Изначально уголовное дело возбудили по факту обнаружения трупа. Труп был очень несвежий, почти скелетированный, откопали его в нескольких сотнях метров от трассы Энгельс — Маркс. Эти раскопки, совершенные при участии милиционеров Приволжского РУБОП, наделали немало шума. Дело в том, что покойный оказался непростой — криминальный авторитет, известный под кличкой Шеремет. Шеремет, как писала «Саратов-СП», одно время пытался активно вмешиваться в жизнь специфических кругов, а по слухам (распускали этот слух, правда, сами сотрудники правоохранительных органов), даже нарушил шаткий кислотно-щелочной баланс в этих кругах. И вот, видимо, кто-то решил устранить причину кариеса. Возбудили уголовное дело и впоследствии нашли виновных. Якобы так. В судебном заседании подсудимые якобы не отрицали факт убийства Шеремета, но утверждали, что убивать его не хотели. Хотели запугать и путем пыток выведать тайну убийства прежде очень значительного в Энгельсе человека — Николая Балашова. Его застрелили из охотничьего ружья в автомобиле в 1999 году. Балашов претендовал на роль одного из крестных отцов области и статус вора в законе. Ходили слухи, что Шеремет причастен к его убийству. И вот, утверждают подсудимые, они пытали, пытали Шеремета и случайно допытали веревкой до смерти.
Третий эпизод. Отец и сын Каверины исчезли 26 октября 1999 года. В декабре 2000 года их трупы были обнаружены в недостроенном гараже. Версия обвинения такова: в июле у Сочана произошел конфликт с Кавериным. Сочан претендовал на рыбный цех, оставшийся после Мутенина; Каверин же хотел оставить его себе; Веретельников же говорил якобы, что хочет убить Каверина за оскорбления. По версии обвинения, энгельсовцы выследили Каверина. Место для убийства они подготовили: нашли в гаражном кооперативе гараж без ворот и выкопали в погребе яму. По плану, Хитрый должен был застрелить Каверина. Остальные — закопать. Но план сорвался.
Каверин приехал вечером. Аржанухин, Сочан и Черкасов подошли к нему и предложили покурить в машине анашу. Об этой слабости Каверина они прекрасно знали. Посадили в машину и увезли. Но отец Каверина в это время был в гараже, он видел и знал, с кем уехал сын. Потому его тоже пришлось ликвидировать. Прохоров и Плеханов сказали, что сына задержала милиция и он ждет отца. Повезли к тому же погребу. Когда отец вышел из машины, в сына выстрелили, но он не успел еще ничего понять. Пистолет Хитрого заклинило. Отца столкнули в погреб, где Плеханов убил его шилом. Сын еще шевелился. Хитрый взял проволоку и затянул ее на шее Каверина-сына. Спрятали трупы хорошо.
Однако вскоре возникла необходимость их перезахоронить. Потому что пистолет Хитрого изъяли милиционеры, и пистолет мог привязать их к трупам. Раскопали яму и пытались вытащить тела, но тела уже разложились, тогда отторгли головы и закопали их рядом с гаражом. Но пистолет все же и оказался отправной точкой в раскрытии этого, а потом и других дел.
Следствие продолжалось более года, а оперативная работа еще более продолжительный срок. Материал сросся из трех различных уголовных дел. Они были возбуждены в разное время по уже упомянутым убийствам и «факту обнаружения трупа…»
«Оперативная работа», «следствие» — юридическая терминология обвинения звучит пышно и самодовольно. Но это обычная милицейская ложь. На самом деле у подсудимых под пытками вырвали признания. Подсудимый Аржанухин (Морда) поведал мне вот что. После того как менты подразделения «Кобра» несколько дней пытали, но не смогли добиться признания от одного из основных подозреваемых (и впоследствии обвиняемого) по делу, его выбросили на улицу, прямо в руки известной в Энгельсе банды. Эти люди изощренными пытками за неделю добились признаний и сняли признания на видео. А затем вручили и видео, и человека ментам. Так было раскрыто энгельсовское дело. А пистолет явился лишь доказательством. «Кобра» же — это милицейское подразделение особого назначения, применяющее пытки во всех случаях. В городе Саратове его штаб-квартира находится по адресу: ул. Вольская, д. 77. (Сотрудники «Кобры» вместе с сотрудниками УФСБ участвовали в захвате Карягина и Пентелюка 24 марта 2001 года на пересечении улиц Гоголя и Зарубина в г. Саратове, когда в сумках были обнаружены четыре автомата и взрывчатка.)
Приговор последовал суровый. Несмотря на то что все подсудимые отрицали, что входят в состав ОПГ. Несмотря на то что у шести из восьми обвиняемых есть маленькие дети. Не помог даже смягчающий, казалось бы, наказание факт: убивали ведь своих же, то есть людей с противоправным поведением. Сочан и Хитрый получили пыжей, Прохоров — 20 лет, Черкасов — 18, Плеханов — 16, Авдюхов — 15, Аржанухин (Морда) — 14, Доронин — 10 лет в колонии строгого режима.
Хотя Сочан и Хитрый находятся сейчас недалеко от меня (они подали кассационные жалобы), вертикально вниз на спецу, в подвале, — на самом деле они уплыли за тысячу темных миль. Углубились в вечность. Там они сидят — живые мертвецы.
По утрам летом было слышно, как пыжи кричат внизу. Вылаивают скороговоркой «гражданин начальник, ФИО-ич, осужденный по статьям, пункты, УК РФ на пожизненное заключение … начало срока… конца срока нет». Затем раздается стук киянки о решетку и шконки.
Ты видишь, Андрей Сочан, я написал о тебе. Я обещал.
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
Третий эпизод. Отец и сын Каверины исчезли 26 октября 1999 года. В декабре 2000 года их трупы были обнаружены в недостроенном гараже. Версия обвинения такова: в июле у Сочана произошел конфликт с Кавериным. Сочан претендовал на рыбный цех, оставшийся после Мутенина; Каверин же хотел оставить его себе; Веретельников же говорил якобы, что хочет убить Каверина за оскорбления. По версии обвинения, энгельсовцы выследили Каверина. Место для убийства они подготовили: нашли в гаражном кооперативе гараж без ворот и выкопали в погребе яму. По плану, Хитрый должен был застрелить Каверина. Остальные — закопать. Но план сорвался.
Каверин приехал вечером. Аржанухин, Сочан и Черкасов подошли к нему и предложили покурить в машине анашу. Об этой слабости Каверина они прекрасно знали. Посадили в машину и увезли. Но отец Каверина в это время был в гараже, он видел и знал, с кем уехал сын. Потому его тоже пришлось ликвидировать. Прохоров и Плеханов сказали, что сына задержала милиция и он ждет отца. Повезли к тому же погребу. Когда отец вышел из машины, в сына выстрелили, но он не успел еще ничего понять. Пистолет Хитрого заклинило. Отца столкнули в погреб, где Плеханов убил его шилом. Сын еще шевелился. Хитрый взял проволоку и затянул ее на шее Каверина-сына. Спрятали трупы хорошо.
Однако вскоре возникла необходимость их перезахоронить. Потому что пистолет Хитрого изъяли милиционеры, и пистолет мог привязать их к трупам. Раскопали яму и пытались вытащить тела, но тела уже разложились, тогда отторгли головы и закопали их рядом с гаражом. Но пистолет все же и оказался отправной точкой в раскрытии этого, а потом и других дел.
Следствие продолжалось более года, а оперативная работа еще более продолжительный срок. Материал сросся из трех различных уголовных дел. Они были возбуждены в разное время по уже упомянутым убийствам и «факту обнаружения трупа…»
«Оперативная работа», «следствие» — юридическая терминология обвинения звучит пышно и самодовольно. Но это обычная милицейская ложь. На самом деле у подсудимых под пытками вырвали признания. Подсудимый Аржанухин (Морда) поведал мне вот что. После того как менты подразделения «Кобра» несколько дней пытали, но не смогли добиться признания от одного из основных подозреваемых (и впоследствии обвиняемого) по делу, его выбросили на улицу, прямо в руки известной в Энгельсе банды. Эти люди изощренными пытками за неделю добились признаний и сняли признания на видео. А затем вручили и видео, и человека ментам. Так было раскрыто энгельсовское дело. А пистолет явился лишь доказательством. «Кобра» же — это милицейское подразделение особого назначения, применяющее пытки во всех случаях. В городе Саратове его штаб-квартира находится по адресу: ул. Вольская, д. 77. (Сотрудники «Кобры» вместе с сотрудниками УФСБ участвовали в захвате Карягина и Пентелюка 24 марта 2001 года на пересечении улиц Гоголя и Зарубина в г. Саратове, когда в сумках были обнаружены четыре автомата и взрывчатка.)
Приговор последовал суровый. Несмотря на то что все подсудимые отрицали, что входят в состав ОПГ. Несмотря на то что у шести из восьми обвиняемых есть маленькие дети. Не помог даже смягчающий, казалось бы, наказание факт: убивали ведь своих же, то есть людей с противоправным поведением. Сочан и Хитрый получили пыжей, Прохоров — 20 лет, Черкасов — 18, Плеханов — 16, Авдюхов — 15, Аржанухин (Морда) — 14, Доронин — 10 лет в колонии строгого режима.
Хотя Сочан и Хитрый находятся сейчас недалеко от меня (они подали кассационные жалобы), вертикально вниз на спецу, в подвале, — на самом деле они уплыли за тысячу темных миль. Углубились в вечность. Там они сидят — живые мертвецы.
По утрам летом было слышно, как пыжи кричат внизу. Вылаивают скороговоркой «гражданин начальник, ФИО-ич, осужденный по статьям, пункты, УК РФ на пожизненное заключение … начало срока… конца срока нет». Затем раздается стук киянки о решетку и шконки.
Ты видишь, Андрей Сочан, я написал о тебе. Я обещал.
ГЛАВА 5
В газете писали, что два брата изнасиловали одиннадцатилетнюю девочку и убили. На сборке мне указали на прикованного к трубе на продоле худого пацана. «Один из отморозков, которые ребенка убили» Пацан был высокий, сутулый и понуро стоял лицом к стене в кроссовках, топорщащихся языками, и цветастой куртке. «Это Чванов, — сказали мне, — тот из братьев, который умственно отсталый». Мы стояли в клетке под лестницей и обменивались мнениями.
«Я бы такого своими руками прикончил», — вот к такому вердикту сводилось коллективное мнение. «Он уже опущенный», — сообщил мне кто-то. Был конец июля.
Защитил Чванова только Хитрый. Причесывая отросшие волосы, он сердито бросил через плечо: «Откуда вы знаете, он это сделал, они или не они с братом?! Менты вам свои ментовские байки рассказывают, чтобы вас разъединить, чтобы вы все друг на друга кидались. Может, совсем не эти пацаны, а вы на них рычите, рветесь, порвать готовы. Сколько раз уже так бывало. Мне этого пацана лично жалко, он и так уже столько перенес. Зашуганный, как зомби. Менты его пиздили. Теперь вы еще накинетесь…»
Зэки заткнулись. Когда авторитетный человек изрекает мнение столь радикальное, то мнение ошарашивает. С неавторитетным будут спорить вслух, с авторитетным не решатся, будут спорить про себя или вне досягаемости чужих ушей, у себя в хатах. Я тоже поспорил в своей. Наш старший Игорь сказал, что он своими руками бы таких. А я принял сторону Хитрого. Откуда мы на хер знаем. До Андрея Чикатило за те же преступления казнили двоих.
История двоюродных братьев Андрея Чванова (тот, что умственно отсталый) и Цибисова проста и ужасна сказочным ужасом. У Андрея с детства легкая умственная отсталость из-за родовой травмы. Родители бросили его в 11 месяцев, вырос он у бабушки, а после ее смерти жил у тети, матери Цибисова. Работал дворником, зарплату отдавал тете. Дружил только с братом. Цибисову — 18 лет. Он учился в институте. Если верить прессе, у Чванова были постоянные приступы потери сознания, судорожные припадки. Но он якобы вменяем. Что касается меня, то я увидел в тюрьме запуганного подростка со вполне нормальным, но перепуганным и сломленным лицом. Пацана.
Самым несчастным образом история двух одиноких друзей, двоюродных братьев 13 июля переплелась с жизнью одиннадцатилетней девочки. Ее родители только что купили дачу на речке Гуселке, и там же находилась дача, куда приехали братья. И вот с двух сторон они приближаются к Первому водопаду (там два места для купания: Первый и Второй водопады) — два брата, выпившие четыре бутылки пива, пластиковых, каждая по полтора литра; и девочка. И вот Рок бухает тяжелым, мрачным смехом — трое встретились у водопада: «Бу-бу-бу-ба!»
Девочка сама подошла к ним: Цибисов учился с ней в одной школе, старшеклассником играл в новогоднем спектакле для младших. Был волком. Девочку приняли в компанию, вместе купались и бросались илом. А через несколько часов девочку нашли на тропинке, ведущей от Второго водопада к Первому, — изнасилованную и задушенную.
Переночевали братья на даче, а приехав домой, получили повестку в милицию. Там Цибисов написал явку с повинной. Родители его до сих пор не верят, при первом еще упоминании о смерти девочки он сказал им: «Это не я». Так что опытный Хитрый, может быть, и прав. Из братьев могли выбить признание. В явке Цибисов написал: «Я и мой брат приехали на дачу с ночевкой. Пошли за пивом, выпили, пошли купаться… Девочка внезапно заговорила со мной: „Ты не учился в четырнадцатой школе?“ Она меня узнала, и мы стали купаться и бросаться илом…. Я вылез и ушел курить, а Андрей и девочка купались. Вернулся и увидел, что девочка лежит на тропинке, изо рта кровь, а рядом брат». Далее Цибисов показывает, что он не понял, что произошло, но решил, что надо изнасиловать — пустить по ложному следу.
Это не единственная версия Цибисова. Впоследствии он говорил, что предложил Чванову изнасиловать девочку. Что Чванов ее немного придушил, а Цибисов изнасиловал ее в полуобморочном состоянии, додушил, бросил в сторону, и они ушли. На судебном же заседании Цибисов сказал, что напал на девочку и придушил ее брат, а он изнасиловал, придерживая одной рукой за шею. Когда изо рта пошла кровь, прекратил свои действия и не знает, была ли она жива.
Возникает общая картина: два очень молодых одиноких самца разломали на части тонкую изящную куклу одиннадцати лет, не умея с нею обращаться. Передавили тонкую шейку. Движимые любопытством похоти, изучая ее, как изучают будильник, передавили шею, и кукла умерла. А школьный Волк с братом, пошатываясь и не понимая, что произошло, отправились спать.
Позднее, весь сентябрь и часть октября я видел их прикованными отдельно от нас, обычно на продоле, цепляли их наручниками к разным стенам. У них была изоляция, так как боялись, что мы, «нормальные» зэки, можем наказать их за девочку. Точнее, администрация красной тюрьмы нисколько не опасалась, что мы изобьем братьев, нанесем им увечья либо замочим; ибо в красной тюрьме хозяин — администрация. И как правило, ничто не происходит без ее ведома. Они установили братьям режим изоляции, поскольку таковой им полагается по характеру преступления, которое они совершили. Помимо отдельного от нас содержания на продоле, изоляция подразумевала, что на суд-допрос их возили в одиночных боксах. Андрей Чванов сидел на спецу, внизу. Один ли он сидел в камере, мне неизвестно. Цибисов же сидел, а возможно и сидит, на втором этаже, где-то от 120-й до 122-й хаты. С кем сидит, я не выяснил.
Вокруг этих ребят была особая аура. Ну конечно, отчасти эта аура складывалась из стыдной страсти, ведь изнасилование — преступление страсти и стыда. Дополнительное усиление ауры происходило еще оттого, что они изнасиловали и убили малолетнюю куклу. То есть, в сущности, нарушили древнейшее, соблюдаемое всеми, и развитыми и примитивными, племенами табу — растлили и убили девочку-ребенка. Оттого всякий раз, когда я их видел (как боязливые, снятые с дистанции спортсмены они стояли, понуря головы с одной поднятой лапой, пристегнутой к трубе отопления), я испытывал незнакомое чувство Мистической Вселенской Тяжести. На третьяке сидели во множестве и убийцы, но они убили половозрелых здоровых существ, умеющих за себя постоять, имевших для этого мышцы, кулаки и зачастую оружие. А тут жертвой была кукла. К тому же для столкновения на тропинке мрачный РОК выбрал в качестве орудий убийства этих сомнительных существ. Потому что оба также юные, зеленые. Один — недоумок-дворник с припадками, другой — вчерашний школьник 18 лет, совершили заклание. Некая образцово-показательная несправедливость, грустное недоумение случилось на той тропинке меж двух водопадов на речке Гуселке.
Тюремные изгои, они замутняли мое сознание своим появлением в той неземной тюрьме, которая существует помимо тюрьмы земной, т.е. помимо хаты, звона ключей, продола. Эти ребята занимали в той тюрьме значительное место, где-то рядом с Сочаном, Хитрым, ибо велика была их трагедия. Даже больше трагедии Сочана, ибо в мире метафизическом они совершили гораздо большее преступление.
12 октября меня привезли вместе с ними из облсуда. Нас выстроили на продоле. Чванова отделили от нас немедленно и поместили в клетку у двери. Рядом со мной остался подросток в черной лыжной шапочке. Я долгое время не мог опознать братьев. Но тут продольный отошел от нас, и подросток в шапочке обратился к стоящему в клетке: «Ты держись, Андрей, на суде я все возьму на себя». Тут только до меня дошло, что это насильники Чванов и Цибисов… Вернулся продольный и повел меня и Цибисова на второй этаж в хаты. Порядок такой: мы идем впереди, конвойный офицер за нами. На нашем этаже мы становимся лицом к стене. Офицер проходит, открывает дверь, входит на этаж. Мы идем за ним и без команды проходим каждый к своей камере. Моя № 125 располагалась дальше по продолу. Когда я проходил мимо Цибисова, уже стоявшего у его хаты, он прошептал: «Удачи тебе, Эдик!»
Я неожиданно для себя ответил: «Тебе тоже». И, войдя в хату, я долго еще размышлял о Цибисове, Чванове, девочке, о себе тоже. О моей книге «Дневник неудачника», о девочках, подростках, Волках, о сказке «Красная Шапочка».
Что Цибисов знает обо мне? Читал ли он мои книги? Перефразируя любимое мной стихотворение Гумилева «Мои читатели» я могу теперь написать: «Пацан, изнасиловавший и убивший одиннадцатилетнюю девочку, прошептал у меня за спиной в Саратовском централе: „Удачи тебе, Эдик!“
Эта его фраза потревожила меня тогда и продолжает тревожить.
24 октября Цибисова и Чванова судили. Как и обещал, Цибисов взял всю вину на себя и получил 20 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Его двоюродный брат Андрей Чванов — четыре года.
Фраза «Удачи тебе, Эдик!» шепотом за спиной от мальчика-убийцы, исполнявшего роль Волка на новогоднем спектакле, продолжает меня тревожить.
«Я бы такого своими руками прикончил», — вот к такому вердикту сводилось коллективное мнение. «Он уже опущенный», — сообщил мне кто-то. Был конец июля.
Защитил Чванова только Хитрый. Причесывая отросшие волосы, он сердито бросил через плечо: «Откуда вы знаете, он это сделал, они или не они с братом?! Менты вам свои ментовские байки рассказывают, чтобы вас разъединить, чтобы вы все друг на друга кидались. Может, совсем не эти пацаны, а вы на них рычите, рветесь, порвать готовы. Сколько раз уже так бывало. Мне этого пацана лично жалко, он и так уже столько перенес. Зашуганный, как зомби. Менты его пиздили. Теперь вы еще накинетесь…»
Зэки заткнулись. Когда авторитетный человек изрекает мнение столь радикальное, то мнение ошарашивает. С неавторитетным будут спорить вслух, с авторитетным не решатся, будут спорить про себя или вне досягаемости чужих ушей, у себя в хатах. Я тоже поспорил в своей. Наш старший Игорь сказал, что он своими руками бы таких. А я принял сторону Хитрого. Откуда мы на хер знаем. До Андрея Чикатило за те же преступления казнили двоих.
История двоюродных братьев Андрея Чванова (тот, что умственно отсталый) и Цибисова проста и ужасна сказочным ужасом. У Андрея с детства легкая умственная отсталость из-за родовой травмы. Родители бросили его в 11 месяцев, вырос он у бабушки, а после ее смерти жил у тети, матери Цибисова. Работал дворником, зарплату отдавал тете. Дружил только с братом. Цибисову — 18 лет. Он учился в институте. Если верить прессе, у Чванова были постоянные приступы потери сознания, судорожные припадки. Но он якобы вменяем. Что касается меня, то я увидел в тюрьме запуганного подростка со вполне нормальным, но перепуганным и сломленным лицом. Пацана.
Самым несчастным образом история двух одиноких друзей, двоюродных братьев 13 июля переплелась с жизнью одиннадцатилетней девочки. Ее родители только что купили дачу на речке Гуселке, и там же находилась дача, куда приехали братья. И вот с двух сторон они приближаются к Первому водопаду (там два места для купания: Первый и Второй водопады) — два брата, выпившие четыре бутылки пива, пластиковых, каждая по полтора литра; и девочка. И вот Рок бухает тяжелым, мрачным смехом — трое встретились у водопада: «Бу-бу-бу-ба!»
Девочка сама подошла к ним: Цибисов учился с ней в одной школе, старшеклассником играл в новогоднем спектакле для младших. Был волком. Девочку приняли в компанию, вместе купались и бросались илом. А через несколько часов девочку нашли на тропинке, ведущей от Второго водопада к Первому, — изнасилованную и задушенную.
Переночевали братья на даче, а приехав домой, получили повестку в милицию. Там Цибисов написал явку с повинной. Родители его до сих пор не верят, при первом еще упоминании о смерти девочки он сказал им: «Это не я». Так что опытный Хитрый, может быть, и прав. Из братьев могли выбить признание. В явке Цибисов написал: «Я и мой брат приехали на дачу с ночевкой. Пошли за пивом, выпили, пошли купаться… Девочка внезапно заговорила со мной: „Ты не учился в четырнадцатой школе?“ Она меня узнала, и мы стали купаться и бросаться илом…. Я вылез и ушел курить, а Андрей и девочка купались. Вернулся и увидел, что девочка лежит на тропинке, изо рта кровь, а рядом брат». Далее Цибисов показывает, что он не понял, что произошло, но решил, что надо изнасиловать — пустить по ложному следу.
Это не единственная версия Цибисова. Впоследствии он говорил, что предложил Чванову изнасиловать девочку. Что Чванов ее немного придушил, а Цибисов изнасиловал ее в полуобморочном состоянии, додушил, бросил в сторону, и они ушли. На судебном же заседании Цибисов сказал, что напал на девочку и придушил ее брат, а он изнасиловал, придерживая одной рукой за шею. Когда изо рта пошла кровь, прекратил свои действия и не знает, была ли она жива.
Возникает общая картина: два очень молодых одиноких самца разломали на части тонкую изящную куклу одиннадцати лет, не умея с нею обращаться. Передавили тонкую шейку. Движимые любопытством похоти, изучая ее, как изучают будильник, передавили шею, и кукла умерла. А школьный Волк с братом, пошатываясь и не понимая, что произошло, отправились спать.
Позднее, весь сентябрь и часть октября я видел их прикованными отдельно от нас, обычно на продоле, цепляли их наручниками к разным стенам. У них была изоляция, так как боялись, что мы, «нормальные» зэки, можем наказать их за девочку. Точнее, администрация красной тюрьмы нисколько не опасалась, что мы изобьем братьев, нанесем им увечья либо замочим; ибо в красной тюрьме хозяин — администрация. И как правило, ничто не происходит без ее ведома. Они установили братьям режим изоляции, поскольку таковой им полагается по характеру преступления, которое они совершили. Помимо отдельного от нас содержания на продоле, изоляция подразумевала, что на суд-допрос их возили в одиночных боксах. Андрей Чванов сидел на спецу, внизу. Один ли он сидел в камере, мне неизвестно. Цибисов же сидел, а возможно и сидит, на втором этаже, где-то от 120-й до 122-й хаты. С кем сидит, я не выяснил.
Вокруг этих ребят была особая аура. Ну конечно, отчасти эта аура складывалась из стыдной страсти, ведь изнасилование — преступление страсти и стыда. Дополнительное усиление ауры происходило еще оттого, что они изнасиловали и убили малолетнюю куклу. То есть, в сущности, нарушили древнейшее, соблюдаемое всеми, и развитыми и примитивными, племенами табу — растлили и убили девочку-ребенка. Оттого всякий раз, когда я их видел (как боязливые, снятые с дистанции спортсмены они стояли, понуря головы с одной поднятой лапой, пристегнутой к трубе отопления), я испытывал незнакомое чувство Мистической Вселенской Тяжести. На третьяке сидели во множестве и убийцы, но они убили половозрелых здоровых существ, умеющих за себя постоять, имевших для этого мышцы, кулаки и зачастую оружие. А тут жертвой была кукла. К тому же для столкновения на тропинке мрачный РОК выбрал в качестве орудий убийства этих сомнительных существ. Потому что оба также юные, зеленые. Один — недоумок-дворник с припадками, другой — вчерашний школьник 18 лет, совершили заклание. Некая образцово-показательная несправедливость, грустное недоумение случилось на той тропинке меж двух водопадов на речке Гуселке.
Тюремные изгои, они замутняли мое сознание своим появлением в той неземной тюрьме, которая существует помимо тюрьмы земной, т.е. помимо хаты, звона ключей, продола. Эти ребята занимали в той тюрьме значительное место, где-то рядом с Сочаном, Хитрым, ибо велика была их трагедия. Даже больше трагедии Сочана, ибо в мире метафизическом они совершили гораздо большее преступление.
12 октября меня привезли вместе с ними из облсуда. Нас выстроили на продоле. Чванова отделили от нас немедленно и поместили в клетку у двери. Рядом со мной остался подросток в черной лыжной шапочке. Я долгое время не мог опознать братьев. Но тут продольный отошел от нас, и подросток в шапочке обратился к стоящему в клетке: «Ты держись, Андрей, на суде я все возьму на себя». Тут только до меня дошло, что это насильники Чванов и Цибисов… Вернулся продольный и повел меня и Цибисова на второй этаж в хаты. Порядок такой: мы идем впереди, конвойный офицер за нами. На нашем этаже мы становимся лицом к стене. Офицер проходит, открывает дверь, входит на этаж. Мы идем за ним и без команды проходим каждый к своей камере. Моя № 125 располагалась дальше по продолу. Когда я проходил мимо Цибисова, уже стоявшего у его хаты, он прошептал: «Удачи тебе, Эдик!»
Я неожиданно для себя ответил: «Тебе тоже». И, войдя в хату, я долго еще размышлял о Цибисове, Чванове, девочке, о себе тоже. О моей книге «Дневник неудачника», о девочках, подростках, Волках, о сказке «Красная Шапочка».
Что Цибисов знает обо мне? Читал ли он мои книги? Перефразируя любимое мной стихотворение Гумилева «Мои читатели» я могу теперь написать: «Пацан, изнасиловавший и убивший одиннадцатилетнюю девочку, прошептал у меня за спиной в Саратовском централе: „Удачи тебе, Эдик!“
Эта его фраза потревожила меня тогда и продолжает тревожить.
24 октября Цибисова и Чванова судили. Как и обещал, Цибисов взял всю вину на себя и получил 20 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Его двоюродный брат Андрей Чванов — четыре года.
Фраза «Удачи тебе, Эдик!» шепотом за спиной от мальчика-убийцы, исполнявшего роль Волка на новогоднем спектакле, продолжает меня тревожить.
ГЛАВА 6
Чеченцев труднее отличить в русской толпе зэков, чем других кавказцев. Ну, во-первых, они в большинстве своем не черные, и горбоносых среди них немного. Много шатенов, рыжих, прямоносых. Они небольшие и компактные. Держатся они, как правило, спокойно и уверенно. Зачастую их общеобразовательный уровень выше, чем у русских зэков. Они умеют себя поставить. Кажутся, а может, и есть, душевнее и дружелюбнее. Говорят, что, когда их собирается много, они становятся другими — наглеют и пытаются помыкать русскими. Со многими с ними я не имел дела, потому не знаю. Они общительны, это точно. Может быть, это качество вызвано необходимостью выживания во враждебном окружении, как и дружелюбие, я предполагаю.
Об Ильясе Абуеве я слышал задолго до того, как встретил его. Он сидел в 126-й хате, рядом с моей 125-й, сидел вместе с Сочаном и Матвеем. Наш старший Игорь говорил мне, что Ильяс сидит за похищение 13-летней девочки из Саратова, Аллы Гейфман, дочери крупного предпринимателя. Дело в том, что Игорь сидел некоторое время в 126-й с подельником Ильяса — Ахмедом Дакаевым — и знал подробности их дела, так что и об Ахмеде Дакаеве я тоже слышал. Я познакомился с ними в один день. И вот как это произошло. Когда меня завели в адвокатскую, там, оказалось, собрался молчаливый контингент. Все они были погружены в свои зэковские думы, когда я туда вошел, все стояли вдоль стен и летали себе одиноко. Где-то все были, улетали. Где-то, но только не в тюрьме. Среднерусские невыразительные лица, направленные внутрь себя глаза. А я уже с утра принял порцию новостей, это было 12 сентября, и жаждал ими поделиться. И стоял, нахохлившись, коренастый парень со сломанным носом. Выше меня ростом. Под олимпийкой и топорщащимися спортивными брюками угадывалась арматура спортсмена. Я опознал его не как Дакаева, а как подходящего собеседника. «По ящику сейчас видел, — сказал я, — вице-премьера „ЛУКОЙЛа“ спиздили. А Путин предъявил Грузии ультиматум. Почти война».
Он ответил. Говорил так, как будто у него кавказские камешки во рту. Он сказал, что с одной войной не разделались, а вторую начинать не под силу.
Я сказал ему, что сидел в Лефортово с Алхазуровым. Он сказал, что «за меня» слышал. «Кто же тебя не знает, Эдик!» — и мы поехали… За то, за се, он передал привет Игорю. Когда я спросил, какая у него статья, он сказал, что «вымогательство». Когда в тот же вечер я сообщил о своем новом знакомстве Игорю, тот выразил мнение, что чеченец постеснялся признаться мне в похищении. Однако, разобравшись, я понял, что Ахмед говорил правду. Ни он, ни его подельники не обвиняются в похищении.
Девочку похитили 20 мая 1999 года, когда она возвращалась домой из школы. Люди в милицейской форме посадили Аллу в свою машину, усыпили и вывезли в Чечню. Но этот эпизод обвиняемым Абуеву, Дакаеву, Хизряеву и Джаватханову не вменили. Само похищение совершили другие люди. И они, непосредственные похитители Аллы, все еще не установлены. Как считают следователи областной прокуратуры, похищение Аллы организовал чеченец Абдулбек Ахматханов. Его родной брат Зайнды Ахматханов одно время якобы отвечал за вооружение масхадовской армии, руководил мастерскими, где производили оружие. Абдулбек торговал в Саратове лесом. Григорий Гейфман, отец Аллы, глава фирмы «РИМ», был, конечно, ему известен. С тех пор Ахматханов умер. Алла в декабре 1999 года «была освобождена в результате спецоперации ГУБОП МВД РФ, Северокавказского РУБОП после длительных переговоров при содействии Приволжского РУБОП». К тому времени отец Аллы выплатил в два приема 200 тысяч долларов похитителям.
Из материалов дела, попавших в СМИ, явствует, что Алла попала на территорию Чечни через день после своего исчезновения из Саратова. «Преступная группировка, которая занималась именно проведением „мероприятия“ по перевозке девочки, сдала ее на границе мятежной республики из рук в руки группировке, в которую входили подсудимые». Те перевезли пленницу с завязанными глазами на автомобиле сначала в Грозный, а потом в Шали. Там Аллу Гейфман содержали поочередно в нескольких семьях. Содержали ее в разных условиях — где в подвале, где прямо в доме и без охраны, совершенно не опасаясь, что она убежит. Бежать среди чужих было некуда. В то самое время в доме Гейфмана раздались первые телефонные звонки с требованиями выкупа. Мужские голоса требовали вначале 3 миллиона долларов, затем планку опустили до 2 миллионов. Периодически девочку заставляли принимать участие в телефонных переговорах.
1 июня была предпринята акция устрашения: у Аллы отрезали палец на руке. Для проведения операции был приглашен местный врач. Ребенку вкололи обезболивающее, провели ампутацию и сделали перевязку. Палец упаковали и вместе с видеокассетой, на которой были записаны просьбы Аллы о помощи, отвезли с нарочным в Саратов.
Где-то между 1 июня и 2 августа через цепочку посредников отец Аллы Григорий Гейфман выплатил вымогателям вначале 118 тысяч долларов на границе Чечни и Ингушетии, на трассе Мескер-Юрт — Назрань. Затем на том же месте были выплачены еще 82 тысячи долларов. Передача части денег, однако, не удовлетворила вымогателей. Второй палец Алле отрезал тот же доктор, что и первый.
Менты, как и спецслужбы, любят приписывать себе результаты деятельности других лиц. Спецоперация ГУБОПов и РУБОПов на деле расшифровывается как простая сдача чеченцами девочки в руки правоохранительным органам. Алла вернулась к родителям благодаря еще одному посреднику-чеченцу. Он сидит в одной из тюрем Центральной России по обвинению в убийстве. У него богатое криминальное прошлое и незавидное будущее. Потому он решил облегчить свою участь. Люди его тейпа забрали Аллу у людей Ахматханова и передали сотрудникам Приволжского РУБОП. За его посредничество влиятельному чеченцу обещали значительное смягчение наказания.
Таким образом, в сентябре 2002 года я встретился с Ахмедом Дакаевым в облупленной, тронутой лишаем адвокатской под сводами Саратовского централа. Никакой неприязни я к нему не чувствовал. И мне, и ему одинаково угрожало мрачными сроками — отъемом кусков жизни русское государство. Было бы странно, если бы мы относились друг к другу враждебно. Это в американских фильмах с удовольствием изображают, как воюют и даже гибнут в тюремных расовых и межнациональных войнах, схлестываясь, негры с испаноязычными, белые с мексиканцами и так далее. В Саратовском централе в этом смысле нет ни эллина, ни иудея. Все мы стояли на сборке одинаково страдающие под сапогом государства, что я, русский, что он, чеченец. Из адвокатской нас повели порциями в воронок. Ахмеда посадили в стакан воронка, а меня в черный общак. Черный потому, что свет в нем менты не включают. «Садись, Эдик!» — подтянул меня кто-то. Подтянул, потому что когда входишь в воронок, то ничего не видишь, там кромешная тьма. Привыкнув к темноте, я разглядел соседа, подтянувшего меня.
Остроносый, улыбающийся мужик. Это и был Ильяс Абуев — второй участник процеса по делу Гейфман. Задержали его в 2001 году. До самого ареста он служил командиром роты военной комендатуры в Шали. Позднее я встречал его еще несколько раз и рассмотрел. Аккуратный, подтянутый, череп покрыт шерстью черных волос. Нос прямой, лицо белое, роста среднего. Довольно веселый.
Из газеты «Саратовский Арбат»: «В суде все четверо подсудимых изменили показания, данные на предварительном следствии. Они заявили, что брали вину на себя, потому что боялись — Абдулбек Ахматханов отомстит их семьям».
— Нельзя судить этих людей, игнорируя обстановку, которая была в то время в Чечне, где власть принадлежит бандитам, — говорит Алексей Удот, защищавший Ильяса Абуева. — Вся вина моего подзащитного в том, что он стоял рядом, когда Ахматханову посредник передавал деньги. Сразу после прихода федеральных войск Абуев рассказал местному главе администрации о похищении девочки, но тот не стал предавать дело огласке. А теперь Абуева судят.
— Абуев делал такое заявление на следствии, но подтвердить его не удалось, — рассказывает следователь Александр Ковалев. — Мы отправили в Чечню поручение местным правоохранительным органам допросить этого главу администрации. Но оно не выполнено. К тому же, если Абуев действительно хотел рассказать о преступлении, почему не пошел в прокуратуру, милицию, ФСБ? Где он был полтора года?
Сначала Аллу держали в квартире любовницы Зайнды Ахметханова. Затем перевезли в Шали в дом Ахмеда Дакаева. В прошлом Дакаев выполнял поручения Ахматханова — торговал его лесом. В доме Дакаева Алла прожила целый месяц летом 1999 года (с 1 июня) и потом жила еще некоторое время в октябре.
Сам Дакаев и его семья относились, судя по всему, к пленнице неплохо. Алла однажды даже просила, чтобы Дакаев поехал с ней на телефонные переговоры, остальных чеченцев девочка боялась.
Суд решил, что Дакаев в вымогательстве не замешан, но помогал преступникам удерживать девочку в Чечне.
— Аллу привезли к нам поздно вечером, — рассказывает жена Дакаева Аминат Каюмова, — сначала она не хотела оставаться, боялась нас. Потом увидела, что в комнате спят наши дети, и успокоилась. Она была сплошь в комариных укусах… Жила Алла вместе с нами, ела то же, что и мои дети, играла с ними, спала рядом, по ночам я водила ее купаться на речку, от бомбежек учила прятаться под окнами дома, в подвал она боялась идти… — Аминат говорит, что привязалась к Алле и переживала за нее. Хотела ехать в Хасавюрт, чтобы связаться с родителями девочки, но побоялась, что бандиты расправятся с ее детьми. — Я просила прощения у Аллы, когда она жила у нас. В суде не стала извиняться перед девочкой, потому что это было бы не то, но сейчас снова прошу у нее прощения, — говорит женщина. — В Чечне волчий закон: сильный давит слабого. Только у нас в Шали из чеченских же семей были похищены трое детей и с родителей требовали выкуп. Что я могла сделать для Аллы? Чем помочь? И сейчас я по-прежнему боюсь за моих детей.
Следователь Ковалев: «Действительно, Дакаев относился к девочке неплохо. Но выходить из его дома она могла только в сопровождении провожатого. А за то, что Алла жила у Дакаева, он получил от Ахматханова 4 тысячи долларов. Поэтому мы сочли его соучастником преступления».
В суде эта информация не проверялась, но следствие якобы располагало сведениями, что Дакаев и Абуев якобы принимали участие в обмене Аллы в декабре 1999 года. Ахматханов привлек их потому, что опасался: его людей могут перестрелять.
Третьего из подсудимых, Саламбека Джаватханова, привезли к нам на третьяк из Москвы, и я его встретил однажды на сборке и впоследствии несколько раз видел издалека. Это крупный, немолодой человек с расшлепанным носом. Мы поговорили с ним о московских тюрьмах. Джаватханов, так же как и четвертый подельник Хизряев, якобы был осужден в Москве по статье «Самоуправство». Ахмед Дакаев будто бы получил срок за разбой в городе Тольятти. Впрочем, сам он мне о сроке в Тольятти не говорил, а СМИ могут и ошибаться, и злонамеренно лгать. Я знаю это на своей шкуре. Фильм Первого канала «Охота на призрака», сочиненный по мотивам моего уголовного дела телебандитами, доходит до самой низменной лжи. Так, в фильме есть врезка, где показаны огромные еврохоромы, якобы помещение партизанской базы, обнаруженной на Алтае. Показаны нары человек на сто, в то время как в избушке, откуда нас брала группа захвата, могли едва поместиться три железные кровати. Это только один эпизод лжи, а их в фильме множество.
Об Ильясе Абуеве я слышал задолго до того, как встретил его. Он сидел в 126-й хате, рядом с моей 125-й, сидел вместе с Сочаном и Матвеем. Наш старший Игорь говорил мне, что Ильяс сидит за похищение 13-летней девочки из Саратова, Аллы Гейфман, дочери крупного предпринимателя. Дело в том, что Игорь сидел некоторое время в 126-й с подельником Ильяса — Ахмедом Дакаевым — и знал подробности их дела, так что и об Ахмеде Дакаеве я тоже слышал. Я познакомился с ними в один день. И вот как это произошло. Когда меня завели в адвокатскую, там, оказалось, собрался молчаливый контингент. Все они были погружены в свои зэковские думы, когда я туда вошел, все стояли вдоль стен и летали себе одиноко. Где-то все были, улетали. Где-то, но только не в тюрьме. Среднерусские невыразительные лица, направленные внутрь себя глаза. А я уже с утра принял порцию новостей, это было 12 сентября, и жаждал ими поделиться. И стоял, нахохлившись, коренастый парень со сломанным носом. Выше меня ростом. Под олимпийкой и топорщащимися спортивными брюками угадывалась арматура спортсмена. Я опознал его не как Дакаева, а как подходящего собеседника. «По ящику сейчас видел, — сказал я, — вице-премьера „ЛУКОЙЛа“ спиздили. А Путин предъявил Грузии ультиматум. Почти война».
Он ответил. Говорил так, как будто у него кавказские камешки во рту. Он сказал, что с одной войной не разделались, а вторую начинать не под силу.
Я сказал ему, что сидел в Лефортово с Алхазуровым. Он сказал, что «за меня» слышал. «Кто же тебя не знает, Эдик!» — и мы поехали… За то, за се, он передал привет Игорю. Когда я спросил, какая у него статья, он сказал, что «вымогательство». Когда в тот же вечер я сообщил о своем новом знакомстве Игорю, тот выразил мнение, что чеченец постеснялся признаться мне в похищении. Однако, разобравшись, я понял, что Ахмед говорил правду. Ни он, ни его подельники не обвиняются в похищении.
Девочку похитили 20 мая 1999 года, когда она возвращалась домой из школы. Люди в милицейской форме посадили Аллу в свою машину, усыпили и вывезли в Чечню. Но этот эпизод обвиняемым Абуеву, Дакаеву, Хизряеву и Джаватханову не вменили. Само похищение совершили другие люди. И они, непосредственные похитители Аллы, все еще не установлены. Как считают следователи областной прокуратуры, похищение Аллы организовал чеченец Абдулбек Ахматханов. Его родной брат Зайнды Ахматханов одно время якобы отвечал за вооружение масхадовской армии, руководил мастерскими, где производили оружие. Абдулбек торговал в Саратове лесом. Григорий Гейфман, отец Аллы, глава фирмы «РИМ», был, конечно, ему известен. С тех пор Ахматханов умер. Алла в декабре 1999 года «была освобождена в результате спецоперации ГУБОП МВД РФ, Северокавказского РУБОП после длительных переговоров при содействии Приволжского РУБОП». К тому времени отец Аллы выплатил в два приема 200 тысяч долларов похитителям.
Из материалов дела, попавших в СМИ, явствует, что Алла попала на территорию Чечни через день после своего исчезновения из Саратова. «Преступная группировка, которая занималась именно проведением „мероприятия“ по перевозке девочки, сдала ее на границе мятежной республики из рук в руки группировке, в которую входили подсудимые». Те перевезли пленницу с завязанными глазами на автомобиле сначала в Грозный, а потом в Шали. Там Аллу Гейфман содержали поочередно в нескольких семьях. Содержали ее в разных условиях — где в подвале, где прямо в доме и без охраны, совершенно не опасаясь, что она убежит. Бежать среди чужих было некуда. В то самое время в доме Гейфмана раздались первые телефонные звонки с требованиями выкупа. Мужские голоса требовали вначале 3 миллиона долларов, затем планку опустили до 2 миллионов. Периодически девочку заставляли принимать участие в телефонных переговорах.
1 июня была предпринята акция устрашения: у Аллы отрезали палец на руке. Для проведения операции был приглашен местный врач. Ребенку вкололи обезболивающее, провели ампутацию и сделали перевязку. Палец упаковали и вместе с видеокассетой, на которой были записаны просьбы Аллы о помощи, отвезли с нарочным в Саратов.
Где-то между 1 июня и 2 августа через цепочку посредников отец Аллы Григорий Гейфман выплатил вымогателям вначале 118 тысяч долларов на границе Чечни и Ингушетии, на трассе Мескер-Юрт — Назрань. Затем на том же месте были выплачены еще 82 тысячи долларов. Передача части денег, однако, не удовлетворила вымогателей. Второй палец Алле отрезал тот же доктор, что и первый.
Менты, как и спецслужбы, любят приписывать себе результаты деятельности других лиц. Спецоперация ГУБОПов и РУБОПов на деле расшифровывается как простая сдача чеченцами девочки в руки правоохранительным органам. Алла вернулась к родителям благодаря еще одному посреднику-чеченцу. Он сидит в одной из тюрем Центральной России по обвинению в убийстве. У него богатое криминальное прошлое и незавидное будущее. Потому он решил облегчить свою участь. Люди его тейпа забрали Аллу у людей Ахматханова и передали сотрудникам Приволжского РУБОП. За его посредничество влиятельному чеченцу обещали значительное смягчение наказания.
Таким образом, в сентябре 2002 года я встретился с Ахмедом Дакаевым в облупленной, тронутой лишаем адвокатской под сводами Саратовского централа. Никакой неприязни я к нему не чувствовал. И мне, и ему одинаково угрожало мрачными сроками — отъемом кусков жизни русское государство. Было бы странно, если бы мы относились друг к другу враждебно. Это в американских фильмах с удовольствием изображают, как воюют и даже гибнут в тюремных расовых и межнациональных войнах, схлестываясь, негры с испаноязычными, белые с мексиканцами и так далее. В Саратовском централе в этом смысле нет ни эллина, ни иудея. Все мы стояли на сборке одинаково страдающие под сапогом государства, что я, русский, что он, чеченец. Из адвокатской нас повели порциями в воронок. Ахмеда посадили в стакан воронка, а меня в черный общак. Черный потому, что свет в нем менты не включают. «Садись, Эдик!» — подтянул меня кто-то. Подтянул, потому что когда входишь в воронок, то ничего не видишь, там кромешная тьма. Привыкнув к темноте, я разглядел соседа, подтянувшего меня.
Остроносый, улыбающийся мужик. Это и был Ильяс Абуев — второй участник процеса по делу Гейфман. Задержали его в 2001 году. До самого ареста он служил командиром роты военной комендатуры в Шали. Позднее я встречал его еще несколько раз и рассмотрел. Аккуратный, подтянутый, череп покрыт шерстью черных волос. Нос прямой, лицо белое, роста среднего. Довольно веселый.
Из газеты «Саратовский Арбат»: «В суде все четверо подсудимых изменили показания, данные на предварительном следствии. Они заявили, что брали вину на себя, потому что боялись — Абдулбек Ахматханов отомстит их семьям».
— Нельзя судить этих людей, игнорируя обстановку, которая была в то время в Чечне, где власть принадлежит бандитам, — говорит Алексей Удот, защищавший Ильяса Абуева. — Вся вина моего подзащитного в том, что он стоял рядом, когда Ахматханову посредник передавал деньги. Сразу после прихода федеральных войск Абуев рассказал местному главе администрации о похищении девочки, но тот не стал предавать дело огласке. А теперь Абуева судят.
— Абуев делал такое заявление на следствии, но подтвердить его не удалось, — рассказывает следователь Александр Ковалев. — Мы отправили в Чечню поручение местным правоохранительным органам допросить этого главу администрации. Но оно не выполнено. К тому же, если Абуев действительно хотел рассказать о преступлении, почему не пошел в прокуратуру, милицию, ФСБ? Где он был полтора года?
Сначала Аллу держали в квартире любовницы Зайнды Ахметханова. Затем перевезли в Шали в дом Ахмеда Дакаева. В прошлом Дакаев выполнял поручения Ахматханова — торговал его лесом. В доме Дакаева Алла прожила целый месяц летом 1999 года (с 1 июня) и потом жила еще некоторое время в октябре.
Сам Дакаев и его семья относились, судя по всему, к пленнице неплохо. Алла однажды даже просила, чтобы Дакаев поехал с ней на телефонные переговоры, остальных чеченцев девочка боялась.
Суд решил, что Дакаев в вымогательстве не замешан, но помогал преступникам удерживать девочку в Чечне.
— Аллу привезли к нам поздно вечером, — рассказывает жена Дакаева Аминат Каюмова, — сначала она не хотела оставаться, боялась нас. Потом увидела, что в комнате спят наши дети, и успокоилась. Она была сплошь в комариных укусах… Жила Алла вместе с нами, ела то же, что и мои дети, играла с ними, спала рядом, по ночам я водила ее купаться на речку, от бомбежек учила прятаться под окнами дома, в подвал она боялась идти… — Аминат говорит, что привязалась к Алле и переживала за нее. Хотела ехать в Хасавюрт, чтобы связаться с родителями девочки, но побоялась, что бандиты расправятся с ее детьми. — Я просила прощения у Аллы, когда она жила у нас. В суде не стала извиняться перед девочкой, потому что это было бы не то, но сейчас снова прошу у нее прощения, — говорит женщина. — В Чечне волчий закон: сильный давит слабого. Только у нас в Шали из чеченских же семей были похищены трое детей и с родителей требовали выкуп. Что я могла сделать для Аллы? Чем помочь? И сейчас я по-прежнему боюсь за моих детей.
Следователь Ковалев: «Действительно, Дакаев относился к девочке неплохо. Но выходить из его дома она могла только в сопровождении провожатого. А за то, что Алла жила у Дакаева, он получил от Ахматханова 4 тысячи долларов. Поэтому мы сочли его соучастником преступления».
В суде эта информация не проверялась, но следствие якобы располагало сведениями, что Дакаев и Абуев якобы принимали участие в обмене Аллы в декабре 1999 года. Ахматханов привлек их потому, что опасался: его людей могут перестрелять.
Третьего из подсудимых, Саламбека Джаватханова, привезли к нам на третьяк из Москвы, и я его встретил однажды на сборке и впоследствии несколько раз видел издалека. Это крупный, немолодой человек с расшлепанным носом. Мы поговорили с ним о московских тюрьмах. Джаватханов, так же как и четвертый подельник Хизряев, якобы был осужден в Москве по статье «Самоуправство». Ахмед Дакаев будто бы получил срок за разбой в городе Тольятти. Впрочем, сам он мне о сроке в Тольятти не говорил, а СМИ могут и ошибаться, и злонамеренно лгать. Я знаю это на своей шкуре. Фильм Первого канала «Охота на призрака», сочиненный по мотивам моего уголовного дела телебандитами, доходит до самой низменной лжи. Так, в фильме есть врезка, где показаны огромные еврохоромы, якобы помещение партизанской базы, обнаруженной на Алтае. Показаны нары человек на сто, в то время как в избушке, откуда нас брала группа захвата, могли едва поместиться три железные кровати. Это только один эпизод лжи, а их в фильме множество.