Страница:
— Да, она прелестна, — живо подхватила Аннабелла. — Вам удалось поговорить с ней сегодня утром?
— Не так долго, как мне бы хотелось. Но я надеюсь это исправить. Она сказала, что любит кататься верхом. — Он засмеялся. — Думаю, что о лошадях она знает больше меня. И мне это нравится. Ведь в конюшне я чувствую себя уютнее, чем в бальном зале, да я и вписываюсь туда лучше. Могу я пригласить ее поехать покататься со мной в парке как-нибудь утром? Конечно, в сопровождении прислуги. Я пришлю лошадей. Кстати, думаю, у меня есть славная маленькая кобылка, которую она захочет взять с собой домой.
— Конечно, вы можете, — сказала Аннабелла. — Но спрашивать об этом нужно не меня. Она такая эмансипированная девушка. Если ей не захочется ехать, будьте уверены, она скажет вам об этом напрямик. Камилла отличается прямотой и откровенностью, поэтому она не играет с мужчинами в игры, не дрожит от волнения и не обмахивается веером, когда с ней разговаривают. Знаете, она совсем не похожа на ту кокетку, какой была я.
Она помолчала, ожидая реакции на свои слова.
Эрик посмотрел на нее с таким сожалением, что у нее возник соблазн увести его из комнаты и тотчас все ему рассказать.
— Да, вы такой были, это правда, — сказал он. — Вы и Камилла очень разные, но каждая из вас удивительна по-своему. Например, сейчас вы ее поддерживаете, а такого я никогда и представить себе не мог. — Его лицо было серьезным, когда он продолжил: — Я очень рад был услышать, что вы поправились, а теперь я вижу, что улучшилось не только ваше здоровье. И не важно, кто вы сейчас — Белла, о которой не устает говорить Камилла, или леди Аннабелла, которую я знал, не важно, как мне дозволено будет обращаться к вам, я считаю вас великодушной и внимательной, видя, как вы представляете Камиллу. А также, — сказал он проникновенно, — судя по тому, как вы, прежняя королева флирта, теперь почитаете своего мужа.
— Время меняет всех нас, — сказала она рассеянно, думая, как бы поговорить с ним наедине.
— Время? — сказал он, слегка улыбаясь. — Или Майлс? Я знаю его очень давно, и все это время мы были с ним друзьями, хотя встречались не так часто, как бы мне того хотелось. И никогда я не был так счастлив за него, как вчера вечером, когда увидел вас двоих.
— Неужели? — спросила она, чуть позабавленная его словами, и в ее лукавой улыбке промелькнула прежняя Аннабелла. — Почему же именно вчера, а не в день нашей свадьбы?
На его лице появилось серьезное выражение.
— Нет, на самом деле я так не думал. Но вчерашний вечер показал мне, что я заблуждался. Он не сводил с вас глаз. И вы постоянно смотрели на него и отводили взгляд лишь затем, чтобы взглянуть на его сестру. И теперь я поздравляю вас с тем, что у вас настоящий союз единомышленников, тогда я не мог вас поздравить с этим. Раньше вам нравилось мучить нас, мужчин, или мы так считали. Теперь для вас существует только один мужчина. Молодец, Белла.
Она отвела глаза и закусила губу. Значит, Эрик Форд не подойдет. Просьба о разговоре наедине вполне может быть понята превратно.
И не граф Драммонд. Потому что этот элегантный джентльмен взял ее руку, склонился и произнес:
— Теперь Белла, не так ли? Так называет вас Камилла. И она права. Вы все так же очаровательны, как и вдень первой нашей встречи, только теперь ваши глаза светятся новым светом, увы, лишь когда рядом ваш супруг. Признаюсь, мне не хватает той кокетливой леди Аннабеллы. Обратите внимание, я признаюсь в этом только потому, что рядом нет моей Александрии, — сказал он со смешком, чтобы скрыть за ним истину, поскольку его привязанность к жене была общеизвестна. — Но я действительно восхищаюсь преданной Беллой. Майлсу повезло. И вы сделали хороший выбор.
И не Раф Далтон. Он сказал ей лишь несколько слов, хотя и добрых, и она была ему за это благодарна. Но он был немногословным человеком, а в прошлом их отношения были сложными.
И конечно же, не Деймон, подумала она, глядя на него и его красавицу жену. Деймон и Джилли никогда не расставались. Как глупо она выглядела бы, если бы попыталась остаться с ним наедине! Более того, как бы к этому отнесся Майлс? Она обратила внимание, что он беспрестанно наблюдает за ней. Потому что она наблюдает за ним? У нее заболела голова. Аннабелла закрыла глаза и потерла лоб.
— Ты хорошо чувствуешь себя? — Когда она открыла глаза, Майлс уже стоял рядом с ней.
— На самом деле не очень, — тихо сказала она. — Это от того, что после всего, что было, я еще не привыкла к таким светским мероприятиям. Ты не против, если я оставлю гостей на тебя? Мне бы хотелось прилечь.
— Не против? Я настаиваю на этом, — сказал он, беря ее за руку. Он уводил ее из комнаты, и в его глазах читалась забота. — Хочешь, я поднимусь наверх вместе с тобой?
— Нет-нет. Думаю, мне просто нужно немного отдохнуть, вот и все.
— Не беспокойся, — сказал он. — Я пришлю Мег, а скоро и сам приду. Часы приема уже заканчиваются. Теперь отдыхай, Белла.
Она кивнула, хотя и знала, что отдыхать не будет. Ей нужно было подумать. Среди мужчин, от мысли обратиться к которым она только что отказалась, должен найтись один, на котором в конце концов ей придется остановить свой выбор. У нее слишком мало времени, чтобы найти идеального, поэтому придется довольствоваться не самым совершенным выбором.
Она остановилась на лестнице — ее вдруг озарило, кто должен быть этим человеком. Как глупо с ее стороны, что это сразу не пришло ей в голову. Более естественного выбора нельзя было и придумать, не важно, насколько велика опасность. Это сильный человек, умный, тот, которого она всегда любила, хотя сейчас она все еще не была уверена в нем и никогда не была. Но именно на нем ей следовало остановить свой выбор. Какими бы ни были их отношения в прошлом, он не оставит ее в беде.
Майлс увидел, что она остановилась на лестнице, и поспешил к ней.
— С тобой все в порядке? — вновь спросил он.
— Да, — ответила она, глядя на него с искренней улыбкой. — На самом деле, Майлс, я чувствую себя лучше с каждой минутой.
Глава 20
— Не так долго, как мне бы хотелось. Но я надеюсь это исправить. Она сказала, что любит кататься верхом. — Он засмеялся. — Думаю, что о лошадях она знает больше меня. И мне это нравится. Ведь в конюшне я чувствую себя уютнее, чем в бальном зале, да я и вписываюсь туда лучше. Могу я пригласить ее поехать покататься со мной в парке как-нибудь утром? Конечно, в сопровождении прислуги. Я пришлю лошадей. Кстати, думаю, у меня есть славная маленькая кобылка, которую она захочет взять с собой домой.
— Конечно, вы можете, — сказала Аннабелла. — Но спрашивать об этом нужно не меня. Она такая эмансипированная девушка. Если ей не захочется ехать, будьте уверены, она скажет вам об этом напрямик. Камилла отличается прямотой и откровенностью, поэтому она не играет с мужчинами в игры, не дрожит от волнения и не обмахивается веером, когда с ней разговаривают. Знаете, она совсем не похожа на ту кокетку, какой была я.
Она помолчала, ожидая реакции на свои слова.
Эрик посмотрел на нее с таким сожалением, что у нее возник соблазн увести его из комнаты и тотчас все ему рассказать.
— Да, вы такой были, это правда, — сказал он. — Вы и Камилла очень разные, но каждая из вас удивительна по-своему. Например, сейчас вы ее поддерживаете, а такого я никогда и представить себе не мог. — Его лицо было серьезным, когда он продолжил: — Я очень рад был услышать, что вы поправились, а теперь я вижу, что улучшилось не только ваше здоровье. И не важно, кто вы сейчас — Белла, о которой не устает говорить Камилла, или леди Аннабелла, которую я знал, не важно, как мне дозволено будет обращаться к вам, я считаю вас великодушной и внимательной, видя, как вы представляете Камиллу. А также, — сказал он проникновенно, — судя по тому, как вы, прежняя королева флирта, теперь почитаете своего мужа.
— Время меняет всех нас, — сказала она рассеянно, думая, как бы поговорить с ним наедине.
— Время? — сказал он, слегка улыбаясь. — Или Майлс? Я знаю его очень давно, и все это время мы были с ним друзьями, хотя встречались не так часто, как бы мне того хотелось. И никогда я не был так счастлив за него, как вчера вечером, когда увидел вас двоих.
— Неужели? — спросила она, чуть позабавленная его словами, и в ее лукавой улыбке промелькнула прежняя Аннабелла. — Почему же именно вчера, а не в день нашей свадьбы?
На его лице появилось серьезное выражение.
— Нет, на самом деле я так не думал. Но вчерашний вечер показал мне, что я заблуждался. Он не сводил с вас глаз. И вы постоянно смотрели на него и отводили взгляд лишь затем, чтобы взглянуть на его сестру. И теперь я поздравляю вас с тем, что у вас настоящий союз единомышленников, тогда я не мог вас поздравить с этим. Раньше вам нравилось мучить нас, мужчин, или мы так считали. Теперь для вас существует только один мужчина. Молодец, Белла.
Она отвела глаза и закусила губу. Значит, Эрик Форд не подойдет. Просьба о разговоре наедине вполне может быть понята превратно.
И не граф Драммонд. Потому что этот элегантный джентльмен взял ее руку, склонился и произнес:
— Теперь Белла, не так ли? Так называет вас Камилла. И она права. Вы все так же очаровательны, как и вдень первой нашей встречи, только теперь ваши глаза светятся новым светом, увы, лишь когда рядом ваш супруг. Признаюсь, мне не хватает той кокетливой леди Аннабеллы. Обратите внимание, я признаюсь в этом только потому, что рядом нет моей Александрии, — сказал он со смешком, чтобы скрыть за ним истину, поскольку его привязанность к жене была общеизвестна. — Но я действительно восхищаюсь преданной Беллой. Майлсу повезло. И вы сделали хороший выбор.
И не Раф Далтон. Он сказал ей лишь несколько слов, хотя и добрых, и она была ему за это благодарна. Но он был немногословным человеком, а в прошлом их отношения были сложными.
И конечно же, не Деймон, подумала она, глядя на него и его красавицу жену. Деймон и Джилли никогда не расставались. Как глупо она выглядела бы, если бы попыталась остаться с ним наедине! Более того, как бы к этому отнесся Майлс? Она обратила внимание, что он беспрестанно наблюдает за ней. Потому что она наблюдает за ним? У нее заболела голова. Аннабелла закрыла глаза и потерла лоб.
— Ты хорошо чувствуешь себя? — Когда она открыла глаза, Майлс уже стоял рядом с ней.
— На самом деле не очень, — тихо сказала она. — Это от того, что после всего, что было, я еще не привыкла к таким светским мероприятиям. Ты не против, если я оставлю гостей на тебя? Мне бы хотелось прилечь.
— Не против? Я настаиваю на этом, — сказал он, беря ее за руку. Он уводил ее из комнаты, и в его глазах читалась забота. — Хочешь, я поднимусь наверх вместе с тобой?
— Нет-нет. Думаю, мне просто нужно немного отдохнуть, вот и все.
— Не беспокойся, — сказал он. — Я пришлю Мег, а скоро и сам приду. Часы приема уже заканчиваются. Теперь отдыхай, Белла.
Она кивнула, хотя и знала, что отдыхать не будет. Ей нужно было подумать. Среди мужчин, от мысли обратиться к которым она только что отказалась, должен найтись один, на котором в конце концов ей придется остановить свой выбор. У нее слишком мало времени, чтобы найти идеального, поэтому придется довольствоваться не самым совершенным выбором.
Она остановилась на лестнице — ее вдруг озарило, кто должен быть этим человеком. Как глупо с ее стороны, что это сразу не пришло ей в голову. Более естественного выбора нельзя было и придумать, не важно, насколько велика опасность. Это сильный человек, умный, тот, которого она всегда любила, хотя сейчас она все еще не была уверена в нем и никогда не была. Но именно на нем ей следовало остановить свой выбор. Какими бы ни были их отношения в прошлом, он не оставит ее в беде.
Майлс увидел, что она остановилась на лестнице, и поспешил к ней.
— С тобой все в порядке? — вновь спросил он.
— Да, — ответила она, глядя на него с искренней улыбкой. — На самом деле, Майлс, я чувствую себя лучше с каждой минутой.
Глава 20
— Простите, миледи, — сказал дворецкий, — но их светлости нет. Не угодно ли что-нибудь передать милорду?
— Когда он должен вернуться? — нетерпеливо спросила Аннабелла.
Чтобы выбраться сюда, она солгала Майлсу, сказав, что полностью оправилась от той слабости, которую испытывала утром, и, отказавшись от сопровождения, предложила ему спокойно идти заниматься делами со своими поверенными, как он и намеревался, потому что она, мол, прекрасно справится сама. Последнее как минимум не соответствовало действительности. Ее руки оставались ледяными даже в перчатках, а сердце билось слишком сильно. Белле было необходимо срочно поговорить с человеком, которому она решила довериться.
— Что же касается того, когда их светлость прибудет, этого я сообщить не могу, — сказал дворецкий. — Возможно, это знает ваша матушка. Она должна вернуться в шесть часов.
Это Аннабелла уже знала.
— Я уже говорила с мамой, — вновь солгала она. Но это было ложью лишь наполовину. Прежде чем уйти, она спросила свою матушку, как долго та намеревается оставаться с Камиллой, и удостоверилась, что вторую половину дня они вместе собираются провести у парикмахера. Она просто не поставила свою матушку в известность о том, куда собирается пойти. — Она в курсе, что он меня ждет, — надменно произнесла Аннабелла. — Если он не дома, то не понимаю, почему бы вам не сообщить мне, где он. Это очень важно.
Дворецкий чувствовал себя неловко. Это было так несвойственно обычно невозмутимому человеку, что Аннабелла насторожилась.
— Матушка надеется, что мне обязательно удастся с ним встретиться, — добавила она с тем спокойствием, которого не чувствовала. — Так где же он?
— Мы ожидаем милорда через день или два, — ответил дворецкий уклончиво, и теперь Аннабелла уже почти чувствовала его обеспокоенность.
— Как все это скучно, — сказала она, состроив гримаску раздражения, вместо того чтобы закричать, как ей того хотелось, — совсем забыла, что мама говорила сегодня утром. Неудивительно. Такая суматоха в эти дни, когда мы вновь устраиваемся в Лондоне. То одно, то другое; даже не знаю, как мне удалось ускользнуть. — Затем с улыбкой, чтобы напомнить ему, что она не должна давать объяснения или личную информацию слугам и делает это, лишь учитывая их давнее знакомство, она добавила: — Ну так где он?
Дворецкий все еще колебался. Она выпрямилась и самым скучающим и не терпящим возражения тоном сказала:
— Ну же, мистер Дин, мы теряем время, а дело очень важное.
Теперь он выглядел крайне смущенным. Аннабелла видела, что на его высоком блестящем лбу выступили капельки пота. Он служил в этой семье уже многие годы и всегда беспрекословно повиновался всем ее указаниям. Теперь она была и озадачена, и слегка встревожена такой странной реакцией со стороны человека, которого она всегда считала почти что изваянием. Но ни лицо, ни голос не выдавали охвативших ее чувств.
Пытаясь прорваться через это странное нежелание помочь, она предприняла еще один шаг, добавив:
— А! Так он там! Ну конечно! — Она топнула маленькой ножкой, изображая раздражение. — Так на меня похоже в эти дни! В следующий раз я забуду надеть капор. — Она смотрела с озадаченным видом одно мгновение, а затем сказала раздраженно: — Я знаю адрес, просто сейчас он вылетел из головы. Знаю, что это недалеко, знаю улицу, но просто не могу вспомнить номер дома.
Он продолжал хранить молчание и выглядел обеспокоенным.
Теперь Аннабелла была по-настоящему раздражена.
— Это из-за того, что я одна? Мистер Дин, я уже больше не ребенок, как вам известно. Теперь я замужняя женщина и вполне могу совершать поездки без сопровождения. — Она наклонила плечо, указывая на ожидающий ее экипаж. — И мне не терпится отправиться. Так какой адрес?
— Графиня дала свое согласие на это? — спросил он, явно дрогнув.
«Что ж, где пенни, там и фунт», — подумала Аннабелла и вновь солгала:
— Конечно. Иначе почему я сейчас здесь?
Она попала в точку, поскольку этот дом действительно находился недалеко, думала Аннабелла, когда кучер вез ее по оживленным лондонским улицам. Она знала район, в котором находился дом, но знакомых в этом районе у нее никогда не было. Это было приличное место с другой стороны парка, но знать там не жила. Люди одного круга селились поближе друг к другу, словно могли существовать только в границах своего поселения. Впервые у Аннабеллы возник вопрос: почему так должно быть? Может быть, эти люди боялись, что не будут соответствовать своему положению, поселившись в другом месте, каким бы удобным и красивым оно ни было? Пожалуй, да, признала она, отвечая на свой вопрос.
Она смотрела из окна кареты на аккуратные ряды особняков и небольшие ухоженные садики перед ними, когда кучер придержал лошадь, высматривая адрес, который дала ему Аннабелла. Этот район был очаровательным и абсолютно респектабельным. Но она и сама не стала бы жить здесь, как и любой богатый человек знатного происхождения. Интересно, с какой стати он намеревается провести здесь несколько дней?
Коляска подкатила к красивому четырехэтажному особняку из серого камня. Аннабелла нахмурилась в замешательстве, но когда кучер открыл перед ней дверцу, вышла из экипажа.
— Подождите меня, — велела она.
Аннабелла стояла на мостовой, глядя на дом. Было тихо; единственный, кого она увидела, был мальчик, катающий обруч по мостовой. Поравнявшись с ней, он остановился, схватил свой обруч и, глядя на нее через плечо, торопливо поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошел в дом.
Она посмотрела на клочок бумаги у нее в руке. Это был тот самый дом. Но он никоим образом не мог быть здесь. Аннабелла поклялась, что выдерет жалкие остатки волос из плеши мистера Дина. Но сначала необходимо было подойти к двери и, поставив себя в глупое положение, осведомиться, не здесь ли находится человек, которого она ищет. А потом можно было убивать мистера Дина с чистой совестью.
Она поднялась по ступенькам, взяла дверной молоток и, постучав, стала дожидаться.
Дверь распахнулась. Она ожидала, что ей откроет дворецкий или лакей, но вместо этого увидела перед собой пухленькую румяную женщину среднего возраста.
— Да? — спросила женщина, глядя на нее с любопытством.
Странно, что экономка открывает дверь, подумала Аннабелла и сказала:
— Я здесь, чтобы встретиться с лордом Уайлдом. Румянец на щеках женщины сменился бледностью.
Она пристально смотрела на Аннабеллу. Ее осенила догадка, и лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок.
— О Боже! — воскликнула она, приложив руку к сердцу. — Это просто невероятно! То есть… как мне о вас доложить? — спросила она робко.
— Его дочь, — надменно произнесла Аннабелла, чтобы скрыть собственное смущение.
Женщина повернулась, чтобы уйти, затем вновь развернулась к ней и сказала:
— Не угодно ли войти?
Как только Аннабелла вошла, женщина с растерянным видом и, не глядя ей в лицо, сказала нервно:
— Пожалуйста сюда, в гостиную.
Она провела Аннабеллу в комнату, расположенную в правой части дома. Это была небольшая гостиная, обставленная если не фешенебельно, то вполне удовлетворительно. Окна были занавешены белыми шторами, и рассеянный свет заполнял солнечную комнату. Несколько пейзажей висело на окрашенных в розовый цвет стенах, а на каминной полке стояло несколько фарфоровых фигурок, изображающих детей, больше никаких особых украшений. В гостиной было несколько удобных на вид кресел и канапе, но Аннабелла оставалась стоять, оглядываясь вокруг и напряженно выпрямив спину.
— Пожалуйста, подождите здесь, — сказала женщина, неотрывно глядя на Аннабеллу. Потом она закусила губу, склонила голову в неловком поклоне и торопливо вышла из комнаты.
Аннабелла все еще стояла неподвижно. Не может же быть все так плохо, как кажется, сердито размышляла она; такое просто невозможно. Она шумно выдохнула. Вне всякого сомнения, этому есть какое-то простое объяснение. Нельзя спешить и делать какие-либо опрометчивые выводы. Он, очевидно, находится здесь. С визитом? В гостях у дальнего родственника? У старого друга? Да, дело обстоит именно так, подумала она с облегчением. Но так и не присела, а стояла, глядя на дверь, и ожидала, когда он войдет.
Он вошел.
— Аннабелла? — с изумлением воскликнул сэр Уайлд. Он остановился в дверях, глядя на нее.
— Да, отец, — только и смогла вымолвить она. Он прошел в комнату и взял ее руки в свои.
— Что случилось? — озабоченно спросил он. — Что-то с мамой? Что?
— С мамой все в порядке. Дело во мне, — ответила она с нервным смешком.
— Что же тогда? — вновь спросил он, вглядываясь в ее лицо. — Ты снова заболела? А где Майлс? Дело в нем? Почему ты приехала одна?
— Я не заболела, и дело не в Майлсе, он даже не знает, что я здесь. Я просто хотела поговорить с тобой кое о чем, но тебя не было дома.
— Понятно, — произнес он с явным облегчением. Но тут он осознал ситуацию и требовательно спросил: — Откуда ты узнала, что я здесь? Кто сказал тебе?
Она отняла руку.
— Мистер Дин. Но его вины в этом нет. Я солгала ему. Я сказала, что узнала от мамы, где тебя можно найти. — Аннабелла была хорошо воспитана, а хорошо воспитанные люди не обвиняют слуг в собственных проступках. Ее голос зазвучал ровно и бесстрастно. — Она мне никогда не говорила об этом, но, очевидно, ей известно, где тебя можно найти, не так ли? Должно быть, знают все домочадцы. Все, кроме меня.
Две пары практически одинаковых глаз изучающе смотрели друг на друга. Граф первым отвел взгляд.
Он кивнул и глубоко вздохнул, похоже, принял какое-то решение.
— Да, — сказал он. — Она знает. Знала в течение многих лет. А поскольку ты уже выросла и стала взрослой женщиной, у которой собственный дом и семья, полагаю, и тебе пора узнать об этом. — Он заложил руки за спину и сделал несколько шагов. Потом обернулся и снова посмотрел на дочь. — Я живу здесь, Аннабелла. Половину времени, а теперь, когда ты покинула дом, еще больше. И так было в течение многих лет. Это мой второй дом. — Он отвел от нее свой взгляд и продолжил, глядя в пол: — Миссис Ланд, та женщина, которая открыла тебе дверь, потому что наш лакей был отправлен с поручением, вот уже пятнадцать лет является моей спутницей. Мы вместе. Когда я встретил ее, это была молодая, не очень хорошо обеспеченная вдова с двумя детьми. И все же она, что бы ты ни предполагала, высоконравственная женщина, мужественная и великодушная. Мы познакомились благодаря некоторым делам; я владел домом, в котором она жила. Мы побеседовали, потом я приехал еще раз, чтобы поговорить. В конце концов именно я предложил ей свое сердце и дом. Она не соглашалась, потому что у нее есть нравственные принципы, как я уже говорил. Я упорно настаивал. Если в этом и есть чья-то вина, то она целиком лежит на мне. Миссис Ланд любила меня, я любил ее, но щепетильность не позволяла ей принять мое предложение. Для нее не имели значения ни мои деньги, ни мое положение в обществе. Возможно, в конце концов на нее повлиял тот факт, что у нее было двое детей и никакой возможности их материальной поддержки. Я не обманываюсь на этот счет. Но я также считаю, что она по-настоящему любит меня. — Он твердо встретил потрясенный взгляд Аннабеллы и продолжил: — Она приняла мое предложение, потому что я обещал никогда не покидать ее. Я выполняю свое обещание. И делаю это охотно. Она мой друг и моя утешительница, и да, моя любовница. Если бы мы жили в мире, где это является возможным, она бы стала моей женой. Но если бы я подал на развод и даже если бы в конце концов добился его, на все это ушли бы годы, и в итоге все оказались бы запачканы грязью. Возможно, нам с Элси и ее детьми нужно было уехать на Континент, но это означало бы покинуть тебя. Этого я сделать не мог, как и не мог навлечь скандал на тебя или твою мать и покрыть позором наше имя. Элси понимала и принимала это, когда соглашалась на мое предложение. И вот мы здесь.
Аннабелла продолжала внимательно смотреть на него.
— Я понимаю тебя, — с горечью произнес он, — но ты, по-видимому, не понимаешь меня. — Он окинул взглядом ее непримиримую позу и добавил: — Неужели для тебя было бы более приемлемым, если бы в течение многих лет я менял любовниц одну за другой, как делают многие известные нам джентльмены? Неужели я бы встретил с твоей стороны больше понимания, если бы проводил эти годы с прелестными пустышками, вдвое моложе меня? Или если бы я тратил деньги на оперных певичек или актрис, которые изредка появляются на сцене? Возможно, ты была бы менее шокирована, если бы я содержал череду светских шлюх, таких как Гарриет Уилсон и ее сестры? Возможно, это более приемлемые варианты. Но не для меня.
Он подошел к ней и снова взял ее руки в свои. Его голос смягчился.
— Твоя матушка знает об этом, знала всегда, и относится к этому факту с пониманием. Она не против моего отсутствия в ее постели или в ее жизни, пока я сопровождаю ее на светские мероприятия, которые она не может посещать одна. И я не виню ее, во всяком случае, не больше, чем она винит меня за такую жизнь. Мы поженились, потому что о браке договорились наши семьи. Тогда это было в порядке вещей. Мы просто не подходим друг другу. Я уважаю и чту ее, но мы не любим друг друга, да она и не ждет от меня любви. Аннабелла, — произнес он искренне, — я живу с Элси, потому что ценю ее как личность и мечтаю лишь о том, чтобы стареть рядом с ней. Она подходит моему сердцу и моей душе, и да, моему телу. — Он крепко сжал ее руки. — Теперь ты замужняя женщина. Естественно, ты понимаешь, о чем я говорю. По крайней мере я искренне на это надеюсь. Пожалуйста, каковы бы ни были твои чувства, открой их мне. Хотя бы дай мне знать, потому что я очень тебя люблю. Вот почему я вел двойную жизнь. Это нелегко, и я окружил все этой тайной не потому, что меня волновали возможные пересуды. С моими деньгами и положением я мог себе позволить не придавать им значения. Мои родители умерли, друзей у меня немного, и они принимают меня таким, какой я есть. И все же я отказываю Элси в том заслуживающем уважения положении, к которому она стремится. Из-за тебя, Аннабелла, только из-за тебя одной. — Он с силой потряс ее руки. — Ты понимаешь, ты вообще меня понимаешь?
Аннабелла раскрыла губы, но так и не смогла заговорить. У нее слишком болело горло, в груди ширилась огромная тяжесть. Даже в дни своей смертельной болезни она никогда не ощущала такого холода и такой боли. Словно что-то ломалось внутри ее. Просто это было уже слишком.
Она и раньше сталкивалась с разочарованиями. То, что Деймон женился на другой женщине, едва не разбило ей сердце. Но только едва. Она смогла это перенести и со временем сумела даже быть вполне вежливой и учтивой с женщиной, которую он предпочел ей. Она была также поражена и пристыжена своей собственной глупостью, когда считала, что она разбила сердце Рафа Далтона, но обнаружила, что все это время он любил другую. И это унизило ее в глазах света. Потом она искала тихой гавани и вновь была отвергнута графом Драммондом. Даже великодушный гигант Эрик Форд однажды обманул ее. Все эти вполне достойные мужчины поколебали ее представление о мире и самооценку. И все же она смогла продолжить свой путь с высоко поднятой головой.
Но этот так долго продолжающийся обман со стороны человека, которого она любила больше, чем любого из них… эта ложь разбила ей сердце. Она опустила голову и, склонив ее на плечо отца, в конце концов разрыдалась.
Несмотря на то что он нанес ей столь жестокий удар, Аннабелла ждала от него утешения.
— Ах, моя милая Белла, — сказал он взволнованно. — Я не хотел огорчать тебя. В течение многих лет я пытался оградить тебя от этого.
Через некоторое время она подняла голову и сделала шаг назад. Он отпустил ее руки и протянул платок. Она вытерла глаза, высморкалась и попыталась улыбнуться, но улыбка задрожала на ее губах.
— Я понимаю, — сказала она. — Я просто была потрясена и думаю, что приняла это так близко к сердцу, потому что никогда об этом не знала. Вот почему ты хотел, чтобы я вышла замуж и покинула дом, не так ли?
— Я хотел, чтобы ты вышла замуж за хорошего человека. Я хотел изменить твою жизнь к лучшему. Это правда, что в некоторой степени я пользуюсь большей свободой, теперь я могу приходить и уходить, когда мне угодно, не опасаясь,что ты узнаешь об этом и что это причинит тебе боль. Но я не свободен и не допускаю, что когда-нибудь буду свободным, потому что не желаю причинять боль твоей матери.
В его глазах Белла увидела правду и кивнула.
— А теперь, — сказал он серьезно, — пожалуйста, Аннабелла, расскажи мне, зачем ты меня искала. К нашему разговору это не имеет никакого отношения, не так ли?
— Нет, — ответила она тихо, — но теперь это не имеет никакого значения.
Его губы плотно сжались, превратившись в тонкую, жесткую линию. Глаза сверкнули.
— Не лги. Ты никогда не могла меня обмануть. Это было очень важно, но теперь, когда ты узнала правду о моей жизни, ты больше не можешь положиться на меня, не так ли?
Аннабелла глубоко вздохнула. Ее мир перевернулся с ног на голову, но жизнь продолжается, и все вновь встанет на свои места. Итак, у ее отца есть другая женщина.
Она не могла ставить ему это в вину, ведь даже мать не обвиняла его. Подумав, она поняла, что он рассказал ей абсолютную правду. Он обманул ее, хотя и ради ее же блага. И этого достаточно.
— Да, у меня была проблема, — сказала она. — Но теперь я рада, что не рассказала тебе о ней. Потому что я поняла, что должна решить эту проблему сама. Теперь я взрослая замужняя женщина. Я должна еще немного повзрослеть и перестать прибегать к тебе или маме за помощью,
— И все же я твой отец, — сказал он. — Я готов отдать за тебя жизнь. Тебе угрожает опасность? Я обладаю влиянием. Хотелось бы думать, что я могу дать тебе хороший совет. Я еще достаточно хорошо дерусь и считаюсь хорошим стрелком, если дело зайдет так далеко. Что бы там ни было, каким бы сложным ни было положение, пожалуйста, не позволяй, чтобы все это повлияло на твое решение. Пожалуйста, доверься мне.
Она покачала головой:
— Нет, так будет лучше, уверяю тебя. — Он начал говорить, но Аннабелла прервала его: — А теперь, может быть, ты познакомишь меня с Элси и ее детьми?
Сэр Уайлд стоял в нерешительности. Через минуту он вздохнул:
— Конечно, и с радостью. Но Френсис и Белинда сейчас на занятиях. Он в университете, а она заканчивает семестр в академии у миссис Спенс.
Аннабелла недоуменно нахмурилась, вспомнив маленького мальчика, катавшего обруч и вошедшего в этот дом менее получаса назад.
— Но я с радостью познакомлю тебя с Софи и Чарлзом, — сказал он, пристально глядя на нее. — Это наши дети… Но ведь пятнадцать лет, Белла, — сказал он таким голосом, какого она никогда не слышала. В его голосе звучала мольба. — Ведь прошло целых пятнадцать лет. Даже если у тебя самые лучшие намерения, есть вещи, предотвратить которые невозможно.
В ее ушах загудело, она почувствовала головокружение. Она кивнула в знак молчаливого согласия… а потом вдруг неожиданно вспомнила: чтобы она не забеременела, вчера ночью Майлс отказал себе в собственном удовольствии. Значит, это возможно предусмотреть. Разве ее отец не мог поступить так же? Но в таком случае, подумала она — и при этой мысли у нее защемило сердце, — Майлс любил ее не так сильно, как отец любил эту женщину. Вероятно, гораздо проще контролировать себя, когда твое сердце остается безучастным.
— Когда он должен вернуться? — нетерпеливо спросила Аннабелла.
Чтобы выбраться сюда, она солгала Майлсу, сказав, что полностью оправилась от той слабости, которую испытывала утром, и, отказавшись от сопровождения, предложила ему спокойно идти заниматься делами со своими поверенными, как он и намеревался, потому что она, мол, прекрасно справится сама. Последнее как минимум не соответствовало действительности. Ее руки оставались ледяными даже в перчатках, а сердце билось слишком сильно. Белле было необходимо срочно поговорить с человеком, которому она решила довериться.
— Что же касается того, когда их светлость прибудет, этого я сообщить не могу, — сказал дворецкий. — Возможно, это знает ваша матушка. Она должна вернуться в шесть часов.
Это Аннабелла уже знала.
— Я уже говорила с мамой, — вновь солгала она. Но это было ложью лишь наполовину. Прежде чем уйти, она спросила свою матушку, как долго та намеревается оставаться с Камиллой, и удостоверилась, что вторую половину дня они вместе собираются провести у парикмахера. Она просто не поставила свою матушку в известность о том, куда собирается пойти. — Она в курсе, что он меня ждет, — надменно произнесла Аннабелла. — Если он не дома, то не понимаю, почему бы вам не сообщить мне, где он. Это очень важно.
Дворецкий чувствовал себя неловко. Это было так несвойственно обычно невозмутимому человеку, что Аннабелла насторожилась.
— Матушка надеется, что мне обязательно удастся с ним встретиться, — добавила она с тем спокойствием, которого не чувствовала. — Так где же он?
— Мы ожидаем милорда через день или два, — ответил дворецкий уклончиво, и теперь Аннабелла уже почти чувствовала его обеспокоенность.
— Как все это скучно, — сказала она, состроив гримаску раздражения, вместо того чтобы закричать, как ей того хотелось, — совсем забыла, что мама говорила сегодня утром. Неудивительно. Такая суматоха в эти дни, когда мы вновь устраиваемся в Лондоне. То одно, то другое; даже не знаю, как мне удалось ускользнуть. — Затем с улыбкой, чтобы напомнить ему, что она не должна давать объяснения или личную информацию слугам и делает это, лишь учитывая их давнее знакомство, она добавила: — Ну так где он?
Дворецкий все еще колебался. Она выпрямилась и самым скучающим и не терпящим возражения тоном сказала:
— Ну же, мистер Дин, мы теряем время, а дело очень важное.
Теперь он выглядел крайне смущенным. Аннабелла видела, что на его высоком блестящем лбу выступили капельки пота. Он служил в этой семье уже многие годы и всегда беспрекословно повиновался всем ее указаниям. Теперь она была и озадачена, и слегка встревожена такой странной реакцией со стороны человека, которого она всегда считала почти что изваянием. Но ни лицо, ни голос не выдавали охвативших ее чувств.
Пытаясь прорваться через это странное нежелание помочь, она предприняла еще один шаг, добавив:
— А! Так он там! Ну конечно! — Она топнула маленькой ножкой, изображая раздражение. — Так на меня похоже в эти дни! В следующий раз я забуду надеть капор. — Она смотрела с озадаченным видом одно мгновение, а затем сказала раздраженно: — Я знаю адрес, просто сейчас он вылетел из головы. Знаю, что это недалеко, знаю улицу, но просто не могу вспомнить номер дома.
Он продолжал хранить молчание и выглядел обеспокоенным.
Теперь Аннабелла была по-настоящему раздражена.
— Это из-за того, что я одна? Мистер Дин, я уже больше не ребенок, как вам известно. Теперь я замужняя женщина и вполне могу совершать поездки без сопровождения. — Она наклонила плечо, указывая на ожидающий ее экипаж. — И мне не терпится отправиться. Так какой адрес?
— Графиня дала свое согласие на это? — спросил он, явно дрогнув.
«Что ж, где пенни, там и фунт», — подумала Аннабелла и вновь солгала:
— Конечно. Иначе почему я сейчас здесь?
Она попала в точку, поскольку этот дом действительно находился недалеко, думала Аннабелла, когда кучер вез ее по оживленным лондонским улицам. Она знала район, в котором находился дом, но знакомых в этом районе у нее никогда не было. Это было приличное место с другой стороны парка, но знать там не жила. Люди одного круга селились поближе друг к другу, словно могли существовать только в границах своего поселения. Впервые у Аннабеллы возник вопрос: почему так должно быть? Может быть, эти люди боялись, что не будут соответствовать своему положению, поселившись в другом месте, каким бы удобным и красивым оно ни было? Пожалуй, да, признала она, отвечая на свой вопрос.
Она смотрела из окна кареты на аккуратные ряды особняков и небольшие ухоженные садики перед ними, когда кучер придержал лошадь, высматривая адрес, который дала ему Аннабелла. Этот район был очаровательным и абсолютно респектабельным. Но она и сама не стала бы жить здесь, как и любой богатый человек знатного происхождения. Интересно, с какой стати он намеревается провести здесь несколько дней?
Коляска подкатила к красивому четырехэтажному особняку из серого камня. Аннабелла нахмурилась в замешательстве, но когда кучер открыл перед ней дверцу, вышла из экипажа.
— Подождите меня, — велела она.
Аннабелла стояла на мостовой, глядя на дом. Было тихо; единственный, кого она увидела, был мальчик, катающий обруч по мостовой. Поравнявшись с ней, он остановился, схватил свой обруч и, глядя на нее через плечо, торопливо поднялся по ступенькам, открыл дверь и вошел в дом.
Она посмотрела на клочок бумаги у нее в руке. Это был тот самый дом. Но он никоим образом не мог быть здесь. Аннабелла поклялась, что выдерет жалкие остатки волос из плеши мистера Дина. Но сначала необходимо было подойти к двери и, поставив себя в глупое положение, осведомиться, не здесь ли находится человек, которого она ищет. А потом можно было убивать мистера Дина с чистой совестью.
Она поднялась по ступенькам, взяла дверной молоток и, постучав, стала дожидаться.
Дверь распахнулась. Она ожидала, что ей откроет дворецкий или лакей, но вместо этого увидела перед собой пухленькую румяную женщину среднего возраста.
— Да? — спросила женщина, глядя на нее с любопытством.
Странно, что экономка открывает дверь, подумала Аннабелла и сказала:
— Я здесь, чтобы встретиться с лордом Уайлдом. Румянец на щеках женщины сменился бледностью.
Она пристально смотрела на Аннабеллу. Ее осенила догадка, и лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок.
— О Боже! — воскликнула она, приложив руку к сердцу. — Это просто невероятно! То есть… как мне о вас доложить? — спросила она робко.
— Его дочь, — надменно произнесла Аннабелла, чтобы скрыть собственное смущение.
Женщина повернулась, чтобы уйти, затем вновь развернулась к ней и сказала:
— Не угодно ли войти?
Как только Аннабелла вошла, женщина с растерянным видом и, не глядя ей в лицо, сказала нервно:
— Пожалуйста сюда, в гостиную.
Она провела Аннабеллу в комнату, расположенную в правой части дома. Это была небольшая гостиная, обставленная если не фешенебельно, то вполне удовлетворительно. Окна были занавешены белыми шторами, и рассеянный свет заполнял солнечную комнату. Несколько пейзажей висело на окрашенных в розовый цвет стенах, а на каминной полке стояло несколько фарфоровых фигурок, изображающих детей, больше никаких особых украшений. В гостиной было несколько удобных на вид кресел и канапе, но Аннабелла оставалась стоять, оглядываясь вокруг и напряженно выпрямив спину.
— Пожалуйста, подождите здесь, — сказала женщина, неотрывно глядя на Аннабеллу. Потом она закусила губу, склонила голову в неловком поклоне и торопливо вышла из комнаты.
Аннабелла все еще стояла неподвижно. Не может же быть все так плохо, как кажется, сердито размышляла она; такое просто невозможно. Она шумно выдохнула. Вне всякого сомнения, этому есть какое-то простое объяснение. Нельзя спешить и делать какие-либо опрометчивые выводы. Он, очевидно, находится здесь. С визитом? В гостях у дальнего родственника? У старого друга? Да, дело обстоит именно так, подумала она с облегчением. Но так и не присела, а стояла, глядя на дверь, и ожидала, когда он войдет.
Он вошел.
— Аннабелла? — с изумлением воскликнул сэр Уайлд. Он остановился в дверях, глядя на нее.
— Да, отец, — только и смогла вымолвить она. Он прошел в комнату и взял ее руки в свои.
— Что случилось? — озабоченно спросил он. — Что-то с мамой? Что?
— С мамой все в порядке. Дело во мне, — ответила она с нервным смешком.
— Что же тогда? — вновь спросил он, вглядываясь в ее лицо. — Ты снова заболела? А где Майлс? Дело в нем? Почему ты приехала одна?
— Я не заболела, и дело не в Майлсе, он даже не знает, что я здесь. Я просто хотела поговорить с тобой кое о чем, но тебя не было дома.
— Понятно, — произнес он с явным облегчением. Но тут он осознал ситуацию и требовательно спросил: — Откуда ты узнала, что я здесь? Кто сказал тебе?
Она отняла руку.
— Мистер Дин. Но его вины в этом нет. Я солгала ему. Я сказала, что узнала от мамы, где тебя можно найти. — Аннабелла была хорошо воспитана, а хорошо воспитанные люди не обвиняют слуг в собственных проступках. Ее голос зазвучал ровно и бесстрастно. — Она мне никогда не говорила об этом, но, очевидно, ей известно, где тебя можно найти, не так ли? Должно быть, знают все домочадцы. Все, кроме меня.
Две пары практически одинаковых глаз изучающе смотрели друг на друга. Граф первым отвел взгляд.
Он кивнул и глубоко вздохнул, похоже, принял какое-то решение.
— Да, — сказал он. — Она знает. Знала в течение многих лет. А поскольку ты уже выросла и стала взрослой женщиной, у которой собственный дом и семья, полагаю, и тебе пора узнать об этом. — Он заложил руки за спину и сделал несколько шагов. Потом обернулся и снова посмотрел на дочь. — Я живу здесь, Аннабелла. Половину времени, а теперь, когда ты покинула дом, еще больше. И так было в течение многих лет. Это мой второй дом. — Он отвел от нее свой взгляд и продолжил, глядя в пол: — Миссис Ланд, та женщина, которая открыла тебе дверь, потому что наш лакей был отправлен с поручением, вот уже пятнадцать лет является моей спутницей. Мы вместе. Когда я встретил ее, это была молодая, не очень хорошо обеспеченная вдова с двумя детьми. И все же она, что бы ты ни предполагала, высоконравственная женщина, мужественная и великодушная. Мы познакомились благодаря некоторым делам; я владел домом, в котором она жила. Мы побеседовали, потом я приехал еще раз, чтобы поговорить. В конце концов именно я предложил ей свое сердце и дом. Она не соглашалась, потому что у нее есть нравственные принципы, как я уже говорил. Я упорно настаивал. Если в этом и есть чья-то вина, то она целиком лежит на мне. Миссис Ланд любила меня, я любил ее, но щепетильность не позволяла ей принять мое предложение. Для нее не имели значения ни мои деньги, ни мое положение в обществе. Возможно, в конце концов на нее повлиял тот факт, что у нее было двое детей и никакой возможности их материальной поддержки. Я не обманываюсь на этот счет. Но я также считаю, что она по-настоящему любит меня. — Он твердо встретил потрясенный взгляд Аннабеллы и продолжил: — Она приняла мое предложение, потому что я обещал никогда не покидать ее. Я выполняю свое обещание. И делаю это охотно. Она мой друг и моя утешительница, и да, моя любовница. Если бы мы жили в мире, где это является возможным, она бы стала моей женой. Но если бы я подал на развод и даже если бы в конце концов добился его, на все это ушли бы годы, и в итоге все оказались бы запачканы грязью. Возможно, нам с Элси и ее детьми нужно было уехать на Континент, но это означало бы покинуть тебя. Этого я сделать не мог, как и не мог навлечь скандал на тебя или твою мать и покрыть позором наше имя. Элси понимала и принимала это, когда соглашалась на мое предложение. И вот мы здесь.
Аннабелла продолжала внимательно смотреть на него.
— Я понимаю тебя, — с горечью произнес он, — но ты, по-видимому, не понимаешь меня. — Он окинул взглядом ее непримиримую позу и добавил: — Неужели для тебя было бы более приемлемым, если бы в течение многих лет я менял любовниц одну за другой, как делают многие известные нам джентльмены? Неужели я бы встретил с твоей стороны больше понимания, если бы проводил эти годы с прелестными пустышками, вдвое моложе меня? Или если бы я тратил деньги на оперных певичек или актрис, которые изредка появляются на сцене? Возможно, ты была бы менее шокирована, если бы я содержал череду светских шлюх, таких как Гарриет Уилсон и ее сестры? Возможно, это более приемлемые варианты. Но не для меня.
Он подошел к ней и снова взял ее руки в свои. Его голос смягчился.
— Твоя матушка знает об этом, знала всегда, и относится к этому факту с пониманием. Она не против моего отсутствия в ее постели или в ее жизни, пока я сопровождаю ее на светские мероприятия, которые она не может посещать одна. И я не виню ее, во всяком случае, не больше, чем она винит меня за такую жизнь. Мы поженились, потому что о браке договорились наши семьи. Тогда это было в порядке вещей. Мы просто не подходим друг другу. Я уважаю и чту ее, но мы не любим друг друга, да она и не ждет от меня любви. Аннабелла, — произнес он искренне, — я живу с Элси, потому что ценю ее как личность и мечтаю лишь о том, чтобы стареть рядом с ней. Она подходит моему сердцу и моей душе, и да, моему телу. — Он крепко сжал ее руки. — Теперь ты замужняя женщина. Естественно, ты понимаешь, о чем я говорю. По крайней мере я искренне на это надеюсь. Пожалуйста, каковы бы ни были твои чувства, открой их мне. Хотя бы дай мне знать, потому что я очень тебя люблю. Вот почему я вел двойную жизнь. Это нелегко, и я окружил все этой тайной не потому, что меня волновали возможные пересуды. С моими деньгами и положением я мог себе позволить не придавать им значения. Мои родители умерли, друзей у меня немного, и они принимают меня таким, какой я есть. И все же я отказываю Элси в том заслуживающем уважения положении, к которому она стремится. Из-за тебя, Аннабелла, только из-за тебя одной. — Он с силой потряс ее руки. — Ты понимаешь, ты вообще меня понимаешь?
Аннабелла раскрыла губы, но так и не смогла заговорить. У нее слишком болело горло, в груди ширилась огромная тяжесть. Даже в дни своей смертельной болезни она никогда не ощущала такого холода и такой боли. Словно что-то ломалось внутри ее. Просто это было уже слишком.
Она и раньше сталкивалась с разочарованиями. То, что Деймон женился на другой женщине, едва не разбило ей сердце. Но только едва. Она смогла это перенести и со временем сумела даже быть вполне вежливой и учтивой с женщиной, которую он предпочел ей. Она была также поражена и пристыжена своей собственной глупостью, когда считала, что она разбила сердце Рафа Далтона, но обнаружила, что все это время он любил другую. И это унизило ее в глазах света. Потом она искала тихой гавани и вновь была отвергнута графом Драммондом. Даже великодушный гигант Эрик Форд однажды обманул ее. Все эти вполне достойные мужчины поколебали ее представление о мире и самооценку. И все же она смогла продолжить свой путь с высоко поднятой головой.
Но этот так долго продолжающийся обман со стороны человека, которого она любила больше, чем любого из них… эта ложь разбила ей сердце. Она опустила голову и, склонив ее на плечо отца, в конце концов разрыдалась.
Несмотря на то что он нанес ей столь жестокий удар, Аннабелла ждала от него утешения.
— Ах, моя милая Белла, — сказал он взволнованно. — Я не хотел огорчать тебя. В течение многих лет я пытался оградить тебя от этого.
Через некоторое время она подняла голову и сделала шаг назад. Он отпустил ее руки и протянул платок. Она вытерла глаза, высморкалась и попыталась улыбнуться, но улыбка задрожала на ее губах.
— Я понимаю, — сказала она. — Я просто была потрясена и думаю, что приняла это так близко к сердцу, потому что никогда об этом не знала. Вот почему ты хотел, чтобы я вышла замуж и покинула дом, не так ли?
— Я хотел, чтобы ты вышла замуж за хорошего человека. Я хотел изменить твою жизнь к лучшему. Это правда, что в некоторой степени я пользуюсь большей свободой, теперь я могу приходить и уходить, когда мне угодно, не опасаясь,что ты узнаешь об этом и что это причинит тебе боль. Но я не свободен и не допускаю, что когда-нибудь буду свободным, потому что не желаю причинять боль твоей матери.
В его глазах Белла увидела правду и кивнула.
— А теперь, — сказал он серьезно, — пожалуйста, Аннабелла, расскажи мне, зачем ты меня искала. К нашему разговору это не имеет никакого отношения, не так ли?
— Нет, — ответила она тихо, — но теперь это не имеет никакого значения.
Его губы плотно сжались, превратившись в тонкую, жесткую линию. Глаза сверкнули.
— Не лги. Ты никогда не могла меня обмануть. Это было очень важно, но теперь, когда ты узнала правду о моей жизни, ты больше не можешь положиться на меня, не так ли?
Аннабелла глубоко вздохнула. Ее мир перевернулся с ног на голову, но жизнь продолжается, и все вновь встанет на свои места. Итак, у ее отца есть другая женщина.
Она не могла ставить ему это в вину, ведь даже мать не обвиняла его. Подумав, она поняла, что он рассказал ей абсолютную правду. Он обманул ее, хотя и ради ее же блага. И этого достаточно.
— Да, у меня была проблема, — сказала она. — Но теперь я рада, что не рассказала тебе о ней. Потому что я поняла, что должна решить эту проблему сама. Теперь я взрослая замужняя женщина. Я должна еще немного повзрослеть и перестать прибегать к тебе или маме за помощью,
— И все же я твой отец, — сказал он. — Я готов отдать за тебя жизнь. Тебе угрожает опасность? Я обладаю влиянием. Хотелось бы думать, что я могу дать тебе хороший совет. Я еще достаточно хорошо дерусь и считаюсь хорошим стрелком, если дело зайдет так далеко. Что бы там ни было, каким бы сложным ни было положение, пожалуйста, не позволяй, чтобы все это повлияло на твое решение. Пожалуйста, доверься мне.
Она покачала головой:
— Нет, так будет лучше, уверяю тебя. — Он начал говорить, но Аннабелла прервала его: — А теперь, может быть, ты познакомишь меня с Элси и ее детьми?
Сэр Уайлд стоял в нерешительности. Через минуту он вздохнул:
— Конечно, и с радостью. Но Френсис и Белинда сейчас на занятиях. Он в университете, а она заканчивает семестр в академии у миссис Спенс.
Аннабелла недоуменно нахмурилась, вспомнив маленького мальчика, катавшего обруч и вошедшего в этот дом менее получаса назад.
— Но я с радостью познакомлю тебя с Софи и Чарлзом, — сказал он, пристально глядя на нее. — Это наши дети… Но ведь пятнадцать лет, Белла, — сказал он таким голосом, какого она никогда не слышала. В его голосе звучала мольба. — Ведь прошло целых пятнадцать лет. Даже если у тебя самые лучшие намерения, есть вещи, предотвратить которые невозможно.
В ее ушах загудело, она почувствовала головокружение. Она кивнула в знак молчаливого согласия… а потом вдруг неожиданно вспомнила: чтобы она не забеременела, вчера ночью Майлс отказал себе в собственном удовольствии. Значит, это возможно предусмотреть. Разве ее отец не мог поступить так же? Но в таком случае, подумала она — и при этой мысли у нее защемило сердце, — Майлс любил ее не так сильно, как отец любил эту женщину. Вероятно, гораздо проще контролировать себя, когда твое сердце остается безучастным.