Страница:
Насчет помады Саманта сомневалась. Собираясь на побережье за принцем, она накупила яркой косметики, уместной на пляжных вечеринках, но явно неподходящей при покупке лошадей. Саманта вывернула косметичку и посмотрела, что у нее есть. Так, ярко-красная и вишневая помады и блеск для губ цвета фуксии. Ей нужно что-то более нейтральное, если она не хочет с утра пораньше смахивать на куклу Барби. В конце концов девушка просто нанесла на губы немножко бальзама. Продавщица в магазине говорила, что лучше недосолить, чем переборщить.
А как насчет духов? Стоит или не стоит?
Чуть-чуть можно, решила она, нанося по капельке за уши. Аромат был свежий и ненавязчивый.
И наконец, прическа. Саманта уложила волосы феном – после того как над ними поработал стилист, она легко справлялась с укладкой. Волосы легли непринужденно, но очень красиво. И самое главное – сексуально.
Саманта задумалась, а потом собрала волосы в конский хвост. Одно дело – стараться выглядеть хорошо, совсем другое – стараться выглядеть сексуально. Она же собиралась взяться за ум!
Старые стенные часы на кухне показывали без четверти девять. Стараясь унять бабочек, порхавших в ее животе, Саманта подхватила джинсовую куртку и пошла к дверям.
Без пяти девять она подъехала к крыльцу особняка.
Девушка позвонила и ожидала, что дверь откроет Клео, как обычно. Но на пороге стоял Бандар с корзинкой для пикника в руках.
Он выглядел много лучше, чем позавчера вечером. Наверное, справился с разницей во времени. На нем были черные джинсы и белая рубашка поло – все это невероятно ему шло. Кольца на его пальцах отсутствовали, зато на запястье красовались серебряные часы. Его черные волнистые волосы были еще влажными душа, и это опять вызвало самые волнующие образы в голове Саманты. Она попыталась их прогнать, но видение всплывало перед глазами снова и снова – обнаженный араб стоит в душе и струи воды стекают по его смуглой коже. Бабочки в ее животе закружились вихрем.
– Клео сказала, что на ферме не будут кормить, – объяснил он, когда Саманта поглядела на корзинку для пикника. – Она уложила нам еду. Говорит, что там очень живописно и мы сможем устроить себе славный пикник.
Саманту охватила настоящая паника, но она и бровью не повела.
– Прекрасно, – сказала она. – Мы можем ехать?
– Я весь ваш, – ответил шейх.
Весь ее. Он над ней смеется! Он даже не посмотрел на нее! Едва взглянул. Она так старалась, и ради чего?
Саманта молча повернулась и пошла к машине. Не то чтобы она сердилась на него. Главным образом она сердилась на себя.
– Поставьте корзину на заднее сиденье, – резко сказала она, садясь за руль и заводя мотор. – Как это похоже на Клео – уложить провизии на полк доя двух людей, которые вообще не собираются устраивать никакого пикника.
Саманта тронулась с места, едва Бандар сел в машину. Он даже не успел захлопнуть дверцу.
– Разве мы спешим? – спросил шейх сухо, пристегивая ремень безопасности. – Аукцион начнется только в час дня.
– Тревор дал мне каталог. Он отметил кобыл, которых, по его мнению, стоит купить, общим счетом десять. Чтобы осмотреть десять лошадей, у меня уйдет все утро.
– Я буду решать, каких лошадей вам стоит осмотреть, – сказал Бандар со своим неотразимым высокомерием, так запомнившимся ей при первой встрече. – И каких купить.
Саманта стиснула зубы. Но в то же время она была ему благодарна. Когда шейх вел себя так, то ни капельки ей не нравился. Все, что ей сейчас хотелось, – врезать по его голливудским зубам.
– Далеко до этой фермы? – спросил Бандар, когда они выехали на шоссе.
– Приблизительно полчаса.
– Вы там бывали прежде?
– Нет.
– Но вы знаете дорогу?
– Рэй объяснил мне, как ехать.
– Некоторые женщины не очень хорошо ориентируются.
– В отличие, от большинства мужчин, вы хотите сказать? – парировала Саманта, бросив на своего пассажира свирепый взгляд.
Шейх был явно шокирован, но тут же рассмеялся.
– Как я уже сказал вам при первой встрече, вы очень дерзкая женщина. Но вы все равно мне нравитесь, – добавил он.
– Я должна вас за это поблагодарить?
Она чувствовала его взгляд, но не отрываясь грела на дорогу.
– Я и не знал, что так вам неприятен.
Саманта вздрогнула. Но по размышлении решила не вступать с ним в пререкания. Бандар, конечно, был невыносим. Однако почти любой человек стал бы таким же, если бы родился мультимиллионером и все окружающие пресмыкались бы перед ним.
– Вы мне не неприятны, – сказала она. – Меня просто… коробит ваше поведение.
– Что вы имеете в виду?
– В моей стране считается невежливым игнорировать мнение других людей.
– Игнорировать мнение других людей? – повторил он задумчиво. – Хорошее выражение. Мне нравится. Но, разумеется, я никогда ничего подобного не делал. Я только расставил точки над «i». Али попросил меня представлять его на этом аукционе. И в соответствии с этим я буду принимать решения.
Али всегда советуется со своими служащими при покупке лошадей. Он прислушивается к ним. Я нимало не сомневаюсь в вашей компетентности, но в местных лошадях Тревор разбирается гораздо лучше. И это будет очень странно и несправедливо, если вы проигнорируете его советы.
– Понимаю. Да, понимаю. Я обязательно посмотрю кобыл, которых Тревор отметил в каталоге. Но не буду их покупать, если они мне не понравятся.
– Или если я найду у них дефекты, – упрямо добавила Саманта.
– Я и не помыслю купить лошадь, которую вы не одобрите на все сто процентов.
– В таком случае нам предстоит не так уж много покупок. Безупречных лошадей мало.
– Я последую любым вашим рекомендациям, Саманта. Вы довольны?
– Более чем. Почему бы вам пока не перелистать каталог? Он в отделении для перчаток. Посмотрите, что отметил Тревор, может быть, еще кого-нибудь выберете. Кобыл какого возраста вы предпочитаете?
– Молодых, – ответил он, открывая отделение для перчаток и доставая каталог. – Я предпочитаю молодых. И я люблю, когда они хороши на беговой дорожке. Это значит, у них есть темперамент, который они смогут передать потомству.
– Да, хорошую мамку найти трудно.
– Мамку? Я никогда не слышал такого названия прежде. У вас тут много интересных выражений.
– Очень много. Большинство непечатные. Но у вас тоже много интересных выражений, наверное. Вчера вечером вы сказали фразу, которая нас всех заинтриговала. Иншам что-то еще.
– Инш Аллах.
– Да, вот именно. Что это означает?
– Это означает – с божьей помощью. С помощью Аллаха.
– Вы же сказали, что нерелигиозны?
– Я не люблю фальшь, которую люди разводятвокруг религии. Но я верю в Аллаха. И в загробную жизнь. Если в это не верить, то все становится абсолютно бессмысленным. Жизнь. Смерть. Особенно смерть.
– Я понимаю, о чем вы, – сказала Саманта. – Моя мать умерла сразу после того, как я родилась. Было бы грустно думать, что она не видела, как я росла, как живу теперь. Но не будем говорить о смерти. Меня это всегда угнетало. Сегодня прекрасный день, и нам предстоит заняться тем, что нам обоим нравится. Лошадьми, – поспешно добавила она, поймав его насмешливый взгляд.
Шейх улыбнулся.
– Вы уже меня изучили.
– Я многое могу узнать о человеке по тому, как он держится в седле.
– Да. Для истинного лошадника лошади – это все. Я не мог бы жить без них.
– С вашими деньгами вам и не придется.
– Правда, – согласился он. – Живи да радуйся.
– Точно. Хорошая у вас жизнь.
Шейх посмотрел на нее и рассмеялся. Саманта наконец начала успокаиваться, руки уже не так судорожно сжимали руль. Паника, которую вызывала в ней эта поездка, сменилась радостным предвкушением. Посмотрим, сможет ли она найти золото среди пустой руды. Интересно, Бандар и вправду так хорошо разбирается в лошадях, как говорит?
– Вы такой счастливчик, Бандар. Вы же можете позволить себе купить любую лошадь, какую пожелаете. Вы хоть понимаете это?
Бандар оторвался от каталога.
– Я никогда об этом не думал. Человек рождается богатым либо бедным. Но потом он сам решает, какой будет его жизнь. После того как мой отец умер, я значительно умножил свое состояние. Сам. И поэтому имею право покупать, что хочу.
Саманта не стала с ним спорить, но подумала, что родиться богатым – это все-таки большое преимущество.
– В один прекрасный день, – сказала она, – я поеду на аукцион элитных лошадей и куплю себе потрясающего жеребца.
– Не кобылу?
– О, нет. Я люблю жеребцов.
– Элитные жеребцы дорого стоят, – предупредил ее Бандар.
– Я неплохо зарабатываю. Когда-нибудь у меня будет собственная ветеринарная практика и я буду зарабатывать еще больше.
– У вас нешуточные амбиции.
– Девушкам позволено иметь амбиции в этой стране, – ответила она едко.
– Может, напомнить вам, что я живу в Англии?
– Возможно, но вы все же арабский шейх, воспитанный в иной культуре. Пару десятилетий взад вы имели бы гарем, полный страстных и покорных рабынь. И вам это не казалось бы странным.
– Вы правы. Гарем, полный страстных и покорных рабынь, – привлекательная перспектива. Мужчина по своей природе полигамен. Мусульманам все еще позволяется иметь до четырех жён.
– Но вы не мусульманин.
– Не мусульманин и не женат.
– Но у вас есть подруга в Англии?
– Три подруги.
– Три?! И они согласны на такое?
– Они не жаловались.
Саманта предполагала, что его репутация плейбоя оправданна. Но три женщины одновременно! Это просто отвратительно!
– А как насчет вас, Саманта? У вас есть друг?
– В настоящее время нет, – ответила она с вновь пробудившимся раздражением.
– Боюсь, вы не очень любите мужчин.
– Я очень люблю мужчин.
– Но лошадей вы любите больше.
– А вы любите лошадей намного больше, чем женщин. Если бы вы любили женщин, то не обращались бы с ними так ужасно. Я думаю, сейчас лучше оставить эту тему, пока вы и вправду не стали мне неприятны. Нам предстоит провести вместе весь день, так что давайте будем придерживаться деловых вопросов. Согласны?
Девушка повернулась к нему. Шейх выглядел растерянным, будто не знал, что с ней делать.
– Ладно, признаю, я не похожа на нормальную женщину. – Саманта решила прояснить ситуацию, прежде чем та выйдет из-под контроля. – Я, наверно, излишне самоуверенная и резкая, и знаю, со мной бывает нелегко. Но зато я прямой и честный человек, и это, надеюсь, многое искупает. Вы мне нравитесь, Бандар, несмотря на ваши сомнительные моральные принципы. Человек, который так любит лошадей, не может быть плохим. У вас наверняка есть хорошие качества, хотя я слабо представляю, какие именно.
Теперь араб смотрел на нее, открыв рот.
– Я обещаю остаток дня быть как минимум любезной, – продолжила она. – Если вы обещаете больше не досаждать мне своими рассказам о вашем сомнительном образе жизни. Идет?
Шейх раздраженно затряс головой.
– У меня вовсе не сомнительный образ жизни, – горячо возразил он.
– Вы спите с тремя женщинами одновременно. Разве не так?
– Нет, не так, – сказал шейх с негодованием. – Я сплю с каждой из них отдельно. Я вовсе не устраиваю групповые оргии.
– Прекрасно! Спасибо, что объяснили! Это же совсем другое дело!
Бандар облегченно вздохнул.
– Я рад, что мы это выяснили. А то бы вы еще подумали, что я какой-то развратник.
Саманта сдалась. Он живет как мартовский кот и при этом не считает себя развратником. Когда позапрошлым вечером шейх говорил о тяжелом для самца переходе от насыщенной сексуальной жизни к полному безбрачию, он и вправду говорил о себе.
Интересно, как же Бандар справляется здесь, где некому греть его постельку? Возможно, он уже затащил в нее какую-нибудь местную девицу, Саманта не удивилась бы. Этот человек – воплощённая сексуальность. Ему стоит только пальцем поманить, и провинциальные дурочки кинутся за ним толпой. Как и лондонские светские львицы.
Эти мысли разозлили Саманту еще больше.
К счастью, они уже почти приехали. Пора подумать о лошадях, а не о Бандаре, порхающем от одной женщины к другой, из одной постели в другую.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
А как насчет духов? Стоит или не стоит?
Чуть-чуть можно, решила она, нанося по капельке за уши. Аромат был свежий и ненавязчивый.
И наконец, прическа. Саманта уложила волосы феном – после того как над ними поработал стилист, она легко справлялась с укладкой. Волосы легли непринужденно, но очень красиво. И самое главное – сексуально.
Саманта задумалась, а потом собрала волосы в конский хвост. Одно дело – стараться выглядеть хорошо, совсем другое – стараться выглядеть сексуально. Она же собиралась взяться за ум!
Старые стенные часы на кухне показывали без четверти девять. Стараясь унять бабочек, порхавших в ее животе, Саманта подхватила джинсовую куртку и пошла к дверям.
Без пяти девять она подъехала к крыльцу особняка.
Девушка позвонила и ожидала, что дверь откроет Клео, как обычно. Но на пороге стоял Бандар с корзинкой для пикника в руках.
Он выглядел много лучше, чем позавчера вечером. Наверное, справился с разницей во времени. На нем были черные джинсы и белая рубашка поло – все это невероятно ему шло. Кольца на его пальцах отсутствовали, зато на запястье красовались серебряные часы. Его черные волнистые волосы были еще влажными душа, и это опять вызвало самые волнующие образы в голове Саманты. Она попыталась их прогнать, но видение всплывало перед глазами снова и снова – обнаженный араб стоит в душе и струи воды стекают по его смуглой коже. Бабочки в ее животе закружились вихрем.
– Клео сказала, что на ферме не будут кормить, – объяснил он, когда Саманта поглядела на корзинку для пикника. – Она уложила нам еду. Говорит, что там очень живописно и мы сможем устроить себе славный пикник.
Саманту охватила настоящая паника, но она и бровью не повела.
– Прекрасно, – сказала она. – Мы можем ехать?
– Я весь ваш, – ответил шейх.
Весь ее. Он над ней смеется! Он даже не посмотрел на нее! Едва взглянул. Она так старалась, и ради чего?
Саманта молча повернулась и пошла к машине. Не то чтобы она сердилась на него. Главным образом она сердилась на себя.
– Поставьте корзину на заднее сиденье, – резко сказала она, садясь за руль и заводя мотор. – Как это похоже на Клео – уложить провизии на полк доя двух людей, которые вообще не собираются устраивать никакого пикника.
Саманта тронулась с места, едва Бандар сел в машину. Он даже не успел захлопнуть дверцу.
– Разве мы спешим? – спросил шейх сухо, пристегивая ремень безопасности. – Аукцион начнется только в час дня.
– Тревор дал мне каталог. Он отметил кобыл, которых, по его мнению, стоит купить, общим счетом десять. Чтобы осмотреть десять лошадей, у меня уйдет все утро.
– Я буду решать, каких лошадей вам стоит осмотреть, – сказал Бандар со своим неотразимым высокомерием, так запомнившимся ей при первой встрече. – И каких купить.
Саманта стиснула зубы. Но в то же время она была ему благодарна. Когда шейх вел себя так, то ни капельки ей не нравился. Все, что ей сейчас хотелось, – врезать по его голливудским зубам.
– Далеко до этой фермы? – спросил Бандар, когда они выехали на шоссе.
– Приблизительно полчаса.
– Вы там бывали прежде?
– Нет.
– Но вы знаете дорогу?
– Рэй объяснил мне, как ехать.
– Некоторые женщины не очень хорошо ориентируются.
– В отличие, от большинства мужчин, вы хотите сказать? – парировала Саманта, бросив на своего пассажира свирепый взгляд.
Шейх был явно шокирован, но тут же рассмеялся.
– Как я уже сказал вам при первой встрече, вы очень дерзкая женщина. Но вы все равно мне нравитесь, – добавил он.
– Я должна вас за это поблагодарить?
Она чувствовала его взгляд, но не отрываясь грела на дорогу.
– Я и не знал, что так вам неприятен.
Саманта вздрогнула. Но по размышлении решила не вступать с ним в пререкания. Бандар, конечно, был невыносим. Однако почти любой человек стал бы таким же, если бы родился мультимиллионером и все окружающие пресмыкались бы перед ним.
– Вы мне не неприятны, – сказала она. – Меня просто… коробит ваше поведение.
– Что вы имеете в виду?
– В моей стране считается невежливым игнорировать мнение других людей.
– Игнорировать мнение других людей? – повторил он задумчиво. – Хорошее выражение. Мне нравится. Но, разумеется, я никогда ничего подобного не делал. Я только расставил точки над «i». Али попросил меня представлять его на этом аукционе. И в соответствии с этим я буду принимать решения.
Али всегда советуется со своими служащими при покупке лошадей. Он прислушивается к ним. Я нимало не сомневаюсь в вашей компетентности, но в местных лошадях Тревор разбирается гораздо лучше. И это будет очень странно и несправедливо, если вы проигнорируете его советы.
– Понимаю. Да, понимаю. Я обязательно посмотрю кобыл, которых Тревор отметил в каталоге. Но не буду их покупать, если они мне не понравятся.
– Или если я найду у них дефекты, – упрямо добавила Саманта.
– Я и не помыслю купить лошадь, которую вы не одобрите на все сто процентов.
– В таком случае нам предстоит не так уж много покупок. Безупречных лошадей мало.
– Я последую любым вашим рекомендациям, Саманта. Вы довольны?
– Более чем. Почему бы вам пока не перелистать каталог? Он в отделении для перчаток. Посмотрите, что отметил Тревор, может быть, еще кого-нибудь выберете. Кобыл какого возраста вы предпочитаете?
– Молодых, – ответил он, открывая отделение для перчаток и доставая каталог. – Я предпочитаю молодых. И я люблю, когда они хороши на беговой дорожке. Это значит, у них есть темперамент, который они смогут передать потомству.
– Да, хорошую мамку найти трудно.
– Мамку? Я никогда не слышал такого названия прежде. У вас тут много интересных выражений.
– Очень много. Большинство непечатные. Но у вас тоже много интересных выражений, наверное. Вчера вечером вы сказали фразу, которая нас всех заинтриговала. Иншам что-то еще.
– Инш Аллах.
– Да, вот именно. Что это означает?
– Это означает – с божьей помощью. С помощью Аллаха.
– Вы же сказали, что нерелигиозны?
– Я не люблю фальшь, которую люди разводятвокруг религии. Но я верю в Аллаха. И в загробную жизнь. Если в это не верить, то все становится абсолютно бессмысленным. Жизнь. Смерть. Особенно смерть.
– Я понимаю, о чем вы, – сказала Саманта. – Моя мать умерла сразу после того, как я родилась. Было бы грустно думать, что она не видела, как я росла, как живу теперь. Но не будем говорить о смерти. Меня это всегда угнетало. Сегодня прекрасный день, и нам предстоит заняться тем, что нам обоим нравится. Лошадьми, – поспешно добавила она, поймав его насмешливый взгляд.
Шейх улыбнулся.
– Вы уже меня изучили.
– Я многое могу узнать о человеке по тому, как он держится в седле.
– Да. Для истинного лошадника лошади – это все. Я не мог бы жить без них.
– С вашими деньгами вам и не придется.
– Правда, – согласился он. – Живи да радуйся.
– Точно. Хорошая у вас жизнь.
Шейх посмотрел на нее и рассмеялся. Саманта наконец начала успокаиваться, руки уже не так судорожно сжимали руль. Паника, которую вызывала в ней эта поездка, сменилась радостным предвкушением. Посмотрим, сможет ли она найти золото среди пустой руды. Интересно, Бандар и вправду так хорошо разбирается в лошадях, как говорит?
– Вы такой счастливчик, Бандар. Вы же можете позволить себе купить любую лошадь, какую пожелаете. Вы хоть понимаете это?
Бандар оторвался от каталога.
– Я никогда об этом не думал. Человек рождается богатым либо бедным. Но потом он сам решает, какой будет его жизнь. После того как мой отец умер, я значительно умножил свое состояние. Сам. И поэтому имею право покупать, что хочу.
Саманта не стала с ним спорить, но подумала, что родиться богатым – это все-таки большое преимущество.
– В один прекрасный день, – сказала она, – я поеду на аукцион элитных лошадей и куплю себе потрясающего жеребца.
– Не кобылу?
– О, нет. Я люблю жеребцов.
– Элитные жеребцы дорого стоят, – предупредил ее Бандар.
– Я неплохо зарабатываю. Когда-нибудь у меня будет собственная ветеринарная практика и я буду зарабатывать еще больше.
– У вас нешуточные амбиции.
– Девушкам позволено иметь амбиции в этой стране, – ответила она едко.
– Может, напомнить вам, что я живу в Англии?
– Возможно, но вы все же арабский шейх, воспитанный в иной культуре. Пару десятилетий взад вы имели бы гарем, полный страстных и покорных рабынь. И вам это не казалось бы странным.
– Вы правы. Гарем, полный страстных и покорных рабынь, – привлекательная перспектива. Мужчина по своей природе полигамен. Мусульманам все еще позволяется иметь до четырех жён.
– Но вы не мусульманин.
– Не мусульманин и не женат.
– Но у вас есть подруга в Англии?
– Три подруги.
– Три?! И они согласны на такое?
– Они не жаловались.
Саманта предполагала, что его репутация плейбоя оправданна. Но три женщины одновременно! Это просто отвратительно!
– А как насчет вас, Саманта? У вас есть друг?
– В настоящее время нет, – ответила она с вновь пробудившимся раздражением.
– Боюсь, вы не очень любите мужчин.
– Я очень люблю мужчин.
– Но лошадей вы любите больше.
– А вы любите лошадей намного больше, чем женщин. Если бы вы любили женщин, то не обращались бы с ними так ужасно. Я думаю, сейчас лучше оставить эту тему, пока вы и вправду не стали мне неприятны. Нам предстоит провести вместе весь день, так что давайте будем придерживаться деловых вопросов. Согласны?
Девушка повернулась к нему. Шейх выглядел растерянным, будто не знал, что с ней делать.
– Ладно, признаю, я не похожа на нормальную женщину. – Саманта решила прояснить ситуацию, прежде чем та выйдет из-под контроля. – Я, наверно, излишне самоуверенная и резкая, и знаю, со мной бывает нелегко. Но зато я прямой и честный человек, и это, надеюсь, многое искупает. Вы мне нравитесь, Бандар, несмотря на ваши сомнительные моральные принципы. Человек, который так любит лошадей, не может быть плохим. У вас наверняка есть хорошие качества, хотя я слабо представляю, какие именно.
Теперь араб смотрел на нее, открыв рот.
– Я обещаю остаток дня быть как минимум любезной, – продолжила она. – Если вы обещаете больше не досаждать мне своими рассказам о вашем сомнительном образе жизни. Идет?
Шейх раздраженно затряс головой.
– У меня вовсе не сомнительный образ жизни, – горячо возразил он.
– Вы спите с тремя женщинами одновременно. Разве не так?
– Нет, не так, – сказал шейх с негодованием. – Я сплю с каждой из них отдельно. Я вовсе не устраиваю групповые оргии.
– Прекрасно! Спасибо, что объяснили! Это же совсем другое дело!
Бандар облегченно вздохнул.
– Я рад, что мы это выяснили. А то бы вы еще подумали, что я какой-то развратник.
Саманта сдалась. Он живет как мартовский кот и при этом не считает себя развратником. Когда позапрошлым вечером шейх говорил о тяжелом для самца переходе от насыщенной сексуальной жизни к полному безбрачию, он и вправду говорил о себе.
Интересно, как же Бандар справляется здесь, где некому греть его постельку? Возможно, он уже затащил в нее какую-нибудь местную девицу, Саманта не удивилась бы. Этот человек – воплощённая сексуальность. Ему стоит только пальцем поманить, и провинциальные дурочки кинутся за ним толпой. Как и лондонские светские львицы.
Эти мысли разозлили Саманту еще больше.
К счастью, они уже почти приехали. Пора подумать о лошадях, а не о Бандаре, порхающем от одной женщины к другой, из одной постели в другую.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Клео оказалась права насчет фермы. Она была очень живописной, с прекрасными лужайками и садами, и каждое место словно приглашало устроить там пикник.
Клео наполнила корзинку превосходной едой: холодный цыпленок, салат, свежие, еще теплые булочки и нежный морковный кекс. В углу корзинки Саманта нашла две маленькие бутылки белого вина. Все это пришлось как нельзя более кстати. После трехчасового осмотра лошадей, отмеченных Тревором в каталоге, Саманта и Бандар ужасно проголодались. Они разложили провиант под не слишком тенистым деревом и наслаждались робкими лучами зимнего солнца.
Саманта устроилась по-турецки на пледе, который им тоже уложила Клео специально для пикника. Шейх сидел, прислонившись спиной к стволу дерева.
– Великолепно, – сказала Саманта, уплетая кекс. И это относилось не только к пирогу, но и к ней самой – ей удалось почти ни разу не посмотреть на то, как ест Бандар. – Я была так голодна, что могла проглотить лошадь.
– Клео умница, что подумала о провизии, – ответил араб, улыбаясь ей поверх бокала с вином. – Съесть местную лошадь – это дорогое удовольствие. Особенно одну из тех, что вы мне порекомендовали.
– Ну, не знаю. Если постараемся, мы можем купить некоторых из них довольно дешево.
– Нет, – сказал он и допил вино. – Не думаю.
– Все это прекрасные кобылы, некоторые с отличными показателями на дорожке. Но серьез но, Бандар, – сказала Саманта, заговорщически понизив голос, чтобы никто ее случайно не услышал, – народу не особенно много. Может быть, к вечеру еще подъедут, и все равно покупателей меньше, чем ожидалось. Так что если не мешкать, то в самом начале торгов мы можем сделать пару выгодных приобретений. Поверьте мне.
– К началу торгов нас здесь не будет, – объявил вдруг шейх и поднялся.
Саманта тоже вскочила, ошарашенная таким неожиданным поворотом событий.
– Что вы имеете в виду? Почему нас здесь не будет к началу торгов?
Он помедлил с ответом, тщательно отряхивая траву со своих джинсов.
– Я уже купил пять кобыл, которых мы выбрали. И оплатил их, пока вы ходили к машине за корзиной.
– Оплатили? – переспросила она, совершение сбитая с толку. – И сколько же вы за них отдали?
– Два миллиона долларов.
– Два миллиона! – воскликнула Саманта так, что окружающие обернулись. Но ей не до них дела. – Два миллиона за пять лошадей, каждая из которых не стоит больше ста тысяч? – Она не верила своим ушам. У парня больше денег, чем мозгов.
Шейх раздраженно посмотрел на нее.
– Ферма организует их транспортировку в поместье Али за свой счет, – холодно сказал он.
– Да неужели? За ту цену, которую вы заплатили, они бы и весь аукцион туда перевезли.
– Тише, – скомандовал Бандар, его глаза вспыхнули негодованием. – Здесь не время и не место для споров. Сложите тарелки в корзину. Мы можем обсудить все в машине.
Саманта хотела сказать этому нахалу, что она ему не горничная, но шейх уже шагал через лужайку к стоянке. Ей ничего не оставалось, кроме как выполнить его распоряжение – не бросать же корзину и посуду здесь. Саманта могла представить себе, что на это сказала бы Клео.
Она быстро собрала посуду, разбив при этом один из бокалов, бросила сверху плед, подхватила корзину и пошла вслед за Бандаром. Он уже сидел в машине, и настроение у него было, судя по выражению лица, ничуть не лучше, чем у нее. Они не говорили друг другу ни слова. Саманта не выдержала первой:
– Вы приехали на аукцион, чтобы заключить сделку. А не вываливать деньги с бухты-барахты, сколько с вас попросят. Если бы вы спросили меня, я сказала бы вам, сколько стоят эти лошади. Не знала, что вы в этом такой профан. Я думала, вы разбираетесь в лошадях.
Шейх показал себя весьма знающим человеком, когда они осматривали товар. Особенно Саманту впечатлило то, как спокойно стояли рядом с ним незнакомые лошади, как легко подпускали его, позволяли себя обследовать. Может, все дело в том, что Бандар нежно разговаривал с ними, рассказывая лошадям, какие они красавицы и как он ими восхищается.
– Моя дорогая Саманта, – сказал он холодно, но девушка заметила, что на шее у него вздулись жилы. – Если сделку заключаете вы, то и сколь ко заплатить, решаете вы. Я могу заплатить и больше.
– Но это не вы платили! – не унималась Саманта. – Вы купили этих лошадей на деньги.
Али.
– Вы думаете, я стал бы брать на это деньги у Али? Я купил их на свои деньги. Это мой подарок лучшему другу.
Саманта застыла с открытым ртом.
– О… Я… я не знала. Я прошу прощения.
– Давно пора. Вы одна из тех женщин, кто сначала говорит, а только потом думает. Я редко совершаю опрометчивые поступки. К вашему сведению, Али мне вчера сказал, что владелица этого ранчо – пожилая леди с серьезными финансовыми проблемами. Ее покойный муж был не очень хорошим бизнесменом. Два миллиона для меня ничто, но ей их может хватить на всю оставшуюся жизнь.
– О! – только и смогла выговорить Саманта. Ей было очень стыдно – и за свою поспешность в суждениях, и за несдержанность. – Простите меня, – пробормотала она. Ответом ей был еще один сердитый взгляд. Саманта вздернула подбородок. – Но вы могли бы заранее мне об этом сказать!
– Заранее я ничего не планировал. Я собирался остаться на аукцион и заплатить за этих лошадей разумную цену, но передумал. Если честно – а вы уже доказали мне, что очень высоко цените честность и прямоту, по крайней мере в себе, – это именно вы заставили меня изменить свои намерения и не дожидаться начала аукциона.
– Я? Вы из-за меня не остались на аукцион?
– Думаю, вы понимаете, о чем я говорю, – сказал он, поворачиваясь и глядя ей прямо в глаза.
Сердце Саманты учащенно забилось.
– Понятия не имею, – растерянно пробормотала она.
Его глаза сузились.
– Я не верю вам. Вы же умная девушка. Или вас настолько; смущает наше взаимное притяжение, что вы не хотите себе в этом признаться?
– Что? – Саманта смотрела на него, широко распахнув глаза и открыв рот.
– Не отрицайте этого. Между нами с самого начала проскочила искра. Хотя я чуть было не усомнился в этом, когда вы явились на ужин в таком виде, будто намеревались убирать навоз. Я еще подумал, как это странно для женщины – не пытаться подчеркнуть свою природную красоту.
– Ха! – машинально выпалила Саманта. – Было бы что подчеркивать.
Шейх твердой рукой взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к себе.
– Вы думаете, что вы некрасивы? – он и посмотрел ей в глаза таким взглядом, от которого растаяла бы любая женщина.
Саманта и растаяла, но тут же возмутилась его бесцеремонностью. Она резко сбросила его руку. Ее щеки пылали, а сердце бешено колотилось.
– Не смейте со мной так разговаривать! Вы говорите все это только для того, чтобы затащить меня в кровать. Я думаю, что вы серьезно больны. И знаете чем, мистер Толстосум? У вас тяжелая секс-зависимость. Стоило вам уехать из Лондона и оставить там трех ваших кротких подружек, как вы на стенку полезли. Так вот, я вам не кроткая подружка. К вашему сведению, – употребила она его же выражение, – я не люблю, когда меня используют. Особенно высокомерные толстосумы, у которых денег больше, чем представлений о морали.
Казалось, монолог Саманты ошарашил ее саму не меньше, чем Бандара. Она не могла поверить, что сказала это. Мужчина ее мечты хотел затащить ее в кровать, а она ему отказала. И не просто отказала, но и оскорбила его так, что вряд ли он когда-нибудь повторит свое предложение. Ей так нравится портить себе жизнь?
Дрожа всем телом, Саманта открыла дверцу машины и выскочила наружу. Сознание, что она сама лишила себя всего, сводило ее с ума.
– Я в дамскую комнату, – выпалила она. – Вернувшись, отвезу вас обратно. Сами будете всем объяснять, почему мы не остались на аукцион. Я высажу вас и сразу поеду к себе. Можете сказать всем, что у меня расстройство желудка. Думаю, они вам поверят. Вы прирожденный лжец.
Она развернулась и пошла прочь.
Бандар, стиснув зубы, смотрел, как она идет через лужайку, размахивая руками, а конский хвостик прыгает у нее на макушке.
Никогда в жизни никто не смел так с ним разговаривать. Тем более женщина!
Он не мог понять, почему его так влечет именно к этой невыносимой дикарке. Мало того, что Саманта Нельсон действительно не идеал красоты – насчет этого она, пожалуй, права, – у нее еще невыносимо острый язык.
С первой же встречи она постоянно говорила ему гадости, спорила с ним, оскорбляла его.
Внезапно Бандара озарило. Ну конечно! Именно поэтому он так на ней и зациклился: она бросила ему вызов.
А Бандар всегда поднимал брошенную перчатку. Дайте ему необъезженную лошадь, и он не успокоится, пока животное не признает его власть и не станет есть у него из рук.
Но никогда еще ни одна женщина не бросала ему вызов. До этих пор.
Он увидел в зеркале заднего вида, что Саманта возвращается. Ее походка, все ее движения говорили, что она до сих пор раздражена и готова к обороне. Шейх изучал упрямую линию ее рта, предвкушая, как этот рот нежно и податливо раскроется, уступая его губам.
Его плоть напряглась, когда он мысленно сорвал с нее одежду. У нее было хорошее тело: высокий рост, тонкая талия, крепкая маленькая грудь, длинные стройные ноги.
Бандар поморщился, заметив, какой физиологический эффект вызвали эти мысли. Он должен взять себя в руки, иначе ничего не выйдет.
Он не собирался сдаваться. Саманта будет принадлежать ему. Это только вопрос времени.
Жаль, что именно времени у него и нет. Меньше чем через три недели он должен вернуться в Лондон. Ему придется быть очень жестким.
Конечно, ему уже доводилось быть жестким с женщинами. Если честно, он действовал жестко со всеми своими женщинами. Европейские дамы ужасно меркантильны. Сколько бы они ни клялись, что им нужен ты, на самом деле им нужны только твои деньги.
А эту интересуют деньги? – спросил он себя.
Саманта открыла дверцу, села в машину и завела мотор. Все это она проделала, ни разу не взглянув на Бандара.
И все-таки между ними проскакивали искры, как бы она это ни отрицала. Возбуждение носилось в воздухе, смешиваясь с запахом ее духов.
И вдруг до него дошло: на ужине он не заметил, чтобы она была надушена.
Тогда почему она надушилась сегодня?
Она надушилась для него. Она хотела ему нравиться.
Тогда почему она отвергла его?
Сидя в машине, Бандар гадал о причинах ее поведения. Саманта молчала, так что у него было время обдумать множество вариантов. Но он не нашел ни одного убедительного. Разве что у нее строгие религиозные убеждения, исключающие секс вне брака. Это, кстати, объясняет и ее странную реакцию, когда он сказал, что у него три любовницы.
Но религиозный фанатизм слабо сочетался с дерзкими манерами и острым язычком этой девушки.
Нет, причина должна быть более личной. Может быть, ее обидел какой-нибудь мужчина? Обманул, подорвал ее веру в себя?
Лошади, с которыми плохо обращались, становились недоверчивыми и строптивыми. Как Саманта.
Но тут в голову шейху пришла другая мысль. Что, если она все еще девственница? Что, если ее просто пугала физическая близость?
Бандар поглядел на непроницаемое лицо Саманты и отмел такую возможность. Вряд ли эту девушку могло что-то напугать.
Тогда в чем дело?
Он понятия не имел. Бандар был уверен, что нравится ей. Он чувствовал это все время.
Что касается его, то Саманта ему не просто нравилась. На самом деле он не мог думать ни о чем другом. Даже вчера, когда ему пришлось провести весь день в постели из-за ужасных головных болей, он все равно не мог ни на секунду отвлечься от мыслей об этой девушке.
Сейчас головная боль его не мучила. Но его мучило кое-что другое. Желание.
В другое время, в другом месте шейх мог бы взять себя в руки. Но на сей раз это не имело смысла. К концу месяца он может быть мертв.
Такие обстоятельства заставляют выстраивать приоритеты, И спешить свои желания. Он может умереть и никогда не узнать, каково это – держать в объятиях Саманту, целовать ее упрямый рот, заниматься с нею любовью от заката до рассвета.
Всю оставшуюся дорогу до дома шейх планировал соблазнение. Соблазнение, которое обещало быть нелегким, но оттого лишь более желанным.
Терпение, сказал он себе. Терпение.
Но возможность близкой гибели лишает человека терпения. И совести.
Саманта Нельсон будет принадлежать ему, чего бы это ни стоило!
Клео наполнила корзинку превосходной едой: холодный цыпленок, салат, свежие, еще теплые булочки и нежный морковный кекс. В углу корзинки Саманта нашла две маленькие бутылки белого вина. Все это пришлось как нельзя более кстати. После трехчасового осмотра лошадей, отмеченных Тревором в каталоге, Саманта и Бандар ужасно проголодались. Они разложили провиант под не слишком тенистым деревом и наслаждались робкими лучами зимнего солнца.
Саманта устроилась по-турецки на пледе, который им тоже уложила Клео специально для пикника. Шейх сидел, прислонившись спиной к стволу дерева.
– Великолепно, – сказала Саманта, уплетая кекс. И это относилось не только к пирогу, но и к ней самой – ей удалось почти ни разу не посмотреть на то, как ест Бандар. – Я была так голодна, что могла проглотить лошадь.
– Клео умница, что подумала о провизии, – ответил араб, улыбаясь ей поверх бокала с вином. – Съесть местную лошадь – это дорогое удовольствие. Особенно одну из тех, что вы мне порекомендовали.
– Ну, не знаю. Если постараемся, мы можем купить некоторых из них довольно дешево.
– Нет, – сказал он и допил вино. – Не думаю.
– Все это прекрасные кобылы, некоторые с отличными показателями на дорожке. Но серьез но, Бандар, – сказала Саманта, заговорщически понизив голос, чтобы никто ее случайно не услышал, – народу не особенно много. Может быть, к вечеру еще подъедут, и все равно покупателей меньше, чем ожидалось. Так что если не мешкать, то в самом начале торгов мы можем сделать пару выгодных приобретений. Поверьте мне.
– К началу торгов нас здесь не будет, – объявил вдруг шейх и поднялся.
Саманта тоже вскочила, ошарашенная таким неожиданным поворотом событий.
– Что вы имеете в виду? Почему нас здесь не будет к началу торгов?
Он помедлил с ответом, тщательно отряхивая траву со своих джинсов.
– Я уже купил пять кобыл, которых мы выбрали. И оплатил их, пока вы ходили к машине за корзиной.
– Оплатили? – переспросила она, совершение сбитая с толку. – И сколько же вы за них отдали?
– Два миллиона долларов.
– Два миллиона! – воскликнула Саманта так, что окружающие обернулись. Но ей не до них дела. – Два миллиона за пять лошадей, каждая из которых не стоит больше ста тысяч? – Она не верила своим ушам. У парня больше денег, чем мозгов.
Шейх раздраженно посмотрел на нее.
– Ферма организует их транспортировку в поместье Али за свой счет, – холодно сказал он.
– Да неужели? За ту цену, которую вы заплатили, они бы и весь аукцион туда перевезли.
– Тише, – скомандовал Бандар, его глаза вспыхнули негодованием. – Здесь не время и не место для споров. Сложите тарелки в корзину. Мы можем обсудить все в машине.
Саманта хотела сказать этому нахалу, что она ему не горничная, но шейх уже шагал через лужайку к стоянке. Ей ничего не оставалось, кроме как выполнить его распоряжение – не бросать же корзину и посуду здесь. Саманта могла представить себе, что на это сказала бы Клео.
Она быстро собрала посуду, разбив при этом один из бокалов, бросила сверху плед, подхватила корзину и пошла вслед за Бандаром. Он уже сидел в машине, и настроение у него было, судя по выражению лица, ничуть не лучше, чем у нее. Они не говорили друг другу ни слова. Саманта не выдержала первой:
– Вы приехали на аукцион, чтобы заключить сделку. А не вываливать деньги с бухты-барахты, сколько с вас попросят. Если бы вы спросили меня, я сказала бы вам, сколько стоят эти лошади. Не знала, что вы в этом такой профан. Я думала, вы разбираетесь в лошадях.
Шейх показал себя весьма знающим человеком, когда они осматривали товар. Особенно Саманту впечатлило то, как спокойно стояли рядом с ним незнакомые лошади, как легко подпускали его, позволяли себя обследовать. Может, все дело в том, что Бандар нежно разговаривал с ними, рассказывая лошадям, какие они красавицы и как он ими восхищается.
– Моя дорогая Саманта, – сказал он холодно, но девушка заметила, что на шее у него вздулись жилы. – Если сделку заключаете вы, то и сколь ко заплатить, решаете вы. Я могу заплатить и больше.
– Но это не вы платили! – не унималась Саманта. – Вы купили этих лошадей на деньги.
Али.
– Вы думаете, я стал бы брать на это деньги у Али? Я купил их на свои деньги. Это мой подарок лучшему другу.
Саманта застыла с открытым ртом.
– О… Я… я не знала. Я прошу прощения.
– Давно пора. Вы одна из тех женщин, кто сначала говорит, а только потом думает. Я редко совершаю опрометчивые поступки. К вашему сведению, Али мне вчера сказал, что владелица этого ранчо – пожилая леди с серьезными финансовыми проблемами. Ее покойный муж был не очень хорошим бизнесменом. Два миллиона для меня ничто, но ей их может хватить на всю оставшуюся жизнь.
– О! – только и смогла выговорить Саманта. Ей было очень стыдно – и за свою поспешность в суждениях, и за несдержанность. – Простите меня, – пробормотала она. Ответом ей был еще один сердитый взгляд. Саманта вздернула подбородок. – Но вы могли бы заранее мне об этом сказать!
– Заранее я ничего не планировал. Я собирался остаться на аукцион и заплатить за этих лошадей разумную цену, но передумал. Если честно – а вы уже доказали мне, что очень высоко цените честность и прямоту, по крайней мере в себе, – это именно вы заставили меня изменить свои намерения и не дожидаться начала аукциона.
– Я? Вы из-за меня не остались на аукцион?
– Думаю, вы понимаете, о чем я говорю, – сказал он, поворачиваясь и глядя ей прямо в глаза.
Сердце Саманты учащенно забилось.
– Понятия не имею, – растерянно пробормотала она.
Его глаза сузились.
– Я не верю вам. Вы же умная девушка. Или вас настолько; смущает наше взаимное притяжение, что вы не хотите себе в этом признаться?
– Что? – Саманта смотрела на него, широко распахнув глаза и открыв рот.
– Не отрицайте этого. Между нами с самого начала проскочила искра. Хотя я чуть было не усомнился в этом, когда вы явились на ужин в таком виде, будто намеревались убирать навоз. Я еще подумал, как это странно для женщины – не пытаться подчеркнуть свою природную красоту.
– Ха! – машинально выпалила Саманта. – Было бы что подчеркивать.
Шейх твердой рукой взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к себе.
– Вы думаете, что вы некрасивы? – он и посмотрел ей в глаза таким взглядом, от которого растаяла бы любая женщина.
Саманта и растаяла, но тут же возмутилась его бесцеремонностью. Она резко сбросила его руку. Ее щеки пылали, а сердце бешено колотилось.
– Не смейте со мной так разговаривать! Вы говорите все это только для того, чтобы затащить меня в кровать. Я думаю, что вы серьезно больны. И знаете чем, мистер Толстосум? У вас тяжелая секс-зависимость. Стоило вам уехать из Лондона и оставить там трех ваших кротких подружек, как вы на стенку полезли. Так вот, я вам не кроткая подружка. К вашему сведению, – употребила она его же выражение, – я не люблю, когда меня используют. Особенно высокомерные толстосумы, у которых денег больше, чем представлений о морали.
Казалось, монолог Саманты ошарашил ее саму не меньше, чем Бандара. Она не могла поверить, что сказала это. Мужчина ее мечты хотел затащить ее в кровать, а она ему отказала. И не просто отказала, но и оскорбила его так, что вряд ли он когда-нибудь повторит свое предложение. Ей так нравится портить себе жизнь?
Дрожа всем телом, Саманта открыла дверцу машины и выскочила наружу. Сознание, что она сама лишила себя всего, сводило ее с ума.
– Я в дамскую комнату, – выпалила она. – Вернувшись, отвезу вас обратно. Сами будете всем объяснять, почему мы не остались на аукцион. Я высажу вас и сразу поеду к себе. Можете сказать всем, что у меня расстройство желудка. Думаю, они вам поверят. Вы прирожденный лжец.
Она развернулась и пошла прочь.
Бандар, стиснув зубы, смотрел, как она идет через лужайку, размахивая руками, а конский хвостик прыгает у нее на макушке.
Никогда в жизни никто не смел так с ним разговаривать. Тем более женщина!
Он не мог понять, почему его так влечет именно к этой невыносимой дикарке. Мало того, что Саманта Нельсон действительно не идеал красоты – насчет этого она, пожалуй, права, – у нее еще невыносимо острый язык.
С первой же встречи она постоянно говорила ему гадости, спорила с ним, оскорбляла его.
Внезапно Бандара озарило. Ну конечно! Именно поэтому он так на ней и зациклился: она бросила ему вызов.
А Бандар всегда поднимал брошенную перчатку. Дайте ему необъезженную лошадь, и он не успокоится, пока животное не признает его власть и не станет есть у него из рук.
Но никогда еще ни одна женщина не бросала ему вызов. До этих пор.
Он увидел в зеркале заднего вида, что Саманта возвращается. Ее походка, все ее движения говорили, что она до сих пор раздражена и готова к обороне. Шейх изучал упрямую линию ее рта, предвкушая, как этот рот нежно и податливо раскроется, уступая его губам.
Его плоть напряглась, когда он мысленно сорвал с нее одежду. У нее было хорошее тело: высокий рост, тонкая талия, крепкая маленькая грудь, длинные стройные ноги.
Бандар поморщился, заметив, какой физиологический эффект вызвали эти мысли. Он должен взять себя в руки, иначе ничего не выйдет.
Он не собирался сдаваться. Саманта будет принадлежать ему. Это только вопрос времени.
Жаль, что именно времени у него и нет. Меньше чем через три недели он должен вернуться в Лондон. Ему придется быть очень жестким.
Конечно, ему уже доводилось быть жестким с женщинами. Если честно, он действовал жестко со всеми своими женщинами. Европейские дамы ужасно меркантильны. Сколько бы они ни клялись, что им нужен ты, на самом деле им нужны только твои деньги.
А эту интересуют деньги? – спросил он себя.
Саманта открыла дверцу, села в машину и завела мотор. Все это она проделала, ни разу не взглянув на Бандара.
И все-таки между ними проскакивали искры, как бы она это ни отрицала. Возбуждение носилось в воздухе, смешиваясь с запахом ее духов.
И вдруг до него дошло: на ужине он не заметил, чтобы она была надушена.
Тогда почему она надушилась сегодня?
Она надушилась для него. Она хотела ему нравиться.
Тогда почему она отвергла его?
Сидя в машине, Бандар гадал о причинах ее поведения. Саманта молчала, так что у него было время обдумать множество вариантов. Но он не нашел ни одного убедительного. Разве что у нее строгие религиозные убеждения, исключающие секс вне брака. Это, кстати, объясняет и ее странную реакцию, когда он сказал, что у него три любовницы.
Но религиозный фанатизм слабо сочетался с дерзкими манерами и острым язычком этой девушки.
Нет, причина должна быть более личной. Может быть, ее обидел какой-нибудь мужчина? Обманул, подорвал ее веру в себя?
Лошади, с которыми плохо обращались, становились недоверчивыми и строптивыми. Как Саманта.
Но тут в голову шейху пришла другая мысль. Что, если она все еще девственница? Что, если ее просто пугала физическая близость?
Бандар поглядел на непроницаемое лицо Саманты и отмел такую возможность. Вряд ли эту девушку могло что-то напугать.
Тогда в чем дело?
Он понятия не имел. Бандар был уверен, что нравится ей. Он чувствовал это все время.
Что касается его, то Саманта ему не просто нравилась. На самом деле он не мог думать ни о чем другом. Даже вчера, когда ему пришлось провести весь день в постели из-за ужасных головных болей, он все равно не мог ни на секунду отвлечься от мыслей об этой девушке.
Сейчас головная боль его не мучила. Но его мучило кое-что другое. Желание.
В другое время, в другом месте шейх мог бы взять себя в руки. Но на сей раз это не имело смысла. К концу месяца он может быть мертв.
Такие обстоятельства заставляют выстраивать приоритеты, И спешить свои желания. Он может умереть и никогда не узнать, каково это – держать в объятиях Саманту, целовать ее упрямый рот, заниматься с нею любовью от заката до рассвета.
Всю оставшуюся дорогу до дома шейх планировал соблазнение. Соблазнение, которое обещало быть нелегким, но оттого лишь более желанным.
Терпение, сказал он себе. Терпение.
Но возможность близкой гибели лишает человека терпения. И совести.
Саманта Нельсон будет принадлежать ему, чего бы это ни стоило!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Слезы текли по лицу Саманты. Медленные, тяжелые слезы ненависти к самой себе.
Девушка забралась с ногами на кровать. На ней была уютная розовая пижама, а в руках – большая чашка горячего шоколада.
Солнце давно село, ночь обещала быть холодной, и она включила обогреватель. Саманта сидела и думала, какая она безнадежная и высокомерная дура. И трусливая. Боится показаться глупой. Боится женщины в себе.
Боится мужчин.
Дорога домой была ужасна. Бандар не сказал ни слова. Разумеется, Саманта платила ему тем же. Так они и доехали в напряженном молчании до самого дома. Она высадила его и направилась прямо к себе. Ей, может, и не хотелось, но она уже объявила ему об этом, так что отступать было поздно. Там девушка выдернула телефонный шнур из гнезда, отключила мобильник, одетая рухнула на кровать, натянула на голову одеяло и зарыдала.
Девушка забралась с ногами на кровать. На ней была уютная розовая пижама, а в руках – большая чашка горячего шоколада.
Солнце давно село, ночь обещала быть холодной, и она включила обогреватель. Саманта сидела и думала, какая она безнадежная и высокомерная дура. И трусливая. Боится показаться глупой. Боится женщины в себе.
Боится мужчин.
Дорога домой была ужасна. Бандар не сказал ни слова. Разумеется, Саманта платила ему тем же. Так они и доехали в напряженном молчании до самого дома. Она высадила его и направилась прямо к себе. Ей, может, и не хотелось, но она уже объявила ему об этом, так что отступать было поздно. Там девушка выдернула телефонный шнур из гнезда, отключила мобильник, одетая рухнула на кровать, натянула на голову одеяло и зарыдала.