Страница:
Добряк Лаватер воспринял эти сообщения как непререкаемые истины и когда он попросил дальнейших откровений, Габлидон сообщил следующее:
Нет ничего более опасного, чем мистицизм, потому что мания, которую он вызывает, ставит в тупик все комбинации человеческой мудрости. Тот, кто нарушает равновесие мира, просто дурак; и безрассудное дело маньяка это то, чего не могут предвидеть самые великие люди. Архитектор храма Дианы в Эфесе заслужил себе вечную славу. Но свои расчеты он вел без учета Герострата; Жирондисты не предвидели Марата. Что нужно, чтобы изменить равновесие мира, спрашивал Паскаль по поводу Кромвеля. Ответ таков — пятнышко пыли, случайно попавшие во внутренности человека.
Так великие события приходят по причинам, которые сами по себе ничтожны. Когда какой-либо храм цивилизации рушится, это всегда дело рук слепца, подобного Самсону, потрясшего колонны святилища. Самый жалкий проповедник, принадлежащий к подонкам общества, страдает от бессонницы и считает себя избранным избавить мир от антихриста. Он закалывает Генриха IV и открывает ужаснувшейся Франции имя Равальяка. Немецкие чудотворцы считали Наполеона Аполлоном, упомянутом в Апокалипсисе, и один неофит, по имени Штабе, выступил, чтобы убить военного Атласа, который в данный момент нес на своих плечах мир, выхваченный из хаоса анархии. Но магнетическое влияние, которое император называл своей звездой, было сильнее, чем фанатический импульс немецких оккультных кругов. Штабе не смог или не осмелился ударить; Наполеон сам допрашивал его, удивился его решительности и смелости. Будучи императором, и понимая свое величие, он не мог бы унизить нового Сцеволу прощением. Он показал свое уважение, приняв его всерьез и позволив ему застрелиться.
Карл Занд, который убил Коцебу, тоже был несчастным покинутым ребенком мистицизма, введенным в заблуждение тайными обществами, которые вооружали месть кинжалами. Коцебу был достоин палки, оружие Занда сделало его мучеником. И действительно, есть величие в том, чтобы погибнуть врагом и жертвой тех, кто дает волю мести с помощью засад и убийств. Тайные общества Германии практиковали обряды, которые были более или менее похожи на обряды Магии. Например, в братстве Мопсов мистерии шабаша и секретные обряды тамплиеров были восстановлены в смягченной и почти юмористической форме. На них допускались лица обоих полов, как и на шабаш; встречи сопровождались лаем и гримасами и, как у тамплиеров, неофита приглашали целовать задницу дьявола, Великого Магистра Мопсов, его фигура была сделана из покрытого серебром картона и изображала собаку, которую в Германии называют мопсом. В инициациях шабаша так поступают по отношению к козлу. Мопсы клялись только словом чести, самой священной клятвой всех уважающих себя людей. Их собрания служили поводом для танцев и празднований, как и шабаши; однако их женщины были одеты, не вешали живых кошек на своих кушаках и не ели младенцев, это были цивилизованные шабаши.
Магия имела в Германии свой эпос, и шабаш имел своего великого поэта. Эпосом была колоссальная драма «Фауст», эта Библия человеческого гения. Гете был посвящен во все мистерии магической философии, в молодости он церемониально показывал свою причастность к ней. Результат его смелых экспериментов должен был возбудить у него глубокое отвращение к жизни и тягу к смерти. В действительности же, он исполнил самоубийство не буквально, а в книге. Он написал «Вертера», фатальный роман, который проповедовал смерть и у которого так много почитателей. Потом, преодолев уныние и отвращение и войдя в мирное царство покоя и истины, он написал «Фауста». Это величественный комментарий к одному из самых прекрасных эпизодов Евангелия — притче о блудном сыне. Это посвящение в грех мятежной наукой, в страдание грехом, в искупление и гармоническое знание страданием. Человеческий гений, представленный Фаустом, использует дух дьявола как слугу, который хочет стать хозяином. Он быстро исчерпывает все удовольствия, которые дает незаконная любовь, он проходит через оргии безрассудства, потом, влекомый очарованием наивысшей красоты, он поднимается из бездны разочарования к высотам отвлечения и нерушимой красоты. Там Мефистофелю уже нелегко: неумолимый смех сменяется унынием; Вольтер уступает место Шатобриану. Соответственно тому, как появляется свет, ангел тьмы корчится и мечется, он связан небесными ангелами, он восхищается ими против своей воли; он любит, плачет, он терпит поражение.
В первой части драмы мы видим Фауста насильно разлученным с Маргаритой. Небесные голоса возвещают, что она спасена, когда ее ведут на казнь. Но может ли пропасть тот Фауст, которого всегда любила Маргарита? Не обручено ли уже его сердце с небесами? Великое дело искупления благодаря сплоченности движется к своему завершению. Что утешило бы жертву в страданиях, если бы она не преобразила своего мучителя? Не является ли прощение возмездием небес? Любовь, которая сначала достигла своего апогея, влечет за собой науку сострадания; в этом удивительном синтезе поднимается христианство. Новая Ева смывает пятна крови Авеля со лба Каина, и она радостно плачет над своими двумя детьми, которые крепко обнимают ее. Чтобы дать место протяжению неба, ад, который становится бесполезным, исчезает. Проблема зла находит свое определенное решение и добро — единственно необходимое и единственно торжествующее — воцаряется повсюду навеки.
Таковы прославленные грезы величайшего поэта, но философ, к сожалению, забыл законы равновесия. Он хотел бы видеть свет без тени, покой без движения. Но такого быть не может. Свету всегда будет соответствовать тень, покой будет всегда уравновешиваться движением. Пока будет существовать свободное благословение, будет возможным и богохульство, пока есть небо, будет также и ад. Это неизменный закон природы и вечная воля той справедливости, иное имя которой — Бог.
Глава VII. ИМПЕРИЯ И РЕСТАВРАЦИЯ
Книга VII. МАГИЯ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ ВЕКЕ
Глава I. МАГНЕТИЧЕСКАЯ МИСТИКА И МАТЕРИАЛИСТЫ
Глава II. ГАЛЛЮЦИНАЦИИ
"Великий открыватель тайн грядет, он родится в следующем веке. На земле станет известна религия патриархов; она объяснит человечеству триаду Агиона, Гелиона, Тетраграмматона, и Спаситель, чье тело опоясано треугольником, будет виден на четвертой ступени алтаря. Вершина треугольника будет красной и на нем будет девиз тайны: Venite ad patres osphar".Один из присутствовавших потребовал объяснить значение последнего слова и медиум написал без всяких объяснений следующее: "Alphos, Maphon, Eliphismatis". Некоторые толкователи заключают, что Маг, явление которого было возвещено, будет носить имя Мафон и он будет сыном Элифизмы, но такое прочтение, пожалуй, несколько умозрительно.
Нет ничего более опасного, чем мистицизм, потому что мания, которую он вызывает, ставит в тупик все комбинации человеческой мудрости. Тот, кто нарушает равновесие мира, просто дурак; и безрассудное дело маньяка это то, чего не могут предвидеть самые великие люди. Архитектор храма Дианы в Эфесе заслужил себе вечную славу. Но свои расчеты он вел без учета Герострата; Жирондисты не предвидели Марата. Что нужно, чтобы изменить равновесие мира, спрашивал Паскаль по поводу Кромвеля. Ответ таков — пятнышко пыли, случайно попавшие во внутренности человека.
Так великие события приходят по причинам, которые сами по себе ничтожны. Когда какой-либо храм цивилизации рушится, это всегда дело рук слепца, подобного Самсону, потрясшего колонны святилища. Самый жалкий проповедник, принадлежащий к подонкам общества, страдает от бессонницы и считает себя избранным избавить мир от антихриста. Он закалывает Генриха IV и открывает ужаснувшейся Франции имя Равальяка. Немецкие чудотворцы считали Наполеона Аполлоном, упомянутом в Апокалипсисе, и один неофит, по имени Штабе, выступил, чтобы убить военного Атласа, который в данный момент нес на своих плечах мир, выхваченный из хаоса анархии. Но магнетическое влияние, которое император называл своей звездой, было сильнее, чем фанатический импульс немецких оккультных кругов. Штабе не смог или не осмелился ударить; Наполеон сам допрашивал его, удивился его решительности и смелости. Будучи императором, и понимая свое величие, он не мог бы унизить нового Сцеволу прощением. Он показал свое уважение, приняв его всерьез и позволив ему застрелиться.
Карл Занд, который убил Коцебу, тоже был несчастным покинутым ребенком мистицизма, введенным в заблуждение тайными обществами, которые вооружали месть кинжалами. Коцебу был достоин палки, оружие Занда сделало его мучеником. И действительно, есть величие в том, чтобы погибнуть врагом и жертвой тех, кто дает волю мести с помощью засад и убийств. Тайные общества Германии практиковали обряды, которые были более или менее похожи на обряды Магии. Например, в братстве Мопсов мистерии шабаша и секретные обряды тамплиеров были восстановлены в смягченной и почти юмористической форме. На них допускались лица обоих полов, как и на шабаш; встречи сопровождались лаем и гримасами и, как у тамплиеров, неофита приглашали целовать задницу дьявола, Великого Магистра Мопсов, его фигура была сделана из покрытого серебром картона и изображала собаку, которую в Германии называют мопсом. В инициациях шабаша так поступают по отношению к козлу. Мопсы клялись только словом чести, самой священной клятвой всех уважающих себя людей. Их собрания служили поводом для танцев и празднований, как и шабаши; однако их женщины были одеты, не вешали живых кошек на своих кушаках и не ели младенцев, это были цивилизованные шабаши.
Магия имела в Германии свой эпос, и шабаш имел своего великого поэта. Эпосом была колоссальная драма «Фауст», эта Библия человеческого гения. Гете был посвящен во все мистерии магической философии, в молодости он церемониально показывал свою причастность к ней. Результат его смелых экспериментов должен был возбудить у него глубокое отвращение к жизни и тягу к смерти. В действительности же, он исполнил самоубийство не буквально, а в книге. Он написал «Вертера», фатальный роман, который проповедовал смерть и у которого так много почитателей. Потом, преодолев уныние и отвращение и войдя в мирное царство покоя и истины, он написал «Фауста». Это величественный комментарий к одному из самых прекрасных эпизодов Евангелия — притче о блудном сыне. Это посвящение в грех мятежной наукой, в страдание грехом, в искупление и гармоническое знание страданием. Человеческий гений, представленный Фаустом, использует дух дьявола как слугу, который хочет стать хозяином. Он быстро исчерпывает все удовольствия, которые дает незаконная любовь, он проходит через оргии безрассудства, потом, влекомый очарованием наивысшей красоты, он поднимается из бездны разочарования к высотам отвлечения и нерушимой красоты. Там Мефистофелю уже нелегко: неумолимый смех сменяется унынием; Вольтер уступает место Шатобриану. Соответственно тому, как появляется свет, ангел тьмы корчится и мечется, он связан небесными ангелами, он восхищается ими против своей воли; он любит, плачет, он терпит поражение.
В первой части драмы мы видим Фауста насильно разлученным с Маргаритой. Небесные голоса возвещают, что она спасена, когда ее ведут на казнь. Но может ли пропасть тот Фауст, которого всегда любила Маргарита? Не обручено ли уже его сердце с небесами? Великое дело искупления благодаря сплоченности движется к своему завершению. Что утешило бы жертву в страданиях, если бы она не преобразила своего мучителя? Не является ли прощение возмездием небес? Любовь, которая сначала достигла своего апогея, влечет за собой науку сострадания; в этом удивительном синтезе поднимается христианство. Новая Ева смывает пятна крови Авеля со лба Каина, и она радостно плачет над своими двумя детьми, которые крепко обнимают ее. Чтобы дать место протяжению неба, ад, который становится бесполезным, исчезает. Проблема зла находит свое определенное решение и добро — единственно необходимое и единственно торжествующее — воцаряется повсюду навеки.
Таковы прославленные грезы величайшего поэта, но философ, к сожалению, забыл законы равновесия. Он хотел бы видеть свет без тени, покой без движения. Но такого быть не может. Свету всегда будет соответствовать тень, покой будет всегда уравновешиваться движением. Пока будет существовать свободное благословение, будет возможным и богохульство, пока есть небо, будет также и ад. Это неизменный закон природы и вечная воля той справедливости, иное имя которой — Бог.
Глава VII. ИМПЕРИЯ И РЕСТАВРАЦИЯ
Наполеон наполнил мир чудесами и в этом мире сам был величайшим чудом. Императрица Жозефина, его жена, странная и легковерная креолка, все более им восхищалась. Такая слава, как она говорила, была обещана ей старой цыганкой, и окружающие верили, что она была добрым гением императора. На самом деле, она была ему мягким и скромным советником, который спас бы его от многих бед, если бы он слушал ее советы, но его всегда влек рок или, скорее, провидение, и то, что должно было сразить его, было установлено заранее. В пророчестве, приписываемом св. Сезеру, но подписанном Жаном де Ватигерро, которое находится в "Книге удивительного" (Liber Mirabilis), собрании предсказаний, изданном в 1524 году, находятся такие удивительные сентенции:
В собрании предсказаний, опубликованных в 1820 году, копия которого у нас есть, после предсказаний, касающихся Наполеона I, содержится такая фраза: "И племянник завершит то, чего не сделал дядя". Знаменитая мадемуазель Ленорман хранила в своей библиотеке книгу, "Трактат пророчеств Оливария", с приложением десятка рукописных страниц, на которых предсказывалось царствование Наполеона и его падение. Гадалка сообщила об этом императрице Жозефине. Ленорман была уникальной женщиной, она давала смелые и крайние объяснения, выразительные, но смешные по стилю, как пробужденный сомнамбулист. Она была самой модной гадалкой Первой империи и Реставрации. Нет ничего более слабого, чем ее писания, но как предсказательница судьбы по картам она пользовалась великим успехом.
Картомантия, восстановленная во Франции Эттейлой, буквально означает исследование судьбы с помощью заранее согласованных знаков. Они в комбинации с цифрами, внушают предсказания медиуму, который их созерцает. Знаки извлекаются случайным образом после их медленной растасовки. Они располагаются соответственно каббалистическим числам, и они неизменно отвечают мыслям того, кто их опрашивает серьезно и с доброй верой, потому что все мы носим в себе мир предчувствий, которые по любой причине могут выразиться в виде ясной формулы. Восприимчивые и чувствительные натуры получают от нас магнетический удар, который передает им впечатление о нашем нервном состоянии. Тогда медиум может прочитать наши горести и надежды в журчанье воды, формах облаков, кофейной гуще, раскладке карт и в символах Таро.
Как ученая каббалистическая книга, все комбинации, которые открывают гармонии, предсуществующие между знаками, буквами и цифрами, истинны и чудесны. Но мы не можем безнаказанно выпытывать секреты нашей внутренней связи с универсальным светом. Опрашивание карт — это буквальное вызывание духов, которое безопасно выполнить невозможно. Вызыванием мы заставляем наше астральное тело появиться перед нами, ворожбой мы заставляем его говорить. Делая так, мы облекаем в плоть наши химеры и создаем приблизительную реальность нашего будущего, которое действительно приходит к нам, когда оно вызывается силой слова и укрепляется верой. Приобрести привычку к ворожбе и магнетическим консультациям означает согласиться с головокружением, а как мы уже установили, головокружение — это ад.
Ленорман была увлечена собой и своим искусством, она думала, что мир не может без нее и что она необходима для равновесия в Европе. На конгрессе в Эла-Шапелль гадалка появилась со всей своей бутафорией, делая бизнес на всех обычаях, и надоедая всем властям так, что они были вынуждены заниматься ею. По возвращении, она опубликовала свои впечатления с фронтисписом, на котором представила себя окруженной всеми властями, которые консультировали ее и трепетали в ее присутствии.
Великие события, которые произошли в мире, повернули все умы к мистицизму. Началась религиозная реакция, и монархии образовали Священный Союз, чувствуя необходимость связать свои скипетры с крестом. В частности, император Александр верил; что для Святой Руси настал час обратить весь мир к универсальной ортодоксии. Интриганская секта спасителей Людовика XVII пыталась воспользоваться этой тенденцией для создания нового духовенства и преуспела в том, что представила одну из своих ясновидящих вниманию русского императора. Эту новую Катрин Тео звали мадам Буше. Секта ее называла сестрой Саломеей. Она провела при императорском дворе восемнадцать месяцев и имела с императором Александром множество встреч, но тот испытывал скорее благочестивое любопытство, чем подлинный энтузиазм; он восхищался изумительным и притворялся, что удивлен им. Однако доверенные лица представили ему другую пророчицу, и сестра Саломея была забыта.
Ее последовательницей была мадам де Крюденер, привлекательная кокетка, полная набожности и благочестия. Она амбициозно считала себя героиней собственной книги Valeria, и когда один из её близких друзей вынуждал ее идентифицировать героя, она намекнула на выдающееся лицо этого времени. "Но тогда катастрофа, описанная в книге, не соответствует фактам, потому что джентльмен, о котором идет речь, не умер", — сказал ее друг — "О, мой дорогой, он немного лучше, чем мертв". И эта остроумная реплика была для нее счастливой. Влияние мадам де Крюденер на слабый ум Александра было очень сильным. Он часто проводил с ней время в молитвах, но она чересчур переусердствовала. Однажды, когда император говорил о том, что покидает ее, она распростерлась перед ним, умоляя не уходить, и сказала, что Бог известил ее о том, что Александр находится в большой опасности, что существует заговор против него, и что убийца сейчас находится во дворце.
Маленькая церковь Людовика XVII не посчитала, что она испытала удар, когда неудача постигла мадам Буше, в то время как в падении мадам де Крюденер она увидела божье наказание. Пророчества продолжались и подкреплялись, как и требовалось, чудесами. В царствование Людовика XVIII они вывели вперед крестьянина Ла Бос, по имени Мартэн, который объявил, что он видел ангела.
По описанию, которое он дал, ангел был одет в форму лакея благородного семейства, узкую в талии, желтого цвета. Шляпа его была украшена золотой тесьмой, он был бледен и тонок. Странно то, что ясновидящий был принят всерьез и получил аудиенцию у короля. Говорят, что король был удивлен откровениями, касающимися его личной жизни, в чем, однако, нет ничего необычного, так как подобный феномен магнетизма хорошо известен. Более того, Людовик XVIII был слишком скептичен, чтобы быть легковерным. Сомнение в наличии существования и его гармоний, скептицизм по отношению к вечной математике и неизменным законам жизни, с помощью которых Божественное являет себя повсюду — это, несомненно, наибольшая глупость суеверий и она менее извинительна по сравнению со всеми легковериями, потому что она более опасна.
"Церкви будут разрушены и осквернены, общенародный культ отвергнут. Орел взлетит над миром и покорит многие народы. Величайший князь и самый царственный суверен Запада потерпит разгром после сверхъестественного поражения. Самый благородный принц будет ввергнут в заключение врагами и будет печалиться, думая о тех, кто ему предан. Пока во Франции не восстановился мир, эти события будут повторяться снова и снова. Орел будет увенчан тройной короной, вернется победителем к своему гнезду и покинет его лишь для то го, чтобы вознестись в небеса".После предсказаний о разграблении церквей и убийстве священников, Нострадамус предвещает рождение императора близ Италии и говорит, что его царствование наполнит Францию великим потоком крови, в то время как те, кто принадлежат ему, предадут его и обвинят в кровопролитии.
В собрании предсказаний, опубликованных в 1820 году, копия которого у нас есть, после предсказаний, касающихся Наполеона I, содержится такая фраза: "И племянник завершит то, чего не сделал дядя". Знаменитая мадемуазель Ленорман хранила в своей библиотеке книгу, "Трактат пророчеств Оливария", с приложением десятка рукописных страниц, на которых предсказывалось царствование Наполеона и его падение. Гадалка сообщила об этом императрице Жозефине. Ленорман была уникальной женщиной, она давала смелые и крайние объяснения, выразительные, но смешные по стилю, как пробужденный сомнамбулист. Она была самой модной гадалкой Первой империи и Реставрации. Нет ничего более слабого, чем ее писания, но как предсказательница судьбы по картам она пользовалась великим успехом.
Картомантия, восстановленная во Франции Эттейлой, буквально означает исследование судьбы с помощью заранее согласованных знаков. Они в комбинации с цифрами, внушают предсказания медиуму, который их созерцает. Знаки извлекаются случайным образом после их медленной растасовки. Они располагаются соответственно каббалистическим числам, и они неизменно отвечают мыслям того, кто их опрашивает серьезно и с доброй верой, потому что все мы носим в себе мир предчувствий, которые по любой причине могут выразиться в виде ясной формулы. Восприимчивые и чувствительные натуры получают от нас магнетический удар, который передает им впечатление о нашем нервном состоянии. Тогда медиум может прочитать наши горести и надежды в журчанье воды, формах облаков, кофейной гуще, раскладке карт и в символах Таро.
Как ученая каббалистическая книга, все комбинации, которые открывают гармонии, предсуществующие между знаками, буквами и цифрами, истинны и чудесны. Но мы не можем безнаказанно выпытывать секреты нашей внутренней связи с универсальным светом. Опрашивание карт — это буквальное вызывание духов, которое безопасно выполнить невозможно. Вызыванием мы заставляем наше астральное тело появиться перед нами, ворожбой мы заставляем его говорить. Делая так, мы облекаем в плоть наши химеры и создаем приблизительную реальность нашего будущего, которое действительно приходит к нам, когда оно вызывается силой слова и укрепляется верой. Приобрести привычку к ворожбе и магнетическим консультациям означает согласиться с головокружением, а как мы уже установили, головокружение — это ад.
Ленорман была увлечена собой и своим искусством, она думала, что мир не может без нее и что она необходима для равновесия в Европе. На конгрессе в Эла-Шапелль гадалка появилась со всей своей бутафорией, делая бизнес на всех обычаях, и надоедая всем властям так, что они были вынуждены заниматься ею. По возвращении, она опубликовала свои впечатления с фронтисписом, на котором представила себя окруженной всеми властями, которые консультировали ее и трепетали в ее присутствии.
Великие события, которые произошли в мире, повернули все умы к мистицизму. Началась религиозная реакция, и монархии образовали Священный Союз, чувствуя необходимость связать свои скипетры с крестом. В частности, император Александр верил; что для Святой Руси настал час обратить весь мир к универсальной ортодоксии. Интриганская секта спасителей Людовика XVII пыталась воспользоваться этой тенденцией для создания нового духовенства и преуспела в том, что представила одну из своих ясновидящих вниманию русского императора. Эту новую Катрин Тео звали мадам Буше. Секта ее называла сестрой Саломеей. Она провела при императорском дворе восемнадцать месяцев и имела с императором Александром множество встреч, но тот испытывал скорее благочестивое любопытство, чем подлинный энтузиазм; он восхищался изумительным и притворялся, что удивлен им. Однако доверенные лица представили ему другую пророчицу, и сестра Саломея была забыта.
Ее последовательницей была мадам де Крюденер, привлекательная кокетка, полная набожности и благочестия. Она амбициозно считала себя героиней собственной книги Valeria, и когда один из её близких друзей вынуждал ее идентифицировать героя, она намекнула на выдающееся лицо этого времени. "Но тогда катастрофа, описанная в книге, не соответствует фактам, потому что джентльмен, о котором идет речь, не умер", — сказал ее друг — "О, мой дорогой, он немного лучше, чем мертв". И эта остроумная реплика была для нее счастливой. Влияние мадам де Крюденер на слабый ум Александра было очень сильным. Он часто проводил с ней время в молитвах, но она чересчур переусердствовала. Однажды, когда император говорил о том, что покидает ее, она распростерлась перед ним, умоляя не уходить, и сказала, что Бог известил ее о том, что Александр находится в большой опасности, что существует заговор против него, и что убийца сейчас находится во дворце.
Генеральный план Каббалистического учения
Император позвал охрану, последовали поиски, и был обнаружен некий бедняга с кинжалом. Ко всеобщему замешательству он сознался, что привела его сама мадам де Крюденер. Правда ли это, и играла ли эта дама роль Латюд из окружения мадам де Помпадур? Император отослал мадам де Крюденер, не выслушав ее, и у нее были все основания полагать, что легко отделалась.Маленькая церковь Людовика XVII не посчитала, что она испытала удар, когда неудача постигла мадам Буше, в то время как в падении мадам де Крюденер она увидела божье наказание. Пророчества продолжались и подкреплялись, как и требовалось, чудесами. В царствование Людовика XVIII они вывели вперед крестьянина Ла Бос, по имени Мартэн, который объявил, что он видел ангела.
По описанию, которое он дал, ангел был одет в форму лакея благородного семейства, узкую в талии, желтого цвета. Шляпа его была украшена золотой тесьмой, он был бледен и тонок. Странно то, что ясновидящий был принят всерьез и получил аудиенцию у короля. Говорят, что король был удивлен откровениями, касающимися его личной жизни, в чем, однако, нет ничего необычного, так как подобный феномен магнетизма хорошо известен. Более того, Людовик XVIII был слишком скептичен, чтобы быть легковерным. Сомнение в наличии существования и его гармоний, скептицизм по отношению к вечной математике и неизменным законам жизни, с помощью которых Божественное являет себя повсюду — это, несомненно, наибольшая глупость суеверий и она менее извинительна по сравнению со всеми легковериями, потому что она более опасна.
Книга VII. МАГИЯ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ ВЕКЕ
Глава I. МАГНЕТИЧЕСКАЯ МИСТИКА И МАТЕРИАЛИСТЫ
Отрицание фундаментальной доктрины католической религии, так величественно сформулированное в «Фаусте», принесло миру свои плоды. Мораль, лишенная ее вечной санкции, стала сомнительной и необоснованной. Материалистическая мистика обернулась системой Сведенборга, чтобы создать на земле рай притяжения в соответствии с судьбами. Под словом «притяжение» Фурье понимает чувственные страсти, и им он обещал интегральное и абсолютное распространение. Бог, который является Высшим Разумом, отметил такие преступные доктрины страшной печатью: ученики Фурье начали с абсурда и закончили сумасшествием.
Они всерьез поверили, что океан будет превращен в безмерную чашу лимонада; они поверили, что в будущем будут созданы антильвы и антизмеи, в переписку, которая будет установлена между планетами. Не станем говорить о знаменитом хвосте длиной тридцать два фута, которым должен украситься род человеческий, потому что кажется, что они имели великодушие оставить это замечание своего учителя в стороне, как вопрос чисто гипотетический. Такие несуразности ведут к уничтожению равновесия. Но на дне этих глупостей гораздо больше логики, чем можно было бы подумать. Та же причина, по которой страдания человека необходимы, делает неизбежной горечь морской воды. Отрицать ад — это значит отрицать и небо. Согласно Великой Герметической Догме, ад есть уравновешивающая сила для неба, так как гармония вытекает из аналогии противоположностей. Высшее предполагает низшее, глубина определяет высоту, и заполнить долины означает стереть горы, а убрать тени означает погасить свет, как это становится видно, если сравнить ночь и день. Само существование цветов в свете обязано присутствию тени: это тройной союз дня и ночи, блестящий образ догмы, свет делает тень, как Спаситель есть Слово, делающее человека. Все это основано на законе, который является первым законом творения, абсолютным законом природы, законом разделения и гармоничного баланса противоположностей в универсальном равновесии.
То, что возбуждает общественное сознание — это не догма ада, а ее опрометчивая интерпретация. Эти варварские кошмары средневековья, эти жестокие и страшные мучения, изображенные на порталах церквей, эти позорные котлы для варки мяса живых людей таким образом, чтобы они мучились, в то время как избранные наслаждаются запахом дыма — все это абсурдно и неблагочестиво, оно не принадлежит к священным доктринам церкви. Жестокость, приписываемая Богу, есть наибольшее из богохульств. Бог налагает мучения порицания лишь на тех, кто проклят за самоубийство. "Работай, чтобы иметь, и ты будешь счастлив" — говорит Высшая Справедливость человеку. "Я хотел бы иметь и радоваться без труда" — "Тогда ты будешь разбойником и будешь страдать". — "Я буду мятежником" — "Ты будешь сломлен и будешь страдать еще более". — "Я буду бунтовать всегда!" — Тогда ты будешь страдать вечно". Таков глас Абсолютного Разума и Высшей Справедливости. Что может ответить на это человеческая гордыня и глупость?
У религии нет большего врага, чем разнузданный мистицизм, ошибка которого состоит в его лихорадочных видениях божественных откровений. Империю дьявола создали не теологи, а ложные святоши и колдуны. Верить мечтам мозга больше, чем общественному мнению или благочестию — вот что было началом ереси в религии и глупости в философии; дурак не был бы дураком, если бы поверил разуму других. С этой точки зрения, магнетизм несомненно таит опасность, так как состояние, которое он вызывает, приводит к галлюцинациям так же легко, как и к ясной интуиции. В этой главе мы познакомимся и с мистическими и с материалистическими магнетизерами, и нам хотелось бы предупредить их во имя науки о риске, который они пробуждают. Кудесничество, магнетические опыты и вызывания духов относятся к одним и тем же феноменам, которые нельзя использовать без опасности для рассудка и жизни.
Тридцать-сорок лет назад хормейстер Нотр-Дам, исключительно благочестивый и уважаемый человек, познакомился с месмеризмом и отдался его экспериментам. Он также посвятил неразумно много времени изучению мистиков, в особенности Сведенборга. Последовало умственное истощение, и так как оно сопровождалось бессонницей, он продолжал и умножал свои занятия мистикой. Это мешало ему успокоить мозг. Он взял ключ от церкви, поднялся на хоры, которые освещались лишь слабой лампадой высокого алтаря, занял свое место и оставался там до утра, погруженный в молитвы и глубокую медитацию.
Затем пришла ночь, когда предметом его размышлений стало вечное осуждение в связи с грозной доктриной о малом числе избранных. Он не мог понять столь суровое исключение большинства людей из бесконечной доброты Бога, который, согласно Святому Писанию, хочет спасения и обретения истины для всех. Сердце его наполнилось сомнениями, и он обратился к утешительным объяснениям теологии. Церковь не дает определения огню ада; согласно Евангелию он вечен, но нигде не написано, что большинству людей суждено вечно страдать. Многие осужденные могут испытывать нужду в Боге. Язычники могут быть спасены по их просьбе Крещением; отъявленные грешники — внезапным полным раскаянием и, наконец, несмотря ни на что, мы можем надеяться, мы должны молиться, спасая только одного человека — того, о ком Спаситель сказал, что ему лучше было бы не родиться.
Последняя мысль заставила хормейстера остановиться, и внезапно ему пришло в голову, что единственный человек, который официально несет бремя осуждения столетиями, это Иуда Искариот, о котором говорится в приведенном отрывке из Евангелия. После того, как он раскаялся в своем преступлении настолько, что даже умер от этого, он стал козлом отпущения для человечества, Атласом ада, Прометеем осуждения. Даже он был тем, кого Спаситель на пороге смерти назвал своим другом. Глаза хормейстера наполнились слезами, ему показалось, что раскаяние не эффективно, чтобы спасти Иуду. Он воскликнул:
Мечта о небесах без ада, мечта Фауста, дала бесчисленное количество жертв этому несчастному веку сомнений и эгоизма, который преуспел лишь в реализации ада без небес. Сам Бог не дал эффекта системе, в которой все дозволено, все считается добром.
Хорошо известно, что несчастный Арсон уже заплатил иерофанту сорок или пятьдесят тысяч франков. Мы получили от Вронского тот Абсолют, который он продал так дорого, и мы бесплатно отдаем его нашим читателям, так как истина принадлежит всему миру и никто не имеет права присваивать ее или использовать для торговли и наживы.
Они всерьез поверили, что океан будет превращен в безмерную чашу лимонада; они поверили, что в будущем будут созданы антильвы и антизмеи, в переписку, которая будет установлена между планетами. Не станем говорить о знаменитом хвосте длиной тридцать два фута, которым должен украситься род человеческий, потому что кажется, что они имели великодушие оставить это замечание своего учителя в стороне, как вопрос чисто гипотетический. Такие несуразности ведут к уничтожению равновесия. Но на дне этих глупостей гораздо больше логики, чем можно было бы подумать. Та же причина, по которой страдания человека необходимы, делает неизбежной горечь морской воды. Отрицать ад — это значит отрицать и небо. Согласно Великой Герметической Догме, ад есть уравновешивающая сила для неба, так как гармония вытекает из аналогии противоположностей. Высшее предполагает низшее, глубина определяет высоту, и заполнить долины означает стереть горы, а убрать тени означает погасить свет, как это становится видно, если сравнить ночь и день. Само существование цветов в свете обязано присутствию тени: это тройной союз дня и ночи, блестящий образ догмы, свет делает тень, как Спаситель есть Слово, делающее человека. Все это основано на законе, который является первым законом творения, абсолютным законом природы, законом разделения и гармоничного баланса противоположностей в универсальном равновесии.
То, что возбуждает общественное сознание — это не догма ада, а ее опрометчивая интерпретация. Эти варварские кошмары средневековья, эти жестокие и страшные мучения, изображенные на порталах церквей, эти позорные котлы для варки мяса живых людей таким образом, чтобы они мучились, в то время как избранные наслаждаются запахом дыма — все это абсурдно и неблагочестиво, оно не принадлежит к священным доктринам церкви. Жестокость, приписываемая Богу, есть наибольшее из богохульств. Бог налагает мучения порицания лишь на тех, кто проклят за самоубийство. "Работай, чтобы иметь, и ты будешь счастлив" — говорит Высшая Справедливость человеку. "Я хотел бы иметь и радоваться без труда" — "Тогда ты будешь разбойником и будешь страдать". — "Я буду мятежником" — "Ты будешь сломлен и будешь страдать еще более". — "Я буду бунтовать всегда!" — Тогда ты будешь страдать вечно". Таков глас Абсолютного Разума и Высшей Справедливости. Что может ответить на это человеческая гордыня и глупость?
У религии нет большего врага, чем разнузданный мистицизм, ошибка которого состоит в его лихорадочных видениях божественных откровений. Империю дьявола создали не теологи, а ложные святоши и колдуны. Верить мечтам мозга больше, чем общественному мнению или благочестию — вот что было началом ереси в религии и глупости в философии; дурак не был бы дураком, если бы поверил разуму других. С этой точки зрения, магнетизм несомненно таит опасность, так как состояние, которое он вызывает, приводит к галлюцинациям так же легко, как и к ясной интуиции. В этой главе мы познакомимся и с мистическими и с материалистическими магнетизерами, и нам хотелось бы предупредить их во имя науки о риске, который они пробуждают. Кудесничество, магнетические опыты и вызывания духов относятся к одним и тем же феноменам, которые нельзя использовать без опасности для рассудка и жизни.
Тридцать-сорок лет назад хормейстер Нотр-Дам, исключительно благочестивый и уважаемый человек, познакомился с месмеризмом и отдался его экспериментам. Он также посвятил неразумно много времени изучению мистиков, в особенности Сведенборга. Последовало умственное истощение, и так как оно сопровождалось бессонницей, он продолжал и умножал свои занятия мистикой. Это мешало ему успокоить мозг. Он взял ключ от церкви, поднялся на хоры, которые освещались лишь слабой лампадой высокого алтаря, занял свое место и оставался там до утра, погруженный в молитвы и глубокую медитацию.
Затем пришла ночь, когда предметом его размышлений стало вечное осуждение в связи с грозной доктриной о малом числе избранных. Он не мог понять столь суровое исключение большинства людей из бесконечной доброты Бога, который, согласно Святому Писанию, хочет спасения и обретения истины для всех. Сердце его наполнилось сомнениями, и он обратился к утешительным объяснениям теологии. Церковь не дает определения огню ада; согласно Евангелию он вечен, но нигде не написано, что большинству людей суждено вечно страдать. Многие осужденные могут испытывать нужду в Боге. Язычники могут быть спасены по их просьбе Крещением; отъявленные грешники — внезапным полным раскаянием и, наконец, несмотря ни на что, мы можем надеяться, мы должны молиться, спасая только одного человека — того, о ком Спаситель сказал, что ему лучше было бы не родиться.
Последняя мысль заставила хормейстера остановиться, и внезапно ему пришло в голову, что единственный человек, который официально несет бремя осуждения столетиями, это Иуда Искариот, о котором говорится в приведенном отрывке из Евангелия. После того, как он раскаялся в своем преступлении настолько, что даже умер от этого, он стал козлом отпущения для человечества, Атласом ада, Прометеем осуждения. Даже он был тем, кого Спаситель на пороге смерти назвал своим другом. Глаза хормейстера наполнились слезами, ему показалось, что раскаяние не эффективно, чтобы спасти Иуду. Он воскликнул:
"Для него и только ради него я бы умер вторично, будь я Спасителем. Не лучше ли меня в тысячу раз Христос, и что Он должен делать в небесах, если я на земле плачу над Его несчастным апостолом? Он меня жалеет и поддерживает, я чувствую это. Он говорит моему сердцу, что пария Евангелия спасен и что он станет, благодаря долгому проклятию, которое еще давит на его память, искупителем всех парий… И если это так, то миру должно быть оглашено новое Евангелие, и это будет Евангелие бесконечного всеобщего прощения — во имя возрожденного Иуды… Но я заблуждаюсь, я еретик. Я негодяй… И, все же, нет — потому что я чистосердечен".И, сжав руки, хормейстер добавил:
"Господи, удостой меня тем, в чем ты не отказывал верующим в старые времена и в том, в чем не откажешь теперь. Я прошу чуда, чтобы убедить меня, чуда, как свидетельства новой миссии".Энтузиаст поднялся в молчании ночи, которое так страшно у подножья алтаря, в просторе безмолвия и темного храма, он произнес громко, медленно и торжественно:
"Ты, кто был проклят на восемнадцать веков. Ты, кого я оплакиваю, потому что ты был в аду один, чтобы небеса были оставлены для всех нас; ты, несчастный Иуда, если истинно то, что кровь Учителя очистила тебя, так что ты спасешься действительно, приди и возложи свои руки на меня, как на священника прощения и любви".Эхо этих слов еще носилось под сводами; хормейстер поднялся, пересек хоры и преклонил колени под лампадой Высокого Алтаря. Он рассказал нам, что он реально и положительно почувствовал две теплые живые руки на своей голове, как руки епископа возлагаются на посвящаемого в сан. Он не спал и не был в обмороке, это был реальный контакт в течение нескольких минут. Он понял, что Бог услышал его, что чудо свершилось, он получил новые обязанности, и для него началась новая жизнь; с утра он должен быть новым человеком. Но к утру несчастный хормейстер сошел с ума.
Мечта о небесах без ада, мечта Фауста, дала бесчисленное количество жертв этому несчастному веку сомнений и эгоизма, который преуспел лишь в реализации ада без небес. Сам Бог не дал эффекта системе, в которой все дозволено, все считается добром.
Фигуры из манускрипта Элифаса Леви Cles maleures ef clawlcules de Salomon
Люди, которые достигли точки, где они больше нее боятся Высшего Судьи, находят легким обходиться без этого Бога простонародья, который в действительности менее Бог, чем сам простой народ. Дураки, которые хвастаются победой над дьяволом, заканчивают, делая богами себя. Наш век переполнен такими псевдобожественными актерами и нам известны все их степени. Бог Гено, добрая и поэтическая натура, который отдал бы свою рубашку бедняку и который не обидел бы мухи. Бог Шено, продавец цветов, визионер типа Сведенборга. Бог Турейль, превосходный персонаж, обожествивший женщину и доказавший, что Адам был извлечен из Евы. Бог Огюста Конта, который сохранил в себе католицизм за двумя исключениями — существование Бога и бессмертие души. Бог Вронского, истинного ученого, который прославился открытием первых теорем Каббалы. Продав богатому слабоумному Арсону за 150000 франков одно из своих сообщений, Вронский не получил от него денег и опубликовал памфлет, где объявил Арсона действительным и буквальным зверем Апокалипсиса. Памфлет был озаглавлен так: "Да или нет — то есть, так сказать, имеете вы или не имеете, да или нет, купив у меня за 150000 франков мое открытие Абсолюта?"Хорошо известно, что несчастный Арсон уже заплатил иерофанту сорок или пятьдесят тысяч франков. Мы получили от Вронского тот Абсолют, который он продал так дорого, и мы бесплатно отдаем его нашим читателям, так как истина принадлежит всему миру и никто не имеет права присваивать ее или использовать для торговли и наживы.
Глава II. ГАЛЛЮЦИНАЦИИ
Под фанатизмом всех сект неизменно находится корень честолюбия и жадности. Иисус Христос часто делал строгие выговоры ученикам, которые оставались ему верными в дни его гонений, в надежде, что они войдут в царство, где они получат печать могущества. Чем более вопиющи ожидания, тем соблазнительнее фантазии, и люди тогда готовы платить за блаженство надежды всем своим достоянием и всей своей индивидуальностью. Именно таким образом бог Вронского разорил тех слабоумных, которым он обещал Абсолют; именно таким образом бог Огюста Конта получал ежегодную ренту в 6000 франков от своих почитателей, которых он оделял фантастическими степенями достоинства, которые должны были реализоваться, когда его доктрина завоюет мир. Именно таким образом некоторые медиумы вытягивают деньги из бесчисленных глупцов, обещая им сокровища, которые сотворят духи. Некоторые из этих мошенников действительно верят в свои обещания, и это как раз те, кто наиболее неутомимы в своих интригах. Деньги, чудеса, пророчества, ничто из этого не обходит их, потому что они обладают таким абсолютом воли и действия, который на самом деле творит чудеса, и они становятся волшебниками, не зная этого.