Ли Шарон. Путь разведчика

   Боги, он превращается в беспомощного идиота, раз злость на ее клан проявилась настолько ясно, чтобы ее испугать. Он заставил себя улыбнуться и заломил бровь.
   — Да, и каким невоспитанным дураком я бы выглядел, если бы в такой час перебудил весь дом, чтобы меня вежливо приняли! Мое желание тебя проводить — полный эгоизм, Эллиана. Я не смогу сомкнуть глаз, если не буду уверен, что ты благополучно добралась до дома. — Он позволил своей улыбке стать шире. — Пожалей меня.
   Ее тревога растворилась во вздохе, который был одновременно и тихим смешком. И ее пальцы сжались на его руке — как ему показалось, бессознательно.
   — По правде говоря, я… рада… что ты меня проводишь, — сказала она, наклоном головы указывая на нарастающий у них за спиной спор.
   — Тогда вопрос решен, — заявил он, и в этот момент двери распахнулись, и все его внимание сосредоточилось на том, чтобы уберечь ее от толкотни и найти хорошие места.
 
   — Ты думаешь, что они действительно бесклановые?
   Даав отключил сеть безопасности и повернул свое кресло.
   Эллиана смотрела на него со своего места у переборки, и на ее лице ясно читалось беспокойство.
   — Что-то определенно с ними… случилось, — осторожно проговорил он, не желая повлиять на ее выбор, когда у нее появилось время спокойно подумать, — и в то же время чтобы не лишить детей ее дружбы, если она по-прежнему расположена ее предложить. — Возможно, что-то действительно серьезное. А являются ли они на самом деле бесклановиками… — Он передернул плечами. — Я пытаюсь вспомнить. Мне кажется, что в последнюю релюмму в газете не было объявлений об изгнании из кланов, а я не думаю, чтобы они жили в порту дольше — даже если предположить, что им чрезвычайно везло.
   Она вздохнула, прислоняясь к металлической стенке.
   — Они не старше Сайнит, — пробормотала она. — И находиться на Лиад без родни, не имея надежды куда-нибудь улететь… — Она сжала губы. — Жон рассердится? Я даже не знаю, как я решилась — если не считать того, что в «Бинджали» так… так спокойно. И мне показалось… Но если под угрозой окажется меланти Жона, то я поступила плохо.
   — Если Жон сочтет, что ты поставила под угрозу его меланти, то он не постесняется тебе это растолковать. А тем временем, если они явятся к нему и представят тебя своей покровительницей, он обязательно оставит их на месте, пока ты не сможешь разъяснить ему все обстоятельства.
   — «Если они явятся», — повторила она его слова. — Ты считаешь, что нет?
   — Могут прийти, — мягко сказал Даав, — а могут и нет. Это — вопрос их меланти.
   Она секунду молчала, пристально глядя на него, а потом протянула руку и дотронулась до его пальцев.
   — Обычай велит, — проговорила она, похоже, не столько для него, сколько для себя, — сторониться бесклановиков и не предоставлять им помощи.
   — Это всего лишь обычай, а не закон, — спокойно отозвался он. — Кодекс, а не постановление Совета.
   — А! — Она чуть заметно улыбнулась. — Надо осваивать еще одну идею! — Она сжала его пальцы. — Ты был добр, что покормил их.
   Он ответил как на ее улыбку, так и на пожатие руки.
   — Это — сущий пустяк, и у Варла не в первый раз будут кормить моих приблудных щенков. Разведчики, знаешь ли…
   Эллиана тихо засмеялась, а потом подняла ладошку, чтобы поймать неожиданный зевок.
   — Прошу прощения, — пробормотала она, а потом уже более энергично заявила: — А теперь изволь объяснить мне, что было в той грузовой капсуле!
   Он тихо рассмеялся и удобнее устроился в своем кресле.
   — Ну, всего лишь комета.
   — Комета?
   Он улыбнулся ее изумлению.
   — Ты ничего не слышала о топографической разведке Лозиара? Мало кто о ней наслышан — это давняя история, и к тому же — история Земли.
   Он покачал головой.
   — Видишь ли, господин Лозиар был богат, интересовался наукой — и был совершенно и полностью безумен. Со временем он пришел к убеждению, что… как это он сам выразился? …что «строительный материал вселенной» можно найти в ядрах комет. Придя к этому убеждению, он начал действовать и снарядил сотни автоматических кораблей, которые должны были отправиться в путь и захватить все кометы галактики — или почти все — и привезти их обратно для изучения.
   Он вздохнул.
   — Увы, господин Лозиар погиб, испытывая антигравитационный прибор, который он изобрел вскоре после того, как последний автоматический корабль покинул околоземное пространство. До сих пор изредка обнаруживаются его корабли, полные комет. Как правило, их используют для стрельб.
   — Значит, в гондоле был лед и частицы пыли, — медленно проговорила Эллиана, — и когда ты ее разбил…
   — …то дети вдруг обнаружили, что летят через ядро кометы. Впору растеряться.
   Ее смех снова закончился зевотой, которую она запоздало прикрыла ленивой рукой.
   — Еще раз прошу меня простить. Не понимаю, почему я так устала.
   — Ну конечно, — с иронией ответил Даав, — ты ведь всего лишь пробыла в Солсинтре с рассвета, не говоря уже о прогулке по порту и схватке с пиратами!
   Она ухмыльнулась, не поднимая отяжелевших век.
   — Точно. Я же…
   Новый зевок не дал ей договорить.
   — Спи, если хочешь, — предложил Даав, прекрасно понимая, что это возмутительно и идет вразрез Кодексу.
   Но зачем ей бороться со сном, когда она так устала и когда рядом есть ее напарник, который сможет охранять ее сон?
   — Наверное, так я и сделаю, — пробормотала Эллиана довольно невнятно, а потом без всяких церемоний отпустила его руку и удобнее устроилась в своем кресле.
 
   Уютно привалившись к переборке и зная, что между нею и проходом сидит Даав, Эллиана спала.
   Сейчас, когда ее огромные зеленые глаза не рассыпали искры, она казалась удивительно хрупкой — тонкие косточки, обтянутые золотистым бархатом кожи, небрежно закутанные в порыжевшую черную ткань брюк и поношенный шелк рубашки. Даав вдруг почувствовал желание взять ее на руки и посадить себе на колени, пристроив голову себе под подбородок, словно она была одним из его маленьких племянников. Он поспешно отбросил это желание: Эллиана была не ребенком, а взрослой женщиной, и к тому же не принадлежала к Клану Корвал.
   Он снова задумался о ее клане, где ее явно ставили так низко, что даже не обращали внимания на то, ест она или голодает, одевается или ходит нагой.
   «Не дозволено пригласить товарища к себе в дом, так?» — подумал он, снова ощутил прилив гнева, а потом вздохнул. Возможно, ее родня не любит разведчиков. Такие люди существовали, и в немалых количествах, хотя он цинично подумал, что Делм Корвала наверняка был бы принят с раболепной радостью, в какой бы час он ни счел нужным нанести свой визит.
   Во сне Эллиана зашевелилась, вздрогнула и попыталась глубже уйти в холодный пластик кресла.
   Даав сел прямее, двигаясь с невероятной осторожностью. Он снял с себя куртку и укрыл ею Эллиану, подняв мягкий кожаный воротник так, чтобы он закрывал ее лицо от любопытных взглядов.
   Снова откинувшись в кресле, он вытянул перед собой ноги и сложил руки на пряжке ремня. Полузакрыв глаза, он перебрал цепь мысленных упражнений, поручив уголку своего сознания наблюдать за окружающим, пока большая часть будет охвачена дремотой.
 
   Она попыталась оставить его в порту Чонселты, объявив, что ему ни к чему ехать на поезде через полгорода только для того, чтобы потом снова тут же возвращаться в порт.
   — Да, конечно, но я не буду тут же возвращаться в порт, — ответил Даав, опуская монету в автомат и запрашивая два билета. — Если только ты не живешь на вокзале.
   Он вручил ей один из билетов. Эллиана заглянула ему в лицо, отчаянно стараясь не хмурить брови.
   — До чего же ты упрямый!
   Он вздохнул, взял ее под руку и повел к платформе.
   — Мой чалекет говорит мне то же самое. Это — неприятный недостаток, согласен, и уже поздно пытаться от него избавиться. Я на коленях молю тебя о снисхождении.
   — Ну да, как же! Даав, со мной ничего плохого не случится по дороге отсюда до улицы Дождеблеска!
   Он посмотрел на нее, округлив глаза:
   — Это — предсказание, драмлиза?
   — Я не волшебница! А вот ты ведешь себя просто смешно!
   — Да-да, смейся сколько хочешь, — разрешил он ей под шипение тормозящего поезда. — Это наш рейс?
   Она со смехом сдалась и прошла впереди него в купе.
   Больше он ее смеха не слышал — да и слов практически тоже. Чем ближе поезд подходил к ее дому, тем тише она становилась, напряженно сидя рядом с ним и глядя в никуда.
   Поезд сделал четыре остановки, высаживая и принимая пассажиров. Когда он в пятый раз начал тормозить, Эллиана подняла голову. Даав проглотил протестующий крик: ярко-зеленые глаза подернулись туманом и беспокойно и холодно смотрели с напряженно застывшего лица.
   — Эллиана…
   Она подняла руку, предупреждая безумные слова, которые он готов был произнести.
   — Это моя остановка, — сказала она. Хотя бы в ее голосе еще сохранялось тепло! — Будет бесполезно просить тебя не трудиться идти со мной, чтобы потом одному возвращаться по незнакомому городу?
   Ради нее он заставил себя улыбнуться и говорить непринужденно.
   — Я же разведчик, друг мой. Незнакомые города — это в каком-то смысле моя специальность.
   Она не стала возражать, когда он взял ее за руку, хотя на станции народу было мало. Больше того: она сжала его пальцы, чтобы увести на улицы.
   Несмотря на ее настоятельную потребность ехать домой, о которой она объявляла в Солсинтре, теперь эта потребность ее оставила. Она неспешно вела его по узким улицам, на которых располагались окруженные деревьями особняки. Чем дальше они шли, тем меньшими становились территории особняков и тем ближе стояли дома, только что не соприкасаясь с соседними.
   Улица Дождеблеска оказалась довольно жалкой: тротуар крошился и прорастал сорняками, дома мрачно нависали над крошечными лоскутками травы, заключенными в плен ржавыми решетками с острыми как копья шипами.
   — Это здесь.
   Эллиана остановилась у ограды неподалеку от конца тротуара. Трава за копьями в свете уличного фонаря казалась неухоженной, но цветущие вьюнки смягчали мрачный фасад дома.
   В озерце фонарного света Эллиана повернулась к нему лицом, поймав его свободную руку.
   — Даав… Спасибо тебе, мой друг. За компанию, за уроки, за… за твою заботу. Я не могу… думаю, что я не вспомню, когда приятнее проводила день.
   — Ну, что до этого, — мягко отозвался он, ощущая, как дрожат ее руки, — то удовольствие было взаимным.
   Он секунду колебался, глядя поверх ее головы на неприветливый дом, а потом посмотрел в ее лицо, с которого исчезла вся радость.
   — Эллиана?
   — Да?
   — Я… можно мне дать тебе номер моего комма, Эллиана? Свяжись со мной, если понадобится. Она не засмеялась, не спросила, зачем ей вдруг с ним связываться, раз она благополучно вернулась к родне.
   Она вздохнула и сильно ссутулилась — но тут же опомнилась и, выпрямившись, посмотрела на него снизу вверх.
   — Спасибо. Ты очень добр.
   — Нисколько. — Он назвал ей код своей личной линии — и увидел, как она мгновенно запоминает цифры. — Там есть автоответчик, — тихо добавил он, — на тот случай, если я не смогу ответить… сразу же.
   — Спасибо, — снова повторила она и отступила назад. Ее руки отпустили его с неохотой, которую он явственно ощутил.
   — Удачного взлета, пилот, — сказала она из тени чуть дальше фонаря. — Береги себя, когда будешь возвращаться.
   Он задержался в лужице света, глядя, как она пересекает тротуар и открывает просевшую калитку. Ее ноги легко ступали по плиткам, фигура была похожа на узкую тень. Шаги изменились: она поднялась по трем деревянным ступеням. А потом он потерял ее тень в более густой тени вьюнка.
   Крыльцо заскрипело, дверь открылась на тихо застонавших петлях, бесшумно замерла, а потом закрылась, стукнув вставшей на место защелкой.
   Даав вдруг содрогнулся, хотя ночь была довольно теплая, а его куртка — очень плотной. Ему вдруг отчаянно захотелось пойти за ней, пройти в калитку и по тропинке. Любой предлог, какое-нибудь правило пилотов, которое он забыл ей сказать…
   — Будь же благоразумен, Даав, — укорил он себя, и его голос в уличной тишине прозвучал неожиданно громко.
   Он подавил свой внутренний голос, повернулся спиной к калитке Кланового дома Мицела и зашагал обратно к станции, заставляя себя двигаться быстро.
 
   — Доброе утро, Эллиана, как приятно, что ты к нам вернулась.
   Пройдя всего два шага по прихожей, Эллиана застыла на месте, глядя в глаза брата. Она внезапно вспомнила, что оставила на «Удаче» верхнюю рубашку, а волосы отвела назад и стянула кольцом Даава. Вени выскочила из гостиной справа — большое окно позволяло оттуда просматривать всю улицу.
   — Я его видела! — заверещала она. — Огромный, длинноногий тип, осмелившийся прийти в своей кожанке на респектабельную улицу! Разведчик или вообще грязный техник, братец! А Эллиана даже не постеснялась держаться за его немытые руки!
   — Тише, сестрица. — Ран Элд плавно приближался, предвкушая дальнейшее. — Я не сомневаюсь в том, что Эллиана расскажет нам об этом типе все, что мы пожелаем узнать. — Он поднял руку, унизанную кольцами, и лениво улыбнулся, глядя на нее. — Правда же, Эллиана?
   Она судорожно сглотнула: ее мозги внезапно стали пластилиновыми. Он был намерен ее ударить — она ясно читала это по его глазам. Он собирается причинить ей боль…
   — В чем причина столь раннего шума?
   Байрин Кэйлон перегнулась через перила, сонно моргая на стоящую внизу троицу.
   — Ран Элд? Вени? Тогда Эллиана? Пусть кто-нибудь объяснит мне причину столь несвоевременного переполоха!
   Первой опомнилась Вени. Она поклонилась и начала строить глазки матери, которая упрямо спускалась вниз.
   — Эллиана пришла домой так поздно, сударыня, что мы совсем отчаялись ее увидеть!
   — Понятно, — отозвалась Делм сухим тоном, который ясно говорил о том, что она сочла это пояснение малоубедительным.
   Спустившись с лестницы, она остановилась, устремив на своего сына, а потом и на старшую дочь непривычно пристальный взгляд. После этого она прошла вперед и взяла Эллиану под руку.
   — Только что вернулась домой, да? — жизнерадостно спросила она, поворачиваясь к лестнице и увлекая за собой среднюю дочь. — Как чудесно быть молодой и веселиться с друзьями до рассвета! Я вспоминаю себя в юности… Бывало, что я по дюжине дней подряд почти не появлялась дома! В те дни я была ужасно легкомысленной, хотя, наверное, ты этому не поверишь.
   Говоря это, она поднималась по лестнице. Эллиана шла с ней, едва веря своему спасению.
   На площадке Мицел переменила тему разговора, понизив голос настолько, чтобы оставшаяся внизу парочка ее не услышала:
   — Так у тебя был хороший и смелый день, дочь?
   — Д-действительно, сударыня. — Эллиана судорожно вздохнула. — Я хотела вернуться домой к главной трапезе, но время… время бежало так незаметно…
   — И твой друг, насколько я поняла, был настолько добр, что проводил тебя до калитки. Разве ты не могла предложить ему гостеприимство нашего дома, дитя?
   — Ран Элд… — Она с трудом сглотнула. — Ран Элд не любит разведчиков, сударыня. И к тому же мой… друг сам сказал, что проявил бы ужасную невоспитанность, если бы перебудил моих домашних в такой час.
   — Очень мило с его стороны, — одобрительно сказала Байрин Кэйлон. — Однако тебе следует в ближайшее время пригласить его на чай, чтобы я могла поблагодарить его за заботу о тебе. — Она нахмурилась, заметив, как вздрогнула Эллиана. — Тебя — и твоего друга — не должно тревожить то, как Ран Элд считает нужным относиться в разведчикам.
   «О Боги! А если Мицел выскажет порицание Ран Элду за то, что сегодня случилось…» Она снова сглотнула и наклонила голову.
   — Я благодарю вас, сударыня.
   Они поравнялись с дверью Эллианы. Байрин Кэйлон улыбнулась, похлопала дочь по плечу и только потом ее отпустила.
   — Не за что, дитя. Интересно, как зовут твоего друга?
   — Даав, — прошептала Эллиана — и у нее сорвался голос. Она кашлянула и посмотрела матери в глаза. — Его зовут Даав.
   Если Глава Мицела и нашла странным отсутствие фамилии и клана, то она предпочла об этом не упоминать.
   — Понятно. Неплохое имя. Приятных тебе снов, дочь. Она повернулась и направилась обратно по коридору, к своим апартаментам.
   Дрожа всем телом, Эллиана нырнула к себе.

Глава двадцать третья

   Накормить кошку — значит приобрести кошку.

Пословица

 
   — Ну и где ты был?
   В голосе Жона звучало веселое раздражение. Даав продолжил путь к столу, где налил себе чашку безжалостно черного чая.
   — В Чонселте, — ответил он и с содроганием вылил себе в горло смертоносный напиток.
   — В Чонселте, вот как? Полагаю, это ответит на вопрос о том, где сейчас находится пилот Кэйлон. — Жон подошел к нему и забрался на свой зеленый табурет. — Я просмотрел запись.
   Даав мужественно допил остаток чая и поставил кружку в мойку.
   — Вот как. И каковы твои рекомендации?
   — Она ведет корабль на уверенном уровне второго класса — о чем все мы знаем. На основе вчерашнего приключения (если не учитывать мое мнение, что ведущий обучение мастер движется слишком быстро) я чувствую соблазн выписать условную лицензию первого класса.
   — Если бы речь шла только о работе с пультом управления, я бы с тобой согласился, — сказал Даав, усаживаясь и упираясь ногой в перекладину табуретки. — Однако есть вещи, о которых она очень мало знает.
   — И о которых ей следовало бы знать много, если она намерена отправиться на просторы вселенной. — Жон вздохнул. — Увы, это так. Значит, пусть будет второй класс. Ты подпишешь?
   — Ты, если не возражаешь.
   — Ха! Она уже знает, кто ты?
   Даав выгнул бровь.
   — Она не знает моей фамилии и моего Клана.
   — Отговорка, достойная лиадийца! Я подыграю тебе, покуда это не будет ей во вред.
   — А как я могу причинить ей вред, хотел бы я знать? Вопрос был обманчиво спокойным.
   — Тише! — Жон вскинул руки в древнем знаке мирных намерений. — Тише, дитя: я не имел в виду никаких обид. Прости старику его беспардонность.
   Даав вдруг заметил, как напряглось все его тело — и как сжалась в кулак рука на колене. Он закрыл глаза, мысленно прошел по Радуге разведчиков и почувствовал, как напряжение уходит. Открыв глаза, он послал Жону улыбку.
   — Скорее это ты должен простить молодому человеку не меньшую беспардонность — а также усталость. — Он продемонстрировал пустую ладонь. — Я желаю ей только добра. Если она научится дружеским отношениям от Даава, который работает в «Бинджали», — что в этом может быть плохого?
   — Хорошо, — сказал Жон, опуская руки. — Отправляйся спать, и больше мы об этом говорить не будем.
   — Еще минуту. — Даав поерзал на табуретке и бросил на Жона быстрый взгляд. — Рассвет принесет тебе редкую радость, мастер.
   Жон вздохнул.
   — Что еще?
   — Пару юнцов, паренька и девицу. Они утверждают, что не принадлежат ни к какому клану.
   — Сбываешь мне своих несчастненьких, капитан?
   — Нисколько, — сурово заявил Даав. — Они принадлежат пилоту Кэйлон.
   — Ах, да неужели? И что я, по мнению пилота Кэйлон, должен с ними делать?
   — Приставить их к работе, если они окажутся полезными.
   Жон бесстрастно посмотрел на него и спросил:
   — А они могут оказаться полезными?
   — Не исключено. Мне представляется, что оба имеют способности к пилотированию. Девица явно уже обучалась. Оба здоровые и быстрые, хотя не настолько быстрые, как им кажется. Самонадеянные, но достаточно вежливые, когда их прижмешь.
   — Пара очаровательных детишек, как вижу. Ладно. Я оставлю их, пока не узнаю планов пилота Кэйлон.
   — Спасибо. — Даав встал, наклонил голову и заглянул в морщинистое лицо Жона. — Узнай, кто они, если сумеешь.
   Седые брови поднялись над смеющимися янтарными глазами.
   — А мне показалось, что они принадлежат пилоту Кэйлон.
   — Мое несносное любопытство, — вздохнул Даав, лениво взмахивая рукой.
   Жон рассмеялся.
   — Хороших снов, парень.
   — Доброй ночи, мастер. В ближайшие три дня я не работаю.
   — Ладно, — сказал Жон и проводил взглядом высокую изящную фигуру, двигавшуюся по проходу к двери.
 
   Она пробудилась от сна, который был полон надежного спокойствия, — и ее губы еще сохранили улыбку.
   Солнце заставило блекло-голубые занавески казаться серыми. Часы у ее кровати сказали, что близится полдень.
   Первая пришедшая к ней мысль была окрашена изумлением: Ран Элд позволил ей проспать завтрак!
   Второй мыслью было то, что час уже поздний, а она нужна в Солсинтре.
   Она энергично откинула одеяло, встала с кровати и накинула поношенный халат. Дом за ее дверью был тих, коридор — пустынен. Вени не забаррикадировалась в их общей ванной комнате. Испытывая все большее любопытство, Эллиана заперла дверь и быстро приняла душ.
   Вернувшись к себе в комнату, она горестно воззрилась на содержимое своего крошечного шкафа, словно впервые увидев скудный ряд блеклых рубашек и бесформенных брюк. Внимательный осмотр позволил ей обнаружить оранжевую дневную рубашку с черной шнуровкой, несколько более недавней покупки, чем остальные, и пару прочных темно-синих штанов, которые почти не пришлось стягивать в талии широким черным ремнем. В самом дальнем углу шкафа обнаружилась синяя куртка, которую на пятнадцатые именины подарила ей бабушка.
   Яркий синий цвет немного выцвел, но подкладка была цела, а наружная ткань не промокала. Эллиана надела куртку. В свое время куртку выбрали чуть большего размера, чтобы столь дорогостоящий предмет одежды можно было носить подольше. Сейчас она легла ей на плечи так, словно была сшита на заказ. Эллиана улыбнулась.
   А потом пришло время уходить.
   Она осторожно вышла в пустой коридор. Снизу донесся звук открывшейся двери и недовольные интонации Ран Элда.
   Нельзя было терять ни секунды. Затаив дыхание, она скользнула по коридору, спустилась по черной лестнице — и оттуда вырвалась на волю.
 
   — Привет, преподаватель математики.
   — Доброе утро, Жон, — отозвалась Эллиана, нагибаясь, чтобы погладить Заплатку.
   Выпрямившись, она осмотрелась. В мастерской было непривычно тихо: ни Триллы, ни других постоянно меняющихся работников «Бинджали» вблизи не оказалось. Она снова повернулась к Жону.
   — Я хотела спросить… не… не приходили ли к вам пираты?
   Жон поднял брови.
   — Пираты? Сам бы я не поставил их выше портовых крыс. — Он подбородком указал на заднюю дверь. — Они здесь. Трилла поставила их на уборку шестой площадки.
   — О!
   Эллиана, видимо, расслабилась, хотя между бровями продолжала лежать морщинка тревоги. Жон одобрительно отметил, что сегодня она хорошо выглядит: похоже, она обратила какое-то внимание на то, что именно надевает, а не просто куталась в ту слишком просторную одежду, которая первой попалась под руку. Темно-русые волосы были аккуратно зачесаны назад и стянуты в хвост, открыв окружающим лицо, которое казалось одновременно утонченным и умным.
   Нарядный костюм и немного драгоценностей, и никто из оказавшихся с ней рядом не оспаривал бы ее красоты, решил про себя Жон, но вслух сказал только:
   — Итак?
   Ее беспокойство сразу усилилось.
   — Я боялась, что вы будете недовольны, хотя Даав… — Она откашлялась. — Я не имела намерения причинять ущерб вашему меланти, Жон.
   — Ну, этого пара юнцов не сделает, — ворчливо ответил он. — Они сказали, что ты прислала их отработать долг. У меня найдется достаточно черной работы на день-другой, так что пусть себе работают. Но что ты намерена делать с ними потом? Снова выгонишь в порт?
   Она устремила на него широко раскрытые глаза.
   — У них нет клана.
   — Так они говорят.
   — Выгнать их обратно в порт, после того, как они научились надеяться…
   Она замолчала, прикусив нижнюю губу.
   — Я не подумала, — начала она снова через секунду. — Я не считаю их глупыми или даже бесчестными. Они испуганы и отчаялись, а такое состояние может превратить в вора любого. Они очень быстрые и… и похожи на пилотов. Конечно, их можно было бы обучить…
   — Вполне возможно, — согласился Жон, — будь у них клан. Но раз они не принадлежат ни к какому клану, дело становится сложным. Хотя, — поспешил уточнить он, заметив, что ее это очень расстраивает, — если они имеют способности или нашли бы спонсора, то их могли бы взять в Академию. Разведку не интересует, есть ли у них клан.
   Надежда осветила ее узкое лицо — но эта надежда была смешана с неуверенностью.
   — А они… для этого годятся?
   — Пока рано судить. Они достаточно сообразительные — и быстрые, как ты заметила. А еще… — он пристально посмотрел на нее, — возможно, потянет только один из них. По-моему, девчонка немного быстрее.
   — А паренек кажется немного более сообразительным, — отозвалась Эллиана, продолжая жевать нижнюю губу. — И разведчики готовят других, которые не претендуют на место в Разведке. — Она подняла на него глаза. — Вы говорили, что в Академии мое имя дороже золота.
   — Это так.
   — Тогда может найтись возможность, хотя я сомневаюсь, чтобы двух дней хватило выяснить, чего они стоят. Может быть…
   — Я найду для них работу, — прервал ее Жон. — Мы оставим их на столько, сколько нужно для настоящей проверки.