Леженда Валентин. Повесть былинных лет

   — Да уж, — задумчиво кивнул Степан, все думая, куда же это Муромец запропастился. С его-то дурной башкой… как бы не вляпался во что-нибудь опять.
   — Или вот, послушай… — не унимался молодой пиит…
   Проснулся с женщиной в постели
   И оклемался еле-еле…
   И понимал ведь, между прочим,
   Что женщины красивей ночью…
   — Что, и такое бывало? — ухмыльнулся кузнец.
   — Бывало, — подтвердил Пырьев, — бывало и не такое. Я ведь о бабах могу до самого утра говорить. Я о них, родимых, все знаю!
   — Да, хороши некоторые женщины до безобразия! — кивнул Колупаев, вспоминая свою сбежавшую жену.
   — А также во время безобразия, — знающе добавил Лука, — и опосля безобразия!
   Муромец все не появлялся.
   Дело приобретало опасный оборот.
   — О! — вдруг встрепенулся пиит. — Кажись, Илья бежит!!!
   Кузнец спрыгнул с телеги.
   — Други-и-и-и! — донесся издалека отчаянный вопль Муромца. — Спасите меня-а-а-а…
   Картина была просто невероятной.
   За богатырем гнались.
   Но когда Колупаев разглядел этих преследователей, то просто не поверил своим глазам.
   Илью нагонял размахивающий молотом Кондратий, чуть дальше бежал личный зубной ведун князя Осмомысла с кузнечными щипцами, за ним Иван Наркозов со своей верной дубинкой, и замыкали толпу преследующих ревущие лосями бояре, вооруженные сучковатыми дрынами.
   — Други-и-и-и… по-мо-ги-те…
   Картина была просто невероятная. Ну, еще по отдельности преследователи смотрелись бы как-то… естественно, что ли. Но все сразу?!! Подобных стечений пагубных обстоятельств в природе не существует! Но для Муромца эта самая природа, похоже, решила сделать небольшое исключение из правила.
   — Бежим! — первым вышел из ступора пиит
   — Нет, остаемся на месте!..
   — Да ты что, кузнец?!! Я своему здоровью не враг, я лучше…
   — Нам ничего не угрожает! — веско проговорил кузнец и указал на свои волшебные сапоги, которые пребывали в совершеннейшем спокойствии.
   — Други-и-и-и… — Погоня приближалась. Муромец несся прямо к телеге.
   Ведун с помощником здорово отстали. Кондратий залихватски ухнул и, ни с того ни с сего остановившись, бросился с молотом на хмельградских бояр и погнал их обратно к городу.
   — Чего это он?!! — удивился Лука, нервно теребя мочку уха.
   — Достали! — просто пояснил Колупаев. — Я и сам, когда этих пузатых вижу, еле сдерживаюсь. Руки так и чешутся их за бороды оттягать.
   Муромец благополучно добежал до телеги и, свалившись на четвереньки, спрятался под ней, тихонько чертыхаясь.
   — Что уже там случилось? — с мировой скорбью в голосе спросил Степан, извлекая из телеги огромный булатный двуручник.
   — Сдал я Паньков боярам из рук в руки, — прохрипел снизу богатырь, — а затем предложил им всем выпить…
   — О боже! — простонал кузнец. — Только не это…
   — Да, вот так! — дерзко выкрикнул из-под телеги Илья. — Я тоже, может быть, человек, и ничто земное мне не чуждо. В общем, выпили мы, я и заехал одному пузатому в глаз.
   — Как? Зачем?!!
   — А че он?
   — Что че?!!
   — Да сам не знаю, накатило что-то, прямо умопомрачение какое-то. А тут еще эти ескулапы бесовские, да и Кондратий в корчму ту очень некстати заглянул, должок вспомнил.
   — Весьма неудачное стечение крайне неудачных обстоятельств, — вставил Лука, с тревогой глядя на приближающихся врачевателей.
   — Ты, Илья, просто ходячее недоразумение, — свирепо гаркнул Колупаев, кладя тяжелый двуручник себе на плечо.
   Ведун с помощником остановились.
   — Давайте все решим миром, — предложил старикашка, не рискуя пока подходить ближе. — Мы ведь цивилязованные люди.
   — Давайте, — согласился Степан, взмахивая мечом.
   — За все ведь уже уплочено! — в отчаянии прокричал ведун. — Мы вырвем зуб и уйдем.
   — Угу! — промычал Иван Наркозов, высматривая спрятавшегося под телегой Муромца.
   — Пошли на фиг! — проревел из своего ненадежного укрытия богатырь и продемонстрировал врачевателям красноречивый расейский кукиш.
   — Пациент, вам же хуже будет…
   Кузнец уже приготовился прогнать наглецов, когда невдалеке снова показался Кондратий.
   — Илья, скотина, ты сколько в корчме той выпил? — с большим подозрением спросил Колупаев.
   — Достаточно, — ответил Муромец.
   — Достаточно для чего?
   — Для Кондратия.
   — Пустая макитра, я же тебя предупреждал!!!
   — Дык…
   Кондратий был уже совсем рядом. Врачеватели поспешно спрятались за ближайшим деревом.
   Степан сделал выпад, Кондратий увернулся, парируя двуручник молотом. На траву полетели зеленые искры.
   — Степан, не вмешивайся…
   — Не могу, ентот идиот мой друг… — Блямс!!!
   Сноп искр.
   — Но я все равно его хвачу, не сегодня так завтра!
   — А вот хрен тебе! — Дзынь!!!
   — Степан, не дури, мы же давно… с тобой знакомы, зачем тебе этот… увалень… одна ведь обуза.
   Трах!!!
   В забавном шлеме Кондратия появилась небольшая вмятина.
   — Я же тебе сказал — он мой друг!
   — Ой, не смеши мои валенки, — заржал навий богатырь. — Если он тебе зачем-то да нужен… так только затем… чтобы честной люд, глядя на эту орясину, быстро смекнул… кто настоящий герой, а кто нет.
   — Это правда? — жалобно проблеял из своего укрытия Муромец.
   — Конечно нет! Илья, не верь синемордому, он хочет нас поссорить!..
   — Дык… — Блямс!!!
   Огромный молот отлетел в сторону. Кондратий охнул и, получив волшебным сапогом под зад, провалился в землю.
   — Ух ты! — разом выдохнули Илья с Лукой.
   — Вот так! — Колупаев вытер лицо рукавом влажной от пота рубахи. — Что, небось думаете, в первый раз я его посрамил?
   — Угу!
   — Наивные вы чебуреки. Ладно, Муромец, ходи сюда.
   Богатырь покорно вылез из укрытия и осторожно, бочком придвинулся к кузнецу.
   Степан покачал головой и, развернувшись, слегка двинул Илью в челюсть.
   Муромец, не устояв, ошалело сел в траву.
   — За что-о-о-о?!!
   — Давай зуб!
   Богатырь пожевал губами и выплюнул больной зуб на ладонь.
   — Здорово! И совсем не больно!
   — Вы все видели? — гневно прокричал кузнец врачевателям.
   Но тех уже и след простыл. Поверженный в пух и прах Кондратий зрелище не для слабонервных. Такого на Руси сроду не случалось.
   Земля у телеги зашевелилась.
   Колупаев снова схватился за меч. Но это был не жаждущий реванша навий богатырь.
   К счастью.
   Для навьего богатыря.
   В поросшей травой земле откинулась ловко замаскированная крышка, и из темного зева холодного колодца появился мертвый цыган с висящей за спиной мандолиной, повязанной на грифе красным бантом.
   — Меня Кондратий послал, — без обиняков заявил он. — Сказал, что за тобой, кузнец, небольшой должок.
   Степан кивнул и, сняв волшебные сапоги, протянул их мертвецу.
   Жаль было, конечно, с такой обувкой расставаться, но ничего тут не поделаешь, коль слово честное кому дал, так значит держи до самого конца.
   — Да, кстати, — добавил цыган, с улыбкой натягивая на босые бледные ноги вновь обретенные сапоги. — Емельяна Великого на Руси не ищите. Он нынче в Средиземье гуляет, в гостях у друга закадычного Гендальфа Серого!
   И, сообщив сие, счастливый цыган неспешно вернулся обратно под землю, со скрипом задвинув поросшую высокой травой «навью печать».

ГЛАВА 19
О том, что все еще только начинается

   Похмелье на следующее утро было особенно жестоким.
   Валявшиеся под пиршественным столом удельные князья, громко стеная, просили опохмелиться. Но некому было налить, ибо многочисленные слуги находились в таком же плачевном состоянии, как и их господа.
   Единственным, кто не особо страдал от головной боли, был Всеволод Ясно Солнышко, пивший на пиру исключительно квас да немного краинской перцовой горилки.
   Встав со скамьи, на которой, собственно, и прикорнул, Всеволод подошел к валявшемуся на полу в обнимку с гетманом Шмальчуком Николашке (перед тем как заснуть, они, судя по позам, пили на брудершафт!) и уже хотел было разбудить секретаря хорошим пинком, как вдруг резко передумал, заметив под ногами открытый берестяной короб.
   Князь наклонился и, вытащив из короба свежую бересту, с удивлением прочел изящный заголовок «Повесть былинных лет». Чуть ниже шла приписка: «Автор Николай Острогов».
   Судя по всему, повесть была не дописана.
   Всеволод быстро пробежал глазами текст, потом, уже медленнее, прочел наугад небольшой отрывок…
   «Вот и пришло время, братья, правду-матку узнать об одном князе расейском, небезызвестном Всеволоде из удела Сиверского.
   Ну то, что он скуп да жаден до неприличия, так это многим известно. Да и вообще, покажите мне хоть одного щедрого князя, и я ему в своей повести отдельную главу посвящу с прологом и епилогом. По-гречески, значит, как в ентих трахедиях ихних.
   Токмо у нас на Руси любые трахедии, как по волшебству, превращаются в комедии. Взять, к примеру, ту же свадьбу Всеволода.
   А дело так было. Пошли они однажды с братом Осмомыслом, князем Ижорским, по девкам…»
   Князюшка машинально схватился за кинжал, но на поясе у него болтались лишь пустые ножны. Ведь накануне князьям пришлось сдать оружие!
   Вот он проклятый летописец, в двух шагах на полу лежит, пузыри пускает и ни о чем, мерзавец, не ведает, ни стыда, как говорится, нет, ни совести.
   — Экую я змею у себя на груди пригрел! — сокрушенно покачал головой Всеволод и тут же вспомнил о своих непутевых племянниках.
   Как они там, все ли с ними в порядке? Ведь за призраком их посылал, а лживый злопыхатель тем временем рядом крутился, льстил да врал князю, а сам втайне от всех строчил свою оскорбительную гисторию… Волк в овечьей шкуре!
   — Братья!!! — вдруг разорвал тишину истошный вопль, и в праздничный шатер ворвался худой высокий мужичишка. — Братья, беда!
   — Чего?!! — удивился Всеволод и еще больше удивился, узнав в утреннем нарушителе спокойствия знаменитого расейского смутьяна Пашку Расстебаева.
   — Расстебаев, ты?!!
   — Да, я, а кому ж еще, окромя меня, в Кипише трезвым-то быть? Просыпайтесь, скорее просыпайтесь!
   — А в чем, собственно, дело? — недоуменно вопросил с пола пришедший в себя батька Лукаш. — Что за суета в шестом часу утра?!!
   Князья нехотя выбирались из-под столов, блуждающими взглядами ища остатки вчерашнего пиршества: может, где капля-другая первача осталась?
   — Скорее, нужно поспешить!!! — продолжал истошно орать Расстебаев.
   — Поспешить? — переспросил Вещий Олег. — Зачем нам спешить? Мы вздернуть тебя на виселице всегда успеем.
   — Беда, други, не до виселицы вам всем скоро будет.
   — Говори! — Всеволод грохнул по столу кулаком. — Мужики, успокойтесь. Я требую тишины!
   Князья недовольно заворчали.
   — Несколько дней назад на Русь прибыл некий заокиянский гость по имени Фокс Шмалдер, — нервно затараторил Павел, стараясь изложить по возможности все сразу.
   — Ну, приезжал такой, — кивнул Всеволод, — я его в своем уделе принимал, да и прочие князья тоже.
   Прочие князья согласно закивали.
   — Так вот, ентот Шмалдер мериканский шпиен!!!
   — Ну и что с того?!! — изумился Ясно Солнышко. — Думаешь, мы об этом не знали?!!
   Впервые в жизни Расстебаев выглядел совершенно растерявшимся. Глядя на его очумелую морду, присутствующие громко рассмеялись.
   — Неужель ты думал, что мы такие лопухи? — сквозь смех пробасил батька Лукаш.
   — Денежки мы у него брали, — добавил Владимир Длинные Руки, — и клятвенно обещали границы уделов своих от соседей рьяно оберегать.
   — А вместо этого, — усмехнулся Богдан Шмальчук, — на мериканское золото каждый год Великое Вече устраивали с плясками, бесплатной выпивкой и славным пиром.
   — Так, значит… — Расстебаев лихорадочно переваривал услышанное. — Ладно. А о том, что на Русь готовится вторжение, вы тоже знаете?
   В праздничном шатре воцарилась гробовая тишина.
   — Я тоже нечист на руку, — добавил Пашка, — и я брал у этого Шмалдера золото, обещая нести в земли русские смуту. Но на самом деле отдавал все тульским мастерам на литье пушек. Я не какой-нибудь Июда и пришел предупредить вас. Скоро начнется война, и лучше вам немедля собрать ваши армии в одну, дабы достойно ответить агрессору.
   Удельные князья молча переглянулись.
   — Всеволод, ты возглавишь объединенную армию! — хрипло проговорил батька Лукаш. — И да поможет тебе Велес!
   Всеволод коротко кивнул, отметив про себя, что Николашки с коробом уже и след простыл. Быстро сориентировался, сволочь.
   — Когда начнется вторжение, известно? — спросил князь Шмальчук, нервно барабаня пальцами по столешнице.
   — Возможно, сегодня в полдень! — ответил Расстебаев.
   — Что же ты, шельма, ранее-то молчал?
   — Не знал я ранее. За Шмалдером следил, и, когда тот с царем Жорджем по особому устройству говорить стал, я сразу все и понял.
   — Не успеем. — Вещий Олег сокрушенно махнул рукой.
   — Но попробовать все же стоит, — стоял на своем батька Лукаш. — Ну что, Всеволод, справишься?
   — Справлюсь, а как же иначе! — лукаво усмехнулся Ясно Солнышко. — Чай не впервой.
   И, запахнув на груди атласный плащ, князь Сиверский стремительным шагом покинул пиршественный шатер.

* * *

   Гришка и Тихон с завидным упрямством пробирались к Разлив-переправе, не оставив надежду добраться до вожделенного Хмельграда. Помнили ведь лоботрясы: ежели что, князюшка живо ремней из их румяных задниц нарежет на стремена да прочую конскую сбрую.
   — Сколько лишений мы за эти дни натерпелись, — ныл и причитал Тихон, — сколько страхов и ужаса пережили. Никогда я, наверное, не забуду сей наш ратный поход.
   — Так уж и ратный? — рассмеялся неунывающий Григорий. — Ты, братишка, я вижу, совсем раскис. А знаешь ли ты, что в Хмельграде выпивку во всех корчмах подают за сущие гроши.
   — Ужель правда?!!
   — Да чтоб мне сдохнуть! Однако выносить хмельградский первач из города нельзя, сразу же в уксус превращается.
   — Ну, раз так…
   — Да нечего тебе унывать. Вот придем в Хмельград да как напьемся… до свинского состояния.
   — Зачем это до свинского состояния?!! — осторожно спросил Тихон.
   — Песни крамольные будем петь… Я говорю это к тому, что упьемся мы до потери человеческого облика. Как древние греки на этом острове их… как его… Лесбосе. Все мореплаватели как туда приплывали, так там жить до конца своих дней и оставались, медленно обрастая длинной шерстью… Шут с ним, с князем да с его заданием. Скажем, что в Хмельграде никого не нашли, глядишь, и не будет Всеволод особо на нас серчать, смилуется да поощрит. Как увидит наши исхудавшие замученные физиономии, так сразу все и простит.
   — Ага, как же, — с сомнением проворчал Тихон. — Серчать, может, и не будет, а то, что выпорет, так енто уж наверняка.
   — Родных племяшей?!!
   — Ага. Мы-то ему одна лишь обуза. Проку от нас никакого, даже вот одного-единственного летописца не сыскали.
   — А пущай он сам, раз такой умный, без нас его сыщет! — разозлился Григорий. — Во всяком случае, мы сделали все, что могли, и даже больше…
   Так добры молодцы и препирались, пока топали по пыльной дороге к Разлив-переправе.
   У переправы все было как обычно.
   Бревенчатый домик лодочников, паром к берегу веревкой привязан, флюгер на вкопанном в землю пограничном столбике весело скрипит.
   — Гребибля! — заголосили княжеские племянники. — Гребубля, вы где?!!
   Тишина.
   — Утопли, что ли? — не очень удачно пошутил Гришка, и добры молодцы пошли прямо к хлипкому домику на пристани.
   — Гребибля!
   — Гребубля!
   — Отзывайтесь, черти, к вам гости. Хотим поскорее на тот берег попасть. Ау-у-у-у…
   — Что-то не нравится мне все это, — прошептал Тихон, с подозрением прислушиваясь.
   — Да полно тебе, — беззаботно махнул рукой Гришка. — Ты что, уже и лодочников боишься? Да они даже мухи не обидят!
   В хлипком домике послышалась какая-то непонятная возня.
   — В прятки решили с нами поиграть? — заржал Григорий. — Видно, напились в честь общерасейского Вече до позеленения. Эй, пьянчуги, выходите!
   Сказав это, дружинник весело рванул дверь домика на себя.
   — Не-э-э-эт!!!.. — завопил Тихон, с опозданием заметив на берегу зловещие следы…
   Но было поздно.
   Из домика лодочников выпрыгнуло Одноглазое Лихо и с задорным «Эгей!» накинуло на добрых молодцев крепкую веревку.
   — Попались, голубчики!!!
   Крепко связав свою драгоценную добычу и радостно повизгивая, Лихо уложило дружинников на паром и, поцеловав каждого в лобик, противно рассмеялось:
   — А теперь, мальчики, домой…
   Паром медленно отчалил от пристани, но поплыл, однако, не к противоположному берегу. На середине реки «красотка», ловко орудуя веслом, остановила плавательное средство и направила его вниз по течению.
   — Попали! — жалобно простонал Тихон.
   — Уж скорее пропали, — скептически отозвался Гришка.
   — Ребятки, не волнуйтесь, у нас все будет хорошо, — жизнерадостно заверило добрых молодцев Лихо.
   Княжьи племянники грустно посматривали на проплывавший мимо поросший камышом берег, до которого им так и не суждено было добраться.
   — Что ж, могло быть и хуже, — тихо вздохнул Тихон.
   — Могло, — не менее уныло согласился с ним Гришка.

* * *

   Агент Шмалдер проворно улепетывал в сторону спасительной границы. Без парового самохода секретному агенту приходилось туго. Как-никак, но все же на машине он мог двигаться намного быстрее.
   Теперь Шмалдеру было понятно, отчего та взорвалась. Явная диверсия. Дело рук коварных русичей. Но кто бы мог подумать? Полный провал столько лет тайно разрабатывавшейся тактики! Кнут и пряник! В Белом Дворце царя Жорджа на секретных бумагах все выглядело ладно да складно. А на практике…
   Провал.
   Полное, безоговорочное фиаско.
   — Лишь бы успеть, лишь бы успеть, — твердил Шмалдер, подбадривая себя мыслью о том, что если его сейчас поймают, то наверняка повесят как шпиона или, того хуже, посадят на кол.
   А он хорошо знает, что это такое — посадить преступника на кол. Сам неоднократно видел, зрелище не для слабонервных. Уже за одно это против Руси можно было войной пойти. Ущемляете, мол, права человека. Где такое видано, половцев на кол сажать! Да, они грязные, да, вонючие, но все же люди!
   — О чем-то не о том я сейчас думаю, — пробубнил секретный агент, вылезая из очередных так некстати возникших на пути зарослей.
   Вылез и застыл как вкопанный.
   На небольшой аккуратной полянке с ручейком стояло… о чудо! Стояло ОНО! То, за чем он охотился всю свою авантюрную жизнь.
   Блестящее.
   Круглое.
   Без единого шва.
   Неопознанное Летающее Яйцо. Это ж надо, какая удача, что он нашел его именно сейчас!
   Маленький люк в боку Яйца был гостеприимно приоткрыт. К светящемуся входу вела изящная лесенка.
   Шмалдер не смог устоять.
   Поглядев по сторонам и убедившись в том, что поблизости никого нет, он на цыпочках прокрался к своей мечте. Осторожно поднялся по блестящей лесенке и с трепетом заглянул внутрь. Заглянул и… получив мощный удар под зад, кубарем влетел в узкий яркий коридор…
   Зеленолицый верзила с рожками-антеннами на голове с удовлетворением потирал четырехпалые руки:
   — Все сделано, Эус, как ты и планировал… — Второй зеленокожий, еще габаритнее первого, довольно кивнул:
   — Молодчина, Клюп, думаю, это будет ему хорошим уроком!
   И «зеленые человечки», издевательски заржав, забрались в летающую тарелку следом за агентом Шмалдером.
   Лесенка бесшумно убралась.
   Маленький люк медленно стал на место.
   Через минуту лесная полянка опустела.
   Лишь в низком осеннем небе сверкнула удаляющаяся по дуге ввысь серебряная точка.

* * *

   — Э… нет, други, — покачал головой Лука. — Все эти приключения не для меня. Как говорится…

 
Я — патриот и при угрозе
Могу повоевать… в обозе…
 

   — Да мы тебя, собственно, и не уговариваем дальше с нами ехать, — пожал плечами Колупаев. — Правда, Илья?
   — Дык… — подтвердил Илья Муромец.
   Пиит спрыгнул с телеги и, обернувшись, спросил:
   — Так, значит, вы все-таки снова в Чертовы Кулички отправляетесь?
   — Ну а как же иначе? — удивился Степан. — По слухам, в Средиземье енто только и попадешь что через заброшенную Ерихонскую трубу, которая насквозь пронзает Великую Преграду.
   — Что ж, удачи, — искренне пожелал русичам пиит.
   — И тебе того же, — улыбнулся кузнец. — Дабы всегда удавалось незамеченным из спален молодок удирать. Вот возьми, тут у меня кое-какая одежка есть. А то негоже в исподней женской рубахе по Руси гулять.
   Лука быстро переоблачился в льняную рубаху и синие залатанные в нескольких местах штанцы.
   — Спасибо вам за все, может, еще когда свидимся…
   И пиит ушел.
   — Скучно без него будет, — посетовал Муромец, прикладывая к слегка припухшей щеке холодную латную рукавицу.
   — Не думаю, — усмехнулся Колупаев, — с тобой, дурнем, не соскучишься. Я как представлю, сколько глупостей ты сможешь натворить в ентом Средиземье, мне уже заранее плохо становится…
   — Дык…
   — Вот тебе и «дык», связался я с тобой на свою головушку. Ну да ладно, сам виноват.
   Телега вывернула из леса и покатила по чистому полю, кое-где поросшему чахлыми кустами.
   — Срежем путь через земли половцев, — коротко пояснил Муромцу Степан.
   — Кузнечик! — изумленно выкрикнул Илья, тыча пальцем куда-то в сторону.
   — Что?!!
   — Гляди, Степан, диво какое! — Степан поглядел.
   На горизонте что-то и впрямь двигалось какими-то непонятными скачками. Словно и вправду кузнечик, вот только совершенно невероятных размеров.
   — Навье отродье, — предположил Муромец. — Может, спрячемся под телегой?
   — Поздно, — ответил Колупаев, извлекая из-под медвежьей шкуры крепкий лук.
   Даже он, борец со всяческой невиданной нечистью, ТАКОЕ видел впервые.
   Дивное существо стремительно неслось по степи гигантскими скачками.
   — Ну прямо богомол какой, — ахнул Муромец, на всякий случай спрятавшись под широкой медвежьей шкурой.
   — Скорее уж саранча, — отозвался Колупаев, накладывая на лук особую железную стрелу.
   С первого взгляда на чудовище кузнецу стало ясно, что шкура у того необычная, такой прочный панцирь не всякая стрела пробьет. Стало быть…
   — Подпущу-ка я его поближе.
   — Степан, не надо, — взмолился Илья. — Оно ведь нас не трогает. Наверняка мимо проскачет и не заметит.
   — Может, и так, — согласился Колупаев, зорко следя за кульбитами гигантской саранчи. — Но мне нужно проверить мои новые стрелы, а другого такого случая, боюсь, уже не представится…
   — Лучше проверь эти стрелы на мне! — с готовностью предложил Муромец. — Токмо не стреляй в это…
   Но Степан лишь досадливо отмахнулся от вечно скулящего богатыря. Натянул лук и… выстрелил.
   Как он и ожидал, железная стрела сохраняла убойную силу лишь на небольшом расстоянии. Саранча пока что скакала слишком далеко, но все же выстрел чудовище заметило. Оно резко развернулось и плюнуло в сторону телеги огнем. В правом борту повозки возникли круглые дымящиеся дырки.
   — Что это?!! — завопил Муромец, просовывая в одну из дырок указательный палец. — Степан, ЧТО ЭТО?!!
   — Если б я знал, — нервно огрызнулся кузнец и выстрелил еще раз.
   На этот раз ему повезло. Железная стрела вонзилась точно в незащищенную панцирем шею чудища. Саранча дернулась и, крутанувшись на месте, с грохотом опрокинулась навзничь.
   Приготовив новую стрелу, Колупаев осторожно побежал к тому месту, где на земле валялось поверженное им чудовище.
   — Степан, стой!!! — заголосил Илья. — Стой, леший тебя за ногу…
   Кузнец решил не рисковать и, прежде чем подойти ближе, еще раз выстрелил в саранчу. Стрела вошла монстру в грудь. Послышалось шипение, над громоздкой тушей зароились разноцветные искры. Саранча дернула длинными лапами и окончательно затихла.
   Степан осторожно обошел чудище. Длинные мощные суставчатые лапы были оснащены жуткими острыми пилами, круглые пилы торчали и на месте жвал монстра.
   — Но… ведь это МЕХАНИЗМ!!! — догадался кузнец, вспоминая, что нечто подобное он уже видел в замке Кукольного Мастера.
   — Степан, вернись! — орал издалека припадочный Муромец.
   Колупаев оглянулся и показал безобразничающему богатырю кулак.
   Ну конечно же, прыгающая бестия была изготовлена из железа. Как же он сразу не заметил? Это же надо было такое выдумать. Да и собрать сей механизм, видно, не так-то и просто. Явно не расейская штука.
   — Куда уж нам, раздолбаям, — с завистью к неведомым мастерам покачал головой Колупаев. Он поразмыслил и ткнул саранчу концом лука в грудь, нажав на черную круглую выпуклость.
   Механизм вздрогнул, железные створки защитного панциря с гудением разошлись в стороны, и потрясенный кузнец увидел внутренности великолепной невиданной машинерии.
   Внутри обнаружилось маленькое ложе, на котором, нелепо раскинувшись, возлежал затянутый кожаными ремнями мертвый человек. Выпущенная Степаном стрела пробила ему горло.