Ли Эйна. Любовные хроники: Флинт Маккензи

   Гарнет решила ответить достойно и в том же духе.
   — Флинт Маккензи, — начала она, — неужели ты считаешь, что моя мама воспитала такую глупую дочку! — С соблазнительной улыбкой она наклонилась к нему, подперев рукой подбородок. — Зачем же мне отрезать свою любимую игрушку?
   — Если это твоя любимая игрушка, скорее укладывайся в кровать.
   Гарнет не шелохнулась и не моргнула глазом.
   — А почему ты считаешь, что я полезу к тебе в кровать?
   — Потому что так же, как и я, ты больше никуда не собираешься удирать.
   Она распрямилась и подошла к окну.
   — А вот здесь ты ошибаешься, флинт. Собираюсь я лезть к тебе в постель или нет, я не останусь с тобой ни минуты, если перестану тебя уважать. Вчера я была готова уехать.
   — А что изменилось со вчерашнего дня?
   Гарнет повернулась к возлюбленному:
   — Я стала мыслить яснее. Мама учила, что жаркий гнев не должен затмевать холодного рассудка.
   — Мы, пожалуй, поладили бы с твоей маменькой, — отозвался Флинт. — Здравого смысла у нее хватало.
   — Когда я нашла в твоей рубашке медальон, то сильно разозлилась — подумала, что ты нарочно его от меня прячешь. Надо было вовремя вспомнить мамины слова. Тогда бы я поняла, что человек с таким сильным, как у тебя, характером не способен на низкий поступок.
   Флинт долго молчал, потом посмотрел на молодую женщину:
   — Я начисто забыл об этом медальоне. — Даже если бы Гарнет не верила в его честность, раскаяние в его глазах заставило бы ее убедиться в обратном. — Пока ты тем утром спала, я прошел пару миль и отыскал медальон, спрятал в карман, а потом, когда команчи меня подранили, снял рубашку и с тех пор не надевал. А о медальоне совсем забыл.
   Гарнет села на кровать:
   — А почему ты решил вернуться? Сам же меня убеждал, что это чертовски глупо. Ну нет, не отворачивайся. — Она придержала пальцами его подбородок и заставила смотреть в глаза, пытаясь проникнуть взглядом в самую душу. — Настало время узнать правду. Я хочу понять, почему ты бросился искать медальон.
   На мгновение в темных зрачках Флинта мелькнуло сострадание, потом он ответил:
   — Потому что я знал, что значит для тебя этот медальон.
   — Я так и решила. — Голос Гарнет упал до шепота, и она прижала губы к губам Флинта в разжигающем страсть поцелуе.
   Он запустил пальцы в ее волосы и крепче прижал к себе.
   — Так я прощен?
   — Не совсем, — проговорила она сквозь прижатые губы. — Мы заключим соглашение, и ты побреешься.
   Флинт провел языком по ее губам.
   — Я собирался сделать это еще вчера после возвращения с пастбища, но меня отвлекли.
   — Ничего. Наверстаешь упущенное сегодня. — Гарнет проложила по его лицу дорожку нежных поцелуев.
   — Но у меня нет бритвы.
   — Найдется. — Она тихонько высвободилась из объятий Флинта и откуда-то достала его охотничий нож. — Это подойдет?
   Мужчина весело рассмеялся:
   — Не уверен, что моя рука для него достаточно тверда.
   — Зато моя тверда наверняка, — ответила Гарнет с сияющей улыбкой.
   Она налила из кувшина в таз воды, достала мыло, поднесла к носу и втянула ноздрями аромат лаванды.
   — Ты что, серьезно собираешься меня брить? — всполошился Флинт, когда она пододвинула тазик к постели.
   — Только самые колючие места. — Гарнет запечатлела на его груди два легких поцелуя и повязала под подбородком полотенце. — Чтобы вода не стекала.
   — Или кровь, — проворчал Флинт.
   Она намылила ему лицо и взялась за нож.
   — А теперь лежи смирно. — И поднесла к щеке клинок.
   — Как бычок на заклании, — смирился Маккензи.
   Закусив нижнюю губку, Гарнет принялась старательно водить по подбородку острым как бритва лезвием. А когда твердой рукой решительно направила клинок к щекам, на лице Флинта не дрогнул ни один мускул.
   Через пять минут она отложила нож, промокнула оставшуюся пену и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.
   — Полный блеск. — Гарнет провела по щеке рукой. — Таким ты мне нравишься намного больше.
   Флинт привлек ее к себе, и она почувствовала, как его ладони пробежали по ее спине.
   — И твои гладкие щечки мне тоже нравятся, — хрипло прошептал он ей в ухо. И без предупреждения перевернул на спину. — А знаешь, что еще мне нравится? — Он расстегнул ей лиф. — Сказать?
   Гарнет маняще улыбнулась и изогнула спину.
   — Скажи! Я люблю, когда ты мне так говоришь, — только и успела вымолвить она, а губы Флинта накрыли ее рот.

Глава 17

   К тому времени когда Гарнет и Флинт оказались в закусочной, утренняя суета прошла, и Мод удалилась на кухню.
   Увидев их, она всплеснула руками:
   — Я так ужасно беспокоилась. Все думала, уж не поубивали ли вы друг друга. Даже хотела послать в гостиницу Кэла Эллиса, чтобы он проверил, не случилось ли чего в вашей комнате.
   — А кто такой Кэл Эллис? — потихоньку спросила Гарнет у Флинта.
   — Шериф, — прошептал он ей в ответ. — Только не беспокойся, он такой старый, что не сможет подняться по лестнице.
   — Извини, Мод, — повернулась Гарнет к хозяйке закусочной. — Я уезжаю. Возвращаюсь с Флинтом на ранчо «Трипл-М».
   — Да я уж поняла, — пробормотала женщина и пихнула локтем Флинта под ребра. — Как только увидела вас вместе, сразу поняла. Меня, сынок, не проведешь.
   — Черт побери, Мод, когда ты перестанешь совать свой нос в чужие дела? Приготовь-ка мне лучше четыре или пять яиц и отрежь ломоть бекона побольше. Да подай кружку крепкого кофе. В голове гудит, как будто по ней треснули сковородой. — Флинт вышел из кухни и уселся за столик.
   — Люблю этого парня, как собственного сына, — ласково глядя ему вслед, призналась Мод. — Но если ему попадает под хвост шлея, взвивается, как никто другой в Техасе. — Она взяла нож и принялась нарезать мясо.
   — Дай мне, — попросила Гарнет, — а сама посиди пока отдохни.
   Не проронив ни слова, Мод отдала ей нож и плюхнулась на ближайший стул.
   — А в каком виде Флинт любит яйца? — спросила Гарнет, заканчивая резать бекон.
   — Разбей и слегка поджарь, чтобы были жидкими, выложи в миску и подай ломоть только что испеченного хлеба. Ему нравится окунать свежий хлеб в яичный желток. А себе что возьмешь?
   — Кофе и пару кусочков булки. Хорошо бы к ним джем или мед.
   — Возьми яблочное повидло. Я его недавно приготовила — еще горячее.
   — Прекрасно. — Гарнет принялась разбивать яйца.
   — А ты на кухне как у себя дома, — похвалила Мод.
   Гарнет весело рассмеялась:
   — Люблю готовить. Забавно, что меньше всего мечтаешь о том, чего больше всего лишена. Никогда бы не подумала, что мне захочется иметь собственную кухню и своей стряпней доставлять удовольствие другим.
   — Если у тебя есть к этому склонность — милости прошу. Я давно ищу себе партнершу.
   — Спасибо, Мод, — поблагодарила Гарнет, разбивал на сковородку последнее яйцо. — Я это запомню. Но не знаю, когда смогу воспользоваться твоим предложением.
   — Вы с Флинтом решили завязать узелок?
   — Нет. — Гарнет покачала головой. — Он выразился совершенно определенно, и потребуется чудо, чтобы его переубедить. — Она положила на тарелку бекон и добавила овсянки.
   — Не мне учить вас, как жить, — начала Мод. — Бог свидетель, начни я жизнь сначала, кое-что сделала бы по-другому. Но знаешь, как говорится, незачем покупать корову, если есть даровое молоко.
   Гарнет взяла кофейник.
   — А как бы ты поступила на моем месте?
   Мод выглянула в зал и украдкой посмотрела на Флинта. Он развалился на стуле и глядел в окно: шляпа была надвинута на самый лоб, пальцы заткнуты за ремень, длинные ноги вытянуты вперед.
   Женщина покачала головой:
   — Не могу осуждать тебя, милочка. Была бы молодой, как ты, тоже бы позволяла такому красавцу вешать свой пояс с револьвером на спинку моей кровати, когда бы ему ни вздумалось.
   Гарнет задержалась на пороге между кухней и залом:
   — Даже если он дал бы ясно понять, что не собирается жениться?
   — Подожди, авось наберется ума. Беда мужчин в том, что у них под шляпой, кроме волос, ничего нет. Да и те зачастую жидкие.
   Гарнет подмигнула хозяйке закусочной и понесла Флинту тарелку с едой и кофе. Потом вернулась со своим завтраком.
   — Это все, что ты собираешься есть? — спросил он, когда она села за столик.
   — Я жива любовью, — игриво ответила Гарнет.
   — Неудивительно, что ты такая худая.
   — Да уж, Маккензи, пожива невелика.
   — Вот если бы ты умела жарить такие яйца, у тебя бы не было никаких проблем. Я бы, пожалуй, даже на тебе женился.
   — Тебе нравится? — удивленно спросила она.
   — Замечательно приготовлены. Мод расстаралась. Только попробуй. — Флинт протянул ей вилку.
   — Вкусно, — согласилась Гарнет и отвернулась, скрывая улыбку. Но Флинт в ту же секунду поднял глаза и заметил ее изумление.
   — Ты чего?
   — А что? — невинно отозвалась она.
   — Почему у тебя вид, как у кошки, которая только что проглотила канарейку?
   Не в силах больше выдерживать его взгляд, Гарнет принялась за хлеб с джемом:
   — М-м-м… недурно…
   — У тебя новая прическа с утра, — заметил Флинт.
   Она застенчиво провела рукой по полосам:
   — Просто собрала сзади и завязала лентой. Проще будет расчесывать.
   — А выглядит очень мило.
   — Ладно, Флинт, с какой стати ты меня расхваливаешь?
   — Выпрашиваю джем, — расплылся он в улыбке. — Готов поспорить, он только что приготовлен.
   Гарнет отломила кусочек хлеба и намазала его яблочным джемом. Потом поднесла Флинту к губам, и он ухватил лакомство ртом чуть ли не вместе с ее пальцами. Его брови одобрительно поднялись.
   — Еще кусочек?
   — А в обмен возьми у меня бекон. — Он протянул зажатую между пальцами полоску мяса. — Кусай.
   Так они и кормили друг друга. Флинт предлагал или яйцо на вилке, или кусочек бекона, а в обмен получал сдобренный джемом хлеб. В конце концов Гарнет поняла, что съела не меньше целого яйца и пару полосок мяса.
   — Флинт, ты заставил меня проглотить плотный завтрак!
   Он рассмеялся и оттолкнул стул:
   — Тебя надо немного подкормить. Не могу же я допустить, чтобы моя любимая игрушка превратилась в кожу да кости.
   Гарнет тоже расхохоталась. Флинт, явно довольный, что не остался в долгу, бросил на стол несколько монет.
   — Нам предстоит долгий путь.
   — Забегу на кухню: отнесу посуду и попрощаюсь с Мод.
   — А я схожу за лошадьми.
 
   В дороге с Флинтом вдвоем было гораздо спокойнее. Но в остальном Гарнет с тем же успехом могла совершить путь одна. Он ехал ровным шагом, но хранил гробовое молчание, и Гарнет прикидывала, о чем он раздумывал во время долгого перегона.
   Момент прибытия на ранчо «Трипл-М» мог бы оказаться неприятным, но его скрасили приветливые улыбки всех Маккензи. Никаких вопросов о причине отъезда и возвращения — даже от маленького Джошуа.
   За ужином Гарнет показалось, что Хани взволнована.
   — В чем дело? — тихо спросила она.
   — Ах, Гарнет, — ответила женщина, — Люк велел мне составить список вещей, которые потребуются в дороге, а я понятия не имею. Конечно, я правила фургоном из Миссури в Калифорнию, но заботилась лишь о самой себе. А тут целый отряд. — В ее глазах появилась надежда. — Может быть, ты что-нибудь придумаешь?
   — Боюсь, что нет. Мне точно так же доводилось путешествовать одной. А чаще и этого не требовалось. Кто-нибудь приглашал меня к себе в фургон.
   — Люк собирается завтра в город попросить в банке ссуду на перегон. И хочет, чтобы я прикинула, во что обойдется нам провизия. — Хани в отчаянии покачала головой. — Просто не знаю, что ему сказать.
   — Уверена, что Мод ответила бы на этот вопрос. Она привыкла готовить на уйму народу. Может быть, съездить вместе с Люком в город и поговорить с ней? Наверняка, она даст нам дельный совет.
   — Наверняка, — вздохнула с облегчением Хани. — Скажу Люку, что мы едем в Калико с ним.
   — Может, кто-нибудь еще захочет прокатиться со мной? — поинтересовался старший Маккензи, когда узнал о планах жены и Гарнет.
   — Я! Я! — закричал Джошуа.
   — А я нет, — отрезал Флинт. — Попробую заарканить нескольких мустангов из тех, что видел.
   — А ты, Клив?
   — Пожалуй, поеду с Флинтом. К тому же, когда мы в субботу отправимся в город на железнодорожный праздник, я собираюсь провести там ночь.
   — А что ты будешь делать в Калико целую ночь, дядя Клив? — заинтересовался Джошуа.
   Все с интересом уставились на Клива, ожидая, как он выкрутится из щекотливого положения. Воцарилось гробовое молчание, наконец Клив ответил:
   — Не хочу утомлять лошадь, гоняя ее в один день туда и обратно.
   Джошуа нахмурился, что-то обдумывая.
   — Значит, поэтому… дядя Флинт и Гарнет ночевали в городе, — наконец решил он. И с беспокойством посмотрел на отца: — Д наши лошади не устанут, если мы сразу же уедем?
   Люк в который раз за эти дни мученически и с укоризной посмотрел на младшего брата:
   — Нам придется возвращаться — кто-то должен кормить скот. А сейчас ступай-ка лучше в постель. Мы отправляемся рано утром.
 
   Раннее утро следующего дня выдалось на славу. Гарнет снова направлялась в Калико, но на сей раз в фургоне, которым правила Хани. Джош сидел между ними, Амиго трусил вслед за повозкой, а Люк восседал на своем жеребце.
   — А почему все братья Маккензи ездят на жеребцах одинаковой мышиной масти? — полюбопытствовала Гарнет.
   — Потому что им всем нравятся такие лошади, — незамедлительно вмешался Джош. — Я их уже спрашивал.
   — Как же они их различают? Жеребцы похожи друг на друга как капли воды.
   — Свою лошадь узнать нетрудно. Об этом я тоже спрашивал, — последовал ответ.
   Люк усмехнулся:
   — Это правда, Гарнет. Собственного коня отличить просто. Так мать находит в толпе ребенка. Или муж в темноте — жену. — Он посмотрел на Хани, их взгляды встретились, и супруги долго и нежно глядели друг на друга.
   А Гарнет про себя подумала: «Сапфировые глаза братьев Маккензи могут быть такими же убийственными, как их грозные револьверы».
   Как только компания оказалась в Калико, все прямиком отправились в закусочную Мод. Хозяйка обнялась с женщинами, потискала вволю Джоша и предложила всем перекусить. Перед каждым оказалась полная тарелка мяса под острым красным соусом и добрый ломоть шоколадного пирога. Покончив с завтраком, Люк отправился в банк, прихватив с собой сынишку.
   Гарнет и Хани принялись объяснять хозяйке причину своего появления в городе. Добрейшая Мод сразу же принялась добросовестно перечислять необходимые в дороге продукты. Но на нетронутом листе бумаги не появилось еще ни единой записи, как вернулся Люк, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
   — В чем дело, Люк?
   — Этот жулик Кифер сказал, что ему нужно крепко подумать, прежде чем он ссудит мне денег. Я уж предлагал ему закладную под ранчо.
   — Значит, гонишь скот в Абилин. — Мод плутовато посмотрела на Маккензи и перевела взгляд на Хани и Гарнет. — Я была бы счастливее хорька в курятнике, если бы смогла оказаться в вашей шкуре, девочки.
   — Но почему, Мод? — удивился Люк. — Бог свидетель, им предстоит нелегкое путешествие.
   — Послушай, а тебе не нужна лишняя стряпуха?
   — Лишняя стряпуха? Ты, Мод, настырная, как паровоз. Сама прекрасно знаешь, женщинам и детям не место среди гуртовщиков. Своих мы берем, потому что девать некуда.
   — Ты рассуждаешь так, словно мне никогда не приходилось держать в руках ружья. Я родилась в этом городе более пятидесяти лет назад — на сколько более, пожалуй, говорить не стану — и много раз отбивалась от команчей, мексиканцев, приграничных бандитов и всех, кто считал меня легкой добычей. Более пятидесяти лет назад! За это время над Техасом сменилось столько флагов, что и не сосчитать. Но я ни разу не видела ни большого города, ни железной дороги — только слышала о них. Что мне остается делать? Только складывать деньги к Киферу в банк.
   — А почему ты не хочешь поехать на дилижансе в Форт-Уэрт или на поезде в Сент-Луис? — ласково спросила Гарнет.
   — И поеду, милая, если вы возьмете меня в Абилин. — Мод покосилась на Люка. — А захочу, доберусь до самого Сан-Франциско — теперь дорога идет через всю страну.
   — Ну-ну, Мод, — усмехнулся Люк, — не надо заставлять меня чувствовать себя виноватым. Я знаю, ты женщина независимая и можешь в любое время отправиться куда душа пожелает.
   Мод посмотрела Маккензи прямо в глаза и гордо выпрямилась:
   — Моя душа желает ехать с вами в Абилин.
   — А что же будет с закусочной?
   — Выставлю в окне табличку «Закрыто», на дверях повешу замок, а народ пусть для разнообразия обедает в гостинице.
   — Хорошо, Мод, — сдался Люк. — Я поговорю с братьями. Один я ничего не решаю.
   Хозяйка закусочной подмигнула Хани и Гарнет:
   — Предлагаю сделку. Брось ты этого скупердяя Кифера. Я одолжу тебе денег, сынок, а сама буду править походной кухней. — И поскольку Маккензи, судя по всему, продолжал колебаться, заговорила настойчивее: — К тому же ничего не придется покупать. У меня есть все, что нужно в дороге: чайники, ложки, плошки.
   — С каждой минутой твое предложение становится все интереснее, — признался Люк.
   — Так что же тебе мешает согласиться?
   — Я же говорил — мне нужно посоветоваться с Флинтом и Кливом. Они тоже участвуют в деле и вряд ли обрадуются тому, что с нами поедет еще одна женщина.
   — А ты скажи им про меня вот что: Мод не просто женщина, а женщина лишь наполовину. А на другую половину — волчица, прошедшая все круги ада. Она коварнее и злее многих мужчин и способна выбраться из любой передряги.
   Пока решался вопрос, Хани взволнованно переглядывалась с Гарнет и наконец подала голос:
   — Если Мод будет править кухней, я смогу вести еще один фургон.
   — М-да, еще один фургон иметь бы неплохо, — задумчиво проговорил Люк. И наконец поднял глаза на хозяйку закусочной. — Ладно, Мод. Хоть с братьями я не могу не посоветоваться, но знаю, что они, как никто, за меня горой и всегда готовы прикрыть мою задницу. Так что будем считать, что сделка состоялась.
   Возликовавшие Гарнет и Хани бросились на шею Мод с поцелуями и объятиями. А Люк и Джош слушали их восторженные восклицания.
   — А ты что скажешь, сынок?
   Подражая отцу, Джош гордо подбоченился и, расставив ноги, покачал головой:
   — Боюсь, дяде Флинту это не понравится, — потом улыбнулся, обнажая щербинку от выпавшего зуба, и весело заключил: — Если тетя Мод поедет с нами, у нас каждый день будет шоколадный пирог.
   — Ну-ка, девчонки, присядем и прикинем, чего нам не хватает, — предложила хозяйка закусочной. — Прежде всего потребуется походная кухня. — Она посмотрела на Люка. — Знаешь Бена Фрэнкса? Раньше он здесь часто бывал. Продает «Флайнг-Ф» и насовсем перебирается в Нью-Йорк. Готова поспорить, что походную кухню у него можно купить меньше чем за сотню.
   — Поговорю с ним в субботу на железнодорожном празднике. Надеюсь, он будет?
   — Бог мой, Люк! На праздник явятся все, — уверила его Мод.
   — Идем, Джош. — Глава семейства решительно поднялся. — Кое-что купим и вернемся назад. А вы, леди, если не успеете все обмозговать вместе с Мод, продолжите в субботу.
   Как только Люк с сынишкой вышли, хозяйка закусочной поднялась и выставила в окне табличку «Закрыто».
   — Разговор у нас важный, поэтому приступим сразу. — Мод вернулась к столу, гордо подбоченилась, оглядела женщин с жизнерадостной улыбкой и издала победный клич: — Йо-хо-хо!

Глава 18

   Как и следовало ожидать, Флинт отнюдь не обрадовался, узнав, что с ними засобиралась Мод:
   — Нам нужен еще один гуртовщик, а не повар, да к тому же баба!
   — Успокойся. Я тебе все объясню. — Люк рассказал о неожиданных препятствиях и, вооружившись теми же доводами, что и Мод, принялся отстаивать свое решение. — Не понимаю, чем Мод отличается от старины Бена Фрэнкса.
   — А я очень даже понимаю, — досадовал Флинт. — Старикана хотя бы время от времени можно использовать во время ночного перегона, а женщину ни при какой погоде ночью на работу не пошлешь. Так что мы втроем будем спать в своих седлах уже на полпути к Абилину.
   — Извини, старина, но другого пути у нас нет. Без денег нам далеко не уехать.
   Флинт направился к двери, но, взявшись за ручку, на секунду задержался:
   — Пойми, дело не во мне. У нас не хватает рук. А сэтими… — Он бросил в сторону женщин долгий взгляд и, круто повернувшись, стремительно вышел.
   — С радостью бы тебе помог, — проговорил Клив, когда дверь за Флинтом закрылась. — Но я заплатил за быка и телок и теперь совершенно на мели. Не хватит даже на хорошую ставку в далласском казино. А то бы по-быстрому сшиб деньжат.
   — Сыграть в Далласе? — оживилась Хани.
   — И думать не смей. — Люк сердито посмотрел на жену.
   — Помню, помню: Люк не вернется в шерифы, а Хани не сядет за карточный стол, — отозвалась она.
   — Пожалуй, мне лучше поспешить за Флинтом, — встрепенулся Клив. — Помогу ему укротить диких лошадок.
   — Погоди, и я с тобой, — поднялся Люк. А вслед за мужчинами молча увязались Джошуа и Амиго.
   Когда женщины остались одни, Гарнет спросила:
   — А что это вы говорили о карточных играх?
   — Ах, это… Когда я была помоложе, то путешествовала с актерами и научилась играть в покер. И должна сказать, играла недурно, не хуже Клива. Тогда я нередко садилась за карточный стол в Стоктоне, где Люк был шерифом, и однажды играла с самим Чарли Уолденом. Можешь себе представить? С тех пор Люк не хочет, чтобы я садилась играть с незнакомцами. Говорит, что вокруг нас дурных людей пруд пруди и в два счета можно попасть в переплет. Тогда мы заключили соглашение: Люк никогда не вернется в шерифы, а я бросаю покер.
   Хани села за стол и подперла подбородок тыльной стороной ладони:
   — Как ты думаешь, Гарнет, не ошибается ли Люк, собираясь гнать стадо в Абилин? Не лучше ли поставить на этом крест и взять то, что можно получить здесь?
   Гарнет перегнулась через стол и взяла подругу за руку:
   — Не знаю, что и сказать, Хани. Я доверяю суждению Люка. Он мне кажется человеком здравомыслящим.
   Хани удивленно подняла глаза:
   — А суждению Флинта ты не доверяешь?
   — Кое в чем. Но он часто пытается найти во всем недостатки и предполагает самое худшее. Люк осмотрительнее, но если что-то решил, от своего не отступится. Вдвоем они прекрасно дополняют друг друга.
   — А какое место ты отводишь Кливу?
   — Должна сказать тебе честно: Клив Маккензи меня ни на секунду не ввел в заблуждение. За очаровательными и легкими манерами скрывается здравый ум и железная воля. Если бы он считал, что перегон скота невозможен, то давно бы предложил другое решение.
   Хани устало поднялась на ноги:
   — Что ж, будем надеяться, что втроем они выбрали верный путь.
   Гарнет спустилась к загону. Взнузданный мустанг со спутанными передними ногами был привязан к столбу, а Флинт пытался оседлать измученное животное. Он взял попону и приблизился к лошади — та попятилась, пока не наткнулась на забор.
   Флинт навалился на мустанга всем телом и прижал к жердям. Левой рукой накинул на круп попону, а правой ухватил тяжелое седло. Почувствовав на спине его вес, мустанг встал на дыбы.
   Гарнет вздрогнула, увидев, как Флинт опрокинулся навзничь. Но прежде чем мустанг сумел сбросить седло, Маккензи уже стоял на ногах и затягивал подпругу.
   Отвязав от столба поводья, он крепко зажал их в руке. Мустанг заартачился, но Флинт схватил его за ухо и начал крутить.
   Боль настолько поразила животное, что на секунду оно остолбенело, и, улучив момент, наездник вскочил в седло.
   — Освобождай!
   Люк развязал веревку, стягивавшую передние ноги мустанга. Сначала конь невольно попятился, потом присел, согнувшись почти пополам и стараясь скинуть со спины наездника.
   — Вперед, Флинт! — закричал Люк, а Клив свистнул и зааплодировал:
   — Крепче держи, братишка! Не давай этой кляче опускать голову!
   Поединок между лошадью и человеком продолжался — девятьсот фунтов фыркающих и брыкающихся лошадиных сил против двухсот фунтов твердого упорства. Бесконечные минуты костоломной, зубодробительной дуэли. Наконец мустанг начал уставать. Флинт поддернул поводья и заставил его стать спокойно. Потом спрыгнул с седла и привязал к забору.
   — Твоя очередь, братишка. — Он устало облокотился о жерди.
   Клив перемахнул через забор и вскочил в седло измученного мустанга.
   — Что он собирается делать?
   — Чуть-чуть попугать, — ответил Люк.
   — Боюсь показаться невежественной, — продолжала Гарнет, — но ваш западный говор для меня иногда сплошная загадка. Что значит «попугать»?
   — Просто будет щелкать у морды кнутом и хлопать ладонью по попоне. Эти лошади не должны пугаться и шарахаться от неожиданных движений. К сожалению, у нас нет времени, чтобы научить их, как врезаться и выскакивать из стада. Этим им придется овладеть по дороге.
   — Довольно сурово, Люк, — невесело заметила Гарист.
   — Было бы побольше времени, мы бы дали возможность лошадям к нам привыкнуть. Но скоро надо выступать. А мы не можем этого сделать без по крайней мере тридцати лошадей. Не помешало бы и больше. Поэтому все, что в наших силах, — это приучить их к седлу и немного попугать.
   Люк отошел и спутал ноги следующему мустангу. И процесс объездки начался заново. Гарнет покачала головой и направилась к дому.