Линдсей Джоанна. Любовь и месть

   Но Джеми беспокоился зря. Шиина потеряла весь свой пыл — то ли из-за его слов, то ли из-за того, что устала! Она обняла его, прижалась к нему, и он чуть не задохнулся от счастья.
   — А сейчас я отвезу тебя домой и отдам на попечение тетушке до своего возвращения, — мягко промолвил он.
   Джеми отнес ее на руках к своему коню и придерживал ее всю обратную дорогу в замок. Она сидела перед ним и за весь путь не проронила ни слова. Он не мог не удивляться, с чего бы это?
   На самом же деле Шиина лишилась дара речи, потому что думала об его словах — о власти, которую она имела над ним. Власть? Она знала, что может моментально вызывать его гнев. Но чтобы она могла влиять на Джеми, чтобы она могла причинять ему боль или приносить радость?.. Разве это возможно?
   В замке Джеми спешился и помог Шиине слезть с лошади, но не собирался задерживаться. Он хотел уехать, прежде чем она начнет его умолять не отвечать на этот набег. Он приказал служанке позвать тетушку. В этот момент подъехали все остальные. Блэк Гэвайн был поражен, увидев Шиину целой и невредимой. Вокруг Джеми собрались его люди, готовые ехать вместе с ним, они все были вооружены.
   Шиина ждала, она надеялась, что Джеми проводит ее в ее комнату. Но наблюдая некоторое время всеобщие сборы, она вдруг осознала, что он и его люди собирались отправиться по следам налетчиков. Она побледнела. Ведь он еще не знает, кто на самом деле совершил этот набег. Он до сих пор уверен, что это ее отец.
   — Джеми…
   — Не говори об этом, Шиина, — твердо сказал он. — Неужели ты не видишь, что на этот раз у меня нет выбора. Тебе не удастся остановить меня.
   — Но я не хочу останавливать тебя, Джеми. Он даже немного растерялся, затем подозрительно взглянул на нее.
   — Почему? Твои сородичи не знали, что ты была на ферме, которую они сожгли. Я не думал, что ты это поставишь им в вину.
   — И я бы этого не сделала, если бы это действительно были мои родные. Но это не Фергюссоны. Я их успела разглядеть, Джеми!
   Блэк Гэвайн был в полной ярости.
   — Надеюсь, вы не собираетесь слушать ее? Она готова наговорить что угодно, лишь бы спасти своих сородичей.
   — Да, это правда, — Шиина гневно посмотрела на Гэвайна. — Но так выходит, что мне не приходится этого делать, так как не они те дьяволы, которые совершили этот набег. Я видела тех, кто поджигал дом. Я успела их ясно разглядеть из окна, прежде чем огонь вынудил нас забиться в погреб. Действительно, на них были цвета моего клана, но это не были Фергюссоны, это были Джеймсоны! Я видела, как Вильям Джеймсон стоял в ожидании, готовый зарубить каждого, кто попытался бы спастись от огня. Я сама его видела!
   Блэк Гэвайн иронически засмеялся.
   — Вам следовало бы возложить вину на кого-нибудь другого. Джеймсон всего лишь презренный трус. Это известно здесь всем. У него не хватит духа напасть на Мак-Киннонов.
   — А как нападает трус, когда он все-таки решает напасть? — спросила девушка и с удовлетворением заметила, что ее вопрос поставил Блэка Гэвайна в тупик. — Трус обычно наносит жестокий удар и спасается бегством — как это и случилось. Разве не так поступил бы трус?
   — А кто говорит, что ваш отец не трус? — тут же попробовал парировать Блэк Гэвайн.
   — Я говорю! — закричала Шиина. — Мы нападали на вас летом после того, как вы нарушили перемирие весной. И мы теряли людей в этих набегах, потому что не уклонялись от сражений. Но ответьте мне, была ли хоть одна ферма подожжена во время наших набегов? Было ли хоть одно животное забито? Нет, потому что мой отец не сражается таким подлым способом.
   — Но была найдена накидка цвета Фергюссонов. И слышали их боевой клич, — настаивал Блэк Гэвайн.
   — Да вы плохо слушали меня. — Шиина уже начинала терять терпение. — Я же сказала, что на Джеймсоне были цвета моего клана, а не его собственные. Он хотел, чтобы вина пала на другой клан, и для этого он избрал наш. Наверное, он неоднократно в эти месяцы нападал на Мак-Киннонов и ни разу не пострадал за это. Дева Мария, неужели вы думаете, что я бы стала прятаться внутри горящего дома, если бы снаружи увидела своих сородичей? Вы возлагаете вину за смерть своей сестры не на тот клан, Блэк Гэвайн! И в этом вся правда?
   — Но почему? — вырвалось у Гэвайна.
   — Все из-за Либби Джеймсон, — хрипло ответил Джеми. — Либби, — опять повторил он.
   — Да. — Шиина вздохнула. Слава Богу, Джеми осенила верная догадка. — Я знаю, он хотел причинить тебе боль, Джеми, когда запер меня в своей башне.
   — Запер тебя? Она улыбнулась.
   — Тогда ты меня, по сути, освободил, сам того не подозревая. Сэр Вильям ненавидит тебя. Он пытался изнасиловать меня, а когда это ему не удалось, то оболгал меня перед тобой. Он готов пойти на что угодно, лишь бы сделать тебе больно, и все из-за сестры.
   — Но почему же ты не рассказала мне об этом раньше?
   — Ты не поверил мне, что он лгал, так как же я могла рассказать все остальное?
   Она была права. Ему нечего было ответить. Он притянул ее к себе и крепко поцеловал.
   — Ты будешь здесь, когда я вернусь?
   — Я буду здесь.
   Блэк Гэвайн уже бежал к своей лошади.

Глава 40

 
   Горя нетерпением поскорее добраться до Вильяма Джеймсона, Блэк Гэвайн скакал намного впереди всех. Джеми сочувствовал ему, но он знал, что эта горячая голова, несомненно, пропадет, если Гэвайн в одиночку достигнет башни Джеймсона. Он попробовал нагнать Гэвайна, оставив Колена и остальных позади. Они тоже гнали лошадей изо всех сил. Когда они начали переправляться через реку около земли сэра Вильяма, Джеми уже почти окончательно поравнялся с Гэвайном. И там, когда они вдвоем мчались по берегу реки в сторону пограничного дерева, выстрел арбалета остановил их. Пронзенная стрелой лошадь Гэвайна пала, а сам Блэк Гэвайн полетел вверх тормашками с крутого берега прямо в реку. Лошадь Джеми испугалась и чуть не затоптала пролетающего мимо Гэвайна. Но прежде чем Джеми успел разобрать, откуда раздался выстрел, арбалетная стрела пронзила его грудь. Он упал, его тело соскользнуло с лошади и осталось лежать без движения на земле.
   Человек спрыгнул с дерева на землю и осторожно подошел к неподвижной фигуре Джеми, все еще держа арбалет наготове. Часть людей, участвовавших в набеге, только что вернулась, а его оставили наблюдать на всякий случай. Впрочем, никто не думал, что это надо. Он тоже считал, что в этом нет необходимости. Да и в самом деле, Мак-Кинноны ничего не подозревали. То, что его оставили на наблюдательном посту, было пустой тратой времени.
   И вот у его ног лежала огромная фигура человека с золотистым цветом волос, сам лэрд Мак-Киннон. И это он сразил его Мак-Киннон не шевелился и не дышал. У наблюдателя Джеймсонов не хватило смелости, чтобы прикоснуться к лэрду Мак-Киннону и проверить, начало ли уже холодеть его тело. Но он был уверен, что выстрел был меток. Квадратно заточенная головка стрелы, должно быть, поразила лежащего в самое сердце, так как и на куртке лэрда и на его накидке продолжало расплываться кровавое пятно.
   Ко второму человеку, который торчал наполовину из воды, он даже не дал себе труда подойти. Человек Джеймсона горел нетерпением рассказать своему лэрду, кого он убил. Для окончательной уверенности он выпустил еще одну стрелу в лэрда Мак-Киппона и поспешил к башне.
 
   Они не стали будить Шиину заранее, лишь только когда уже вносили Джеми в комнату. Полусонная, она открыла глаза и увидела залитое кровью тело мужа. Закричав, она соскочила с кровати за секунду до того, как туда положили Джеми. Она все продолжала кричать и рвать на себе волосы, пока Дафния не схватила ее и хорошенько не тряхнула.
   — Он не мертв, Шиина! — закричала Дафния. — Послушай меня, он не мертв!
   Она попыталась оттянуть Шиину от кровати, но видя, что Шиина сопротивляется, не в силах оторвать взгляд от образовавшейся лужи крови, от его покрытого бледностью лица, бросила эту затею, но прикрикнула на нее:
   — Он всего лишь ранен. А теперь отойди в сторону, чтобы за ним можно было ухаживать, а то будешь только мешать.
   Наконец до Шиины что-то дошло.
   — Я сама буду ухаживать за ним, — горячо заявила она.
   Дафния попыталась было спорить.
   — Ты сама не в лучшей форме, чтобы…
   — Я сказала, сама буду ухаживать за ним, — решительно заявила Шиина. — Он мой муж.
   Дафния замолчала. В эту минуту вошла тетя Лидия и, увидя Джеми, начала кричать и причитать еще хуже, чем это делала Шиина. Она выбежала из комнаты, и ее крики эхом отзывались в коридоре.
   — Тебе удалось успокоить меня, — уверенным голосом сказала Шиина Дафнии. — Пожалуйста, успокой тетушку. Здесь я справлюсь сама, мне помогут.
   И она действительно справилась. Несмотря на тошноту, которая постоянно поднималась к ее горлу, несмотря на охвативший ее ужас, ей удалось с помощью служанок снять с Джеми одежду, промыть и перевязать его раны. Стрелы были еще до того искусно удалены. Глядя на одну из ран, она удивлялась, почему Джеми еще до сих пор жив. Задела ли эта стрела ребро? Очень похоже. Она прошла совсем рядом с сердцем. Но он все еще дышал, он был еще жив — пока еще. Другая рана была сбоку, вернее, с обоих боков, так как стрела прошла через нет о насквозь, и рана выглядела ужасно.
   Дафния вернулась в комнату, но Шиина не реагировала на се вопросы. Помочь Дафния ничем не могла, поэтому ушла сама и потихоньку выгнала из комнаты всех слуг.
   Оставшись одна, Шиина легла рядом с Джеми, стараясь не толкнуть кровать. Ее глаза исследовали каждую черточку ею лица. Она нежно дотронулась до него. Он весь горел. Его глаза были по-прежнему закрыты. Дыхание было тяжелым и шумным. Кончиком пальца она дотронулась до его губ, а затем уткнулась щекой в его плечо. Чувства любви и боли полностью захватили ее, и ее слезы падали на обнаженное плечо Джеми.
   — Ты не должен умереть, Мак-Киннон. Ты слышишь меня? — Она ущипнула его за руку, приходя в ярость, что он так пугал ее. — Ты меня слышишь? Ты мой муж. И ты… ты мне нужен! — Эти слова вырвались у нее из груди, и она зарыдала:
   — Я тебя люблю, Джеми. Ты не можешь умереть! Ты просто не имеешь права!
   Много позже, все еще рыдая, она заснула.
 
   Заря застала ее в кресле у кровати. Шиина сидела и наблюдала за ним. Исходящий от его тела жар разбудил ее, и остаток ночи она провела, обтирая его ключевой водой. Сейчас жар немного спал.
   — Знаете, вы не должны жалеть его.
   Шиина вздрогнула. Она обернулась и увидела стоящую у подножия кровати Лидию. Она, по-видимому, очень тихо вошла в комнату.
   На пожилой женщине была лишь ночная рубашка и наброшенный на плечи шерстяной плащ. Вид у нее был ужасный, под глазами черные круги, волосы растрепаны. И это тетушка Лидия, обычно такая аккуратная и подтянутая.
   Она не взглянула на Шиину, когда повторила свои слова.
   — Вы не должны жалеть его. Он этого не заслуживает.
   Шиина нахмурилась, ничего не понимая.
   — Но я вовсе не жалела его.
   — Вот и хорошо. Знаете, он сам это сделал.
   — Сделал — что?
   — Убил себя, конечно же.
   — Кто сделал? — вскричала Шиина, внезапно встревожившись.
   — Мой отец, — ответила Лидия, обвиняюще указывая пальцем на Джеми.
   — Что такое? — резко спросила Шиина. — Разве вы не узнаете своего племянника?
   — Племянника? У меня нет племянника. У моего брата нет сыновей. Отец просто выдрал бы его за это, так как Робби еще слишком молод — Вдруг Лидия нахмурилась, внезапно почувствовав неуверенность. — Но отец не может его выдрать. Он уже умер. Разве отец не умер?
   — О, Господи! А сколько вам лет, Лидия?
   — Восемь, — ответила пожилая женщина, все еще не сводя глаз с Джеми.
   Шиина схватилась за ручки кресла. Этого не может быть. И тем не менее… разве Джеми не говорил ей, что Лидия бывает не в себе с тех пор, как она, будучи еще ребенком, видела, как Найал Фергюссон убил ее родителей? Но все было вовсе не так, судя по словам Лидии.
   — Вы видели, как умер ваш отец, Лидия? — мягко и очень осторожно спросила ее Шиина. — Вы помните, как это было?
   — Как я могу такое забыть? Но ему не следовало это делать. И Фергюссону не следовало приходить сюда. Он был глупец, если думал, что она станет его.
   — Ваша мать?
   Одинокая слезинка покатилась по щеке Лидии. Казалось, она не слышит Шиины, и она выглядела такой одинокой и потерянной. У Шиины не хватало смелости дальше расспрашивать ее. Однако Лидия продолжала говорить:
   — Он был очень красивый мужчина, этот Фергюссон. У него были такие великолепные темные волосы с красноватым отливом и такие ярко-синие глаза. Дядя Доналд был в ярости, когда уводил отсюда Фергюссона. Но ведь он не причинил ему никакого зла, не правда ли? Ведь единственной виной Фергюссона было то, что он любил ее.
   Неужели Лидия не знала, что много лет назад ее дядя Доналд убил Найала Фергюссона, и убил его крайне жестоко? Становилось ясно, что дед Шиины Найал любил мать Лидии и приехал сюда, чтобы встретиться с ней. Это было любовное свидание. Но Джеми сказал, что Найал убил и его бабушку, и его деда. Каким же образом эта тайная встреча обернулась убийством?
   Лидия, казалось, услышала ее мысли:
   — Моя мама сказала мне, что она уезжает. Лучше бы она мне этого не говорила, тогда я не пошла бы за ней. Но она не хотела, чтобы я беспокоилась. Она сказала, что скоро возьмет меня к себе. Она сказала, что они собираются во Францию. У него тоже была семья, которую он покидал. После этого они не могли оставаться в Шотландии. Она ни за что не хотела оставаться. Я не хотела, чтобы она уезжала. Я знала, что это рассердит отца — и он действительно пришел в страшный гнев. Он остановил их во дворе. Было уже поздно. Светила луна, и я хорошо видела их из своего укрытия. Они стояли и ругались. Отец был очень рассержен — и в то же время он был не такой, как всегда. Он был… как бы не в себе и… он… он…
   Лидия закрыла глаза, мокрые от слез. Она обхватила себя руками и стояла, раскачиваясь и всхлипывая, перед ее глазами вновь была та сцена, которую она видела столько лет назад. Шиина тоже представила себе, как муж столкнулся со своей женой и ее любовником, охватившие его ярость и боль, если он любил ее. Любил ли он ее? Или же она просто была его собственностью, с которой он не хотел расставаться? Была ли гордость всему причиной?
   Пожалуй, лучше, если Лидия остановится и не будет говорить об этом. Она и так была в полном смятении, невозможно предсказать, чем эти воспоминания закончатся для нее.
   Шиина обняла пожилую женщину за плечи.
   — Послушайте, Лидия, давайте я вас отведу в вашу комнату.
   — Но я не могу уйти. Я должна ждать здесь. Теперь мама вернется, раз он обнаружил их. Я должна успокоить ее, чтобы она не волновалась. Отец любит ее, он простит ее.
   — Конечно же, простит, — постаралась приободрить ее Шиина, не зная, что еще можно сказать. — А сейчас вам нужно отдохнуть, Лидия.
   — Нет! — Лидия оттолкнула от себя Шиину с удивительной силой, ее глаза дико горели. — Он вытащил свой кинжал! У Фергюссона в руке тоже был кинжал. Моя мама плачет. Они начали сражаться. Фергюссон бросает свое оружие… его подбирает мой отец… он убирает собственный кинжал, держа в руках кинжал Фергюссона, не сводя с него глаз. Он смотрит на мать. Нет! Он ударяет ее кинжалом, он хочет заколоть ее! Фергюссон не может остановить его! Отец отталкивает его. Она падает… О, Господи, кровь, кругом столько крови. Отец поднимает тревогу, но Фергюссон и не пытается спастись бегством. Он не сводит глаз с моей магери. Мой отец тоже смотрит на нее и — нет! Он пронзил кинжалом свою грудь, свою собственную грудь! Он вытаскивает из нее кинжал, и кругом… кругом — столько крови. Кинжал падает к ногам Фергюссона, но он его не замечает. Почему же он не бежит? Уже показался мой дядя…
   Шиина ощутила комок в горле. И этой маленькой девочке пришлось стать свидетелем столь ужасной трагедии!
   — Лидия, все хорошо, все позади.
   — Ничего не позади. Мой дядя думает, что это Фергюссон убил их. Я рассказала ему правду. Но он ударил меня один раз, потом еще и еще и сказал, что я лгу. Он не причинит зло Фергюссону, правда ведь? Я больше никому не могу об этом рассказать. Если я начну снова об этом рассказывать, моя мама никогда не вернется. Я должна подождать, пока она вернется.
   Лидия вся тряслась в безудержных рыданиях, и Шиина бережно вывела ее из комнаты, утешая как малого ребенка. Придет ли Лидия в себя? Останется ли с ней весь пережитый ужас той ночи, или же она снова впадет в забытье?
   Шиина проводила Лидию до ее комнаты и помогла бедной женщине лечь в кровать, затем позвала одну из служанок Лидии, чтобы та посидела с ней. Лидия то металась, то впадала в состояние транса, когда перед ее мысленным взором проносились картины, которые только она была способна видеть. Шиине тяжело было оставлять ее в таком состоянии, но Джеми для нее был прежде всего. К тому же служанка Лидии Колин была скорее другом, чем просто служанкой, так что она оставляла Лидию в надежных руках.
   По дороге обратно в свою с Джеми комнату Шиина думала о рассказе Лидии, поэтому до нее не сразу дошло, что произошло что-то важное. Глаза Джеми были открыты, и он смотрел на нее! Слышал ли он рассказ своей тетушки? И все ли из того, что она рассказала? Мысли пронеслись в голове Шиины с быстротой молнии. Попросит ли он ее пересказать ему всю историю, или же он слышал ее с начала до конца. Затаив дыхание и ощущая, как бешено колотится сердце, она смотрела на него. И затем Шиина начала потихоньку успокаиваться. Он не собирался говорить об этом, по крайней мере сейчас, и она не будет. Они вообще не разговаривали, а только смотрели друг на друга, их мысли были одинаковы. Прошло столько лет убийств и ненависти, и все из-за того, что один человек не смог совладать в гневе со своими чувствами. И самым горьким было то, что теперь уже ничего нельзя изменить.
   Неважно, чья была в том вина, но вражда вообще не должна была начинаться, и сорок семь лет спустя было наконец пора положить ей конец.

Глава 41

 
   Благодаря уходу и стараниям Шиины выздоровление Джеми шло полным ходом. Он знал, что она ухаживала за ним все время, с самого начала, и хотел, чтобы так и продолжалось. Шиина, конечно же, была только рада. Она знала, что Джеми уже достаточно окреп, но и для нее было сюрпризом, когда, войдя однажды в комнату, она обнаружила его стоящим у камина. Он был одет.
   — Ты знаешь, началась новая вражда — с Джеймсонами?
   Шиина утвердительно кивнула. Колен рассказал ей, что произошло после того, как Джеми и Блэка Гэвайна отвезли в замок Киннон. Колен атаковал башню Джеймсона, но тогда силы его были слишком малы, чтобы взять ее. К всеобщему удивлению, Джеми, придя в сознание, решил не брать башню приступом. Джеймсон должен поплатиться за убитых им людей, верно, но Джеми не хотел уничтожать целый клан. Теперь враг был известен. И с ним можно было бороться уже привычным способом — при помощи периодических набегов. Больше ведь Джеймсону не удастся никого провести.
   Блэк Гэвайн был в ярости. Сломав в тот злосчастный день руку, он некоторое время не мог принимать участие в сражениях. Но поклялся, что убьет Джеймсона. Он и Джеми поспорили по этому поводу, и Гэвайн в ярости покинул замок. С тех пор он не возвращался.
   — Ты согласна, что для этой новой вражды есть причина? — спросил ее Джеми.
   Шиина улыбнулась в ответ. Похоже, ему было необходимо ее одобрение, и она согласилась, зная, что Джеми был против жестокой кровавой мести.
   — Шотландцы всегда будут совершать набеги, неважно, на врагов или на друзей, — беззаботно ответила она и рассмеялась. Лицо Джеми помрачнело, так как ее отец только что совершил набег на земли Джеми, уведя с собой прямо из-под замка несколько хороших лошадей. И теперь Дугалд требовал за них выкуп, и к тому же немалый.
   — Ты что же, находишь это забавным, что твой отец застал нас врасплох?
   . — Я думаю, он пытается возместить свои потери за прошедшее лето. Это довольно справедливо, ведь не он был виновен в нарушении перемирия.
   Джеми проворчал:
   — Я полагаю, что ты хотела бы поехать со мной, когда я буду платить выкуп?
   — А можно? — с надеждой спросила Шиина, ее глаза радостно заблестели.
   Он колебался лишь одно мгновение.
   — Да, если ты позаботишься, чтобы вновь не повторилось случившееся.
   — Я думаю, что с этим справлюсь. А как насчет Блэка Гэвайна? Теперь-то ты понимаешь, что он тогда все это сделал преднамеренно?
   — Он уехал, Шиина. Как мне сообщили, он покинул Шотландию. Это мне только что сказал его человек.
   Шиина в общем-то не была удивлена.
   — Он подозревал, что рано или поздно ты накажешь его за Айана?
   — Скорее всего. Он просит кое-что передать тебе. Он просит тебя простить его — «за все, что было». Что он имеет в виду?
   — У нас было несколько столкновений, между мной и им, — уклончиво пробормотала Шиина. — Он возненавидел меня, когда узнал, кто я. Этого и следовало ожидать.
   Ее ответ вполне удовлетворил Джеми.
   — Хочешь ли ты, чтобы я разыскал его? — спросил он с некоторым беспокойством.
   — Думаю, что не стоит. Подвергнув себя изгнанию, он сам себя наказал.
   — Но согласится ли с этим твой отец?
   — Он справедливый человек, Джеми. К тому же, получив от тебя выкуп, он будет вне себя от радости и, вполне возможно, даже забудет спросить о Гэвайне.
   При упоминании о выкупе Джеми было бросил на нее кислый взгляд, но не мог не рассмеяться.
   А затем между ними наступило неловкое молчание. С тех пор, как он был ранен, они не говорили о своих отношениях. Шиина была не готова к этому разговору, она все еще старалась привыкнуть к тому, что любит Джеми. Это случилось почти что вопреки ее воле, и ее волновало, что сам он никогда не говорил о любви к ней. Он всегда признавал, что хотел и желал ее, но не более того. А этого ей было мало.
   Возникшее напряжение прервало появление Дафнии, которая была ужасно рада видеть, что Джеми наконец-то поднялся с кровати. Затем она заметила:
   — Что ж, у меня больше нет повода задерживаться у вас. Пойду скажу Доббину, что я уезжаю вместе с ним.
   — Так скоро? — Шиина высказывала искреннее сожаление. Дафния рассмеялась. — Мне нужно приглядывать за моим собственным замком. Хотя не могу сказать, что мне было здесь неинтересно. Ведь не каждый же день у моего брата появляется жена, с которой он не знает, что делать.
   От этих слов Джеми покраснел, а Шиина и Дафния улыбнулись друг другу. Это рассердило его.
   — Когда вы уезжаете? — довольно резко бросил он.
   — Сегодня, и ты наверняка обрадуешься, узнав, что мы прихватим с собой и Джесси, — добавила она. — Я полагаю, она слишком злоупотребляет вашим гостеприимством.
   — Ив самом деле, — заметила Шиина. Дафния опять ей улыбнулась, а затем сказала:
   — Джеми, ты удивишься, узнав, что тетушка Лидия хочет навестить меня. Если ты не будешь возражать, она может поехать с нами сегодня.
   С ума, что ли, сошла его сестра?
   — Лидия — уехать из замка Киннон? Да она за все эти годы ни разу не покидала замок!
   — Я знаю. Разве это не замечательно? Она утверждает, что у меня в замке бывает гораздо больше людей, чем у тебя, и что ей хочется завести новые знакомства, что ей пора найти… мужа.
   — Что?
   Дафния захихикала.
   — Можешь себе представить, чтобы нашей тетушке вдруг захотелось мужа, и это в ее-то возрасте. Впрочем, я полагаю, что уже давно пора.
   — Это просто абсурд, — проворчал Джеми, но его сестра продолжала щебетать:
   — И уж я позабочусь, чтобы она нашла себе мужа, хотя, откровенно говоря, думаю, что ей и одной неплохо. В последние дни она стала какой-то спокойной и умиротворенной, даже как-то расцвела.
   Шиина и Джеми улыбнулись друг другу. Как и думала Шиина, Лидия ничего не помнила из того, что им рассказала. Но тем не менее она очень переменилась, как будто, рассказав о трагедии, хотя и погрузив снова в забвение свою память, она обрела душевное спокойствие.
   — Что ж, я не возражаю, — сказал Джеми. — Но в замке будет очень непривычно без нее.
   — Сомневаюсь, чтобы ты слишком скучал по ней, — ответила Дафния тоном знающего человека. — К тому же у тебя очень много дел теперь, когда ты наконец-то встал на ноги. Я знаю, не в твоем характере нежить себя. А то я уже начала было сомневаться, встанешь ли ты когда-нибудь с кровати.
   Стараясь говорить намеренно обыденно, Джеми сказал:
   — Знаешь, когда я только выздоравливал, мне приснился сон, очень необычный сон.
   — Не может быть! — Дафнии не понравился его таинственный тон.
   Он не обратил внимания на ее несколько язвительную ремарку и продолжал:
   — Мне приснилось, что моя жена сказала, что она любит меня. Возможно, я так долго не хотел вставать с кровати в надежде снова увидеть этот сон.
   Встретившись взглядом с Джеми, Шиина зарделась алой краской. Неужели он действительно мог слышать ее в ту ночь, когда весь горел? Она не могла отвести от него глаз.
   — Что ж, я еще способна понимать, когда мое присутствие мешает, — заметила Дафния, — я ухожу. Береги свое бесценное сокровище, — строго наказала она ему. Поцеловав их обоих, она быстро вышла. Когда дверь за ней закрылась, Шиина почувствовала себя неловко. Джеми продолжал пристально смотреть на нее, и в конце концов она опустила глаза.
   — Это был такой замечательный сон, Шиина.
   — Неужели? — Она не знала, что сказать. Джеми нахмурился из-за того, что она затрудняла ему задачу. Если она не хотела идти ему навстречу, то как же ему спросить о том, что ему так необходимо было знать? Он понимал, что ему не следовало так долго ждать.
   Джеми не умел говорить нежных слов, и ему было нелегко выразить свои чувства. Уже давным-давно он понял, что было у него на сердце, но не знал, как найти подходящие слова. Дольше ждать было нельзя. Он должен знать.
   — Можешь ли ты полюбить меня, Шиина? Ну вот. Он решился.
   Шиина не знала, сказать ли ему правду? Сказать, что она любит его? Она боялась сказать это.
   Она впервые испытывала великое чувство любви, и это ее пугало. Поэтому вместо того, чтобы ответить, она задала ему тот же самый вопрос:
   — Можешь ли ты полюбить меня? Он подошел к ней и взял ее лицо в свои большие ладони. Его поцелуй был нежен и в то же время полон любви. У Шиины захватило дыхание, и она прижалась к нему.
   — Разве мне надо говорить тебе об этом, Шиина? Разве об этом вообще нужно говорить?
   — Да, нужно, — серьезно ответила она.
   — Дева Мария! — Он вздохнул. — Я люблю тебя. Ну вот. И не жди, чтобы я это снова повторил. — Затем он нервно спросил:
   — А ты?
   Шиина лучезарно улыбнулась.
   — Я люблю тебя, Джеми. Очень люблю. Крепко обнимая ее, он засмеялся, испытывая огромное счастье.
   — Любовь моя, ты даже не представляешь, как ты осчастливила меня.
   — Мне и самой не так уж плохо, — поддразнила она его, чувствуя себя счастливой, как никогда.

Глава 42

 
   Они сидели за столом лэрда в большом зале в Тауэр Эск. Обед подходил к концу. Они очень приятно провели время, и Шиина почувствовала огромное облегчение, увидев, как хорошо Джеми ладит с ее отцом. И все же Шиине не терпелось удалиться в комнату для гостей, где остановились они с Джеми.
   Утром они собирались покинуть замок Эск.
   В течение всего их визита Шиина почти не видела Джеми и даже испытывала небольшую ревность. Все было не так, как в замке Киннон, где он чувствовал себя более свободно. Она так долго мечтала вернуться в свой родной дом — замок Эск, а теперь только и думала, как бы поскорее возвратиться в свой новый дом.
   Интересно, утихнет ли со временем это ее желание быть постоянно рядом с ним? Впрочем, подобное желание не вызывало у нее особого беспокойства. Это было весьма приятное чувство!
   Под его накидкой Шиина дотронулась до его обнаженной голени. Джеми улыбнулся, его глаза заблестели.
   — Знаешь ли ты, чем это грозит? — наклонившись, прошептал он ей на ухо.
   — Думаю, что да, — улыбнулась она в ответ, а ее рука пробиралась все выше и выше по его ноге.
   Джеми поймал ее руку и резко встал. Извинившись и найдя подходящий предлог, он с Шииной вышел из зала.
   Оказавшись вдали от любопытных глаз, они побежали, как дети, в свою комнату, не пытаясь сдерживать свой смех. Закрыв за собой дверь, Джеми увлек Шиину к кровати. Их страсть была одновременно и необузданной и нежной, и, как всегда, прекрасной.
   — Если, бы на улице не было так холодно, я бы утром отвез тебя к твоему любимому озеру, — в перерыве между поцелуями проговорил он.
   Шиина резко села и спросила:
   — Кто тебе сказал об этом? Найал?
   — Нет. Твой брат рассказал мне массу вещей, но ему и не нужно было говорить мне про озеро в лесной долине. Я сам видел тебя там весной.
   — Ты меня видел? — Она покраснела. — Джеми, не может быть!
   — Но я видел. — Он продолжал поддразнивать ее. — И позвольте мне заметить, моя дорогая, я еще не встречал более прекрасной феи, чем в тот день. А если серьезно, я не думал тогда, что ты реальна.
   — Но… ты меня видел.
   Ее возмущение еще больше раззадорило Джеми.
   — Так же хорошо, как и сейчас, — сказал он, целуя ее обнаженную грудь. — Твой образ, когда ты купалась в этом озере, никогда не оставлял меня. Теперь ты понимаешь, почему я так удивился в тот раз, когда обнаружил тебя в комнате Колена? Мне так и не удалось разыскать тебя, и вдруг нахожу свою фею у моего брата.
   — Разыскать меня?
   — Ну да. Твой образ не выходил у меня из головы. Я много раз возвращался к тому озеру в надежде опять тебя встретить. Неужели ты никогда не задавала себе вопрос, почему я был один в тот день, когда люди твоего отца схватили меня?
   Ее глаза расширились.
   — Так, значит, тебя поймали потому, что ты вернулся туда в поисках меня?
   — Да.
   Она поразмышляла над этим фактом некоторое время и затем сказала:
   — Так тебе и надо! Ведь ты вернулся, чтобы подглядывать за мной!
   — Если бы я нашел тебя, то могу заверить, не ограничился бы одним подглядыванием.
   Она захихикала. Последнее время она вообще не могла долго сердиться. Особенно когда он, как и сейчас, покрывал поцелуями все ее тело.
   — Ты просто дьявол, Джеми. Впрочем, я всегда об этом знала.
   — В самом деле? — пробормотал он, поднимая голову.
   — Да. И жаль, что ты меня не встретил снова у озера, — горячо добавила она. — Я бы не знала, кто ты, а ты бы не знал, кто я, и у нас была бы возможность заняться любовью гораздо раньше.
   Джеми восторженно усмехнулся.
   — О, моя дорогая, я так люблю тебя.
   — А я думала, что ты никогда больше этого мне не скажешь, — Шиина улыбнулась.
   — Но мне нравится повторять это. Впрочем, гораздо больше мне нравится показывать тебе это. Могу ли я снова показать это тебе на деле?
   Из груди Шиины вырвался счастливый вздох, и она обняла его.
   — Если ты этого не сделаешь, Джеми Мак-Киннон, то я, без сомнения, буду очень разочарована.