Страница:
Темнота надвигающейся ночи внесла еще больший беспорядок и путаницу в действия как нашей, так и японской эскадры.
Стало совершенно невозможным отличать свои суда от неприятельских. Некоторые моряки меня уверяли впоследствии, что некоторые наши суда стреляли в своих же. То же самое я слыхал и от матросов.
У нас особенно сильно пострадал броненосец «Цесаревич», на котором с самого начала боя был сосредоточен весь огонь неприятельской эскадры. У него оказался испорченным рулевой аппарат, вследствие чего он потерял всякую способность управляться и начал кружить на одном месте. Вскоре на нем был поднят сигнал: «Передаю командование эскадрой старшему».
Старшим был адмирал князь Ухтомский, который немедленно принял командование. Одни рассказывают, что Ухтомский тотчас же поднял сигнал: «Идти в Артур». Другие, наоборот, уверяют, что суда начали поворачивать в Артур совершенно самостоятельно.
Так или иначе, но наша эскадра, оставив на произвол судьбы свое «флагманское» судно с адмиралом Витгефтом, вместо того чтобы защищать его и твердо продолжать свой путь на Владивосток, повернула назад и врассыпную, в страшном беспорядке, пошла к Артуру.
Это была страшная ошибка, имевшая самые ужасные последствия.
Японцы в этом сражении понесли, очевидно, тяжелые потери, и флот их был сильно ослаблен. Ясным доказательством этому служит то, что они не только не преследовали нашу отступавшую эскадру, но даже не предприняли против нее ни одной минной атаки.
Благодаря этому суда наши поодиночке могли благополучно дойти до берегов Артура, встречаясь «неожиданно» друг с другом только у самой гавани, так как во время поспешного отступления каждый думал только о себе. О судьбе невернувшихся наши моряки ничего не знали, и мы их считали погибшими во время боя, кроме быстроходных крейсеров «Новик» и «Аскольд», которым, по общему мнению, удалось прорваться во Владивосток.
Потери в нашей вернувшейся эскадре были незначительные, если принять во внимание продолжительность боя.
Из офицеров убит один и ранено восемь. Матросов убито и ранено до 150 человек. Из судов особенно сильно пострадал броненосец «Пересвет». С него сегодня свезли на берег полуживых от пережитых ужасов дам, которых любезный капитан 1-го ранга Бойсман взял на свой броненосец для веселой и приятной прогулки во Владивосток.
«Новый край» в своем морском отделе написал о бое 28 июля следующие немногие строки:
«Флот наш, вышедший, как известно, вчера в море, имел весьма жаркий бой с неприятелем (в составе 4 броненосцев, 3 бронированных крейсеров и 3 крейсеров 2-го класса при 30 миноносцах).
Бой этот покрыл неувядаемой славой наших героев, моряков».
Не знаю, что именно хотел выразить в последних своих словах господин редактор.
Предоставляю решить этот вопрос самому читателю.
Перекидная стрельба японцев по городу велась сегодня, не умолкая, и днем, и вечером.
Вечером в Новом Городе снарядами убиты три лошади. Несколько других снарядов попали в нашу церковь и в магазины « Кунст-Альберс» и Кандакова.
Встревоженные зрители начинают покидать Старый Город и переселяются в Новый.
Сегодня же японцы некоторое время бомбардировали 3-е временное укрепление и Курганскую батарею фугасными бомбами, но не причинили никаких разрушений и потерь.
Я думаю, что это была только пристрелка.
Угнетенное настроение в публике после неудачного выхода эскадры начинает понемногу рассеиваться.
Вчера, как я узнал, японцы выпустили по 3-му временному укреплению тридцать два 120-миллиметровых снаряда. Несмотря на это, повреждения в форту самые незначительные.
Сегодня они опять открыли стрельбу по 3-му форту и по 3-му временному укреплению и дали до 150 выстрелов.
Кроме фугасных снарядов, они стреляли по фортам и шрапнелью, но без всяких результатов. Ни разрушений, ни потерь людьми не было.
Получены сведения, что против Артура действует армия в шесть дивизий, то есть до 70 тысяч.
Японцы, по-видимому, намерены в ближайшем будущем атаковать наш первый сектор крепости, то есть наш правый фланг.
Флот начал чиниться.
Машины оказались все в полной исправности. Вообще никаких, кажется, серьезных повреждений нет.
Теперь почти все моряки единогласно утверждают, что во время боя и японские, и наши суда после сигнала адмирала князя Ухтомского почти одновременно отступили в разные стороны.
Рассказывают, что наш броненосец «Ретвизан» своим метким огнем снес мостик на японском флагманском судне «Миказа» и заклинил у него одну башню, так что «Миказа» должен был стрелять только двумя 12-дюймовыми орудиями.
«Ретвизан» хотел его даже таранить и приблизился уже к нему на 12 кабельтовых, но броненосцу «Миказа» удалось ускользнуть.
Из всех этих и многих других рассказов о подвигах наших моряков можно заключить, что броненосец «Ретвизан» действительно дрался храбро и отчаянно.
Печально только одно, что, вероятно, наша эскадра имела полную возможность прорваться во Владивосток, но почему-то ею не воспользовалась
Август
Рано утром узнал, что японцы начали обход нашей Угловой горы.
К 9 часам утра я приехал на 4-й форт. Со стороны Угловой слышалась сильная артиллерийская канонада. Бой был в полном разгаре, и целый град шрапнели и лиддитовых бризантных снарядов осыпал наши позиции. От взрывов снарядов то тут, то там поднимались клубы черного дыма.
Японцы уже четыре раза атаковали Угловую гору, но пока все их атаки были отбиты.
За обратным скатом одного из холмов стояла наша скорострельная батарея. Время от времени наши солдатики быстро выскакивали из блиндажей и, произведя несколько выстрелов, снова спешили укрыться от шрапнели, которой японцы все время обсыпали нашу батарею.
Было странно сознавать, что в эти минуты любуешься и наблюдаешь не за простой картиной, а за боем, жестоким боем, в котором гибнут десятки, а может быть, и сотни человеческих жизней.
Вдруг, около 11? часов утра, как раз над нашими головами прошипел снаряд и, пролетев над 4-м фортом, упал в овраг.
Все бросились в бетонные казематы.
Вскоре послышалось еще несколько выстрелов по нашему форту, но все были перелеты.
Около часу, когда я уже уезжал с форта, к нему подъехал генерал Фок, начальник резервов в крепости. Генерал неистово ругал кого-то за то, что ему вовремя не доносят о необходимости двинуть куда надо его резервы. Вслед за этим он быстро прошел в казематы форта, а я поехал в Старый Город.
Канонада между тем продолжалась и не смолкала в течение целого дня.
О результатах наступления японцев ничего достоверного я узнать сегодня не мог.
Еще с раннего утра японцы снова начали усиленно бомбардировать Угловую гору. Около полудня они повели на нее энергичную атаку, но были отбиты. Это была, кажется, пятая по счету атака Угловой горы.
Видя, что все усилия их тщетны, японцы решили на время оставить Угловую в наших руках, а пока занять лишь маленькую горку, лежащую впереди только что названной позиции. Ее обороняла одна из наших охотничьих команд. На эту-то маленькую вершину и обрушился весь огонь японской артиллерии. Вся она была буквально засыпана шрапнелью. Я, следя по часам, насчитал до 50 разрывов шрапнели в минуту над этим несчастным укреплением, как оказалось впоследствии не имевшим даже блиндажей.
Потеряв почти половину своего состава, наши охотники принуждены были бросить окопы и отступить. Их место тотчас заняла японская пехота, овладевшая нашей позицией почти без единого ружейного выстрела: все было сделано одним артиллерийским огнем.
Но теперь японцы, в свою очередь, подверглись сосредоточенному огню нашей артиллерии.
Несмотря на это, им удалось удержать эту позицию в своих руках, так как контрштурма мы не предприняли.
Весь день на Угловой стояли рев орудий и трескотня ружейной перестрелки.
По порту японцы в течение дня открывали стрельбу три раза.
Настроение в гарнизоне крайне нервное.
За эти же дни, как я узнал, ранены Генерального штаба подполковник Толшин в обе ноги и руку и охотничьей команды 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка подпоручик Андреев, у которого оторвало осколком четыре пальца.
Несмотря на отчаянные усилия японцев, они за два дня штурма ничего не смогли сделать, и все их атаки на Угловую гору были отбиты. Сегодня японцы наступления не предпринимают. Весьма вероятно, что причиной этому служит отчасти ужасное состояние почвы: всю ночь лил сильнейший дождь и грязь стоит невероятная.
В деле 2 августа на Угловых горах принимал деятельное участие один из флотских экипажей, который состоял исключительно из новобранцев, обученных пехотными офицерами. Под их командой роты этого экипажа несколько раз ходили в контратаку и вели себя выше похвал. К несчастью, в одной из атак они попали под сильный огонь японцев и понесли громадные потери до 88 человек.
В крепость сегодня приезжал японский парламентер, но цель его приезда пока никому не известна.
Часть орудий флота и Золотой горы стреляли сегодня по японским позициям.
Мяса в городе нет. Кур очень мало, на базаре было только два цыпленка, за которых просили по 2 рубля за штуку.
Белый хлеб приходит к концу, и достать его очень трудно.
Солдатам начали давать конину.
В магазинах остались только рыбные консервы.
Японцы в течение ночи два раза пробовали атаковать Угловую гору, но оба раза были отбиты.
Флот исправляет свои повреждения.
Японский парламентер, как оказалось, привозил вчера два очень любезных письма: одно — коменданту крепости, а другое — командиру эскадры с предложением сдаться.
Генерал Стессель ответил японцам любезным отказом.
Гарнизону же был отдан такой приказ.
По войскам Квантунского укрепленного района
4 августа 1904 года
№ 496
Славные защитники Артура!
Сегодня дерзкий враг через парламентера, майора Мооки, прислал письмо с предложением сдать крепость. Вы, разумеется, знаете, как могли ответить русские адмиралы и генералы, коим вверена часть России; предложение отвергнуто. Я уверен в вас, мои храбрые соратники, готовьтесь драться за Веру и своего обожаемого Царя. Ура!
Бог всесильный поможет нам.
Генерал-лейтенант Стессель
Сегодня три еврея 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка дезертировали к японцам.
Это пока первый случай.
В 1 час и 4 часа дня японцы вели по городу перекидную стрельбу. Два снаряда упали недалеко от сводного госпиталя. Повреждений никаких нет.
Подготовив, таким образом, себе наступление, японцы перешли в атаку. Девять раз они шли приступом на наши укрепления, но каждый раз со страшными потерями должны были отступить перед геройской стойкостью наших войск. Одновременно с этим японцы вели еще усиленную стрельбу по некоторым другим пунктам, в том числе и по городу.
Около 3 часов дня я услыхал страшный рев орудий в нашем центре. Мне показалось, что японцы хотят прорваться в крепость по Мандаринской дороге. Но предположения мои не оправдались.
Около 6 часов вечера, при закате солнца, я следил за боем с одной из вершин вблизи 5-го временного укрепления. Потрясающая картина, которая представилась моим глазам, нескоро изгладится из моей памяти.
Старый и Новый Город весь был в огне. Орудия батарей и флота ревели неистово.
На Угловой горе шла страшная ружейная трескотня. Батареи Золотой горы. Электрического утеса, Двурогого холма стреляли по Волчьим горам, со стороны Голубиной бухты две японские канонерки тоже обстреливали несчастную Угловую гору.
В самом центре крепости, недалеко от Перепелки, горел арсенал. Ясно были слышны взрывы патронов и снарядов, красные языки пламени своими вспышками прорезывали клубы черного дыма. Пожарище было грандиозное. И вот в эти страшные минуты, при виде этой ужасной картины войны, с редута Лесной горки неожиданно раздались звуки хорошенького вальса, исполняемого полковым оркестром...
Какой странный и мрачный контраст: тут картина беспощадной войны, смерти, разрушения — а там веселые звуки музыки, переносящие вас совершенно в иную обстановку!..
Только темнота наступившей ночи положила конец всем ужасам этого дня. Крепость не спала. Всю ночь то тут, то там раздавались одиночные выстрелы, а иногда даже целые залпы.
Только поздно ночью я узнал, что все атаки японцев снова отбиты. Все остальное за нами!
Днем слыхал, что наша канонерка «Гремящий» наскочила на мину и затонула. Все спасены, за исключением восьми человек машинной команды.
Вся тяжесть отбития атак на Угловую легла опять на геройский 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Самое деятельное участие в этих боях принимали полковники Ирман и Третьяков.
Особенную храбрость и решительность при отбитии штурма проявил капитан Кириленко, который на бруствере редута лично рубился с атаковавшими его японцами.
Наши потери по 7 августа составляют убитыми и ранеными: до 627 нижних чинов и до 19 офицеров. Японцы с утра ведут усиленную бомбардировку 3-го форта. Можно ожидать, что они предпримут атаку на промежуток между 2-м и 3-м фортом.
Днем японцы, после неудачных атак Водопроводного редута, заняли деревню Шуйшиинь. Тогда все наши батареи Приморского фронта сосредоточили свой огонь на этой деревне и нанесли японцам громадные потери.
Вечером неприятель сосредоточил свою стрельбу на батарее Лит. Б, где тяжело ранен осколками командир ее, капитан Вахнеев. Кроме того, при взрыве порохового погреба получил тяжелые повреждения капитан Высоких 1-й, один из выдающихся артиллеристов.
Вечером японцы усиленно обстреливали город перекидным огнем.
Около 6 часов вечера одна из наших чугунных бомб, пущенных батареей Золотой горы, преждевременно лопнула в воздухе, причем одна из ее половин упала около штаба укрепленного района, а другая — вблизи инженерного городка.
Сегодня к берегам Артура прибыл небольшой французский пароход с консервами и письмом от нашего военного агента в Пекине, полковника Огородникова. Большую часть провизии взял магазин экономического общества.
К несчастью, пароход почему-то совсем не привез мясных, самых необходимых консервов, а консервов спаржи, наоборот, привезено очень много.
Настроение в гарнизоне тревожное и нервное.
Ночь тихая. Светит луна...
С раннего утра японцы опять открыли ожесточенный артиллерийский огонь, который продолжался целый день. Выстрелы наших и японских орудий сливались в один общий рев.
К 12 часам дня было приказано выдвинуть к правому флангу крепости все резервы. Одиннадцать вольных дружин, а также команды из писарей, денщиков и нестроевых были направлены на центральную ограду.
Гул артиллерийской канонады то утихал, то разгорался с новой силой. Разобраться во всем, что происходило, не было никакой возможности. Слыхал только, что все осталось за нами, кроме Угловой, которая будто бы отдана японцам.
Насколько это верно, не знаю.
Настроение в гарнизоне нервное. Начальство злое и не в меру раздражительное. На лицах солдат видны серьезность и сосредоточенность.
Для производства контратаки здесь впервые были пущены в дело морские десанты, которые, несмотря на страшные потери от огня неприятеля, лихо пошли в штыки.
Рано утром японцы повели атаку на правый фланг Длинной горы.
Наша артиллерия развила страшный огонь. Я слышал трескотню нескольких наших пулеметов, которые без перерыва плавно и хорошо работали в течение целых 45 минут. Ленты, очевидно, проходили не заедая, и бесчисленный град пуль осыпал штурмующих неприятелей.
Около 12 часов дня стало известно, что все атаки японцев на Длинную гору также отбиты со страшными для них потерями.
Около полудня японцы, чтобы подготовить себе атаку 1-го и 2-го редутов, открыли огонь по Зубчатой батарее, которая сильно мешала их наступлению. Направив на нее целый град шрапнели и фугасных бомб, они заставили ее защитников прекратить огонь и попрятаться в бетонные казематы и ближайшие блиндажи.
Воспользовавшись этим, японцы передвинули свои полевые батареи ближе к восточному фронту и подтянули к нему свою пехоту.
Развив потом невероятный огонь по 1-му и 2-му редутам и достаточно подготовив себе атаку, японцы густыми массами перешли в наступление.
При первом же натиске они захватили 1-й редут, но тотчас были оттуда выбиты нашими стрелками и десантными командами. Заняв снова потерянную было нами позицию, наши люди тотчас попали под сосредоточенный огонь японской артиллерии и понесли страшные потери, так как блиндажи почти все были разрушены и укрыться было решительно некуда.
В этих атаках редкой распорядительностью и отвагой выделился мичман Бок с командой своих комендоров.
Между тем японцы, поддержанные своими резервами, снова перешли в атаку. Завязался ожесточенный бой. 1-й редут несколько раз переходил из рук в руки. Около 2 часов дня японцы бросили сюда большие силы и снова повели наступление сразу громадными массами.
В редутах завязался ужасный рукопашный бой, на жизнь и смерть...
Штыки, приклады, банники — все было пущено в дело.
Упорство противника было необычайным.
Наконец, потеряв около 75 % в людях, под напором целой лавы свежих японских сил, мы должны были отступить и оставить 1-й и 2-й редуты в руках неприятеля.
Из 200 человек 5-й роты 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка осталось в живых 40 человек...
Комендант, генерал-лейтенант Смирнов, наблюдал за боем с Большой горы.
Японцы же еще с утра подняли у себя воздушный привязной шар, с которого во все время боя вели свои наблюдения. День был тихий и безветренный, и шар плавно покачивался в воздухе.
Днем, после усиленного обстреливания Саперной батареи, на ней произошел взрыв порохового погреба, а на форту был сильный пожар.
Около полудня я встретил у Саперных казарм 5-ю роту 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, возвращавшуюся после отбития ею японской атаки на так называемую Мертвую сопку. Оставшиеся в живых люди (их осталось не более 25 %) нервно шагали, делясь друг с другом недавно пережитыми впечатлениями. Многие солдатики шли с перевязанными руками и ногами. Помню ефрейтора Захарова, которому японец ударом байонета отсек мизинец левой руки. Захаров перевязал кисть руки какой-то тряпкой и не захотел покинуть роты. Впереди роты в разорванной и страшно окровавленной рубахе, с повязкой на шее, шел командир ее, поручик Стариков.
Он был ранен в голову еще в боях на Зеленых горах, но не пожелал лечь в госпиталь, а остался при роте и только недавно снял свою повязку.
В контратаке на Мертвую сопку поручик Стариков повел лихое наступление, выбил японцев и в штыковой схватке был ранен пулей в шею навылет. Кроме того, одна шрапнельная пуля попала ему в живот. К счастью, у него в этот момент висела через плечо фляжка с водой. Пуля пробила ее и, ослабев, застряла в ней, оставив на теле поручика Старикова лишь громадный синяк.
Скромный, никогда не говоривший о своих подвигах, поручик Стариков пользовался в полку всеобщим уважением и любовью, как среди своих товарищей-офицеров, так и среди подчиненных ему солдат, которые его обожали. Вообще Стариков, как редко лихой и храбрый офицер, симпатичный товарищ и сердечный начальник, служил лучшим украшением 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.
Теперь этот скромный герой с редкой простотой рассказывал о деле своей роты и только после долгих убеждений решился пойти на лечение в госпиталь.
Японская канонерка целый день стояла за скалой у Голубиной бухты и стреляла по нашим позициям. Два ее снаряда упали в 5-е временное укрепление и разрушили блиндаж.
Несчастий с людьми не было.
Так окончился 4-й день целого ряда усиленных штурмов японцев.
Начальнику жандармской крепостной команды, ротмистру князю Микеладзе, и ротмистру Познанскому отдано уже приказание начать, с помощью китайцев и санитаров, уборку этих трупов с ближайших укреплений.
Японцы сегодня обстреливали только город перекидным огнем, по позициям же стрельбы почти не было.
Батареи Золотой горы, Перепелки и Двурогого холма днем несколько раз открывали огонь и обстреливали 1-й и 2-й редуты и другие места японского расположения.
Японский воздушный шар продолжает летать над крепостью на громадной высоте.
Броненосец «Севастополь» ходил в бухту Тахэ и расстрелял там одну мину, которую вовремя заметил в нескольких саженях от себя. Но несколько минут спустя он налетел на другую мину и получил, как говорят, большую подводную пробоину.
Печально! Теперь не до починок...
Говорят, будто наши потери за все эти дни достигают в обшей сложности громадной цифры — 3500 человек. Особенно велики потери среди офицеров.
Сегодня умер от ран капитан Высоких 1-й.
В крепостной артиллерии убиты подпоручики Дударов и Мостинский.
Если считать, что у японцев, как у атакующих, потери должны быть приблизительно втрое больше наших, то у них выбыло из строя до 10 тысяч человек.
Точных данных пока нет.
К вечеру по всей линии обороны наступило полное затишье.
Самое деятельное участие в отбитии штурма принимала 12-я рота 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, командир которой, капитан Малевич, был убит почти в самом начале штурма. Дальнейшее командование перешло к зауряд-прапоршику из вольноопределяющихся Зеленевскому.
Последний, услышав ночью какой-то шум со стороны японцев, пополз на гребень горы, чтобы выяснить положение дел. По другому склону навстречу ему полз японский офицер. И вот два врага совершенно неожиданно встретились друг с другом лицом к лицу на гребне горы. К счастью, зауряд-прапорщик Зеленевский успел выхватить шашку, убил японца, вызвал роту и начал отбивать наступление неприятеля. Он же со своей ротой помог артиллеристам отбить атаку на Заредутную батарею, на которую уже успели забраться несколько японцев.
Здоровенные крепостные артиллеристы работали здесь не только штыками и прикладами, но даже кирками, которые были им выданы для саперных работ.
Впоследствии я лично видел трупы японцев с черепами, пробитыми, очевидно, кирками или мотыгами.
Генерал-майор Горбатовский, начальник обороны этого сектора, получивший несколько донесений о наступлении японцев, сначала этому не поверил. Чтобы лично убедиться, он подъехал к Заредутной батарее и, остановившись внизу на дороге, приказал принести ему хотя бы один труп японца. Зауряд-прапорщик Зеленевский исполнил это странное приказание и положил перед генералом труп японского унтер-офицера.
Только после этого генерал уверовал и прислал резервы.
12-я рота 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в течение ночи три раза бросалась в штыки для отбития атак. Наутро оказалось, что в ней из 200 человек выбыло: 19 убитыми, 87 раненых ушли в госпиталь и 16 пожелали остаться в строю.
За эти дни штурма на наших батареях были приведены в негодность несколько орудий. Так, на батарее Лит. Б подбиты три 6-дюймовые пушки в 190 пудов, на Заредутной батарее — две, на Саперной — одна, на Орлином Гнезде испорчены обе пушки Канэ.
Стало совершенно невозможным отличать свои суда от неприятельских. Некоторые моряки меня уверяли впоследствии, что некоторые наши суда стреляли в своих же. То же самое я слыхал и от матросов.
У нас особенно сильно пострадал броненосец «Цесаревич», на котором с самого начала боя был сосредоточен весь огонь неприятельской эскадры. У него оказался испорченным рулевой аппарат, вследствие чего он потерял всякую способность управляться и начал кружить на одном месте. Вскоре на нем был поднят сигнал: «Передаю командование эскадрой старшему».
Старшим был адмирал князь Ухтомский, который немедленно принял командование. Одни рассказывают, что Ухтомский тотчас же поднял сигнал: «Идти в Артур». Другие, наоборот, уверяют, что суда начали поворачивать в Артур совершенно самостоятельно.
Так или иначе, но наша эскадра, оставив на произвол судьбы свое «флагманское» судно с адмиралом Витгефтом, вместо того чтобы защищать его и твердо продолжать свой путь на Владивосток, повернула назад и врассыпную, в страшном беспорядке, пошла к Артуру.
Это была страшная ошибка, имевшая самые ужасные последствия.
Японцы в этом сражении понесли, очевидно, тяжелые потери, и флот их был сильно ослаблен. Ясным доказательством этому служит то, что они не только не преследовали нашу отступавшую эскадру, но даже не предприняли против нее ни одной минной атаки.
Благодаря этому суда наши поодиночке могли благополучно дойти до берегов Артура, встречаясь «неожиданно» друг с другом только у самой гавани, так как во время поспешного отступления каждый думал только о себе. О судьбе невернувшихся наши моряки ничего не знали, и мы их считали погибшими во время боя, кроме быстроходных крейсеров «Новик» и «Аскольд», которым, по общему мнению, удалось прорваться во Владивосток.
Потери в нашей вернувшейся эскадре были незначительные, если принять во внимание продолжительность боя.
Из офицеров убит один и ранено восемь. Матросов убито и ранено до 150 человек. Из судов особенно сильно пострадал броненосец «Пересвет». С него сегодня свезли на берег полуживых от пережитых ужасов дам, которых любезный капитан 1-го ранга Бойсман взял на свой броненосец для веселой и приятной прогулки во Владивосток.
«Новый край» в своем морском отделе написал о бое 28 июля следующие немногие строки:
«Флот наш, вышедший, как известно, вчера в море, имел весьма жаркий бой с неприятелем (в составе 4 броненосцев, 3 бронированных крейсеров и 3 крейсеров 2-го класса при 30 миноносцах).
Бой этот покрыл неувядаемой славой наших героев, моряков».
Не знаю, что именно хотел выразить в последних своих словах господин редактор.
Предоставляю решить этот вопрос самому читателю.
Перекидная стрельба японцев по городу велась сегодня, не умолкая, и днем, и вечером.
30 июля
Стрельба японцев, по обыкновению, продолжается весь день и не смолкает и вечером. До сих пор, несмотря на все страдания, не удается определить местоположение японской 120-миллиметровой батареи, с которой главным образом и ведется перекидная стрельба.Вечером в Новом Городе снарядами убиты три лошади. Несколько других снарядов попали в нашу церковь и в магазины « Кунст-Альберс» и Кандакова.
Встревоженные зрители начинают покидать Старый Город и переселяются в Новый.
Сегодня же японцы некоторое время бомбардировали 3-е временное укрепление и Курганскую батарею фугасными бомбами, но не причинили никаких разрушений и потерь.
Я думаю, что это была только пристрелка.
31 июля
Пасмурный день. Моросит мелкий дождь.Угнетенное настроение в публике после неудачного выхода эскадры начинает понемногу рассеиваться.
Вчера, как я узнал, японцы выпустили по 3-му временному укреплению тридцать два 120-миллиметровых снаряда. Несмотря на это, повреждения в форту самые незначительные.
Сегодня они опять открыли стрельбу по 3-му форту и по 3-му временному укреплению и дали до 150 выстрелов.
Кроме фугасных снарядов, они стреляли по фортам и шрапнелью, но без всяких результатов. Ни разрушений, ни потерь людьми не было.
Получены сведения, что против Артура действует армия в шесть дивизий, то есть до 70 тысяч.
Японцы, по-видимому, намерены в ближайшем будущем атаковать наш первый сектор крепости, то есть наш правый фланг.
Флот начал чиниться.
Машины оказались все в полной исправности. Вообще никаких, кажется, серьезных повреждений нет.
Теперь почти все моряки единогласно утверждают, что во время боя и японские, и наши суда после сигнала адмирала князя Ухтомского почти одновременно отступили в разные стороны.
Рассказывают, что наш броненосец «Ретвизан» своим метким огнем снес мостик на японском флагманском судне «Миказа» и заклинил у него одну башню, так что «Миказа» должен был стрелять только двумя 12-дюймовыми орудиями.
«Ретвизан» хотел его даже таранить и приблизился уже к нему на 12 кабельтовых, но броненосцу «Миказа» удалось ускользнуть.
Из всех этих и многих других рассказов о подвигах наших моряков можно заключить, что броненосец «Ретвизан» действительно дрался храбро и отчаянно.
Печально только одно, что, вероятно, наша эскадра имела полную возможность прорваться во Владивосток, но почему-то ею не воспользовалась
Август
1 августа
Дождливый, туманный день.Рано утром узнал, что японцы начали обход нашей Угловой горы.
К 9 часам утра я приехал на 4-й форт. Со стороны Угловой слышалась сильная артиллерийская канонада. Бой был в полном разгаре, и целый град шрапнели и лиддитовых бризантных снарядов осыпал наши позиции. От взрывов снарядов то тут, то там поднимались клубы черного дыма.
Японцы уже четыре раза атаковали Угловую гору, но пока все их атаки были отбиты.
За обратным скатом одного из холмов стояла наша скорострельная батарея. Время от времени наши солдатики быстро выскакивали из блиндажей и, произведя несколько выстрелов, снова спешили укрыться от шрапнели, которой японцы все время обсыпали нашу батарею.
Было странно сознавать, что в эти минуты любуешься и наблюдаешь не за простой картиной, а за боем, жестоким боем, в котором гибнут десятки, а может быть, и сотни человеческих жизней.
Вдруг, около 11? часов утра, как раз над нашими головами прошипел снаряд и, пролетев над 4-м фортом, упал в овраг.
Все бросились в бетонные казематы.
Вскоре послышалось еще несколько выстрелов по нашему форту, но все были перелеты.
Около часу, когда я уже уезжал с форта, к нему подъехал генерал Фок, начальник резервов в крепости. Генерал неистово ругал кого-то за то, что ему вовремя не доносят о необходимости двинуть куда надо его резервы. Вслед за этим он быстро прошел в казематы форта, а я поехал в Старый Город.
Канонада между тем продолжалась и не смолкала в течение целого дня.
О результатах наступления японцев ничего достоверного я узнать сегодня не мог.
2 августа
Идет сильный дождь. На улицах непролазная грязь.Еще с раннего утра японцы снова начали усиленно бомбардировать Угловую гору. Около полудня они повели на нее энергичную атаку, но были отбиты. Это была, кажется, пятая по счету атака Угловой горы.
Видя, что все усилия их тщетны, японцы решили на время оставить Угловую в наших руках, а пока занять лишь маленькую горку, лежащую впереди только что названной позиции. Ее обороняла одна из наших охотничьих команд. На эту-то маленькую вершину и обрушился весь огонь японской артиллерии. Вся она была буквально засыпана шрапнелью. Я, следя по часам, насчитал до 50 разрывов шрапнели в минуту над этим несчастным укреплением, как оказалось впоследствии не имевшим даже блиндажей.
Потеряв почти половину своего состава, наши охотники принуждены были бросить окопы и отступить. Их место тотчас заняла японская пехота, овладевшая нашей позицией почти без единого ружейного выстрела: все было сделано одним артиллерийским огнем.
Но теперь японцы, в свою очередь, подверглись сосредоточенному огню нашей артиллерии.
Несмотря на это, им удалось удержать эту позицию в своих руках, так как контрштурма мы не предприняли.
Весь день на Угловой стояли рев орудий и трескотня ружейной перестрелки.
По порту японцы в течение дня открывали стрельбу три раза.
Настроение в гарнизоне крайне нервное.
3 августа
Сегодня выяснилось, что наши потери за 1 августа достигают 150 человек, а за 2-е — до 200.За эти же дни, как я узнал, ранены Генерального штаба подполковник Толшин в обе ноги и руку и охотничьей команды 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка подпоручик Андреев, у которого оторвало осколком четыре пальца.
Несмотря на отчаянные усилия японцев, они за два дня штурма ничего не смогли сделать, и все их атаки на Угловую гору были отбиты. Сегодня японцы наступления не предпринимают. Весьма вероятно, что причиной этому служит отчасти ужасное состояние почвы: всю ночь лил сильнейший дождь и грязь стоит невероятная.
В деле 2 августа на Угловых горах принимал деятельное участие один из флотских экипажей, который состоял исключительно из новобранцев, обученных пехотными офицерами. Под их командой роты этого экипажа несколько раз ходили в контратаку и вели себя выше похвал. К несчастью, в одной из атак они попали под сильный огонь японцев и понесли громадные потери до 88 человек.
В крепость сегодня приезжал японский парламентер, но цель его приезда пока никому не известна.
Часть орудий флота и Золотой горы стреляли сегодня по японским позициям.
Мяса в городе нет. Кур очень мало, на базаре было только два цыпленка, за которых просили по 2 рубля за штуку.
Белый хлеб приходит к концу, и достать его очень трудно.
Солдатам начали давать конину.
В магазинах остались только рыбные консервы.
4 августа
Ночью шел дождь. Погода пасмурная.Японцы в течение ночи два раза пробовали атаковать Угловую гору, но оба раза были отбиты.
Флот исправляет свои повреждения.
Японский парламентер, как оказалось, привозил вчера два очень любезных письма: одно — коменданту крепости, а другое — командиру эскадры с предложением сдаться.
Генерал Стессель ответил японцам любезным отказом.
Гарнизону же был отдан такой приказ.
По войскам Квантунского укрепленного района
4 августа 1904 года
№ 496
Славные защитники Артура!
Сегодня дерзкий враг через парламентера, майора Мооки, прислал письмо с предложением сдать крепость. Вы, разумеется, знаете, как могли ответить русские адмиралы и генералы, коим вверена часть России; предложение отвергнуто. Я уверен в вас, мои храбрые соратники, готовьтесь драться за Веру и своего обожаемого Царя. Ура!
Бог всесильный поможет нам.
Генерал-лейтенант Стессель
Сегодня три еврея 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка дезертировали к японцам.
Это пока первый случай.
5 августа
Жаркий день. Небо совершенно безоблачно.В 1 час и 4 часа дня японцы вели по городу перекидную стрельбу. Два снаряда упали недалеко от сводного госпиталя. Повреждений никаких нет.
6 августа
Сегодня японцы опять возобновили свои атаки на Угловую гору. Еще с утра они начали ее обстреливать усиленным артиллерийским огнем. Вся вершина Угловой дымилась, как вулкан, от бесчисленных разрывов лиддитовых снарядов и шрапнели.Подготовив, таким образом, себе наступление, японцы перешли в атаку. Девять раз они шли приступом на наши укрепления, но каждый раз со страшными потерями должны были отступить перед геройской стойкостью наших войск. Одновременно с этим японцы вели еще усиленную стрельбу по некоторым другим пунктам, в том числе и по городу.
Около 3 часов дня я услыхал страшный рев орудий в нашем центре. Мне показалось, что японцы хотят прорваться в крепость по Мандаринской дороге. Но предположения мои не оправдались.
Около 6 часов вечера, при закате солнца, я следил за боем с одной из вершин вблизи 5-го временного укрепления. Потрясающая картина, которая представилась моим глазам, нескоро изгладится из моей памяти.
Старый и Новый Город весь был в огне. Орудия батарей и флота ревели неистово.
На Угловой горе шла страшная ружейная трескотня. Батареи Золотой горы. Электрического утеса, Двурогого холма стреляли по Волчьим горам, со стороны Голубиной бухты две японские канонерки тоже обстреливали несчастную Угловую гору.
В самом центре крепости, недалеко от Перепелки, горел арсенал. Ясно были слышны взрывы патронов и снарядов, красные языки пламени своими вспышками прорезывали клубы черного дыма. Пожарище было грандиозное. И вот в эти страшные минуты, при виде этой ужасной картины войны, с редута Лесной горки неожиданно раздались звуки хорошенького вальса, исполняемого полковым оркестром...
Какой странный и мрачный контраст: тут картина беспощадной войны, смерти, разрушения — а там веселые звуки музыки, переносящие вас совершенно в иную обстановку!..
Только темнота наступившей ночи положила конец всем ужасам этого дня. Крепость не спала. Всю ночь то тут, то там раздавались одиночные выстрелы, а иногда даже целые залпы.
Только поздно ночью я узнал, что все атаки японцев снова отбиты. Все остальное за нами!
Днем слыхал, что наша канонерка «Гремящий» наскочила на мину и затонула. Все спасены, за исключением восьми человек машинной команды.
Вся тяжесть отбития атак на Угловую легла опять на геройский 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Самое деятельное участие в этих боях принимали полковники Ирман и Третьяков.
7 августа
В 6 часов утра японцы перешли в решительное наступление на Водопроводный редут. Благодаря своевременно подоспевшему резерву в две роты, все отчаянные атаки японцев были отбиты с большим для них уроном. Трупы их наполняли весь ров редута и покрывали всю ближайшую окрестность.Особенную храбрость и решительность при отбитии штурма проявил капитан Кириленко, который на бруствере редута лично рубился с атаковавшими его японцами.
Наши потери по 7 августа составляют убитыми и ранеными: до 627 нижних чинов и до 19 офицеров. Японцы с утра ведут усиленную бомбардировку 3-го форта. Можно ожидать, что они предпримут атаку на промежуток между 2-м и 3-м фортом.
Днем японцы, после неудачных атак Водопроводного редута, заняли деревню Шуйшиинь. Тогда все наши батареи Приморского фронта сосредоточили свой огонь на этой деревне и нанесли японцам громадные потери.
Вечером неприятель сосредоточил свою стрельбу на батарее Лит. Б, где тяжело ранен осколками командир ее, капитан Вахнеев. Кроме того, при взрыве порохового погреба получил тяжелые повреждения капитан Высоких 1-й, один из выдающихся артиллеристов.
Вечером японцы усиленно обстреливали город перекидным огнем.
Около 6 часов вечера одна из наших чугунных бомб, пущенных батареей Золотой горы, преждевременно лопнула в воздухе, причем одна из ее половин упала около штаба укрепленного района, а другая — вблизи инженерного городка.
Сегодня к берегам Артура прибыл небольшой французский пароход с консервами и письмом от нашего военного агента в Пекине, полковника Огородникова. Большую часть провизии взял магазин экономического общества.
К несчастью, пароход почему-то совсем не привез мясных, самых необходимых консервов, а консервов спаржи, наоборот, привезено очень много.
Настроение в гарнизоне тревожное и нервное.
Ночь тихая. Светит луна...
8 августа
Целую ночь японцы вели по городу перекидную стрельбу. Регулярно через каждые 10 минут раздавался выстрел, слышалось шипение гранат, а затем их взрыв.С раннего утра японцы опять открыли ожесточенный артиллерийский огонь, который продолжался целый день. Выстрелы наших и японских орудий сливались в один общий рев.
К 12 часам дня было приказано выдвинуть к правому флангу крепости все резервы. Одиннадцать вольных дружин, а также команды из писарей, денщиков и нестроевых были направлены на центральную ограду.
Гул артиллерийской канонады то утихал, то разгорался с новой силой. Разобраться во всем, что происходило, не было никакой возможности. Слыхал только, что все осталось за нами, кроме Угловой, которая будто бы отдана японцам.
Насколько это верно, не знаю.
Настроение в гарнизоне нервное. Начальство злое и не в меру раздражительное. На лицах солдат видны серьезность и сосредоточенность.
9 августа
В ночь на 9 августа японцы пробовали атаковать промежуток между 2-м и 3-м фортом, но потерпели неудачу. Все их атаки были отбиты.Для производства контратаки здесь впервые были пущены в дело морские десанты, которые, несмотря на страшные потери от огня неприятеля, лихо пошли в штыки.
Рано утром японцы повели атаку на правый фланг Длинной горы.
Наша артиллерия развила страшный огонь. Я слышал трескотню нескольких наших пулеметов, которые без перерыва плавно и хорошо работали в течение целых 45 минут. Ленты, очевидно, проходили не заедая, и бесчисленный град пуль осыпал штурмующих неприятелей.
Около 12 часов дня стало известно, что все атаки японцев на Длинную гору также отбиты со страшными для них потерями.
Около полудня японцы, чтобы подготовить себе атаку 1-го и 2-го редутов, открыли огонь по Зубчатой батарее, которая сильно мешала их наступлению. Направив на нее целый град шрапнели и фугасных бомб, они заставили ее защитников прекратить огонь и попрятаться в бетонные казематы и ближайшие блиндажи.
Воспользовавшись этим, японцы передвинули свои полевые батареи ближе к восточному фронту и подтянули к нему свою пехоту.
Развив потом невероятный огонь по 1-му и 2-му редутам и достаточно подготовив себе атаку, японцы густыми массами перешли в наступление.
При первом же натиске они захватили 1-й редут, но тотчас были оттуда выбиты нашими стрелками и десантными командами. Заняв снова потерянную было нами позицию, наши люди тотчас попали под сосредоточенный огонь японской артиллерии и понесли страшные потери, так как блиндажи почти все были разрушены и укрыться было решительно некуда.
В этих атаках редкой распорядительностью и отвагой выделился мичман Бок с командой своих комендоров.
Между тем японцы, поддержанные своими резервами, снова перешли в атаку. Завязался ожесточенный бой. 1-й редут несколько раз переходил из рук в руки. Около 2 часов дня японцы бросили сюда большие силы и снова повели наступление сразу громадными массами.
В редутах завязался ужасный рукопашный бой, на жизнь и смерть...
Штыки, приклады, банники — все было пущено в дело.
Упорство противника было необычайным.
Наконец, потеряв около 75 % в людях, под напором целой лавы свежих японских сил, мы должны были отступить и оставить 1-й и 2-й редуты в руках неприятеля.
Из 200 человек 5-й роты 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка осталось в живых 40 человек...
Комендант, генерал-лейтенант Смирнов, наблюдал за боем с Большой горы.
Японцы же еще с утра подняли у себя воздушный привязной шар, с которого во все время боя вели свои наблюдения. День был тихий и безветренный, и шар плавно покачивался в воздухе.
Днем, после усиленного обстреливания Саперной батареи, на ней произошел взрыв порохового погреба, а на форту был сильный пожар.
Около полудня я встретил у Саперных казарм 5-ю роту 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, возвращавшуюся после отбития ею японской атаки на так называемую Мертвую сопку. Оставшиеся в живых люди (их осталось не более 25 %) нервно шагали, делясь друг с другом недавно пережитыми впечатлениями. Многие солдатики шли с перевязанными руками и ногами. Помню ефрейтора Захарова, которому японец ударом байонета отсек мизинец левой руки. Захаров перевязал кисть руки какой-то тряпкой и не захотел покинуть роты. Впереди роты в разорванной и страшно окровавленной рубахе, с повязкой на шее, шел командир ее, поручик Стариков.
Он был ранен в голову еще в боях на Зеленых горах, но не пожелал лечь в госпиталь, а остался при роте и только недавно снял свою повязку.
В контратаке на Мертвую сопку поручик Стариков повел лихое наступление, выбил японцев и в штыковой схватке был ранен пулей в шею навылет. Кроме того, одна шрапнельная пуля попала ему в живот. К счастью, у него в этот момент висела через плечо фляжка с водой. Пуля пробила ее и, ослабев, застряла в ней, оставив на теле поручика Старикова лишь громадный синяк.
Скромный, никогда не говоривший о своих подвигах, поручик Стариков пользовался в полку всеобщим уважением и любовью, как среди своих товарищей-офицеров, так и среди подчиненных ему солдат, которые его обожали. Вообще Стариков, как редко лихой и храбрый офицер, симпатичный товарищ и сердечный начальник, служил лучшим украшением 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.
Теперь этот скромный герой с редкой простотой рассказывал о деле своей роты и только после долгих убеждений решился пойти на лечение в госпиталь.
Японская канонерка целый день стояла за скалой у Голубиной бухты и стреляла по нашим позициям. Два ее снаряда упали в 5-е временное укрепление и разрушили блиндаж.
Несчастий с людьми не было.
Так окончился 4-й день целого ряда усиленных штурмов японцев.
10 августа
После пятидневного обстреливания японцами и нами 1-го и 2-го редутов оба эти укрепления представляют теперь сплошные груды развалин. Вся местность около редутов, а также около Куропаткинского люнета усеяна нашими, а главным образом японскими трупами. В некоторых местах, говорят, лежат горы тел.Начальнику жандармской крепостной команды, ротмистру князю Микеладзе, и ротмистру Познанскому отдано уже приказание начать, с помощью китайцев и санитаров, уборку этих трупов с ближайших укреплений.
Японцы сегодня обстреливали только город перекидным огнем, по позициям же стрельбы почти не было.
Батареи Золотой горы, Перепелки и Двурогого холма днем несколько раз открывали огонь и обстреливали 1-й и 2-й редуты и другие места японского расположения.
Японский воздушный шар продолжает летать над крепостью на громадной высоте.
Броненосец «Севастополь» ходил в бухту Тахэ и расстрелял там одну мину, которую вовремя заметил в нескольких саженях от себя. Но несколько минут спустя он налетел на другую мину и получил, как говорят, большую подводную пробоину.
Печально! Теперь не до починок...
Говорят, будто наши потери за все эти дни достигают в обшей сложности громадной цифры — 3500 человек. Особенно велики потери среди офицеров.
Сегодня умер от ран капитан Высоких 1-й.
В крепостной артиллерии убиты подпоручики Дударов и Мостинский.
Если считать, что у японцев, как у атакующих, потери должны быть приблизительно втрое больше наших, то у них выбыло из строя до 10 тысяч человек.
Точных данных пока нет.
К вечеру по всей линии обороны наступило полное затишье.
11 августа
Ночью японцы произвели сильную и энергичную атаку по направлению 1-го и 2-го редутов, дошли до Орлиного Гнезда и даже были на Заредутной батарее. Но утвердиться нигде они не смогли и должны были отступить. Один очевидец, капитан Линдер, уверял, что при наступлении японцы играли наши сигналы и этим вводили в заблуждение наших солдат. Только отчаянные крики офицеров заставили их не прекращать стрельбу.Самое деятельное участие в отбитии штурма принимала 12-я рота 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, командир которой, капитан Малевич, был убит почти в самом начале штурма. Дальнейшее командование перешло к зауряд-прапоршику из вольноопределяющихся Зеленевскому.
Последний, услышав ночью какой-то шум со стороны японцев, пополз на гребень горы, чтобы выяснить положение дел. По другому склону навстречу ему полз японский офицер. И вот два врага совершенно неожиданно встретились друг с другом лицом к лицу на гребне горы. К счастью, зауряд-прапорщик Зеленевский успел выхватить шашку, убил японца, вызвал роту и начал отбивать наступление неприятеля. Он же со своей ротой помог артиллеристам отбить атаку на Заредутную батарею, на которую уже успели забраться несколько японцев.
Здоровенные крепостные артиллеристы работали здесь не только штыками и прикладами, но даже кирками, которые были им выданы для саперных работ.
Впоследствии я лично видел трупы японцев с черепами, пробитыми, очевидно, кирками или мотыгами.
Генерал-майор Горбатовский, начальник обороны этого сектора, получивший несколько донесений о наступлении японцев, сначала этому не поверил. Чтобы лично убедиться, он подъехал к Заредутной батарее и, остановившись внизу на дороге, приказал принести ему хотя бы один труп японца. Зауряд-прапорщик Зеленевский исполнил это странное приказание и положил перед генералом труп японского унтер-офицера.
Только после этого генерал уверовал и прислал резервы.
12-я рота 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в течение ночи три раза бросалась в штыки для отбития атак. Наутро оказалось, что в ней из 200 человек выбыло: 19 убитыми, 87 раненых ушли в госпиталь и 16 пожелали остаться в строю.
За эти дни штурма на наших батареях были приведены в негодность несколько орудий. Так, на батарее Лит. Б подбиты три 6-дюймовые пушки в 190 пудов, на Заредутной батарее — две, на Саперной — одна, на Орлином Гнезде испорчены обе пушки Канэ.