Ли Танит. Анакир

   Что же до лорда Рармона, то с той самой ночи, когда он избавил Улис-Анет от позора, Йеза была совершенно уверена, что он любит ее госпожу. Разве не он героически спас ей жизнь, когда задрожала земля и скакуны понесли? Разве не он изгнал лорда Айроса из ее окружения? Да и с Улис-Анет, по мнению Йезы, все было понятно — она явно испытывала страсть к сводному брату короля. Она доверила ему свою честь, позволив войти в спальню, где прятался Айрос. И из Кумы, где они все время могли видеться, королева вернулась сама не своя, словно оставила душу на тех холмах.
   Посредник, с которым Йеза встретилась в сумерках, убедил девушку в том, что ее выводы правильны. Его хозяину, лорду Рармону, объяснил он, нужен какой-нибудь подарок от королевы. На прямую просьбу она ответит отказом из верности Ральданашу. Хотя, откровенно говоря, Рармон — именно тот любовник, который защитит Улис-Анет и будет беречь ее честь лучше, чем свою собственную.
   Естественно, должна соблюдаться строжайшая секретность.
   Почему бы не заручиться какой-нибудь мелочью без ведома королевы? Тогда в этом не будет никакой ее вины, но лорд Рармон посчитает себя вправе явиться к ней в покои. А если двое таких людей окажутся наедине в комнате, где имеется кровать, неужели природа не возьмет свое?
   Йеза в этом не сомневалась. Более того, она даже подозревала, что все это организует сам Повелитель Гроз. Ей доводилось слышать, что все его жены обречены проводить ночи в одиночестве, но им не возбраняется решать эту проблему своими средствами.
   К тому же Йеза обратила внимание, что покои королевы через сад для прогулок соединены с цепью бесконечных внутренних двориков, обычно пустынных и приводящих в конце концов к внешним окраинам дворца. Очень удобно для тайных посетителей.
   Ни на минуту не забывая о знаке любви, переданном на хранение слуге Рармона, Йеза оставила незапертой дверь, ведущую в этот сад.
 
   Айрос эм Зарависс, начальник личной стражи одной из младших жен Повелителя Гроз, сидел у подножия Холма Верховных королей и пытался напиться. Настроение у него было отвратительное. Сегодня вечером он попробовал раздобыть себе должность в армии, готовый перебить всех до единого Вольных закорианцев, лишь бы забыть язвительные упреки из уст Улис-Анет. Однако его взятку с пренебрежением отвергли, и теперь Айрос чувствовал себя оскорбленным и никому не нужным. Оттолкнуть его, сына Зароса, героя войны Равнин! Дорогое вино из дорогой таверны лилось рекой, но не утишало ноющей обиды.
   Высоко в небе пылали огненные глаза статуи Рарнаммона.
   Неожиданно из тени с поклоном выступил человек и что-то протянул Айросу.
   — Вы узнаете этот локон, мой господин?
   Айрос честно взглянул, благо городское уличное освещение вполне позволяло это сделать.
   — И еще шнурок. За ужином вы могли видеть его вплетенным в прическу.
   — Где ты взял это?! — воскликнул Айрос.
   — Не надо волноваться, мой господин. Моя хозяйка была бы рада успокоить вас. Она просила, чтобы вы посетили ее этим вечером.
   Айрос качнулся вперед, и человек отпрянул.
   — Улис! — язык и голова были тяжелыми, но сердце изо всех сил пыталось совладать с ними.
   — Вам надлежит явиться в место, указанное в записке. Будьте там в полночь, мой господин.
   Даже не взглянув в записку, Айрос тупо смотрел вслед слуге. Волны сильнейших чувств захлестывали начальника заравийской гвардии. Но сегодня любовь исцелит его душевные раны.
   Он никогда не сомневался, что она позовет его обратно, как только сможет позволить себе это. Айрос поднес локон к губам, вдыхая знакомый аромат. Страсть накатила на него, словно в Застис, и он уже воображал, что скажет своей возлюбленной и что будет делать с ней.
   Наконец он прочитал зажатую в кулаке записку. Путь ему был назначен длинный и запутанный — видимо, ради соблюдения секретности.
 
   Среди ночи Улис-Анет внезапно проснулась от смутного страха, не имевшего никаких оснований. В ее спальне царил привычный покой. Горели, потрескивая, ароматические лампы, в золоченой клетке сонно встрепенулась птичка.
   Ей приснилась лодка под парусом, чернеющая на фоне закатного моря. Она медленно приближалась к заснеженному берегу. В лодке сидел всего один человек, но она не могла разглядеть его лица.
   И он держал ее на руках.
   Королева встала с постели. Она чувствовала страх. Или это был не страх?
   В тот же миг из дверного проема донесся мужской голос. Улис-Анет была настолько потрясена, что смогла лишь молча обернуться — медленно, почти спокойно. Там стояли двое в белых плащах особой гвардии Ральданаша.
   — Простите, госпожа, вы должны пойти с нами, — сказал один из них. — Одевайтесь скорее, у нас мало времени.
   Улис-Анет, все еще во власти своего оцепенения, не пошевелилась.
   — А в чем дело?
   — Повелителю Гроз донесли, что на королевскую землю проникли убийцы из Вольного Закориса. Находиться во дворце небезопасно. Всех королевских женщин приказано переправить в более надежное место.
   — Очень хорошо.
   Они удалились, задернув за собой занавеску.
   Ее сердце все еще бешено колотилось в груди, но не от страха — она до сих пор находилась под действием своего сна. Тем не менее Улис-Анет быстро оделась, прихватила накидку и вышла в прихожую к белым плащам.
   В коридорах было темно и тихо, как всегда в этой части дворца. Мужчины шли по обе стороны от нее, напряженные и настороженные. Убийца мог притаиться в каждом углу, за каждой колонной. Они дошли до стены парка, где их ждали открытые ворота. Прямо в их проеме стоял крытый экипаж. Удивляло отсутствие часовых у одного из входов на территорию дворца.
   — Куда меня повезут? — спросила она.
   — Садитесь, госпожа. И скорее, во имя вашей безопасности.
   Она повиновалась. Белые плащи остались снаружи. Дверца торопливо захлопнулась, и экипаж немедленно тронулся с места.
   Они неслись быстрым галопом, причем куда-то в гору — может быть, к храму Анакир? Видеть дорогу Улис-Анет не могла — окна были закрыты наглухо, и открыть их не получалось. С возрастающей тревогой она обнаружила, что и дверца заперта снаружи.
   Королева была пленницей, которую мчали навстречу неведомой судьбе. «Неужели Ральданаш решил меня убить?» — внезапно мелькнуло у нее в голове.
 
   Ночью руины Корамвиса выглядели пустынными и жуткими. Айрос сошел с колесницы и пешком направился к берегу Окриса. Указания в записке были четкими и подробными — одиноко стоящий дом, а рядом, во дворе, высокое дерево. Он поднялся на крутой берег, спотыкаясь об обломки известняковых плит, и толкнул разбитую дверь. За ней обнаружилась лестница, на верхнюю ступеньку которой ложился топазовый отсвет светильника.
   Айрос усмехнулся с облегчением и ощутил, как вожделение теплом разливается по его животу.
   Поднявшись по лестнице, он оказался в полутемной комнате. И в свете единственной бронзовой лампы обнаружил, что окружен людьми в угольно-черных кольчугах и с нехорошими ухмылками.
   — Не совсем то, чего ты ждал, да, заравиец? — бросил один из них.
   Айрос попытался выхватить меч, но ему не позволили. Сам он был без доспеха, и ничто не помешало кому-то ткнуть его ножом под ребра, достав до самого сердца.
   Он еще не умер, когда его стаскивали вниз по лестнице. Но это был уже не тот надменный офицер и самодовольный красавец. Он снова стал мальчиком, плачущим в душе о Зарависсе, где отец со смехом катал его на плечах, о свете, о жизни...
   Но все, что он увидел в эту последнюю минуту, были жестокие звезды Дорфара и ненасытный зев черной дорфарианской реки, распахнувшийся, чтобы поглотить его.
 
   Зеебы неслись во весь опор, Улис-Анет трясло и швыряло из стороны в сторону. Казалось, безумной скачке не будет конца. Но в конце концов дверца экипажа отворилась, и Улис-Анет увидела, что дорфарианские предгорья стали куда ближе. Беспорядочно сгрудившиеся строения прояснили все остальное. Она находилась на окраине Корамвиса, вдали от равнины, на которой стояла Анкира. Неподалеку виднелись развалины пристани, за ними угадывалась древняя река.
   Экипаж был окружен солдатами. Торопливо подскакали еще двое — те, кто сопровождал ее по дворцу, но больше не в белых плащах и без эмблем особой гвардии.
   Улис-Анет стояла и молча смотрела на них. Она не боялась, а скорее испытывала перед ними холодный почтительный трепет, словно ребенок перед взрослыми.
   Один из солдат приблизился к королеве и предложил ей кубок с вином. Это не укладывалось у нее в сознании. Она не взяла кубка и поинтересовалась:
   — Это яд?
   — Нет, госпожа. Мы не намерены вредить вам. Наоборот, нам приказано о вас заботиться. Но часть пути нам придется проделать по реке, и это поможет вам уснуть.
   — Я вовсе не хочу спать.
   — Да, госпожа. Однако путешествие утомит вас. И вы можете поднять шум.
   — Вы служите не Повелителю Гроз. Куда вы хотите меня везти?
   — Сейчас не время для вопросов, госпожа. Пейте, будьте так добры.
   — Или мы погрузим вас в сон другим способом, — раздался сзади еще один голос.
   — Но вы же не намерены вредить мне, — холодно напомнила королева, удивляясь, как вообще сохранила способность разговаривать.
   — Вам и не будет вреда от этого. Просто легкое нажатие сбоку на горло. Но неприятное. Лучше сделайте, как вас просят.
   Она сделала шаг назад, огляделась. Бежать было некуда. Пришлось взять кубок. Сквозь запах вина проступал аромат каких-то трав, не более того. Наверное, яд должен пахнуть по-другому? А впрочем, какая разница?
   Выпив, она уронила кубок. Один из мужчин поднял его, другой — подхватил королеву. Снадобье подействовало: Улис-Анет была безвольной и беспомощной. Она припомнила, когда ей довелось испытать подобное состояние, сообразила, куда ее тогда заставляли идти, и испытала смутный стыд.
   К тому времени, когда женщину опустили на дно лодки, она полностью потеряла сознание. И хотя она была молода, прекрасна и соблазнительна, мужчины хорошо знали, почему не имеют права позабавиться с ней.
   Они гребли вверх по течению.
   Когда занялась заря, они были уже за много миль от старой пристани.
 
   Ральданаш спокойно слушал лорда-правителя.
   — Повелитель Гроз, факты прямо-таки вопиют, — рассуждал Венкрек. — Часовые уверяют, что ничего не видели — должно быть, кем-то подкуплены. Двое из вашей особой гвардии найдены в кустах убитыми и раздетыми донага. Очевидно, заравийцы воспользовались их одеждой для маскировки. Следы экипажа, как мы обнаружили, ведут в холмы, к руинам Корамвиса. Мои люди обыскали всю эту местность, но ничего не нашли. Похоже, что это ложный след для отвода глаз. Мы также исследуем пути, ведущие на юг — в Оммос и Зарависс...
   — Ваши выводы, лорд-правитель? — прервал его Ральданаш.
   Венкрек бросил на него пристальный взгляд. Говорить или нет? Они знали друг друга еще детьми в Ваткри. К тому же Венкрек был слишком взбешен, чтобы следовать этикету.
   — Ральданаш, эта висская сука выставила тебя на посмешище!
   Король оставил выпад без ответа. По нему вообще нельзя было ничего прочесть — ни ревности обманутого супруга, ни страсти, ни даже удивления.
   — Простите, мой повелитель, — взял себя в руки Венкрек, — просто мне чрезвычайно дорога ваша честь. Вам нужны мои выводы? Очень хорошо. Вывод здесь может быть только один: ваша супруга, королева Улис-Анет, подло сбежала с начальником своей гвардии Айросом. Всем известно, что они были близки еще до вашей свадьбы. Заравиец сообщил об этом всему городу, оплакивая разлуку с любовницей по кабакам и публичным домам Анкиры.
   Несколько советников, которые разделяли точку зрения лорда-правителя, приглушенно зашумели. Один из них, Вис по происхождению, взял слово:
   — Вашему величеству следует утешиться тем, что эта двое не сумеют скрыться — их обнаружат, куда бы они ни сбежали. Мой совет — последуйте старинным законам Дорфара. Этого Айроса надлежит публично оскопить и затем повесить. А женщину...
   — Я помню наказание для оступившихся жен короля, — перебил его Ральданаш. — Колья и костер.
   — Снисходительность здесь неуместна, — настаивал Венкрек. — Будь она из народа богини — с Равнин или с континента, где вы родились, — тогда еще может быть. Но она Вис.
   Висский советник заметно изменился в лице.
   — Вы еще не поймали ее, — напомнил Ральданаш. Его царственно-прекрасная голова развернулась, и он взглянул через всю комнату на сводного брата. — А что скажешь ты, Рармон?
   — Вам нужно мое согласие или мое мнение, повелитель?
   — То, что будет полезнее.
   — Повелитель Гроз, — вмешался Венкрек, — прежде лорд Рармон сам должен ответить на несколько вопросов Совета.
   — Что еще за вопросы? — обернулся к нему Рармон.
   — По поводу ваших переговоров с Вольными закорианцами.
   — Какие переговоры имеются в виду? — заинтересовался Ральданаш.
   — Боюсь, Повелитель Гроз, сейчас не время... — попытался увильнуть Венкрек.
   — Лорд Венкрек, если вы пытаетесь в чем-то обвинить меня, то для этого сгодится любое время, — возразил Рармон.
   Ральданаш поднялся, и все посмотрели на него.
   — Лорд-правитель, соберите Совет в два часа пополудни. До этого времени все свободны. Благодарю вас за те усилия, которые вы прилагаете к моей пользе. До свидания, господа, — и небрежно прибавил уже от двери: — Идем со мной, Рармон.
   В одной из роскошно убранных дворцовых комнат Повелитель Гроз опустился в кресло и указал Рармону на другое.
   — Итак? — произнес он.
   — Надеюсь, ваше величество получило мой доклад? — поинтересовался Рармон.
   — О закорианском шпионе, который подстерег тебя во дворе с фонтаном? Да. Я знаю этого человека, он желает работать с нами. Но, помимо этого, имеют место другие вещи. Письма от Вольных закорианцев, которые ты получаешь. Знаки, которыми обмениваешься на прогулках. Некоторые шпионские донесения, которые касаются тебя, пусть и косвенно.
   — Неужели вы считаете меня столь безмозглым, чтобы проделывать все это у вас на виду?
   — Все может быть, — ответил Ральданаш. — Но лично я в этом сомневаюсь. Возможно, здесь замешан кто-то еще?
   — Значит, я не потерял вашего доверия? — склонил голову Рармон.
   — Я чувствую, что против тебя работают могущественные силы.
   — Вы позволите мне разоблачить их?
   — Если сможешь. Но, возможно, эти силы принадлежат не только людям.
   Рармон, казалось, колебался. Пока он не позволял себе обратиться к янтарному кольцу, не желая испытывать его обжигающее, пусть и безболезненное воздействие.
   — Так что насчет Улис-Анет? — чуть мягче спросил король.
   Рармон сосредоточился.
   — Бегство заравийской королевы случилось очень кстати, — уронил он.
   — Согласен. К тому же оно перекликается с историей Ральднора и Астарис.
   — Было бы слишком идеально свалить его на Айроса. Однако она порвала с ним.
   — Я довел до сведения королевы, что она может приглашать к себе, кого ей вздумается, при условии соблюдения приличий, — сообщил Ральданаш, и даже в эту минуту его лицо ничего не выражало.
   Сдавшись, Рармон судорожно сжал кольцо правой рукой — и тут же отдернул ее. Кольцо не обжигало палец, на который было надето, но другую вторгшуюся руку прямо-таки опалило. От Ральданаша это не ускользнуло, но он не стал делать никаких замечаний.
   — То, что Айрос был одержим вашей женой, знали все вокруг, — твердо сказал Рармон. — И кто-то мог этим воспользоваться. Таким образом, этот кто-то с большой вероятностью увез королеву помимо ее воли. А отсутствие ее офицера подстроили, чтобы навести умы на версию совместного бегства. Слишком уж удачное совпадение. Не удивлюсь, если сейчас тело Айроса кормит птиц-падальщиков или рыб на дне реки.
   — И кому же до такой степени нужна моя жена?
   — Такой человек есть. Насколько мне известно, он никогда ее не видел, но я могу и ошибаться. Это Кесар эм Кармисс.
   — То есть он решил пожертвовать дружбой с Дорфаром? — Ральданаш принял версию Рармона без возражения, даже не спросив его о причинах таких подозрений.
   — Если вам так нужен этот союз — что ж, у вас на руках есть готовое объяснение. Продолжайте считать, что ее похитил заравиец.
   — Понятно.
   — Я могу заняться поисками тела Айроса и других улик. А вам следует послать наперехват людей на колесницах. Я думаю, они поплывут на восток по Окрису. Кесар наверняка держит за пределами Дорфара корабль, готовый в любую минуту сняться с якоря. Разумеется, если вы схватите его людей, о союзе с Кармиссом придется забыть. Но не сомневаюсь, что и это он предвидел заранее.
 
   До заката оставалось еще около часа. Храм Анакир утопал в темно-золотом сиянии. Принц Рармон пришел сюда заранее по двум причинам, связанным с официальным культом, в том числе и по той, что имела отношение к Повелителю Гроз. Весь церемониал здесь был висским — шумным и экзотическим. Даже пышность мистических действ Ашары не шла с ним ни в какое сравнение. Но сейчас храм стоял, погруженный в глубокую тишину, пахло благовониями и циббовым деревом, а перед гигантской статуей горел лишь один светильник.
   Карабкаясь по горбатым улочкам заросшего лесом холма, Рармон вспоминал Анкабек. Однако между этими священными местами не было ничего общего. Хотя наиболее значимые ритуалы обычно не проводились так близко к дворцу, а священная проституция практиковалась в других храмах города, тем не менее это место впечатляло своей роскошью, красотой тленных вещей. Изумительная мраморная статуя, украшенная золотом и драгоценными камнями, была выше анкабекской Анакир. Но обращалась она в основном к уму и вкусу людей, а не к их сердцу.
   Из-за перегородки вышел жрец в желтом одеянии и низко поклонился, чего никогда не сделал бы служитель Ашары.
   — Мне очень жаль, лорд Рармон. Молодая женщина умерла. Этот яд действует медленно, но наверняка. Мы смягчили ее боль и придали ей мужества, но предотвратить смерть не смогли.
   Бедняжка Йеза попалась в ловушку, увязнув в чужих интригах слишком глубоко, чтобы выбраться назад. В последний момент, уже слабея, она пришла в храм за помощью, и это было ее единственным мудрым решением. Теперь Рармон мог восстановить ход событий. Они стащили какую-то вещицу Улис-Анет, чтобы выманить Айроса на свидание, и, несомненно, расплатились с Йезой. Похоже на старый элисаарский прием — монета с острым краем, а на нем яд. Девушка не замечала мелкую царапину на пальце, пока не стало слишком поздно.
   — Мне тоже очень жаль, — сказал Рармон. Однако смерть Йезы подтверждала его умозаключения столь же несомненно, как если бы та рассказала обо всем сама. — Вы правильно сделали, послав за мной. Я распоряжусь о богатых приношениях для Анакир.
   — Благодарю вас, лорд Рармон.
   Внезапно Рармон вспомнил маленького смуглого жреца. Это был таддриец, который присутствовал среди эманакир в ночь его испытания. Тот самый, которому в детстве довелось увидеть, как Ральднор и Астарис ушли в джунгли.
   — Собственно, я уже принес подарок богине, — сообщил Рармон. — Или вам, — он достал янтарное кольцо, сейчас совершенно холодное, и протянул жрецу.
   — Нет, мой лорд, — покачал головой таддриец. — Я не могу взять его.
   — Почему же? Янтарь с Равнин — ценная и, несомненно, святая вещь.
   — Так же, как и вы не можете подарить его, мой лорд, — даже коренастая крестьянская фигура не умаляла достойного, почти благородного вида жреца. — Это ваша мета, принц Рармон. Вы не можете сложить ее с себя. Снять ее может лишь тот, кто ее возложил, и никто иной.
   — Но это же всего-навсего кольцо.
   — Не совсем. В нем сила. Это дар лично для вас, который нельзя передать другому.
   — Мне казалось, что вы признаете лишь практическую сторону культа.
   — Да, мой лорд. Магия сама по себе — очень практическая вещь.
   — Тогда я просто положу кольцо на Ее алтарь.
   — Нет, — возразил таддриец. — Это не просто украшение, от которого вы пытаетесь избавиться — это ваш рок, которого не избежать.
   Рармон вдруг осознал, что все это время слегка теребит свое кольцо.
   — Правильно ли я чувствую, что вокруг меня в воздухе висит нечто вроде грозы? — задыхаясь, спросил он. — Я не верю в Анакир. Я вообще не верю в богов.
   — Мой лорд, Анакир — всего лишь символ, олицетворение той Силы, которая есть в каждом из нас, — ответил таддриец. — Она — лицо, внешняя форма, в которую мы облекаем красоту, силу, любовь и мудрость. Так же, как письменность — видимая форма звуков речи, которые мы лишь слышим.
   — Вы стоите под Ее изображением и говорите мне это?
   — И заметьте, Она не поразила меня насмерть, — на лице жреца появилась обезьянья усмешка. — Истина не может быть богохульством, если бог является воплощением истины.
   Рармон повернулся и пошел меж колонн храма, а затем меж деревьев священной рощи. Грозное предупреждение судьбы гремело над его головой, словно набат.
 
   Прошел дождь, и все следы, оставленные какими бы то ни было повозками, оказались смыты. Рармон отправил пятерых своих людей на юг вдоль темного берега реки. Им попадалось все, что угодно — заброшенный разбойничий притон, чье-то гнездышко для любовных свиданий, но только не то, что они искали. В конце концов они растревожили логово диких кошек и были вынуждены отступить. Рармон видел, как пляшут среди руин отсветы факелов.
   Разбирательство в Совете задержало его до полудня. Ему пришлось на это пойти, чтобы отвести от себя обвинения Венкрека в сношениях с Вольными закорианцами. Но откладывать поиски до утра Рармону не хотелось — это значило потерять даже те следы, которые пока сохранились. Наконец близ какого-то старого дома одному из его людей попалась на глаза нераспряженная колесница с совершенно измученными скакунами. Дверца колесницы была украшена эмблемой Зарависса.
   В доме на верхнем этаже обнаружилась лампа с остатками масла. В ее свете Рармон разглядел на полу черные пятна уже засохшей крови. Они привели на берег реки.
   — Он на дне, мой лорд, — заметил один из солдат.
   — Да, — кивнул он. — Я тоже так считаю.
   — Несчастный сукин сын.
   Рармон отослал заравийскую колесницу назад в город в сопровождении двух человек. С ним остались трое, один из которых отошел по нужде к дереву во дворе. Обратно он не вернулся.
   Двое оставшихся солдат рвались выяснить, что с их товарищем, однако Рармон сдержал их. С края склона им удалось разглядеть торчащие из-за ствола ноги в башмаках. Если их владелец и прилег отдохнуть под дерево, то явно вечным сном.
   — Проклятые грабители, — пробормотал один из двоих.
   — Грабители не посмели бы убить солдата королевской гвардии так близко от города... — в этот миг совсем близко от себя Рармон услышал чей-то резкий выдох, как перед прыжком, и тут же отскочил в сторону.
   Из темноты выскочил человек, вскрикнул, ударившись об угол каменной террасы, но успел достать своим клинком одного из гвардейцев. Второй дорфарианец крутнулся на месте, одной рукой выхватывая меч, а другой, в которой был горящий факел, ткнув в лицо новой фигуре, появившейся из тьмы. Волосы нападающего вспыхнули, он с воплем кинулся прочь, но тут возникли еще двое с мечами и взяли дорфарианца в клещи.
   Видимо, кто-то заткнул рот вопящему хорошим ударом — его крики разом стихли, и в наступившей тишине Рармон услышал, как хрустнули шейные позвонки дорфарианца. Другой солдат тоже не подавал признаков жизни.
   — Бросайте меч, принц, — раздалось сзади. — Сами видите, он вам не поможет.
   В свете уцелевшего факела Рармон увидел, что окружен более чем десятком вооруженных людей в вычерненных кармианских кольчугах, но без эмблем.
   — Мы ждали, что вы придете сюда, — пояснил голос, показавшийся знакомым. — Ваш прежний хозяин, Кесар, способен читать ваши мысли не хуже степняка.
   Говорящий выдвинулся вперед. На нем тоже был черный доспех, но не кольчуга, а плотный панцирь из шкуры овара. Это был тот самый закорианец из двора с фонтаном.
   — Да-да, — усмехнулся он. — После всех своих отступничеств я в конце концов решил вернуться к старому хозяину — королю Йилу эм Закорису. Ваш Кесар немало укрепил меня в этом решении. Вижу, вы потрясены, лорд Рармон?
   Он сделал повелительный жест в сторону кармианцев:
   — Отберите у него меч, нож и прочее оружие. Любые драгоценности отдавайте мне. Для начала я возьму вот это кольцо.
   Помощи ждать не приходилось. Двоих на колеснице, видимо, тоже перехватили и прирезали. Сражаться в таких условиях означало верную смерть, а к этому Рармон был совсем не готов.
   Его швырнули на колени перед тем, как сорвать с него пояс с оружием. За этим последовал удар в спину — сродни раскату грома. Рармон упал лицом в черную грязь и почувствовал, как из одной его руки выхватили меч, а с другой сдернули кольцо-мету. Тут же раздался вопль — разумеется, кольцо обожгло руку похитителя. Очевидно, его поспешно отбросили, ибо раздался звук удара о камень и приглушенный звон, с каким обычно бьется очень толстое стекло. Вольный закорианец грязно выругался.
 
   На этот раз Венкрек не успел выступить с обвинением. Его опередил пергамент, доставленный к воротам залов Совета. Он гласил: «Властители Дорфара, больше вам не травить волка. Он сбежал к своим братьям из Вольного Закориса со всеми сведениями о ваших военных планах и на бегу смеется над вами и вашей глупостью».
 
   Путешествие по реке сменилось долгой поездкой в колеснице. Затем другая лодка доставила ее на борт черной галеры, возвышавшейся, как ночь, над утренним морем. Улис-Анет видела это урывками, поскольку ее продолжали опаивать дурманящим снадобьем. На корабле она была даже рада этому, ибо шторм не прекращался почти все время их короткого плавания.