- Тед, я у миссис Джеймс. Она совсем без гроша. Больна и потеряла работу. Вряд ли она сможет наняться на новое место в ближайшие несколько месяцев. Она осталась должна им сто семьдесят, но говорит, что сумеет занять у подруги сотню, если они согласятся. В противном случае придется забирать комбайн, а у него уже тот видок! Эти сто долларов - все, что она может им заплатить, больше у неё ничего нет и не предвидится. Я бы посоветовал им забрать хотя бы эту сотню. Она смогла бы уплатить их через день-другой.
Тед пообещал провентилировать ситуацию и перезвонить мне. Я попросил его поторопиться и напомнить компании, что они уже сорвали барыш на этой продаже, потому что сегодня этот комбайн продается по цене вдвое меньшей, чем они выставили ей по счету.
Я раскурил трубку и стал ждать в узком коридоре. Мы молчали. Миссис Джеймс испепеляла меня укоризненным взглядом, ненавидя мою невозмутимость, мою приличную одежду. Было уже семнадцать минут пятого - ну вот, пока я валандался с этим грошовым делом, я мог упустить Томаса.
Тед перезвонил и сказал, что все в порядке. Он захотел лично побеседовать с женщиной и та заявила ему, что к концу недели вышлет деньги письмом.
- Да, да, я понимаю. Обязательно!
Она резко повесила трубку на крючок, а я тихо сказал:
- Миссис Джеймс, когда вы внесете деньги, не забудьте получить от них квитанцию о полной уплате кредита. А если вы пошлете им деньги почтой, возьмите чек в банке и на обороте напишите "Последняя окончательная выплата за кухонный комбайн согласно договоренности". А в следующий раз, когда будете делать покупку в кредит, сначала хорошенько подумайте, правильно ли вы поступаете, чтобы потом не попасть в неприятную ситуацию.
- Проваливай, ты выполнил свою работу!
- Я ради вас рисковал потерять свое место, миссис Джеймс, и выторговал для вас семьдесят долларов!
- А теперь что же, ждешь чаевых?
- Нет, конечно... Но вы могли хотя бы... Я сделал все, что мог. Я же понимаю, в какую ловушку вы попали. Все мы в ловушке.
- Спасибо! Спасибо преогромное!
Я пожал плечами, надел шляпу и направился к двери. Она стояла у лестницы и смотрела на меня так, точно я куча собачьего дерьма. Я вышел, хлопнув дверью, и поехал в центр. Движение было интенсивное, и я добрался до грузовой компании в начале шестого. Проклиная все на свете, я повернул к Бруклину и помчался было к его слесарному училищу, но потом передумал и сделал двойную парковку перед кафетерием на Двадцать третьей. Томас сидел там и ужинал, его подружка-посудомойка хлопотала около его столика, они оба смеялись и, вероятно, перешучивались.
Я успокоился, но лишь до той секунды, как ко мне подошел полицейский и поинтересовался, что это я тут делаю. Это был пожилой патрульный с мучнисто-белым, в красных прожилках лицом. Вставные зубы ему делал какой-то дрянной протезист. Когда он говорил, двигалась только нижняя губа. Я сказал, что жду приятеля, а он заметил, что на Двадцать третьей двойная парковка запрещена, "неужели это не ясно?" Я извинился и включил зажигание, но он попросил предъявить водительские права. Даже если бы его башка была сделана из целлофана, я не смог бы более четко увидеть, в каком направлении закрутились в ней шарики: как, цветной в дорогой импортной тачке наверняка угнал! Я показал ему права и документы на машину, в душе молясь, чтобы Томас не выглянул в окно и не заметил меня.
Полицейский разочарованно крякнул и вернул мне документы со словами:
- В следующий раз я за двойную парковку выпишу тебе штраф.
- Не сомневаюсь.
- Ах ты грубиян, да я тебя вот сейчас прямо и штрафану!
- Да кто грубиян? Вы сказали, я ответил, - буркнул я, чуть съежившись, и весь гнев, накопившийся во мне во время беседы с миссис Джеймс, уже закипел.
Он достал свой кондуит и пробурчал:
- Вот запишу твое имя и номер, умник. Уж будь уверен, я не забуду. Его нижняя губа двигалась, точно у куклы-чревовещательницы.
Я заткнулся. Какой смысл заводить препирательства и заработать себе талон? Когда он закончил писать, я смиренно спросил:
- Можно ехать?
Полицейский довольно хмыкнул:
- Ну!
Я нашел свободное место для парковки на Девятой авеню и вернулся обратно, чтобы занять наблюдательный пункт на другой стороне улицы напротив кафетерия, ругая себя за то, что так по-дурацки затеял перепалку с полицейским: если он сейчас меня заметит - не миновать нового раунда словесной баталии.
Но Томас не торопясь ел в свое удовольствие, а у меня самого засосало под ложечкой. Наконец они с мисс Бернс сверили часы, он вышел и отправился к себе. Я остановился на углу, откуда мог вести наблюдение за его домом, не выдавая своего присутствия. Он вышел из подъезда ровно в семь - при галстуке под бушлатом, аккуратно причесанный. Он встретился о своей девчонкой перед кафетерием, и они отправились в ближайшую киношку.
Я позвонил Кей, но Барбара сказала, что её нет дома, и я попросил передать, что все под контролем. Бобби не стала задавать вопросов. Я позвонил Сивилле и поинтересовался, нет ли у неё настроения сходить в китайский ресторан. Она сказала, что уже ела и добавила, что сама приготовит мне ужин, и попросила принести пива.
Покружив вокруг дома Сивиллы в поисках места для парковки, я наконец нашел где притулиться и купил несколько бутылочек "Хай лайф". Сивилла поставила передо мной тарелку разогретого жаркого с клееподобным рисом, чесночный хлеб и салат. Она сделала себе высокую прическу с кудельками - я этого терпеть не могу - но была в хорошем настроении и даже не вспомнила о почте. Я все думал о миссис Джеймс и, не удержавшись, рассказал всю эту историю Сивилле. На что она отозвалась:
- А чего ещё ждать от нищих негров? - только она сказала не "негров", и я разъярился, а она села мне на колени и стала медленно целовать, спрашивая между поцелуями:
- Ну что приключилось с моим большим Туи?
Разумеется, это все было жутко пошло, но возымело нужный эффект. Я смотрел на миленькое личико Сивиллы, гладил её по разным укромным местам, а сам раздумывал о своем телевизионном "деле" и недоумевал, отчего это у меня так погано на душе,
Я помыл посуду, мы попили пива и стали смотреть телевизор, потом поиграли в карты. Около восьми, сразу после новостей, когда мы уже собрались смотреть вечерний киносеанс - какую-то английскую картину зазвонил телефон. Сивилла сняла трубку и сказала, что это меня.
В трубке раздался голос Олли:
- Уж я-то знал, где тебя искать, старикан! Слушай, тебе только что звонила дамочка - Роббенс, она сказала, чтобы я как можно быстрее тебя разыскал - мол, это очень важно. Я сказал, что знаю, где ты, а она просила передать вот что: ты встречаешься с ней в комнате Татта - прямо в самой комнате - ровно в полночь.
- В самой комнате? Олли, ты ничего не перепутал? Внутри? В комнате?
- Знаешь, я пожалуй перестану быть твоим личным секретарем. Я все записал на бумажку. а она даже попросила меня прочесть написанное. Голос у неё был какой-то взвинченный, и она сто раз переспросила, точно ли я могу тебя сразу найти. Я ей говорю: не волнуйтесь, мисс, я ему все передам. Ты понял, шпик? Ровно в полночь в комнате у Татта. У тебя мало времени.
- Да. Ты уверен, что мне надо зайти прямо в комнату?
Олли вздохнул.
- Я же тебе толкую: я записал на бумажку под её диктовку, а потом снова ей повторил. И сейчас читаю. Ты трезв, старина?
- Да. Спасибо, Олли.
Я положил трубку и набрал номер Кей. Подошла Барбара и сказала сонным голосом, что Кей нет и она не видела её с самого утра. И потом вдруг спросила, точно окончательно проснувшись:
- Туи, а вы её не видели вечером?
Я сказал, что нет, и бросил трубку. Когда я, повязав галстук, стал надевать башмаки, Сивилла спросила:
- В чем дело?
- Понятия не имею.
- Ты чем-то озабочен.
- Да уж больше некуда. Что-то там приключилось у этих затейников с Мэдисон-авеню - а я понять не могу, что.
Я размышлял, что если Кей понадобилось увидеться со мной не где-нибудь, а в комнате у Томаса, значит её секрет раскрылся и все наше дело полетело к чертям - и меня, значит, снимают с задания.
- Если бы ты работал на почте, тебе бы не пришлось посреди ночи вскакивать и бежать охотиться за...
- Только не сейчас, дорогая, - взмолился я, целуя её на прощанье. Может быть, я скоро вернусь.
- Э нет, не надо, не буди меня - завтра у меня трудный день. До работы мне надо ещё сбегать по магазинам.
- Тогда я позвоню тебе на работу, как обычно.
Я подошел к своему "ягуару" в двадцать минут двенадцатого, но тут же решил поймать такси на Бродвее. В центре у меня не будет времени на эти мучительные игры в прятки с парковкой. Я достал записную книжку Томас-Татт занимал комнату номер 3 в квартире 2F. Черт, если меня снимают с дела, то придется возвращать часть аванса, а у меня оставалось меньше полусотни . Хотя Кей и обещала, что работы минимум на месяц. Разумеется по закону я имел право не возвращать ни цента, но мне хотелось оставить у Кей добрую память. Но все же если случился прокол, зачем зазывать меня к нему в комнату? Кей могла просто позвонить, сказать, что мы в пролете и все дела. Или же вызов в к нему означал, что я все ещё на работе? Или...
Я выпрямился точно ковбой в седле посреди проселка. Нет, это могло означать только одно - Томас сделал ноги. Ну конечно, Кей каким-то образом узнала, что он рванул из города - выходит, я сам оказался в заднице... Я, мечтавший создать крупное детективное агентство, не смог справиться с простейшим заданием - посидеть на хвосте у какого-то хмыря. Но черт побери, она же сама сказала, что мне надо делать ему проверку только два раз в день - до того момента, как покажут передачу о нем. Несколько часов назад Томас повел свою девчонку в кино и, если только этот слесарь не башковитее, чем кажется на первый взгляд, он и не думал о побеге. Но как же могла узнать Кей? Или она одновременно наняла ещё кого-то, кто висел у Томаса на хвосте? А значит, и у меня тоже?
Я расплатился с таксистом и вышел на углу. Было без семи полночь. Его дом, да и весь квартал пребывали в покое. Я несколько минут постоял перед домом. Но почему все же ровно в полночь? Из подъезда вывалились два вонючих алкаша, смерили меня привычным для меня взглядом, причем, кажется, весьма мутным. Пока я поднимался на крыльцо, они пошатываясь зашагали по улице, оглядываясь на меня и что-то бормоча себе под нос.
Я стоял перед дверью квартиры 2F. Тускло освещенный обшарпанный холл вонял ароматами прогорклой пищи и человеческими испарениями. Вот уж точно: Гарлему не принадлежит монополия на клоповники. Я потрогал дверную ручку. Дверь оказалась незапертой. Я оказался в коридоре - узком, душном, по обе его стороны тянулись двери комнат. На двери, ближайшей к входной, я заметил потемневшую металлическую цифру "3". Я прислушался, но не услышал ни звука, правда, из щели между дверью и полом струился чуть заметный свет. Я тихо постучал, подождал, повернул ручку - дверь отворилась.
Наверное, как только я увидел царящий в комнате кавардак, то сразу все понял. Да только поначалу не мог поверить своим глазам.
Эта была очень маленькая комната, в ней стояла одна лишь кровать и металлический комод - все ящики были выдвинуты и все из них вывалено на пол. Томас, похоже, спал в кровати, накрывшись с головой. В душе у меня внезапно возникло болезненное предчувствие, что там, в кровати, лежит мертвая Кей. Закрыв дверь, я перешагнул через валяющиеся на полу штаны и бушлат Томаса и только потом заметил свежую кровь на его подушке. Рядом с кроватью на полу валялись огромные окровавленные клещи.
Отбросив одеяло, я увидел расплющенный затылок Томаса. Он лежал ничком, вся подушка вокруг его головы и под плечами была в крови. Еще не запекшейся крови. Кровавые брызги виднелись и на стене за кроватью.
Я стоял как дурак с одеялом в руках, прекрасно отдавая себе отчет, что надо соображать да побыстрее. Меня бросило в дрожь от мыслей, которые пришли мне на ум. Не надо было быть детективом, чтобы сообразить, чем все это пахнет.
Я простоял так несколько секунд, а может быть, и минут. На лестнице, за входной дверью, послышались тяжелые шаги. Где-то в глубине подсознания, сохранившем свою ясность, далекий голос предупредил меня об их неминуемом приходе. Я уронил одеяло в тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась - на пороге стоял белый полицейский с толстой рожей. Он не предполагал увидеть здесь труп, но как только его взгляд упал на окровавленную кровать, из кармана синего пальто тотчас выпрыгнул револьвер, точно рука толсторожего с этим револьвером была привязана к пружине.
- Руки держи на виду, черномазая сволочь! - проговорил он низким голосом. - Одно движение, и я продырявлю тебе башку.
Возможно, мне почудилось - что он проговорил эти слова чуть ли не радостно, наверное, подумав о повышении.
То, о чем я смутно догадывался после разговора с Олли, внезапно сфокусировалось в одну несомненную мысль: меня облапошили, подставили - с самого начала этого "дела". Теперь мой мозг прояснился, мысли побежали, и я стал лихорадочно соображать: так, полицейские узнают про нашу стычку в кафешке около слесарного училища, тамошний патрульный вспомнит меня, и толстяк-полицейский, который собирался штрафануть меня за двойную парковку вечером, тоже меня вспомнит. И алкаши, что вышли из этого дома несколько минут назад, конечно же, меня опознают. Я попал в западню...
Я высоко поднял руки вверх. Полицейский был один, наверное, местный патрульный. "Ровно в полночь". Расчет времени был настолько прост - звонок в пять минут первого в участок, некто сообщает, что в комнате 3 квартиры 2F происходит что-то подозрительное, и - патрульный берет меня на месте преступления. Меня взяли на понт как сосунка.
Он глядел на меня, ожидая что-то услышать. А я не собирался ничего говорить. Все упростилось донельзя: белый полицейский и черный я. И это "различие" давало ему неоспоримое преимущество. Я бы выглядел идиотом, пытаясь ему что-то объяснить... мне только и оставалось что стоять столбом.
И в эту секунду в голове у меня промелькнули слова, которые часто повторял мой отец: "Жизнь негра не стоит и ломаного гроша, потому что у него нет прав, которые мог бы уважать белый. Таково закон, сынок, вердикт по делу Дреда Скотта*. Всегда помни об этом".
И я помнил - стоило мне сейчас шевельнуться, и он бы убил меня наповал.
- Почему вам, грабителям поганым, не сидится в своем Гарлеме, где вам самое место, какого хрена вы заявляетесь сюда грабить и убивать людей? - Он продолжал на повышенных тонах. Его лицо пылало яростью, и он сделал шаг навстречу мне.
Оказавшись от меня на расстоянии вытянутой руки, он замахнулся револьвером, чтобы нанести мне удар по голове. И как только револьвер удалился от моего лица, сработал рефлекс - моя левая выстрелила вперед и схватила руку, в которой он сжимал оружие. Мое правое колено больно впилось в его промежность, а правый кулак врезался ему в челюсть.
Полицейский не смог даже выстрелить в потолок: он мешком повалился на пол и застонал, широко раззявив свой рот и ловя губами воздух. Я переступил через него, закрыл дверь и спустился по лестнице - быстро и очень тихо.
ВЧЕРА
5
На улице никого не было.
Идя к Седьмой авеню, я изо всех сил старался не перейти на бег. Часы в витрине магазина показывали девять минут первого. Я прошел квартал, остановил такси и попросил отвезти меня на Центральный вокзал.
Чистая работа - меня обвели вокруг пальца как глупого подростка, посулив конфетку. Меня беспокоило не только убийство. В глазах правоохранительных органов я совершил преступление похуже убийства - я избил полицейского. В участке меня бы отметелили до полусмерти ещё до предъявления обвинения в убийстве. Ловушка была настолько хитро расставлена, что ни щелочки найти в ней было невозможно. И даже намека на алиби у меня не было. Судя по виду крови на подушке, Томаса убили минут за десять до моего появления в комнате. Все было тщательно продумано, до мельчайших деталей. Я был в полном дерьме. Я был просто труп. А избив полицейского, я был уже, можно сказать, больше, чем труп.
И самое мерзкое то, что я знал убийцу, но легче мне от этого не было. Конечно же, это сделала Кей. Все сходилось: наняла цветного детектива, заранее зная, что на Манхэттене я буду бросаться в глаза, заплатила мне из "черной кассы" - теперь я даже не мог доказать, что работал на нее. Но что Кей имела на Томаса? Или вся эта история по телепередачу просто туфта?
Расплачиваясь с таксистом, я на всякий случай сообщил ему, что надеюсь успеть на ночной поезд в Нью-Хейвен. Скоро полиция начнет проверять все такси.
Я прошел вокзал насквозь, а потом двинулся по Лексингтон-авеню к дому Кей. Я совсем потерялся. Почему-то в голове у меня никак не укладывалась мысль, что Кей могла убить Томаса вот так - размозжив ему башку клещами. Я бы мог ещё представить, как она стреляет в него. Но чтобы подойти настолько близко к спящему сзади.... Что-то тут не сходилось, но в остальном все мои подозрения насчет Кей казались неопровержимыми. Я очень сильно рисковал, идя сейчас к ней. Я же мог войти к ней в квартиру и попасть прямо в лапы к легавым. Конечно, она меня ждала и уже открыла свою очередную ловушку. Но в худшем положении, чем то, в котором я уже был, я вряд ли мог оказаться, и мне необходимо было её увидеть и задать ей несколько вопросов. Это была моя единственная надежда: белые умники, замышляющие идеальное преступление, иногда так мудрят и так все тщательно планируют, что попадаются на собственный же крючок.
Я встал на углу. Около её дома не было ни души. Я быстро прошел квартал и юркнул в её подъезд. Я не стал звонить, чтобы не поднимать шума. Дверь была старая. Взявшись одной рукой за дверную ручку, я сильно отклонился назад и ударил бедром чуть пониже замка. Дверь распахнулась с глухим стуком, отдавшимся гулким эхом в кромешной тишине. Я подождал - но ни одна квартирная дверь на открылась. Только тогда я вошел. Пружина у замка оказалась расхлябанной, и мне удалось закрыть дверь изнутри. Я поднялся в крошке-лифте, подошел к двери Кей и позвонил в звонок.
Ни звука. Я позвонил снова, долго не отнимая пальца от кнопки. За дверью послышались шаги ног в шлепанцах. Голос Барбары:
- Кто здесь?
- Туи.
- Кто?.. А, поздновато вы. - Она открыла дверь.
Я проскользнул мимо неё и захлопнул дверь. На ней было надето что-то вроде красной пижамы, и вид у неё был усталый, а может быть, она была слегка пьяна. Я повел её в комнату и усадил в кресло со словами:
- Посидите спокойно минутку.
Я побежал осматривать квартиру, оставив дверь в комнату открытой, чтобы видеть, не взялась ли она за телефон.
Кроме Бобби в квартире никого не было.
Вернувшись в гостиную, я увидел, что она пытается закурить, но руки у неё сильно тряслись.
- Что все это значит?
- Где Кей? - спросил я, склонившись над ней.
- Хотела бы я знать. Нет. Лучше бы я не знала.
Я схватил её за худенькое плечо и сильно встряхнул.
- Нечего ломать комедию. Где она?
Барбара успокоилась и, попытавшись сбросить мою ладонь с плеча, спросила:
- Какое право вы имеете хватать меня?
В иных обстоятельствах этот вопрос вызвал бы у меня смех. Но я снова встряхнул её.
- Черт, да очнитесь вы! Я попал в беду! Где Кей?
- Я приняла снотворное пару часов назад, у меня туман в голове. Я правда не знаю, где Кей. А что за беда с вами стряслась, Туссейнт? О, какое красивое имя. Хотела бы я иметь такое имя...
- Убит человек и полиция разыскивает меня. До вас это доходит? Убийство! И подставила меня Кей, она обманом заманила меня в дом к убитому!
Глаза Бобби, похоже, просияли и обрели почти нормальное выражение.
- Кей? О нет, Кей может быть глупой и гадкой, но не коварной. Нет правда, убийство?
- Да, черт побери, правда.
- А кого... - Ее глаза расширились и она привстала. - но не Кей же! закончила она почти криком.
Я усадил её обратно в кресло.
- Перестаньте и просыпайтесь! Парень, за которым Кей поручила мне следить, убит. Что вы знаете об этой затее с телепередачей?
- Все знаю. Извините, я вчера чуть все дело не испортила. Кей меня так отчитала, точно я...
- Послушайте, Бобби, у меня нет времени на светские беседы. У меня вообще ни на что уже нет времени. Где сейчас Кей?
- У так называемого мужика.
- У кого? У своего мужа?
Она долго смотрела на меня, потом откинула голову назад и истерически расхохоталась. Я ещё разок её встряхнул, и тогда она выпалила:
- Она сейчас с этим педрилой Стивом. Я её муж! - Она произнесла последние три слова с неожиданным достоинством. В её глазах светилась гордость, когда она подняла на меня взгляд и добавила совершенно нормальным голосом: - Я - та, кто во всей этой затее выступает под именем Бутч. Ну так что за ерунду вы тут городите про то, будто Кей вас заманила?..
- Она оставила мне записку, в которой просила прийти в комнату к Томасу в полночь. Я пришел туда и обнаружил его труп. Минуту спустя в комнату влетел полицейский. Все сходится: Кей наняла меня, негра, понимая, что негра будет легко опознать - я был приманкой в этой ловушке. Но я найду Кей и добьюсь от неё правды, если...
- Вы что же хотите сказать, что Кей убила этого мужчину? - спросила вдруг Бобби, затушив сигарету о стеклянную поверхность кофейного столика.
- Вы сами можете это сказать и ещё раз повторить!
- Это просто смешно. И не Кей вас выбрала - это я.
- Вы? Не надо её выгораживать. Бобби, мне бы не хотелось наговорить вам грубостей, но сейчас не время для всяких дурацких розыгрышей.
- Я вас не разыгрываю. Я говорю правду. Я познакомилась как-то на вечеринке с вашим другом Сидом и он в разговоре упомянул про вас. А Кей рассказала мне о своем плане рекламной кампании для нового телешоу, о том, что ей надо нанять детектива. Она так много надежд связывала с этим детективом... Я видела, как она волнуется... Такое уже случалось с ней и раньше. Перед тем, как она связывалась с новым... мужчиной. Разумеется, она всегда возвращается ко мне после двух-трех ночей, но я-то живу в постоянном кошмаре, думая, что она не вернется. Вы можете понять, как я сильно люблю эту девочку?
- Опустим историю любви. Зачем вы меня выбрали?
- Не-ет, вы не можете понять, что Кей для меня значит. Я ведь просто рассказала ей про вас, зная совершенно точно, что ей наверняка понравится это... ну, я имею в виду, то, что вы негр. И я так обрадовалась, когда увидела вас вчера, кода увидела ваше мускулистое тело, ваши мужественные... Вы идеально подходили для её нового увлечения.
- Увлечения? Да что вы такое несете?
- Мой милый Туссейнт - какое чудное имя! - неужели вам не ясно? Ваши отношения с Кей могли быть только временными, они просто не могли бы вылиться во что-то постоянное... Вы же негр!
- Ладно, мне надоела эта болтовня. Где Кей?
- Где бы она сейчас ни была, это вы во всем виноваты. Какая же она была отвратительная вчера - когда на моих глазах ластилась к вам как кошка! А вы и бровью не повели! А теперь она проводит ночь в отеле с этой мерзкой тварью - Стивом. Вот это меня и тревожит. Кей обычно нравятся грубые дикари.
- В каком отеле?
- Уж этого я не знаю.
Я снова её встряхнул.
- Шутки в сторону! Какой отель?
Самое забавное, что тряся Бобби, я заметил, как соблазнительно колышутся её груди под пижамой, но в эту же секунду грубый и низкий, почти что мужской, голос рявкнул мне в ответ:
- Убери свои чертовы лапы! Сказала же - не знаю! Если бы знала, неужели ты думаешь, я б тут сидела сиднем? Я бы пошла туда и волоком приволокла её обратно домой.
Я прошелся по гостиной, погруженный в свои невеселые раздумья. Если то, что сказала мне Бобби, правда - а я инстинктивно чувствовал, что так оно и есть, то тогда моя версия о том, что это Кей расставила на меня силки, рушилась к черту. Но если не Кей меня подставила, тогда кто же? И почему? Кто ещё мог знать о том, что я веду слежку за Томасом? Ведь все это держалось в строгом секрете - и знали об этом только Кей и её босс - ну и Барбара.
- Как зовут босса Кей?
- Понятия не имею. Брукс там какой-то. Кей называет его Б.Х. - Она покачала головой. - Его можешь вычеркнуть. Он вчера уехал в Сент-Луис, открывает там новую студию "Сентрал". Кей говорила, что он ей сегодня оттуда звонил.
- Но вы же сказали, что не видели Кей со вчерашнего утра.
- Она позвонила мне в школу во время обеденного перерыва сказать, что... что она от меня уходит, - и Барбара заплакала.
Я стоял как дурак и слушал её рыдания. Похоже, она не притворялась. Когда я появился на пороге этой квартиры, все было предельно просто: я погорел, и меня могло спасти только одно - найти Кей и узнать от её всю правду. Выбить из неё правду, если придется. А теперь... Я не мог вычеркивать Кей из своего списка подозреваемых до тех пор, пока не узнал бы, где она находилась в момент убийства Томаса. Но я ведь не сомневался, что она заманивала меня в западню с самой первой минуты нашего знакомства, а выяснилось, что это не так. Что же теперь? Теперь я понял, что единственный способ спастись от электрического стула - это самому найти убийцу до того, как меня схватит полиция. Меня обуревали смешанные чувства: с одной стороны я несколько успокоился и даже обрадовался при мысли, что все-таки Кей меня не предала, но и немного испуган тем, что действовать мне придется в одиночку. Теперь все зависело только от меня. Ведь по большому-то счету я не был никаким детективом, а просто здоровым вышибалой, громилой, которому удавалось нагнать страху на слабых женщин вроде миссис Джеймс. И вот на тебе: никто кроме меня, жалкого самодеятельного сыщика, не мог спасти мою шкуру.
Я кругами заходил по комнате, пытаясь мыслить логически. Мои краткие наблюдения за Таттом-Томасом позволяли сделать вывод, что это простой работяга, рассчитавшийся с прошлыми грехами. Но это не отменяло возможности того, что он вляпался в Нью-Йорке в какую-то передрягу, но это, правда, казалось маловероятным... Он ведь знал, что в розыске, и не стал бы совершать глупостей. Если он тут занимался какими-то темными делишками, зачем ему тогда горбатиться в грузовой компании, ходить в училище? Да у него и времени-то толком свободного не было, чтобы вляпаться во что-то сомнительное. По сути он был просто мелкий шалопай, провинциальный хулиган... Можно было предположить только одно - его застукал старый дружок и угрохал из чувства мести. Но я-то как вписываюсь в общую картину? И если это был старый дружок, почему он ждал столько лет? Возможно, он только сейчас напал на след Томаса или только что вышел на свободу и помчался разыскивать Томаса. Но как ему - или ей - удалось узнать про меня, про Кей? Правда, Кей сказала, что они уже беседовали кое с кем на родине Томаса - в том городке в Огайо... Да, точно - этот некто охотился за Томасом несколько лет, и затея с телевизионным шоу дала ему в руки блестящий шанс. А если представить, что он следил за Кей и Томасом одновременно? Это похоже на правду. Сама того не зная, Кей вывела его на Томаса и на меня. А в таком случае не надо быть гением, чтобы загнать негра-сыскаря в западню и подставить, свалив на него убийство.
Тед пообещал провентилировать ситуацию и перезвонить мне. Я попросил его поторопиться и напомнить компании, что они уже сорвали барыш на этой продаже, потому что сегодня этот комбайн продается по цене вдвое меньшей, чем они выставили ей по счету.
Я раскурил трубку и стал ждать в узком коридоре. Мы молчали. Миссис Джеймс испепеляла меня укоризненным взглядом, ненавидя мою невозмутимость, мою приличную одежду. Было уже семнадцать минут пятого - ну вот, пока я валандался с этим грошовым делом, я мог упустить Томаса.
Тед перезвонил и сказал, что все в порядке. Он захотел лично побеседовать с женщиной и та заявила ему, что к концу недели вышлет деньги письмом.
- Да, да, я понимаю. Обязательно!
Она резко повесила трубку на крючок, а я тихо сказал:
- Миссис Джеймс, когда вы внесете деньги, не забудьте получить от них квитанцию о полной уплате кредита. А если вы пошлете им деньги почтой, возьмите чек в банке и на обороте напишите "Последняя окончательная выплата за кухонный комбайн согласно договоренности". А в следующий раз, когда будете делать покупку в кредит, сначала хорошенько подумайте, правильно ли вы поступаете, чтобы потом не попасть в неприятную ситуацию.
- Проваливай, ты выполнил свою работу!
- Я ради вас рисковал потерять свое место, миссис Джеймс, и выторговал для вас семьдесят долларов!
- А теперь что же, ждешь чаевых?
- Нет, конечно... Но вы могли хотя бы... Я сделал все, что мог. Я же понимаю, в какую ловушку вы попали. Все мы в ловушке.
- Спасибо! Спасибо преогромное!
Я пожал плечами, надел шляпу и направился к двери. Она стояла у лестницы и смотрела на меня так, точно я куча собачьего дерьма. Я вышел, хлопнув дверью, и поехал в центр. Движение было интенсивное, и я добрался до грузовой компании в начале шестого. Проклиная все на свете, я повернул к Бруклину и помчался было к его слесарному училищу, но потом передумал и сделал двойную парковку перед кафетерием на Двадцать третьей. Томас сидел там и ужинал, его подружка-посудомойка хлопотала около его столика, они оба смеялись и, вероятно, перешучивались.
Я успокоился, но лишь до той секунды, как ко мне подошел полицейский и поинтересовался, что это я тут делаю. Это был пожилой патрульный с мучнисто-белым, в красных прожилках лицом. Вставные зубы ему делал какой-то дрянной протезист. Когда он говорил, двигалась только нижняя губа. Я сказал, что жду приятеля, а он заметил, что на Двадцать третьей двойная парковка запрещена, "неужели это не ясно?" Я извинился и включил зажигание, но он попросил предъявить водительские права. Даже если бы его башка была сделана из целлофана, я не смог бы более четко увидеть, в каком направлении закрутились в ней шарики: как, цветной в дорогой импортной тачке наверняка угнал! Я показал ему права и документы на машину, в душе молясь, чтобы Томас не выглянул в окно и не заметил меня.
Полицейский разочарованно крякнул и вернул мне документы со словами:
- В следующий раз я за двойную парковку выпишу тебе штраф.
- Не сомневаюсь.
- Ах ты грубиян, да я тебя вот сейчас прямо и штрафану!
- Да кто грубиян? Вы сказали, я ответил, - буркнул я, чуть съежившись, и весь гнев, накопившийся во мне во время беседы с миссис Джеймс, уже закипел.
Он достал свой кондуит и пробурчал:
- Вот запишу твое имя и номер, умник. Уж будь уверен, я не забуду. Его нижняя губа двигалась, точно у куклы-чревовещательницы.
Я заткнулся. Какой смысл заводить препирательства и заработать себе талон? Когда он закончил писать, я смиренно спросил:
- Можно ехать?
Полицейский довольно хмыкнул:
- Ну!
Я нашел свободное место для парковки на Девятой авеню и вернулся обратно, чтобы занять наблюдательный пункт на другой стороне улицы напротив кафетерия, ругая себя за то, что так по-дурацки затеял перепалку с полицейским: если он сейчас меня заметит - не миновать нового раунда словесной баталии.
Но Томас не торопясь ел в свое удовольствие, а у меня самого засосало под ложечкой. Наконец они с мисс Бернс сверили часы, он вышел и отправился к себе. Я остановился на углу, откуда мог вести наблюдение за его домом, не выдавая своего присутствия. Он вышел из подъезда ровно в семь - при галстуке под бушлатом, аккуратно причесанный. Он встретился о своей девчонкой перед кафетерием, и они отправились в ближайшую киношку.
Я позвонил Кей, но Барбара сказала, что её нет дома, и я попросил передать, что все под контролем. Бобби не стала задавать вопросов. Я позвонил Сивилле и поинтересовался, нет ли у неё настроения сходить в китайский ресторан. Она сказала, что уже ела и добавила, что сама приготовит мне ужин, и попросила принести пива.
Покружив вокруг дома Сивиллы в поисках места для парковки, я наконец нашел где притулиться и купил несколько бутылочек "Хай лайф". Сивилла поставила передо мной тарелку разогретого жаркого с клееподобным рисом, чесночный хлеб и салат. Она сделала себе высокую прическу с кудельками - я этого терпеть не могу - но была в хорошем настроении и даже не вспомнила о почте. Я все думал о миссис Джеймс и, не удержавшись, рассказал всю эту историю Сивилле. На что она отозвалась:
- А чего ещё ждать от нищих негров? - только она сказала не "негров", и я разъярился, а она села мне на колени и стала медленно целовать, спрашивая между поцелуями:
- Ну что приключилось с моим большим Туи?
Разумеется, это все было жутко пошло, но возымело нужный эффект. Я смотрел на миленькое личико Сивиллы, гладил её по разным укромным местам, а сам раздумывал о своем телевизионном "деле" и недоумевал, отчего это у меня так погано на душе,
Я помыл посуду, мы попили пива и стали смотреть телевизор, потом поиграли в карты. Около восьми, сразу после новостей, когда мы уже собрались смотреть вечерний киносеанс - какую-то английскую картину зазвонил телефон. Сивилла сняла трубку и сказала, что это меня.
В трубке раздался голос Олли:
- Уж я-то знал, где тебя искать, старикан! Слушай, тебе только что звонила дамочка - Роббенс, она сказала, чтобы я как можно быстрее тебя разыскал - мол, это очень важно. Я сказал, что знаю, где ты, а она просила передать вот что: ты встречаешься с ней в комнате Татта - прямо в самой комнате - ровно в полночь.
- В самой комнате? Олли, ты ничего не перепутал? Внутри? В комнате?
- Знаешь, я пожалуй перестану быть твоим личным секретарем. Я все записал на бумажку. а она даже попросила меня прочесть написанное. Голос у неё был какой-то взвинченный, и она сто раз переспросила, точно ли я могу тебя сразу найти. Я ей говорю: не волнуйтесь, мисс, я ему все передам. Ты понял, шпик? Ровно в полночь в комнате у Татта. У тебя мало времени.
- Да. Ты уверен, что мне надо зайти прямо в комнату?
Олли вздохнул.
- Я же тебе толкую: я записал на бумажку под её диктовку, а потом снова ей повторил. И сейчас читаю. Ты трезв, старина?
- Да. Спасибо, Олли.
Я положил трубку и набрал номер Кей. Подошла Барбара и сказала сонным голосом, что Кей нет и она не видела её с самого утра. И потом вдруг спросила, точно окончательно проснувшись:
- Туи, а вы её не видели вечером?
Я сказал, что нет, и бросил трубку. Когда я, повязав галстук, стал надевать башмаки, Сивилла спросила:
- В чем дело?
- Понятия не имею.
- Ты чем-то озабочен.
- Да уж больше некуда. Что-то там приключилось у этих затейников с Мэдисон-авеню - а я понять не могу, что.
Я размышлял, что если Кей понадобилось увидеться со мной не где-нибудь, а в комнате у Томаса, значит её секрет раскрылся и все наше дело полетело к чертям - и меня, значит, снимают с задания.
- Если бы ты работал на почте, тебе бы не пришлось посреди ночи вскакивать и бежать охотиться за...
- Только не сейчас, дорогая, - взмолился я, целуя её на прощанье. Может быть, я скоро вернусь.
- Э нет, не надо, не буди меня - завтра у меня трудный день. До работы мне надо ещё сбегать по магазинам.
- Тогда я позвоню тебе на работу, как обычно.
Я подошел к своему "ягуару" в двадцать минут двенадцатого, но тут же решил поймать такси на Бродвее. В центре у меня не будет времени на эти мучительные игры в прятки с парковкой. Я достал записную книжку Томас-Татт занимал комнату номер 3 в квартире 2F. Черт, если меня снимают с дела, то придется возвращать часть аванса, а у меня оставалось меньше полусотни . Хотя Кей и обещала, что работы минимум на месяц. Разумеется по закону я имел право не возвращать ни цента, но мне хотелось оставить у Кей добрую память. Но все же если случился прокол, зачем зазывать меня к нему в комнату? Кей могла просто позвонить, сказать, что мы в пролете и все дела. Или же вызов в к нему означал, что я все ещё на работе? Или...
Я выпрямился точно ковбой в седле посреди проселка. Нет, это могло означать только одно - Томас сделал ноги. Ну конечно, Кей каким-то образом узнала, что он рванул из города - выходит, я сам оказался в заднице... Я, мечтавший создать крупное детективное агентство, не смог справиться с простейшим заданием - посидеть на хвосте у какого-то хмыря. Но черт побери, она же сама сказала, что мне надо делать ему проверку только два раз в день - до того момента, как покажут передачу о нем. Несколько часов назад Томас повел свою девчонку в кино и, если только этот слесарь не башковитее, чем кажется на первый взгляд, он и не думал о побеге. Но как же могла узнать Кей? Или она одновременно наняла ещё кого-то, кто висел у Томаса на хвосте? А значит, и у меня тоже?
Я расплатился с таксистом и вышел на углу. Было без семи полночь. Его дом, да и весь квартал пребывали в покое. Я несколько минут постоял перед домом. Но почему все же ровно в полночь? Из подъезда вывалились два вонючих алкаша, смерили меня привычным для меня взглядом, причем, кажется, весьма мутным. Пока я поднимался на крыльцо, они пошатываясь зашагали по улице, оглядываясь на меня и что-то бормоча себе под нос.
Я стоял перед дверью квартиры 2F. Тускло освещенный обшарпанный холл вонял ароматами прогорклой пищи и человеческими испарениями. Вот уж точно: Гарлему не принадлежит монополия на клоповники. Я потрогал дверную ручку. Дверь оказалась незапертой. Я оказался в коридоре - узком, душном, по обе его стороны тянулись двери комнат. На двери, ближайшей к входной, я заметил потемневшую металлическую цифру "3". Я прислушался, но не услышал ни звука, правда, из щели между дверью и полом струился чуть заметный свет. Я тихо постучал, подождал, повернул ручку - дверь отворилась.
Наверное, как только я увидел царящий в комнате кавардак, то сразу все понял. Да только поначалу не мог поверить своим глазам.
Эта была очень маленькая комната, в ней стояла одна лишь кровать и металлический комод - все ящики были выдвинуты и все из них вывалено на пол. Томас, похоже, спал в кровати, накрывшись с головой. В душе у меня внезапно возникло болезненное предчувствие, что там, в кровати, лежит мертвая Кей. Закрыв дверь, я перешагнул через валяющиеся на полу штаны и бушлат Томаса и только потом заметил свежую кровь на его подушке. Рядом с кроватью на полу валялись огромные окровавленные клещи.
Отбросив одеяло, я увидел расплющенный затылок Томаса. Он лежал ничком, вся подушка вокруг его головы и под плечами была в крови. Еще не запекшейся крови. Кровавые брызги виднелись и на стене за кроватью.
Я стоял как дурак с одеялом в руках, прекрасно отдавая себе отчет, что надо соображать да побыстрее. Меня бросило в дрожь от мыслей, которые пришли мне на ум. Не надо было быть детективом, чтобы сообразить, чем все это пахнет.
Я простоял так несколько секунд, а может быть, и минут. На лестнице, за входной дверью, послышались тяжелые шаги. Где-то в глубине подсознания, сохранившем свою ясность, далекий голос предупредил меня об их неминуемом приходе. Я уронил одеяло в тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась - на пороге стоял белый полицейский с толстой рожей. Он не предполагал увидеть здесь труп, но как только его взгляд упал на окровавленную кровать, из кармана синего пальто тотчас выпрыгнул револьвер, точно рука толсторожего с этим револьвером была привязана к пружине.
- Руки держи на виду, черномазая сволочь! - проговорил он низким голосом. - Одно движение, и я продырявлю тебе башку.
Возможно, мне почудилось - что он проговорил эти слова чуть ли не радостно, наверное, подумав о повышении.
То, о чем я смутно догадывался после разговора с Олли, внезапно сфокусировалось в одну несомненную мысль: меня облапошили, подставили - с самого начала этого "дела". Теперь мой мозг прояснился, мысли побежали, и я стал лихорадочно соображать: так, полицейские узнают про нашу стычку в кафешке около слесарного училища, тамошний патрульный вспомнит меня, и толстяк-полицейский, который собирался штрафануть меня за двойную парковку вечером, тоже меня вспомнит. И алкаши, что вышли из этого дома несколько минут назад, конечно же, меня опознают. Я попал в западню...
Я высоко поднял руки вверх. Полицейский был один, наверное, местный патрульный. "Ровно в полночь". Расчет времени был настолько прост - звонок в пять минут первого в участок, некто сообщает, что в комнате 3 квартиры 2F происходит что-то подозрительное, и - патрульный берет меня на месте преступления. Меня взяли на понт как сосунка.
Он глядел на меня, ожидая что-то услышать. А я не собирался ничего говорить. Все упростилось донельзя: белый полицейский и черный я. И это "различие" давало ему неоспоримое преимущество. Я бы выглядел идиотом, пытаясь ему что-то объяснить... мне только и оставалось что стоять столбом.
И в эту секунду в голове у меня промелькнули слова, которые часто повторял мой отец: "Жизнь негра не стоит и ломаного гроша, потому что у него нет прав, которые мог бы уважать белый. Таково закон, сынок, вердикт по делу Дреда Скотта*. Всегда помни об этом".
И я помнил - стоило мне сейчас шевельнуться, и он бы убил меня наповал.
- Почему вам, грабителям поганым, не сидится в своем Гарлеме, где вам самое место, какого хрена вы заявляетесь сюда грабить и убивать людей? - Он продолжал на повышенных тонах. Его лицо пылало яростью, и он сделал шаг навстречу мне.
Оказавшись от меня на расстоянии вытянутой руки, он замахнулся револьвером, чтобы нанести мне удар по голове. И как только револьвер удалился от моего лица, сработал рефлекс - моя левая выстрелила вперед и схватила руку, в которой он сжимал оружие. Мое правое колено больно впилось в его промежность, а правый кулак врезался ему в челюсть.
Полицейский не смог даже выстрелить в потолок: он мешком повалился на пол и застонал, широко раззявив свой рот и ловя губами воздух. Я переступил через него, закрыл дверь и спустился по лестнице - быстро и очень тихо.
ВЧЕРА
5
На улице никого не было.
Идя к Седьмой авеню, я изо всех сил старался не перейти на бег. Часы в витрине магазина показывали девять минут первого. Я прошел квартал, остановил такси и попросил отвезти меня на Центральный вокзал.
Чистая работа - меня обвели вокруг пальца как глупого подростка, посулив конфетку. Меня беспокоило не только убийство. В глазах правоохранительных органов я совершил преступление похуже убийства - я избил полицейского. В участке меня бы отметелили до полусмерти ещё до предъявления обвинения в убийстве. Ловушка была настолько хитро расставлена, что ни щелочки найти в ней было невозможно. И даже намека на алиби у меня не было. Судя по виду крови на подушке, Томаса убили минут за десять до моего появления в комнате. Все было тщательно продумано, до мельчайших деталей. Я был в полном дерьме. Я был просто труп. А избив полицейского, я был уже, можно сказать, больше, чем труп.
И самое мерзкое то, что я знал убийцу, но легче мне от этого не было. Конечно же, это сделала Кей. Все сходилось: наняла цветного детектива, заранее зная, что на Манхэттене я буду бросаться в глаза, заплатила мне из "черной кассы" - теперь я даже не мог доказать, что работал на нее. Но что Кей имела на Томаса? Или вся эта история по телепередачу просто туфта?
Расплачиваясь с таксистом, я на всякий случай сообщил ему, что надеюсь успеть на ночной поезд в Нью-Хейвен. Скоро полиция начнет проверять все такси.
Я прошел вокзал насквозь, а потом двинулся по Лексингтон-авеню к дому Кей. Я совсем потерялся. Почему-то в голове у меня никак не укладывалась мысль, что Кей могла убить Томаса вот так - размозжив ему башку клещами. Я бы мог ещё представить, как она стреляет в него. Но чтобы подойти настолько близко к спящему сзади.... Что-то тут не сходилось, но в остальном все мои подозрения насчет Кей казались неопровержимыми. Я очень сильно рисковал, идя сейчас к ней. Я же мог войти к ней в квартиру и попасть прямо в лапы к легавым. Конечно, она меня ждала и уже открыла свою очередную ловушку. Но в худшем положении, чем то, в котором я уже был, я вряд ли мог оказаться, и мне необходимо было её увидеть и задать ей несколько вопросов. Это была моя единственная надежда: белые умники, замышляющие идеальное преступление, иногда так мудрят и так все тщательно планируют, что попадаются на собственный же крючок.
Я встал на углу. Около её дома не было ни души. Я быстро прошел квартал и юркнул в её подъезд. Я не стал звонить, чтобы не поднимать шума. Дверь была старая. Взявшись одной рукой за дверную ручку, я сильно отклонился назад и ударил бедром чуть пониже замка. Дверь распахнулась с глухим стуком, отдавшимся гулким эхом в кромешной тишине. Я подождал - но ни одна квартирная дверь на открылась. Только тогда я вошел. Пружина у замка оказалась расхлябанной, и мне удалось закрыть дверь изнутри. Я поднялся в крошке-лифте, подошел к двери Кей и позвонил в звонок.
Ни звука. Я позвонил снова, долго не отнимая пальца от кнопки. За дверью послышались шаги ног в шлепанцах. Голос Барбары:
- Кто здесь?
- Туи.
- Кто?.. А, поздновато вы. - Она открыла дверь.
Я проскользнул мимо неё и захлопнул дверь. На ней было надето что-то вроде красной пижамы, и вид у неё был усталый, а может быть, она была слегка пьяна. Я повел её в комнату и усадил в кресло со словами:
- Посидите спокойно минутку.
Я побежал осматривать квартиру, оставив дверь в комнату открытой, чтобы видеть, не взялась ли она за телефон.
Кроме Бобби в квартире никого не было.
Вернувшись в гостиную, я увидел, что она пытается закурить, но руки у неё сильно тряслись.
- Что все это значит?
- Где Кей? - спросил я, склонившись над ней.
- Хотела бы я знать. Нет. Лучше бы я не знала.
Я схватил её за худенькое плечо и сильно встряхнул.
- Нечего ломать комедию. Где она?
Барбара успокоилась и, попытавшись сбросить мою ладонь с плеча, спросила:
- Какое право вы имеете хватать меня?
В иных обстоятельствах этот вопрос вызвал бы у меня смех. Но я снова встряхнул её.
- Черт, да очнитесь вы! Я попал в беду! Где Кей?
- Я приняла снотворное пару часов назад, у меня туман в голове. Я правда не знаю, где Кей. А что за беда с вами стряслась, Туссейнт? О, какое красивое имя. Хотела бы я иметь такое имя...
- Убит человек и полиция разыскивает меня. До вас это доходит? Убийство! И подставила меня Кей, она обманом заманила меня в дом к убитому!
Глаза Бобби, похоже, просияли и обрели почти нормальное выражение.
- Кей? О нет, Кей может быть глупой и гадкой, но не коварной. Нет правда, убийство?
- Да, черт побери, правда.
- А кого... - Ее глаза расширились и она привстала. - но не Кей же! закончила она почти криком.
Я усадил её обратно в кресло.
- Перестаньте и просыпайтесь! Парень, за которым Кей поручила мне следить, убит. Что вы знаете об этой затее с телепередачей?
- Все знаю. Извините, я вчера чуть все дело не испортила. Кей меня так отчитала, точно я...
- Послушайте, Бобби, у меня нет времени на светские беседы. У меня вообще ни на что уже нет времени. Где сейчас Кей?
- У так называемого мужика.
- У кого? У своего мужа?
Она долго смотрела на меня, потом откинула голову назад и истерически расхохоталась. Я ещё разок её встряхнул, и тогда она выпалила:
- Она сейчас с этим педрилой Стивом. Я её муж! - Она произнесла последние три слова с неожиданным достоинством. В её глазах светилась гордость, когда она подняла на меня взгляд и добавила совершенно нормальным голосом: - Я - та, кто во всей этой затее выступает под именем Бутч. Ну так что за ерунду вы тут городите про то, будто Кей вас заманила?..
- Она оставила мне записку, в которой просила прийти в комнату к Томасу в полночь. Я пришел туда и обнаружил его труп. Минуту спустя в комнату влетел полицейский. Все сходится: Кей наняла меня, негра, понимая, что негра будет легко опознать - я был приманкой в этой ловушке. Но я найду Кей и добьюсь от неё правды, если...
- Вы что же хотите сказать, что Кей убила этого мужчину? - спросила вдруг Бобби, затушив сигарету о стеклянную поверхность кофейного столика.
- Вы сами можете это сказать и ещё раз повторить!
- Это просто смешно. И не Кей вас выбрала - это я.
- Вы? Не надо её выгораживать. Бобби, мне бы не хотелось наговорить вам грубостей, но сейчас не время для всяких дурацких розыгрышей.
- Я вас не разыгрываю. Я говорю правду. Я познакомилась как-то на вечеринке с вашим другом Сидом и он в разговоре упомянул про вас. А Кей рассказала мне о своем плане рекламной кампании для нового телешоу, о том, что ей надо нанять детектива. Она так много надежд связывала с этим детективом... Я видела, как она волнуется... Такое уже случалось с ней и раньше. Перед тем, как она связывалась с новым... мужчиной. Разумеется, она всегда возвращается ко мне после двух-трех ночей, но я-то живу в постоянном кошмаре, думая, что она не вернется. Вы можете понять, как я сильно люблю эту девочку?
- Опустим историю любви. Зачем вы меня выбрали?
- Не-ет, вы не можете понять, что Кей для меня значит. Я ведь просто рассказала ей про вас, зная совершенно точно, что ей наверняка понравится это... ну, я имею в виду, то, что вы негр. И я так обрадовалась, когда увидела вас вчера, кода увидела ваше мускулистое тело, ваши мужественные... Вы идеально подходили для её нового увлечения.
- Увлечения? Да что вы такое несете?
- Мой милый Туссейнт - какое чудное имя! - неужели вам не ясно? Ваши отношения с Кей могли быть только временными, они просто не могли бы вылиться во что-то постоянное... Вы же негр!
- Ладно, мне надоела эта болтовня. Где Кей?
- Где бы она сейчас ни была, это вы во всем виноваты. Какая же она была отвратительная вчера - когда на моих глазах ластилась к вам как кошка! А вы и бровью не повели! А теперь она проводит ночь в отеле с этой мерзкой тварью - Стивом. Вот это меня и тревожит. Кей обычно нравятся грубые дикари.
- В каком отеле?
- Уж этого я не знаю.
Я снова её встряхнул.
- Шутки в сторону! Какой отель?
Самое забавное, что тряся Бобби, я заметил, как соблазнительно колышутся её груди под пижамой, но в эту же секунду грубый и низкий, почти что мужской, голос рявкнул мне в ответ:
- Убери свои чертовы лапы! Сказала же - не знаю! Если бы знала, неужели ты думаешь, я б тут сидела сиднем? Я бы пошла туда и волоком приволокла её обратно домой.
Я прошелся по гостиной, погруженный в свои невеселые раздумья. Если то, что сказала мне Бобби, правда - а я инстинктивно чувствовал, что так оно и есть, то тогда моя версия о том, что это Кей расставила на меня силки, рушилась к черту. Но если не Кей меня подставила, тогда кто же? И почему? Кто ещё мог знать о том, что я веду слежку за Томасом? Ведь все это держалось в строгом секрете - и знали об этом только Кей и её босс - ну и Барбара.
- Как зовут босса Кей?
- Понятия не имею. Брукс там какой-то. Кей называет его Б.Х. - Она покачала головой. - Его можешь вычеркнуть. Он вчера уехал в Сент-Луис, открывает там новую студию "Сентрал". Кей говорила, что он ей сегодня оттуда звонил.
- Но вы же сказали, что не видели Кей со вчерашнего утра.
- Она позвонила мне в школу во время обеденного перерыва сказать, что... что она от меня уходит, - и Барбара заплакала.
Я стоял как дурак и слушал её рыдания. Похоже, она не притворялась. Когда я появился на пороге этой квартиры, все было предельно просто: я погорел, и меня могло спасти только одно - найти Кей и узнать от её всю правду. Выбить из неё правду, если придется. А теперь... Я не мог вычеркивать Кей из своего списка подозреваемых до тех пор, пока не узнал бы, где она находилась в момент убийства Томаса. Но я ведь не сомневался, что она заманивала меня в западню с самой первой минуты нашего знакомства, а выяснилось, что это не так. Что же теперь? Теперь я понял, что единственный способ спастись от электрического стула - это самому найти убийцу до того, как меня схватит полиция. Меня обуревали смешанные чувства: с одной стороны я несколько успокоился и даже обрадовался при мысли, что все-таки Кей меня не предала, но и немного испуган тем, что действовать мне придется в одиночку. Теперь все зависело только от меня. Ведь по большому-то счету я не был никаким детективом, а просто здоровым вышибалой, громилой, которому удавалось нагнать страху на слабых женщин вроде миссис Джеймс. И вот на тебе: никто кроме меня, жалкого самодеятельного сыщика, не мог спасти мою шкуру.
Я кругами заходил по комнате, пытаясь мыслить логически. Мои краткие наблюдения за Таттом-Томасом позволяли сделать вывод, что это простой работяга, рассчитавшийся с прошлыми грехами. Но это не отменяло возможности того, что он вляпался в Нью-Йорке в какую-то передрягу, но это, правда, казалось маловероятным... Он ведь знал, что в розыске, и не стал бы совершать глупостей. Если он тут занимался какими-то темными делишками, зачем ему тогда горбатиться в грузовой компании, ходить в училище? Да у него и времени-то толком свободного не было, чтобы вляпаться во что-то сомнительное. По сути он был просто мелкий шалопай, провинциальный хулиган... Можно было предположить только одно - его застукал старый дружок и угрохал из чувства мести. Но я-то как вписываюсь в общую картину? И если это был старый дружок, почему он ждал столько лет? Возможно, он только сейчас напал на след Томаса или только что вышел на свободу и помчался разыскивать Томаса. Но как ему - или ей - удалось узнать про меня, про Кей? Правда, Кей сказала, что они уже беседовали кое с кем на родине Томаса - в том городке в Огайо... Да, точно - этот некто охотился за Томасом несколько лет, и затея с телевизионным шоу дала ему в руки блестящий шанс. А если представить, что он следил за Кей и Томасом одновременно? Это похоже на правду. Сама того не зная, Кей вывела его на Томаса и на меня. А в таком случае не надо быть гением, чтобы загнать негра-сыскаря в западню и подставить, свалив на него убийство.