Страница:
— Ты никогда…
— Я никогда не бью женщин.
— Все бьют женщин.
— Я не бью! Не делают этого ни Вулф, ни Хоук. И ни один мужчина из моей команды не позволит себе этого, если он не хочет отведать моего кулака. Женщины — это великий дар богов.
— Есть только один Бог.
— Ладно! Значит, это его великий дар. Легкая улыбка тронула уголки ее рта.
— Однако он первым сотворил мужчину. Так гласит Священное Писание.
— Он хотел просто попрактиковаться. А теперь давай твою руку, и кончим с этим.
Рикка не выполнила приказания. Она продолжала смотреть на мужа так, словно видит его в первый раз. Наконец тихо сказала:
— Я не умею плавать.
— Что ты не умеешь? — С таким же успехом она могла сказать, что не умеет разговаривать, ходить или дышать.
— Я не умею плавать. Если ты не хочешь поверить моему слову, тогда прими это в расчет — Но ты ездишь верхом.
— Разумеется. Все ездят.
— И все плавают.
— Я не плаваю. Там, где я росла, были только речки, и мало кто в них плавал. Я никогда этому не училась.
Огромный груз спал с души. Дракону претила мысль о необходимости связывать жену, поскольку он знал, что она отнесется к этому резко отрицательно, но он не мог придумать никакой альтернативы. Ему даже в голову не приходило, что она не умеет плавать.
— Ты должна научиться плавать, — энергично заключил он, убирая пояс в сундук.
— Да, милорд. — Рикка проговорила это с такой готовностью, как никогда до этого, но в то же время он уловил в ее тоне нотки юмора, и это слегка согрело душу. Тем не менее, Дракон еще не пришел в себя после пережитого страха, что она может сбежать. Потерять ее будет очень… обидно.
— Ладно, — сказал он грубовато. — Доедай жаркое и ложись отдыхать. Может, ты и не устала, но я устал. — Словно желая проиллюстрировать это, он разулся и лег на кровать на бок лицом к ней. Эта кровать была гораздо меньше той, которую они занимали в Хоукфорте.
На воде было удивительно тепло. Рикка полагала, что будет гораздо холоднее, однако чувствовала, как вся пылает. Тем не менее, она не спеша, доела жаркое и выпила сидр. Дракон устал, конечно, он заснет. Однако когда она закончила трапезу, муж продолжал смотреть на нее, и на губах его играла легкая улыбка.
Видя, что Рикка колеблется, он протянул руку и, как бы одновременно командуя и ободряя ее, сказал:
— Теперь ложись спать, Рикка.
Она повиновалась, хотя сделала все медленно. Легла на бок спиной к нему. Она решила, что он ничего не собирается предпринимать, и вздрогнула, когда он вздохнул.
Сильная рука обвилась вокруг ее талии, развернула, и Рикка прижалась к его теплому и могучему телу. Головой она ткнулась в подушку, чтобы заглушить тихий вскрик…
Корабль тихонько покачивался на ночной волне.
Глава 9
— Я никогда не бью женщин.
— Все бьют женщин.
— Я не бью! Не делают этого ни Вулф, ни Хоук. И ни один мужчина из моей команды не позволит себе этого, если он не хочет отведать моего кулака. Женщины — это великий дар богов.
— Есть только один Бог.
— Ладно! Значит, это его великий дар. Легкая улыбка тронула уголки ее рта.
— Однако он первым сотворил мужчину. Так гласит Священное Писание.
— Он хотел просто попрактиковаться. А теперь давай твою руку, и кончим с этим.
Рикка не выполнила приказания. Она продолжала смотреть на мужа так, словно видит его в первый раз. Наконец тихо сказала:
— Я не умею плавать.
— Что ты не умеешь? — С таким же успехом она могла сказать, что не умеет разговаривать, ходить или дышать.
— Я не умею плавать. Если ты не хочешь поверить моему слову, тогда прими это в расчет — Но ты ездишь верхом.
— Разумеется. Все ездят.
— И все плавают.
— Я не плаваю. Там, где я росла, были только речки, и мало кто в них плавал. Я никогда этому не училась.
Огромный груз спал с души. Дракону претила мысль о необходимости связывать жену, поскольку он знал, что она отнесется к этому резко отрицательно, но он не мог придумать никакой альтернативы. Ему даже в голову не приходило, что она не умеет плавать.
— Ты должна научиться плавать, — энергично заключил он, убирая пояс в сундук.
— Да, милорд. — Рикка проговорила это с такой готовностью, как никогда до этого, но в то же время он уловил в ее тоне нотки юмора, и это слегка согрело душу. Тем не менее, Дракон еще не пришел в себя после пережитого страха, что она может сбежать. Потерять ее будет очень… обидно.
— Ладно, — сказал он грубовато. — Доедай жаркое и ложись отдыхать. Может, ты и не устала, но я устал. — Словно желая проиллюстрировать это, он разулся и лег на кровать на бок лицом к ней. Эта кровать была гораздо меньше той, которую они занимали в Хоукфорте.
На воде было удивительно тепло. Рикка полагала, что будет гораздо холоднее, однако чувствовала, как вся пылает. Тем не менее, она не спеша, доела жаркое и выпила сидр. Дракон устал, конечно, он заснет. Однако когда она закончила трапезу, муж продолжал смотреть на нее, и на губах его играла легкая улыбка.
Видя, что Рикка колеблется, он протянул руку и, как бы одновременно командуя и ободряя ее, сказал:
— Теперь ложись спать, Рикка.
Она повиновалась, хотя сделала все медленно. Легла на бок спиной к нему. Она решила, что он ничего не собирается предпринимать, и вздрогнула, когда он вздохнул.
Сильная рука обвилась вокруг ее талии, развернула, и Рикка прижалась к его теплому и могучему телу. Головой она ткнулась в подушку, чтобы заглушить тихий вскрик…
Корабль тихонько покачивался на ночной волне.
Глава 9
Прошла большая часть недели. Викинги шли с попутными ветрами и на быстрых веслах и каждую ночь бросали якорь вблизи маячившей суши. Дважды они причаливали к берегу, чтобы пополнить запасы свежей воды и дичи, но не задерживались там. Побережье, вдоль которого проходило плавание, было частью Ютландии, где правили датчане. Дракон не опасался особых неприятностей, поскольку его корабли регулярно заходили в эти воды по торговым делам. Тем не менее, не мешало быть бдительным.
Весь день моряки сидели на веслах, Дракон также не пропускал своей очереди. Ночью он присоединялся в шатре к Рикке, но позволял себе лишь обнимать ее, не более того. Когда он был свободен от гребли, то обучал ее норвежскому языку.
— Многие из моих людей говорят по-саксонски, — сказал он, — а также на других языках благодаря тому, что занимаются торговлей. Они будут рады, если ты выучишь наш язык.
Рикка с готовностью согласилась. Она оказалась способной ученицей. К концу недели девушка уже могла строить простые фразы.
На шестой день они оставили берег позади и вышли в открытое море.
— Это Вик, — пояснил Рикке Дракон. — Пролив, который находится между Ютландией и северными землями, в том числе и нашей. От него мы и получили свое имя — викинги. Когда снова увидим сушу — считай, мы уже дома.
Та же мысль, похоже, появилась и в головах его людей, ибо они еще энергичнее налегли на весла. Ветер был попутный, и корабли шли быстро. Дракон сверял курс по солнцу, а ночью — по Полярной звезде.
Наблюдая за ним, Рикка поинтересовалась:
— А что, если ночь будет облачная? Ты не будешь знать куда плыть?
Вместо ответа Дракон вынул из-под туники небольшой мешочек, из которого извлек камень с ниткой.
— Посмотри, этот камень поворачивается сам по себе. И в самом деле, камень некоторое время колебался из стороны в сторону, затем остановился. Грань, на которой была нанесена метка, указывала в ту сторону, куда они плыли.
— Почему он двигается? — изумленно спросила Рикка.
— Никто этого не знает, но он всегда показывает на север. — Дракон бережно спрятал камешек в мешочек и убрал под тунику. — Если верить рассказанной мне истории, этот камень совершил путешествие издалека — из восточной страны, которая находится за Великой стеной. Эта стена такая длинная, что человеку потребуется больше ста дней, чтобы пройти вдоль нее. Камень выкрали из дворца могучего властителя, и он побывал во многих руках, прежде чем попал ко мне.
— Должно быть, он очень ценный. Викинг пожал плечами:
— По крайней мере, один человек считал, что камень стоит его жизни. — Увидев странное выражение на лице жены, он поспешил пояснить: — Камень этот подарил мне один византийский купец в благодарность за спасение ему жизни. У него не было сына, он собирался уйти из торговли и хотел, чтобы камень перешел к человеку, который будет его беречь и умело им пользоваться.
Устыдившись мыслей, которые пришли ей в голову, Рика потупила взор:
— Прошу прощения.
— За что? За то, что решила, что я взял камень силой? Ведь именно так поступают викинги?
Девушка почувствовала в голосе Дракона раздражение, за которое не могла его винить. И оказалась не готовой к вопросу, который он неожиданно задал:
— Почему ты не хотела выходить замуж за меня? Потому что я викинг?
Когда-то она задумывалась, спросит ли он ее об этом. Он был человеком сюрпризов, этот герой ее странного мира, и умел выжидать подходящего момента для вопроса.
— Это правда. Я не хотела выходить замуж за викинга.
— Из-за того, что слышала о нас?
— Нет, из-за того, что я видела.
Пришла его очередь удивиться.
— Мерсия находится в глубине страны, далеко от тех мест, куда совершают набеги.
— Вулскрофт находится поблизости от реки Темзы, которая заходит далеко в глубь страны. Датчане совершили набег по реке, когда я была ребенком.
Теперь Дракон вспомнил. Датчане захватили добрую половину королевства Мерсия, остальная часть была отдана Альфреду.
— Тот сон, который ты видела…
— Какой сон? Что ты знаешь об этом?
Ее внезапная тревога обострила интерес Дракона, но он постарался скрыть это.
— Только то, что тебе снились кошмары. Похоже, ты никак не можешь отделаться от них, но это случается время от времени с нами всеми.
— Да… должно быть.
— Тебе часто снятся датчане?
— Да нет… Это всего лишь воспоминание… о том времени, когда я была ребенком.
— Именно тогда пришли датчане?
Рикка кивнула, почувствовав спазм в горле. Разговор о подобных вещах воскрешал в памяти ужасные картины. Дракон положил ладонь на ее руку.
— Что случилось?
— Они поднялись вверх по течению. Сделали то, что они обычно делают. И ушли. Вот и все… А камень этот просто удивительный. Могу я его снова увидеть?
— Через некоторое время. Сколько лет тебе было?
— Около шести… Да, пять лет. — Пусть он перестанет касаться этой темы.
Дракон обнял жену за плечи и понимающе проговорил:
— Ты видела, как умирают люди.
Это был не вопрос. Он знал, что именно она могла видеть, что видели все те, кто пережил набег. Он безмолвно поблагодарил богов за то, что они пощадили ее.
— Погиб кто-то из дорогих тебе людей?
Она кивнула, лежа у него на плече, хотя сама не знала, как ее голова там оказалась.
— Моя подруга Элфлинн.
— Она была твоя ровесница?
Рикка снова кивнула. Ей было трудно дышать, она дрожала всем телом.
— Они перерезали ей горло. Она истекала кровью и умерла у меня на руках.
Он еще крепче прижал Рикку к себе и хриплым голосом спросил:
— Как тебе удалось спастись?
— Не знаю. Я никогда не думала об этом. Их было много вокруг, когда я бежала к ней… Они убивали, жгли… насиловали… Но как-то не обратили внимание на меня. Не знаю, почему я выжила. Она была лучше меня и добрее. Следовало бы погибнуть мне.
— Нет! — Он крепко прижал Рикку к себе, стал вытирать слезы, скатывающиеся на пепельно-бледные щеки. — Не говори так! Разве твоя вера не учит, что мы находимся в Божьих руках?
— Почему он создал этот мир боли?
— Это не так. Ты сама знаешь, что существует мир красоты и радости.
Она это знала, по крайней мере, сейчас, с того времени, как познакомились с Драконом.
— Я викинг, — с горечью сказал он, словно хотел изменить это, если бы мог.
— Я не думаю, что ты такой, как другие.
— Однако ты не хотела выходить за меня замуж.
— Это было раньше, когда ты был для меня безликим. Когда я слышала, как мой отец произносил тирады о кровожадных викингах и называл тебя самым кровавым.
— Это смешно. Если я и сражался, то только в целях самозащиты.
— Для Вулскрофта это ничего не значит. Он одержим с той ночи. — Подняв глаза, она встретилась с его взглядом и, набравшись мужества, добавила: — Он убежал в ту ночь… мой отец. Когда его люди больше всего нуждались в нем, он потребовал коня и сбежал. Он даже убил мальчишку-конюха.
— Ты совершенно не такая, как он.
Постепенно, пусть и медленно, у Рикки становилось теплее на душе.
— Я думаю, он с такой силой ненавидит викингов потому, что они показали ему, что он собой представляет.
— Забудь Вулскрофта, он навсегда ушел из твоей жизни. Взгляни сюда, на север. Завтра ты увидишь первые признаки жизни. Чайки и крачки прилетят поприветствовать нас, море изменит свой цвет, потому что там большая глубина, воздух запахнет сосной. Мы будем дома.
Дом. Она никогда его не знала. Дракон знал. И он представлял его настолько ярко, что ей показалось, будто и она почти видит его. Почти.
— Ты не прикасаешься ко мне. — Эти слова вырвались! неожиданно. Рикка закусила губу с такой силой, что выступила кровь.
— Не надо так, — почти умоляющим тоном попросил! Дракон, увидев алую капельку на губе. Он нежно прикоснулся своими губами к ее губам. — Я непременно это сделаю, — пообещал он, и Рикка, освободившись от его рук, скрылась в шатре.
Они причалили к суше во второй половине следующего дня. Рикке показалось, что земля появилась совершенно внезапно. Только что мир состоял из синевы, неба и моря — и вдруг сделался изумрудно-зеленым, с белыми и серыми пятнами. Контраст был поразительный. Как Дракон и обещал, над головами закружились птицы, как бы приветствуя прибытие кораблей. Матросы кидали им куски рыбы и смеялись, наблюдая за тем, как птицы бросались за ними, подхватывали у самой воды и снова взмывали в небо. Запах соли уступил сладостному аромату сочной земли и сосен.
Земля вырастала, становилась огромной, переставая быть плоской, и Рикка была не в силах сдержать восторга при виде проявляющегося ландшафта. Иззубренные скалистые вершины, на многих из которых лежал снег, несмотря на разгар лета, казалось, достают до неба. Кое-где вдоль черных склонов и в долинах можно было разглядеть золотистого цвета поля, зеленеющие пастбища и густой хвойный лес. Узкие фиорды, в которых блестела на солнце вода, вдавались глубоко в горы, как бы бросая им вызов. Это была, без сомнения, красивая и живописная страна.
Стоя рядом с Риккой на носу корабля, Дракон сказал:
— Владения моего брата расположены к востоку, за равниной Ейрен. Между нами, говоря, мы контролируем побережье напротив Ютландии. Уже много лет датчане не совершают сюда набегов. Они люди амбициозные, но в то же время и разумные. Они обнаружили, что торговля более выгодна, чем война. Союз между саксами и норвежцами еще больше утвердит их в этом мнении.
— Если бы датчане и в Англии извлекли те же уроки.
— Они извлекают. Альфред — очень хороший учитель.
Рикка улыбнулась, на что Дракон и рассчитывал, поскольку в душе уже ругал себя за то, что упомянул датчан. Без сомнения, то, чему она была свидетельницей в детстве, оставило в ее сердце глубокие рубцы. Однако раны, даже застарелые, способны заживать с течением времени и при должном лечении.
Его сердце радостно встрепенулось, когда протрубили рога со стороны сторожевых башен, приветствуя их прибытие. Они были уже достаточно близко от берега и могли видеть мужчин и женщин в полях и вдоль берега, которые махали им. Дракары по фиорду подплыли к причалам, и тогда последовала команда Дракона. В тот же момент опали паруса и поднялись весла, с которых падали блестящие струйки воды. Все три корабля замедлили ход и мягко причалили к каменной набережной.
Собравшаяся толпа бурно приветствовала команду, а еще пуще — возвращение своего ярла. Они громко кричали, стучали рукоятками мечей о шиты — мужчины и женщины, — топали ногами и выкрикивали приветствия, дети весело бегали и визжали, лаяли собаки, кукарекали петухи, царило всеобщее возбуждение.
А потом они заметили стоящую рядом с Драконом женщину.
Но ведь они должны были знать, зачем он уезжал в Англию, подумала Рикка, когда приветствия стихли. Они должны были понимать, что он привезет домой невесту. Или же надеялись, что произойдет нечто такое, что помешает его браку? Кое-что и в самом деле едва не помешало, но, даст Бог, они никогда не узнают об этом.
На набережной воцарилось молчание. Несколько сотен глаз устремились на нее, и Рикке показалось, что она не выдержит этого и не устоит. Однако женщина нашла в себе силы расправить плечи и поднять голову. В ней заговорила саксонская гордость.
Дракон нахмурился. Он знал, что его люди добрые, но осторожные. Знал, что они испытывали разноречивые чувства относительно саксонской невесты, несмотря на глубокое уважение к леди Кимбре, которую считали женщиной особой, уникальной.
Ему нужно было доказать им уникальность Рикки. Его взгляд упал на Слейпнира и Грэни, которых выгрузили с другого дракара. За этой операцией наблюдали с полдюжины конюхов, а все остальные держались от лошадей подальше. После недельного путешествия по морю, в течение которого у них лишь два раза была возможность размяться и освободиться от избытка энергии, лошади вели себя даже еще более буйно, чем обычно. Они били по земле копытами, вскидывали мощные головы.
— Хочешь поехать верхом? — спросил Дракон и, не дожидаясь ответа Рикки, он взял ее на руки и шагнул на набережную. Наблюдающая за ними толпа молча отпрянула назад. — Надеюсь, что хочешь, — продолжал он таким тоном, словно они были одни. — Ты кого предпочитаешь — Слейпнира или Грэни? Я знаю, ты обожаешь обоих.
— Да, — ответила Рикка. Она была рада нарушить тишину. — Они оба замечательны.
Он посмотрел на нее с улыбкой.
— А ездишь ты, я полагаю, не хуже меня. Достаточно будет остаться на одном из этих монстров, после того как их продержали несколько дней взаперти.
Рикка не замедлила с ответом:
— Я езжу верхом великолепно, и к тому же они никакие не монстры.
Его улыбка сделалась еще шире. Лошади слегка притихли при их приближении.
Дракон осторожно посадил Рикку на спину Грэни.
— Держись покрепче, — пробормотал он, — не позволяй ему забыть, что ты на нем.
Лицо Рикки осветилось радостной улыбкой. Рассеялось ощущение, что ее настороженно разглядывают и изучают. Похлопывая Грэни по холке и рассказывая ему о том, какой он удивительный и хороший — с чем, очевидно, этот большой ребенок был вполне согласен, — она не заметила перемены в настроении толпы. Молчаливое разглядывание уступило место шоку и удивлению. Ребенок показал на Рикку пальчиком, и мать, спохватившись, опустила ему руку. Взрослые мужчины невольно приоткрыли рты. Воины, которые полагали, что их ничем не удивишь, вытянули шеи, чтобы получше все разглядеть.
Дракон все это заметил, хотя Рикка продолжала оставаться в полном неведении. Она беззаботно ехала рядом с ним по набережной, а затем по дороге, которая вела к крепости, возвышающейся на холме. И лишь спустя некоторое время поняла, что толпа движется рядом с ними и количество людей все прибывает. И что молчание сменилось возбужденными восклицаниями.
Не зная, как на это реагировать, Рикка снова похлопала Грэни по холке и засмеялась, когда он попытался перейти в галоп.
— Пока еще рано, — увещевала она жеребца, одновременно искусно натягивая повод. — А вот скоро… — Она посмотрела на Дракона. — Ты позволишь, мой господин?
— Завтра мы поездим сколько душе угодно. — Вид у супруга был довольный и слегка удивленный.
— Я не понимаю, — сказала Рикка. — Твои люди были такие молчаливые, а сейчас…
Сейчас они выкрикивали приветствия, женщины одобрительно кивали, а мужчины даже бросали в воздух головные уборы. Дети бежали вместе с лошадьми.
Дракон расплылся в улыбке:
— Я не говорил тебе, что никто не ездит на этих лошадях, кроме меня?
— Никто? — переспросила она.
— Только я, — подтвердил ярл. — Некоторые мои воины пытались, но были сброшены. — Наклонившись к ней, он шепотом добавил: — Может, если бы они боялись высоты, то держались бы покрепче.
Рикка весело рассмеялась. Весело и удивленно. Она не могла до конца поверить, что он это сделал, хотя и должна была, зная, как по-доброму он к ней относился. Теперь его люди имели основание восхищаться ею — ведь она оказалась единственным человеком, кто способен ездить на этих лошадях. Рикка смотрела на улыбающиеся лица, понимая, что усилия Дракона увенчались успехом.
Мужчины, женщины и дети, которых она никогда раньше не видела и о которых думала как о врагах, приветствовали ее так, словно она была одной из них. Она могла разобрать лишь отдельные слова, но было ясно, что люди одобряют ее и желают ей всех благ. Рикка ощутила спазм в горле. Повернувшись к мужу, она убедилась, что он искренне горд супругой. Она импульсивно протянула ему руку. Он взял ее и поднес к губам. Толпа заревела от восторга.
Впервые в жизни Рикка почувствовала, что это такое — приехать домой.
Ей очень нравилось в Лансенде. Все, что она видела, разительно отличалось от Вулскрофта. Здесь были мощные каменные стены и высокие башни, но были также доброжелательные улыбчивые люди. Повсюду бегали и смеялись дети. Женщины махали руками и громко разговаривали. Мужчины видели это и не только не пресекали, но даже принимали участие в веселье.
Здесь не было жалких лачуг, к которым Рикка привыкла, город выглядел удивительно чистым и ухоженным. Повсюду на маленьких лужайках перед домами росли красивые цветы.
На холме чуть повыше города располагался огороженный стеной лагерь. Ворота его были открыты, охраняли их воины, которые присоединились к приветствиям, когда в них въезжали Дракон и Рикка. Лаяли собаки, бегая вокруг лошадей, кудахтали, разбегаясь, куры. В центре лагеря возвышалось большое деревянное здание, крытое черепицей, двери и окна которого украшала резьба. Рядом — несколько строений поменьше, в одном из них Рикка признала кухню. Чуть подальше находились домики, двери, и окна которых были аккуратно выкрашены и украшены затейливой резьбой.
В центре площади Дракон натянул повод и спешился. Подойдя к Рикке, он помог ей спуститься с коня. Она с улыбкой позволила ему это. Держа жену на руках, он поднялся по деревянной лестнице на галерею, которая шла вдоль стены. Отсюда, с большой высоты, открывался вид на город и порт, а также на золотистые поля и далее — туда, где окутанная туманной дымкой земля сливалась с морем.
— Лансенд, — с гордостью произнес Дракон. — Народ моей матери вышел отсюда. Люди занимались хозяйством и торговлей, если не вмешивалась война. Когда Вулфу и мне дано было увидеть свет, я пришел сюда. Здесь было лишь несколько разрушающихся строений да горстка людей, которые пытались как-то выжить. К счастью, это изменилось.
Оглядывая процветающее, живущее бурной жизнью поселение, Рикка вынуждена была задать вопрос: — Что стало причиной таких добрых перемен?
— Мир, — коротко ответил ярл. — Люди, которые чувствуют себя в безопасности, засевают поля, строят и ремонтируют дома, вкладывают средства в торговлю. Они больше не теснятся вокруг своих очагов в ожидании того момента, когда на них свалится беда. Другие, видя, что место привлекательное, тоже приходят сюда. Но вначале нужен мир. Когда будет мир, все будет под силу.
— А без него ничего не будет?
— Без него нет смысла что-либо делать. — Дракон улыбнулся извиняющейся улыбкой. — Прости меня, сейчас не время вспоминать прошлое. Пошли, еще много людей хотят встретиться с тобой.
Дракон явно преуменьшил их количество. В течение последующих нескольких часов Рикка была убеждена, что встретилась абсолютно со всеми жителями Лансенда. Ну, возможно, она пропустила одного-двух спящих младенцев, не более того. Молодые и старые, мужчины и женщины, крестьяне, торговцы, воины и ткачи по одному и группами приходили, чтобы посмотреть на жену ярла. Она улыбалась, приветливо кивала и пыталась что-то выразить по-норвежски с помощью тех слов, которые она ю тому времени усвоила. Это так по-доброму воспринималось людьми, что Рикка поклялась сделаться прилежной ученицей и овладеть языком.
Все люди буквально излучали дружелюбие, за исключением нескольких юных и очень симпатичных девушек, которые хмурились при виде Рикки и вздыхали, глядя на Дракона. Рикка сжала кулаки и испытала чувство гордости за то, что не причинила им физического вреда. Затем ей был представлен воин по имени Магнус.
— Мой старший лейтенант, — сказал Дракон, знакомя ее с мужчиной чуть моложе его самого, высоким и отлично сложенным. Мы с Магнусос знакомы с детства. Он поселился в Лансенде несколько лет назад.
Рикка слегка нахмурилась. Он показался ей знакомым, и она подумала, что могла видеть его раньше.
— Магнус жил в Эссексе, — пояснил Дракон. — Он содержал лошадей на пути домой.
Ну конечно, Эссекс, где он должен был сопровождать своего господина на свадьбу, но не был представлен невесте из-за… из-за необычного поворота событий.
Рикка улыбнулась, готовая любить человека, которому ее муж, по всей видимости, полностью доверял. Но внезапно в сознание ворвалась тревога. Объяснения этому не было. Магнус был, без сомнения, так же красив, как и Дракон. Выглядел весьма любезным и сердечным. Выглядел… Почему-то ей вспомнились: «Ничто не имеет значения, кроме правды».
А правда была… в чем?
Магнус учтиво наклонил голову и посмотрел на Рикку, демонстрируя свое восхищение:
— Миледи, добро пожаловать! Будет справедливо сказать, что ваше появление здесь вызвало всеобщее ликование.
Вот так, очень гладко. Что же в этом нехорошего? Он был просто политиком. И это означало, что он нелоялен.
— Я очень рада оказаться здесь. Я даже не могла себе представить подобного приема.
— В самом деле? Но вы должны были знать, как страстно мы хотим мира.
Только не он.
Стоп! У нее нет никаких причин думать так, нет оснований для внезапно возникших подозрений. Он был чрезвычайно приятный мужчина. Наверняка Дракон может отделить зерно от плевел. Если он доверяет Магнусу — а это явно так, — у нее нет повода считать иначе.
Кровь… огонь… боль…
Рикка на мгновение закрыла глаза, чтобы заставить себя успокоиться, отбросить ненужные мысли и позволить себе насладиться моментом.
— Что-то случилось? — озабоченно спросил Дракон. Нежность, прозвучавшая в его тоне, заставила ее почувствовать досаду на себя за то, что она не может по достоинству оценить и отпраздновать такое важное и редкое событие, как приезд домой.
— Ничего. — Рикка поспешила успокоить мужа: — Просто я немного устала.
— Я должен был сам догадаться. — Он подал знак, и толпа стала расходиться. Потом взял Рикку на руки, несмотря на ее протесты, и понес в сторону одного из домиков, который был побольше других и находился в некотором отдалении.
Внутри жилища пахло сосной. Окна были открыты, шторы из промасленной ткани подняты, и ставни распахнуты. Пол покрывал мат из тростника. На столе, расположенном у окна, стояли свежие цветы. Кровать, очень массивная, с изголовьем, украшенным резьбой, застлана свежими простынями. Полдюжины сундуков также украшала резьба. Железные жаровни отделаны извилистыми узорами, как и стеклянные сосуды на полках возле стола. Все было красиво.
Рикке, которая знала лишь грубую неотесанность Вулскрофта, было не под силу все сразу разглядеть и оценить. Ей и в голову не могло прийти, что она снова когда-либо окажется в таком симпатичном месте, сопоставимом с охотничьим домиком близ Хоукфорта. По оружию и знаменам, украшавшим стены, было ясно, что это дом мужчины. И еще Рикка увидела нечто такое, от чего в удивлении широко раскрыла глаза.
На столе лежала книга. Рикка узнала ее сразу же, хотя никогда не видела ничего подобного. Книга была заключена в большой красивый деревянный футляр. У девушки зачесались руки — так ей хотелось дотронуться до нее.
Весь день моряки сидели на веслах, Дракон также не пропускал своей очереди. Ночью он присоединялся в шатре к Рикке, но позволял себе лишь обнимать ее, не более того. Когда он был свободен от гребли, то обучал ее норвежскому языку.
— Многие из моих людей говорят по-саксонски, — сказал он, — а также на других языках благодаря тому, что занимаются торговлей. Они будут рады, если ты выучишь наш язык.
Рикка с готовностью согласилась. Она оказалась способной ученицей. К концу недели девушка уже могла строить простые фразы.
На шестой день они оставили берег позади и вышли в открытое море.
— Это Вик, — пояснил Рикке Дракон. — Пролив, который находится между Ютландией и северными землями, в том числе и нашей. От него мы и получили свое имя — викинги. Когда снова увидим сушу — считай, мы уже дома.
Та же мысль, похоже, появилась и в головах его людей, ибо они еще энергичнее налегли на весла. Ветер был попутный, и корабли шли быстро. Дракон сверял курс по солнцу, а ночью — по Полярной звезде.
Наблюдая за ним, Рикка поинтересовалась:
— А что, если ночь будет облачная? Ты не будешь знать куда плыть?
Вместо ответа Дракон вынул из-под туники небольшой мешочек, из которого извлек камень с ниткой.
— Посмотри, этот камень поворачивается сам по себе. И в самом деле, камень некоторое время колебался из стороны в сторону, затем остановился. Грань, на которой была нанесена метка, указывала в ту сторону, куда они плыли.
— Почему он двигается? — изумленно спросила Рикка.
— Никто этого не знает, но он всегда показывает на север. — Дракон бережно спрятал камешек в мешочек и убрал под тунику. — Если верить рассказанной мне истории, этот камень совершил путешествие издалека — из восточной страны, которая находится за Великой стеной. Эта стена такая длинная, что человеку потребуется больше ста дней, чтобы пройти вдоль нее. Камень выкрали из дворца могучего властителя, и он побывал во многих руках, прежде чем попал ко мне.
— Должно быть, он очень ценный. Викинг пожал плечами:
— По крайней мере, один человек считал, что камень стоит его жизни. — Увидев странное выражение на лице жены, он поспешил пояснить: — Камень этот подарил мне один византийский купец в благодарность за спасение ему жизни. У него не было сына, он собирался уйти из торговли и хотел, чтобы камень перешел к человеку, который будет его беречь и умело им пользоваться.
Устыдившись мыслей, которые пришли ей в голову, Рика потупила взор:
— Прошу прощения.
— За что? За то, что решила, что я взял камень силой? Ведь именно так поступают викинги?
Девушка почувствовала в голосе Дракона раздражение, за которое не могла его винить. И оказалась не готовой к вопросу, который он неожиданно задал:
— Почему ты не хотела выходить замуж за меня? Потому что я викинг?
Когда-то она задумывалась, спросит ли он ее об этом. Он был человеком сюрпризов, этот герой ее странного мира, и умел выжидать подходящего момента для вопроса.
— Это правда. Я не хотела выходить замуж за викинга.
— Из-за того, что слышала о нас?
— Нет, из-за того, что я видела.
Пришла его очередь удивиться.
— Мерсия находится в глубине страны, далеко от тех мест, куда совершают набеги.
— Вулскрофт находится поблизости от реки Темзы, которая заходит далеко в глубь страны. Датчане совершили набег по реке, когда я была ребенком.
Теперь Дракон вспомнил. Датчане захватили добрую половину королевства Мерсия, остальная часть была отдана Альфреду.
— Тот сон, который ты видела…
— Какой сон? Что ты знаешь об этом?
Ее внезапная тревога обострила интерес Дракона, но он постарался скрыть это.
— Только то, что тебе снились кошмары. Похоже, ты никак не можешь отделаться от них, но это случается время от времени с нами всеми.
— Да… должно быть.
— Тебе часто снятся датчане?
— Да нет… Это всего лишь воспоминание… о том времени, когда я была ребенком.
— Именно тогда пришли датчане?
Рикка кивнула, почувствовав спазм в горле. Разговор о подобных вещах воскрешал в памяти ужасные картины. Дракон положил ладонь на ее руку.
— Что случилось?
— Они поднялись вверх по течению. Сделали то, что они обычно делают. И ушли. Вот и все… А камень этот просто удивительный. Могу я его снова увидеть?
— Через некоторое время. Сколько лет тебе было?
— Около шести… Да, пять лет. — Пусть он перестанет касаться этой темы.
Дракон обнял жену за плечи и понимающе проговорил:
— Ты видела, как умирают люди.
Это был не вопрос. Он знал, что именно она могла видеть, что видели все те, кто пережил набег. Он безмолвно поблагодарил богов за то, что они пощадили ее.
— Погиб кто-то из дорогих тебе людей?
Она кивнула, лежа у него на плече, хотя сама не знала, как ее голова там оказалась.
— Моя подруга Элфлинн.
— Она была твоя ровесница?
Рикка снова кивнула. Ей было трудно дышать, она дрожала всем телом.
— Они перерезали ей горло. Она истекала кровью и умерла у меня на руках.
Он еще крепче прижал Рикку к себе и хриплым голосом спросил:
— Как тебе удалось спастись?
— Не знаю. Я никогда не думала об этом. Их было много вокруг, когда я бежала к ней… Они убивали, жгли… насиловали… Но как-то не обратили внимание на меня. Не знаю, почему я выжила. Она была лучше меня и добрее. Следовало бы погибнуть мне.
— Нет! — Он крепко прижал Рикку к себе, стал вытирать слезы, скатывающиеся на пепельно-бледные щеки. — Не говори так! Разве твоя вера не учит, что мы находимся в Божьих руках?
— Почему он создал этот мир боли?
— Это не так. Ты сама знаешь, что существует мир красоты и радости.
Она это знала, по крайней мере, сейчас, с того времени, как познакомились с Драконом.
— Я викинг, — с горечью сказал он, словно хотел изменить это, если бы мог.
— Я не думаю, что ты такой, как другие.
— Однако ты не хотела выходить за меня замуж.
— Это было раньше, когда ты был для меня безликим. Когда я слышала, как мой отец произносил тирады о кровожадных викингах и называл тебя самым кровавым.
— Это смешно. Если я и сражался, то только в целях самозащиты.
— Для Вулскрофта это ничего не значит. Он одержим с той ночи. — Подняв глаза, она встретилась с его взглядом и, набравшись мужества, добавила: — Он убежал в ту ночь… мой отец. Когда его люди больше всего нуждались в нем, он потребовал коня и сбежал. Он даже убил мальчишку-конюха.
— Ты совершенно не такая, как он.
Постепенно, пусть и медленно, у Рикки становилось теплее на душе.
— Я думаю, он с такой силой ненавидит викингов потому, что они показали ему, что он собой представляет.
— Забудь Вулскрофта, он навсегда ушел из твоей жизни. Взгляни сюда, на север. Завтра ты увидишь первые признаки жизни. Чайки и крачки прилетят поприветствовать нас, море изменит свой цвет, потому что там большая глубина, воздух запахнет сосной. Мы будем дома.
Дом. Она никогда его не знала. Дракон знал. И он представлял его настолько ярко, что ей показалось, будто и она почти видит его. Почти.
— Ты не прикасаешься ко мне. — Эти слова вырвались! неожиданно. Рикка закусила губу с такой силой, что выступила кровь.
— Не надо так, — почти умоляющим тоном попросил! Дракон, увидев алую капельку на губе. Он нежно прикоснулся своими губами к ее губам. — Я непременно это сделаю, — пообещал он, и Рикка, освободившись от его рук, скрылась в шатре.
Они причалили к суше во второй половине следующего дня. Рикке показалось, что земля появилась совершенно внезапно. Только что мир состоял из синевы, неба и моря — и вдруг сделался изумрудно-зеленым, с белыми и серыми пятнами. Контраст был поразительный. Как Дракон и обещал, над головами закружились птицы, как бы приветствуя прибытие кораблей. Матросы кидали им куски рыбы и смеялись, наблюдая за тем, как птицы бросались за ними, подхватывали у самой воды и снова взмывали в небо. Запах соли уступил сладостному аромату сочной земли и сосен.
Земля вырастала, становилась огромной, переставая быть плоской, и Рикка была не в силах сдержать восторга при виде проявляющегося ландшафта. Иззубренные скалистые вершины, на многих из которых лежал снег, несмотря на разгар лета, казалось, достают до неба. Кое-где вдоль черных склонов и в долинах можно было разглядеть золотистого цвета поля, зеленеющие пастбища и густой хвойный лес. Узкие фиорды, в которых блестела на солнце вода, вдавались глубоко в горы, как бы бросая им вызов. Это была, без сомнения, красивая и живописная страна.
Стоя рядом с Риккой на носу корабля, Дракон сказал:
— Владения моего брата расположены к востоку, за равниной Ейрен. Между нами, говоря, мы контролируем побережье напротив Ютландии. Уже много лет датчане не совершают сюда набегов. Они люди амбициозные, но в то же время и разумные. Они обнаружили, что торговля более выгодна, чем война. Союз между саксами и норвежцами еще больше утвердит их в этом мнении.
— Если бы датчане и в Англии извлекли те же уроки.
— Они извлекают. Альфред — очень хороший учитель.
Рикка улыбнулась, на что Дракон и рассчитывал, поскольку в душе уже ругал себя за то, что упомянул датчан. Без сомнения, то, чему она была свидетельницей в детстве, оставило в ее сердце глубокие рубцы. Однако раны, даже застарелые, способны заживать с течением времени и при должном лечении.
Его сердце радостно встрепенулось, когда протрубили рога со стороны сторожевых башен, приветствуя их прибытие. Они были уже достаточно близко от берега и могли видеть мужчин и женщин в полях и вдоль берега, которые махали им. Дракары по фиорду подплыли к причалам, и тогда последовала команда Дракона. В тот же момент опали паруса и поднялись весла, с которых падали блестящие струйки воды. Все три корабля замедлили ход и мягко причалили к каменной набережной.
Собравшаяся толпа бурно приветствовала команду, а еще пуще — возвращение своего ярла. Они громко кричали, стучали рукоятками мечей о шиты — мужчины и женщины, — топали ногами и выкрикивали приветствия, дети весело бегали и визжали, лаяли собаки, кукарекали петухи, царило всеобщее возбуждение.
А потом они заметили стоящую рядом с Драконом женщину.
Но ведь они должны были знать, зачем он уезжал в Англию, подумала Рикка, когда приветствия стихли. Они должны были понимать, что он привезет домой невесту. Или же надеялись, что произойдет нечто такое, что помешает его браку? Кое-что и в самом деле едва не помешало, но, даст Бог, они никогда не узнают об этом.
На набережной воцарилось молчание. Несколько сотен глаз устремились на нее, и Рикке показалось, что она не выдержит этого и не устоит. Однако женщина нашла в себе силы расправить плечи и поднять голову. В ней заговорила саксонская гордость.
Дракон нахмурился. Он знал, что его люди добрые, но осторожные. Знал, что они испытывали разноречивые чувства относительно саксонской невесты, несмотря на глубокое уважение к леди Кимбре, которую считали женщиной особой, уникальной.
Ему нужно было доказать им уникальность Рикки. Его взгляд упал на Слейпнира и Грэни, которых выгрузили с другого дракара. За этой операцией наблюдали с полдюжины конюхов, а все остальные держались от лошадей подальше. После недельного путешествия по морю, в течение которого у них лишь два раза была возможность размяться и освободиться от избытка энергии, лошади вели себя даже еще более буйно, чем обычно. Они били по земле копытами, вскидывали мощные головы.
— Хочешь поехать верхом? — спросил Дракон и, не дожидаясь ответа Рикки, он взял ее на руки и шагнул на набережную. Наблюдающая за ними толпа молча отпрянула назад. — Надеюсь, что хочешь, — продолжал он таким тоном, словно они были одни. — Ты кого предпочитаешь — Слейпнира или Грэни? Я знаю, ты обожаешь обоих.
— Да, — ответила Рикка. Она была рада нарушить тишину. — Они оба замечательны.
Он посмотрел на нее с улыбкой.
— А ездишь ты, я полагаю, не хуже меня. Достаточно будет остаться на одном из этих монстров, после того как их продержали несколько дней взаперти.
Рикка не замедлила с ответом:
— Я езжу верхом великолепно, и к тому же они никакие не монстры.
Его улыбка сделалась еще шире. Лошади слегка притихли при их приближении.
Дракон осторожно посадил Рикку на спину Грэни.
— Держись покрепче, — пробормотал он, — не позволяй ему забыть, что ты на нем.
Лицо Рикки осветилось радостной улыбкой. Рассеялось ощущение, что ее настороженно разглядывают и изучают. Похлопывая Грэни по холке и рассказывая ему о том, какой он удивительный и хороший — с чем, очевидно, этот большой ребенок был вполне согласен, — она не заметила перемены в настроении толпы. Молчаливое разглядывание уступило место шоку и удивлению. Ребенок показал на Рикку пальчиком, и мать, спохватившись, опустила ему руку. Взрослые мужчины невольно приоткрыли рты. Воины, которые полагали, что их ничем не удивишь, вытянули шеи, чтобы получше все разглядеть.
Дракон все это заметил, хотя Рикка продолжала оставаться в полном неведении. Она беззаботно ехала рядом с ним по набережной, а затем по дороге, которая вела к крепости, возвышающейся на холме. И лишь спустя некоторое время поняла, что толпа движется рядом с ними и количество людей все прибывает. И что молчание сменилось возбужденными восклицаниями.
Не зная, как на это реагировать, Рикка снова похлопала Грэни по холке и засмеялась, когда он попытался перейти в галоп.
— Пока еще рано, — увещевала она жеребца, одновременно искусно натягивая повод. — А вот скоро… — Она посмотрела на Дракона. — Ты позволишь, мой господин?
— Завтра мы поездим сколько душе угодно. — Вид у супруга был довольный и слегка удивленный.
— Я не понимаю, — сказала Рикка. — Твои люди были такие молчаливые, а сейчас…
Сейчас они выкрикивали приветствия, женщины одобрительно кивали, а мужчины даже бросали в воздух головные уборы. Дети бежали вместе с лошадьми.
Дракон расплылся в улыбке:
— Я не говорил тебе, что никто не ездит на этих лошадях, кроме меня?
— Никто? — переспросила она.
— Только я, — подтвердил ярл. — Некоторые мои воины пытались, но были сброшены. — Наклонившись к ней, он шепотом добавил: — Может, если бы они боялись высоты, то держались бы покрепче.
Рикка весело рассмеялась. Весело и удивленно. Она не могла до конца поверить, что он это сделал, хотя и должна была, зная, как по-доброму он к ней относился. Теперь его люди имели основание восхищаться ею — ведь она оказалась единственным человеком, кто способен ездить на этих лошадях. Рикка смотрела на улыбающиеся лица, понимая, что усилия Дракона увенчались успехом.
Мужчины, женщины и дети, которых она никогда раньше не видела и о которых думала как о врагах, приветствовали ее так, словно она была одной из них. Она могла разобрать лишь отдельные слова, но было ясно, что люди одобряют ее и желают ей всех благ. Рикка ощутила спазм в горле. Повернувшись к мужу, она убедилась, что он искренне горд супругой. Она импульсивно протянула ему руку. Он взял ее и поднес к губам. Толпа заревела от восторга.
Впервые в жизни Рикка почувствовала, что это такое — приехать домой.
Ей очень нравилось в Лансенде. Все, что она видела, разительно отличалось от Вулскрофта. Здесь были мощные каменные стены и высокие башни, но были также доброжелательные улыбчивые люди. Повсюду бегали и смеялись дети. Женщины махали руками и громко разговаривали. Мужчины видели это и не только не пресекали, но даже принимали участие в веселье.
Здесь не было жалких лачуг, к которым Рикка привыкла, город выглядел удивительно чистым и ухоженным. Повсюду на маленьких лужайках перед домами росли красивые цветы.
На холме чуть повыше города располагался огороженный стеной лагерь. Ворота его были открыты, охраняли их воины, которые присоединились к приветствиям, когда в них въезжали Дракон и Рикка. Лаяли собаки, бегая вокруг лошадей, кудахтали, разбегаясь, куры. В центре лагеря возвышалось большое деревянное здание, крытое черепицей, двери и окна которого украшала резьба. Рядом — несколько строений поменьше, в одном из них Рикка признала кухню. Чуть подальше находились домики, двери, и окна которых были аккуратно выкрашены и украшены затейливой резьбой.
В центре площади Дракон натянул повод и спешился. Подойдя к Рикке, он помог ей спуститься с коня. Она с улыбкой позволила ему это. Держа жену на руках, он поднялся по деревянной лестнице на галерею, которая шла вдоль стены. Отсюда, с большой высоты, открывался вид на город и порт, а также на золотистые поля и далее — туда, где окутанная туманной дымкой земля сливалась с морем.
— Лансенд, — с гордостью произнес Дракон. — Народ моей матери вышел отсюда. Люди занимались хозяйством и торговлей, если не вмешивалась война. Когда Вулфу и мне дано было увидеть свет, я пришел сюда. Здесь было лишь несколько разрушающихся строений да горстка людей, которые пытались как-то выжить. К счастью, это изменилось.
Оглядывая процветающее, живущее бурной жизнью поселение, Рикка вынуждена была задать вопрос: — Что стало причиной таких добрых перемен?
— Мир, — коротко ответил ярл. — Люди, которые чувствуют себя в безопасности, засевают поля, строят и ремонтируют дома, вкладывают средства в торговлю. Они больше не теснятся вокруг своих очагов в ожидании того момента, когда на них свалится беда. Другие, видя, что место привлекательное, тоже приходят сюда. Но вначале нужен мир. Когда будет мир, все будет под силу.
— А без него ничего не будет?
— Без него нет смысла что-либо делать. — Дракон улыбнулся извиняющейся улыбкой. — Прости меня, сейчас не время вспоминать прошлое. Пошли, еще много людей хотят встретиться с тобой.
Дракон явно преуменьшил их количество. В течение последующих нескольких часов Рикка была убеждена, что встретилась абсолютно со всеми жителями Лансенда. Ну, возможно, она пропустила одного-двух спящих младенцев, не более того. Молодые и старые, мужчины и женщины, крестьяне, торговцы, воины и ткачи по одному и группами приходили, чтобы посмотреть на жену ярла. Она улыбалась, приветливо кивала и пыталась что-то выразить по-норвежски с помощью тех слов, которые она ю тому времени усвоила. Это так по-доброму воспринималось людьми, что Рикка поклялась сделаться прилежной ученицей и овладеть языком.
Все люди буквально излучали дружелюбие, за исключением нескольких юных и очень симпатичных девушек, которые хмурились при виде Рикки и вздыхали, глядя на Дракона. Рикка сжала кулаки и испытала чувство гордости за то, что не причинила им физического вреда. Затем ей был представлен воин по имени Магнус.
— Мой старший лейтенант, — сказал Дракон, знакомя ее с мужчиной чуть моложе его самого, высоким и отлично сложенным. Мы с Магнусос знакомы с детства. Он поселился в Лансенде несколько лет назад.
Рикка слегка нахмурилась. Он показался ей знакомым, и она подумала, что могла видеть его раньше.
— Магнус жил в Эссексе, — пояснил Дракон. — Он содержал лошадей на пути домой.
Ну конечно, Эссекс, где он должен был сопровождать своего господина на свадьбу, но не был представлен невесте из-за… из-за необычного поворота событий.
Рикка улыбнулась, готовая любить человека, которому ее муж, по всей видимости, полностью доверял. Но внезапно в сознание ворвалась тревога. Объяснения этому не было. Магнус был, без сомнения, так же красив, как и Дракон. Выглядел весьма любезным и сердечным. Выглядел… Почему-то ей вспомнились: «Ничто не имеет значения, кроме правды».
А правда была… в чем?
Магнус учтиво наклонил голову и посмотрел на Рикку, демонстрируя свое восхищение:
— Миледи, добро пожаловать! Будет справедливо сказать, что ваше появление здесь вызвало всеобщее ликование.
Вот так, очень гладко. Что же в этом нехорошего? Он был просто политиком. И это означало, что он нелоялен.
— Я очень рада оказаться здесь. Я даже не могла себе представить подобного приема.
— В самом деле? Но вы должны были знать, как страстно мы хотим мира.
Только не он.
Стоп! У нее нет никаких причин думать так, нет оснований для внезапно возникших подозрений. Он был чрезвычайно приятный мужчина. Наверняка Дракон может отделить зерно от плевел. Если он доверяет Магнусу — а это явно так, — у нее нет повода считать иначе.
Кровь… огонь… боль…
Рикка на мгновение закрыла глаза, чтобы заставить себя успокоиться, отбросить ненужные мысли и позволить себе насладиться моментом.
— Что-то случилось? — озабоченно спросил Дракон. Нежность, прозвучавшая в его тоне, заставила ее почувствовать досаду на себя за то, что она не может по достоинству оценить и отпраздновать такое важное и редкое событие, как приезд домой.
— Ничего. — Рикка поспешила успокоить мужа: — Просто я немного устала.
— Я должен был сам догадаться. — Он подал знак, и толпа стала расходиться. Потом взял Рикку на руки, несмотря на ее протесты, и понес в сторону одного из домиков, который был побольше других и находился в некотором отдалении.
Внутри жилища пахло сосной. Окна были открыты, шторы из промасленной ткани подняты, и ставни распахнуты. Пол покрывал мат из тростника. На столе, расположенном у окна, стояли свежие цветы. Кровать, очень массивная, с изголовьем, украшенным резьбой, застлана свежими простынями. Полдюжины сундуков также украшала резьба. Железные жаровни отделаны извилистыми узорами, как и стеклянные сосуды на полках возле стола. Все было красиво.
Рикке, которая знала лишь грубую неотесанность Вулскрофта, было не под силу все сразу разглядеть и оценить. Ей и в голову не могло прийти, что она снова когда-либо окажется в таком симпатичном месте, сопоставимом с охотничьим домиком близ Хоукфорта. По оружию и знаменам, украшавшим стены, было ясно, что это дом мужчины. И еще Рикка увидела нечто такое, от чего в удивлении широко раскрыла глаза.
На столе лежала книга. Рикка узнала ее сразу же, хотя никогда не видела ничего подобного. Книга была заключена в большой красивый деревянный футляр. У девушки зачесались руки — так ей хотелось дотронуться до нее.