Ли Миранда. Притяжение сердец

   Он нахмурился. За ужином от нее не пахло духами. Зачем она это сделала?
   В свете всего происшедшего между ними возможен единственный ответ. И хотя этот ответ возбуждал, он не особенно нравился Бену, Амбер пристально взглянула на Бена. Почувствовал ли он запах ее духов? Если да, то не смеется ли над ней? На мгновение что-то мелькнуло в его глазах, но потом лицо приобрело мрачно-задумчивое выражение.
   — Куда ты собираешься меня везти? — преувеличенно бодро спросила она, стараясь скрыть растущую неуверенность.
   Бен пожал плечами.
   — Как насчет смотровой площадки на мысе? Весьма популярное место для субботних вечерних прогулок.
   — А также прибежище любовников, что скрываются за запотевшими стеклами своих машин. Нет, спасибо! — отрывисто проговорила она, бросая на Бена укоризненный взгляд.
   — Тогда предлагай ты.
   Амбер подумала о коттедже, где она провела сегодня несколько часов, размышляя, что нужно сделать перед переездом. Это было бы идеальное место для разговора, будь она уверена, что Бен не набросится на нее.
   — Давай просто поедем на пляж и пройдемся по берегу. Сейчас достаточно тепло.
   — На какой пляж? На северный или на южный?
   Северный пляж Санрайза был более протяженным и тихим. Но его неизменно заполняли влюбленные парочки, привлеченные многочисленными песчаными холмами и густой растительностью. На южном укромных мест куда меньше.
   — Думаю, на южный, — сказала она.
   — Южный так южный, — без колебаний согласился он, заставив ее снова засомневаться в его планах на вечер.
   — Подожди меня в машине, — предложила она. — Я хочу пожелать папе спокойной ночи.
   Вернусь через пару минут.
   — Хорошо.
   Амбер нашла отца уже в постели. Беверли поблизости не было. Не прячется ли мачеха где-нибудь в доме, желая подслушать ее разговор с Беном? С Беверли станется.
   — Ну, дочка, — заговорил отец, как только она вошла, — что ты собираешься сказать?
   — О чем?
   — О себе и Бене Синклере.
   — Обо мне и Бене Синклере?
   Он засмеялся.
   — Ты — мастер по этим играм. Молодец. Но ты уже достаточно взрослая, чтобы распоряжаться собой.
   — И достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно.
   Он нахмурился.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я имею в виду, что переезжаю, папа.
   Большое спасибо за все, что ты сделал для меня после моего развода, но пришло время встать на собственные ноги.
   Он кивнул, понимая, о чем она говорит, но явно сожалея, что ее не будет с ним под одной крышей. Амбер почувствовала угрызения совести. Трудно покидать его, пока он не совсем здоров. Она собралась уже рассказать о своих проблемах с Беверли, но подумала, что это только расстроит его.
   — Ты уже решила куда? — спросил он. — Ты ведь не уедешь совсем?
   — Нет, никогда. Мне нравится жить в Санрайзе. И работать с тобой. Но я хочу переселиться в коттедж на холме, который купила компания. Конечно, я не рассчитываю, что ты мне его подаришь. Я выкуплю его за собственные деньги.
   — Не знал, что у тебя есть деньги. Разве ты не отказалась от дележа имущества в обмен на развод без суда?
   — Отказалась. Но Чад подарил мне множество украшений за те шесть лет. Кое-что я продала.
   На самом деле она продала почти все, не в силах снова надеть ни одно из тех украшений.
   Она считала их платой за предоставленные услуги. То же касается и роскошных платьев, в которые муж любил наряжать ее. Все они ушли по неплохой цене в секонд-хенд. Все равно ни одно из них не было в ее вкусе. Чаду нравилось обладание супругой, которая постоянно выглядит сексуально в обтягивающих платьях и броских украшениях. В то же время он ужасно ревновал к каждому мужчине, который обращал на нее малейшее внимание.
   Она поежилась от мысли, что ей пришлось вынести за время брака.
   — А кроме того, не забывай, папа, что ты платишь мне очень неплохое жалованье вот уже три года. Я откладывала.
   — Ты? Откладывала деньги? Вот это новость! Пока ты не покинула дом, карманные деньги у тебя утекали сквозь пальцы.
   — Да, тогда я была глупой девчонкой. Сейчас я повзрослела, ценю деньги и ненавижу сорить ими. Между прочим, на что мне было их тратить? Ты позволил мне жить здесь бесплатно, а мои потребности невелики. Послушай, Бен ждет меня в машине, так что я лучше пойду. — Она наклонилась, чтобы поцеловать отца в щеку.
   Он хмурился, когда она подняла голову.
   — Это духи твоей матери.
   — Да, они.
   — Красивая женщина была твоя мать, — задумчиво пробормотал он. — Ты очень похожа на нее.
   — Ты это уже говорил.
   — Твоя мать бывала иногда совершенно несносной. — Он нахмурился еще больше. — Ты не играешь с Беном, Амбер? Я имею в виду, ты не собираешься сделать какую-нибудь глупость, лишь бы заставить его продать землю?
   Амбер засмеялась.
   — Ни одна женщина не может играть с Беном, папа. Если только не хочет сгореть в огне страсти.
   — И это случилось с тобой?
   — В некотором роде. Но, думаю, и его немного опалило. А сейчас прекрати расспрашивать, папа. Я дам тебе знать, если между мной и Беном возникнет что-то серьезное.
   — Ха! Ты никогда мне ничего не рассказываешь. И никому ничего не рассказываешь.
   Беверли больше всего расстраивается, что ты не делишься с ней женскими секретами.
   — Я просто не слишком люблю откровенничать, — сухо ответила она, не желая вступать в дискуссию о своих отношениях с Беверли. — Спокойной ночи, папа. Спи крепко.
   Когда Амбер сбежала с крыльца и села в машину, ей пришлось пуститься в пространные извинения перед Беном за долгое отсутствие.
   — Все в порядке, — сказал Бен, хотя чувствовалось, что он нервничает. — Я ждал этой ночи десять лет. Несколько минут не играют роли.
   Амбер резко повернулась и удивленно посмотрела на него.
   — Что ты имеешь в виду? — спросила она пересохшими губами, когда он выехал на дорогу.
   — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — сквозь зубы проговорил он.
   — Ты.., ты обещал, что не прикоснешься ко мне.
   — Это было до того, как ты спустилась вниз, благоухая духами.
   Он заметил!
   — Ты решила соблазнить меня, я не ошибся?
   — Ошибся! Если ты думаешь только об этом, сейчас же разворачивайся и вези меня домой!
   — Ладно, ладно, остынь! Я буду пай-мальчиком. Между прочим, я имел в виду не секс, когда говорил, что ждал десять лет. Хотя должен признаться, почти невозможно думать о тебе и не думать о сексе, — грустно прибавил он. — Я говорил о возможности прекратить войну и наладить нормальные отношения. Давно пора остановиться и как следует узнать друг друга, пересмотреть наши детские мнения.
   — Зачем утруждать себя? Насколько мне известно, ты скоро женишься на одной девице из Сиднея.
   Он метнул на нее сердитый взгляд.
   — Ради бога, кто сказал тебе эту чушь?
   — Твоя бабушка.
   — Ну, она ошиблась, — процедил он, и сердце Амбер сжалось от волнения.
   — Ты не собираешься жениться?
   — Нет.
   Некоторое время оба хранили молчание.
   Амбер отвернулась и невидящим взглядом смотрела в окно. Дорога, по которой они объезжали город, вилась меж холмов, окружавших Санрайз с трех сторон. Наконец Бен повернул машину на бежавшую по открытой ровной местности спокойную дорогу, обсаженную с обеих сторон кустами, что вела к пляжу. Амбер откинулась на спинку сиденья и вздохнула. Нежный морской бриз трепал ее волосы, запах морской соли щекотал ноздри.
   — А ты адвокат, Бен? — спросила она, пока машина спокойно катила к морю.
   — Нет. Я — эксперт по контрактам и процедурам слияния корпораций. Иногда помогаю готовить дела для суда. Не уголовные дела. У нас есть специальная команда адвокатов, выступающих в суде.
   — А ты сам не хотел бы стать адвокатом?
   — И носить эту идиотскую мантию и шапочку? Нет уж, увольте!
   — Тебе нравится работать юристом?
   — Хочешь знать правду?
   — А для чего мы поехали сюда?
   — Ты права! Ну слушай тогда! Не знаю, виновата ли в этом моя профессия, но я недоволен своей жизнью в Сиднее. Как ни странно.
   Я всегда считал себя городским мальчиком.
   Все три года, пока учился здесь в школе, не мог дождаться, когда вернусь в Сидней. Конечно, я добился успеха, но…
   — ..не нашел счастья?
   Он искоса взглянул на нее.
   — Нет, Амбер, не нашел. А ты?
   — Я? Что я?
   — Ты счастлива?
   — Счастлива? — повторила она и, вдруг испугавшись открыть свою душу, спряталась за общими фразами:
   — Счастье — иллюзорное понятие. Думаю, живу не хуже других.
   — Ты нарушаешь правила игры, Амбер, возразил он, останавливая машину на небольшой стоянке на берегу океана. — Но я примерно этого и ожидал. Ты похожа на меня. Добровольно ни в чем не сознаешься. Однако сегодня мне нужна правда, вся правда и ничего, кроме правды.
   — И да поможет мне Бог? — усмехнулась она, тщетно пытаясь унять дрожь.
   Бен улыбнулся слегка ироничной улыбкой.
   — Его помощь и мне бы определенно не помешала, — проговорил он, заглушил двигатель и вышел из машины. — Пойдем прогуляемся.
   На пляже было свежо, но не холодно. Ее волосы разлетелись на ветру, когда она пошла навстречу протянутым рукам Бена.
   И вдруг остановилась на полпути. Бен пожал плечами и опустил руки. Потом засунул их в карманы джинсов и зашагал к полоске песка, отделявшей их от прибоя.
   Амбер чуть слышно простонала, глядя ему вслед, и поспешила за ним.
   — Стой! — закричала она, обнаружив, что невозможно идти по песку на высоких каблуках.
   Он остановился и подождал, пока она снимет туфли. Но даже босиком идти по песку было трудно.
   — Пойдем ближе к воде, — предложила она. Там песок плотнее.
   Наконец они зашагали рядом вдоль кромки воды.
   — Итак, продолжим, — сказал он. — Ты счастлива?
   Амбер подмывало соврать, но она решила быть честной до конца.
   — У меня случались моменты радости и личного удовлетворения, особенно в последний год. Но настоящего счастья не было никогда. Деньги не главное в жизни. Я была ужасно одинока. Мне до боли не хватало настоящей любви и внимания. После смерти мамы отец работал по двадцать часов в день и никогда не находил времени для меня. Людям, которых он нанимал присматривать за мной до и после школы, не было до меня никакого дела.
   — Если ты думаешь, Амбер, что я поверю в твое трудное детство, то глубоко заблуждаешься. Ты и понятия не имела о трудностях!
   — Да, меня баловали, — согласилась она. Но я действительно страдала, Бен. Я знаю, что ты мне не веришь, но это правда.
   — Ха! Уж если страдала, то не от одиночества. Подружек и влюбленных в тебя мальчиков всегда было хоть отбавляй!
   — Подруг в основном привлекали мои деньги, а мальчишек — фигура и смазливое личико. Настоящих подруг мне найти так и не удалось. А мальчики хотели только одного. Приходилось все время отбиваться, — грустно проговорила она.
   — До тех пор, пока не появился Крис.
   Амбер отпрянула на секунду, пока не поняла, что Бен верит, будто она спала с Крисом. Пора наконец покончить с этим давним заблуждением. Вот только стоит ли упоминать о том, что она оставалась девственницей до выпускного бала?
   Амбер внимательно посмотрела на привлекательное лицо Бена.
   — Что? — спросил он, хмурясь.
   — Ты сказал, что хочешь слышать правду, Бен. Я скажу тебе кое-что, но боюсь, ты мне не поверишь. Хотя у меня нет причин лгать.
   Он криво усмехнулся.
   — Я поверю чему угодно о тебе, Амбер.
   Неужели ты не знаешь? Выкладывай.
   — Очень хорошо. Мы с Крисом никогда не занимались сексом. Ни до бала, ни после. И все его рассказы обо мне — ложь. Он мстил мне, Бен. Я была девственницей до той ночи.
   Клянусь.
   Амбер ожидала прочитать недоверие на лице Бена. В конце концов, Крис постарался в подробностях расписать ее «достоинства».
   Удивительно, как все эти сплетни не дошли до ушей ее отца.
   А главное, любой мужчина, хоть что-то понимающий в сексе, решил бы, что она исходила эту дорожку сотни раз. Слишком легко и безболезненно все прошло, а она оказалась такой.., отзывчивой. Бен не мог не прийти к заключению, что ей не впервой заниматься любовью.
   Она ожидала увидеть любую реакцию на столь неожиданное откровение, но только не выражение душевной муки в его глазах. У Бена был настолько печальный вид, что Амбер бросила свои туфли на мокрый песок и подняла руки, чтобы погладить его напряженное лицо.
   — Бен, милый, — не раздумывая, сказала она, думая только об одном: как успокоить его. — Ты же не мог знать. Я понимаю. Не расстраивайся. Ты говорил, что хочешь выяснить отношения. Что хочешь знать правду.
   Вот она, правда.

Глава 10

   Никогда в жизни Бен не чувствовал себя столь потерянным, как в этот момент. Слова не приходили ему на ум. Во рту пересохло. Безудержный поток эмоций переполнял его сердце.
   Совершенно очевидно, что Амбер сказала правду. Зачем ей лгать? Он даже не мог уцепиться за безумное предположение, что она лжет, и таким способом сохранить свой разум Нет. Амбер сказала правду. Она была девственницей в ту ночь. Он был ее первым мужчиной, как когда-то мечтал. Она была так влюблена в него, так возбуждена, что полностью потеряла над собой контроль. Ее тело приветствовало его со страстью, которая заменила отсутствие опыта. Впервые Амбер не спряталась в свой панцирь безразличия, который спасал ее в трудные минуты.
   Он мог стать самым счастливым человеком на свете, но все разрушил своими собственными руками!
   Тяжелое уныние охватило Бена. Перед его внутренним взором промчались все эти десять лет, вес его поверхностные успехи. Все его достижения в профессиональной жизни ничто по сравнению с тем, что он потерял в ночь выпускного бала.
   Внезапно он почувствовал ее руки на своем лице, осознал, как удивительно она ведет себя.
   Уныние Бена немедленно смыло волной безрассудной решимости. Возможно, он попусту растратил последние десять лет, но он не потратит даром следующее мгновение.
   — Амбер, посмотри на меня, — тихо, но твердо и уверенно произнес он.
   Лунный свет играл на ее лице, когда она медленно подняла голову. Удивительно красивое лицо, интригующая смесь чувственности и невинности. Она нисколько не изменилась за эти десять лет: на прекрасной коже ни единой морщинки, глаза искрятся, губы сочные и мягкие.
   — Да? — спросила она, и рот ее остался приоткрыт, словно в ожидании поцелуя.
   Это был удивительно спокойный поцелуй.
   Долгий, неторопливый и нежный. Ты — моя женщина, словно говорили его губы.
   Амбер застонала.
   Набежавшая волна намочила их ноги, но не охладила желания. Бен просто поднял любимую на руки и понес по песку к машине.
   Он осторожно положил Амбер на заднее сиденье, сам сел за руль и, отъехав со стоянки, на которой могли появиться люди, остановил машину под низкими, развесистыми деревьями в дальней части пляжа.
   Амбер задрожала от возбуждения. Пути назад нет! Она любит Бена и верит, что он любит ее. Она ждала этого момента десять лет, и ничто не помешает их союзу!
   Когда Бен открыл дверцу и сел рядом, Амбер немедленно потянулась к нему.
   Но он уклонился от ее жарких объятий; в черных глазах мелькнула тревога.
   — Амбер, я…
   — Нет, — оборвала она, поспешно приложив палец к его губам. — Молчи. Не думай ни о чем. Не тревожься. — И поцеловала его. Поцеловала страстно.
   Он поцеловал ее в ответ, так же страстно и жадно.
   Треск разрываемых трусиков напугал, но не шокировал ее. Потому что, странным образом, она хотела именно этого. Хотела, чтобы Бен потерял над собой контроль, как она некогда в его руках.
   После того как Бен снял с нее платье, Амбер слегка подалась вперед, чтобы помочь ему расстегнуть бюстгальтер без бретелек, который она надела сегодня. Вздох облегчения сорвался с ее губ, когда застежка щелкнула.
   Амбер почувствовала, что ей не хватает дыхания, когда он провел пальцем около соска легким, дразнящим движением.
   Соски тем не менее откликнулись на эту сладкую эротическую муку — немедленно поднялись и затвердели. Лицо Амбер пылало. Голова кружилась.
   — Не останавливайся, — неуверенно запротестовала она, когда Бен внезапно отнял руку от ее груди.
   Он ничего не ответил, запер дверцу автомобиля и стал быстро снимать с себя одежду.
   Амбер лежала, не в силах пошевелиться, не в силах произнести ни слова. Ее мышцы словно окаменели, во рту пересохло, расширившиеся глаза смотрели в темное небо сквозь заднее стекло.
   — Прекрасно, — пробормотал Бен и принялся ласкать се ягодицы и бедра. Наконец его руки раздвинули ее ноги, и Амбер застонала, не способная более сопротивляться нахлынувшим чувствам. Ее дыхание прервалось от возбуждения, когда затвердевшие соски скользнули по кожаной спинке. Никогда в жизни она не возбуждалась сильнее. Тело горело. Бедра дрожали. Ее тело звало его.
   — Бен, пожалуйста, — взмолилась она.
   И тихо вскрикнула, когда он грубо и властно вошел в нее и начал терзать ее разгоряченное тело мощными движениями. Глаза Амбер закрылись, руки отчаянно вцепились в спинку сиденья. После бешеного эротического танца, неистового и неукротимого, их тела почти одновременно забились в судорогах экстаза.
   — Мой милый, — чуть слышно прошептала Амбер. И Бен с любовью и нежностью приник к се губам.
   Их тела постепенно остывали, и они опустились на сиденье, все еще продолжая обнимать друг друга.
   — Поговори со мной, — попросила Амбер.
   — О чем?
   — О чем угодно. Обо всем. Скажи, что любишь меня. Любишь, как я люблю тебя, Бен.
   Думаю, я всегда любила тебя, просто не отдавала себе в этом отчета.
   — Амбер, прекрати смеяться надо мной.
   — Я не смеюсь. Я ужасающе серьезна. Скажи, ты разве не любишь меня?
   Его вздох был долгим и усталым.
   — Ты знаешь, что люблю.
   — Тогда все правильно. Когда мы сможем пожениться?
   — Когда я попрошу твоей руки, — отрезал он.
   — О, я понимаю. Это вопрос мужской гордости, не правда ли? Итак, когда ты сделаешь мне предложение? Немного позже? Завтра утром? Или будешь терзать меня ожиданием неделю или две?
   — Ты просто невыносимая особа!
   — И счастливейшая. О, Бен, я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Никогда в жизни.
   — Даже со своим бывшим мужем?
   — Особенно с ним.
   — Ты не любила его, Амбер?
   — Нет.
   — Зачем же ты вышла за него?
   — По ошибке. Меня очаровывала мысль, что этот красивый, богатый и опытный мужчина любит меня столь сильно и самозабвенно. Приятно иметь рядом кого-то, кто сходит по тебе с ума, если до этого никто не любил и не заботился о тебе. Когда он сказал, что умрет, если я не выйду за него замуж, я поверила. Я не понимала, что представления Чада о любви и браке не совпадают с моими.
   — В чем? — спросил Бен.
   — Во-первых, он не хотел детей и даже сделал себе операцию, приводящую к стерильности. Но я узнала об этом после того, как обручальное кольцо оказалось на моем пальце. А во-вторых, как от жены от меня требовались только две вещи: всегда выглядеть красавицей, что льстило его самолюбию, и заниматься с ним сексом, когда он пожелает. Возможно, если бы я переспала с ним до свадьбы, то поняла бы, что Чад никогда не сделает меня счастливой.
   — Так почему ты не переспала с ним до свадьбы?
   — Просто не хотела — уже одно это должно было меня насторожить.
   — Он думал, что ты еще девственница?
   — Нет. Я сказала ему, что был кое-кто, кто сделал мне больно. И поэтому опасаюсь снова испытать боль.
   — Не напоминай мне об этом, Амбер, простонал Бен. — Та ночь преследует меня всю жизнь. Ты не представляешь, как я раскаивался в том, что так обошелся с тобой. Даже если бы ты не была девственницей, я не имел права обвинять тебя. Это грубость и лицемерие.
   — Я и сама была грубой и лицемерной в ту ночь. Но давай больше не будем ворошить старое, Бен. Мы оба наделали ошибок, пока были молодыми и глупыми. Взять хотя бы мой брак с Чадом!
   — И как же ты вырвалась от него?
   — Поверишь ли, Чад однажды избил меня, когда вернулся домой в дурном настроении… после долгого вечера в казино в Лас-Вегасе. И я сказала ему прямо там, что ухожу от него.
   — И он позволил тебе уйти?
   — О боже, нет. Он схватил меня за горло и едва не задушил. Думаю, когда я упала, он наконец понял, что делает, и остановился.
   Когда я очнулась, он ушел на всю ночь. Я упаковала чемодан и уехала. Все дальнейшее общение с ним велось через адвоката.
   — Я убью этого ублюдка!
   — Тебе не придется марать об него руки. Я слышала, он медленно убивает себя сам алкоголем и наркотиками. Его денежки тоже почти кончились.
   — Хорошо.
   — Но я больше не хочу говорить о нем. Я хочу говорить о тебе.
   — Обо мне?
   — О том, какой ты замечательный любовник.
   — Лесть всюду пробьет дорожку, — проговорил Бен, крепче сжимая ее. Он слегка подвинулся к ней, и Амбер поняла, что он снова возбужден.
   — О да, — прошептала она.
   — Что — да? — так же тихо отозвался он.
   — О, да. Я хочу снова.
   — Что — снова?
   — Ты знаешь. Не дразни меня.
   — Умоляешь? — проговорил он, начиная медленные и сладостные движения.
   — Да.
   — Но тебя так приятно дразнить. Ты делаешься такой неистовой и такой.., распутной.
   Амбер застонала.
   — Не напоминай мне.
   — Нет нужды стыдиться. Я люблю тебя именно такой.
   — Но я становлюсь слишком горячей. И совершенно не могу ни о чем думать.
   — У меня тоже не холодная голова. Тем более что мы с тобой оба забыли о безопасном сексе.
   — И что.., что ты собираешься делать, если я забеременею?
   — Бежать.
   — Бежать?! Куда?
   — Чтобы спастись от твоего грозного отца с его крупнокалиберным пистолетом.
   — Дурачок! Отец, наоборот, придет в восторг, если у меня появится ребенок. И примет с распростертыми объятиями любого мужчину, который женится на мне и сделает меня счастливой.
   — В таком случае, — пробормотал Бен, еще немного счастья не помешает. — Его давно блуждавшая по ее телу рука скользнула вниз.
   — О боже, — выдохнула она, дрожа от острого сексуального возбуждения.
   — Тебе не нравится?
   — Да. Нет. Нравится, но.., ты доводишь меня до безумия.
   — Именно этого я добиваюсь.
   — Жертва случайной любви.
   — Да. Так и есть. В буквальном смысле.
   — То есть? — спросила Амбер, на мгновение отвлекаясь от дразнящих движений руки Бена.
   — Как ты думаешь, откуда у меня бабушкина фамилия? Да, я — жалкий плод случайной любви. Моя мать — алкоголичка, которая занималась бог знает чем, когда напивалась.
   Но это другая, и довольно скучная, история.
   А сейчас прекрати болтовню, милочка. У меня совершенно другие планы.

Глава 11

   Бен усмехнулся, наблюдая, как Амбер крадется по ступенькам дома Холлингзуортов с раскисшими туфлями в руках — их с большим трудом, но все-таки удалось найти на берегу, — со спутавшимися волосами, в помятом платье. Она выглядела как подгулявшая школьница, возвращающаяся домой после затянувшейся вечеринки.
   Тем не менее едва перевалило за полночь.
   Но Амбер все же взяла с него обещание не заводить мотор, пока она не войдет в дом.
   Вдруг отец услышит.
   А еще подняла его на смех, когда он заявил, что Эдвард Холлингзуорт погонится за ним с пистолетом, если увидит свое сокровище беременной и незамужней! Бен не сомневался, что отец Амбер не проявит в этом случае особого благодушия. Впрочем, Бен был решительно настроен жениться. И сделать Амбер беременной. Второй раз он не упустит свое счастье!
   Девушка повернулась и послала ему воздушный поцелуй, прежде чем скрыться в дверях.
   Бен никогда еще не был так счастлив. Амбер любит его! Хочет выйти за него замуж!
   Хочет иметь от него детей!
   Волна стыда накатилась на него, когда он вспомнил об их первом любовном опыте. Но он постарался прогнать эти мысли.
   Он поклялся никогда больше не подвергать сомнению любовь Амбер. Потому что именно любовь позволила ей столь самоотверженно и неистово отдаться ему. Она полностью доверилась ему, подчинившись его воле.
   Бен был счастлив, что не обидел ее. Ни эмоционально, ни физически. Особенно после того, как она рассказала ему о том ублюдке, за которым была замужем.
   Но он едва не произнес обидные слова.
   Бен покачал головой, выезжая на дорогу к ферме. И когда свернул за последний поворот, увидел впереди дым.
   Дым поднимался со стороны фермы!
   Бен что есть силы вдавил педаль в пол. Тысячи болезненных игл вонзились в его сердце.
   Автомобиль с визгом рванулся вперед.
   Подъехав немного ближе, он с облегчением понял, что горел не дом. Дым шел откуда-то сзади. Должно быть, из старого сарая.
   Но успокаиваться было рано, так как перед воротами фермы стоял полицейский автомобиль. Присутствие полиции означало, что пожар — не какая-то глупая случайность.
   Уже возле самого дома Бен увидел, что сарай превратился в дымящуюся груду головешек.
   Старый бабушкин грузовичок, который обычно находился в сарае, стоял невредимым на улице, значит, пожар, похоже, случился, когда бабушка отправилась в свой клуб.
   Бен еще пытался разобраться со своими беспокойными мыслями, когда фары высветили слова, намазанные красной краской на дверях дома.
   «В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ СПАЛИМ ДОМ» такая надпись украшала левую створку.
   «УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ, СТАРАЯ ВЕДЬМА!» — гласила надпись справа.
   Бен почувствовал, что у него похолодело в груди. Терроризировать бедную, беззащитную старушку! Он не мог представить, что почувствовала бабушка, вернувшись из клуба.