Ли Миранда. Притяжение сердец

   Бен подошел к крыльцу за минуту до назначенного срока. Солнце отбрасывало длинные тени и быстро садилось за гористый горизонт.
   Слава богу, добрался, подумал Бен, поднимаясь по ступеням. День был исключительно жарким, особенно для начала марта.
   И неимоверно душным. Стоило Бену вылезти из машины, как его рубашка прилипла к спине.
   Что заставило его принять это проклятое приглашение? Нет никаких причин приезжать сюда. Бабушка упрямо отказывается даже разговаривать о продаже фермы. А раз так, то он не имеет права обсуждать новые предложения от ее имени. Не может и обещать Эдварду Холлингзуорту, что попытается переубедить ее.
   Так зачем он здесь? Почему не позвонил и не отказался, как только бабушка достаточно ясно объявила о своих намерениях?
   Напрасно он убеждал себя, что послушался бабушку, которая настоятельно советовала посмотреть логово Холлингзуортов своими глазами. Себя не обманешь! Истинная причина его появления здесь — Амбер Холлингзуорт.
   — Ты просто мазохист, Бен Синклер, — пробормотал он, нажимая на кнопку звонка.
   Женщина, открывшая дверь, была явно миссис Беверли Холлингзуорт. Именно такой он себе ее и представлял.
   Светлые волосы безукоризненно уложены, а искусно сшитое розовое платье стоит, должно быть, целое состояние. Высокий воротничок частично скрывал морщины на шее. Под стать платью были и огромные жемчужные серьги.
   — О, мистер Синклер! — воскликнула она с преувеличенным пылом. — Вы просто поразительно пунктуальны.
   Бен подвергся быстрому, но тщательному осмотру. Бабушка предупреждала, что в черных джинсах и полосатой безрукавке он выглядит слишком небрежно. Но Беверли Холлингзуорт, похоже, нисколько не покоробил его внешний вид.
   — Добрый вечер, миссис Холлингзуорт, галантно, но холодно произнес он.
   — О, зовите меня просто Беверли. Заходите скорее в дом, на улице такая духота! — пригласила она, схватив гостя обеими руками за локоть и чуть ли не впихнув его в спокойную прохладу дома.
   Стараясь не обращать внимания на железную хватку хозяйки и излишне крепкий аромат ее цветочных духов, Бен позволил провести себя через огромную прихожую, отличавшуюся поистине дворцовой роскошью — выложенный плитами из итальянского мрамора пол, мраморные колонны, элегантный изгиб лестницы, оригинальная роспись на стенах… — и вошел, опять-таки под конвоем неугомонной Беверли, в гостиную, выдержанную в кремовых тонах и, разумеется, столь же просторную и богато обставленную. Вот бы, наверное, поднялся шум, если бы Рокки наследил здесь своими грязными лапами. Или ребенок вытер бы грязные руки об один из антикварных диванов.
   Ясно, что этот дом не создан для детей и животных, а значит, в нем не может быть уюта. Такая гостиная всего лишь витрина благосостояния владельца, а не жилая комната.
   Внезапно ему захотелось в старый бабушкин дом с его вытоптанными половичками и потертыми креслами.
   — Могу предложить вам что-нибудь выпить, Бен? — произнесла Беверли Холлингзуорт, когда наконец освободила его.
   — Да, спасибо. С удовольствием.
   — Можно мне называть вас просто Бен? спросила она с застенчивой улыбкой, подходя к бару в углу.
   — Конечно, — проговорил Бен. Но не улыбнулся в ответ. Он не любезничает с людьми, которые ему неприятны. — Я бы выпил виски.
   Со льдом.
   — О! Напиток настоящих мужчин. Именно этого я ожидала.
   Бен терпеть не мог, когда женщины, годящиеся ему в матери, начинают заигрывать с ним. Он проскрежетал зубами, чтобы воздержаться от какой-нибудь грубости.
   — Амбер говорила мне, что вы адвокат, — Произнесла Беверли, наливая ему виски.
   — Именно так.
   — Вы не похожи на адвоката.
   — Неужели? — Бен воздержался от вопроса, на кого он похож. Ясно, что не в официальном костюме он выглядит как разнорабочий, особенно если воротник расстегнут и волосы не приглажены. К тому же щеки его покрывала вечерняя щетина.
   Одеваясь к ужину, он на секунду пожалел, что не привез с собой одежду получше; его тысячедолларовый костюм остался в Сиднее.
   Но потом он решил, что отец Амбер с уважением отнесется и к грубоватому мужчине. В конце концов, Эдвард Холлингзуорт сам заработал свои миллионы, а не родился с серебряной ложечкой во рту. По слухам, он начинал свою карьеру водителем грузовика.
   — Надеюсь, не слишком много льда? — жеманно улыбнулась Беверли, подавая виски.
   — Все отлично. — Бен с удовольствием поднес стакан к пересохшим губам и вдруг услышал шум позади себя.
   — А, это ты, Амбер, — игриво проговорила Беверли, прежде чем Бен повернул голову. — Входи, дорогая. Вы не представляете, Бен, как долго она собиралась сегодня. Можно подумать, к ужину прибыл Том Круз.
   Все ясно. Беверли Холлингзуорт не любит свою падчерицу и использует его присутствие, чтобы принизить и смутить Амбер.
   И Амбер действительно смутилась. Уму непостижимо!
   Выглядела она невероятно красивой в светло-лимонном платье, смутно напоминающем то белое бальное платье, которое некогда так возбудило его. Та же пышная юбка, стянутая на талии, и тугой лиф на тоненьких бретельках, поддерживающий по-прежнему фантастическую грудь. Она излучала изумительную смесь чувственности и невинности, когда вошла в комнату. Длинные светлые волосы свободно падали на плечи. Когда она нервно отвела глаза под его восхищенным взглядом, на щеках заиграл необычный для нее румянец.
   Ее явное смущение вызвало у Бена странную реакцию. Внезапно ему мучительно захотелось защитить ее. Стереть в порошок злую ведьму-мачеху. Бен едва сдержался, но предпринял более тонкую контратаку.
   — Зато конечный результат стоит усилий, проговорил он. — Я никогда не видел Амбер более очаровательной.
   При этих словах Амбер покраснела еще больше, и у Бена тоскливо сжалось сердце, Потом она подняла на него свои милые глаза, и он увидел в них странную смесь признательности и робости, словно Амбер не поверила его комплименту и боялась, что он в любой момент обрушится на нее.
   — Надеюсь, что Беверли передала мои извинения за вчерашнее, — проговорил он, не сводя глаз со своей бывшей одноклассницы.
   — Да, передала, — последовал ее странно взволнованный ответ.
   Бен пришел к выводу, что ему нравится эта удивительно неуверенная Амбер. Он хотел бы взять ее на руки, приласкать и успокоить, снова извиниться и убедить в том, что он никогда больше не обидит ее.
   — Амбер так и не сказала, чем вы расстроили ее, Бен, — исподтишка вставила Беверли.
   — Весьма тактично с ее стороны, — пробормотал он.
   Беверли засмеялась.
   — Но это не помешало ей называть вас негодяем.
   В ответ на вызывающую выходку мачехи девушка гордо вскинула подбородок и с деланным равнодушием кивнула:
   — Да, назвала.
   К такому поведению Амбер Бен давно привык, и именно это поведение обычно вызывало в нем раздражение. Однако сегодня он не мог не признать ее способность отвечать на оскорбления со спокойным достоинством. Очевидно, Беверли ревнует — понятная эмоция, учитывая ослепительную красоту ее падчерицы.
   — Амбер прекрасно меня знает, — улыбнулся он. — И она совершенно права. Мое поведение в прошлом было весьма предосудительно. Мне ужасно стыдно, но я надеюсь, что со временем она научится прощать меня.
   Беверли выглядела поверженной, а Амбер абсолютно растерянной.
   — Неужели? — едко проговорила Беверли. Не представляю, что вы могли сделать такого ужасного — разве только не замечать нашу дорогую Амбер. Она просто ненавидит, когда ее не замечают, не так ли, дорогая? Надеюсь все же, что сегодня мы уладим былые раздоры. Я знаю, что отец Амбер будет в восторге, если вы сможете стать друзьями. По крайней мере сделай это для отца, хорошо, дорогая?
   — Ты, как всегда, права, Беверли, — коротко проговорила Амбер.
   — В таком случае поухаживай за Беном, пока я помогу Эдварду собраться к ужину.
   Бен заметил панику в глазах Амбер, когда ее мачеха удалилась из комнаты. Но уже через несколько — мгновений она собралась и метнула на него злобный взгляд.
   — Что за спектакль ты тут разыгрываешь, Бен Синклер? Все твои жалкие извинения яйца выеденного не стоят. Как и вкрадчивые комплименты. Признайся, что ты задумал? И зачем согласился прийти сюда? Впрочем, я догадываюсь! Холодный расчет, не так ли?
   Или просто не мог отказать себе в удовольствии лишний раз сделать мне больно?
   — Амбер, сжалься… — неуверенно начал Бен.
   — Сжалься? А ты хоть раз сжалился надо мной? Или над кем-то еще?
   Он молчал несколько секунд. Просто стоял и смотрел на нее, на ее раскрасневшееся лицо и вздрагивающие плечи.
   — Ты права, — наконец согласился он. — Я был маленьким самовлюбленным эгоистом.
   И вырос в большого самовлюбленного эгоиста. Но люди меняются, Амбер. Я уже изменился. Ты была права, утверждая, что я никогда не жалел тебя. Не жалел. Меня занимали более примитивные чувства, чем жалость.
   Он ужаснулся, увидев в ее глазах слезы.
   — Боже мой, Амбер. Не плачь…
   — Я и не плачу! — возразила она, усиленно моргая. — А что касается твоих перемен, что-то я их вчера не заметила!
   Он обеими руками пригладил свои непослушные волосы.
   — Из-за тебя я чувствую себя дрянью.
   — Это я из-за тебя чувствую себя дрянью, парировала она.
   — Я не хотел этого, — проговорил он тоном искреннего раскаяния. — Не знаю, почему я сделал то, что сделал. Мне очень жаль.
   На ее лице снова читалась растерянность.
   Очевидно, Амбер не знала, верить ему или нет. Но она хотела верить. Отчаяние сквозило в ее глазах.
   — Я был злобным молодым человеком, когда впервые встретил тебя, Амбер, — попытался объяснить он. — Я презирал всех и каждого. И считал, что ты такая же, как все. А кроме того, очень красивая. Богатая. Высокомерная. Сексуальная. Неприступная…
   Она ничего не сказала. Просто смотрела и смотрела на него.
   — Сейчас я понимаю, что никогда не знал тебя настоящую. Но хотел бы узнать, Амбер.
   Очень хотел бы…
   Он сделал шаг вперед, но она в панике оттолкнула его.
   — Не смей прикасаться ко мне. Неужели ты думаешь, что я снова позволю проделать с собой то же, что вчера? — не слишком уверенно спросила она. — Я никогда не была доступной женщиной. Можешь мне не верить, но обо мне болтали всякий вздор. Ты же знал меня только влюбленной по уши дурочкой, которая позволяла тебе все в ту проклятую ночь. Но я не какая-нибудь надувная кукла, которой ты можешь попользоваться, когда пожелаешь, а потом отбросить в сторону. Я существо из плоти и крови. Я — человек. У меня есть чувства! Мне бывает больно!
   Заканчивая тираду, Амбер дрожала с головы до ног. Бен побледнел. Не ослышался ли он, когда она назвала себя влюбленной по уши дурочкой? И почему она так боится его прикосновения?
   Грешные мысли, завертевшиеся в его голове, вероятно, отразились и на лице.
   Губы Амбер немедленно изогнулась с неприкрытой издевкой.
   — Да, вот это больше похоже на Бена Синклера, которого я знала и презирала, — процедила она. — Пожалуйста, не трудись больше скрывать истинные чувства ко мне. И, ради бога, оставь свои запатентованные комплименты. Ты напрасно сотрясаешь воздух, я больше не веду дела компании. Папа снова взял бразды правления в свои руки. Я согласилась присутствовать на этом ужине только потому, что он попросил меня. Так что не льсти себе и не воображай, будто причина в тебе. И наряжалась я не для тебя. У меня свидание после ужина.
   Образ Амбер в объятиях другого мужчины вызвал у. Бена вспышку необузданной ревности.
   Он схватил стакан с виски, залпом осушил его и с грохотом поставил на стойку.
   — Вот повезло парню, — процедил он с беспощадной холодностью. — Ему не придется даже кормить тебя перед тем, как уложить в постель. И кто же этот счастливчик? Местный бизнесмен? Солдат? Моряк? Индейский вождь? Молчишь? Интересно, почему?
   Бена понесло, и оскорбления посыпались с его языка одно за другим.
   Голубые глаза Амбер вспыхнули.
   — Единственное, что мне до чертиков надоело в Санрайзе, — процедила она, — это узколобые лицемеры, подобные тебе! Не вижу причин обороняться. Или опускаться до опровержений того, что тебе так сладко наговорила Беверли. Должна, правда, разочаровать тебя: я выдумала насчет свидания, потому что не выношу твоей самодовольной уверенности, что я нахожусь в полной твоей власти.
   А что касается твоих извечных предположений обо мне, то это ложь — я никогда не была доступной женщиной. Никогда! И сейчас у меня нет любовника. Я ни разу не была с мужчиной с тех пор, как рассталась со своим мужем три года назад.
   От таких слов у Бена пересохло в горле.
   Она лжет. Не может не лгать!
   Амбер засмеялась.
   — По лицу вижу, что ты мне не веришь.
   Экая новость! В твоих правилах верить худшему обо мне. Очень удобно, так как позволяет оправдать свое поведение той ночью, еще более отвратительное, нежели мое. Ты был грубым и подлым, а я — просто маленькой дурочкой, которая по наивности не могла придумать ничего лучшего. Но теперь я уже не столь наивна, как раньше, хотя и веду себя порой на редкость глупо. Вчера, например, когда ты поцеловал меня. Но самая моя большая глупость состоит в том, что я и вправду поверила, будто ты изменился. А ты совсем не изменился. Такой же грубый и подлый! — — Что здесь происходит? — внезапно раздался в гостиной рассерженный возглас. Амбер, ты зачем нападаешь на нашего гостя?
   Бен обернулся и увидел Эдварда Холлингзуорта в инвалидном кресле и самодовольную Беверли позади него. Похоже, ее устраивал такой поворот событий.
   — Вовсе нет, — шутливо опроверг Бен, вновь почувствовав необъяснимое желание защитить Амбер. — Мы с Амбер любим время от времени пикироваться. Еще в детстве развлекались подобным образом. Я сокрушаюсь, например, насколько она избалованная, а она в ответ заявляет, что никогда не встречала никого тупее меня. Но это не более чем игра, не так ли, милая?
   Амбер не ответила. Слово «милая» лишило ее дара речи. Похожее действие оно произвело и на пару в дверях.
   Бен решил: кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
   Бен вознамерился узнать всю правду. Сегодня же. Об отношениях Амбер с Крисом, о ее браке. Но главное — о ее настоящих чувствах к нему.
   Каковы бы ни были эти чувства, они весьма сильны. Иначе она не расстраивалась бы так из-за него.
   Он подошел к ней сзади и нежно положил руки на плечи.
   — Представляешь, несносная девчонка, они думают, будто мы не любим друг друга.
   Не погулять ли нам после ужина, Амбер?
   Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. Мышцы ее напряглись, но в глазах невозможно было ничего прочитать. Они словно остекленели. Взгляд Бена упал на приоткрытые губы, и его охватило нестерпимое желание поцеловать ее.
   — Амбер не гуляет так поздно с мужчинами, не правда ли, дорогая?
   Бен должен век благодарить Беверли за своевременное вмешательство, поскольку именно оно подтолкнуло Амбер к действию и качнуло весы в его пользу. Ее голубые глаза прояснились, и она холодно и презрительно взглянула на мачеху.
   — Обычно да, — согласилась Амбер. — Но Бен — иное дело. Бену можно доверять правда, милый?
   Хотя Бен прекрасно понимал, что последние слова — сарказм, обоюдоострый меч, он не мог не насладиться ими. Понравился ему и эффект, произведенный на Беверли. Она пришла в бешенство. Отец Амбер с любопытством смотрел то на дочь, то на гостя.
   Даже несмотря на болезнь, Эдвард Холлингзуорт выглядел весьма грозно. Из тех мужчин, которые любят идти собственной дорогой и которых не испугают никакие препятствия.
   — Интересный поворот дела, — процедил Эдвард. — Не означает ли это, что вы теперь с большей охотой продадите свою землю, мистер Синклер?
   Бен совершенно забыл о ферме. Не говоря уже о телефонном звонке с угрозами.
   — Боюсь, нет, — ответил он с обманчивым безразличием. — Ферма принадлежит моей бабушке, а она отказывается ее продавать. И ничто не устрашит миссис Перл Синклер.
   Отец Амбер напрягся в кресле.
   — Что вы имеете в виду — «не устрашит ее»?
   — Ей угрожают по телефону.
   — Вы знаете кто?
   — Пока нет. Но если я найду его…
   — Холлингзуорты не имеют к этому никакого отношения, — проговорил Эдвард.
   — Надеюсь.
   Хозяин дома нахмурился.
   — Перл не собирается заявить об этом в местной газете?
   — Не знаю.
   — Есть такие понятия, как «клевета» и «оскорбление чести и достоинства».
   — Я знаком с ними.
   — Тогда советую предупредить вашу бабушку, что я без колебаний подам в суд, если мое доброе имя будет опорочено.
   — Это ваше право.
   Эдвард Холлингзуорт был явно рассержен ходом их разговора.
   — Тогда, думаю, нет смысла пытаться уломать вас за бокалом вина? — раздраженно проговорил Эдвард. — Нет смысла предлагать больше денег?
   — Нет смысла.
   — Но вы по-прежнему собираетесь после ужина увезти мою дочь? — проворчал он.
   Бен улыбнулся.
   — С вашего разрешения, сэр.
   — Ха! Амбер никогда не спрашивает у меня разрешения. Но ее счастье очень важно для меня. Ты хочешь прогуляться с этим дерзким молодым человеком, доченька?
   — Скорее нет, чем да.
   — Но все равно поедешь?
   — Если Бен настаивает.
   Бен пытался выглядеть спокойным, когда взглянул на нее. Лишь несколько дюймов разделяли их лица. Он едва удержался от того, чтобы не поцеловать эти страстно тянувшиеся к нему губы. :.
   Но он испугался, что этим все испортит.
   Каким-то образом ему удалось выдавить из себя беззаботную и, как ему хотелось надеяться, обезоруживающую улыбку.
   — Конечно, настаиваю, Амбер, — проговорил он со смехом. — Настаиваю.

Глава 8

   Амбер приняла окончательное решение где-то между десертом и кофе. В течение всего ужина она тщетно пыталась бороться сама с собой. Инстинкт самосохранения убеждал ее не ехать с Беном на прогулку. Ему ведь совершенно нельзя доверять. Опыт подсказывал, что он вовсе не собирается с ней разговаривать, он просто хочет продолжить то, что начал десять лет назад.
   Бен напоминал ей дикого кота, старающегося выглядеть ручным и домашним. Но достаточно ему взглянуть на нее, и Амбер видела в его зрачках притаившуюся внутри хищную бестию. Бен мог усвоить с годами светский лоск, сколько угодно изображать вежливость и хорошие манеры, но внутри остался все тем же дикарем, живущим первобытными инстинктами.
   Секс необходим ему, как еда и сон. И он хочет заняться с ней сексом.
   Напрасно она думала, что он приехал обсудить предложение относительно продажи фермы. Ему нужно было совсем другое.
   Придя к такому выводу, Амбер прекратила бороться с собой. Да, она хочет заняться сексом с Беном не меньше, чем Бен с ней.
   Но как же трудно оказалось признать очевидное: неизбежность их любовной, связи больше не пугала.
   Чем, в самом деле, это ей грозит? — спросила она себя, поднося к губам чашку кофе.
   Самое страшное, что может случиться, она возьмет да и влюбится в него. Не влюбишься, мгновенно отозвался внутренний голос. Потому что ты уже…
   У Амбер перехватило дыхание, и Бен, заметив неладное, участливо посмотрел на нее.
   — Кофе слишком горячий? — спросил он.
   — Горячеват, — немногословно ответила она.
   — Прекрасный ужин, миссис Холлингзуорт, — проговорил Бен, пока Амбер пыталась собраться с мыслями. — И превосходное вино, Эдвард. Я бы с удовольствием не ограничился одной рюмочкой, но стараюсь не пить лишнего перед тем, как сесть за руль.
   — Разумно, — пробормотал Эдвард, откинувшись на спинку инвалидного кресла. Простите, ребята, что покидаю вас, но долго сидеть мне пока еще трудно.
   Старинные дедушкины часы в углу пробили десять.
   — Мне определенно понравилось ваше общество, Бен, — продолжил отец Амбер. — Вы совсем не напоминаете того злодея, которого нарисовала мне дочь. Амбер, почему бы тебе не приглашать почаще своего друга? Что касается земли вашей бабушки, ну что ж, придется поискать другое место для автостоянки.
   Амбер нахмурилась. Она не могла поверить, что отец так быстро сдастся. Он даже не пытался уговаривать Бена. Как это не похоже на отца!
   Кажется, тот прочитал ее мысли.
   — И нечего смотреть на меня так, доченька. Торговый комплекс — твоя затея. Вот и занимайся этим сама. Насколько я вижу, ты сильнее влияешь на Бена, чем я. Не так ли, Бен?
   Глаза Бена сверкнули, одна бровь приподнялась.
   — Несомненно, — растягивая слова, проговорил он. — Я — пластилин в ее руках.
   Наглая ложь! — рассердилась Амбер. Скорее она — пластилин в его руках. И он прекрасно знает это, хитроумный дьявол!
   — Отвези меня в мою комнату, Беверли, проговорил Эдвард, почти не раскрывая рта. Похоже, я выпил вашу долю вина, Бен. Так по крайней мере говорит мой организм.
   Амбер тут же поняла, что и она выпила за ужином несколько лишних бокалов вина. Голова слегка кружилась, по телу пробегала дрожь.
   Избыток алкоголя всегда делал ее бесшабашной, это далеко не лучшее настроение, если она собирается ехать гулять с Беном и не позволить ему осуществить свои намерения. А она обязана это сделать, особенно теперь, когда поняла, что любит его.
   Бен заявил, что изменился и хочет новых взаимоотношений с ней. Но эти заявления плохо вяжутся с тем взглядом, который он бросил на нее, когда она сказала, что после развода ни с кем не встречалась. На его лице было явно написано циничное недоверие.
   Нет, он по-прежнему считает, что она раздвигает ноги перед первым встречным.
   Неужели, зная все это, она отдаст Бену свое тело? Ведь он не любит ее, более того презирает! Где ее женская гордость?
   — Кончай есть, поехали! — воскликнул Бен, как только они остались вдвоем.
   — Хорошо, я поеду, но при одном условии, твердо ответила Амбер.
   — Что за условие?
   — Ты не будешь давать волю своим рукам, заявила она, метнув на него пронзительный взгляд. — Ты сказал, что хочешь поговорить.
   Хорошо. Только поговорить. Соглашайся или поезжай один.
   — Согласен, — бросил он. Она нахмурилась.
   — Что-то ты слишком быстро согласился.
   — Ты мне не доверяешь?
   Она засмеялась и встала.
   — Или не доверяешь себе? — сухо прибавил он.
   Амбер пришлось ухватиться за спинку стула, потому что у нее внезапно закружилась голова.
   — Не льсти себе, Бен, и не считай себя неотразимым.
   — Лучше не трать попусту время на разговоры, Амбер, и поехали. Не тяни, иначе я подумаю, что ты мечтаешь о том, чтобы я силой увез тебя отсюда и занялся любовью.
   Амбер сама поразилась всплеску эротического возбуждения, который вызвали у нее эти, казалось бы, раздраженные слова.
   — Ты не посмеешь!
   — Ошибаешься, Амбер. Посмею. Но не собираюсь этого делать, потому что не в моих планах издеваться над тобой. Послушай, мне до смерти надоело, как мы ведем себя, когда вместе. Это совершенно ни к чему. Мы уже давно взрослые, а не сексуально озабоченные подростки и способны контролировать собственные эмоции и речь. Я хочу серьезно поговорить с тобой. Нормально пообщаться.
   Хочу знать о тебе все. Итак, что скажешь? прибавил он после нескольких секунд наэлектризованного молчания.
   — Что я скажу? — эхом повторила она, будучи не в силах ни думать, ни говорить.
   Он улыбнулся, как не улыбался никогда раньше. Это была добрая и веселая улыбка, согревающая сердце.
   — Выкладывай. Я все переварю.
   У Амбер лихорадочно заколотилось сердце. Голова пошла кругом.
   — Я хочу сказать.., я должна сначала зайти в ванную!
   Бен удивленно моргнул, потом рассмеялся.
   — Как можно забыть о природе? Ты права.
   Я бы тоже зашел в туалет. Где он тут у вас?
   — Сюда, — сказала она, выводя его в коридор. — Встретимся минут через десять на улице.
   Амбер вбежала к себе в комнату и облегченно вздохнула.., можно хоть немного побыть одной и собраться с мыслями.
   Только не вздумай сдаваться после нескольких страстных слов и нежной улыбки, убеждала она себя. Этот мужчина никогда раньше не относился к тебе с уважением. Почему вдруг сегодня он должен измениться?
   Здравый смысл подсказывал, что он способен вначале приласкать ее, а потом попытаться забросить удочку насчет повышения цены за ферму своей бабушки.
   Следи за собой, Амбер. Как волка ни корми, а он все в лес смотрит.
   Амбер торопилась и машинально побрызгала себя духами. Этими духами она пользовалась с шестнадцати лет, когда отец подарил ей первый большой флакон на день рождения. Это были любимые духи ее матери и назывались «Будуар». С едва заметным пряным ароматом. Совсем не сильным. Приятным и ненавязчивым. Но большинству мужчин он, похоже, нравился. Амбер никогда не пользовалась этими духами на работе. И намеренно не воспользовалась перед ужином. По совершенно очевидным причинам.
   Ей страстно захотелось смыть с себя запах. Но духи уже впитались в волосы, шею, одежду.
   Придется выкручиваться из ситуации.
   Она неторопливо спустилась вниз, стараясь придать своему лицу выражение спокойной уверенности в себе.
   Но не слишком преуспела в этом.

Глава 9

   Бен глубоко вздохнул, наблюдая, как Амбер спускается по ступеням. Ее походка была неспешной, глаза настороженно смотрели на него.
   Его охватило отчаяние. Даже столь короткого времени хватило, чтобы она вновь засомневалась и перестала доверять ему.
   Но когда она приблизилась и гордо вскинула голову, как делала всегда, бросая ему вызов, он уловил волну аромата, того самого, который — он готов был поклясться — исходил от нее той ночью много лет назад. Легкий, экзотический аромат, скорее намек, чем запах. Дразнящий и невероятно возбуждающий.