Страница:
густо смазывал вазелином свои черные волосы, не подозревая, что эта
слипшаяся сальная копна вызывает отвращение у кариокЪ51Ъ0. Он с рождения
прокалился на солнце и был тверд как сухая ветка или камень, лежащий
на солнцепеке. Олимпико мог спастись скорее, чем Макабеа, потому что
совсем не случайно убил человека, своего врага, вонзив в укромном мес-
те нож ему в печень. Он хранил это происшествие в абсолютной тайне, и
этот секрет придавал ему силы. Олимпико был задирой. Но у него была
одна слабость - похороны. Иногда он по три раза в неделю ходил на по-
хороны незнакомых людей, извещения о которых он находил в газетах,
особенно в "О Dia", и его глаза наполнялись слезами. Да, это был его
недостаток, но у кого их нет. Та неделя, когда он не был на похоронах,
была для него потерянной. Этот человек, даже если он был сумасшедшим,
всегда знал, чего он хочет. А если он не был сумасшедшим - дело дру-
гое.
Макабеа, напротив, была продуктом пересечения "чего" с "почему".
___________________________________
Ъ51Ъ0 кариока - житель Рио-де-Жанейро.
- 50 -
Поистине, казалось, что она родилась от какой-то пустой идеи голодных
родителей. Олимпико, по крайней мере, воровал все, что под руку попа-
дет, и даже из будки, в которой ночевал. Совершенное убийство и кражи
делали его человеком значительным, придавали вес, он чувствовал себя
не кем-нибудь, а человеком чести. Олимпико мог спастись скорее, чем
Макабеа, еще и потому, что очень талантливо умел рисовать смешные ка-
рикатуры на сильных мира сего, чьи фотографии печатают в газетах. Это
было его местью. Один единственный раз он был добр с Макабеей, когда
пообещал ей найти работу на металлургическом заводе, если ее уволят.
Она приняла это обещание как незаслуженную радость (взрыв), потому что
там она нашла бы единственную настоящую связь с миром: самого Олимпи-
ко. Но Макабеа обычно не беспокоилась о будущем: иметь будущее - не-
позволительная роскошь. Однажды Макабеа услышала по радио, что населе-
ние земного шара - около 7 миллиардов. И она почувствовала себя поте-
рянной. Но поскольку Макабеа умела во всем находить счастье, она скоро
утешилась: вероятно, эти 7 миллиардов живут для того, чтобы помочь ей.
Макабеа любила фильмы ужасов и мюзиклы. Больше всего ей нравились
повешенные женщины и выстрелы в сердце. По сути дела, Макабеа была са-
моубийцей, даже не зная об этом, хотя она никогда не покушалась на
свою жизнь. Дело в том, что ее жизнь была такая пресная, как черствый
хлеб без масла. В то время как Олимпико был дьявольски живуч и обладал
ценным семенем, у Макабеи, как уже было сказано (или не было?) яичники
были сморщенные, как вареный гриб. Ах, если бы я смог вмешаться в
жизнь этой девушки, как следует вымыть ее, налить тарелку горячего су-
пу и поцеловать в лоб перед сном. И сделать так, чтобы, проснувшись,
- 51 -
она почувствовала, какая это отличная штука - жизнь.
По правде говоря, Олимпико никогда даже не делал вида, что ему
нравится ухаживать за Макабеей - это я понял только сейчас. Возможно,
он видел, что в Макабее не было расовой силы, она была третьего сорта.
Зато когда он увидел Глорию, сослуживицу Макабеи, он сразу почувство-
вал в ней класс. В ее жилах текло хорошее португальское вино и кровь
беглого раба. Хотя она была белой, но при ходьбе покачивала бедрами,
как мулатка. Она осветляла до желточно желтого цвета свои кудрявые во-
лосы, корни которых всегда оставались темными. Но даже так она стано-
вилась блондинкой и поднималась на ступеньку выше в глазах Олимпико.
Кроме того, у Глории было еще одно преимущество, которым житель севе-
ро-востока не мог пренебречь: когда Макабеа знакомила их, Глория ска-
зала, что "она кариока до мозга костей". И хотя Олимпико не знал, что
значит "до мозга костей", он понял, что Глория принадлежит к привиле-
гированному классу южан. Оценивая Глорию, Олимпико скоро пришел к вы-
воду, что она некрасива, но хорошо откормлена.И этот факт сделал ее
товаром высокого качества.
В это время его чувства к Макабее остыли и превратились в рути-
ну,хотя они никогда и не были горячими.
Олимпико часто не приходил на свидания.Но для Макабеи он был воз-
любленным.И она думала только о том дне,когда он захочет стать жени-
хом.И жениться.
Из разговоров Олимпико узнал,что у Глории есть отец,мать и горячая
пища в определенные часы.Олимпико просто пришел в экстаз,когда уз-
нал,что ее отец работает в мясной лавке. Он догадывался, что Глория
- 52 -
будет очень плодовитой, в то время как Макабеа, казалось, несла в себе
свою собственную смерть.
Да, забыл сказать об одном факте, поистине удивительном: в жалком,
почти увядшем теле Макабеи безграничное дыхание жизни было таким силь-
ным и таким богатым, как у беременной девственницы, оплодотворенной
партеногенезом; она видела сумасшедшие сны, в которых появлялись гро-
мадные доисторические животные, словно она жила в эпоху, далекую от
нашего кровавого времени.
Случилось так (взрыв), что Олимпико внезапно порвал всякие отноше-
ния с Макабеей. Эти отношения, возможно странные, были, тем не менее,
слабым подобием любви. И вот Олимпико заявил ей, что встретил другую
девушку, и что эта девушка - Глория. (Взрыв). Макабеа прекрасно виде-
ла, что творится с Олимпико и Глорией: они целовались взглядом.
Глядя в невыразительное лицо Макабеи, Олимпико захотелось даже
сказать ей какую-нибудь любезность, чтобы смягчить прощание навсегда.
И поэтому он сказал:
- Ты, Макабеа, как волос в супе. Тебя не хочется съесть.Прости,
если я тебя обидел, но это правда. Ты обиделась?
- Нет, нет, нет! Ах,пожалуйста, я хочу уйти! Пожалуйста, поскорей
говори мне"прощай"!
Лучше бы я не говорил о счастье или несчастье: не провоцировал это
бесчувственное расставание и сирень, этот запах фиалок, ледяные волны
прилива, оставляющие пену на песке. Нет, это слишком больно.
Забыл сказать, что Макабеа, к несчастью, была чувственной. Как
могло случиться, что в таком жалком теле помещалось такое сладост-
- 53 -
растье, а она даже не знала об этом? Загадка. Она попросила у Олиипико
в начале их любви маленькую фотографию размером 3 на 4, где он улыбал-
ся, демонстрируя золотой клык, и это так ее взволновало, что бедной
Макабее, чтобы успокоиться, пришлось трижды прочитать "Отче наш" и
дважды "Аvе Маriа".
В тот момент, когда Олимпико ее бросил, ее реакция (взрыв) была
самой неожиданной. Она захохотала, ни больше, ни меньше. Она смеялась,
потому что не помнила, как плачут. Удивленный Олимпико тоже издал нес-
колько смешков, не понимая, что происходит. Какое-то время они смея-
лись вместе. Вдруг Олимпико осенило, и он спросил с неожиданной чут-
костью, не нервный ли это смех . Макабеа перестала смеяться и сказала
очень, очень устало:
- Не знаю ...
Макабеа поняла одну вещь: причиной ее несчастья была Глория. Но
так и должно было случиться, потому что Глория была толстой. Полнота
всегда была тайной мечтой Макабеи, потому что еще в Масейо она услыша-
ла, как какой-то парень сказал проходившей по улице толстушке: "Полно-
та - твоя красота!". С этого самого момента ей захотелось поправиться,
и тогда она высказала единственную в своей жизни просьбу. Она попроси-
ла тетку купить рыбий жир (уже тогда она была подвержена влиянию рек-
ламы), на что тетка ответила:
- Воображаешь, что ты дочь миллионера?
После того, как Олимпико ее бросил, Макабеа, не будучи по природе
меланхоличной, старалась жить так, словно ничего не случилось. (Она не
чувствовала отчаяния и т. п. и т.д....). Да и что могла она сделать?
- 54 -
Макабеа была натурой стойкой. К тому же, меланхолия - привилегия бога-
чей, тех, кому нечего делать. Меланхолия - это роскошь.
Да, забыл сказать, что на следующий день, после того, как Олимпико
дал ей отставку, Макабее пришла в голову одна мысль. Поскольку никто
не собирается устраивать ей праздник, а тем более свадьбу, она решила
это сделать сама. Праздник состоял в том, что Макабеа купила безо вся-
кой нужды новый тюбик губной помады, не розовой, какой она обычно
пользовалась, а ярко-красной. В умывалке она накрасила рот, перекрыв
его естественные очертания, чтобы ее тонкие губы стали похожи на ши-
карные губы Мерилин Монро. Потом она взглянула в зеркало и увидела там
какую-то жуткую фигуру, у которой вместо губ, казалось, было кровавое
месиво, словно после зубодробительного удара (небольшой взрыв).
Когда она вернулась на рабочее место, Глория засмеялась:
- Ты что,с ума сошла? Как ты накрасилась? Ты похожа на солдатскую
шлюху.
- Я не шлюха, я честная девушка!
- Прости, но я хочу спросить: быть некрасивой больно?
- Я никогда об этом не думала. Если и больно,то совсем чуть-чуть.
Но ведь и я могу задать тебе этот вопрос - ты ведь тоже некрасивая.
- Неправда, я красивая!!! - закричала Глория.
Потом все встало на свои места, и Макабеа стала жить как раньше,
ни о чем не думая. Пустая, пустая жизнь. Как я уже говорил, у Макабеи
не было ангела-хранителя. Но она устраивалась, как могла. Она была
почти безликой.Однажды Глория спросила ее:
- Зачем ты просишь у меня столько аспирина? Я не возражаю, хотя
- 55 -
это стоит денег.
- Чтобы у меня не болело.
- Как это? А? Ты больна?
- У меня все время болит.
- Где?
- Внутри, не знаю, как объяснить.
Увы, она никогда не могла ничего объяснить. Она превратилась в
одноклеточное существо и каким-то образом в самых обыкновенных и при-
митивных вещах находила очарование греха. Она любила чувствовать, как
течет время. Хотя она не имела часов, а может быть, как раз поэтому, у
нее была масса времени. Она жила сверхзвуковой жизнью. Никто не заме-
чал, что она преодолевала своим существованием звуковой барьер. Для
других она не существовала.
У Макабеи было единственное преимущество перед остальным челове-
чеством - она умела глотать пилюли без воды, насухо. Глория, дававшая
ей аспирин, всегда восхищалась этой ее способностью, что было для Ма-
кабеи бальзамом на душу.
Глория всегда предупреждала ее:
- Смотри, застрянет таблетка в горле - и каюк.
Однажды Макабея испытала настоящий восторг. Это случилось, когда
она увидела дерево, такое огромное, что она никогда не смогла бы обх-
ватить руками его ствол. Но несмотря на этот восторг, она жила без Бо-
га в душе. Молилась равнодушно. Да. Но загадочный чужой Бог иногда да-
ровал ей благодать. Счастлива, счастлива, счастлива. Ее душа почти ле-
тела. И превращалась в летающую тарелку. Она пыталась рассказать об
- 56 -
этом Глории, но не нашла слов. Макабеа не умела говорить, да и о чем
она могла рассказать? О воздухе? Она не могла рассказать обо всем,так
как "всЪ8ЙЪ0" - это пустота.
Иногда благодать настигала ее в конторе, полной народу. Тогда,
чтобы побыть одной, она шла в туалет, стояла там и улыбалась (мне ка-
жется, этот Бог был очень милостив к ней: давал ей то, что раньше от-
нял). Стояла, думая ни о чем, с пустыми глазами.
Глория не была ее подругой: только коллегой. Глория, пухлая, бе-
лая, равнодушная. Она странно пахла. Наверняка потому, что редко мы-
лась. Она осветляла, а не брила волосы на ногах и подмышками. Олимпи-
ко: интересно, а внизу она тоже блондинка?
Глория испытывала к Макабее странное материнское чувство. Когда
Макабеа казалась ей слишком грустной, Глория спрашивала:
- Из-за чего ты?
Макабею, которую никогда никто не раздражал, трясло от привычки
Глории выражаться незаконченными фразами. Глория неумеренно пользова-
лась сандаловым одеколоном, и Макабею, у которой был деликатный желу-
док, тошнило от этого запаха. Но Макабеа ничего не говорила, так как
Глория была теперь ее единственной связью с миром. Ее мир составляли
тетка, Глория, сеу Раймундо, Олимпико - и где-то там, вдалеке, девуш-
ки, с которыми она делила комнату.Зато Макабеа общалась с портретом
Греты Гарбо в молодости. К моему величайшему удивлению, так как я и
представить не мог, что ее лицо может что-то сказать Мекабее. Грета
Гарбо, - подсознательно думала она, - эта женщина должна быть самой
главной в мире. Но она вовсе не хотела стать величественной Гретой
- 57 -
Гарбо, чья трагическая чувственность одиноко стояла на пьедестале. Она
хотела быть похожей, как я уже говорил, на Мерилин. Однажды, в редкую
минуту откровенности, Макабеа призналась в этом Глории. Глория расхо-
хоталась:
- Да ты что, Мака? Спятила?
Глория была очень довольна собой: она высоко себя ценила. Она зна-
ла, что обладает присущей мулаткам грацией,что у нее родинка в уголке
рта, очень ее украшавшая, и темный пушок на верхней губе, который при-
ходилось обесцвечивать. Заметный пушок. Почти усы. Глория была хитрой
подлянкой, но с сильным характером. Она некоторым образом даже жалела
Мекабею, но ведь сама-то Глория устроилась в жизни, а кто ей велит
быть дурочкой. И Глория думала: у меня с ней ничего общего.
Никому не удается заглянуть в чужую душу. Хотя Макабеа иногда раз-
говаривала с Глорией, но никогда не открывала ей свое сердце.
У Глории был задорный зад, и она курила сигареты с ментолом, чтобы
приятно пахло изо рта, когда она будет целоваться с Олимпико. Глория
была довольна: она получила все, что хотела. И еще был в ней какой-то
вызов, который можно выразить одной фразой: "Никто не смеет командо-
вать мной".
Как-то раз она уставилась на Макабею и все смотрела, смотрела и
смотрела на нее. Потом не выдержала и спросила с легким португальским
акцентом:
- Послушай, у тебя что, нет лица?
- Конечно, есть. Просто так кажется, потому что у меня сплющенный
нос: я ведь из Алагоаса.
- 58 -
- Скажи мне одну вещь: ты когда-нибудь задумывалась о своем буду-
щем?
Вопрос остался без ответа, потому что Макебеа не знала, что ска-
зать. Отлично. Вернемся к Олимпико.
Он, дабы произвести впечатление на Глорию,пустить ей пыль в глаза,
купил на ярмарке у торговцев с северо-востока перца-малагеты, и, чтобы
показать своей новой возлюбленной, какой он храбрец, набил полный рот
этим "дьявольским фруктом" и сжевал. И даже не запил стаканом воды,
чтобы потушить огонь в желудке. Но этот жар, почти непереносимый, за-
калил его, не говоря уж о том, что напуганная Глория стала ему подчи-
няться. И Олимпико подумал: ну, разве я не победитель? Он как клещ
вцепился в Глорию: она давала ему мед и питательные соки. Олимпико ни
минуты не раскаивался в том, что порвал с Макабеей, потому что у него
иная судьба: он должен подняться и войти в другой мир. Он жаждал стать
другим. В мире Глории, например, он, слабак, разбогатеет. Он, наконец,
перестанет быть всегда лишним, тем, кто прячется даже от себя самого,
потому что стыдится своей слабости. Дело в том,что Олимпико - это оди-
нокое сердце, бьющееся в безвоздушном пространстве. СертанежоЪ51Ъ0 - это,
прежде всего, жертва. Я его прощаю.
Глория, желая компенсировать Макабее потерю возлюбленного, пригла-
сила ее к себе домой на воскресный ужин. Сначала кусает, потом ласка-
ет? (Ах, какая банальная история, я ее едва переношу).
И там (маленький взрыв) Макабеа вытаращила глаза от удивления. По-
тому что мелкой буржуазии удается создать относительный комфорт среди
грязного беспорядка, комфорт тех, кто тратит все деньги на еду; в при-
Ъ5_________________________________
Ъ51Ъ0 сертанежо - житель сертана.
- 59 -
городе едят много. Глория жила на улице, названной именем какого-то
генерала. Глория была очень этим довольна и чувствовала себя в безо-
пасности. В ее доме был даже телефон. Возможно, это был тот редкий
случай, когда Макабеа почувствовала, что для нее нет места в этом мире
как раз потому, что Глория столько ей дала. А именно: большую чашку
настоящего шоколада на молоке, множество самых разных глазированных
пирожных, не говоря уже о небольшом пироге. Когда Глория вышла, Мака-
беа спрятала одно пирожное в свою сумочку. А потом она просила проще-
ния у той абстрактной Силы, что дает и отнимает. И почувствовала себя
прощенной. Сила простила ее.
На следующий день, в понедельник, уж не знаю, из-за того ли, что
ее печень не выдержала удара шоколадом, или из-за того, что она пере-
нервничала, приобщившись к напитку богатых, но Макабее стало плохо.
Однако она ни за что не хотела прочистить желудок, чтобы не переводить
добро понапрасну. А через несколько дней, получив зарплату, она набра-
лась смелости и первый раз в жизни (взрыв) пошла к дешевому врачу, ре-
комендованному Глорией.
Врач осмотрел ее раз, другой, потом третий.
- Ты сидишь на диете,чтобы похудеть?
Макабеа не знала,что ответить.
- Что ты обычно ешь?
- Сосиски.
- И только?
- Иногда бутерброд с сыром.
- А что ты пьешь? Молоко?
- 60 -
- Только кофе и лимонад.
- Какой лимонад? - спросил он,чтобы что-нибудь сказать. И добавил
наугад:
- Тебя иногда тошнит?
- Нет,никогда! - вскрикнула она испуганно,потому что не была су-
масшедшей и не переводила добро попусту,как я уже говорил.
Врач осмотрел ее и понял,что она вовсе не сидит на диете,чтобы по-
худеть.Но ему было гораздо удобнее повторять,что она не должна соблю-
дать диету.Он знал,как обстоят дела на самом деле,ведь он лечил бедня-
ков.Вот что он говорил ей,пока выписывал рецепт укрепляющего средс-
тва,которое она потом не купила,потому что считала,что посещение врача
- само по себе лекарство.Врач раздражался все больше и больше,сам не
понимая,почему,и наконец взорвался:
- Эта сосисочная диета - чистой воды невроз.Все,что тебе действи-
тельно нужно, - найти психоаналитика!
Она ничего не поняла,но подумала,что врач ждет,чтобы она улыбну-
лась.И она улыбнулась.
У врача,очень толстого и потного,был нервный тик,из-за которого он
время от времени растягивал губы.Впечатление было такое,что он вот-вот
расплачется,как ребенок.
У этого врача не было никакой цели.Он стал врачом,чтобы зарабаты-
вать деньги,а вовсе ни из-за любви к профессии или больным.Поэтому он
пропускал мимо ушей жалобы пациентов и считал бедность отвратитель-
ной.Он лечил бедных,но терпеть их не мог.Они были отбросами того об-
щества,к которому он сам не принадлежал.Он прекрасно знал,что ничего
- 61 -
не значит как врач,что не владеет новыми методами лечения; он годился
только для бедных.Он мечтал скопить денег и делать то,что ему больше
всего нравилось,а именно: ничего.
Когда он сказал,что ему нужно осмотреть ее,Макабеа заявила:
- Я слышала,что у врача надо раздеваться,но я ничего не сниму.
Он сделал ей рентген и сказал:
- У тебя начинается туберкулез.
Макабеа не знала, хорошо это или плохо, но как человек
воспитанный, сказала:
- Большое спасибо.
Врач просто не позволял себе испытывать жалость, но все же сказал:
когда не знаешь, что поесть, сделай спагетти по-итальянски.
А потом добавил с тем минимумом теплоты,который считал допусти-
мым,поскольку также чувствовал себя несправедливо обделенным:
- Это не очень дорого.
- Эта еда, которую вы назвали... Я никогда в жизни ее не ела. Это
- вкусно?
- Конечно! Посмотри на мой живот. Это все макароны и пиво.Но пиво
исключается: лучше не употреблять алкоголь.
Макабеа переспросила устало:
- Алкоголь?
- Да знаешь ли ты хоть что-нибудь, гром тебя разрази?!
Да, я люблю Макабею, мою дорогую Маку, люблю за ее уродливость и
полную безвестность,ведь она ни для кого ничего не значит. Люблю за
худобу и больные легкие. И как бы я хотел, чтобы она открыла рот и
- 62 -
сказала:
- Я одна в целом мире и никому не верю, все лгут, даже в час люб-
ви. Один человек не может быть честным с другим, правда приходит ко
мне, только когда я одна.
Но Макабеа никогда не говорила такими длинными фразами, потому что
была скупой на слова. Дело в том, что она не сознавала свое положение,
никогда не жаловалась и даже считала себя счастливой. Она вовсе не бы-
ла идиоткой, но испытывала по-идиотски незамутненное счастье. Она ни-
когда не обращала на себя внимания: просто не умела. (Вижу, что пыта-
юсь наделить Макабею своими собственными чертами: это мне ежедневно
требуется несколько часов одиночества, иначе мне "каюк").
Что касается меня, то лишь в одиночестве я становлюсь самим со-
бой.Когда я был маленьким мне иногда казалось, что я могу упасть с
Земли. Почему облака плывут по небу и никогда не падают? Потому что
сила тяжести меньше выталкивающей силы воздуха. Умно, не правда ли?
Да, но когда-нибудь они упадут на землю каплями дождя. Это моя месть.
Макабеа ничего не сказала Глории, потому что стыдилась правды.
Ложь была приличнее. Она считала, что быть хорошо воспитанным - значит
уметь врать. Макабеа лгала даже самой себе, завидуя подруге. Например,
ее изобретательности: Макабеа видела, как, прощаясь с Олимпико, та це-
ловала кончики собственных пальцев и посылала поцелуй в воздух, будто
выпускала на волю птичку. Макабеа никогда бы до этого не додумалась.
(Эта история - только голые факты, необработанный материал, кото-
рый достиг меня раньше, чем я успел о нем подумать. Я знаю много того,
чего не могу выразить словами. Тогда о чем же думать?).
- 63 -
Глория, возможно, из-за угрызений совести, сказала ей:
- Олимпико мой, но ты наверняка найдешь себе нового возлюбленного.
Я говорю, что он мой, потому что мне так сказала гадалка, и я не могу
ее ослушаться; она медиум и никогда не ошибается. Почему бы тебе тоже
не сходить к гадалке и не спросить у нее совета?
- Это очень дорого?
Я смертельно устал от литературы: только немота окружает меня. Ес-
ли я все еще пишу, то потому лишь, что мне нечего больше делать в этом
мире в ожидании смерти. Поиск слова в темноте. Незначительный успех
захватывает меня и гонит из дому куда глаза глядят. Мне хочется выва-
ляться в грязи, меня гонит не контролируемая разумом потребность в
унижении, потребность в разгуле и абсолютном наслаждении. Грех притя-
гивает меня, все запрещенное пленяет. Я хочу быть курицей и свиньей
одновременно, а потом убить их и выпить их кровь. Я устал ... Возмож-
но, от общества Макабеи, Глории и Олимпико. А от врача с его пивом ме-
ня просто тошнит. Мне необходимо хотя бы на три дня отвлечься от этой
истории.
В эти дни, один, без своих героев, я исчезаю как личность. Вылезаю
сам из себя, как из пижамы. Исчезаю, как только усну.
Но теперь я возвратился и чувствую, что мне не хватает Макабеи.
Поэтому продолжаю:
- Это очень дорого?
- Я дам тебе взаймы. Даже на мадам Карлоту, которая снимает с лю-
дей наведенную на них порчу. Она сняла порчу с меня в полночь третьего
августа в пятницу на террейроЪ51Ъ0 Сан-Мигель. Они зарезали над моей голо-
________________________________
Ъ51Ъ0 террейро - место отправления афро-бразильского культа кандомблэ.
- 64 -
вой черного поросенка и семь белых куриц и разорвали мою одежду, так
что я была вся в крови. Ты не испугаешься?
- Не знаю,смогу ли я вынести вид крови.
Возможно потому, что кровь - интимная тайна каждого, животворящая
трагедия. Но Макабеа знала только, что она не может выносить вида кро-
ви, остальное додумал я сам. Меня интересуют только факты: факты - уп-
рямая вещь. От них нельзя убежать. Факты - это слова, сказанные миром.
Ладно.
Получив неожиданную помощь, Макабеа, никогда в жизни ничего не
просившая, попросила у шефа отгул по причине выдуманной зубной боли и
взяла у Глории деньги, которые вряд ли когда-нибудь сможет отдать.
Столь смелый поступок вдохновил ее на еще большую отвагу (взрыв): рас-
судив, что взятые взаймы деньги - чужие, она решила, что может их тра-
тить. И Макабеа впервые в жизни взяла такси и поехала к гадалке. По-
дозреваю, что она сделала это от отчаяния, хотя и не знала, что поте-
ряла надежду; она была опустошена до предела,повержена в прах.
Макабеа без труда нашла дом мадам Карлоты, и это показалась ей
счастливым предзнаменованием. Одноэтажный домик находился слева за уг-
лом, и между камнями мостовой пробивалась трава - она сразу обратила
на нее внимание, потому что замечала все мелкое и незначительное. Пока
Макабеа нажимала на кнопку звонка, в ее голове блуждали мысли о том,
что трава - это так легко и просто. Ей часто приходили в голову всякие
беспричинные мысли, потому что, несмотря ни на что, она обладала внут-
ренней свободой.
Мадам Карлота сама открыла ей дверь и сказала самым естественным
- 65 -
тоном, словно ждала ее:
- Мой оришаЪ51Ъ0 уже предупредил меня, что ты придешь, дорогуша. Как
тебя зовут? Ах, так ... Красивое имя. Входи, радость моя. У меня кли-
ент, подожди меня здесь. Выпьешь кофейку, цветочек мой?
Макабеа была слегка ошарашена таким неожиданно теплым приемом. И
стала пить, заботясь о своей хрупкой жизни, остывший и несладкий кофе.
Одновременно она с восхищением и уважением рассматривала комнату, в
которой ее оставили. Там все было шикарно. Желтые синтетические накид-
ки на креслах и диванах и даже цветы из синтетики. Синтетика - верх
всего. Макабеа сидела с открытым ртом.
Наконец, из задней комнаты вышла девушка с заплаканными глазами, и
мадам Карлота велела Макабее войти. (Мне надоело бороться с фактами,
меня убивает повседневность, мне лень писать эту историю, ведь это
всего лишь исповедь. Я пишу о том, что вокруг меня. Я не отвечаю за
то, что пишу).
Ну,продолжим, хоть это и трудно: мадам Карлота была толстой, ярко
красила пухлые губы и румянила сальные щеки. Она была похожа на боль-
шую фарфоровую куклу, уже поломанную. (Я понимаю, что эти факты не мо-
гут придать глубину моему рассказу. Но описания утомляют меня).
- Не бойся, все твои дела устроятся. Кому помогаю я, тому помогает
Иисус.
И мадам Карлота указала на картину, где кармином и золотом было
изображено сердце Христово.
- Я обожаю Иисуса. Просто без ума от Него. Он всегда мне помогал.
Слушай, когда я была совсем молоденькая, моя внешность позволяла мне
Ъ5_______________________________
слипшаяся сальная копна вызывает отвращение у кариокЪ51Ъ0. Он с рождения
прокалился на солнце и был тверд как сухая ветка или камень, лежащий
на солнцепеке. Олимпико мог спастись скорее, чем Макабеа, потому что
совсем не случайно убил человека, своего врага, вонзив в укромном мес-
те нож ему в печень. Он хранил это происшествие в абсолютной тайне, и
этот секрет придавал ему силы. Олимпико был задирой. Но у него была
одна слабость - похороны. Иногда он по три раза в неделю ходил на по-
хороны незнакомых людей, извещения о которых он находил в газетах,
особенно в "О Dia", и его глаза наполнялись слезами. Да, это был его
недостаток, но у кого их нет. Та неделя, когда он не был на похоронах,
была для него потерянной. Этот человек, даже если он был сумасшедшим,
всегда знал, чего он хочет. А если он не был сумасшедшим - дело дру-
гое.
Макабеа, напротив, была продуктом пересечения "чего" с "почему".
___________________________________
Ъ51Ъ0 кариока - житель Рио-де-Жанейро.
- 50 -
Поистине, казалось, что она родилась от какой-то пустой идеи голодных
родителей. Олимпико, по крайней мере, воровал все, что под руку попа-
дет, и даже из будки, в которой ночевал. Совершенное убийство и кражи
делали его человеком значительным, придавали вес, он чувствовал себя
не кем-нибудь, а человеком чести. Олимпико мог спастись скорее, чем
Макабеа, еще и потому, что очень талантливо умел рисовать смешные ка-
рикатуры на сильных мира сего, чьи фотографии печатают в газетах. Это
было его местью. Один единственный раз он был добр с Макабеей, когда
пообещал ей найти работу на металлургическом заводе, если ее уволят.
Она приняла это обещание как незаслуженную радость (взрыв), потому что
там она нашла бы единственную настоящую связь с миром: самого Олимпи-
ко. Но Макабеа обычно не беспокоилась о будущем: иметь будущее - не-
позволительная роскошь. Однажды Макабеа услышала по радио, что населе-
ние земного шара - около 7 миллиардов. И она почувствовала себя поте-
рянной. Но поскольку Макабеа умела во всем находить счастье, она скоро
утешилась: вероятно, эти 7 миллиардов живут для того, чтобы помочь ей.
Макабеа любила фильмы ужасов и мюзиклы. Больше всего ей нравились
повешенные женщины и выстрелы в сердце. По сути дела, Макабеа была са-
моубийцей, даже не зная об этом, хотя она никогда не покушалась на
свою жизнь. Дело в том, что ее жизнь была такая пресная, как черствый
хлеб без масла. В то время как Олимпико был дьявольски живуч и обладал
ценным семенем, у Макабеи, как уже было сказано (или не было?) яичники
были сморщенные, как вареный гриб. Ах, если бы я смог вмешаться в
жизнь этой девушки, как следует вымыть ее, налить тарелку горячего су-
пу и поцеловать в лоб перед сном. И сделать так, чтобы, проснувшись,
- 51 -
она почувствовала, какая это отличная штука - жизнь.
По правде говоря, Олимпико никогда даже не делал вида, что ему
нравится ухаживать за Макабеей - это я понял только сейчас. Возможно,
он видел, что в Макабее не было расовой силы, она была третьего сорта.
Зато когда он увидел Глорию, сослуживицу Макабеи, он сразу почувство-
вал в ней класс. В ее жилах текло хорошее португальское вино и кровь
беглого раба. Хотя она была белой, но при ходьбе покачивала бедрами,
как мулатка. Она осветляла до желточно желтого цвета свои кудрявые во-
лосы, корни которых всегда оставались темными. Но даже так она стано-
вилась блондинкой и поднималась на ступеньку выше в глазах Олимпико.
Кроме того, у Глории было еще одно преимущество, которым житель севе-
ро-востока не мог пренебречь: когда Макабеа знакомила их, Глория ска-
зала, что "она кариока до мозга костей". И хотя Олимпико не знал, что
значит "до мозга костей", он понял, что Глория принадлежит к привиле-
гированному классу южан. Оценивая Глорию, Олимпико скоро пришел к вы-
воду, что она некрасива, но хорошо откормлена.И этот факт сделал ее
товаром высокого качества.
В это время его чувства к Макабее остыли и превратились в рути-
ну,хотя они никогда и не были горячими.
Олимпико часто не приходил на свидания.Но для Макабеи он был воз-
любленным.И она думала только о том дне,когда он захочет стать жени-
хом.И жениться.
Из разговоров Олимпико узнал,что у Глории есть отец,мать и горячая
пища в определенные часы.Олимпико просто пришел в экстаз,когда уз-
нал,что ее отец работает в мясной лавке. Он догадывался, что Глория
- 52 -
будет очень плодовитой, в то время как Макабеа, казалось, несла в себе
свою собственную смерть.
Да, забыл сказать об одном факте, поистине удивительном: в жалком,
почти увядшем теле Макабеи безграничное дыхание жизни было таким силь-
ным и таким богатым, как у беременной девственницы, оплодотворенной
партеногенезом; она видела сумасшедшие сны, в которых появлялись гро-
мадные доисторические животные, словно она жила в эпоху, далекую от
нашего кровавого времени.
Случилось так (взрыв), что Олимпико внезапно порвал всякие отноше-
ния с Макабеей. Эти отношения, возможно странные, были, тем не менее,
слабым подобием любви. И вот Олимпико заявил ей, что встретил другую
девушку, и что эта девушка - Глория. (Взрыв). Макабеа прекрасно виде-
ла, что творится с Олимпико и Глорией: они целовались взглядом.
Глядя в невыразительное лицо Макабеи, Олимпико захотелось даже
сказать ей какую-нибудь любезность, чтобы смягчить прощание навсегда.
И поэтому он сказал:
- Ты, Макабеа, как волос в супе. Тебя не хочется съесть.Прости,
если я тебя обидел, но это правда. Ты обиделась?
- Нет, нет, нет! Ах,пожалуйста, я хочу уйти! Пожалуйста, поскорей
говори мне"прощай"!
Лучше бы я не говорил о счастье или несчастье: не провоцировал это
бесчувственное расставание и сирень, этот запах фиалок, ледяные волны
прилива, оставляющие пену на песке. Нет, это слишком больно.
Забыл сказать, что Макабеа, к несчастью, была чувственной. Как
могло случиться, что в таком жалком теле помещалось такое сладост-
- 53 -
растье, а она даже не знала об этом? Загадка. Она попросила у Олиипико
в начале их любви маленькую фотографию размером 3 на 4, где он улыбал-
ся, демонстрируя золотой клык, и это так ее взволновало, что бедной
Макабее, чтобы успокоиться, пришлось трижды прочитать "Отче наш" и
дважды "Аvе Маriа".
В тот момент, когда Олимпико ее бросил, ее реакция (взрыв) была
самой неожиданной. Она захохотала, ни больше, ни меньше. Она смеялась,
потому что не помнила, как плачут. Удивленный Олимпико тоже издал нес-
колько смешков, не понимая, что происходит. Какое-то время они смея-
лись вместе. Вдруг Олимпико осенило, и он спросил с неожиданной чут-
костью, не нервный ли это смех . Макабеа перестала смеяться и сказала
очень, очень устало:
- Не знаю ...
Макабеа поняла одну вещь: причиной ее несчастья была Глория. Но
так и должно было случиться, потому что Глория была толстой. Полнота
всегда была тайной мечтой Макабеи, потому что еще в Масейо она услыша-
ла, как какой-то парень сказал проходившей по улице толстушке: "Полно-
та - твоя красота!". С этого самого момента ей захотелось поправиться,
и тогда она высказала единственную в своей жизни просьбу. Она попроси-
ла тетку купить рыбий жир (уже тогда она была подвержена влиянию рек-
ламы), на что тетка ответила:
- Воображаешь, что ты дочь миллионера?
После того, как Олимпико ее бросил, Макабеа, не будучи по природе
меланхоличной, старалась жить так, словно ничего не случилось. (Она не
чувствовала отчаяния и т. п. и т.д....). Да и что могла она сделать?
- 54 -
Макабеа была натурой стойкой. К тому же, меланхолия - привилегия бога-
чей, тех, кому нечего делать. Меланхолия - это роскошь.
Да, забыл сказать, что на следующий день, после того, как Олимпико
дал ей отставку, Макабее пришла в голову одна мысль. Поскольку никто
не собирается устраивать ей праздник, а тем более свадьбу, она решила
это сделать сама. Праздник состоял в том, что Макабеа купила безо вся-
кой нужды новый тюбик губной помады, не розовой, какой она обычно
пользовалась, а ярко-красной. В умывалке она накрасила рот, перекрыв
его естественные очертания, чтобы ее тонкие губы стали похожи на ши-
карные губы Мерилин Монро. Потом она взглянула в зеркало и увидела там
какую-то жуткую фигуру, у которой вместо губ, казалось, было кровавое
месиво, словно после зубодробительного удара (небольшой взрыв).
Когда она вернулась на рабочее место, Глория засмеялась:
- Ты что,с ума сошла? Как ты накрасилась? Ты похожа на солдатскую
шлюху.
- Я не шлюха, я честная девушка!
- Прости, но я хочу спросить: быть некрасивой больно?
- Я никогда об этом не думала. Если и больно,то совсем чуть-чуть.
Но ведь и я могу задать тебе этот вопрос - ты ведь тоже некрасивая.
- Неправда, я красивая!!! - закричала Глория.
Потом все встало на свои места, и Макабеа стала жить как раньше,
ни о чем не думая. Пустая, пустая жизнь. Как я уже говорил, у Макабеи
не было ангела-хранителя. Но она устраивалась, как могла. Она была
почти безликой.Однажды Глория спросила ее:
- Зачем ты просишь у меня столько аспирина? Я не возражаю, хотя
- 55 -
это стоит денег.
- Чтобы у меня не болело.
- Как это? А? Ты больна?
- У меня все время болит.
- Где?
- Внутри, не знаю, как объяснить.
Увы, она никогда не могла ничего объяснить. Она превратилась в
одноклеточное существо и каким-то образом в самых обыкновенных и при-
митивных вещах находила очарование греха. Она любила чувствовать, как
течет время. Хотя она не имела часов, а может быть, как раз поэтому, у
нее была масса времени. Она жила сверхзвуковой жизнью. Никто не заме-
чал, что она преодолевала своим существованием звуковой барьер. Для
других она не существовала.
У Макабеи было единственное преимущество перед остальным челове-
чеством - она умела глотать пилюли без воды, насухо. Глория, дававшая
ей аспирин, всегда восхищалась этой ее способностью, что было для Ма-
кабеи бальзамом на душу.
Глория всегда предупреждала ее:
- Смотри, застрянет таблетка в горле - и каюк.
Однажды Макабея испытала настоящий восторг. Это случилось, когда
она увидела дерево, такое огромное, что она никогда не смогла бы обх-
ватить руками его ствол. Но несмотря на этот восторг, она жила без Бо-
га в душе. Молилась равнодушно. Да. Но загадочный чужой Бог иногда да-
ровал ей благодать. Счастлива, счастлива, счастлива. Ее душа почти ле-
тела. И превращалась в летающую тарелку. Она пыталась рассказать об
- 56 -
этом Глории, но не нашла слов. Макабеа не умела говорить, да и о чем
она могла рассказать? О воздухе? Она не могла рассказать обо всем,так
как "всЪ8ЙЪ0" - это пустота.
Иногда благодать настигала ее в конторе, полной народу. Тогда,
чтобы побыть одной, она шла в туалет, стояла там и улыбалась (мне ка-
жется, этот Бог был очень милостив к ней: давал ей то, что раньше от-
нял). Стояла, думая ни о чем, с пустыми глазами.
Глория не была ее подругой: только коллегой. Глория, пухлая, бе-
лая, равнодушная. Она странно пахла. Наверняка потому, что редко мы-
лась. Она осветляла, а не брила волосы на ногах и подмышками. Олимпи-
ко: интересно, а внизу она тоже блондинка?
Глория испытывала к Макабее странное материнское чувство. Когда
Макабеа казалась ей слишком грустной, Глория спрашивала:
- Из-за чего ты?
Макабею, которую никогда никто не раздражал, трясло от привычки
Глории выражаться незаконченными фразами. Глория неумеренно пользова-
лась сандаловым одеколоном, и Макабею, у которой был деликатный желу-
док, тошнило от этого запаха. Но Макабеа ничего не говорила, так как
Глория была теперь ее единственной связью с миром. Ее мир составляли
тетка, Глория, сеу Раймундо, Олимпико - и где-то там, вдалеке, девуш-
ки, с которыми она делила комнату.Зато Макабеа общалась с портретом
Греты Гарбо в молодости. К моему величайшему удивлению, так как я и
представить не мог, что ее лицо может что-то сказать Мекабее. Грета
Гарбо, - подсознательно думала она, - эта женщина должна быть самой
главной в мире. Но она вовсе не хотела стать величественной Гретой
- 57 -
Гарбо, чья трагическая чувственность одиноко стояла на пьедестале. Она
хотела быть похожей, как я уже говорил, на Мерилин. Однажды, в редкую
минуту откровенности, Макабеа призналась в этом Глории. Глория расхо-
хоталась:
- Да ты что, Мака? Спятила?
Глория была очень довольна собой: она высоко себя ценила. Она зна-
ла, что обладает присущей мулаткам грацией,что у нее родинка в уголке
рта, очень ее украшавшая, и темный пушок на верхней губе, который при-
ходилось обесцвечивать. Заметный пушок. Почти усы. Глория была хитрой
подлянкой, но с сильным характером. Она некоторым образом даже жалела
Мекабею, но ведь сама-то Глория устроилась в жизни, а кто ей велит
быть дурочкой. И Глория думала: у меня с ней ничего общего.
Никому не удается заглянуть в чужую душу. Хотя Макабеа иногда раз-
говаривала с Глорией, но никогда не открывала ей свое сердце.
У Глории был задорный зад, и она курила сигареты с ментолом, чтобы
приятно пахло изо рта, когда она будет целоваться с Олимпико. Глория
была довольна: она получила все, что хотела. И еще был в ней какой-то
вызов, который можно выразить одной фразой: "Никто не смеет командо-
вать мной".
Как-то раз она уставилась на Макабею и все смотрела, смотрела и
смотрела на нее. Потом не выдержала и спросила с легким португальским
акцентом:
- Послушай, у тебя что, нет лица?
- Конечно, есть. Просто так кажется, потому что у меня сплющенный
нос: я ведь из Алагоаса.
- 58 -
- Скажи мне одну вещь: ты когда-нибудь задумывалась о своем буду-
щем?
Вопрос остался без ответа, потому что Макебеа не знала, что ска-
зать. Отлично. Вернемся к Олимпико.
Он, дабы произвести впечатление на Глорию,пустить ей пыль в глаза,
купил на ярмарке у торговцев с северо-востока перца-малагеты, и, чтобы
показать своей новой возлюбленной, какой он храбрец, набил полный рот
этим "дьявольским фруктом" и сжевал. И даже не запил стаканом воды,
чтобы потушить огонь в желудке. Но этот жар, почти непереносимый, за-
калил его, не говоря уж о том, что напуганная Глория стала ему подчи-
няться. И Олимпико подумал: ну, разве я не победитель? Он как клещ
вцепился в Глорию: она давала ему мед и питательные соки. Олимпико ни
минуты не раскаивался в том, что порвал с Макабеей, потому что у него
иная судьба: он должен подняться и войти в другой мир. Он жаждал стать
другим. В мире Глории, например, он, слабак, разбогатеет. Он, наконец,
перестанет быть всегда лишним, тем, кто прячется даже от себя самого,
потому что стыдится своей слабости. Дело в том,что Олимпико - это оди-
нокое сердце, бьющееся в безвоздушном пространстве. СертанежоЪ51Ъ0 - это,
прежде всего, жертва. Я его прощаю.
Глория, желая компенсировать Макабее потерю возлюбленного, пригла-
сила ее к себе домой на воскресный ужин. Сначала кусает, потом ласка-
ет? (Ах, какая банальная история, я ее едва переношу).
И там (маленький взрыв) Макабеа вытаращила глаза от удивления. По-
тому что мелкой буржуазии удается создать относительный комфорт среди
грязного беспорядка, комфорт тех, кто тратит все деньги на еду; в при-
Ъ5_________________________________
Ъ51Ъ0 сертанежо - житель сертана.
- 59 -
городе едят много. Глория жила на улице, названной именем какого-то
генерала. Глория была очень этим довольна и чувствовала себя в безо-
пасности. В ее доме был даже телефон. Возможно, это был тот редкий
случай, когда Макабеа почувствовала, что для нее нет места в этом мире
как раз потому, что Глория столько ей дала. А именно: большую чашку
настоящего шоколада на молоке, множество самых разных глазированных
пирожных, не говоря уже о небольшом пироге. Когда Глория вышла, Мака-
беа спрятала одно пирожное в свою сумочку. А потом она просила проще-
ния у той абстрактной Силы, что дает и отнимает. И почувствовала себя
прощенной. Сила простила ее.
На следующий день, в понедельник, уж не знаю, из-за того ли, что
ее печень не выдержала удара шоколадом, или из-за того, что она пере-
нервничала, приобщившись к напитку богатых, но Макабее стало плохо.
Однако она ни за что не хотела прочистить желудок, чтобы не переводить
добро понапрасну. А через несколько дней, получив зарплату, она набра-
лась смелости и первый раз в жизни (взрыв) пошла к дешевому врачу, ре-
комендованному Глорией.
Врач осмотрел ее раз, другой, потом третий.
- Ты сидишь на диете,чтобы похудеть?
Макабеа не знала,что ответить.
- Что ты обычно ешь?
- Сосиски.
- И только?
- Иногда бутерброд с сыром.
- А что ты пьешь? Молоко?
- 60 -
- Только кофе и лимонад.
- Какой лимонад? - спросил он,чтобы что-нибудь сказать. И добавил
наугад:
- Тебя иногда тошнит?
- Нет,никогда! - вскрикнула она испуганно,потому что не была су-
масшедшей и не переводила добро попусту,как я уже говорил.
Врач осмотрел ее и понял,что она вовсе не сидит на диете,чтобы по-
худеть.Но ему было гораздо удобнее повторять,что она не должна соблю-
дать диету.Он знал,как обстоят дела на самом деле,ведь он лечил бедня-
ков.Вот что он говорил ей,пока выписывал рецепт укрепляющего средс-
тва,которое она потом не купила,потому что считала,что посещение врача
- само по себе лекарство.Врач раздражался все больше и больше,сам не
понимая,почему,и наконец взорвался:
- Эта сосисочная диета - чистой воды невроз.Все,что тебе действи-
тельно нужно, - найти психоаналитика!
Она ничего не поняла,но подумала,что врач ждет,чтобы она улыбну-
лась.И она улыбнулась.
У врача,очень толстого и потного,был нервный тик,из-за которого он
время от времени растягивал губы.Впечатление было такое,что он вот-вот
расплачется,как ребенок.
У этого врача не было никакой цели.Он стал врачом,чтобы зарабаты-
вать деньги,а вовсе ни из-за любви к профессии или больным.Поэтому он
пропускал мимо ушей жалобы пациентов и считал бедность отвратитель-
ной.Он лечил бедных,но терпеть их не мог.Они были отбросами того об-
щества,к которому он сам не принадлежал.Он прекрасно знал,что ничего
- 61 -
не значит как врач,что не владеет новыми методами лечения; он годился
только для бедных.Он мечтал скопить денег и делать то,что ему больше
всего нравилось,а именно: ничего.
Когда он сказал,что ему нужно осмотреть ее,Макабеа заявила:
- Я слышала,что у врача надо раздеваться,но я ничего не сниму.
Он сделал ей рентген и сказал:
- У тебя начинается туберкулез.
Макабеа не знала, хорошо это или плохо, но как человек
воспитанный, сказала:
- Большое спасибо.
Врач просто не позволял себе испытывать жалость, но все же сказал:
когда не знаешь, что поесть, сделай спагетти по-итальянски.
А потом добавил с тем минимумом теплоты,который считал допусти-
мым,поскольку также чувствовал себя несправедливо обделенным:
- Это не очень дорого.
- Эта еда, которую вы назвали... Я никогда в жизни ее не ела. Это
- вкусно?
- Конечно! Посмотри на мой живот. Это все макароны и пиво.Но пиво
исключается: лучше не употреблять алкоголь.
Макабеа переспросила устало:
- Алкоголь?
- Да знаешь ли ты хоть что-нибудь, гром тебя разрази?!
Да, я люблю Макабею, мою дорогую Маку, люблю за ее уродливость и
полную безвестность,ведь она ни для кого ничего не значит. Люблю за
худобу и больные легкие. И как бы я хотел, чтобы она открыла рот и
- 62 -
сказала:
- Я одна в целом мире и никому не верю, все лгут, даже в час люб-
ви. Один человек не может быть честным с другим, правда приходит ко
мне, только когда я одна.
Но Макабеа никогда не говорила такими длинными фразами, потому что
была скупой на слова. Дело в том, что она не сознавала свое положение,
никогда не жаловалась и даже считала себя счастливой. Она вовсе не бы-
ла идиоткой, но испытывала по-идиотски незамутненное счастье. Она ни-
когда не обращала на себя внимания: просто не умела. (Вижу, что пыта-
юсь наделить Макабею своими собственными чертами: это мне ежедневно
требуется несколько часов одиночества, иначе мне "каюк").
Что касается меня, то лишь в одиночестве я становлюсь самим со-
бой.Когда я был маленьким мне иногда казалось, что я могу упасть с
Земли. Почему облака плывут по небу и никогда не падают? Потому что
сила тяжести меньше выталкивающей силы воздуха. Умно, не правда ли?
Да, но когда-нибудь они упадут на землю каплями дождя. Это моя месть.
Макабеа ничего не сказала Глории, потому что стыдилась правды.
Ложь была приличнее. Она считала, что быть хорошо воспитанным - значит
уметь врать. Макабеа лгала даже самой себе, завидуя подруге. Например,
ее изобретательности: Макабеа видела, как, прощаясь с Олимпико, та це-
ловала кончики собственных пальцев и посылала поцелуй в воздух, будто
выпускала на волю птичку. Макабеа никогда бы до этого не додумалась.
(Эта история - только голые факты, необработанный материал, кото-
рый достиг меня раньше, чем я успел о нем подумать. Я знаю много того,
чего не могу выразить словами. Тогда о чем же думать?).
- 63 -
Глория, возможно, из-за угрызений совести, сказала ей:
- Олимпико мой, но ты наверняка найдешь себе нового возлюбленного.
Я говорю, что он мой, потому что мне так сказала гадалка, и я не могу
ее ослушаться; она медиум и никогда не ошибается. Почему бы тебе тоже
не сходить к гадалке и не спросить у нее совета?
- Это очень дорого?
Я смертельно устал от литературы: только немота окружает меня. Ес-
ли я все еще пишу, то потому лишь, что мне нечего больше делать в этом
мире в ожидании смерти. Поиск слова в темноте. Незначительный успех
захватывает меня и гонит из дому куда глаза глядят. Мне хочется выва-
ляться в грязи, меня гонит не контролируемая разумом потребность в
унижении, потребность в разгуле и абсолютном наслаждении. Грех притя-
гивает меня, все запрещенное пленяет. Я хочу быть курицей и свиньей
одновременно, а потом убить их и выпить их кровь. Я устал ... Возмож-
но, от общества Макабеи, Глории и Олимпико. А от врача с его пивом ме-
ня просто тошнит. Мне необходимо хотя бы на три дня отвлечься от этой
истории.
В эти дни, один, без своих героев, я исчезаю как личность. Вылезаю
сам из себя, как из пижамы. Исчезаю, как только усну.
Но теперь я возвратился и чувствую, что мне не хватает Макабеи.
Поэтому продолжаю:
- Это очень дорого?
- Я дам тебе взаймы. Даже на мадам Карлоту, которая снимает с лю-
дей наведенную на них порчу. Она сняла порчу с меня в полночь третьего
августа в пятницу на террейроЪ51Ъ0 Сан-Мигель. Они зарезали над моей голо-
________________________________
Ъ51Ъ0 террейро - место отправления афро-бразильского культа кандомблэ.
- 64 -
вой черного поросенка и семь белых куриц и разорвали мою одежду, так
что я была вся в крови. Ты не испугаешься?
- Не знаю,смогу ли я вынести вид крови.
Возможно потому, что кровь - интимная тайна каждого, животворящая
трагедия. Но Макабеа знала только, что она не может выносить вида кро-
ви, остальное додумал я сам. Меня интересуют только факты: факты - уп-
рямая вещь. От них нельзя убежать. Факты - это слова, сказанные миром.
Ладно.
Получив неожиданную помощь, Макабеа, никогда в жизни ничего не
просившая, попросила у шефа отгул по причине выдуманной зубной боли и
взяла у Глории деньги, которые вряд ли когда-нибудь сможет отдать.
Столь смелый поступок вдохновил ее на еще большую отвагу (взрыв): рас-
судив, что взятые взаймы деньги - чужие, она решила, что может их тра-
тить. И Макабеа впервые в жизни взяла такси и поехала к гадалке. По-
дозреваю, что она сделала это от отчаяния, хотя и не знала, что поте-
ряла надежду; она была опустошена до предела,повержена в прах.
Макабеа без труда нашла дом мадам Карлоты, и это показалась ей
счастливым предзнаменованием. Одноэтажный домик находился слева за уг-
лом, и между камнями мостовой пробивалась трава - она сразу обратила
на нее внимание, потому что замечала все мелкое и незначительное. Пока
Макабеа нажимала на кнопку звонка, в ее голове блуждали мысли о том,
что трава - это так легко и просто. Ей часто приходили в голову всякие
беспричинные мысли, потому что, несмотря ни на что, она обладала внут-
ренней свободой.
Мадам Карлота сама открыла ей дверь и сказала самым естественным
- 65 -
тоном, словно ждала ее:
- Мой оришаЪ51Ъ0 уже предупредил меня, что ты придешь, дорогуша. Как
тебя зовут? Ах, так ... Красивое имя. Входи, радость моя. У меня кли-
ент, подожди меня здесь. Выпьешь кофейку, цветочек мой?
Макабеа была слегка ошарашена таким неожиданно теплым приемом. И
стала пить, заботясь о своей хрупкой жизни, остывший и несладкий кофе.
Одновременно она с восхищением и уважением рассматривала комнату, в
которой ее оставили. Там все было шикарно. Желтые синтетические накид-
ки на креслах и диванах и даже цветы из синтетики. Синтетика - верх
всего. Макабеа сидела с открытым ртом.
Наконец, из задней комнаты вышла девушка с заплаканными глазами, и
мадам Карлота велела Макабее войти. (Мне надоело бороться с фактами,
меня убивает повседневность, мне лень писать эту историю, ведь это
всего лишь исповедь. Я пишу о том, что вокруг меня. Я не отвечаю за
то, что пишу).
Ну,продолжим, хоть это и трудно: мадам Карлота была толстой, ярко
красила пухлые губы и румянила сальные щеки. Она была похожа на боль-
шую фарфоровую куклу, уже поломанную. (Я понимаю, что эти факты не мо-
гут придать глубину моему рассказу. Но описания утомляют меня).
- Не бойся, все твои дела устроятся. Кому помогаю я, тому помогает
Иисус.
И мадам Карлота указала на картину, где кармином и золотом было
изображено сердце Христово.
- Я обожаю Иисуса. Просто без ума от Него. Он всегда мне помогал.
Слушай, когда я была совсем молоденькая, моя внешность позволяла мне
Ъ5_______________________________