Левант Яков. Космический ключ

   - Я говорил, говорил, - жестикулирует француз. - У них все внизу. Абсолютная секретность. Бетонные бункера. Электронная охрана. Ток высокого напряжения.
   В дверном проеме появляется человеческая фигура.
   - Боровик? - восклицает всезнающий француз. - Да, да, Боровик, собственной персоной! Сенсационно! Говорили ж - уклоняется от выступления. Ведь он скомпрометирован, безнадежно скомпрометирован!
   - Боровик... профессор Боровик... - шелестит по трибунам. Вспыхивают аплодисменты и тут же гаснут. Ведь руки заняты - надо торопиться запечатлеть первое появление этого чародея!
   - Колдун... Суровый гном из таинственного подземелья... - упоенно шепчет француз, покрывая лист блокнота стенографическими крючками. - Русский Челленджер!..
   Маленький гражданин с жадным любопытством разглядывает ученого. Нет, не колдун. Простое, очень простое лицо. Пышная, совершенно седая шевелюра, черные густые брови и такая же черная, без сединки, борода - это, видимо, и придает некоторую суровость облику ученого. Суровость? Да, пожалуй. А быть может, это просто сосредоточенность?
   Профессор поднимается на трибуну, обводит ряды амфитеатра внимательным, строгим взглядом.
   - Друзья, - говорит он, и негромкий его голос отчетливо звучит в притихшем зале.
   - Друзья! Позвольте именно так обращаться к вам. Ведь с каждым новым открытием, с каждым шагом вперед мы все яснее ощущаем узы, столь тесно связывающие нас, жителей одной планеты. Сейчас в этом зале начнется демонстрация документального фильма. В нем запечатлены все стадии создания первого на земле искусственного пахотного слоя в песках. Затем мы пригласим вас вниз, в подземные лаборатории, где перед вами раскроются все двери. Завтра желающие смогут присоединиться к своеобразной экспедиции: наши киноработники отправятся снимать первую намеченную к ликвидации пустыню. Тем, кто не успел еще осмотреть наш опытный участок, будет предоставлена и эта возможность. А сейчас мне хотелось бы рассказать вам вкратце о наших поисках и о наших мечтах.
   Он умолкает на минуту, собираясь с мыслями. Лицо вновь делается сосредоточенным и строгим.
   - Идея пришла давно, - неторопливо начинает Боровик. - В те годы многие энтомологи бились над разгадкой тайны пустынной саранчи-шистоцерки...
   Маленький гражданин слушает рассеянно. Пытается собраться с мыслями. Любопытно, знает ли этот русский чародей, какую мину подвели под него на Западе? "Преступный триумвират... Боровик - Эверетт - Трехпалый Бен... Чудовищная авантюра красного профессора..." Видимо, о чем-то все же догадывается, не зря хотел отказаться от выступления... И хорошо, что не отказался, хорошо, что пришел сюда. Трудно, чертовски трудно будет изображать его теперь злодеем. И все-таки, шеф не откажется от своей попытки. Не откажется, нет. Как бы ни была безнадежна. Уж кто-кто, а он знает шефа. И превосходно знает, какая гнусная роль предназначена лично ему, Гарри Гопсу...
   - Итак, друзья, - заключает между тем профессор. - Нам еще не удалось полностью нейтрализовать вредное действие гамма-излучений. Как я уже сказал, оно резко возрастало. В результате мы получали растения-уроды, растения-дегенераты, лишенные каких-либо ценных наследственных качеств. Правда, нам удавалось достичь подлинных взрывов жизнедеятельности, но они носили совершенно хаотичный, беспорядочный характер и распространялись исключительно на дикорастущие, наиболее древние формы. Попытки непосредственным воздействием "Космического ключа" решить насущные для человечества вопросы повышения урожайности успеха первоначально не имели. Здесь предстоят еще многолетние исследования. А пока мы разработали проект "Зеленый смерч".
   В зале возникает оживление, и профессор не без смущения разводит руками:
   - В нашей группе очень много молодежи, - с улыбкой поясняет он. - Иногда они берут верх. Признаться, мы, старики, не сразу привыкли к этому... несколько динамичному наименованию. Наши юные энтузиасты мечтают о потоках растительности, с быстротою смерча покоряющих пустыни земного шара. Впрочем...
   - Сдается мне, этот белогривый чародей по части энтузиазма не уступит и самому юному из своих учеников, - шепчет по-французски сосед маленького гражданина.
   - ...Впрочем, предоставим слово им самим. Мне кажется, в качестве названия кинофильма "Зеленый смерч" во всяком случае не вызовет ваших возражений.
   Шумное одобрение служит ответом Боровику.
   - Итак, друзья, демонстрируем вам фильм, снятый нашими молодыми кинолюбителями.
   Голос профессора смолкает, и в тот же миг свет в зале гаснет.
   Во всю ширину дугового, внезапно ожившего перед зрителями экрана беспорядочное сплетение каких-то фантастических растений. Заметно, как колышутся огромные листья гигантских папоротников, изгибаются под ветром гибкие ветви странных деревьев.
   - Старый хитрец укрылся от оваций, - замечает сосед-француз. - Говорят, он застенчив, как девушка.
   - А вы утверждали - Челленджер, - возражает невидимый собеседник. - Что общего со спесивым англосаксом? Борода?
   - И дерзость.
   Лес трогается, набегает на зал... Нет, это кто-то невидимый, подхватив всех здесь сидящих, несет их в глубь сумрачной чащобы. Рушатся, освобождая дорогу, чешуйчатые стволы, чавкают по болоту гусеницы невидимого вездехода, испуганно мечутся в стороны еле различимые в полумраке твари.
   В центре экрана возникают рубиновые буквы: "Зеленый смерч".
   И одновременно вступает диктор. Молодой, задорный голос наполняет зал:
   - Так выглядела Земля двести пятьдесят миллионов лет назад. С началом палеозоя пышная растительность покрыла нашу планету. В лесах кишели мириады насекомых, зарождались рептилии колоссальнейших размеров... Чем же вызван был этот мощный, непревзойденный в истории Земли взрыв жизнедеятельности? Наука говорит о глобальном потеплении, обмелении морей, образовании бесчисленных болот и лагун. Но не было ли здесь, и других причин?
   Вопрос остается без ответа. Диктор ведет сквозь геологическое прошлое планеты, показывает огнедышащие вулканы перми и бесплодные триасовые пустыни, полные жизни океаны верхнего мезозоя и суровые пейзажи Великого оледенения.
   А вот уже на экране мелькают пустыни наших дней. Ровные, как стол, каменистые гаммады, набухшие ядовитыми солями шоры, застывшие моря сыпучих песков. Каракумы, Бет-Пак-Дала, Сахара, Колорадо... Тысячи, миллионы квадратных километров.
   - Пустынна ли пустыня? - спрашивает диктор. - Нет, она живет своей особой, подчас незаметной жизнью. А раз в году, когда весенние ливни обрушиваются на ее поверхность, даже самые бесплодные пески покрываются бурной эфемеровой растительностью. Вот знаменитое "сено на корню" - илак, сплошным ковром укрывающий бугристые пески. Здесь цветут эремусы. А это детище среднеазиатских пустынь - кандым.
   ...Кудрявые, шарообразные кусты упрямо карабкаются по склону бархана. Изогнутые, блестящие красноватой корою ветви, нежно-зеленые, безлистые, с изящными раструбами побеги...
   - Но непродолжительно весеннее цветение пустыни. Жгучее солнце быстро и беспощадно подавляет эфемеры. Выгорает илак, вянут прекрасные эремусы, даже кандым сбрасывает свои зеленые, заменяющие листву побеги.
   ...На густом сплетении красноватых, словно отлакированных веток вместо утраченных побегов - разноцветные, щетинистые шарики плодов...
   - Уже в начале мая жизнь в Каракумах замирает. Блекнут краски. Только семена, мириады созревших семян напоминают о недавнем.
   ...Катятся по песку цветные шарики кандыма, несутся в воздухе крылатые семена эремуса и черкеза, илака и саксаула...
   - Мириады семян падают в пески, чтобы после долгой-долгой спячки пробудить их к новой короткой вспышке буйного цветения. И так из года в год, из столетия в столетие. Подобно тугой пружине сжаты могучие силы роста суровым климатом пустыни. Но быть может, существует на свете сила, способная разомкнуть тиски?
   И вновь диктор уходит от ответа.
   А на экране внезапно возникают знакомые всему миру картины непроходимых оранжевых зарослей Венеры.
   - Большой это было неожиданностью, - напоминает диктор. - Немногие из ученых надеялись встретить органическую жизнь на раскаленной поверхности "Утренней звезды". До самого момента приземления на Венере советской автоматической лаборатории, передавшей эти снимки, не утихали яростные споры. Мало кто знал тогда о "Космическом ключе", открытом еще во время экспериментов над саранчой. А между тем в пустынном урочище под Джанабадом уже закладывался грандиозный опыт.
   ...Под крылом самолета плывут, перемежаясь коричневыми такырами, белые пятна солончаков. Вот сменяются они утомительно однообразной рябью барханов. Пески, пески...
   - В глубине избранного участка оборудуется ЦЭБ - Центральная экспериментальная база, - сообщает диктор. - Здесь группе ученых предстоит провести своеобразную "зимовку".
   ...Землеройные машины вздымают тучи песка. Массивные бетонные плиты одна за другой исчезают в большом круглом котловане...
   - Отсюда с помощью сложных телемеханических устройств сотрудники ЦЭБ будут управлять работой излучателей академика Боровика, следить за обстановкой на всем опытном участке.
   ...Уложена последняя плита. Глаз киноаппарата ведет по узким подземным галереям, заглядывает в освещенные лампами дневного света лаборатории, в пункты управления, оборудованные большими, во всю стену телеэкранами...
   - В начале марта, - звучит голос диктора, - "зимовщики" совершают последнюю прогулку по своему опытному полю. Десять долгих месяцев предстоит провести им в подземном укрытии. Усиленные излучатели профессора Боровика опасны для жизни человека...
   Маленький гражданин с жадностью всматривается в мелькающие на экране лица. Белогривый профессор Боровик, какие-то незнакомые, очень оживленные молодые люди... Да, черт побери, им можно позавидовать. Делают настоящее большое дело. И без всякой позы, без шумихи. Как ничтожно, мелко, какой мышиной возней выглядят сейчас все эти интриги, наветы, провокации... А сам-то он кто? Великий Какаду, король сенсаций? Как бы не так! Шут гороховый, а не король. Нет, нет, к черту-дьяволу! Больше он в этом не участник. Разве нельзя ему оставаться просто человеком, гражданином, рядовым свидетелем одного из величайших на Земле свершений?
   Вот небольшая группа ученых на трех вездеходах возвращается с последнего осмотра излучателей. Машины съезжают в наклонный, уходящий вниз тоннель, стальная плита прикрывает отверстие. На обширном, огражденном колючей проволокой участке более ни души. Расположенные в шахматном порядке, установки Боровика напоминают уэллсовских марсиан, застывших на барханах.
   Глава 34
   "Люди, будьте бдительны!"
   Сменяются кадры на экране.
   День за днем преображается уголок пустыни. Пружина разжалась - сплошной поток растительности затопил пески. Облученные растения, корнями проникнув в глубь барханов, достигли влажных горизонтов. "По пояс" в зелени стоят шестиметровые гиганты - "марсиане". Возле них - невообразимое кипенье красок...
   Проходит год. В подземном убежище новая смена энтузиастов, Второй раз небывалым тропическим цветением покрывается пустыня. Но что это - в непосредственной близости от "марсиан" пусто! Опаленные жестким излучением, уродливые, неустойчивые мутации не дали потомства. Сухие ветви прошлогодних эфемеров возле излучателей никнут, рассыпаются под солнцем. Желтые пятна развеваемого песка вновь покрывают слабый "корневой войлок" однолеток! Неужели поражение? Нет, выход найден. Он подсказан астробиологами. С далекой Венеры добыта надежнейшая броня от гамма-частиц. Сама природа создала ее для защиты жизни на ближайшей к Солнцу планете в виде слоистой, насыщенной углекислотою атмосферы. Правда, там, на Венере, она достигает сотни километров, но ведь и сами источники излучений несоизмеримы по масштабу!.. И вот уже прозрачные, доставленные на вертолетах, пластмассовые колпаки опускаются на установки Боровика. Нет больше голенастых "марсиан", сверкающие цилиндры высятся на буграх. И снова веселая зелень охватывает излучатели. Просочившаяся в почву углекислота еще более стимулирует рост растений. Проблема решена, можно начинать наступление на пустыни...
   - Можно начинать, - повторяет диктор. - Ведь в мире сегодня миллиард голодных. Так надо ли ожидать, пока пришьется последняя пуговица на мундире? Время штурма настало. До сего дня пустыни еще наступают на человека. И мы зовем всех в решительную контратаку. Всех, у кого чисты руки. Нельзя забывать, что живые связи в природе сложны и неочевидны. Вот почему наш короткий репортаж хочется закончить словами Фучика: "Люди, будьте бдительны!"
   Экран гаснет.
   - Бдительность, осторожность... - ворчит француз, покрывая блокнот заключительными каракулями. - Ох уж мне эта пропаганда! Ну кто посягнет на такое благороднейшее начинание? Чепуха!
   - Вы так считаете?
   Вопрос, заданный на чистейшем французском языке, заставляет стремительно обернуться.
   - Мсье Какаду? Я так и думал, так и думал! Мое имя Пигель. Пьер Пигель из "Нувель де Пари". Но почему вы молчали? И - ради бога - что это за маскарад?
   - Надо спешить, - дергает его за рукав товарищ. Мимо них, обгоняя друг друга, уже несутся к выходу возбужденные корреспонденты. - Можем не захватить телефон.
   - Пожалуйста, - небрежно роняет маленький гражданин. - Правда, и у меня нашлось бы кое-что для вас.
   Глаза репортера загораются. Он нервно теребит свой блокнот.
   - О да, мсье, разумеется... Я догадываюсь: этот наряд, конечно, неспроста? И вы не торопитесь - все, вероятно, уже о'кей? Да, да, разве кто-нибудь вас опередит! Но умоляю, мсье, мне не простят задержку такого материала. Я на секунду, всего только на одну секунду. Жорж, дружок, проинтервьюируй мсье. И щелкни пару раз. Такое одеяние... Вы позволите, мсье Какаду?
   Флегматично пожав плечами, второй француз послушно щелкает лейкой. Пигель исчез, но вокруг уже толпятся любопытные:
   "Какаду... Говорят, это Какаду..."
   Вспыхивают, мигают блицы.
   Маленький гражданин с симпатией смотрит на Жоржа. Молодое открытое лицо, равнодушный взгляд... А тот, говорливый, так и загорелся сразу. Почуял жареное...
   - Мсье Пигель заинтересовался "маскарадом"? - громко произносит он, лихо нахлобучивая пыжиковую шапку. - Все объясняется очень просто. Ваш покорный слуга послан разоблачить очередной заговор против мира, возглавленный коварным профессором Боровиком.
   Взрыв хохота прерывает маленького гражданина. Неистово мигают блицы. Толпа быстро растет.
   - Заговор, разумеется, обнаружен всеведущими пинкертонами из ЦРУ, - с самым невозмутимым видом продолжает он. - Ну, а что касается меня... Мой старик ждет подробностей. Пикантных и сенсационных. Теперь, полагаю, он их получит.
   Новая вспышка веселья. Маленький гражданин с удовольствием позирует пробившемуся вперед кинорепортеру. "Так, так, дорогой шеф, кажется, мы почти в расчете"...
   - Кстати, - после короткого колебания продолжает он. - Могу подкинуть вам еще сюжетик. Слышали вы имя Бенджамена Блера?
   Репортеры мгновенно настораживаются. Улыбки гаснут.
   - Трехпалый Бен?
   - Вот именно. Этот достойный джентльмен уже реализовал открытие профессора Боровика. Тайно построенные излучатели работают по всему Ближнему Востоку. В пунктах обычного возникновения саранчовых стай... Наступающее лето сулит неслыханный урожай шистоцерки.
   - Чудовищно!
   - Но это непостижимо!
   - Невероятно!..
   - Ничего невероятного, - усмехается маленький гражданин. - Обычный бизнес мистера Трехпалого. Небольшая спекуляция с зерном - игра на повышение. Незначительные издержки.
   - Издержки? - взрывается пакистанский журналист. - Но каждая вспышка саранчи вызывает голод, уносящий на Востоке миллионы жизней. Я требую доказательств, мистер... мистер...
   - Гопс, Гарри Гопс, младший метеоролог Альджауба. Недостаточно? Хорошо, вот точный перечень пунктов, где орудуют агенты Трехпалого. Диктую на память...
   Он читает тусклым, деревянным голосом. Короткое возбуждение уже оставило его. "Тебе этого не простят, дружище Какаду. Никогда. Но надо доводить дело до конца. После всего, что ты видел здесь, иначе поступать нельзя..."
   Журналисты азиатских стран, протискавшись вперед, горячо благодарят. Последним крепко пожимает руку француз. Он ничего не говорит, только смотрит с сочувствием и уважением.
   И вот маленький гражданин опять один. На душе чуточку грустно, но легко. Машинально спускается он на широкую, по-прежнему шумную галерею. Что ж, мавр сделал свое дело...
   - Хелло, Какаду! Гарри!
   Маленький гражданин оживает. Перед ним Дик, старина Дик из "Рабочей газеты". Когда-то давным-давно они были друзьями...
   - Дик, дружище, ты и не представляешь себе, до чего рад я этой встрече!
   Некоторое время они молча смотрят друг на друга.
   - Ты совершил мужественный поступок, Гарри.
   - Нельзя было поступить иначе. По сравнению с тем, что делают они, вся эта наша возня выглядит так гнусно.
   - Ты сжег за собою корабли, - все так же внимательно глядя на него, произносит старина Дик.
   - Знаю, дружище, знаю. Не представляю даже, чем теперь буду заниматься.
   - Когда-то, помню, ты увлекался публицистикой, пока не сделался "королем сенсаций".
   - Публицистика, да... - маленький гражданин устало качает головой. - Никто сейчас не рискнет напечатать от меня ни строчки.
   - Рискнет "Рабочая газета". Конечно, гонорары наши не так уж жирны. Мы еле-еле сводим концы с концами.
   - Разве это главное, Дик?
   - Нет, но...
   - Знаю. Нужна решимость. И мужество. О-о, Дик, дружище, - маленький гражданин меняется в лице. - Кажется, именно сейчас оно мне потребуется!
   - Но чем напугала тебя эта славная пара? - недоумевает Дик.
   - Вот вы где! - восклицает девушка с продолговатыми "марсианскими" глазами.
   - Ох и досталось же мне за вас, - жалуется молодой атлет в замшевой куртке. - Ну где вы пропадали?
   Они обращаются к Гарри по-русски, как к старому знакомому, чем еще более поражают Дика.
   Маленький гражданин не успевает ответить. Юноша, рыжий как апельсин, внезапно вырастает перед ним.
   - Вы уже здесь, мистер Какаду? - произносит он и тут же густо краснеет от сознания допущенной оплошности. - Виноват, сэр. Я хотел сказать, мистер Гопс... Искал вас в Москве - вручить билет на специальный самолет. Сюда приглашены все аккредитованные у нас корреспонденты. Но вы уже сами...
   Теперь наступает очередь краснеть маленького гражданина. Он старается не глядеть на бывших своих попутчиков.
   - Возьмите, пожалуйста, - рыжий юноша протягивает ему небольшой голубой конвертик. - И еще раз прошу прощения, сэр.
   - Ничего, ничего, - сердито ворчит маленький гражданин, чувствуя на себе недоумевающие взгляды. - Для друзей я просто Какаду. - Он жмет руку окончательно смущенному рассыльному. - Какаду, и все тут. Да, да, и никаких сэров. К черту-дьяволу!
   Глава 35
   Дьяволенок с золотыми рожками
   - Он ожидает наверху, - сказала Шурочка Синица.
   Бесшумный, лифт вознес их на плоскую крышу здания. Просторная, круглая, она походила на городскую площадь, с той только разницей, что вместо домов ее окружали небеса. Тут был даже скверик - с небольшими, но дающими уже тень деревцами.
   Академик Кулиев встретил их у лифта.
   - Поздравляю, Владимир Степанович, - с жаром заговорил он. - Я находился в зале до начала демонстрации кинофильма. Ваше сообщение было принято с энтузиазмом.
   - Однако, - притворно нахмурился профессор. - Вы сделали из меня подлинного узурпатора. Сами сотворили в пустыне эдакое чудо, а на трибуну вытолкнули меня. - Боровик обернулся к Шурочке. - Знаете, как выразился бы ваш Эдик? "Расхвастался, старый гриб!" Верно? Да, да, и не возражайте. Он был бы прав, совершенно прав.
   - Но Эдика больше нет, - в тон ему отозвалась Шурочка. - А Вася не скажет так никогда. Даже в мыслях.
   - Ага, думаете - не скажет? Что ж, вам виднее, вам виднее... Кстати, где он - наш бывший Эдик? - Владимир Степанович обернулся к Шурочке. - Не возьметесь ли вы мне разыскать его?
   - Сейчас привезу, - отозвалась Шурочка, устремляясь к лифту.
   - Если б не история с похищением материалов, - вздохнул Владимир Степанович. - Если б только не эта нелепая история! Как мог я...
   - Вы убедились, что ущерб не так велик, - возразил Кулиев. - К тому же он, конечно, перекрыт утилизацией саранчовых стай. Ну, а что касается до пострадавших соседей... Будем надеяться, что это научит их разборчивости. Пусть повнимательней присматриваются к тем, кому спешат оказать свое гостеприимство.
   Дверцы лифта распахнулись вновь.
   - Ага! Синичка как будто перестаралась, - шутливо вздохнул Владимир Степанович. - Этот солидный товарищ мне сейчас вовсе ни к чему.
   - Гениально!.. Потрясающе!.. - опережая Шурочку и Красикова, "солидный товарищ" сходу атаковал Кулиева. - То, что сделано вами здесь, это... э... переворот. Подлинный переворот в биологической науке.
   - Термин мне не кажется удачным, - попытался возразить Кулиев, но "солидный товарищ" даже побледнел от негодования.
   - Нет, нет и нет! Вы не должны преуменьшать значения достигнутого вами, просто не имеете на это права. И я от души рад за нашего Владимира Степановича, принявшего участие в этом эксперименте. Быть может, только не следовало лезть на глаза всей этой публике? - обернулся он к Боровику. Учитывая известную... э... щекотливость вашего положения...
   - Я уж отказался было от выступления, - сказал Боровик. - Но Аспер Нариманович убедил меня.
   - Ну что же, вам лучше знать. Во всяком случае, успех эксперимента значительно облегчает ваше положение. Можете не сомневаться также, я со своей стороны... э... всяческую поддержку...
   - Прошу - не надо.
   - Простите... э-э... не понимаю вас.
   - Не надо поддержки.
   Пухлые плечи оскорбленно взметнулись вверх.
   - Как угодно, как вам будет угодно.
   - Владимир Степанович показывал мне письмо, - вмешался Кулиев. - Скажите, как понимать: "Согласно полуофициальным данным"?
   - Один из иностранцев, совершенно конфиденциально... Якобы ходят кое-какие слухи. Просил подтвердить или опровергнуть. Разумеется, я... э-э... отказался. Вот именно - категорически отказался вести разговор на эту тему. Но тут же проверил и убедился: факт хранения материалов на дому действительно имел место. Удивительный, я сказал бы, факт!
   - Кое-какие слухи? - переспросил Кулиев. - Нельзя ли поточнее?
   - Увы, не имею права. В соответствующих органах, где я консультировался, просили... э-э...
   - Ничего, ничего, - раздался насмешливый громкий голос. - Пора уже рассекретить эту таинственную историю. Самое время. Загадочность нагнетать здесь вовсе ни к чему...
   "Солидный товарищ" быстро обернулся.
   - Простите, - с достоинством произнес он. - Не знаю, с кем имею честь...
   - Полковник Карабанов, - старый чекист слегка поклонился ему и обменялся рукопожатиями с учеными. - Товарищи меня хорошо знают, но поскольку с вами мы встречаемся впервые...
   Полковник раскрыл свое удостоверение.
   - Да, да, благодарю вас. Прежде всего, порядок. Во всем - порядок. Это мое... э... жизненное правило... Позвольте... Полковник госбезопасности Карабанов? Так, очень, очень приятно.
   - Я думаю, вам можно ответить на вопрос академика Кулиева.
   - Что ж, если вы настаиваете... Был высказан намек, что профессор Боровик передал... Простите, это не мои слова... Было сказано, что профессор передал свое изобретение американскому авантюристу Блеру. Вначале я не придал этому значения, но когда выяснил, что некий Бенджамен Блер год назад посетил профессора и как раз в это время материалы находились на квартире... Словом, я поступил так, как подсказывал мне мой долг. Немедленно сообщил об этом... э... прискорбном факте. Разве я действовал неверно?
   - Ну что вы, - сказал полковник. - Быть может только не следовало раньше времени расстраивать Владимира Степановича. Я имею в виду письмо.
   - Да, да, это моя вина. Но посудите сами: мог ли я не предостеречь старого товарища по работе? Тем более, что абсолютно убежден - Владимир Степанович действовал без злого умысла. Быть может, проявлена известная... э... халатность...
   - Да нет, - возразил полковник. - Зря вы насчет халатности. Гриф "Для служебного пользования", хранение в домашнем сейфе допускается.
   - Дело не в грифе, - глухо сказал Боровик. До этого он сидел с каменным лицом. - Важно знать, как попали материалы к Блеру.
   - Нужна ваша помощь, - ответил Карабанов. - Кое-что проясняется. Я только что из Ашхабада, часов шесть высидел у экспертов. Но очень нужна ваша помощь. Думаю, сообща мы раскроем эту маленькую тайну.
   Он пригласил ученых к столику, установленному в тени деревьев, и оглянулся на помощников Владимира Степановича, беседовавших невдалеке.
   - Пригласим и молодых людей, - предложил он. - Быть может, и они нам что-нибудь подскажут.
   Когда Шурочка и Красиков присоединились к ним, Карабанов вынул из неизменной сумки пачку крупных фотографий.
   - В двух словах. Если принять как наиболее вероятную версию, что произошло это во время прошлогодней туристской поездки Блера в Минск, то за недельное его пребывание там материалы "Космического ключа" побывали в трех местах. Лаборатория и квартира профессора Боровика. Затем - Институт сельскохозяйственных проблем.
   - Они хранились у меня в сейфе. С тщательным соблюдением... э... предписываемых инструкцией правил.
   - Да, да, конечно, - сказал полковник. - Во всех трех местах они хранились в сейфах, с соблюдением правил. Доставляла из лаборатории на квартиру профессора, а затем в институт товарищ Синица. Так?