Линн Анна. Я пришла издалека

   – Ты знаешь, после боя так… – пробормотал он, прижимая к себе мою руку.
   – Да, я заметила. Это все адреналин, – сказала я докторским голосом, хотя и была слегка шокирована.
   – Это не займет много времени, – сказал он хрипло.
   Я впилась зубами в его плечо, чтобы не вскрикнуть, когда он прижал меня спиной к скале, приподняв меня на руках, как перышко. Я была возбуждена ничуть не меньше, чем он, и мы достигли вершины одновременно, после немногих страстных и отчаянных усилий. Я расслабленно повисла на его руках, он уперся лбом в скалу за моей спиной и тяжело дышал. Краем глаза я видела в нескольких шагах часового, который тактично отвернулся и делал вид, что смотрит на звезды и уж точно ничего не слышит. К некоторому изумлению, я обнаружила, что мне ничуть не стыдно.
   Мы снова тронулись в путь на рассвете. Мы спешили изо всех сил, долгими часами не останавливаясь, чтобы передохнуть, не разводя костров, чтобы не привлекать внимания. Дугал торопился в замок до приезда герцога Сандринхэмского.
   Когда мы наконец достигли знакомых ворот – а я-то думала, что больше никогда их не увижу! – я сползла с лошади и упала бы лицом вниз, если бы Джейми не подхватил меня. Я не могла идти, потому что мои мышцы онемели и я почти спала. Этот марафон вымотал меня окончательно. Джейми пришлось взять меня на руки и внести в замок, хотя он вряд ли чувствовал себя намного лучше.
   Нас встречали, и сквозь сон я увидела в толпе Леонор. Она светящимися глазами смотрела на Джейми и вдруг застыла, побледнев, когда увидела, что он несет.
   – Что случилось с бедной девочкой? – запричитала миссис Скотт над моим полубесчувственным телом.
   – Да ничего особенного. Просто она вышла за меня замуж, – ответил Джейми и унес меня прочь, подальше от вытаращенных глаз и раскрытых в изумлении ртов.
   В честь нашего возвращения Фергюс устроил небольшой пир. Мы выслушивали бесконечные тосты в честь нашей свадьбы. Теперь Джейми уже не скрывал своего имени и стал для всех мистером Фрэйзером, ну а я – миссис Фрэйзер. На моей руке красовалось серебряное кольцо тонкой работы, которое Джейми преподнес мне в день приезда, не знаю, где он ухитрился раздобыть его так быстро. Я предоставляла Джейми честь отвечать на тосты и выпивать ритуальный бокал, лишь изредка прикладываясь к своему и вежливо улыбаясь. С каждым новым глотком он все тяжелее опускался на скамью. Он заметно пьянел.
   – Эй, я бы на твоем месте смотрела, что ты ешь, – пихнула меня локтем в бок Айри Дункан, сидевшая рядом.
   – О чем ты? – не поняла я.
   – Яд! – прошипела она мне в ухо театральным шепотом. Она успела основательно нагрузиться, отметила я.
   – С чего бы?
   – Ты увела из-под носа у местных красавиц лучшего жениха. Они готовы разорвать тебя на части. Скажи-ка мне, он без рубашки так же хорош, как и в ней?
   – Лучше скажи, как себя чувствует твой муж? По-моему, он неважно выглядит, – резко сказала я.
   – Мой муж выглядит, как всегда, – вяло ответила Айри и отстала от меня.
   Жизнь в замке текла, как прежде, с той лишь разницей, что мы с Джейми гораздо больше времени проводили вместе. Днем мы почти не виделись, я принимала больных в своем кабинете, он проводил почти все время на конюшне, но вечера и ночи были нашими. Я любила просыпаться рядом с ним и смотреть, как он улыбается во сне или морщится от того, что утренний луч солнца упал на его лицо. Мне нравилось смотреть на его обнаженное тело с четко очерченными сильными мышцами.
   И я просто сходила с ума от желания прильнуть к нему и остаться с ним навечно.
   – Скажи, – спросил он меня однажды, когда мы лежали рядом, – это всегда так между мужчиной и женщиной? Я не хочу тебя обидеть, но твой опыт несколько больше, чем мой… – Он смутился.
   – Нет, это бывает очень редко. Счастье, когда бывает так, – ответила я, вспоминая свой богатый, но однообразный опыт.
   Я знала, что он имеет в виду. Наша страсть не имела ничего общего с банальным любовным искусством, она шла изнутри, из самой глубины нашего существа, и ей нельзя было противиться.
   – Да, я думал, что так бывает не со всеми, – сказал он. – Я целовал и обнимал не одну девушку и… это было приятно, но не больше. Когда я прикасаюсь к тебе, во мне словно загорается ненасытный огонь, и я хочу только сгореть в нем, отдав себя целиком. Я хочу тебя даже тогда, когда только что тебя покинул, и мои пальцы болят, когда я не могу прикоснуться к тебе. Это безумие… И мне хочется лишиться рассудка и вечно падать в эту пропасть.
   В ответ я прижалась к нему. Я чувствовала то же самое, но не осмелилась говорить об этом. Как я могу признаться ему в любви, собираясь покинуть его? Он зарылся лицом в мои волосы.
   – Я люблю тебя, Джули. Я хотел тебя больше всего на свете с той самой минуты, когда впервые увидел тебя.
   – Хотеть и любить не одно и то же, – возразила я практично.
   – Ну… я бы не сказал. Я хотел тебя с тех пор, как очнулся и увидел эти растрепанные кудри над моей головой, услышал, как этот милый ротик произносит страшные ругательства, почувствовал, как эти сильные пальцы сжимают мое плечо, и представил себе, как они будут сжимать меня немного ниже… – Он отскочил от меня как раз вовремя, чтобы не получить по физиономии. – А потом эта симпатичная круглая задница плотно прижималась ко мне всю дорогу от Грэт-на-Дан до замка…
   – Прекрати!! – Я хохотала вместе с ним.
   – Я полюбил тебя с той первой ночи в замке, когда ты плакала у меня на коленях, а я успокаивал тебя, – сказал он серьезно. – Однажды мама сказала мне: когда-нибудь и тебя выберет девушка. Я возразил ей, что выбирать должен мужчина. Она засмеялась и ответила: ты увидишь, мой мальчик, ты увидишь сам. Теперь я знаю, о чем она тогда говорила.
   Я запуталась в своих чувствах уже давно. Какого черта я делаю здесь, в этом замке восемнадцатого века? Можно ли любить двоих мужчин одновременно? Или я просто себя обманываю. Может, моя страсть к Джейми – не больше, чем физическое влечение и результат вынужденной близости, а может, мои воскресшие из пепла чувства к Андрею – не что иное, как иллюзия? Мне не хотелось думать об этом. И я выбрала рецепт Скарлетт О'Хара: я подумаю об этом потом.
   Я жила среди дикарей и убийц, была замужем за одним – пусть лучшим – из них, и я была счастлива. Счастлива! Единственное, что меня всерьез беспокоило, – это возможная беременность. Никаких средств предохранения у меня не было. И когда выяснилось, что я все же не беременна, я вздохнула с облегчением. Джейми был немного расстроен, но признал, что в его положении детей заводить рано. Ребенок был бы чистейшим безумием. Раньше я ни разу не беременела, хотя предохранялась не слишком тщательно. Сейчас я даже начала подумывать о том, что у меня не может быть детей. Женщины в замке, похоже, подумывали о том же. Они пристально вглядывались в линию моей талии и разочарованно отводили взгляд, не увидев ничего интересного.
   Время от времени я встречала в замке Леонор. Всякий раз она краснела и избегала смотреть мне в глаза. Я не горела желанием с ней общаться. Если у нее и было что-то с Джейми, это время прошло. Однажды я направлялась в библиотеку Фергюса и наткнулась на нее у дверей. Она держала в руках сосуд с какой-то жидкостью и вся тряслась, не решаясь войти.
   – Я отнесу? – предложила я миролюбиво.
   – Это от миссис Скотт, – шепнула она и убежала. Я пожала плечами и открыла дверь. Из потайной комнаты, в которую можно было попасть через библиотеку, доносились голоса.
   – О чем ты думал раньше? – раздраженно спрашивал Фергюс. – Или ты считаешь, что если поклялся быть моими ногами, то голова тебе не нужна? Эта женщина – ведьма или почти ведьма. И у тебя хватило ума…
   – Что я могу сделать? Скрывать беременность больше нельзя, – смиренно спросил голос Дугала.
   – Что ты можешь сделать? Ты ничего не можешь, и я давно не обольщаюсь на твой счет. Лучше всего для тебя будет уехать на охоту с герцогом. Ты присмотришь за Джейми и останешься в стороне, пока я – всегда я! – все здесь улажу.
   Весьма любопытно, думала я, осторожно приближаясь к двери, из-за которой раздавался спор.
   – Это еще что? – Фергюс выбежал в библиотеку и остановился, увидев меня с сосудом в руках и с невиннейшим выражением лица. – Это и есть сироп от кашля?
   – Миссис Скотт сказала, что это должно помочь. – Я протянула ему сосуд.
   – Дугал, возьми свое лекарство и запомни, что я тебе сказал.
   Дугал с мрачным видом быстрыми шагами вышел из библиотеки. Мы остались вдвоем с Фергюсом.
   – У вас случайно нет «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера? – поинтересовалась я, подходя к окну. – О Боже мой!
   Из окна я увидела, как на гнедом коне, одном из лучших в конюшне Фергюса, скачет Алан, преследуемый сворой собак. Конь обезумел от укусов и неопытности всадника. Мальчик в любую минуту мог упасть ему под копыта. Я обернулась. Лицо Фергюса побелело, он не отрываясь смотрел вниз. Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
   Конь споткнулся, и Алан вылетел из седла. Фергюс глухо застонал. К мальчику уже бежали слуги, отгоняя собак. Алана подняли, и я увидела, что он пришел в себя.
   – С ним все будет хорошо, – сказала я спокойно. – Я осмотрю его, но мне кажется, он только ушибся. Переломов нет.
   Фергюс перевел дыхание. На его лбу блестели капельки пота.
   – Вы любите его как своего сына, – подумала я вслух.
   Он на мгновение насторожился, подозрительно глядя на меня, потом вздохнул и молча кивнул мне.
   Я побежала вниз, забыв о «Кентерберийских рассказах». Алан действительно не пострадал. Отделался испугом и несколькими синяками. Зато пострадал сельский священник, отец Брайан. Он тоже повстречал на своем пути эту свору, и одна из собак тяпнула его за ногу. Он важно шел мне навстречу, и из разорванной рясы виднелась мясистая розовая нога со следами основательного укуса. Я, сдерживаясь, чтобы не хихикнуть, предложила ему пройти в мой кабинет, чтобы промыть рану.
   – Прочь, недостойная женщина, – возопил отец Брайан вместо благодарности. – Чтобы слуга Господа обнажил свое тело перед распутницей! Не бывать этому!
   – Но у вас будет заражение крови, если не промыть рану. У собак очень грязные зубы, – попыталась я призвать его к здравомыслию.
   – Не пытайся соблазнить святого человека, вавилонская блудница! Изыди, сатана. – Он поспешно перекрестился.
   – Не за что, заходите еще, – сказала я и удалилась, чтобы не раздражать беднягу.

Глава девятая
ВЕДЬМА

   К визиту герцога Сандринхэмского готовились еще с большим размахом, чем к церемонии присяги. Весь замок, как водится, стоял на ушах. А я пыталась подготовиться к мысли, что я останусь без Джейми почти на две недели – на все время герцогской охоты. Мне предстояло остаться одной, и я никак не могла в это поверить.
   Герцог приехал с двухдневным опозданием, заставив всех изрядно поволноваться. Как выяснилось, у дорожной кареты отлетело колесо, и его светлость вынужден был провести два дня в грязной харчевне, пока колесо ставили на место. Я ожидала увидеть эдакого вальяжного светского льва, как их обычно описывают в исторических романах, но моему взору предстал невысокий, очень упитанный человечек с заметной лысиной и блестящими темными глазами. Он был очень подвижным и бойким и до смешного походил на резиновый мячик.
   В честь герцога Фергюс закатил такой пир, о которых я даже в книжках не читала. Миссис Скотт по такому случаю приготовила для меня праздничный наряд – золотистое шелковое платье, ленты в тон и даже тонкие чулки вместо обычных шерстяных. Она расставила на моем столике какие-то подозрительные баночки, в которых я обнаружила румяна, рисовую пудру, краску для губ и палочки, чтобы подводить глаза. Все это я внимательно осмотрела и решила ограничиться только пудрой. Я не привыкла к такой примитивной косметике и ярким краскам. К тому же жизнь на природе в некотором смысле пошла мне на пользу. Я немного похудела, стала чувствовать себя более подтянутой, а на щеках образовался давно забытый естественный румянец. Все-таки свежий воздух и экологически чистые продукты – великая сила.
   Разглядывая ряды блюд, уходящие в бесконечность, я подумала, что обратно герцога придется катить, если он попробует хотя бы по маленькому кусочку от всего, что было приготовлено. Карета определенно ни к чему, стоит только подтолкнуть, и он прекрасно покатится под горку. Страшно было подумать, сколько килограммов я наберу после этого ужина, но я не могла отказать себе в удовольствии попробовать форель в меду с миндалем, шотландскую куропатку с трюфелями и жареного фазана, фаршированного каштанами. Китайская кухня была забыта напрочь. Я высматривала еще какое-нибудь сногсшибательное кушанье, но тут за моей спиной раздался шум.
   Артур Дункан, муж Айрис, задыхаясь, упал на пол. Он бился в судорогах и прижимал руки к горлу. Подавился чем-то, промелькнуло у меня в голове. Я вскочила и подбежала к нему.
   – Переверните его на бок, – скомандовала я столпившимся вокруг нас.
   Я почти сразу поняла, что он ничем не подавился. Что же тогда? Сердечный приступ? Инсульт? Пульс уже почти не прощупывался, он не дышал. Я пыталась делать искусственное дыхание, непрямой массаж сердца – бесполезно. Когда я наклонилась над ним в очередной раз, мне почудился странный горьковатый запах. И тут я все поняла, сопоставив синюшные губы, резкое удушье и запах горького миндаля. Цианид! Я подняла глаза на Айрис. Она смотрела на меня не отрываясь, и в ее глазах было: «Молчи!»
   – Он мертв, – сказала я. – Думаю, сердечный приступ.
   Смерть судебного исполнителя не помешала продолжению банкета… На другой день герцог отбыл на охоту в сопровождении лучших местных стрелков, лучших охотничьих собак, а также Джейми и Дугала. Джейми не слишком хотел общаться с его светлостью, памятуя прежний неудачный опыт, но другой возможности поговорить о его несправедливом обвинении не было.
   Ночью накануне его отъезда я проснулась от внезапного холода. Я попыталась нащупать одеяло или Джейми, но не нашла ни того ни другого. Окончательно проснувшись, я села на кровати и увидела, что он стоит с одеялом в руках и смотрит на меня тоскливым взглядом.
   – Что случилось? – испугалась я.
   – Прости, я не хотел тебя будить. Я просто хотел еще раз посмотреть на тебя перед отъездом, чтобы запомнить твои черты. Не знаю, как я проживу без тебя эти дни. Мне больно оставить тебя и на минуту.
   Я не знала, что ему ответить. Мое сердце странно сжималось при мысли, что я буду возвращаться по вечерам в эту пустую комнату, что я буду засыпать и просыпаться одна.
   – Ты там поосторожнее с герцогом, – сказала я. – Он симпатичный парень, но не настолько.
   – Да уж. – Он ухмыльнулся. – А ты не влезай в истории, пока меня нет. И прошу тебя, держись подальше от Айрис Дункан. Я знаю, вы с ней дружите, но она опасная женщина.
   Ты и сам не знаешь, насколько опасная, подумала я, но ничего не сказала ему, чтобы не беспокоить.
   Мужа Айрис похоронили быстро и довольно скромно для человека его положения. Никто не пожелал выяснить, была ли смерть вызвана естественными причинами. Все знали, что он был тяжело болен долгое время. Симптомы отравления цианидом были не так известны, как в наше время, когда все только и делают, что читают детективы. Я боялась заговаривать с Айрис о смерти ее мужа. Она знала, что я все поняла, я прочитала это в ее глазах.
   Дни тянулись медленно, а ночи еще длиннее. Я пыталась с пользой провести свободное время, разобраться в своих эмоциях, но только запуталась. Я любила Андрея и любила Джейми. Я хотела вернуться домой и остаться здесь. Причем с одинаковой силой. Может, бросить монетку? Я бросила, но она закатилась в щель на полу и застряла там. В вертикальном положении.
   В один из таких бесплодных дней, когда я вправила вывихнутый палец младшему конюху, прописала травяной чай одной деревенской женщине и раздумывала, чем бы заняться на досуге, в мою дверь вошла Леонор. Она явно нервничала.
   – Я пришла от госпожи Дункан. Она приболела и просит вас прийти как можно скорее.
   – Хорошо, – сказала я. – А что с ней?
   – Я точно не знаю, – Леонор покраснела. – Она сама вам расскажет.
   Я собралась, закрыла дверь кабинета Битона и тут обнаружила, что Леонор бесследно исчезла. Странная девушка, впрочем, у нее есть все основания меня недолюбливать. Я отправилась в деревню в одиночестве.
   Айрис была в своей комнате. Она сидела у окна в кресле и, по своему обыкновению, пила. Она была одета в длинную сорочку, и в ее силуэте я заметила нечто, что заставило меня остановиться в дверях. Вот что она скрывала под оборками своих платьев – она была беременна. Месяцев шесть, не меньше. Так вот за что умер Артур Дункан, осенило меня. Он узнал то, чего ему не следовало знать. Разговор в библиотеке… «Скрывать беременность больше нельзя», – сказал тогда Дугал. «Ведьма или почти ведьма», – сказал Фергюс о ком-то. О ком еще, как не о Айри? Так она была любовницей Дугала!
   – Заходи, Джули, – пригласила Айри.
   – Так ты не больна? – спросила я.
   – Нет, нисколько. Я отлично себя чувствую. – Она недоуменно посмотрела на меня.
   – Но Леонор сказала…
   – Тебе не нужно здесь быть. Зачем ты пришла? – перебила меня Айри. Похоже, она меня и не слушала.
   Внизу послышался шум. Там топали ногами, бросали с грохотом какие-то предметы и кричали: «Сюда, сюда! Идите наверх. Ведьма там!» Раздались шаги в коридоре, и вот в комнату вломились несколько человек из деревни. Они набросились на Айри, причем она даже не сопротивлялась, и увели вниз. Двое растерянно смотрели на меня, не зная, что со мной делать. Я тоже не знала, что с ними делать. Снизу крикнули:
   – Эй, Флокхарт, Таггарт, чего вы там копаетесь. Хватайте вторую ведьму и пошли.
   – Вообще-то я не ведьма, – начала я. – Я зашла навестить миссис Дункан…
   – Все вы так говорите, – сказал один из них, нерешительно поглядывая на своего напарника.
   Я осмотрелась вокруг в поисках спасения. Бежать было некуда, из окна прыгать высоко, и я упала бы прямо в руки столпившимся там жителям деревни. Они всерьез собрались охотиться на ведьм, вооружившись разнообразным инвентарем. Флокхарт и Таггарт двинулись ко мне. Я двинулась от них, готовясь выхватить кинжал и защищаться, если потребуется. Они бросились на меня. Я не успела воспользоваться кинжалом, получив страшный удар по лицу, который меня оглушил.
   Я смутно помню, как меня куда-то волокли и как бросили куда-то в вонючую темноту. Очнувшись, я поняла, что все случившееся не было бредом. Я сидела в вонючем и темном пространстве, в окружении склизкой грязи. Рядом со мной кто-то дышал.
   – Айри?
   – Это ты, Джули? Добро пожаловать в яму.
   – И что мы будем здесь делать?
   – Ждать суда, конечно, – беззаботно ответила Айрис.
   – А что, намечается крупный процесс над ведьмами? Мне казалось, средние века уже прошли.
   – Только не здесь, – резко сказала она.
   – Послушай, – начала я осторожно, – это не из-за твоею мужа?
   Она ничего не ответила. Я слышала ее ровное дыхание и смутно различала ее силуэт в тех жалких лучах света, которые попадали в нашу темницу.
   – Когда-нибудь это должно было случиться, – сказала Айрис, когда я уже начала думать, что она лишилась дара речи. – Но я успела передать немало денег на подготовку восстания. Десять тысяч шотландских фунтов для принца Чарли. У Артура был хороший почерк, так легко подделать подпись на чеке… После его смерти мне не пришлось бы подделывать чеки. Он знал это и боялся меня. Боялся, что я его отравлю. Он ел только яйца, думал, что в них я не смогу подсыпать яд. Его лекарство, которое присылали из Эдинбурга, содержало мышьяк. Совсем немного. Я просто увеличила дозу. Он не замечал. Он умер бы через несколько недель…
   – Патриотка, черт бы тебя побрал! А Дугал тебе зачем понадобился? Или ты замуж за него выйти хотела… Вот для чего этот ребенок!
   – Дугал легко поддается влиянию. Своей головы у него нет, я стала бы его головой. С его помощью я подняла бы весь клан, чтобы поддержать восстание. Мне повезло, – усмехнулась Айри, – его жена умерла от лихорадки как раз тогда, когда я раздумывала, как от нее избавиться. Зато не повезло с Артуром. Он неожиданно вошел ко мне в спальню и все увидел… Ему оставалось жить от силы дня четыре, но за это время он мог все испортить. Пришлось рискнуть и отравить его при всех.
   Она говорила так спокойно и буднично, как если бы мы обсуждали, например, ремонт в доме, а не убийство, покушение на убийство и подлог. Айрис Дункан была настоящей шотландской патриоткой, которая не остановится ни перед чем, чтобы выполнить свой долг перед родиной – так, как она его понимает.
   – Джули, почему ты решила прийти ко мне именно сегодня?
   – Леонор сказала, что ты больна и просишь меня зайти, я уже пыталась тебе это объяснить, но ты меня не слушала. Разве ты не просила ее передать мне…
   – Я ни о чем ее не просила! Она тебя обманула. Она хочет от тебя избавиться.
   – Зачем?
   – Ты увела у нее Джейми. Она хотела бы стать его женой вместо тебя. Она еще молодая, не понимает, что такое любовь. Парень тебя любит, это ясно всякому, кто хоть раз заметил, какими глазами он на тебя смотрит. Она тоже поймет, когда хоть раз разделит постель с мужчиной.
   – Она хотела, чтобы я оказалась в твоем доме, когда за тобой придут? – Я начинала понимать.
   – Я же ведьма, – хихикнула Айрис. – А ты подружка ведьмы. Скоро прибудет комиссия, в два счета докажет, что мы обе знаемся с нечистой силой, и нам конец. Они хотят нас убить. Как – не имеет значения.
   Хотя я бы предпочла более легкую смерть, чем смерть на костре.
   – На костре?!
   – Ведьм сжигают, милочка. Огонь, видишь ли, очищает, – цинично сказала Айри.
   Я содрогнулась. Бесчисленные процессы над ведьмами – настоящий позор шотландской истории. Горцы суеверны и необразованны, и в этих краях охотились на ведьм даже в просвещенные времена. Сколько невинных женщин сгорели на кострах только потому, что были слишком красивы или слишком умны или удачно вышли замуж. Неужели меня ждет та же участь? Неужели никто не придет мне на помощь? Джейми далеко, охотится с герцогом, а больше я здесь никому не нужна. Мои пациенты первыми скажут, что я вылечила их с помощью колдовства. Фергюс и пальцем не шевельнет, чтобы спасти меня. Ведь я знаю, что Алан – не его сын.
   Не знаю, сколько дней мы провели в яме. Я потеряла счет времени. Я много спала и почти не ела. Наш обед, который сбрасывали прямо на землю, состоял из грязного куска хлеба. Я с трудом заставляла себя проглотить хоть крохотный кусочек. Я начинала думать, что лучше умереть с голоду, чем сгореть на костре. Но слабая надежда на избавление все еще не покидала меня.
   – Ты его любишь? – спросила меня Айри однажды.
   – Кого? – Я даже не поняла, о чем она говорит.
   – Джейми. Ты звала его во сне. Ты повторяла его имя и что-то говорила на непонятном языке. Так ты любишь его?
   Она застала меня врасплох. Вопрос был поставлен прямо, и отвечать нужно было честно. Я вспомнила его глаза, синие, как шотландские озера, волосы цвета меди, лицо и фигуру викинга. Я вспомнила его глубокий голос, его грациозную походку. Я вспомнила, как мы разговаривали и как занимались любовью…
   – Да, – сказала я. – Я люблю его.
   – Хм, – сказала Айри. – Так, значит, это возможно…
   Так, значит, это возможно, подумала я про себя. Полюбить человека из другого мира, найти настолько близкую душу, что больше ничто не имеет значения. Мы родились в разное время и в разных странах – и мы любим друг друга. Муж и жена, которых разделяют двести пятьдесят лет… Оказывается, это возможно.
   Время как будто застыло, и я была почти рада, когда нас наконец вытащили на свет Божий. Это означало то, что близок конец, но я старалась об этом не думать. Суд происходил на деревенской площади. Это было публичное слушание. Собрались все кому не лень, обуреваемые жаждой зрелищ.
   Судей было двое. Один невысокий и толстый, другой высокий и страшно худой. Толстый и Тонкий, как я окрестила их про себя, зачитали обвинение. Оно касалось в основном Айрис. Процесс был направлен в первую очередь против нее. Я просто подвернулась под руку. Ее обвиняли в связях с нечистой силой, в колдовстве, меня – только в излишней дружбе с главной обвиняемой. Вызывали свидетелей. Один за другим выходили жители деревни и рассказывали, что обращались за помощью к Айрис и получали ее в виде трав и заклинаний. Она и тяжелые болезни лечила, и порчу наводила, и будущее предсказывала, и женихов привораживала. Причем свидетели все как один клялись, что колдовство подействовало, по всему выходило, что Айрис Дункан только что мертвых не воскрешала. В других обстоятельствах Айрис можно было бы позавидовать: редкий врач может похвастаться стопроцентным успехом своего лечения.
   Меня в деревне почти не знали, и свидетели могли сказать только, что меня иногда видели в доме у Айрис. Один из свидетелей честно показал, что обращался ко мне за помощью, когда у него болел зуб. Он благодарил меня за лекарство и утверждал, что я не произносила над ним никаких заклинаний. Нашелся хоть один приличный человек, думала я. Толстый и Тонкий посовещались, и я услышала, что они собираются рассмотреть мое дело отдельно от дела Айрис. Это был шанс.
   Но тут обстоятельства изменились не в мою пользу. Суд вызвал еще одну свидетельницу. Она была не из деревни. Раньше я ее не видела. Должно быть, она жила в горах. Женщина рассказала, что в начале лета ее маленький ребенок заболел. Он кричал целыми днями и ничего не ел. Они с мужем решили, что ребенка подменили фэйри. Они отнесли оборотня на холм фэйри, чтобы они забрали его и вернули их сына. Сами они спрятались неподалеку и видели, как эти две женщины – тут она указала на нас с Айрис – подходили к ребенку и произносили над ним заклинания. А позже появился огромный демон – должно быть, это был Джейми, решила я – и так напугал их, что они убежали домой. Наутро они нашли мертвого оборотня, а их ребенок так и остался в стране фэйри.