Линдсей Джоанна. Влюбленный мститель

   Она так погрузилась в свои невеселые мысли, что не сразу услышала стук. Вернувшись к действительности, девушка тяжело вздохнула и пошла открывать. Перед ней стоял Винсент. А она так надеялась как можно реже видеться с ним! Однако он не постеснялся прийти и находился так близко, что она ощущала его мускусный запах, чувствовала исходящий от него жар… или это просто щеки горят от стыда?
   Она непременно отступила бы, бросилась в другой конец комнаты, если бы не боялась выдать свое волнение. Крошечное пространство между ними было почти несуществующим, тем более что он опять делал это. Смотрел на нее. И эти пылающие янтарные глаза! С нее словно спадает одежда, предмет за предметом, оставляя ее обнаженной.
   — Ваши драгоценности.
   Интересно, он только сейчас сказал это или уже успел несколько раз повторить? Во всяком случае, она не удивилась бы, если бы он произнес целую речь.
   — Простите?
   — Я опасался, что вы забудете. И судя по всему, он был прав. У нее совершенно вылетел из головы их недавний разговор за столом.
   — Не хочу становиться виновником ваших очередных неприятностей, если все ваши украшения вдруг исчезнут. И без того вы из-за меня лишились дома.
   — Ах да, новые служанки, еще не доказавшие свою надежность, — вспомнила она. — Минутку.
   Пользуясь возможностью отодвинуться от него, она подбежала к трем огромным сундукам, громоздившимся у кровати. В верхнем никакой шкатулки не оказалось, но, к сожалению, он был самым тяжелым, поскольку в нем находились книги. И все бы ничего, будь у нее время разобрать вещи. Но нельзя же испытывать терпение барона! Придется как-то снять сундук, чтобы добраться до тех, что пониже. Но разве ей поднять такую тяжесть? Правда, можно стащить его волоком.
   Она было ухватилась за сундук, но барон тут же очутился рядом и взялся за ручки.
   Ему следовало бы сначала предупредить, что поможет! Тогда она вовремя отодвинулась бы!
   Сердце Лариссы трепыхалось пойманной птичкой. Она застряла, как в ловушке, между ним и сундуком! К спине прижималась его грудь, затылок согревало его теплое дыхание. Господи, она сейчас упадет в обморок, наверняка упадет… или попросту растает!
   — Простите, — вымолвил он спустя невыносимо долгое мгновение и отнял руку, чтобы выпустить Лариссу.
   И снова пробудившиеся женские инстинкты вопили, кричали, приказывая ей немедленно бежать прочь от него, и как можно дальше. Ей отчаянно этого хотелось, но нельзя, нельзя выдавать свое смятение. А ведь барон неглуп и, догадавшись обо всем, непременно сыграет на ее слабости, а это невозможно — ведь он ее враг. Кроме того, она испытывает не столько страх… сколько… нечто куда более волнующее. Смущающее душу. Выводящее из равновесия. Тревожащее.
   Винсент легко, как пушинку, убрал сундук. Вероятно, он сумел бы сделать это одной рукой, поскольку не прилагал ни малейших усилий. И не отошел назад к порогу, как требовали правила приличия. Они одни, совершенно одни, да еще в этой злополучной спальне, что уже граничило с катастрофой. Еще немного, и она будет окончательно скомпрометирована.
   Сама не своя от страха, Ларисса буквально нырнула с головой во второй сундук. Все что угодно, лишь бы поскорее выставить барона отсюда!
   К счастью, на этот раз деревянную шкатулку она отыскала довольно быстро.
   — Тут совсем немного. Вещи, перешедшие к матери от бабушки, а потом ко мне, — пояснила она, протягивая шкатулку. — Они довольно ценные, недороги мне не поэтому…
   Ахнув от неожиданности, она осеклась. Он накрыл ее руку своей, по-прежнему глядя ей в глаза. Потрясение оказалось слишком велико: от тепла его пальцев, как ни странно, мурашки забегали по спине. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он наконец взял у нее шкатулку. Бедняжка совершенно растерялась. Кровь стучала в висках с такой силой, что Ларисса, кажется, на время оглохла и онемела.
   Но прикосновение, которое так сокрушительно подействовало на нее, для него, очевидно, ничего не значило.
   Барон небрежно откинул крышку и взглядом знатока окинул длинную нитку жемчуга и брошку-бабочку, сверкавшую рубинами и жемчужинами.
   — Понимаю, — бесстрастно заметил он, прежде чем вновь поднять на нее янтарные глаза, казавшиеся еще более жаркими, хотя и это, возможно, было всего лишь игрой света. — А эти?
   И не давая ей опомниться, Винсент дотронулся до ее сережки, попутно слегка погладив по шее, отчего у Лариссы подкосились ноги. Бедняжка покачнулась, затаила дыхание и в отчаянном усилии взять себя в руки закрыла глаза. И тут же услышала стон. Его? Разумеется, нет.
   Она стала лихорадочно подыскивать ответ, но прошло невесть сколько времени, прежде чем она вновь обрела дар речи. Хорошо еще, что стук захлопнувшейся крышки немного привел ее в чувство. Настолько, что она осмелилась поднять глаза.
   — Эти серьги всегда со мной. Если я их не ношу, значит, кладу у кровати.
   — Не желаю рисковать даже такой малостью. Отдайте их мне, — велел барон.
   Это он о серьгах? Теперь Ларисса уже ни в чем не была уверена. В голове помутилось. Но на всякий случай, сделав вид, что поняла, сорвала серьги и сунула Винсенту. Только вот, побоявшись, что их руки снова встретятся, уронила грушевидные жемчужины, прежде чем он успел их подхватить.
   Вконец сконфуженная, Ларисса поспешно встала на колени, чтобы поднять серьги, не сообразив, что Винсент сделает то же самое. Случилось неизбежное: они с размаху стукнулись лбами, так что искры посыпались из глаз. Лариса потеряла равновесие и оказалась на полу. Он бросился ей на помощь.
   Опасный, опасный шаг, лишивший ее остатков разума. Голова шла кругом еще и потому, что он просто подхватил ее под мышки и поднял, будто малого ребенка. И в эти короткие секунды она ощутила, как большие ладони прижимаются к ее грудям, почувствовала, как эти самые груди вдавливаются а его торс… прежде чем он соизволил отпустить ее. Какой-то кратчайший миг. Врезавшийся в душу навечно.
   Жемчужины так и остались валяться на полу. Затем барон поднял их, заодно с позабытой шкатулкой. И почему-то стиснул в кулаке, вместо того чтобы положить внутрь. Казалось, он был взволнован не меньше ее, но лицо его тут же приняло прежнее невозмутимое выражение. Вероятно, она все себе напридумывала. А он уже шел к двери, очевидно, выполнив свою миссию. Больше его ничего не интересовало.
   Ей не следовало останавливать его. Лучше пусть уходит, прежде чем она не раскиснет окончательно.
   Но очевидно, здравый смысл ее покинул, и поскольку рассеянный взгляд упал на сундуки, девушка вспомнила…
   — О! Я собиралась поговорить с вашей экономкой!
   Похоже, меня поселили не в той комнате…
   Она хотела было объяснить подробнее, но Винсент перебил:
   — Никакой ошибки. Обычно на праздники у меня много гостей. Все они мои деловые партнеры, и я, естественно, никому не отдаю предпочтения. Поэтому куда легче будет сразу все уладить, если, разумеется, вы нас не покинете до Рождества. Вам не нравится спальня?
   — Что вы… просто…
   — Прекрасно, значит, не стоит больше думать об этом, — отмахнулся Винсент и исчез, не слушая возражений.
   Девушка бессильно опустилась на кровать, дрожа от напряжения и усталости. Нервы так измотаны, что она, кажется, сейчас забьется в истерическом припадке. Сердце тревожно колотится. Боже милосердный, что сделал с ней этот человек?

Глава 6

 
   Винсент заперся в кабинете, куда без его разрешения никто не входил. Вышколенные слуги никогда не беспокоили хозяина без излишней надобности, особенно если дверь была закрыта. Единственным исключением до сих пор оставался секретарь. То же правило распространялось и на спальню. Только вот теперь рядом, близко, слишком близко, жила та, о которой он постоянно думал.
   Он никогда раньше не напивался, тем более днем. Но похоже, сегодня изменит своим привычкам в надежде, что бренди успокоит его или по крайней мере отвлечет от Лариссы Аскот хотя бы на время.
   Напрасно. Ничего не выходило.
   Зря он ступил на порог ее дома прошлой ночью. И сейчас повторил роковую ошибку, постучавшись к ней в спальню. Драгоценности были всего лишь предлогом. Он просто хотел вновь увидеть ее. Их короткий разговор за обедом привел его в такое волнение, что он с трудом дал девушке уйти.
   Зачем, зачем он пришел к ней? При виде стоявшей у постели Лариссы он снова вспомнил о своих планах обольщения. Лучшего случая не придумаешь! Винсент воображал, что сумеет держать себя в руках, и все шло прекрасно, пока он не понял, что запутался в собственной паутине.
   Никогда раньше его не обуревало столь жгучее, исступленное желание. Никогда раньше он не терял власти над собой. В мыслях он уже швырял девушку на эту мягкую постель и вонзался раз за разом в совершенное тело. Правда, он не слишком много знал о насилии, да и о самозабвенной страсти тоже. Зато ясно понимал, что для столь решительного шага время еще не настало.
   Ему удалось пробудить волнение плоти и в ней, да-да, и как же это оказалось легко! Вероятно, она и сопротивлялась бы лишь для вида. Но не этого хотел барон. Добивался ее полной покорности. Желал, чтобы она умоляла о каждой ласке, каждом поцелуе. Пусть сама навлечет позор на свою голову, а он всего лишь поможет в этом. Его чертова совесть, неожиданно, хоть и чересчур поздно поднявшая змеиную головку в столь зрелом возрасте, не станет терзать его, когда все будет кончено.
   Он сделал все, чтобы у нее не осталось иного выхода — только принять его гостеприимство. Винсент уже договорился о «краже» мебели на случай, если девушка снова упомянет о желании продать ее. К тому же он велел перевезти все ценные вещи в отдельное хранилище, а при необходимости отвезет Лариссу на склад, где находится все то, что не стоит ни красть, ни продавать.
   И до драгоценностей ей не добраться: ключ от сейфа окажется временно утерянным. Он еще не успел запереть их и сейчас бессознательно прижал сережку к щеке. Жемчужины легонько покачивались, ударяя по шее и подбородку. Они все еще оставались теплыми, хранили запах ее кожи, и Винсент крепче сжал их, не в силах расстаться с ними, как только что с их хозяйкой.
   Ах, какой же это был простой замысел… соблазнить девушку, только и всего. Почему же все вдруг так непоправимо осложнилось? Почему? Он прекрасно знал, в чем дело. Не рассчитал, что будет сражен ее красотой. Не думал, что вид краснеющей девушки так тронет его. Не представлял, что подпадет под чары ее красоты. Что ее невинное прикосновение воспламенит его желание до такой степени. Что он будет околдован огромными сияющими глазами. Обольстителя самого обольстили. Вряд ли он наберется смелости еще раз подвергнуться такому испытанию и вряд ли сможет держать себя в руках.
   А ведь лучше бы держаться от нее подальше, по крайней мере до тех пор, пока он вновь не обретет силы. Полностью избегать ее день-другой. Но для этого нет времени. Значит, никаких прикосновений. Стоит ему дотронуться до нее, и он теряет разум. Неужели он не способен соблазнять ее на расстоянии? Играть на ее симпатии, сочувствии, участии, наконец? Даже снизойти до традиционного, не столь очевидного ухаживания? Сначала овладеть разумом, потом телом…
   Довольный своим решением, Винсент допил бренди и не стал вновь наполнять бокал. И даже обрадовался возможности отвлечься, когда в дверь постучали. Поскольку лишь секретарю давалось на это право, он не удивился, когда вошел Хорас Дадли.
   Винсент совсем забыл, что отныне придется искать нового секретаря. Как не вовремя! Но Хорас, столь же величественный и сдержанный, как и вчера вечером, когда он так гордо маршировал по засыпанной снегом улице, протянул прошение об отставке. Однако Винсент убрал руки за спину.
   — Оставьте, мистер Дадли. Я уже исправил все свои поступки, которые вы нашли столь предосудительны ми, так что у вас больше нет причин бросать свою должность.
   — Исправили? То есть позволили Аскотам остаться в доме?
   При столь абсурдном предположении Винсент вскинул брови.
   — После всех усилий, стольких потраченных денег и оказанных услуг? Нет, разумеется. Но леди останется здесь до возвращения своего отца и не окажется на заснеженной улице кутающейся в одеяло.
   Хорас неловко откашлялся.
   — Я вряд ли представлял столь печальную картину, милорд, но вы, очевидно, оказались более дальновидным.
   — Вовсе нет, просто и я иногда способен на сочувствие, — нахмурился Винсент. — Вы, разумеется, согласитесь с тем, что отныне нет причин искать нового хозяина.
   После скандала, устроенного вчерашним вечером женой, утверждавшей, что высокими моральными принципами не проживешь, Хорас с радостью пробормотал:
   — Совершенно верно, милорд, и от души вас благодарю, — Значит, пора приниматься за работу. Советую сосредоточиться на тех вложениях, которые мы обсуждали на прошлой неделе. Да, кстати, пошлите за врачом.
   — Плохо себя чувствуете?
   — Нет, но дайте знать прислуге, что если имеются какие-то жалобы, можно обратиться к доктору.
   — Но, милорд, они наверняка не осмелятся. Медицинские услуги слишком дороги для простых…
   — Я позабочусь о счетах, Хорас изумленно заморгал.
   — Это… так великодушно с вашей стороны. С вами действительно все в порядке?
   Угрюмый вид хозяина сменился раздраженным.
   — Я еще не спятил, можете мне поверить. У меня на все свои соображения. Только попросите доктора заверить мисс Аскот, что он каждый год приходит осматривать слуг. Кроме того, ее брату тоже требуется консультация. Мальчик, оказывается, довольно давно болен.
   — А, теперь понимаю. Не хотите, чтобы она чувствовала себя в долгу перед вами.
   Винсент едва не рассмеялся. Нужно же такое сморозить! Конечно, это было бы неплохо, но придется подождать более удобного случая. Единственной его заботой было удержать мисс Аскот от попыток заплатить врачу из собственного кошелька. Но Хорасу об этом знать не стоит, так что Винсент попросту кивнул, позволив ему думать все, что в голову взбредет.

Глава 7

 
   Остаток дня Винсент всеми силами старался отвлечься от назойливых дум. Но по мере приближения ужина предвкушение новой встречи с прелестной гостьей так властно одолело его, что он понял: нельзя. Невозможно. Он не посмеет. Не сейчас, когда кровь кипит при одной мысли о том, что скоро он увидит ее.
   — Кровь и ад! Так не пойдет! Правда, она может не спуститься к столу. Ну а если все же простая вежливость не позволит ей сделать этого, он заранее уедет. От такого недомогания есть лишь одно средство и немало домов, где его можно отыскать.
   Пожалуй, лучше всего навестить леди Кэтрин. Будучи вдовой вот уже несколько лет, она всегда принимала его с распростертыми объятиями. И поскольку вела уединенный образ жизни, он редко заставал у нее посторонних людей во время своих визитов. Не то что у других женщин. Винсент не содержал постоянной любовницы, да и к чему, когда дамы осаждали его приглашениями! Упомнить невозможно, сколько леди из высшего общества мечтали залучить к себе неотразимого барона Эверетта! Те же, кого он посещал время от времени, не имели на него матримониальных видов, радуясь независимости, которую предоставило им вдовство, и не требовали больше того, что он был готов дать.
   Кэтрин, настоящая красавица, правда, немного старше Винсента, была многим ему обязана. Он сумел помочь ей получить дом ее мечты, тот самый, в который она влюбилась с самого детства. К несчастью, владелец никак не соглашался продать особняк, даже когда Кэтрин осталась богатой вдовой и могла позволить себе такие расходы. Именно так и познакомился с ней Винсент, когда прослышал, за чем она охотится.
   Он не солгал Лариссе, объясняя, каким образом приобрел состояние. Кэтрин заплатила ему щедрый гонорар за то, что он сумел обнаружить, каким способом можно заставить хозяина расстаться со своей собственностью. В данном случае это оказалась скаковая конюшня в Кенте, которая оставалась для него недостижимой грезой, хотя сам он был заядлым лошадником. Кроме того, бедняга мечтал быть представленным королеве. И то и другое не составило труда для Винсента. Но Кэтрин по-прежнему считала себя в долгу перед бароном. Винсент часто гадал: уж не поэтому ли каждый раз его ждал роскошный ужин?
   Как обычно, Винсент наслаждался каждым блюдом, поскольку в дополнение ко всем своим достоинствам Кэтрин держала превосходную кухарку. Он с удовольствием проводил время в ее обществе. Неподдельное остроумие и жизнерадостность иногда забавляли его. Изредка. Он вообще не часто смеялся.
   Кэтрин ожидала, что они проведут ночь вместе. Собственно говоря, Винсент и сам собирался. Поэтому и явился сюда. Но куда подевалось желание, терзавшее его весь день? Сейчас он был холоден как лед.
   Сегодня Кэтрин казалась прелестной и любящей как никогда. Это все Ларисса! Никак не выходит у него из головы, даже в обществе другой женщины.
   Винсент уехал сразу же после ужина. Кэтрин расстроилась и не скрывала этого. Раньше такого не случалось. Но у него не было ни малейшего желания остаться.
   Барон нехотя вернулся домой, понимая, что близость Лариссы не даст ему покоя ночью. Что за безумие нашло на него! Поселить ее в хозяйской спальне, когда на смежной двери даже засовов нет! И разумеется, никаких гостей он не ожидает! Просто хотел, чтобы она постоянно была рядом! Воображал, как последний идиот, что вскоре они будут делить постель, по крайней мере до возвращения Джорджа, поэтому и облегчил себе доступ к добыче. Но не рассчитывал на то, что станет с ума сходить от страсти и вожделения, еще не добившись своего.
   Винсент оказался прав в одном: он так и не смог заснуть. И не сумел удержаться от искушения побывать в ее комнате. Даже приготовил необходимые объяснения на случай, если девушка проснется. Но Ларисса спала крепко. Винсент не особенно старался вести себя тихо, однако девушка даже не шевельнулась. Господи, он, кажется, совсем рехнулся.
   Он не помнил, как умудрился выбраться из комнаты. И даже сумел задремать, правда, перед самым рассветом. Оказалось, он провел в ее спальне почти всю ночь, причем в состоянии полубезумного возбуждения, чем едва не загнал себя в гроб.
   Во сне он видел, как она стоит у изножья кровати, наблюдая за ним точно так же, как он делал это часом раньше…
   Но сном это не было. Ларисса, как и он, не могла сомкнуть глаз. Долго металась, крутилась с боку на бок и вымещала зло на ни в чем не повинной подушке. И вдруг услыхала его шаги в коридоре. Именно его, потому что в этом конце других комнат не было. Раздавались какие-то неразборчивые звуки, шорохи, и в конце концов смежная дверь отворилась. Девушка оцепенела, боясь лишний раз вздохнуть.
   Это в самом деле оказался Винсент, и все чувства, пробужденные им сегодня, вновь нахлынули на нее. Она боялась спросить, что ему нужно. Боялась и не хотела. И поняв, что он не собирается будить ее, укрепилась в своем решении. Никакое любопытство не побудит ее открыть глаза. Он так шумел, что она легко могла пробудиться, если бы и не притворялась спящей. Потом, наоборот, замер и долго стоял не шелохнувшись. Она уже стала сомневаться, тут ли он еще, но все же побоялась приоткрыть глаза, чтобы убедиться наверняка. Мудрое решение, потому что, когда несколько часов спустя Винсент вышел, она ясно слышала каждое его движение.
   Тогда ей наконец удалось немного прийти в себя. От напряжения затекло все тело. Утром мышцы на руках и ногах будут нестерпимо ныть.
   Но вместо того чтобы лечь поудобнее и заснуть, она прокралась вслед за бароном. Не сразу, разумеется. Нельзя же столкнуться с ним лицом к лицу после столь тяжелого испытания!
   Она медленно проскользнула в ванную комнату через гардеробную и постояла у смежной двери, прижавшись ухом к резным дубовым панелям.
   Прошло десять минут. Двадцать. Ухо заныло, В комнате слишком холодно, ведь камин есть только в спальне.
   По спине пробежала дрожь. Еще немного, и она превратится в ледяную статую.
   И тут Ларисса решилась на самую большую глупость в своей не слишком долгой жизни. Открыла дверь, повторяя себе, что всего лишь хочет убедиться, действительно ли он лег в постель. А то еще вздумает вернуться!
   Однако, увидев спящего Винсента, она забыла все доводы рассудка и зачарованно уставилась на него. Огонь, горевший в камине, бросал отблески на его лицо. В комнате было достаточно тепло, и поэтому девушка не спешила уйти. Дело, разумеется, было вовсе не в его обнаженном торсе.
   Какая широченная грудь! И слегка поросла волосами, такими же черными, как на голове. У него действительно тело настоящего атлета! Руки мощные, как стволы деревьев, даже на шее выступают жилы. На подбородке проступала щетина. Должно быть, ему приходится бриться дважды в день. В точности как ее отцу, пока тот не сдался и не отпустил бороду, как большинство мужчин его возраста. Интересно, почему барон не последовал его примеру?
   Впрочем, он настоящая загадка. Чувствует ли он себя одиноким без семьи? Есть ли у него невеста? А может, пока он только ухаживает за кем-то? С кем он говорит, когда нуждается в дружеском совете? И хочет ли обзавестись семьей? Должно быть, да. Нужно же передать кому-то титул! Разве знатные джентльмены не мечтают о наследниках?
   Но она, разумеется, не имеет права расспрашивать его о таких вещах. Да ей не все ли равно? Так, обыкновенное любопытство. Почему бы не знать побольше о человеке, изгнавшем ее из собственного дома, а потом предложившем погостить в своем… и пробудившем при этом столь необычные чувства!
   Винсент пошевелился. Ей показалось, что он вот-вот приоткроет глаза. Трудно было сказать, так ли это в действительности, но сердце Лариссы ушло в пятки. Она нырнула за спинку кровати, скорчилась там и просидела целую вечность. Ну а потом… потом пришлось на четвереньках выбираться из комнаты. Щеки Лариссы пылали. Наконец-то здравый смысл возобладал. Слава Богу, что она вовремя поняла, каких глупостей натворила. Хорошо еще, что все обошлось!

Глава 8

 
   За двумя закрытыми дверями глухой удар был почти не слышен, и все же Ларисса вскочила. Протерев заспанные глаза, она проследовала в ванную, где обнаружила, что один из слуг стоит на коленях у двери в спальню барона.
   Вид незнакомого мужчины привел ее в чувство;
   Вспомнив о том, что на ней нет даже пеньюара, девушка едва не взвизгнула от ужаса, но тут же разглядела в руках слуги молоток и гвозди. Похоже… похоже, он вставляет замки в обе двери! Ее разбудил звук падения дверной ручки на мраморный пол.
   Слуга долго и пространно извинялся за причиненное беспокойство, смущенно объясняя, что должен был закончить работу, пока гостья не проснулась. Девушка растерялась при виде столь бесцеремонного вторжения, хотя втайне радовалась, что это не сам барон.
   Кроме того, по другую сторону двери стояла экономка, наблюдавшая за всеми действиями слуги. Она бесцеремонно утащила слугу и велела прийти позже, когда мисс Аскот завершит свой туалет. Последние слова окончательно развеяли всякую неловкость:
   — Работу закончат, мисс, когда вы спуститесь к завтраку. Барон не знал, что на дверях нет даже засовов, да и я об этом не подумала. Разумеется, если бы вы были женой его милости, но в этом случае… надеюсь, вы понимаете…
   Ларисса действительно понимала, что в этом случае замки крайне необходимы. Странно только, что их вставляют именно сейчас, и, как видно, по требованию барона. Именно то, что всякий мог без помех появиться у нее в спальне, и было причиной вчерашней бессонницы. Недаром же она пыталась запереться, как только уединилась в спальне, и невозможность сделать это в довершение ко всем остальным передрягам смутила ее еще больше.
   Но теперь она задумалась над тем, что в действительности произошло ночью. Ларисса предполагала, что именно он посетил ее и долго стоял у кровати, но сказать наверняка не могла: ведь она ни разу не открыла глаз. А вдруг это не он? Может быть, один из новых слуг, не успевших себя зарекомендовать? Недаром барон не доверяет им настолько, что даже запер ее драгоценности в сейф. А вдруг какая-то горничная пыталась ее обокрасть, но не успела скрыться, как она вошла в комнату? Вероятно, все это время служанка пряталась в гардеробной, а потом прокралась в коридор и, должно быть, оцепенела от страха, боясь шевельнуться, когда поняла, что Ларисса еще бодрствует. Тряслась от ужаса, прислушиваясь к сонному дыханию девушки, но ведь та даже двинуться не осмелилась. А если открыть дверь в коридор, свет мог упасть на лицо девушки и тоже ее разбудить. Воровка посчитала, что Ларисса наверняка поднимет крик, и тогда разоблачение неминуемо.
   Что ж, вполне разумное объяснение, куда более правдоподобное, чем многочасовое присутствие барона в этой спальне. Неужели такой человек, как он, станет охранять ее сон? А воровка, должно быть, сдалась и вернулась в гардеробную, чтобы дрожать там до утра. И все потому, что Ларисса ничем не дала ей понять, что крепко спит и можно благополучно скрыться. Но с другой стороны, Ларисса сама дала ей возможность удрать, когда отправилась в ванную, чтобы подслушивать у двери барона. Увлекшись, она ничего не замечала вокруг.