Лима Морис. Метро в неизвестность

   Все это было далеко впереди поезда, и Ригель инстинктивно начал торможение состава, который, скрежеща, продолжал скользить вперед. Скорость его заметно снижалась. Скрип тормозов заглушал несущиеся со всех сторон крики ужаса пассажиров, низвергающихся в ад.
   Расширившимися от ужаса глазами вцепившийся в управление Ригель увидел, как состав, выскочив на точку излома трубы-тоннеля, ныряет вниз, в распахнутую бездну...
   Глава 3
   Внизу в озере с вечно холодными водами кишели какие-то животные, которые не видели дневного света с самого сотворения этого мира.
   Летевший по косой метросостав пронзил слой сталактитов и сталагмитов, каменные иглы которых брызгами разлетелись в разные стороны.
   Итак, казавшиеся запечатанными навечно Великие пещеры были наконец вскрыты, но эта победа над природой стоила жизни тем, кто смог своими взрывами пробить своды. Провалившаяся вниз порода поглотила исследователей и все их материалы.
   Выброшенный силой инерции поезд рухнул в озеро, подняв гигантские фонтаны воды и десятки тонн донного ила. Никогда не виданные ксюлианами гигантские животные разбегались в разные стороны в мешанине пены, грязи, ила и обломков скал.
   @CENTR = * * *
   А Ригель не погиб...
   Спасло его невообразимое по мощи сопротивление кристаллиума, из которого почти целиком состояли вагоны. Головной вагон лишь слегка треснул, часть вагонов утонула в озере, а из остальных смогли выбраться несколько сотен пассажиров, которые теперь вплавь через грязевые разливы пытались добраться до твердой поверхности.
   Оглушенный падением Ригель пришел в себя от холода, сочившейся в щель воды и грохота продолжавших падать сверху обломков льда и камней. С большим трудом он смог выбраться наружу. Подняв голову Ригель просто онемел от открывшейся перед ним картины разрушений.
   В пяти тысячах метров у себя над головой он разглядел острый пик Зеленой горы, хотя знакомый силуэт её значительно изменился под влиянием катаклизма. С неба хлопьями падал снег и таял на лету, не достигая дна провала, в котором теперь покоились обломки метротоннеля Голубого города. В то же время Ригель видел анфиладу Великих пещер, часть нижнего мира Ксюла буквально вспоротого взрывниками.
   С обоих концов гигантского провала торчали два огромных блестящих стержня, которые казались вонзенными один против другого в скальную породу.
   Он понял, что остатки трубы-тоннеля, два огромных обломка кристаллиума, один из которых вел к Голубому городу, а другой к какой-то иной точке ксюлианского мира. К какой, - Ригель не знал.
   Перед собой он теперь видел только буро-черную жижу, откуда доносилось зловещее бульканье. От проникающего с поверхности холодного ветра все вокруг леденело. Сначала он пытался закутаться в обрывки комбинезона, но в конце концов сбросил лохмотья, оставив только брюки, и замер с обнаженным торсом.
   Затем Ригель бросился в воду и медленно доплыл до ближайших скал. Неподалеку мелькали блестящие спины каких-то чудовищ, о существовании которых ксюлиане даже и не подозревали и которые жили в этих пещерах, вероятно, с самого зарождения жизни на Ксюле. Некоторые из этих монстров целиком заглатывали несчастных, пытавшихся спастись вплавь из полупогруженных в воду вагонов. Увидев, как один из беглецов был схвачен огромными челюстями, Ригель даже подумал, что весь этот кошмар ему снится или у него опять начались галлюцинации.
   Ему показалось, что он слышит шум отдаленного водопада. Временами этот шум даже заглушал стоны ветра и почти непрекращающийся грохот лавин, продолжавших скатываться с Зеленой горы, добавляя тонны и тонны скальных пород в Великие пещеры. Впрочем, эти пещеры могли бы поглотить ещё сотни горных цепей.
   Ригель подумал о море...
   Конечно, метро не проходило под морским дном, но было вполне возможно, что последний взрыв, самый мощный, много сильнее, чем могли предвидеть сами его производившие, привел к катаклизму с непредсказуемыми последствиями. Разве не разрушилась Зеленая гора, сквозь которую частично проходила труда-тоннель? Ригель подумал:
   "А не породил ли взрыв глубочайший провал под дном моря и теперь вода низвергается в недра Ксюла?"
   Пошатываясь и спотыкаясь, он все же попытался идти. Все кружилось у него перед глазами; то здесь, то там раздавались дикие вопли погибающих.
   Ригель направился в сторону леса из сталагмитов, где сверкали отблески подземного огня. Он очень замерз и шел, опустив голову и понимая, что он одинок и не может больше никого спасти.
   - Грязь и вода... чудовища... холод... рушащиеся горы... и все вместе, одновременно... водопад, льющийся в жерло вулкана... - словно в бреду бормотал он.
   Тут его охватил истерический смех. Он представил себе, как все исчезнет, взорвавшись в огненном смерче, когда огонь и вода столкнуться в огромном каменном горшке.
   Неподалеку тяжело всплеснулась жидкая грязь. Чудовище? Может, и так. А может, этот всплеск произвели окончательно погрузившиеся вглубь вагоны с мертвыми и ещё живыми пассажирами.
   Видимость стала совсем скверной, хотя там, наверху, у Зеленой горы, должен ещё быть день в полном разгаре. День, мрачный и слабый свет которого никогда не пробьется сквозь экран из ядерных элементов, который душит планету.
   Ригель шел по чему-то вроде природной тропинки-карниза, узкой и разбитой, так что каждое неверное движение грозило привести к падению. Провал внизу ощущался как огромный притаившийся зверь, готовый проглотить его в любую минуту.
   Что-то огромное и черное тяжело пролетело по воздуху. Ригель инстинктивно ухватился за торчащие иглы сталагмитов, тянущиеся вверх, как трубы бесконечного органа. Наверное, это был ещё один из обитателей Великих пещер. Ригель не смог ни понять природы этого существа, ни даже разглядеть его форму. "Это" затерялось в окружающем Ригеля хаосе.
   По тому, как напряглось его тело и сжались кулаки, Ригель понял, что его рефлексы как бы живут своей жизнью и он ещё способен защищаться.
   @CENTR = * * *
   Их было трое, трое мужчин, которые несколько в стороне и намного ниже его выплыли к берегу.
   Он даже как-то ошеломленно замер при мысли о том, что кто-то ещё мог спастись из разбитого метропоезда. Он видел выходящие из воды смутные человеческие силуэты, которые далекие красные сполохи окрашивали в кровавый цвет.
   И тут один из спасшихся заорал:
   - Скорее! Скорее!.. Там, сзади нас...
   Ригель смотрел на это зрелище, застыв и вытаращив от ужаса глаза. Позади несчастных из воды выползала какая-то бесконечная лента. Он понял, что это ещё один представитель подводного царства.
   Ригель хотел броситься на помощь, но понял, что это невозможно: берег находился много ниже той стены, на карнизе которой стоял он.
   Обезумевшие при приближении монстра люди судорожно рвались вперед, а последний, ещё не вылезший из воды судорожно греб, громко крича:
   - Не бросайте меня!.. Помогите... Оно сейчас меня...
   Ригель тоже словно обезумел, но он ничем не мог помочь, находясь на высоте пяти-шести метров над разворачивающейся трагедией.
   Двое вышедших на берег тоже не могли ничего сделать, чтобы помочь своему несчастному товарищу. Раздался громкий крик, взметнулся фонтан ила, и все было кончено...
   В этот момент стоящий на карнизе Ригель услышал:
   - Эй вы, там наверху... не бросайте нас...
   Он наклонился к ним и прокричал:
   - Постарайтесь проплыть подальше... Тропинка наклонена в ту сторону... Там я вас встречу...
   Он бросился бежать по узкому карнизу, а позади него из бездны доносились крики отчаяния.
   Неведомый обитатель пещерных глубин, покончивший с отставшим пловцом, двинулся по берегу, отрезая несчастным путь к спасению. Они бросились в воду и в зыбких отблесках кровавого огня казались огромными рыбами.
   Они визжали от страха и громко проклинали Ригеля, потому что он находился в безопасности и неведомое чудовище не могло его схватить. Они знал, что сами-то они обречены. Пытаясь вновь выкарабкаться на берег, они скользили, цепляясь за него руками и ногами.
   Чудовище настигало их.
   Теперь двое обезумевших от животного ужаса четко видели Ригеля, силуэт которого вырисовывался среди сталагмитов карниза и смотрелся на фоне красноватого света, как персонаж в китайском театре теней.
   Готовые вот-вот умереть, они ненавидели своего собрата, поскольку он не разделял их судьбу, хотя и не мог ничего сделать, чтобы спасти их.
   В тот момент, когда бесформенное чудовище уже готово было проглотить людей, один из них, которому удалось ухватиться за обломок сталагмита, сжал его, но тот обломился в руке. Тогда он в гневе и зависти, охвативших все его существо, запустил этим осколком в счастливчика, остававшегося в живых.
   Кусок каменной иглы ударил тупым концом Ригелю в солнечное сплетение. Тот громко икнул и замер, схватившись руками за место, куда попал снаряд. А внизу продолжалась кровавая трагедия.
   Ригель не упал только потому, что отклонился несколько назад, борясь с головокружением. Кроме того, его подпирали сталагмиты.
   Так он и застыл, не шевелясь. Дыхание его прервалось. Все внутри было как бы сковано. Даже сердце остановилось. Возникло что-то вроде летаргии.
   Нанесенная камнем травма закончило то, что уже подготовили холод и ужасы, воздействовавшие на психику.
   Закрыв глаза, похожий на приведение, обращенный лицом к величественной картине Великих пещер, где разыгрался финал трагедии, Ригель стоял, как свидетель самого ужасного события, которое когда-либо могло пригрезиться, не говоря о том, чтобы осуществиться наяву.
   А вдалеке ещё долгое время страшно вибрировала почва. Может быть, где-то там освобожденные морские воды катились в бездонные пропасти к вулканам, и природа хотела покончить с тем, что натворила неразумная наука ксюлианских ученых.
   На пористом и липком каменном своде родилась капля, повисла и казалось, заколебалась, падать ей или нет. Блестя на кончике маленького острого сталактита она казалась прекрасной жемчужиной.
   Наконец, оторвавшись от иглы, капля упала.
   Она попала точно на лоб неподвижного Ригеля.
   За ней ещё одна...
   Еще...
   Сто миллионов других...
   Капли катились по телу, и каждая, как трудолюбивая пчелка, приносила добычу - немного того минерала, который был в ней растворен. Того самого минерала, который создает в глубинах планеты капризные фигуры, иногда чудовищные, иногда фантастически прекрасные.
   @PART = Часть вторая Неизвестность
   Глава 1
   - А я говорю тебе, Лоло, что это каналы!
   Виктор наклонился к огромному экрану звездного телерадара на борту "Молоха" с законной гордостью астронавта, прибывшего на неизвестную планету, явно полную тайн.
   Лоэнгрин (которого все звали Лоло) покачал головой. Нет. Он вовсе не считал себя побежденным. По его твердому убеждению, эти странные любопытные линии, расчертившие поверхность Маркаба IV, были чем-то иным. Чем угодно, только не каналами. Они тянулись по крайней мере на пятьдесят тысяч километров по этому странному неизведанному миру. Следует сказать, что не так уж много звездных земных кораблей исследовало этот район космоса. Но с тех пор, как использование фотонных двигателей перевернуло все понятия о межзвездной навигации, световой год потерял свое значение, а удивительная легкость передвижения в подпространстве дала возможность землянам и их союзникам по Солнечной системе смело направлять корабли к далеким созвездиям.
   И вот теперь экспедиция под командованием адмирала Бэррила направила свои звездолеты в сторону созвездия Пегаса. Направление приблизительное, конечно. Все, что на обычных картах неба располагается вблизи друг от друга, в действительности может быть разделено огромными космическими пространствами. Тем не менее, мужественные пионеры пересекали эти гигантские пространства, двигаясь с огромной скоростью. "Молох" был небольшим кораблем, хотя и с практически неограниченным радиусом действия. Командовала им доктор Доминик Фло, лиценсиат межзвездных наук. Покинув адмиральский флот, "Молох" продвигался в космосе в направлении ещё не исследованной звезды Маркаб.
   Аппаратура гиперконтроля, обладающая высокой чувствительностью, почти сразу обнаружила среди спутников Маркаба планету земного типа с атмосферой, богатой кислородом. Вскоре затем на планете обнаружили и запасы воды.
   Наконец "Молох" приблизился к Маркабу IV, и три члена экипажа, компаньоны доктора Фло, собрались в пилотской кабине звездного корабля, рассматривая и изучая с помощью звездного телерадара поверхность планеты.
   Виктор, пилот из Парижеполиса, старого города, в прошлом носящего несколько другое название, утверждал, что он только что обнаружил на планете каналы.
   - Что бы ты ни говорил, старина Лоэнгрин, это не может быть ничем иным!.. С такого расстояния эти маленькие серебряные ниточки, которые блестят на солнце, выглядят водными протоками!.. Такие ещё существуют в Парижеполисе, а один даже течет неподалеку от моего дома и называется Сен-Мартен!
   - Да знаю я, - мягко проговорил Лоэнгрин. - Я ведь учился там в Университете высших межзвездных знаний. Что же, по-твоему, я не знаю канала Сен-Мартен, который реконструировали в 2008 году?
   - И ты не видишь, что это совершенно аналогичная штука?
   - Успокойся, Виктор, вовсе ничто не доказывает, что эта тонкая серебристая ниточка - канал...
   - Ну ты, Лоло, непробиваемый, как древний танк. Это жидкость. Я же вовсе не утверждаю, что это серебро или платина.
   - Должен тебе заметить, - продолжал Лоэнгрин, не отрывая взора от экрана, - что твои "каналы" просто нескончаемы... но кое-где они превращаются в более или менее коротенькие черточки, которые скрываются в складках рельефа и...
   - Что же они, по-твоему, подныривают под горные массивы? Полагаю, что парни с Маркаба IV, если они существуют, вовсе не глупее землян, венериан или юпитериан, хотя последние и самые медлительные и неуклюжие во всей Солнечной системе.
   Но саксонец Лоло упрямо гнул свое, отвергая совершенно неприемлемые, с его точки зрения, доводы:
   - Это не каналы... А что касается обитателей планеты... Эта проблема требует самого серьезного изучения. Хотя сам я считаю, что они существуют...
   - Откуда тебе это знать, Лоло? Ты ведь даже не взглянул ещё на психометр...
   - Да, не взглянул, но планета очень четко расчерчена правильными линиями, и совершенно ясно, что это сделано мыслящими существами, а вовсе не природой.
   Виктор насмешливо раскланялся и, подчеркнуто восхищенно посмотрев на своего друга, громко присвистнул.
   - Ну, ты силен, Лоло! Кто же научил тебя так хитрить и выкручиваться! Лебедь твой, что ли?!
   Эти слова вызвали бледную улыбку на губах белокурого Лоэнгрина.
   По воле организаторов экспедиции на этом маленьком кораблике собрались вместе парижанин Виктор, который в свои тридцать пять лет часто и выражался, как мальчишка, да и поступал подобным образом, и мудрый дипломированный психолог Лоэнгрин. Последний, правда, был несколько удивлен подобным подбором экипажа, но впереди у них были месяцы, чтобы как следует познакомиться и даже сблизиться. Виктор работал в полностью механизированной и автоматизированной области. Именно его наука вела вперед "Молох", согласно точным инструкциям доктора Фло и навигаторскому искусству Хосе, капитана этого маленького корабля.
   В настоящий момент Хосе от души веселился, слушая разворачивающуюся в рубке дискуссию. Благодаря жизнерадостности Виктора и четкому разумному подходу ко всем явлениям Лоэнгрина, а также прекрасному характеру капитана Хосе все они были связаны между собой крепкой мужской дружбой.
   - Скажи-ка разлюбезный мой командир, а сам-то ты что обо всем этом думаешь?
   Налаживающий в этот момент психометр Хосе рассмеялся и решил им кое о чем напомнить.
   - Припомните-ка, парни, каналы на чужих планетах всегда вызывали на Земле массу споров. Давным-давно, ещё до полетов в космос, подобная история приключилась с каналами на Марсе, астрономы от злости чуть не пооткусывали друг другу носы, споря об этом: Пикеринг говорил - да, а Ричи - нет. Нужно было долететь туда, чтобы убедиться на месте. Вот так-то...
   - Ну, да. Слетать и убедиться, что каналы существуют в действительности, и только слепой мог не увидеть, что они построены марсианской расой, правда, к тому времени достаточно выродившейся, напомнил Лоэнгрин, который любил оставлять за собой последнее слово и был очень педантичен в отношении доказательств.
   Виктор засмеялся:
   - Ты - величайший философ, Лоло. Я обязательно расскажу об этом парням с Маркаба IV. Они возомнят себя марсианами, и это доставит им огромное удовольствие...
   - Естественно, - мягко проговорил Лоэнгрин, - если это каналы, как ты совершенно бездоказательно утверждаешь...
   - Скоро вы сможете выяснить это, - прозвучал мелодичный голос, который заставил всех этих космических бродяг поднять голову к динамику.
   Голос звучал из динамика, но его тембр заставил всех улыбнуться, а капитан Хосе тут же ответил:
   - Вы все слышали, доктор?.. Видите, эта чокнутая парочка вечно переругивается по пустякам. Экран показывает значительную часть поверхности Маркаба IV... И там действительно просматриваются странные штуковины... Но выводы делать пока рано...
   - А тем более устраивать страстные дискуссии!.. - проговорила доктор Фло. - Я полагаю, Хосе, что нам вскоре придется поместить обоих этих спорщиков перед психометром, мне кажется, что наши друзья несколько дезориентированы!
   Все это было сказано откровенно иронически, как что и Виктор и Лоэнгрин запротестовали. Впрочем, все закончилось взрывом смеха. Все они развлекались, хотя и несколько нервничали, охваченные радостью от приближения к планете после долгого и нудного, с их точки зрения, полета в пустоте.
   Вскоре доктор Фло собрала их всех на совещание. Капитан Хосе сразу прекратил все свои подначки и переключил "Молоха" на автопилот, который повел звездный корабль к Маркабу IV. Обзорный экран работал теперь без отключений, непрерывно показывая то широкую панораму, то в увеличенном виде отдельные участки планеты.
   И вот наконец "Молох" вошел в атмосферу Маркаба IV.
   Да. Никакой ошибки не было.
   - Ребята! Это же вторая Земля!
   - Да. Чуть-чуть поменьше... Вот и все...
   - Точно. Что-то среднее между Венерой и Сол III...
   - Очень похоже на Землю в далеком прошлом... Посмотрите на эти пики гор! Их ещё доже не коснулась эрозия!
   Хосе прошептал:
   - Согласен. Планета совсем молодая... К тому же её ещё недавно сотрясали катаклизмы... На горных пиках следы обвалов и сбросов... А есть даже такие, вершины которых обломаны! Посмотрите внимательно! Такое ощущение, что макушки у них срезаны начисто...
   По мере того, как космический корабль приближался к поверхности планеты и брались пробы воздуха, становилось все яснее, что он вполне пригоден для дыхания без дополнительных защитных средств и кислородных масок. Но доктор Фло и её друзья видели, что планета перенесла какую-то катастрофу, по крайней мере, несколько тысяч лет назад. Время ещё не сгладило последствий происшедшего, и рельеф казался каким-то мертвым.
   Лоэнгрин заметил, что на планете наблюдаются следы вулканической деятельности, но не в таких масштабах, чтобы ими можно было объяснить происшедшую катастрофу.
   - Что же могло так взбаламутить и перекрутить огромную часть Маркаба IV?
   - Может быть, встреча с кометой или... гигантским метеоритом?
   - Гм-м... Это бы, пожалуй, могло расколоть маркабский шарик или, по крайней мере, создать какую-нибудь глубочайшую пропасть, величиной с океан или лунное море... Нет. Что-то здесь не так... - задумчиво проговорила доктор Фло.
   Психолог-саксонец с некоторой ленцой в голосе вынес заключение:
   - Вы хотите сказать, дорогая, что в катастрофе не просматривается космического характера, а просто она связана с какими-то действиями неосторожных гуманоидов?
   - Вы совершенно правы, Лоэнгрин...
   - Ну и ну, - вмешался Виктор, - выходит, что это сами маркабцы отделали таким образом свою планету!.. Как же они все это устроили?!..
   Лоэнгрин опять с ленцою в голосе заметил, что земляне, прежде чем завоевать космос, тоже развязали у себя на планете разрушительную войну, последствия которой были ужасны. И только благодаря прорыву в интеллектуальном развитии им удалось восстановить разрушенное и даже установить контакты с другими человеческими расами в космосе...
   "Молох" между тем начал исследовательский облет Маркаба IV. Доктор Фло и её товарищи постепенно открывали для себя мир, который не так давно подвергся огромным разрушениям, хотя и явно не космического характера. Природа планеты была великолепна. Между горными массивами в изобилии росли леса, а на плоских равнинах - раскрывались степные просторы, перечеркиваемые какими-то блестящими полосками, напоминающими своим блеском платину, как заметил Хосе.
   - Ну что, Виктор, вроде бы больше не видно никаких твоих каналов?!.. Ни берегов, ни рек...
   Виктор был вынужден согласиться, хотя Хосе говорил это все довольно насмешливо. Наблюдаемые издали каналы вблизи исчезли. Более того, на планете вообще не было видно никаких следов цивилизации. Да и из животного мира попадались только какие-то птицы и изредка млекопитающиеся, типа рогатого скота. И никаких следов гуманоидов...
   - Сколько до поверхности? - спросила доктор Фло.
   - Около шести километров...
   - Включайте психометр...
   Хосе нажал кнопку и повернул рукоятку. Психометр представлял из себя что-то вроде компьютера, соединенного со счетчиком Гейгера. Аппарат реагировал только на излучения живых существ, но никак не мертвой природы. С высокой степенью точности он фиксировал уровень развития живых существ в той или иной точке.
   Излучения от рыб и ящериц были не слишком велики. Несколько больше от птиц и млекопитающихся. Когда же речь шла о человеческих существах, то показания прибора достигали высшего уровня, так что ошибиться было просто невозможно.
   В течение достаточно долгого времени щелканье счетчика не радовало космонавтов. Стрелки несколько отклонились, фиксируя наличие примитивной жизни на почве.
   Ярко светился раскаленный добела Маркаб, заливая своими лучами джунгли, горные пики, ущелья и обломки гор...
   Виктор помалкивал, как будто он никогда и не видел никаких каналов, и даже не заикался о них.
   Доктор Фло дала "добро" на посадку, но предварительно потребовала, чтобы, согласно существующим правилам, каждый из членов экипажа прошел психический контроль на компьютере. Таким образом они получали подтверждение, что космическое путешествие не оказало отрицательного влияния на мозг космонавтов, что иногда, в общем-то, случалось. Кстати сказать, такого рода отрицательное воздействие в ряде случаев носило массовый характер. Возникали коллективные галлюцинации, психозы. У людей возникало убеждение, что наблюдаемые планеты представляют идеальное место для колонизации землян или наоборот являются крайне враждебными. Такого рода галлюцинации и миражи возникали чаще всего при приближении к звездным системам, и потому звездные навигаторы были очень заинтересованы в проведении подобного рода контрольных испытаний.
   Один за другим они с удовлетворением слушали щелчки аппарата, следующие между четырьмя или пятью тысячами вибраций в секунду, что свидетельствовало, что разум их здоров и не подвергся никакому вредному воздействию во время путешествия.
   Хотя Лоэнгрин, как психолог, и получил неоспоримые доказательства психического здоровья экипажа, Виктор высказал шутливое предположение, что аппаратура могла разрегулироваться, на что доктор Фло заметила, что разбирать и лишний раз проверять психометр не следует, а вот его, Виктора, на всякий случай стоило бы положить на долговременное обследование в медицинский отсек.
   Удостоверившись, что космическое сумасшествие их не коснулось и они полностью сохраняют самоконтроль, четверо звездоплавателей посадили "Молох" на поверхность Маркаба IV.
   Посадка ничем особенным не отличалась, и вскоре "Молох" снова взлетел, поскольку стало ясно, что даже на обычном летательном аппарате здесь можно пролететь над самыми высокими пиками и опуститься в наиглубочайшие пропасти.
   Спустя двадцать четыре часа после прибытия, доктор Фло и её товарищи установили следующее:
   Маркаб IV является относительно молодой, с точки зрения геологии, планетой, находящейся где-то на уровне Венеры, плюс-минус несколько миллионов лет. Тем не менее кое-что свидетельствовало, что катаклизм на планете случился уже довольно давно. Доктор Фло подсчитала, что это произошло по меньшей мере восемь тысяч лет назад, а флора и фауна планеты возникли уже после катастрофы.
   - Должно быть, на этой планете происходил процесс возрождения, предположила доктор Фло. - А до того здесь можно было наблюдать нечто вроде ледникового периода, который как-то неожиданно прекратился. И произошло это приблизительно два-три века тому назад... Сейчас планета постепенно просыпается от летаргического сна... Следов человеческой деятельности пока не видно, но я бы не удивилась, если бы мы обнаружили какой-нибудь мертвый город...
   - Короче говоря, - заметил Виктор, - после некоего крупного "бум-тарарах" жизнь сохранялась здесь как бы в каком-то инкубаторе... Не так ли?
   - Можно сказать и так, Виктор. Гравитация здесь похожа на земную, атмосфера тоже земного типа, а растительность напоминает земной четвертичный период... Впрочем, и фауна несколько схожа с той, что развивается у нас в тропиках... Так что мир этот вполне подходит для земной цивилизации.