Луиза и Филипп. Конечно! Розелла вспомнила о письме к Андрэ Каделю, в котором Филипп выражал нетерпение вернуться на виллу. Луиза была центром притяжения. Неудивительно, что она обратилась именно к нему в столь необычной ситуации.
– Когда сегодня днем Софи приехала домой во взвинченном состоянии, я понял: что-то не так, – недовольным голосом продолжил Арман. Он словно поздравлял себя с потрясающей проницательностью. – Сказала, что мать упала в обморок, но в этом нет ничего необычного. Будучи чужой в замке, вы можете и не знать, но мадам де Луимонт – болезненная женщина и никогда шагу не ступит без чьей-нибудь помощи. – Он раздраженно кивнул в сторону жены. – Только посмотрите на Софи. Одним глазом следит за матерью, вместо того чтобы развлечься самой. Вечно одно и то же: maman это, maman то, все время. Слишком много суеты вокруг нее. Мадам де Луимонт – избалованная женщина. Понятно, что Пьер де Луимонт до безумия любил ее, да и дети любят не меньше. Все, кроме Жюля, который идет своей дорожкой.
Неприязнь Армана к новым родственникам смущала Розеллу. Ей не хотелось становиться частью этих раздоров. Очевидно, тревога Софи об угасающем здоровье матери превратилась в постоянный камень преткновения между супругами. Видимо, Арман считал явным преувеличением – или даже выдумкой – рассказ Софи о сегодняшнем обмороке Маргариты. Розелла почувствовала необходимость подтвердить этот факт.
– Мадам де Луимонт потеряла сознание в садовой комнате, – сказала она. – Вскоре после моего приезда. По моему мнению, сегодня вечером она выглядит не лучшим образом. Ей, должно быть, пришлось приложить огромные усилия, чтобы спуститься на прием.
– Захворала сразу после вашего прибытия, а? – Глазки Армана буравили Розеллу. – Что же привело к этому? Возможно, какая-то шокирующая новость? Софи тоже была страшно расстроена. Я знаю это, хотя она пыталась скрыть. Что все значит, а? Себастьену досталось меньше половины наследства? Так?
– Вам нужно спросить Софи. Или Себастьена. – Розелла повернулась, чтобы сбежать от этого человека, но он словно приклеился к ней.
– Себастьена сейчас нет, а Софи даже не соизволила рассказать мне о вашем появлении в замке. Я хочу услышать факты от вас. – Он был упрямо настойчив, загнав Розеллу к стене в стороне от остальных гостей. – Себастьена очень разочаровало завещание старого Каделя? А остальным де Луимонтам что-нибудь досталось? Софи это боялась сообщить мне?
– Месье Монтагю, – начала Розелла, решив положить конец его расспросам, которые она находила все более агрессивными, – сейчас не время…
Ей не пришлось говорить что-нибудь еще. Внимание всех отвлекло внезапное появление Себастьена. Он переоделся в вечерний костюм, но на руках были белые бинты, а на худом лице остались следы бледности и напряжения. Розелла знала, что они скорее от неприятной беседы с Клодин, чем от боли.
– Приношу свои извинения, дамы и господа, – сказал он, оглядывая комнату. – Я надеялся вернуться в замок до вашего прибытия, но непредвиденные обстоятельства задержали меня. – Он поднял руки, показывая повязки, как будто нанес визит только доктору.
– Луиза рассказала нам о несчастном случае, сочувственно заметила одна из дам. – Как некстати.
– Когда вы научитесь управляться с лошадьми, де Луимонт? – пошутил ее муж.
Все, кроме Розеллы, засмеялись, также, как и она, зная, что Себастьен – превосходный наездник. Он ответил на шутку любезной, но натянутой улыбкой. Очевидно, мысли его блуждали где-то далеко.
После приезда Себастьена объявили, что обед подан. Он сразу же повернулся к Розелле, показывая, что заметил ее при первом беглом осмотре комнаты, хотя и не позволил глазам задержаться на ней.
– Разреши сопровождать тебя на обед, Розелла, – сказал он с поклоном.
Шурша платьями, дамы поднялись, чтобы, взять руки своих кавалеров и проследовать через холл в столовую. Во главе процессии шли Себастьен с Розеллой, и она чувствовала, что он слегка сжимает ее ладонь, унимая дрожь ее пальцев. За широко распахнутыми дверьми девушка увидела обеденный стол. На белой скатерти дамасского шелка сияли серебро и хрусталь в свете роскошной люстры. Вокруг стола стояли лакеи в темно-синих ливреях.
Место Розеллы было по правую руку от Себастьена. Филипп Обер, который подошел к столу с Луизой, сидел на противоположной стороне несколькими местами левее, но когда бы Розелла случайно не повернула голову в его направлении, она встречалась с ожидающими ее взгляда глазами. Иногда он смотрел странно испытующе, хотя в другие моменты просто улыбался ей и однажды поднял тост в честь новой хозяйки. Однако Розелла обращала мало внимания на Филиппа, поглощенная разговором с сидевшими рядом с ней. Довольно добродушная и милая болтовня остроумной дамы слева от Себастьена заинтересовала всех окружающих. Розелла заметила, что Себастьен едва притрагивается к блюдам, и это, конечно же, из-за отсутствия аппетита, а не из-за того, что ему трудно держать нож и вилку в израненных руках.
Когда дамы перешли в Золотой салон, Маргарита устроилась на одном из диванов и поманила Розеллу, похлопав ладонью по свободному рядом с собой месту.
– Присядь и поговори со мной, – сказала она с едва уловимой утонченной улыбкой. – Ты давно приехала в замок?
Розелла почувствовала угрызения совести за страдания, доставленные бедной женщине, чьи прекрасные глаза все еще смотрели чуть бессмысленно.
– Я приехала днем. Как раз сегодня.
– Конечно! Конечно! – Маргарита игриво взмахнула пальцами, смущенно пытаясь скрыть свой промах. – Как глупо с моей стороны. На вас был такой элегантный наряд. Вы выглядели, как пион, в костюме этого великолепного цвета. Нет. Не пион. Мак. Вот именно! Мак. – Она засмеялась легким заливистым смехом, довольная тем, что успешно нашла отличное сравнение, и Розелла улыбнулась ее радости, почти детской в своей открытой простоте.
Подошла Луиза и положила руки на спинку дивана.
– Вы не утомились, maman?
Маргарита нахмурилась и, казалось, вновь собралась с силами.
– Нет, не утомилась. Оставь нас. – Она раскрыла веер, используя кружево как перегородку между собой и Луизой. Пренебрежительный жест заставил ее дочь поспешно ретироваться. – Думаю, мы должны устроить для тебя бал, Розелла, – продолжила Маргарита, будто их не прерывали. – Тебя нужно ввести в общество. Без сомнения, от присутствующих на обеде через несколько дней придут приглашения, но тебе надо показаться по-настоящему. Некоторые семейства живут в этой местности круглый год, но другие приезжают и уезжают, проводя здесь только часть года. Граф де Вайи, например, наезжает инспектировать свои владения всего раз в два-три года, а в остальное время путешествует там, сям, в общем, повсюду. Но он – особый случай.
– Себастьен и Клодин всегда знали друг друга? – тихо спросила Розелла.
– О, нет. Граф и графиня долгие годы имели разные резиденции. Клодин жила с матерью, пока бедная дама не умерла. После этого она путешествовала с отцом, и в прошлом году он впервые привез ее в долину Луары. – Маргарита, грациозно помахивая веером, снова издала игриво-хриплый смешок. – Очарованная нашей округой и Себастьеном, Клодин отказалась уезжать с отцом и осталась на зиму.
Движения веера начали замедляться, почти как взмахи крыльев теряющей силы пташки.
– Вскоре состоится свадьба. В следующем месяце? В этом? Я забыла. – Маргарита утомленно вздохнула. – Мне надо вспомнить. Я могу вспомнить, когда приехала в замок невестой. – Ее голос стал мечтательным и задумчивым. – На мне был одет кринолин из белого шантильского кружева. Пьер знал, что я люблю гардении, и повсюду в замке развесили роскошные гирлянды: в бальном зале, в гостиных, на балюстрадах. В своем будуаре я увидела ложе, покрытое шелковым покрывалом с вышитыми гардениями. – Ее длинные ресницы чувственно дрогнули, губы слегка приоткрылись. – Любой из де Луимонтов сделает все, что в его силах, чтобы порадовать женщину, которую любит. Такие мужчины редки. У них в венах течет жидкий огонь, а у остальных мужчин – кровь. Они много дают, но и много требуют. Обожают, но насилуют. Преклоняются, и все-таки повелевают. – Неожиданно Маргарита обратила на Розеллу свои огромные горящие глаза и одарила девушку той странно-сладкой улыбкой Моны Лизы, которая скрывала все ее сокровенные мысли. Она резко закрыла веер. – Так когда ты говоришь приехала в замок? На прошлой неделе?
Распахнувшиеся двери отвлекли внимание Маргариты. Возвращение в салон мужчин спасло Розеллу от повторного объяснения. Какой-то господин подошел поговорить с мадам де Луимонт, и Розелле пришлось отвернуться в поисках нового собеседника. Она увидела, что Филипп придвигает кресло, чтобы выпить с ней поданный кофе.
– Ну что, выживете? – с улыбкой спросил он, когда они оба взяли фарфоровые чашки и добавили в кофе сливки.
Розелла сделала глоток и улыбнулась в ответ.
– Думаю, теперь я выдержу. Благодаря вам. Вы так великолепно объяснили мое присутствие в замке, пощадив чувства всех, включая и мои. Кажется, вы не смогли найти свое призвание.
Филипп удивленно поднял брови.
– То есть?
– Вы должны были стать дипломатом. Так мастерски управиться со столь деликатной ситуацией! Но вы ведь не стали, не правда ли? – шутливо спросила она.
– Дипломатом? – Филипп со смехом откинул голову назад. – Святые небеса, нет! Я занимаюсь обычной добропорядочной торговлей. Вожу специи, ром, сахар с Мартиники и других островов. Я сотрудничал с вашим дедушкой так же, как раньше мой отец. Мы забирали весь сахар, который производили плантации Андрэ Каделя. Именно поэтому он хотел увидеть меня, как только вернется во Францию. К тому же, мои родители были его друзьями, и в особняке Андрэ я чувствовал себя как дома. Я предложил купить плантации, ведь он поговаривал о возможной продаже, когда ему придет время покинуть Мартинику, но Андрэ не торопился и написал, что мы обсудим это дело в течение ближайших месяцев. Я был более заинтересован в покупке, поэтому надеялся договориться обо всем до отъезда из Парижа. Но когда он задержался, я решил, что глупо бесконечно торчать в городе. Андрэ мог в последнюю минуту изменить дату отплытия.
Розелла кивнула, глядя в полупустую чашку, сраженная неутихающей болью. Странно, почему она так сильно скучала по человеку, которого видела очень редко.
– Так и я думала вначале. Я хочу сказать, надеялась, что есть совершенно простое объяснение отсутствию Андрэ. – Ее голос неожиданно дрогнул, заставив вскинуть голову. Розелла встревожилась, что выражает слишком много чувств на этом изысканном светском приеме.
Филипп Обер подался вперед и коснулся ее руки.
– Мы поговорим об Андрэ Каделе в другой день. Не сейчас. Не здесь. В другое время.
– Пожалуйста, – с жаром воскликнула Розелла. – Я не знаю столь многого и хочу заполнить эти пробелы.
Но они не смогли больше продолжать беседу, так как один из гостей приготовился петь, и Луиза, которая собиралась аккомпанировать на фортепьяно, попросила Филиппа переворачивать ноты. Пока звучали любовные романсы, Розелла заметила, как часто Луиза бросала взгляды и посылала улыбки Филиппу. Без сомнения, она сильно увлечена им. Возможно, даже влюблена. Но как насчет его чувств? Он смотрел на женщину, словно для него существовала только она, но это естественно для опытного, чувственного француза. Есть ли еще признаки пылкой страсти, которая сделала невыносимым его пребывание в Париже и заставила поспешно вернуться на виллу, чтобы снова быть рядом с Луизой? Возможно, между ними существует невидимое стороннему наблюдателю притяжение. В конце концов, кто в этом зале подозревает, что она и Себастьен настроены на одну и ту же волну, ощущая каждое движение друг друга? Не поворачивая головы, она почти осязаемо чувствовала его связь с ней. Розелла часто представляла, как он страстно сжимает ее в своих объятиях. В действительности они никогда недолжны прикасаться друг к другу, кроме обычных рукопожатий и традиционных поцелуев в щеку при дружеском приветствии. Но ничего больше. Никогда.
Вечер близился к концу. Розелла заметила, что Арман зло схватил руку жены повыше локтя, торопя ее уйти. Софи казалась сердитой и дерзкой, зная, что как только они останутся наедине в экипаже, придет время изнурительного допроса. Филипп Обер тоже не задерживался. Поцеловав руку Маргариты, он повернулся к Луизе и бросил ей на прощанье несколько слов. Но когда Филипп подошел к Розелле, он не ограничился пожеланием доброй ночи, как она ожидала.
– Вы знаете, где я живу, – сказал он, не рискуя быть услышанным за шумной болтовней прощающихся гостей. – Если вам потребуется помощь, или вы попадете в затруднительную ситуацию, или почувствуете, что вам грозит опасность, в любое время пошлите за мной. Или придите ко мне сами. Помните об этом. А пока буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи. Спокойной ночи.
Филипп ушел, оставив Розеллу в недоумении. Трудностей она может ожидать сколько угодно. Но опасность! Что заставило его думать об этом? Она поразмышляет позже. Сейчас Себастьен провожает в холле последних гостей, и она должна поскорее вернуться в свое крыло. Розелла пожелала доброй ночи Маргарите, но Луиза не удосужилась ответить, притворившись занятой передачей матери заботам горничной. Мари уже ждала, чтобы проводить хозяйку в ее апартаменты в противоположном крыле замка.
В башенной комнате Мари помогла Розелле раздеться. Девушка была рада, наконец-то, после долгого, утомительного дня сбросить одежду и расчесать волосы. Мягкий, шелковистый водопад рассыпался по плечам. Она бросилась на кровать, легла на живот, уткнулась в подушку и заснула прежде, чем Мари потушила лампу и вышла из комнаты.
Когда глубокий сон был нарушен, Розелла не проснулась, хотя беспокойно зашевелилась. Она медленно приходила в себя и протестующе замотала головой. Волосы обвились вокруг шеи, и девушка слабо застонала. Вдруг ее глаза широко открылись. Она осознала, где находится и что слышит. Или она ничего не слышала? Бархатистая тишина башни обволакивала все кругом, и только в ее голове эхом отдавался долгий, резкий, похожий на рыдание крик.
С колотящимся сердцем Розелла села в постели и убрала волосы. Подвинувшись к краю кровати, девушка зажгла лампу и внимательно осмотрела комнату. Все осталось в таком же порядке, как после ухода Мари. Ничто не сдвинуто с места. Ничто не упало, чтобы разбудить ее.
Она видела сон? Розелла смутно помнила, что слышала какой-то звук. Возможно, это был ее собственный бессознательный плач во сне. Потом в голову пришла ужасная мысль, от которой ее бросило в дрожь, от которой похолодели и вспотели ладони. А вдруг это тревожный сигнал? Неужели напряжение, утомление и волнение снова начинают сказываться на ее душевном здоровье, как уже однажды случилось, когда она спала в башенной комнате? Не сделала ли Розелла огромную ошибку, вернувшись в западное крыло? Но как по другому победить страх перед замком, если не возвратиться в то место, где все началось!
Девушка быстро откинула одеяло и взяла лампу. Сквозь непрозрачное стекло шаровидного колпака свет мягко падал на лицо и волосы, создавая вокруг головы мерцающий ореол. Розелла вышла за дверь и остановилась, прислушиваясь. Тишина давила на нее. Подняв лампу повыше, она двинулась к лестничной площадке.
– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула девушка слегка дрожащим голосом.
Ни звука. За пределами светового пятна от лампы на лестнице сгущалась кромешная тьма. Розелла вернулась в комнату и закрыла дверь. Ее бил озноб. Бедняжка прислонилась к шелковой панели и попыталась найти объяснение тревожному пробуждению. Если бы это случилось впервые, она бы тотчас же успокоилась, но, казалось, будто время пошло вспять и башня снова странно оживала. Замешаны ли здесь сверхъестественные силы, нечто, находящееся выше понимания и веры? Возможно ли, что башня каким-то непонятным, невероятным образом сохранила отголоски страха, муки и отчаяния попавшей когда-то в ловушку женщины? Не по этой ли причине западное крыло с его секретами было заперто? Может, чтобы ожил древний призрак, необходимо человеческое присутствие в башне?
Розелла взяла приготовленный Мари пеньюар, надела его и села на кровать. Она решила обдумать все логично и спокойно, если, конечно, это возможно. Сегодня ей мог присниться сон, она не отрицает. Но как объяснить тихий шепот и бормотание, которые слышались ей, когда она лежала в полудреме на этой же кровати несколько лет назад? Тогда звуки казались порождением сна, хотя днем Розелла думала о них с возрастающим беспокойством. Когда она задумывалась, откуда они, могло ли прийти в детскую голову, что звуки проникают в ее сознание из каменных стен за шелковыми панелями? Только позже девочка поняла, что они были частью необъяснимой силы, которая максимально проявилась в одну из ужасных ночей. Розелла пробудилась от душераздирающих воплей, которые доносились отовсюду, словно комната начала кружиться вокруг оси! Ее собственный истерический крик смешался с таинственными пронзительными воплями. Она вскочила с кровати, выбежала за дверь, в панике бросилась вниз по винтовой лестнице. Ледяной холод каменных ступеней обжигал босые ноги.
Словно маленький белый мотылек Розелла слепо летела в развевающейся ночной рубашке вдоль длинных коридоров западного крыла. В высоких зеркалах отражалось искаженное криком и ужасом детское лицо. Себастьен (в то время ему было не больше семнадцати), красивый, как принц, в вечернем наряде поднимался по главной лестнице, возвращаясь после вечеринки. С верхней ступеньки она бросилась ему на шею.
– Розелла! Малышка, в чем дело? – спросил Себастьен, пытаясь успокоить ее.
Его дыхание казалось сладковато-тяжелым от вина, но речь, хотя немного неразборчивая, говорила скорее о веселом настроении, чем о нетерпении. Она повисла на нем, выпучив от испуга глаза и едва не задушив его.
Себастьен отнес девочку в библиотеку и сел вместе с ней в кресло. Крики уступили место слезам и всхлипываниям.
– Что тебя напугало? – Он разжал ее руки и посадил себе на колени. Розелла рыдала, вздрагивая всем телом. Себастьен откинулся на спинку кресла, положил руки на бархатные подлокотники и стал наблюдать за ней. – Плохой сон, так ведь? Слишком много сладкого за ужином, я полагаю.
Все еще не в состоянии говорить, Розелла отрицательно затрясла головой, но его улыбка говорила о полном недоверии. Себастьен дал ей свой носовой платок, который сейчас же промок от слез. В конце концов она подняла голову и вытерла глаза, хотя и продолжала тяжело дышать. Себастьен наклонился к ее лицу.
– Вот! – усмехнувшись, сказал он. – Так-то лучше. Тебе приснился кошмарный сон, вот и все. Ничего удивительного. После шуток моего братца и неуклюжих сестриц может присниться все что угодно. Если бы они не уехали на неделю к тете Люсиль, я бы заподозрил их в очередной проделке.
Пока Розелла терла глаза, рукава ее рубашки задрались, приоткрыв почерневшие, как сливы, следы от щипков. Холодными пальцами Себастьен взял тонкое запястье и повернул ее руку, изучая синяки.
– Вижу, Софи совсем безжалостна. Надеюсь, ты ущипнула ее в ответ?
Почувствовав сострадание в его голосе, девочка снова зарыдала и не смогла выговорить ни слова. Он покачал головой и сам нашел ответ.
– Но какие у тебя шансы против нее? Или Луиза тоже участвовала? Они почти твоего возраста, но обе больше и сильнее. Я знаю, Луиза много раз таскала тебя за волосы и, без сомнения, не однажды больно стукнула кулаком по спине. Это ее любимый прием. Ты не была счастлива в замке, правда, малышка?
Розеллу удивило, что Себастьен догадался, как все происходило. Десятилетней девочке он казался таким равнодушным и опытным, а теперь сказочный принц проявлял доброту именно в то время, когда она была испугана, как никогда в жизни.
– Мне не нравится в замке, – глотая слезы, выпалила Розелла. – Никогда не хочу возвращаться сюда! Никогда!
– Ладно, кузен Андрэ приедет за тобой завтра, и если тебе повезет, увидишь нас в последний раз. – Себастьен мягко снял ее с колен и встал. – Сейчас я отведу тебя обратно в башенную комнату…
– Нет! – умоляюще воскликнула она, отшатнувшись в сторону. – Не заставляй меня! Она полна криков!
Себастьен со вздохом взглянул на девочку.
– Уже два часа ночи. Тебе нужно идти спать. В замке нечего бояться. Старые дома полны скрипучих дверей и балок.
– Но там кричит дама!
– Какая дама?
– Дама, которая была заперта в башне и обречена на смерть. Жюль рассказал мне легенду. – Ее голос сорвался. – Сегодня я слышала крики несчастной. Действительно, слышала.
– Жюль, – сказал он бесстрастно, – заслуживает хорошей порки. Если я дам тебе торжественную клятву, что тебе все приснилось, поверишь мне?
– Только если ты не заставишь возвращаться в башенную комнату, – навзрыд плакала она.
Себастьен отвел Розеллу в свою гардеробную и уложил девочку на кушетке, укрыв пледом и халатом. Потом он вышел и закрыл дверь. Розелла долго не могла уснуть. В ту ночь весь замок был странно неспокойным. Скрипели половицы. Постоянно слышались какие-то шорохи. Розелле казалось, что кричащая дама ищет ее. Словно потерявший рассудок призрак наконец-то вырвался из своей тюрьмы и бродит по комнатам, пытаясь найти сбежавшую девочку. Бедняжка забралась с головой под одеяло и зажала в ладошке пояс халата Себастьена, ставший для нее талисманом.
Было уже поздно, когда Розелла проснулась. Она выскользнула из гардеробной и поднялась в башню, совершенно ничего не боясь при солнечном свете, проникавшем во все углы. Девочка сама оделась в дорожный костюм и приготовилась к приезду Андрэ Каделя. Он появился только днем, и несколько часов Розелла просидела на ступенях у входа в замок, с нетерпением ожидая его карету.
К счастью, когда Андрэ приехал, он захотел отправиться в обратный путь без промедления, что очень обрадовало девочку. Прощание было коротким. Дети все еще гостили у тетушки, Пьер де Луимонт не вернулся из деловой поездки, Себастьена не оказалось дома, а Маргарита плохо себя чувствовала. Поэтому только слуги провожали маленькую гостью.
– Тебе понравились каникулы в замке, Розелла? – спросил Андрэ Кадель, когда карета покатила по дорожке из гравия.
– Нет, сэр, – откровенно ответила девочка. – Но Себастьен – самый чудесный мальчик на свете! Я никогда не забуду его доброту ко мне.
Вспоминая те слова, сказанные так давно, Розелла поднялась с кровати и медленно побрела к окну. Она взглянула на темные кроны деревьев, укрытые шатром ночного неба. В вышине мерцало несколько звезд. На вилле Филиппа Обера не горело ни огонька. Розеллу захватила мысль, что та детская похвала Себастьену, высказанная в карете Андрэ Каделю, определила ее судьбу. Девушка вспомнила, что в письмах к дедушке и при нечастых встречах всегда спрашивала о Себастьене. Андрэ, должно быть, скоро понял, что ее детское преклонение со временем переросло в романтическую привязанность, и он решил устроить ей отличную партию. Как Андрэ превосходно продумал свой план! И все напрасно.
Розелла неторопливо повернулась и пристально осмотрела комнату-клетку. Она слышала рыдания. Так же, как когда-то слышала крики. Правда ли, что призрак дамы появляется в западной башне только тогда, когда на замок ложится тень близкого несчастья?
Ей пришло в голову, что, возможно, какие-нибудь неприятности постигли семью после ее отъезда из замка. До нее не доходило никаких слухов, да этого и не могло быть, ведь маленькой девочке в другой стране не станут сообщать плохие новости. Надо бы расспросить кого-нибудь. Но кого? А вдруг где-нибудь в замке остался старый слуга, который сможет что-нибудь вспомнить. Нужно быть осторожной. Ее интерес не должен вызвать подозрений.
Что теперь могло означать появление призрака? Предупреждение, что брак Себастьена и Клодин не должен состояться? Или это предзнаменование трагедии, о которой никто и не подозревает?
С грустью Розелла поняла, что ей остается только ждать. Получив предостережение, она должна попытаться предотвратить любое приближающееся несчастье.
Глава 5
– Когда сегодня днем Софи приехала домой во взвинченном состоянии, я понял: что-то не так, – недовольным голосом продолжил Арман. Он словно поздравлял себя с потрясающей проницательностью. – Сказала, что мать упала в обморок, но в этом нет ничего необычного. Будучи чужой в замке, вы можете и не знать, но мадам де Луимонт – болезненная женщина и никогда шагу не ступит без чьей-нибудь помощи. – Он раздраженно кивнул в сторону жены. – Только посмотрите на Софи. Одним глазом следит за матерью, вместо того чтобы развлечься самой. Вечно одно и то же: maman это, maman то, все время. Слишком много суеты вокруг нее. Мадам де Луимонт – избалованная женщина. Понятно, что Пьер де Луимонт до безумия любил ее, да и дети любят не меньше. Все, кроме Жюля, который идет своей дорожкой.
Неприязнь Армана к новым родственникам смущала Розеллу. Ей не хотелось становиться частью этих раздоров. Очевидно, тревога Софи об угасающем здоровье матери превратилась в постоянный камень преткновения между супругами. Видимо, Арман считал явным преувеличением – или даже выдумкой – рассказ Софи о сегодняшнем обмороке Маргариты. Розелла почувствовала необходимость подтвердить этот факт.
– Мадам де Луимонт потеряла сознание в садовой комнате, – сказала она. – Вскоре после моего приезда. По моему мнению, сегодня вечером она выглядит не лучшим образом. Ей, должно быть, пришлось приложить огромные усилия, чтобы спуститься на прием.
– Захворала сразу после вашего прибытия, а? – Глазки Армана буравили Розеллу. – Что же привело к этому? Возможно, какая-то шокирующая новость? Софи тоже была страшно расстроена. Я знаю это, хотя она пыталась скрыть. Что все значит, а? Себастьену досталось меньше половины наследства? Так?
– Вам нужно спросить Софи. Или Себастьена. – Розелла повернулась, чтобы сбежать от этого человека, но он словно приклеился к ней.
– Себастьена сейчас нет, а Софи даже не соизволила рассказать мне о вашем появлении в замке. Я хочу услышать факты от вас. – Он был упрямо настойчив, загнав Розеллу к стене в стороне от остальных гостей. – Себастьена очень разочаровало завещание старого Каделя? А остальным де Луимонтам что-нибудь досталось? Софи это боялась сообщить мне?
– Месье Монтагю, – начала Розелла, решив положить конец его расспросам, которые она находила все более агрессивными, – сейчас не время…
Ей не пришлось говорить что-нибудь еще. Внимание всех отвлекло внезапное появление Себастьена. Он переоделся в вечерний костюм, но на руках были белые бинты, а на худом лице остались следы бледности и напряжения. Розелла знала, что они скорее от неприятной беседы с Клодин, чем от боли.
– Приношу свои извинения, дамы и господа, – сказал он, оглядывая комнату. – Я надеялся вернуться в замок до вашего прибытия, но непредвиденные обстоятельства задержали меня. – Он поднял руки, показывая повязки, как будто нанес визит только доктору.
– Луиза рассказала нам о несчастном случае, сочувственно заметила одна из дам. – Как некстати.
– Когда вы научитесь управляться с лошадьми, де Луимонт? – пошутил ее муж.
Все, кроме Розеллы, засмеялись, также, как и она, зная, что Себастьен – превосходный наездник. Он ответил на шутку любезной, но натянутой улыбкой. Очевидно, мысли его блуждали где-то далеко.
После приезда Себастьена объявили, что обед подан. Он сразу же повернулся к Розелле, показывая, что заметил ее при первом беглом осмотре комнаты, хотя и не позволил глазам задержаться на ней.
– Разреши сопровождать тебя на обед, Розелла, – сказал он с поклоном.
Шурша платьями, дамы поднялись, чтобы, взять руки своих кавалеров и проследовать через холл в столовую. Во главе процессии шли Себастьен с Розеллой, и она чувствовала, что он слегка сжимает ее ладонь, унимая дрожь ее пальцев. За широко распахнутыми дверьми девушка увидела обеденный стол. На белой скатерти дамасского шелка сияли серебро и хрусталь в свете роскошной люстры. Вокруг стола стояли лакеи в темно-синих ливреях.
Место Розеллы было по правую руку от Себастьена. Филипп Обер, который подошел к столу с Луизой, сидел на противоположной стороне несколькими местами левее, но когда бы Розелла случайно не повернула голову в его направлении, она встречалась с ожидающими ее взгляда глазами. Иногда он смотрел странно испытующе, хотя в другие моменты просто улыбался ей и однажды поднял тост в честь новой хозяйки. Однако Розелла обращала мало внимания на Филиппа, поглощенная разговором с сидевшими рядом с ней. Довольно добродушная и милая болтовня остроумной дамы слева от Себастьена заинтересовала всех окружающих. Розелла заметила, что Себастьен едва притрагивается к блюдам, и это, конечно же, из-за отсутствия аппетита, а не из-за того, что ему трудно держать нож и вилку в израненных руках.
Когда дамы перешли в Золотой салон, Маргарита устроилась на одном из диванов и поманила Розеллу, похлопав ладонью по свободному рядом с собой месту.
– Присядь и поговори со мной, – сказала она с едва уловимой утонченной улыбкой. – Ты давно приехала в замок?
Розелла почувствовала угрызения совести за страдания, доставленные бедной женщине, чьи прекрасные глаза все еще смотрели чуть бессмысленно.
– Я приехала днем. Как раз сегодня.
– Конечно! Конечно! – Маргарита игриво взмахнула пальцами, смущенно пытаясь скрыть свой промах. – Как глупо с моей стороны. На вас был такой элегантный наряд. Вы выглядели, как пион, в костюме этого великолепного цвета. Нет. Не пион. Мак. Вот именно! Мак. – Она засмеялась легким заливистым смехом, довольная тем, что успешно нашла отличное сравнение, и Розелла улыбнулась ее радости, почти детской в своей открытой простоте.
Подошла Луиза и положила руки на спинку дивана.
– Вы не утомились, maman?
Маргарита нахмурилась и, казалось, вновь собралась с силами.
– Нет, не утомилась. Оставь нас. – Она раскрыла веер, используя кружево как перегородку между собой и Луизой. Пренебрежительный жест заставил ее дочь поспешно ретироваться. – Думаю, мы должны устроить для тебя бал, Розелла, – продолжила Маргарита, будто их не прерывали. – Тебя нужно ввести в общество. Без сомнения, от присутствующих на обеде через несколько дней придут приглашения, но тебе надо показаться по-настоящему. Некоторые семейства живут в этой местности круглый год, но другие приезжают и уезжают, проводя здесь только часть года. Граф де Вайи, например, наезжает инспектировать свои владения всего раз в два-три года, а в остальное время путешествует там, сям, в общем, повсюду. Но он – особый случай.
– Себастьен и Клодин всегда знали друг друга? – тихо спросила Розелла.
– О, нет. Граф и графиня долгие годы имели разные резиденции. Клодин жила с матерью, пока бедная дама не умерла. После этого она путешествовала с отцом, и в прошлом году он впервые привез ее в долину Луары. – Маргарита, грациозно помахивая веером, снова издала игриво-хриплый смешок. – Очарованная нашей округой и Себастьеном, Клодин отказалась уезжать с отцом и осталась на зиму.
Движения веера начали замедляться, почти как взмахи крыльев теряющей силы пташки.
– Вскоре состоится свадьба. В следующем месяце? В этом? Я забыла. – Маргарита утомленно вздохнула. – Мне надо вспомнить. Я могу вспомнить, когда приехала в замок невестой. – Ее голос стал мечтательным и задумчивым. – На мне был одет кринолин из белого шантильского кружева. Пьер знал, что я люблю гардении, и повсюду в замке развесили роскошные гирлянды: в бальном зале, в гостиных, на балюстрадах. В своем будуаре я увидела ложе, покрытое шелковым покрывалом с вышитыми гардениями. – Ее длинные ресницы чувственно дрогнули, губы слегка приоткрылись. – Любой из де Луимонтов сделает все, что в его силах, чтобы порадовать женщину, которую любит. Такие мужчины редки. У них в венах течет жидкий огонь, а у остальных мужчин – кровь. Они много дают, но и много требуют. Обожают, но насилуют. Преклоняются, и все-таки повелевают. – Неожиданно Маргарита обратила на Розеллу свои огромные горящие глаза и одарила девушку той странно-сладкой улыбкой Моны Лизы, которая скрывала все ее сокровенные мысли. Она резко закрыла веер. – Так когда ты говоришь приехала в замок? На прошлой неделе?
Распахнувшиеся двери отвлекли внимание Маргариты. Возвращение в салон мужчин спасло Розеллу от повторного объяснения. Какой-то господин подошел поговорить с мадам де Луимонт, и Розелле пришлось отвернуться в поисках нового собеседника. Она увидела, что Филипп придвигает кресло, чтобы выпить с ней поданный кофе.
– Ну что, выживете? – с улыбкой спросил он, когда они оба взяли фарфоровые чашки и добавили в кофе сливки.
Розелла сделала глоток и улыбнулась в ответ.
– Думаю, теперь я выдержу. Благодаря вам. Вы так великолепно объяснили мое присутствие в замке, пощадив чувства всех, включая и мои. Кажется, вы не смогли найти свое призвание.
Филипп удивленно поднял брови.
– То есть?
– Вы должны были стать дипломатом. Так мастерски управиться со столь деликатной ситуацией! Но вы ведь не стали, не правда ли? – шутливо спросила она.
– Дипломатом? – Филипп со смехом откинул голову назад. – Святые небеса, нет! Я занимаюсь обычной добропорядочной торговлей. Вожу специи, ром, сахар с Мартиники и других островов. Я сотрудничал с вашим дедушкой так же, как раньше мой отец. Мы забирали весь сахар, который производили плантации Андрэ Каделя. Именно поэтому он хотел увидеть меня, как только вернется во Францию. К тому же, мои родители были его друзьями, и в особняке Андрэ я чувствовал себя как дома. Я предложил купить плантации, ведь он поговаривал о возможной продаже, когда ему придет время покинуть Мартинику, но Андрэ не торопился и написал, что мы обсудим это дело в течение ближайших месяцев. Я был более заинтересован в покупке, поэтому надеялся договориться обо всем до отъезда из Парижа. Но когда он задержался, я решил, что глупо бесконечно торчать в городе. Андрэ мог в последнюю минуту изменить дату отплытия.
Розелла кивнула, глядя в полупустую чашку, сраженная неутихающей болью. Странно, почему она так сильно скучала по человеку, которого видела очень редко.
– Так и я думала вначале. Я хочу сказать, надеялась, что есть совершенно простое объяснение отсутствию Андрэ. – Ее голос неожиданно дрогнул, заставив вскинуть голову. Розелла встревожилась, что выражает слишком много чувств на этом изысканном светском приеме.
Филипп Обер подался вперед и коснулся ее руки.
– Мы поговорим об Андрэ Каделе в другой день. Не сейчас. Не здесь. В другое время.
– Пожалуйста, – с жаром воскликнула Розелла. – Я не знаю столь многого и хочу заполнить эти пробелы.
Но они не смогли больше продолжать беседу, так как один из гостей приготовился петь, и Луиза, которая собиралась аккомпанировать на фортепьяно, попросила Филиппа переворачивать ноты. Пока звучали любовные романсы, Розелла заметила, как часто Луиза бросала взгляды и посылала улыбки Филиппу. Без сомнения, она сильно увлечена им. Возможно, даже влюблена. Но как насчет его чувств? Он смотрел на женщину, словно для него существовала только она, но это естественно для опытного, чувственного француза. Есть ли еще признаки пылкой страсти, которая сделала невыносимым его пребывание в Париже и заставила поспешно вернуться на виллу, чтобы снова быть рядом с Луизой? Возможно, между ними существует невидимое стороннему наблюдателю притяжение. В конце концов, кто в этом зале подозревает, что она и Себастьен настроены на одну и ту же волну, ощущая каждое движение друг друга? Не поворачивая головы, она почти осязаемо чувствовала его связь с ней. Розелла часто представляла, как он страстно сжимает ее в своих объятиях. В действительности они никогда недолжны прикасаться друг к другу, кроме обычных рукопожатий и традиционных поцелуев в щеку при дружеском приветствии. Но ничего больше. Никогда.
Вечер близился к концу. Розелла заметила, что Арман зло схватил руку жены повыше локтя, торопя ее уйти. Софи казалась сердитой и дерзкой, зная, что как только они останутся наедине в экипаже, придет время изнурительного допроса. Филипп Обер тоже не задерживался. Поцеловав руку Маргариты, он повернулся к Луизе и бросил ей на прощанье несколько слов. Но когда Филипп подошел к Розелле, он не ограничился пожеланием доброй ночи, как она ожидала.
– Вы знаете, где я живу, – сказал он, не рискуя быть услышанным за шумной болтовней прощающихся гостей. – Если вам потребуется помощь, или вы попадете в затруднительную ситуацию, или почувствуете, что вам грозит опасность, в любое время пошлите за мной. Или придите ко мне сами. Помните об этом. А пока буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи. Спокойной ночи.
Филипп ушел, оставив Розеллу в недоумении. Трудностей она может ожидать сколько угодно. Но опасность! Что заставило его думать об этом? Она поразмышляет позже. Сейчас Себастьен провожает в холле последних гостей, и она должна поскорее вернуться в свое крыло. Розелла пожелала доброй ночи Маргарите, но Луиза не удосужилась ответить, притворившись занятой передачей матери заботам горничной. Мари уже ждала, чтобы проводить хозяйку в ее апартаменты в противоположном крыле замка.
В башенной комнате Мари помогла Розелле раздеться. Девушка была рада, наконец-то, после долгого, утомительного дня сбросить одежду и расчесать волосы. Мягкий, шелковистый водопад рассыпался по плечам. Она бросилась на кровать, легла на живот, уткнулась в подушку и заснула прежде, чем Мари потушила лампу и вышла из комнаты.
Когда глубокий сон был нарушен, Розелла не проснулась, хотя беспокойно зашевелилась. Она медленно приходила в себя и протестующе замотала головой. Волосы обвились вокруг шеи, и девушка слабо застонала. Вдруг ее глаза широко открылись. Она осознала, где находится и что слышит. Или она ничего не слышала? Бархатистая тишина башни обволакивала все кругом, и только в ее голове эхом отдавался долгий, резкий, похожий на рыдание крик.
С колотящимся сердцем Розелла села в постели и убрала волосы. Подвинувшись к краю кровати, девушка зажгла лампу и внимательно осмотрела комнату. Все осталось в таком же порядке, как после ухода Мари. Ничто не сдвинуто с места. Ничто не упало, чтобы разбудить ее.
Она видела сон? Розелла смутно помнила, что слышала какой-то звук. Возможно, это был ее собственный бессознательный плач во сне. Потом в голову пришла ужасная мысль, от которой ее бросило в дрожь, от которой похолодели и вспотели ладони. А вдруг это тревожный сигнал? Неужели напряжение, утомление и волнение снова начинают сказываться на ее душевном здоровье, как уже однажды случилось, когда она спала в башенной комнате? Не сделала ли Розелла огромную ошибку, вернувшись в западное крыло? Но как по другому победить страх перед замком, если не возвратиться в то место, где все началось!
Девушка быстро откинула одеяло и взяла лампу. Сквозь непрозрачное стекло шаровидного колпака свет мягко падал на лицо и волосы, создавая вокруг головы мерцающий ореол. Розелла вышла за дверь и остановилась, прислушиваясь. Тишина давила на нее. Подняв лампу повыше, она двинулась к лестничной площадке.
– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула девушка слегка дрожащим голосом.
Ни звука. За пределами светового пятна от лампы на лестнице сгущалась кромешная тьма. Розелла вернулась в комнату и закрыла дверь. Ее бил озноб. Бедняжка прислонилась к шелковой панели и попыталась найти объяснение тревожному пробуждению. Если бы это случилось впервые, она бы тотчас же успокоилась, но, казалось, будто время пошло вспять и башня снова странно оживала. Замешаны ли здесь сверхъестественные силы, нечто, находящееся выше понимания и веры? Возможно ли, что башня каким-то непонятным, невероятным образом сохранила отголоски страха, муки и отчаяния попавшей когда-то в ловушку женщины? Не по этой ли причине западное крыло с его секретами было заперто? Может, чтобы ожил древний призрак, необходимо человеческое присутствие в башне?
Розелла взяла приготовленный Мари пеньюар, надела его и села на кровать. Она решила обдумать все логично и спокойно, если, конечно, это возможно. Сегодня ей мог присниться сон, она не отрицает. Но как объяснить тихий шепот и бормотание, которые слышались ей, когда она лежала в полудреме на этой же кровати несколько лет назад? Тогда звуки казались порождением сна, хотя днем Розелла думала о них с возрастающим беспокойством. Когда она задумывалась, откуда они, могло ли прийти в детскую голову, что звуки проникают в ее сознание из каменных стен за шелковыми панелями? Только позже девочка поняла, что они были частью необъяснимой силы, которая максимально проявилась в одну из ужасных ночей. Розелла пробудилась от душераздирающих воплей, которые доносились отовсюду, словно комната начала кружиться вокруг оси! Ее собственный истерический крик смешался с таинственными пронзительными воплями. Она вскочила с кровати, выбежала за дверь, в панике бросилась вниз по винтовой лестнице. Ледяной холод каменных ступеней обжигал босые ноги.
Словно маленький белый мотылек Розелла слепо летела в развевающейся ночной рубашке вдоль длинных коридоров западного крыла. В высоких зеркалах отражалось искаженное криком и ужасом детское лицо. Себастьен (в то время ему было не больше семнадцати), красивый, как принц, в вечернем наряде поднимался по главной лестнице, возвращаясь после вечеринки. С верхней ступеньки она бросилась ему на шею.
– Розелла! Малышка, в чем дело? – спросил Себастьен, пытаясь успокоить ее.
Его дыхание казалось сладковато-тяжелым от вина, но речь, хотя немного неразборчивая, говорила скорее о веселом настроении, чем о нетерпении. Она повисла на нем, выпучив от испуга глаза и едва не задушив его.
Себастьен отнес девочку в библиотеку и сел вместе с ней в кресло. Крики уступили место слезам и всхлипываниям.
– Что тебя напугало? – Он разжал ее руки и посадил себе на колени. Розелла рыдала, вздрагивая всем телом. Себастьен откинулся на спинку кресла, положил руки на бархатные подлокотники и стал наблюдать за ней. – Плохой сон, так ведь? Слишком много сладкого за ужином, я полагаю.
Все еще не в состоянии говорить, Розелла отрицательно затрясла головой, но его улыбка говорила о полном недоверии. Себастьен дал ей свой носовой платок, который сейчас же промок от слез. В конце концов она подняла голову и вытерла глаза, хотя и продолжала тяжело дышать. Себастьен наклонился к ее лицу.
– Вот! – усмехнувшись, сказал он. – Так-то лучше. Тебе приснился кошмарный сон, вот и все. Ничего удивительного. После шуток моего братца и неуклюжих сестриц может присниться все что угодно. Если бы они не уехали на неделю к тете Люсиль, я бы заподозрил их в очередной проделке.
Пока Розелла терла глаза, рукава ее рубашки задрались, приоткрыв почерневшие, как сливы, следы от щипков. Холодными пальцами Себастьен взял тонкое запястье и повернул ее руку, изучая синяки.
– Вижу, Софи совсем безжалостна. Надеюсь, ты ущипнула ее в ответ?
Почувствовав сострадание в его голосе, девочка снова зарыдала и не смогла выговорить ни слова. Он покачал головой и сам нашел ответ.
– Но какие у тебя шансы против нее? Или Луиза тоже участвовала? Они почти твоего возраста, но обе больше и сильнее. Я знаю, Луиза много раз таскала тебя за волосы и, без сомнения, не однажды больно стукнула кулаком по спине. Это ее любимый прием. Ты не была счастлива в замке, правда, малышка?
Розеллу удивило, что Себастьен догадался, как все происходило. Десятилетней девочке он казался таким равнодушным и опытным, а теперь сказочный принц проявлял доброту именно в то время, когда она была испугана, как никогда в жизни.
– Мне не нравится в замке, – глотая слезы, выпалила Розелла. – Никогда не хочу возвращаться сюда! Никогда!
– Ладно, кузен Андрэ приедет за тобой завтра, и если тебе повезет, увидишь нас в последний раз. – Себастьен мягко снял ее с колен и встал. – Сейчас я отведу тебя обратно в башенную комнату…
– Нет! – умоляюще воскликнула она, отшатнувшись в сторону. – Не заставляй меня! Она полна криков!
Себастьен со вздохом взглянул на девочку.
– Уже два часа ночи. Тебе нужно идти спать. В замке нечего бояться. Старые дома полны скрипучих дверей и балок.
– Но там кричит дама!
– Какая дама?
– Дама, которая была заперта в башне и обречена на смерть. Жюль рассказал мне легенду. – Ее голос сорвался. – Сегодня я слышала крики несчастной. Действительно, слышала.
– Жюль, – сказал он бесстрастно, – заслуживает хорошей порки. Если я дам тебе торжественную клятву, что тебе все приснилось, поверишь мне?
– Только если ты не заставишь возвращаться в башенную комнату, – навзрыд плакала она.
Себастьен отвел Розеллу в свою гардеробную и уложил девочку на кушетке, укрыв пледом и халатом. Потом он вышел и закрыл дверь. Розелла долго не могла уснуть. В ту ночь весь замок был странно неспокойным. Скрипели половицы. Постоянно слышались какие-то шорохи. Розелле казалось, что кричащая дама ищет ее. Словно потерявший рассудок призрак наконец-то вырвался из своей тюрьмы и бродит по комнатам, пытаясь найти сбежавшую девочку. Бедняжка забралась с головой под одеяло и зажала в ладошке пояс халата Себастьена, ставший для нее талисманом.
Было уже поздно, когда Розелла проснулась. Она выскользнула из гардеробной и поднялась в башню, совершенно ничего не боясь при солнечном свете, проникавшем во все углы. Девочка сама оделась в дорожный костюм и приготовилась к приезду Андрэ Каделя. Он появился только днем, и несколько часов Розелла просидела на ступенях у входа в замок, с нетерпением ожидая его карету.
К счастью, когда Андрэ приехал, он захотел отправиться в обратный путь без промедления, что очень обрадовало девочку. Прощание было коротким. Дети все еще гостили у тетушки, Пьер де Луимонт не вернулся из деловой поездки, Себастьена не оказалось дома, а Маргарита плохо себя чувствовала. Поэтому только слуги провожали маленькую гостью.
– Тебе понравились каникулы в замке, Розелла? – спросил Андрэ Кадель, когда карета покатила по дорожке из гравия.
– Нет, сэр, – откровенно ответила девочка. – Но Себастьен – самый чудесный мальчик на свете! Я никогда не забуду его доброту ко мне.
Вспоминая те слова, сказанные так давно, Розелла поднялась с кровати и медленно побрела к окну. Она взглянула на темные кроны деревьев, укрытые шатром ночного неба. В вышине мерцало несколько звезд. На вилле Филиппа Обера не горело ни огонька. Розеллу захватила мысль, что та детская похвала Себастьену, высказанная в карете Андрэ Каделю, определила ее судьбу. Девушка вспомнила, что в письмах к дедушке и при нечастых встречах всегда спрашивала о Себастьене. Андрэ, должно быть, скоро понял, что ее детское преклонение со временем переросло в романтическую привязанность, и он решил устроить ей отличную партию. Как Андрэ превосходно продумал свой план! И все напрасно.
Розелла неторопливо повернулась и пристально осмотрела комнату-клетку. Она слышала рыдания. Так же, как когда-то слышала крики. Правда ли, что призрак дамы появляется в западной башне только тогда, когда на замок ложится тень близкого несчастья?
Ей пришло в голову, что, возможно, какие-нибудь неприятности постигли семью после ее отъезда из замка. До нее не доходило никаких слухов, да этого и не могло быть, ведь маленькой девочке в другой стране не станут сообщать плохие новости. Надо бы расспросить кого-нибудь. Но кого? А вдруг где-нибудь в замке остался старый слуга, который сможет что-нибудь вспомнить. Нужно быть осторожной. Ее интерес не должен вызвать подозрений.
Что теперь могло означать появление призрака? Предупреждение, что брак Себастьена и Клодин не должен состояться? Или это предзнаменование трагедии, о которой никто и не подозревает?
С грустью Розелла поняла, что ей остается только ждать. Получив предостережение, она должна попытаться предотвратить любое приближающееся несчастье.
Глава 5
Солнечным утром, вооружившись блокнотом и карандашом, Розелла решила обойти и осмотреть свои апартаменты. Она собиралась пригласить архитектора по интерьеру, но вначале хотелось решить для себя, какие изменения необходимы. Комнаты переходили одна в другую, и Розелла отыскала много таких, о существовании которых и не подозревала. Все было оформлено в пастельных тонах, сохраняло очарование прошлой эпохи, но, хотя глаза девушки оценили окружающую красоту, она не могла избавиться от чувства страха всякий раз, когда поворачивала дверную ручку и входила в очередную комнату. «Это всего лишь последствия тяжелой ночи, – строго сказала себе Розелла, – и глупо ожидать встречи со зловещими духами в залитых солнечным светом комнатах».
Девушка отбросила все мысли, думая только о делах. Она решила удлинить буфетную, чтобы получилась большая кухня, где можно будет готовить для нее и гостей на случай приемов и вечеринок. Ей не хотелось иметь связь с главными кухнями, и она собиралась нанять своего повара и стать полностью независимой.
Розелле очень хотелось бы сделать отдельный вход в западное крыло, чтобы не сталкиваться с де Луимонтами, но тогда нарушилась бы симметрия здания. Нельзя делать в замке изменения, которые могли бы исказить его холодную красоту. Она должна обсудить это с архитектором. А пока из башенного крыла существовало два выхода, но в обоих случаях приходилось пользоваться парадным входом в главный холл. Один путь лежал через высокие двери, в которые девушка вошла за домоправительницей вскоре после приезда в замок. Другой – через маленькую лестницу, ведущую в нижние комнаты. Этот путь будет очень удобен, если она решит пользоваться библиотекой и портретной галереей, расположенными на первом этаже. Существовала и третья лестница, спрятанная за запертой дверью и спускавшаяся к основанию западной башни. Розелла решила открыть уже заржавевший замок и исследовать незнакомую лестницу.
Девушка отбросила все мысли, думая только о делах. Она решила удлинить буфетную, чтобы получилась большая кухня, где можно будет готовить для нее и гостей на случай приемов и вечеринок. Ей не хотелось иметь связь с главными кухнями, и она собиралась нанять своего повара и стать полностью независимой.
Розелле очень хотелось бы сделать отдельный вход в западное крыло, чтобы не сталкиваться с де Луимонтами, но тогда нарушилась бы симметрия здания. Нельзя делать в замке изменения, которые могли бы исказить его холодную красоту. Она должна обсудить это с архитектором. А пока из башенного крыла существовало два выхода, но в обоих случаях приходилось пользоваться парадным входом в главный холл. Один путь лежал через высокие двери, в которые девушка вошла за домоправительницей вскоре после приезда в замок. Другой – через маленькую лестницу, ведущую в нижние комнаты. Этот путь будет очень удобен, если она решит пользоваться библиотекой и портретной галереей, расположенными на первом этаже. Существовала и третья лестница, спрятанная за запертой дверью и спускавшаяся к основанию западной башни. Розелла решила открыть уже заржавевший замок и исследовать незнакомую лестницу.