника страха. Однако не торопись бросать в бой
свои колесницы, которые не так подвижны, как конница. Лучше сосредоточить
войска в подходящем месте и построить там укрепленный лагерь.
-- Укрепленный лагерь? -- Тагор знаком велел своему офицеру подать
карты. -- Что ты имеешь в виду?
-- Земляной вал в пятнадцать локтей высотой с изгородью из толстых
бревен, перед ним -- ров... Укрепление должно иметь форму квадрата с
прочными воротами в каждой стене. Внутри надо разместить все войско и обоз,
но не в таком беспорядке, как сейчас. Шатры должны стоять в линию, фургоны
-- по периметру лагеря.
-- Сколько же мы будем строить такую крепость? Месяц?
Блейд усмехнулся.
-- Один день, владыка. У тебя больше ста тысяч человек... Заставь их
поработать! Зато армия и обоз будут надежно защищены, и ты не потеряешь
даром то время, которое потребуется моим отрядам на рекогносцировку.
Силтар поднял кувшин и налил вина в чашу императора, потом -- Блейду и
себе.
-- Он прав, -- заметил пожилой райнит, -- прав, как всегда. Князья
Эндаса -- серьезные противники, и мы должна иметь крепкий тыл. Кроме того,
если мы оставим в лагере обоз и тысяч двадцать пехотинцев для его защиты,
подвижность армии увеличится. Мы сможем наносить быстрые удары...
-- Да, это так, -- кивнул Тагор. -- Выпрячь тягловых лошадей, загрузить
их оружием и провиантом дней на пять... Скорость марша увеличится вдвое, и
воины не так устанут...
-- Лагерь дает много преимуществ, -- подтвердил Блейд. -- Ты можешь,
например, накапливать в нем войска, подходящие из Райны, и протянуть новую
дорогу с горных склонов до самых его ворот.
Глаза императора блеснули.
-- Плацдарм, -- сказал он, -- хорошо укрепленный плацдарм на севере
Эндаса, который позволит мне следить за тем, что творится в стране... даже
отчасти контролировать в ней ситуацию... А если там будет размещен крупный
отряд, то я сумею пресечь любое неожиданное нападение. Если они ударят на
востоке, я сотру в пыль княжеские замки на побережье!
-- Те, что останутся целы после этого похода, -- с энтузиазмом добавил
Силтар.
Блейд же только усмехнулся. Как он и предполагал, император Райны был
неглупым человеком, и это давало надежду, что они столкуются и по другим
вопросам.
-- Значит, предварительный план принят, -- разведчик привычным жестом
потер висок. -- Я веду вперед свою конницу, как только мы переберемся через
горы. Четыре корпуса будут наступать расходящимся веером, -- он растопырил
пальцы и приложил к карте. -- Мы пройдем на восемьдесят-сто фарсатов вглубь
страны в направлении вот этого города...
-- Айдин-Тар, порт на берегу Пенного моря, -- подсказал пожилой райнит.
-- Да, пройдем к нему быстрым рейдом, захватим пленных, уточним
обстановку и вернемся в лагерь. Затем спланируем направление основного
удара.
-- Принято, -- крепкая рука Тагора легла на ладонь Блейда, все еще
прижатую к карте; другой рукой император поднял кубок. Они выпили, и Силтар,
обменявшись взглядом со своим владыкой, произнес:
-- Не поговорить ли нам теперь о прекрасной Меотиде? О благословенной и
древней стране, о ее женщинах и мужчинах?
-- Там нет мужчин, -- быстро возразил Блейд.
-- Ты так думаешь? -- райнит огладил пышную бороду. -- Все же они
способны зачинать детей... хотя бы иногда...
-- Разве этого достаточно, чтобы называться мужчиной? -- Блейд сурово
свел темные брови. -- Мужчина должен обладать мужеством... Они же
блаженствуют в своих роскошных домах под защитой женщин, занимаются
художествами и любят друг друга, -- он покачал головой. -- Нет, в Меотиде
отсутствуют настоящие мужчины!
-- Зато там прекрасные женщины, -- Тагор вдруг улыбнулся, сверкнув
белыми зубами.
-- С этим я полностью согласен!
Они переглянулись, словно заговорщики
-- Но женщины Меотиды страдают странными и достойными сожаления
предрассудками... -- начал Силтар.
-- В коих полностью виноваты их мужчины, -- продолжил Блейд. -- Я готов
прозакладывать свою голову против толстого зада Сата-Прародителя, что почти
всех девушек можно... гмм... излечить. Внимание и ласка творят чудеса.
-- В теории так, -- заметил умудренный жизнью Силтар, -- а как на
практике?
-- Я провел уже несколько опытов, и все были вполне успешны.
-- Твоя "боевая подруга", да? -- Тагор подмигнул разведчику -- Но она,
если не ошибаюсь, вернулась в Сас?
-- Она присоединится к нам позже, -- Блейд не хотел распространяться на
эту тему. -- Да, Гралия была первой, -- если не считать Фарры, добавил он
про себя, -- но не единственной.
-- Сколько? -- глаза Тагора смеялись.
-- Шесть, -- скромно ответствовал Блейд.
-- Ше-есть? -- с восхищением протянул Силтар. -- Когда же ты успел?
-- Прошлой ночью.
-- Мне кажется, -- пожилой райнит повернулся к Тагору, -- этот человек
еще довольно крепко стоит на ногах.
-- Да, несомненно. И голова у него работает по-прежнему хорошо.
Блейд потупился.
-- Не уверен, что то же самое удастся сказать завтра утром, владыка. К
счастью, мы провели совет сегодня.
-- Не значит ли это, что в нынешнюю ночь ты намерен излечить целый
десяток девушек? -- Тагор едва сдерживал смех.
-- Всего лишь одну, повелитель, всего лишь одну, но она стоит
десятерых. Если мои расчеты точны...
-- Расчеты?
-- Да Видишь ли, вчера я только наживил крючки на крупную рыбу. Думаю,
клюнет.
-- Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, -- Тагор стал навивать на палец
смоляной локон. -- Не поставить ли нам на эту ночь особый караул у твоей
палатки? Крепких надежных бойцов из моей гвардии, чтобы никто тебе не
помешал?
-- Благодарю, мой господин, не надо. Пусть лучше твои крепкие и
надежные бойцы начнут оказывать внимание моим девушкам.
-- Они готовы. Но, говоря откровенно, побаиваются. И эта Харамма...
-- Отряд, который стоит рядом с твоими колесничими, не Хараммы.
-- Ты предусмотрителен, Блейд, -- император окинул его внимательным
взглядом. Чего ты добиваешься?
-- Чтобы в Меотиде появились настоящие мужчины, владыка.
-- Но я могу лишиться всей своей гвардии! -- в шутливом ужасе Тагор
поднял вверх руки.
-- Твоя страна велика, и в ней можно набрать вдесятеро большее войско.
Зато конница из Меотиды всегда будет к твоим услугам.
-- Ты это обещаешь? -- смысл, вложенный в эти слова, был ясным:
повелитель Райны благословлял Блейда на царство.
-- Я обещаю. Но когда тебе понадобятся всадники, их приведет другой
человек.
-- Кто?
-- Та девушка, что осталась в Сасе Та, с которой я прилетел на
деревянной птице.
-- Твоя супруга? Ты хочешь, чтобы власть принадлежала ей?
Пора расставить точки над "и", решил Блейд и кивнул.
-- Да, ей. И моему сыну, если родится сын. А если будет дочь... -- он
помолчал. -- Я надеюсь, в Райне найдется принц для нее.
Тагор одобрительно кивнул.
-- Если дело выйдет, я готов отдать твоей супруге и пять, и десять
тысяч своих гвардейцев, юношей из лучших семей империи. Но не только потому,
что желаю укрепить союз с Меотидой... и не потому, что коннице ее нет равных
по обе стороны Пенного моря... -- Он глубоко вздохнул и, упершись
подбородком в скрещенные руки, устремил взгляд на мерцающее пламя свечи. --
Великие боги установили такой порядок в этом мире, что женщины должны любить
мужчин, мужчины -- женщин. Из той любви проистекают новые жизни, и все они,
великие и ничтожные, благородные и рабские, жизни правителей, воинов, купцов
и крестьян, были зачаты в наслаждении. Иное богопротивно! Равнодушие к
женщине хуже насилия над ней! Клянусь, если б мужчины Райны походили на
меотских, я сам призвал бы северных варваров или волосатых черных дикарей,
обитающих за Жаркими Странами, чтобы спасти свой народ! Ибо утрата любовной
связи ведет к утрате души...
Он долго распространялся на сию тему, повторяя то, что Блейд объяснял
Гралии во время полета над просторами Пенного моря. Он говорил, что лишь
бесспорная военная мощь Меотиды да морские пространства удерживали его от
попыток сокрушить нечестивого Сата, его заветы и его десницу, мерзкого
Дасмона, он клялся, что подарит Гралии и ее потомству всех райнитов, кои
завоюют сердца амазонок, он обещал корабли и войска, золото и свою
поддержку. Взамен Тагор не требовал ничего, разве лишь, если некоторые
девушки пожелают остаться в Райне со своими избранниками.
Усмехаясь про себя, Блейд слушал райнитского владыку. Они встречались
третий или четвертый раз, но ему верно удалось разгадать характер и
побуждения Тагора, как и он сам, этот сильный и суровый человек обладал ярко
выраженным мужским эго, не позволявшим понять, принять или хотя бы
примириться с нравами Меотиды. В том и только в этом было все дело, хотя
Тагор ссылался на волю своих богов и поносил Сата. То восстало, гневалось и
ярилось его мужское начало; и, в отличие от Блейда, чужака, пришельца из
цивилизованного мира, Тагор мог проявить его так, как хотел. Все-таки он был
настоящим древним императором и самодержцем.
* * *
Вернувшись к себе, Блейд плотно поужинал и велел подать пару кувшинов
густого крепкого вина из Саса. Пить он, однако, не стал и, хотя девушки
ночной стражи поглядывали на него с надеждой, отправил всех шестерых спать в
фургон. Сегодня он не мог размениваться на рядовых.
Стемнело Откинув полог шатра, чтобы впустить прохладный ночной воздух,
Блейд присел к столу и задумался. Итак, половина дела была сделана --
император обещал свое покровительство и помощь. Осталась другая часть
работы, самая трудная -- подтолкнуть женщин в объятия гвардейцев Тагора.
Блейд изучал колесничные легионы уже третий день и, в общем и целом, остался
доволен. В них служили видные мужчины от двадцати до сорока, но молодежи
было большинство. Высокие, стройные, черноволосые, со смуглой кожей и
темными глазами, эти воины являлись цветом Райны и вполне подходили для
задуманного им евгенического эксперимента. Видимо, Тагор не преувеличил,
заметив, что в гвардии служат сыновья лучших фамилий страны -- многие
молодые люди отличались благородством черт и гордой осанкой.
Вот добыча, которую всадницы должны увезти в Меот! Этих парней, а не
бесполезные золотые кругляши, которые так дороги сердцу царя Дасмона и его
министра! И если эта армия, двадцать четыре тысячи бойцов, опьяненных
любовью, доберется до столицы, не будет больше ни царя, ни министра... Ни,
кстати, наследника, хотя сейчас Блейд испытывал к юному Тархиону только
жалость.
Сумеет ли он внушить этому войску преданность Гралии? И что будет
основой их верности, готовности сражаться и умирать ради новой владычицы?
Лишь то, что он объявил ее своей женой? Слишком ненадежная основа...
Поддержка императора будет значить больше, когда он, Блейд, уйдет... да,
поддержка Тагора и дитя, которое носит Гралия. Правда, прошло еще слишком
мало времени, чтобы питать на этот счет полную уверенность... Загибая
пальцы, Блейд начал подсчитывать дни и убедился, что через декаду все будет
ясно.
-- Что, пересчитываешь вчерашние трофеи? -- негромкий мелодичный голос
прервал его мысли, и разведчик поднял голову. На пороге его палатки стояла
Бантала.
-- Нет, дорогая... Считаю мгновения до встречи с тобой. -- Он поднялся,
вытащил из раскрытого сундучка две чаши и поставил на стол.
-- Ты был так уверен, что я приду? -- женщина приподняла светлую
пушистую бровь.
-- А разве мы не договаривались с тобой обсудить сегодня вечером
кое-какие неотложные проблемы? Как, положим, перековывать лошадей? Или
сколько фуража выдать всадницам?
Она рассмеялась, подошла к столу и села. Блейд заметил, что под плащом
тело Банталы облегает только легкая открытая туника.
-- Да, фураж -- это очень серьезно! Но сколько б мы не выдали мешков
зерна, они не натрут спин нашим коням. Гвардейцы Тагора готовы погрузить их
в свои колесницы... вместе с девушками, разумеется.
-- Красивые парни, не так ли? -- разведчик улыбнулся. -- И очень
обходительные... из самых благородных семей империи! Так что каждая наша
девушка может стать княгиней.
-- Наши девушки предпочитают горы и леса Меотиды самым богатым замкам
Райны.
-- Да, родину ничто не заменит, -- согласился Блейд. -- Но если
вернуться домой с любимым супругом, ее горы и леса покажутся еще прекрасней.
-- Я вижу, ты мастер заговаривать женщинам зубы, -- пунцовый рот
Банталы дрогнул в улыбке. -- Недаром девушки, что дежурили вчера в ночь у
твоего шатра, рассказывают невероятные вещи.
-- Это насчет моей спины? -- с невинным видом спросил Блейд, разливая
вино. -- Что поделаешь, я продрог до костей, когда летел в небесах на
деревянной птице.
-- А сегодня как? -- прищурилась Бантала, поигрывая прядями роскошных
белокурых волос.
-- Пока еще не стреляет, -- Блейд потер поясницу. -- Но если что, я
надеюсь на твою помощь.
-- Посмотрим, посмотрим... -- по лицу женщины бродила загадочная
усмешка. Они подняли чаши, выпили, и Бантала спросила, озорно сверкнув
глазами: -- Ну, как же обстоят у нас дела с фуражом?
-- Очень серьезный вопрос... -- Блейд задумчиво уставился в чашу. -- Но
перед тем, как заняться сложными расчетами, я хотел кое-что спросить у
тебя... Чисто личное... Надеюсь, ты не обидишься...
Бантала была очаровательной женщиной и превосходным военачальником, но,
по слухам, любопытство ее равнялось красоте, помноженной на воинские
доблести. Прикусив пухлую нижнюю губку, она уставилась на Блейда с
нескрываемым интересом, словно подбадривая его взглядом.
-- У тебя изумительные волосы... в жизни не видел ничего прекраснее...
-- разведчик довольно ловко изобразил смущение. -- Они такие пышные и
густые... Как ты ухитряешься прятать их под шлем?
Амазонка казалась польщенной. Она обеими ладонями провела по своим
шелковистым локонам, струившимся по плечам и груди, затем серьезно подняла
палец.
-- О, это очень сложное дело! Надо подхватить их у шеи, поднять до
макушки и перевязать. Потом еще раз подхватить и снова перевязать... И
только после этого я одеваю плотный подшлемник.
-- Необычайно интересно! -- Блейд покачал головой. -- Ты не могла бы
показать, как это делается?
-- Но, Блейд, я не справлюсь одна! Обычно мне помогает кто-нибудь из
девушек... И потом, нужно зеркало...
-- Вот зеркало, -- разведчик показал на полированный щит, висевший на
опорном столбе. -- И я готов тебе помочь.
-- Ну, ладно... если ты настаиваешь...
Она грациозно поднялась, сбросив плащ, и шагнула к блестящему
бронзовому треугольнику. Лазоревая туника, тонкая и полупрозрачная, окружала
ее высокую стройную фигуру соблазнительным мерцанием; длинные ноги, открытые
ниже середины бедра, и нагие плечи казались изваянными из теплого розового
мрамора.
Выставив вперед круглые локотки, Бантала ловко подхватила пышную массу
белокурых прядей, подняла вверх и прижала ладошками к темени. На миг она
замерла в этой позе, приподнявшись на носках и всматриваясь в свое
отражение; нимфа, окутанная шелковистой блестящей паутиной, наяда,
отжимающая волосы у прибрежных скал. Очарованный Блейд замер.
-- Ну, что же ты?.. -- ее капризный голос нарушил тишину. -- Где
обещанная помощь? Или у тебя снова разболелась спина?
-- Похоже на то, моя красавица... И теперь твоя очередь ее растирать,
-- пробормотал разведчик.
Он шагнул к женщине, встал за ее спиной и просунул руки в низкий вырез
туники; два спелых трепещущих плода покорно скатились ему в ладони.
Конное войско Блейда возвращались в райнитский лагерь, разбитый в южных
предгорьях Латранского хребта. Первым двигался корпус белокурой Банталы во
главе с самим командующим; за ним неторопливой иноходью поспевали отряды
златовласой Карии и огненно-рыжей Пэи. Потом рысил многотысячный табун коней
-- единственная добыча, захваченная, в этом набеге и удостоенная вниманием
заметил разведчик. А сделать надо вот что: набить гвозди в широкие доски и
уложить их на земле, когда звери пойдут в атаку Я полагаю, они не носят
сапог.
Раскрыв рот, Силтар с удивлением уставился на собеседника, потом резко
выдохнул:
-- Ну, мудрейший друг мой, ты стоишь не только легиона этой склочницы
Хараммы! Я не променял бы твою голову на целую армию! -- Он повернул лошадь
и бросил: -- Поеду к владыке, расскажу про твою идею.
-- Постой, -- протянув руку, разведчик придержал каурую за повод. --
Разве тебе не интересно, что произойдет, когда эти ходячие башни напорются
на гвозди?
-- А что?
-- Они взбесятся. И если добавить огоньку -- скажем, горящими стрелами,
-- начнут топтать свои войска.
-- Блейд, ты -- великий полководец! -- восхищенно закатив глаза, райнит
умчался.
Разведчик вздохнул. Как легко прослыть военным гением в античном мире,
когда знаешь наперед ответ на все вопросы! Он подозревал, что чудовища из
Жарких Стран похожи на земных слонов. Почему бы и нет? В этом мире были
лошади и собаки, быки и леопарды, соколы, чайки и орлы; так что слоны тоже
не исключались. Римляне умели прекрасно бороться с ними во время Пунических
войн.
Вскоре показалась широкая, но довольно мелкая река. Колесничие и
всадницы Блейда со своим обозом преодолели ее вброд, пехота и остальные
войска остались на северном берегу. Блейд расположил четыре своих корпуса
вдоль берега, позаботившись о том, чтобы отряд Банталы встал лагерем рядом с
бравыми имперскими колесничими. Эти парни поглядывали на амазонок словно
волки на овец, и разведчик полагал, что не приказы командиров, а мечи и
копья девушек удерживают их от матримониальных поползновений. Ничего,
подумал он, джентльменам полезно попоститься; пусть собирают степные цветы,
вздыхают и дарят воинственным красавицам томные взгляды. Сам Блейд собирался
действовать изнутри, на манер пятой колонны.
Его зеленый шатер был разбит на границе между лагерями Банталы и Карий;
затем стояли корпуса Пэи и Хараммы. Шесть белокурых стройных девушек заняли
посты вокруг палатки командующего, и Блейд, опустившись на широкое ложе,
впервые за этот суматошный день начала похода ощутил, что его окружают
двенадцать тысяч молодых женщин. Это было странное чувство, которого он не
испытывал в предыдущие ночи, когда рядом с ним была Гралия. Двенадцать тысяч
женщин: девять тысяч -- с одной стороны, и три -- с другой! Это что-нибудь
да значило! Впрочем, Блейда больше интересовали шесть блондинок, которые
стерегли его покой.
Лагерь затих, погрузившись в сон; лишь изредка всхрапывала лошадь, да
рукояти мечей позвякивали о панцири охранниц. Блейд вытянулся на спине и
ждал, словно ягуар в засаде. Он простер левую руку налево, правую --
направо, и ощупал края своего ложа. Определенно, для одинокого мужчины оно
было слишком широким!
Поворочавшись еще с полчаса, он поднялся и вышел из шатра. Две девушки
замерли рядом со входом, четыре остальных прелестных лесбиянки сидели
кружком шагах в двадцати у возов; при виде Блейда они вскочили.
-- Значит так, девочки, -- сказал полководец, заняв стратегическую
позицию между этими двумя группами, -- не надо оберегать меня, словно
бессмертные заветы Сата-Прародителя. Пятеро могут спать в фургонах, одна
пусть стоит на страже -- причем без панциря, шлема и щита. Я больше доверяю
вашей ловкости, чем этим грудам железа. -- Он бросил взгляд на самую
очаровательную из красавиц. -- Ну-ка, малышка, что ты сделаешь, если мерзкие
райниты попробуют украсть меня?
Девушка усмехнулась и сделала вид, что бросает копье.
-- Молодец! Ты и будешь дежурить первой! -- Блейд похлопал ее по
закованному в сталь плечу. -- Сбрасывай эту тяжесть, не то не сумеешь как
следует метнуть дротик!
Он не ушел до тех пор, пока все его распоряжения не были точно
выполнены; потом он скрылся в шатре, но ненадолго. Пятеро девушек едва
успели задремать на сене в ближайшей телеге, как у их полководца разболелась
спина -- столь же сильно, как у старого Лартака в тот вечер, когда Гралия
была обращена на путь истинный. Конечно, спину потребовалось растереть, и
юная охранница принялась за дело, не беспокоя уснувших подруг.
Когда ее сменила другая девушка, у Блейда вновь случился приступ, не
менее острый, чем первый, и требующий срочного лечения. Удивительная болезнь
посетила его за ночь еще четыре раза -- к его собственному удовольствию и
восторгу новообращенных. Им, правда, удалось выспаться, тогда как сам
предводитель меотского воинства прикорнул часа на два лишь на рассвете.
Однако он был доволен. Почин -- начало дела, и почин оказался неплохим!
Когда горны пропели утреннюю зарю, и Блейд высунулся из шатра, он увидел,
что девушки оживленно делятся впечатлениями. Глаза их блестели, белокурые
локоны разметались по плечам, грудь у каждой трепетно вздымалась под плотной
подкольчужной туникой, забытое оружие было свалено грудой у возов.
Блейд вышел и самым нежным голосом скомандовал:
-- Стройся!
Девушки построились.
-- Заступите в караул через день, -- распорядился он. -- Сегодня
вечером -- свободны. И я рекомендую вам обратить внимание, какие симпатичные
молодые люди разбили лагерь рядом с нами. Эти райниты совсем не похожи на
меотских мужчин.
Начался и кончился второй день похода, хребет Латра стал ближе на сорок
фарсатов. Блейд видел, как на горизонте постепенно встают снежные вершины,
как сверкают ледники на обрывистых склонах, как серовато-белесая стена
горной цепи начинает доминировать над пейзажем, закрывая дорогу на юг. Еще
совсем недавно там кончались все торговые пути, и тракт, по которому сейчас
двигались войско, сворачивал на восток. Нужно было дней двадцать идти по
нему, чтобы выбраться в те места, где латранские каменные исполины сменялись
более покатыми горами, которые не являлись столь непреодолимым препятствием.
Теперь воля Тагора и труд десятков тысяч рабов позволяли пересечь хребет
сравнительно недалеко от побережья Пенного моря и выйти к богатым портовым
городам Эндаса. Блейд знал, что горная дорога находится под неусыпным
наблюдением: ее охраняли несколько тысяч лучников, и целая армия рабов
продолжала расширять и укреплять ее, превращая узкую тропу в доступный
повозкам и колесницам путь. Строители и воинские отряды обитали в пещерах,
естественных и вырубленных в скалах, там же были приготовлены склады
продовольствия, запасы топлива и снаряжения, которые накапливались уже целый
год. Но, несмотря на десятки таких опорных пунктов, переход предстоял
нелегкий.
Главным препятствием являлась северная цепь Латры, обращенная к
райнитским равнинам. Горы здесь достигали пятнадцати-двадцати тысяч футов,
их склоны были обрывисты и круты, вершины покрывали вечные снега. Здесь
пришлось прокладывать дорогу по обледенелым карнизам и пробивать множество
тоннелей, ведущих с карниза на карниз -- довольно коротких, но широких, ибо
сквозь них надо было провести обоз. К югу горы понижались, снега и ледники
исчезали, сменяясь сначала голым темным камнем, а затем -- чахлыми
альпийскими лугами. Новая имперская дорога терялась в них, не доходя
тридцати миль до южных латранских склонов и границы Эндаса; преодолеть это
расстояние было несложно, а вести тут, почти под боком у неприятеля,
строительные работы представлялось неблагоразумным. По мысли Тагора,
колесницы и конные амазонки должны были стремительной атакой захватить
предгорья, закрепиться там и ждать подхода пехоты с обозом.
Явившись вечером в пунцовый императорский шатер, Блейд был приятно
удивлен, там его ждали лишь Тагор и Силтар. В конце длинного стола, на
котором сверкали подсвечники с зажженными свечами, бронзовые кувшины с вином
и чаши, примостились два молодых офицера с картами и письменными
принадлежностями, видимо, им предстояло вести протокол.
Поклонившись императору, Блейд спросил:
-- Совет отменяется? Или я прибыл слишком рано?
-- Ни то, ни другое, -- по губам Тагора скользнула едва заметная
улыбка, преобразившая на миг его властное суровое лицо. -- Я решил позвать
только тебя и Силтара, ибо не нахожу смысла в спорах и не желаю выслушивать
мнения тех, кто не может сказать ничего нового. Они получат приказы и
выполнят их -- это все... -- Император замолк на секунду, потом сказал. --
Есть и другие вопросы, не военные, но, скорее, политические, которые я хочу
обсудить с тобой.
Разведчик склонил голову
-- Не прошло и декады, как я услышал твое имя, Блейд из Альбиона, --
произнес Тагор -- Вернее, прочитал в донесении Силтара, отправленном из
Меота с соколом-гонцом. Там было еще написано про эти подковы с шипами, про
зерно и повязки, которыми надо прикрыть глаза лошадям. -- Он снова помолчал,
покачивая бокал и задумчиво наблюдая за бликами света на бронзовой блестящей
поверхности. -- Теперь ты научил нас, как надо бороться с огромными зверями
с юга. Скажи, Блейд, -- Тагор поднял темные глаза на разведчика, -- что ты
думаешь о предстоящем переходе? О плане кампании? О моем войске, его
боеспособности?
-- Целых три вопроса, но я постараюсь ответить на них в меру своего
разумения, повелитель. -- Блейд действительно хотел помочь этому человеку:
император Райны внушал ему симпатию и, как ни крути, от Тагора зависело
слишком многое в будущем. К тому же, Тагор был щедр, очень щедр --
прекрасный шатер, приготовленный для меотского полководца, его убранство,
одежды и увесистый сундучок с золотом свидетельствовали об этом. Блейду,
однако, требовалось нечто большее.
-- Я полагаю, что мы благополучно перейдем горы, -- сказал он. -- Пусть
мои всадницы идут впереди; мы быстро спустимся в предгорья, проведем
разведку и нагоним на противника страха. Однако не торопись бросать в бой
свои колесницы, которые не так подвижны, как конница. Лучше сосредоточить
войска в подходящем месте и построить там укрепленный лагерь.
-- Укрепленный лагерь? -- Тагор знаком велел своему офицеру подать
карты. -- Что ты имеешь в виду?
-- Земляной вал в пятнадцать локтей высотой с изгородью из толстых
бревен, перед ним -- ров... Укрепление должно иметь форму квадрата с
прочными воротами в каждой стене. Внутри надо разместить все войско и обоз,
но не в таком беспорядке, как сейчас. Шатры должны стоять в линию, фургоны
-- по периметру лагеря.
-- Сколько же мы будем строить такую крепость? Месяц?
Блейд усмехнулся.
-- Один день, владыка. У тебя больше ста тысяч человек... Заставь их
поработать! Зато армия и обоз будут надежно защищены, и ты не потеряешь
даром то время, которое потребуется моим отрядам на рекогносцировку.
Силтар поднял кувшин и налил вина в чашу императора, потом -- Блейду и
себе.
-- Он прав, -- заметил пожилой райнит, -- прав, как всегда. Князья
Эндаса -- серьезные противники, и мы должна иметь крепкий тыл. Кроме того,
если мы оставим в лагере обоз и тысяч двадцать пехотинцев для его защиты,
подвижность армии увеличится. Мы сможем наносить быстрые удары...
-- Да, это так, -- кивнул Тагор. -- Выпрячь тягловых лошадей, загрузить
их оружием и провиантом дней на пять... Скорость марша увеличится вдвое, и
воины не так устанут...
-- Лагерь дает много преимуществ, -- подтвердил Блейд. -- Ты можешь,
например, накапливать в нем войска, подходящие из Райны, и протянуть новую
дорогу с горных склонов до самых его ворот.
Глаза императора блеснули.
-- Плацдарм, -- сказал он, -- хорошо укрепленный плацдарм на севере
Эндаса, который позволит мне следить за тем, что творится в стране... даже
отчасти контролировать в ней ситуацию... А если там будет размещен крупный
отряд, то я сумею пресечь любое неожиданное нападение. Если они ударят на
востоке, я сотру в пыль княжеские замки на побережье!
-- Те, что останутся целы после этого похода, -- с энтузиазмом добавил
Силтар.
Блейд же только усмехнулся. Как он и предполагал, император Райны был
неглупым человеком, и это давало надежду, что они столкуются и по другим
вопросам.
-- Значит, предварительный план принят, -- разведчик привычным жестом
потер висок. -- Я веду вперед свою конницу, как только мы переберемся через
горы. Четыре корпуса будут наступать расходящимся веером, -- он растопырил
пальцы и приложил к карте. -- Мы пройдем на восемьдесят-сто фарсатов вглубь
страны в направлении вот этого города...
-- Айдин-Тар, порт на берегу Пенного моря, -- подсказал пожилой райнит.
-- Да, пройдем к нему быстрым рейдом, захватим пленных, уточним
обстановку и вернемся в лагерь. Затем спланируем направление основного
удара.
-- Принято, -- крепкая рука Тагора легла на ладонь Блейда, все еще
прижатую к карте; другой рукой император поднял кубок. Они выпили, и Силтар,
обменявшись взглядом со своим владыкой, произнес:
-- Не поговорить ли нам теперь о прекрасной Меотиде? О благословенной и
древней стране, о ее женщинах и мужчинах?
-- Там нет мужчин, -- быстро возразил Блейд.
-- Ты так думаешь? -- райнит огладил пышную бороду. -- Все же они
способны зачинать детей... хотя бы иногда...
-- Разве этого достаточно, чтобы называться мужчиной? -- Блейд сурово
свел темные брови. -- Мужчина должен обладать мужеством... Они же
блаженствуют в своих роскошных домах под защитой женщин, занимаются
художествами и любят друг друга, -- он покачал головой. -- Нет, в Меотиде
отсутствуют настоящие мужчины!
-- Зато там прекрасные женщины, -- Тагор вдруг улыбнулся, сверкнув
белыми зубами.
-- С этим я полностью согласен!
Они переглянулись, словно заговорщики
-- Но женщины Меотиды страдают странными и достойными сожаления
предрассудками... -- начал Силтар.
-- В коих полностью виноваты их мужчины, -- продолжил Блейд. -- Я готов
прозакладывать свою голову против толстого зада Сата-Прародителя, что почти
всех девушек можно... гмм... излечить. Внимание и ласка творят чудеса.
-- В теории так, -- заметил умудренный жизнью Силтар, -- а как на
практике?
-- Я провел уже несколько опытов, и все были вполне успешны.
-- Твоя "боевая подруга", да? -- Тагор подмигнул разведчику -- Но она,
если не ошибаюсь, вернулась в Сас?
-- Она присоединится к нам позже, -- Блейд не хотел распространяться на
эту тему. -- Да, Гралия была первой, -- если не считать Фарры, добавил он
про себя, -- но не единственной.
-- Сколько? -- глаза Тагора смеялись.
-- Шесть, -- скромно ответствовал Блейд.
-- Ше-есть? -- с восхищением протянул Силтар. -- Когда же ты успел?
-- Прошлой ночью.
-- Мне кажется, -- пожилой райнит повернулся к Тагору, -- этот человек
еще довольно крепко стоит на ногах.
-- Да, несомненно. И голова у него работает по-прежнему хорошо.
Блейд потупился.
-- Не уверен, что то же самое удастся сказать завтра утром, владыка. К
счастью, мы провели совет сегодня.
-- Не значит ли это, что в нынешнюю ночь ты намерен излечить целый
десяток девушек? -- Тагор едва сдерживал смех.
-- Всего лишь одну, повелитель, всего лишь одну, но она стоит
десятерых. Если мои расчеты точны...
-- Расчеты?
-- Да Видишь ли, вчера я только наживил крючки на крупную рыбу. Думаю,
клюнет.
-- Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, -- Тагор стал навивать на палец
смоляной локон. -- Не поставить ли нам на эту ночь особый караул у твоей
палатки? Крепких надежных бойцов из моей гвардии, чтобы никто тебе не
помешал?
-- Благодарю, мой господин, не надо. Пусть лучше твои крепкие и
надежные бойцы начнут оказывать внимание моим девушкам.
-- Они готовы. Но, говоря откровенно, побаиваются. И эта Харамма...
-- Отряд, который стоит рядом с твоими колесничими, не Хараммы.
-- Ты предусмотрителен, Блейд, -- император окинул его внимательным
взглядом. Чего ты добиваешься?
-- Чтобы в Меотиде появились настоящие мужчины, владыка.
-- Но я могу лишиться всей своей гвардии! -- в шутливом ужасе Тагор
поднял вверх руки.
-- Твоя страна велика, и в ней можно набрать вдесятеро большее войско.
Зато конница из Меотиды всегда будет к твоим услугам.
-- Ты это обещаешь? -- смысл, вложенный в эти слова, был ясным:
повелитель Райны благословлял Блейда на царство.
-- Я обещаю. Но когда тебе понадобятся всадники, их приведет другой
человек.
-- Кто?
-- Та девушка, что осталась в Сасе Та, с которой я прилетел на
деревянной птице.
-- Твоя супруга? Ты хочешь, чтобы власть принадлежала ей?
Пора расставить точки над "и", решил Блейд и кивнул.
-- Да, ей. И моему сыну, если родится сын. А если будет дочь... -- он
помолчал. -- Я надеюсь, в Райне найдется принц для нее.
Тагор одобрительно кивнул.
-- Если дело выйдет, я готов отдать твоей супруге и пять, и десять
тысяч своих гвардейцев, юношей из лучших семей империи. Но не только потому,
что желаю укрепить союз с Меотидой... и не потому, что коннице ее нет равных
по обе стороны Пенного моря... -- Он глубоко вздохнул и, упершись
подбородком в скрещенные руки, устремил взгляд на мерцающее пламя свечи. --
Великие боги установили такой порядок в этом мире, что женщины должны любить
мужчин, мужчины -- женщин. Из той любви проистекают новые жизни, и все они,
великие и ничтожные, благородные и рабские, жизни правителей, воинов, купцов
и крестьян, были зачаты в наслаждении. Иное богопротивно! Равнодушие к
женщине хуже насилия над ней! Клянусь, если б мужчины Райны походили на
меотских, я сам призвал бы северных варваров или волосатых черных дикарей,
обитающих за Жаркими Странами, чтобы спасти свой народ! Ибо утрата любовной
связи ведет к утрате души...
Он долго распространялся на сию тему, повторяя то, что Блейд объяснял
Гралии во время полета над просторами Пенного моря. Он говорил, что лишь
бесспорная военная мощь Меотиды да морские пространства удерживали его от
попыток сокрушить нечестивого Сата, его заветы и его десницу, мерзкого
Дасмона, он клялся, что подарит Гралии и ее потомству всех райнитов, кои
завоюют сердца амазонок, он обещал корабли и войска, золото и свою
поддержку. Взамен Тагор не требовал ничего, разве лишь, если некоторые
девушки пожелают остаться в Райне со своими избранниками.
Усмехаясь про себя, Блейд слушал райнитского владыку. Они встречались
третий или четвертый раз, но ему верно удалось разгадать характер и
побуждения Тагора, как и он сам, этот сильный и суровый человек обладал ярко
выраженным мужским эго, не позволявшим понять, принять или хотя бы
примириться с нравами Меотиды. В том и только в этом было все дело, хотя
Тагор ссылался на волю своих богов и поносил Сата. То восстало, гневалось и
ярилось его мужское начало; и, в отличие от Блейда, чужака, пришельца из
цивилизованного мира, Тагор мог проявить его так, как хотел. Все-таки он был
настоящим древним императором и самодержцем.
* * *
Вернувшись к себе, Блейд плотно поужинал и велел подать пару кувшинов
густого крепкого вина из Саса. Пить он, однако, не стал и, хотя девушки
ночной стражи поглядывали на него с надеждой, отправил всех шестерых спать в
фургон. Сегодня он не мог размениваться на рядовых.
Стемнело Откинув полог шатра, чтобы впустить прохладный ночной воздух,
Блейд присел к столу и задумался. Итак, половина дела была сделана --
император обещал свое покровительство и помощь. Осталась другая часть
работы, самая трудная -- подтолкнуть женщин в объятия гвардейцев Тагора.
Блейд изучал колесничные легионы уже третий день и, в общем и целом, остался
доволен. В них служили видные мужчины от двадцати до сорока, но молодежи
было большинство. Высокие, стройные, черноволосые, со смуглой кожей и
темными глазами, эти воины являлись цветом Райны и вполне подходили для
задуманного им евгенического эксперимента. Видимо, Тагор не преувеличил,
заметив, что в гвардии служат сыновья лучших фамилий страны -- многие
молодые люди отличались благородством черт и гордой осанкой.
Вот добыча, которую всадницы должны увезти в Меот! Этих парней, а не
бесполезные золотые кругляши, которые так дороги сердцу царя Дасмона и его
министра! И если эта армия, двадцать четыре тысячи бойцов, опьяненных
любовью, доберется до столицы, не будет больше ни царя, ни министра... Ни,
кстати, наследника, хотя сейчас Блейд испытывал к юному Тархиону только
жалость.
Сумеет ли он внушить этому войску преданность Гралии? И что будет
основой их верности, готовности сражаться и умирать ради новой владычицы?
Лишь то, что он объявил ее своей женой? Слишком ненадежная основа...
Поддержка императора будет значить больше, когда он, Блейд, уйдет... да,
поддержка Тагора и дитя, которое носит Гралия. Правда, прошло еще слишком
мало времени, чтобы питать на этот счет полную уверенность... Загибая
пальцы, Блейд начал подсчитывать дни и убедился, что через декаду все будет
ясно.
-- Что, пересчитываешь вчерашние трофеи? -- негромкий мелодичный голос
прервал его мысли, и разведчик поднял голову. На пороге его палатки стояла
Бантала.
-- Нет, дорогая... Считаю мгновения до встречи с тобой. -- Он поднялся,
вытащил из раскрытого сундучка две чаши и поставил на стол.
-- Ты был так уверен, что я приду? -- женщина приподняла светлую
пушистую бровь.
-- А разве мы не договаривались с тобой обсудить сегодня вечером
кое-какие неотложные проблемы? Как, положим, перековывать лошадей? Или
сколько фуража выдать всадницам?
Она рассмеялась, подошла к столу и села. Блейд заметил, что под плащом
тело Банталы облегает только легкая открытая туника.
-- Да, фураж -- это очень серьезно! Но сколько б мы не выдали мешков
зерна, они не натрут спин нашим коням. Гвардейцы Тагора готовы погрузить их
в свои колесницы... вместе с девушками, разумеется.
-- Красивые парни, не так ли? -- разведчик улыбнулся. -- И очень
обходительные... из самых благородных семей империи! Так что каждая наша
девушка может стать княгиней.
-- Наши девушки предпочитают горы и леса Меотиды самым богатым замкам
Райны.
-- Да, родину ничто не заменит, -- согласился Блейд. -- Но если
вернуться домой с любимым супругом, ее горы и леса покажутся еще прекрасней.
-- Я вижу, ты мастер заговаривать женщинам зубы, -- пунцовый рот
Банталы дрогнул в улыбке. -- Недаром девушки, что дежурили вчера в ночь у
твоего шатра, рассказывают невероятные вещи.
-- Это насчет моей спины? -- с невинным видом спросил Блейд, разливая
вино. -- Что поделаешь, я продрог до костей, когда летел в небесах на
деревянной птице.
-- А сегодня как? -- прищурилась Бантала, поигрывая прядями роскошных
белокурых волос.
-- Пока еще не стреляет, -- Блейд потер поясницу. -- Но если что, я
надеюсь на твою помощь.
-- Посмотрим, посмотрим... -- по лицу женщины бродила загадочная
усмешка. Они подняли чаши, выпили, и Бантала спросила, озорно сверкнув
глазами: -- Ну, как же обстоят у нас дела с фуражом?
-- Очень серьезный вопрос... -- Блейд задумчиво уставился в чашу. -- Но
перед тем, как заняться сложными расчетами, я хотел кое-что спросить у
тебя... Чисто личное... Надеюсь, ты не обидишься...
Бантала была очаровательной женщиной и превосходным военачальником, но,
по слухам, любопытство ее равнялось красоте, помноженной на воинские
доблести. Прикусив пухлую нижнюю губку, она уставилась на Блейда с
нескрываемым интересом, словно подбадривая его взглядом.
-- У тебя изумительные волосы... в жизни не видел ничего прекраснее...
-- разведчик довольно ловко изобразил смущение. -- Они такие пышные и
густые... Как ты ухитряешься прятать их под шлем?
Амазонка казалась польщенной. Она обеими ладонями провела по своим
шелковистым локонам, струившимся по плечам и груди, затем серьезно подняла
палец.
-- О, это очень сложное дело! Надо подхватить их у шеи, поднять до
макушки и перевязать. Потом еще раз подхватить и снова перевязать... И
только после этого я одеваю плотный подшлемник.
-- Необычайно интересно! -- Блейд покачал головой. -- Ты не могла бы
показать, как это делается?
-- Но, Блейд, я не справлюсь одна! Обычно мне помогает кто-нибудь из
девушек... И потом, нужно зеркало...
-- Вот зеркало, -- разведчик показал на полированный щит, висевший на
опорном столбе. -- И я готов тебе помочь.
-- Ну, ладно... если ты настаиваешь...
Она грациозно поднялась, сбросив плащ, и шагнула к блестящему
бронзовому треугольнику. Лазоревая туника, тонкая и полупрозрачная, окружала
ее высокую стройную фигуру соблазнительным мерцанием; длинные ноги, открытые
ниже середины бедра, и нагие плечи казались изваянными из теплого розового
мрамора.
Выставив вперед круглые локотки, Бантала ловко подхватила пышную массу
белокурых прядей, подняла вверх и прижала ладошками к темени. На миг она
замерла в этой позе, приподнявшись на носках и всматриваясь в свое
отражение; нимфа, окутанная шелковистой блестящей паутиной, наяда,
отжимающая волосы у прибрежных скал. Очарованный Блейд замер.
-- Ну, что же ты?.. -- ее капризный голос нарушил тишину. -- Где
обещанная помощь? Или у тебя снова разболелась спина?
-- Похоже на то, моя красавица... И теперь твоя очередь ее растирать,
-- пробормотал разведчик.
Он шагнул к женщине, встал за ее спиной и просунул руки в низкий вырез
туники; два спелых трепещущих плода покорно скатились ему в ладони.
Конное войско Блейда возвращались в райнитский лагерь, разбитый в южных
предгорьях Латранского хребта. Первым двигался корпус белокурой Банталы во
главе с самим командующим; за ним неторопливой иноходью поспевали отряды
златовласой Карии и огненно-рыжей Пэи. Потом рысил многотысячный табун коней
-- единственная добыча, захваченная, в этом набеге и удостоенная вниманием