Литтон Джози. Вернись ко мне

   — Олаф, господин. — Голос его слегка дрожал, но говорил он отчетливо.
   — Из какой семьи?
   — Из семьи Рапарсон из Хидеби.
   Дракон медленно кивнул. Парень из крупного торгового центра в Ютландии, стало быть, датчанин, из уважаемого дома. Осторожность необходима, когда судишь любого человека, но здесь нужно быть вдвойне осторожным.
   — Как ты оказался на корабле капитана Тригива? Купец хотел, было ответить, но ярл жестом велел ему молчать.
   — До вас дойдет очередь, капитан Тригив. Сейчас его очередь говорить.
   Однако парнишка колебался. Лицо его вспыхнуло. С явной неохотой он сказал:
   — Мне нужно было на некоторое время уехать из Хидеби. Капитан Тригив согласился провезти меня в обмен на мою работу.
   — Понятно… А ты считаешь разумным убегать из дома?
   Олаф стал жевать нижнюю губу. Купца, казалось, распирало от желания высказаться. Однако суровый взгляд викинга удержал его.
   Наконец парнишка сказал:
   — Я был недоволен своим отцом, и он сказал, чтобы я убирался с его глаз.
   — Суровые слова, — заметил Дракон. — И чем ты их заслужил?
   — Я не пожелал жениться на женщине, которую он выбрал мне.
   Совсем недавно Дракон сам соприкоснулся с подобной проблемой и поэтому слегка удивился, однако тут же постарался скрыть свое удивление.
   — Благочестивый сын повинуется отцу.
   — Я вполне благочестивый! — воскликнул Олаф. — Но есть же пределы! Должны быть! — Он огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у толпы. Однако увидел лишь серьезные, напряженные лица и в отчаянии выпалил: — Леди на двадцать лет старше меня, трижды овдовела, но она очень богата. Так можно меня судить за то, что я хочу иметь жену, которая принесет к моему очагу не только деньги?
   — И к твоей постели! — выкрикнул кто-то из толпы, и все засмеялись. Олаф вздрогнул и выдавил неуверенную, вымученную улыбку.
   — Довольно! — сказал Дракон. — Мы здесь собрались не для того, чтобы заниматься твоими брачными проблемами. Мы должны выяснить, действительно ли ты взял пропавший кубок, как утверждает капитан Тригив.
   — Я это знаю, господин! — воскликнул купец, не в силах более сдерживать эмоции. Он направил толстый, палец на несчастного Олафа. — Я взял его на борт лишь из жалости, от души сочувствуя ему. Я предоставил ему шанс исправиться, а может, суметь разбогатеть. И чем же он мне отплатил? Он украл самую дорогую вещь, которая стоит целого дракара!
   — В таком случае, — сухо сказал Дракон, — это должен быть огромный кубок или, по крайней мере, весьма тяжелый. Где, по-твоему, он мог его спрятать?
   — Этого я не знаю, господин. Мы причалили несколько часов назад, и все это время я был занят делами. У него было много возможностей унести кубок с судна и спрятать его где-нибудь в Лансенде.
   — Очень серьезное обвинение, капитан Тригив. Это может означать, что здесь, в моем городе, кто-то вступил в сговор с вором.
   Спохватившись, что с его стороны не слишком разумно наносить подобную обиду столь могущественному господину, купец попытался сгладить ситуацию:
   — Здесь ходит много разных людей. Я подозревал, что мальчишке помог кто-нибудь из приехавших. — Когда ты видел кубок в последний раз?
   — Когда его упаковывали в деревянный ящик, чтобы уберечь от повреждений во время путешествия.
   — Где его хранили?
   — В моем личном помещении, но во время сутолоки при разгрузке туда мог войти любой человек.
   Дракон приподнял бровь.
   — Помещение не было заперто?
   — Оно было заперто, но замок взломали. — Тригив бросил свирепый взгляд на парнишку. — Я думаю, что он воспользовался молотком.
   — Значит, он сломал замок, взял кубок, спрятал его где-то у себя, затем сошел с ним с корабля и передал кубок своему подельнику.
   — Именно! — воскликнул купец. — Господин, пока мы тут говорим, кубок может быть вывезен из Лансенда, и его нельзя будет вообще найти! Подвергните вора пыткам, пусть он откушает огня и стали! После этого он скажет, где находится вещь!
   Олаф побледнел, но даже угроза пыток не вынудила его опустить голову. Рикка обратила на это внимание, поскольку это лишний раз подтверждало то, что она уже знала. Она протиснулась вперед, готовая вмешаться сразу же, как только понадобится.
   Однако Дракон, похоже, не спешил соглашаться с предложением купца. Он спросил:
   — А откуда он мог знать о существовании кубка? Ты открыто говорил о нем?
   — Н-ну… нет, конечно… Но, должно быть, он каким-то образом пронюхал о грузе. Он мог услышать о нем в Хидеби. Вероятно, по этой причине он и обратился ко мне.
   — Кто-нибудь из твоих людей исчез? Тригив энергично покачал головой.
   — Все они достойные люди, я их давно знаю. Никто из них не может иметь к этому никакого отношения.
   Дракон медленно кивнул, после чего обратился к парнишке:
   — Олаф Ранарсон, ты слышал выдвинутые против тебя обвинения. Ты все еще продолжаешь утверждать, что невиновен?
   — Да, господин! Я ничего не знал о кубке и не сходил на берег после того, как мы причалили. Я только помогал при разгрузке и никуда не ходил дальше набережной.
   — Значит, ты передал кубок кому-нибудь именно там, — настаивал Тригив.
   Ярл поднял руку.
   — Довольно! — Он окинул взглядом собравшихся в зале людей. — Может кто-то дать свидетельства по этому вопросу?
   Никто не пожелал высказаться, и Дракон сказал:
   — Похоже, никто не видел этого мальчишку поблизости от твоего помещения, капитан Тригив, тем более никто не видел, чтобы он передавал кому-нибудь кубок. Если не было никаких свидетелей, то почему ты решил, что он виновен?
   — Да из-за его манер, господин! Этот высокомерный щенок считает себя выше честного рабочего человека и…
   — Это неправда! — воскликнул Олаф, впервые за все это время, нарушив процедуру дознания. — Никто не может сказать, что я не выполнял свою работу или ставил себя выше Других. Я делал все, что от меня требовалось, и ни от какой работы не увиливал. — Похоже, его здорово обидели слова о том, что он способен себя вести таким образом.
   На сей раз несколько человек в толпе закивали. Видя это, Тригив снова не сдержался:
   — От него отец отрекся! Его родной отец! Я был глупец, что доверился этому человеку, но можно ли меня обвинить за то, что я хотел помочь мальчишке! Разве мог я предвидеть, что пригрел гадюку на своей груди? — Купец повернулся лицом к толпе и обратился к собравшимся: — Как можно верить человеку, который нарушает волю отца? Который позорит свою семью? Которого уважаемые люди изгоняют из своей среды, бросают, словно волка, на волю волн?
   Кажется, эти слова тоже произвели определенный эффект, потому что опять несколько человек закивали головой. Но не на Дракона, который смотрел на полнотелого купца с иронической улыбкой.
   — Капитан Тригив, меня, а также моего брата, который сейчас носит имя волка, также швырнули на волю волн. Это имя он получил не при рождении. Тем не менее, мы оба стали настоящими людьми, не потерялись в этом мире.
   — С вами другое дело, господин! То была не ваша вина. А этот мальчишка уже проклят и теперь стал вором!
   — А в этом еще надо убедиться, капитан Тригив. Пока я не слышал ни одного свидетельства против него.
   Стоявшая в тени колонны Рикка испытала некоторое облегчение, хотя она пока не представляла, как ее муж разрешит это дело.
   — Подвергните его пыткам, господин! Заставьте его сказать правду!
   В толпе послышался шум, похоже, люди считали подобное решение справедливым. В конце концов, такова традиция. Во всем мире люди подвергали пыткам других людей, чтобы добиться от них правды.
   Но опять-таки не Дракон, который спокойно сказал:
   — Человек может все сказать, если его обречь на боль.
   — Только не я! — воскликнул Олаф. Он был бледен, однако голову держал прямо и гордо, как подобает настоящему воину. — Я не спасую! Я не причастен к этому делу и буду повторять это, что бы вы со мной ни делали!
   — Поглядите, как он хвастается, господин! — сказал Тригив. — Посмотрите, какого он высокого мнения о себе, хотя должен мучиться от сознания собственной вины за то, что причинил семье. Честное слово, господин, Ранар из Хидеби поблагодарит вас за то, что вы избавите его от такого недостойного сына.
   — Я знаю Ранара из Хидеби, — сказал Дракон. Он не повысил при этом голоса, однако слова ярла долетали до всех собравшихся в зале. — Он суровый человек, это верно, и не потерпит, чтобы его злили. Однако он отнюдь не чудовище. Если умрет его сын, Ранар будет его оплакивать.
   Эти слова, похоже, потрясли Олафа. Казалось, в нем борются надежда и тоска. Впервые за все время он опустил голову. Рикка успела заметить слезы в глазах парнишки.
   И это побудило ее шагнуть вперед. Ее появление вызвало удивлению всех присутствующих. Тем не менее, она проигнорировала это и быстро подошла к мужу. Прежде чем он успел что-либо сказать, она наклонилась и шепнула:
   — Я понимаю, что вмешиваюсь в твои дела, и приношу извинения, но я должна поговорить с тобой.
   Скрывая удивление, Дракон спокойно сказал:
   — Леди, я занят. Решается вопрос о человеческой жизни.
   — Именно об этом я и хотела бы поговорить. Пожалуйста, выслушай.
   В ее голосе слышалась такая настойчивая просьба, что ярл не нашел сил отказать.
   — Я вернусь очень скоро, — сказал он собравшимся, поднялся и, взяв жену под руку, покинул зал.
   Пройдя на кухню, которая была пуста, он обратился к жене:
   — Только побыстрее. У тебя есть какие-то свидетельства по этому делу?
   — Да, есть. Тригив лжет.
   — Ты что-то видела и поэтому подошла ко мне?
   — Нет, я не видела, но точно знаю. — Моля Бога, чтобы муж понял, Рикка заговорила: — Дракон, мы говорили о доверии. Сейчас я должна сообщить тебе самый сокровенный мой секрет. Я рассказала о нем только одному человеку — Кимбре. — Видя удивленный взгляд мужа, Рикка пояснила: — И то лишь потому, что она об этом сама догадалась — она чувствует то, что чувствую я.
   Рикка подождала реакции Дракона. Знает ли он о ее даре? Ярл лишь согласно кивнул.
   — И что же она почувствовала?
   Торопясь, чтобы не передумать, Рикка ответила: Правду. Она чувствует ее благодаря моему дару. А я могу определять, правдивы ли слова того или иного человека.
   Дракон устремил на жену долгий внимательный взгляд.
   — Я никогда не слышал о подобной вещи.
   А ведь он знал множество историй со всего света.
   — Может быть, таких, как я, больше нет, я не знаю. Если это вызывает у тебя неудовольствие, я весьма сожалею, но измениться не могу. Не могу перестать знать, правда, что-либо или нет. Как не могу перестать дышать.
   — Давай на момент согласимся, что ты действительно права и можешь определить, кто говорит правду и кто лжет. Ты утверждаешь, что Тригив лжет? А если конкретнее?
   — О кубке он не лжет. Кубок действительно существует, и Тригив привез его с. собой. Однако он лжет во всем остальном. Он не подозревает Олафа и нанял его вовсе не потому, что пожалел. У него была какая-то другая причина. Какая именно, я не знаю, но совершенно другая.
   — Какая причина может быть у купца, путешествующего с кубком, который баснословно дорого стоит, для того, чтобы взять на корабль изгоя?
   Рикка медленно покачала головой. Она этого не знала. Однако об этом догадывался Дракон или по крайней мере имел серьезные подозрения на сей счет.
   — Никакой другой, если бы он не знал, что кубок потеряется…
   Глаза у Рикки округлились.
   — И для этого нужен человек, на которого можно взвалить вину…
   — Мы не знаем этого наверняка. Это всего лишь предположение.
   — Но ты можешь спросить его, а я послушаю, что он скажет.
   Дракон внимательно посмотрел жене в глаза.
   — Ты просишь меня о том, чтобы я решил вопрос жизни человека, основываясь на твоем необычном даре.
   — Нет, не так. Должны быть какие-то доказательства. Я лишь прошу поискать их.
   Они отсутствовали в зале уже достаточно долго, и им пора было возвращаться. Дракон с присущей ему решительностью, выработанной в процессе баталий, заявил:
   — Быть по сему. Но ты должна молчать и заговорить лишь тогда, когда мы окажемся наедине.
   — Я как раз хотела попросить тебя об этом. Я бы хотела, чтобы ты сохранил наш разговор в тайне.
   — Этого я не могу тебе обещать, но в данный момент именно так и будет.
   Они вернулись в зал. Дракон возобновил заседание, а Рикка села чуть поодаль от него, но так, чтобы он видел ее лицо. На виду всех собравшихся, которые недоумевали, почему в разгар столь важного дела ярл внезапно удалился для разговора со своей саксонской женой.
   Вслух это никто не произнес. Просто все ожидали, когда их ярл возобновит прерванное заседание.

Глава 14

   Капитан Тригив, — спросил Дракон, — ты, в самом деле, боишься, что твой кубок увезут из Лансенда и ты никогда его больше не увидишь?
   Купец собрался с духом, изобразил на лице как можно более серьезное выражение и ответил:
   — Я действительно этого боюсь, господин! Более того, я с Ужасом думаю о том, что это уже могло случиться!
   Рикка едва заметно, но так, чтобы Дракон это мог видеть, покачала головой.
   — В таком случае, — сказал ярл, — мы должны немедленно начать поиски кубка. Все остальное может подождать.
   — Но мальчишка скажет нам, если его подвергнуть допросу! — возразил Тригив.
   — Тебе так хочется пыток, купец? Если сын Рана совершил преступление, хотя я не верю в это, его можно заставить заговорить не иначе как ценой смерти, от чего тебе не будет никакой выгоды — ведь он не скажет о местонахождении кубка. Если же он невиновен, то и это не принесет нам никакой пользы, поскольку он ничего не знает о пропаже. Так что нет никаких оснований прибегать к пыткам. Надо немедленно обыскать весь город, а заодно и твое судно от носа до кормы, обшарить все укромные уголки. Я сейчас прикажу своим людям, чтобы они, не мешкая этим занялись. — И, не дожидаясь возражений Тригива, Дракон жестом подозвал Магнуса и негромко сказал: — Организуй людей. Сосредоточь внимание на судне и на тех местах в городе, которые Тригив часто посещает. Он здесь бывал и раньше. Наверное, есть такие заведения, где он предпочитает выпить, и есть такая женщина, которая ему нравится больше Других.
   Магнус понимающе кивнул. Он вскользь посмотрел на Рикку и тут же бросился исполнять приказание ярла.
   Большая толпа горожан, а также члены команды купеческого судна направились к набережной, чтобы понаблюдать за действиями воинов. Лишь несколько обязательных домохозяек пошли домой, чтобы не позволить каким-нибудь слишком нахальным мужчинам сунуть свой нос в их чистую прачечную.
   Прошло несколько часов. По приказу Дракона был осмотрен весь корабль, включая трюм, где помещался груз, а также места, где спали матросы и сидели на веслах гребцы. Были осмотрены каждая бочка, и каждый ящик на набережной, а также все дома, которые мог посетить Тригив или его сообщник.
   Пока продолжались поиски, Олафу было велено держаться рядом с Драконом. Он очень охотно подчинился этому. Они разговаривали о делах и выясняли вопрос о том, где молодой человек мог бы разбогатеть. Видя, как они мирно беседуют, Тригив раскраснелся и разволновался. Не в силах более сдержать себя, он подошел к викингу.
   — Мы попусту тратим время, господин! Кубка уже здесь нет! — Он показал на Олафа. — Этот тип сплавил его куда-то! Ваше нежелание развязать вору язык не поддается объяснению.
   Рикка сочла это признаком чрезвычайной нервозности Тригива, иначе он не вел бы себя столь глупо, фактически заявляя, что ярл ответствен за пропажу кубка. Она подождала реакции Дракона, но тот лишь пожал плечами. Однако взгляд ярла устремился на купеческое судно, где все еще продолжались поиски.
   Он спокойно сказал:
   — Где-то ведь он должен быть. Единственное место, где мы не искали, это вода, но я с трудом могу себе представить, чтобы кто-то выбросил его за борт.
   Когда Дракон произносил эти слова, Рикка уловила во взоре Тригива искорки паники. Как, впрочем, и сам Дракон. На его лице появилась лишенная какого-либо юмора улыбка. Жестом, пригласив жену следовать за ним, ярл направился на судно.
   — Мой корабль уже полностью осмотрен! — запротестовал Тригив. — Вы только зря тратите время!
   Дракон молча шел к небольшому убежищу на палубе, которое принадлежало купцу лично. Он наклонил голову, собираясь войти, но задержался.
   — Олаф, подойди сюда.
   Юноша повиновался без колебаний. Ярл показал на канат, который тянулся из помещения в воду:
   — А ну-ка потяни его, — сказал он.
   Возможно, Олафу и показалось странным, что ярл заставляет его выполнить столь простую работу вместо того, чтобы выполнить это самому. Тем не менее, он ничего не сказал, взялся за канат и потянул его. Канат пошел легко и быстро и…
   Олаф ахнул:
   — Фригг и все ее служанки, что это такое?
   Казалось, солнце поднялось из темной глубины моря, разливая яркий свет, переливаясь красками.
   Рикка замерла от изумления. Она видела много красивых вещей, но не видела ничего, равного по красоте этому кубку. Изготовленный из золота и украшенный драгоценными камнями, он был настолько большим, что она вряд ли смогла бы его поднять. Поистине он предназначался для короля — и притом сильного. Дракон взял кубок из рук Олафа.
   — Довольно остроумный план, капитан Тригив. Хоть и не без изъяна.
   Купец стал пятиться назад, в сторону причала, хотя было неясно, куда он собирался двинуться дальше. Во всяком случае, Рикка не могла себе это представить. Впрочем, это и не имело значения, потому что несколько воинов тут же схватили его.
   — Пустите меня! Я ничего не сделал!
   Одного взгляда Дракона оказалось достаточно, чтобы купец мгновенно замолчал.
   — Я думаю, — заявил ярл громким голосом, который был слышен всем как на судне, так и на причале, — ты с самого начала задумал эту аферу. Ты намеревался объявить о пропаже кубка, затем продать его и получить прибыль. С этой целью ты воспользовался возможностью нанять Олафа, человека с запятнанной репутацией, с тем чтобы взвалить вину на него.
   — Нет! Это не так… клянусь…
   Дракон, не обращая внимания на бессвязные оправдания купца, продолжил свою речь:
   — Я видел выражение лица Олафа, когда он заметил кубок, и уверен, что вещь ему не знакома. Нет ни одного доказательства того, что он виновен в краже. С другой стороны, кубок был найден там, где ты мог легко его достать, капитан Тригив. Для тебя не составило бы никакого труда дождаться отплытия судна и под покровом темноты извлечь кубок из воды.
   — Вы не сможете, это доказать, — возразил Тригив, однако было слышно, как дрожит его голос.
   — Верно, не смогу, — почти с улыбкой согласился Дракон. — Но мне и не нужно это делать. Олаф…
   Юноша тут же выступил вперед. Он смотрел на викинга с нескрываемым уважением и восхищением.
   — Я ни за что не додумался бы искать там, где стали искать вы.
   — Когда были исчерпаны все другие возможности, ничего другого не оставалось. А теперь… — Он протянул кубок ошеломленному парнишке. — Отвези его, а заодно капитана Тригива к своему отцу в Хидеби. Расскажи ему обо всем, что произошло, и пусть он возьмет, на себя роль судьи. — Он жестом показал на команду. На лицах людей было написано удовлетворение по поводу исхода дела. — Эти люди подтвердят то, что ты расскажешь. Скажи Ранару из Хидеби, что я поздравляю его с тем, что его сын мужественный и гордый человек, не опозоривший свое доброе имя. Если же он не может найти ему подходящую во всех отношениях невесту, я буду счастлив взять это на себя.
   Толпа отреагировала на это одобрительными выкриками и смехом. Нашлось несколько смелых молодых женщин, предложивших на эту роль себя. Олаф густо покраснел, тем не менее, вид у него был довольный.
   Однако Дракон еще не все сказал.
   — Итак, Олаф, ты вытащил кубок из моря. По закону он теперь твой. Я поручаю тебе расплатиться с компаньонами капитана Тригива, вся остальная прибыль принадлежит тебе.
   Рикка едва не рассмеялась. Парнишка, который только что ощущал себя изгоем и которому грозила смерть, внезапно сделался уважаемым и к тому же богатым человеком. И еще ею овладело чувство гордости. Ее муж мог сам легко вытащить кубок из моря и тем самым стать его законным владельцем. Но он предоставил это право парнишке, который нуждался в этом в гораздо большей степени. Подобная Щедрость свидетельствовала о большом благородстве ярла.
   Очевидно, такого же мнения придерживались и люди Дракона, ибо, когда он сходил с корабля, они приветствовали его одобрительными криками. Он улыбкой отвечал на эти приветствия, а сам взглядом искал Рикку. Она подошла к мужу, взяла его под руку, и они вместе направились к крепости.
   Поужинали они очень быстро и ушли из столовой столь поспешно, что это вызвало понимающие улыбки и веселые реплики со стороны лейтенантов. Всех, кроме Магнуса, который все время молчал и, казалось, пребывал в глубокой задумчивости, однако бросил быстрый взгляд на Рикку, когда он встала. На мгновение их глаза встретились. Она невольно вздрогнула, но быстро забыла об этом, согретая теплом Дракона.
   Едва они вышли из зала, как Дракон, не нарушая шага, поднял ее и прижал к себе. Рикка засмеялась и прильнула к его широким плечам.
   — Я ведь способна идти сама, — игриво сказала она.
   — Но не так быстро, как я. — Он произнес это совершенно серьезно, как будто и в самом деле несколько лишних мгновений были для него непереносимы.
   Он распахнул дверь в их домик и ногой захлопнул ее. Не было ни горящих жаровен, ни свечей, лишь лунный свет лился в окна. Дракон подошел к кровати, однако не положил Рикку на нее, а поставил рядом.
   — Я всегда умел контролировать себя, — пробормотал он, срывая с себя одежду. — Но чем больше я занимаюсь с тобой любовью, тем больше теряю контроль. Никогда не мог представить, что со мной случится нечто подобное.
   Он и в самом деле был этим озадачен и даже, пожалуй, встревожен. Рикка скрыла улыбку или, во всяком случае, постаралась это сделать. Однако радость светилась в ее глазах.
   — Ах, ты находишь это смешным? — обиделся Дракон. — В таком случае ты женщина, которая свалилась со скалы, и здравый смысл не относится к числу твоих достоинств.
   — Вероятно, так оно и есть.
   Черная бровь викинга поползла вверх.
   — Ты так покладиста?
   — Ты сегодня был изумителен. То, что ты сделал для парнишки, достойно восхищения.
   Он посмотрел на жену с искренним удивлением.
   — Я сделал лишь то, что обязан, был сделать.
   — Ты отказался подвергнуть его пыткам и признать, что он виновен. А когда ты понял, что он невиновен, ты дал ему возможность снова жить вместе с отцом, с семьей, подарил ему будущее, на которое он никогда не мог рассчитывать.
   Дракон снисходительно махнул рукой:
   — Рикка, душа моя, мне не хотелось бы разрушать твои милые фантазии, но дело в том, что мне не хотелось бы иметь в лице Ранара Хидеби врага. Я дал ему великолепную возможность вернуть себе сына и при этом вернул ему мальчишку богатым. Он навсегда останется моим должником.
   — Можешь изображать из себя циника, но сделал ты все правильно, и мы оба это знаем.
   — Однако довольно об Олафе. Снимай с себя платье. Хотя лучше я сделаю это сам.
   — О нет! — Она быстро отступила на шаг назад. — Я видела, как ты срывал с себя тунику. Должно быть, ты также поступишь и с платьем. Потерпи немного.
   Говоря это, она стала ловко распускать шнуровку, а затем осторожно, но быстро сняла платье через голову. Ее муж пребывал в состоянии возбуждения, которое она не могла понять. Она хотела его успокоить — и в то же время отдаться желаниям, которые он невольно пробудил в ней.
   На Рикке была лишь прозрачная рубашка, которая ничего не скрывала от его жадного взора. Она стояла перед ним практически нагая, гордо вскинув голову, стараясь сдержать дрожь в теле. Она упивалась тем, что Дракон жадно пожирает, горячим взглядом ее наготу. Однако, когда он шагнул к ней, Рикка снова отступила назад.
   — У меня к тебе просьба, мой господин.
   Она никогда его ни о чем не просила — разве что о свободе, которую он не мог ей дать. Почувствовав себя в ловушке и понимая, что едва ли способен сейчас отказать, Дракон хрипло спросил:
   — Какая?
   Он не хотел бы быть столь невежливо лаконичным, но в данный момент просто не владел речью. Он до боли хотел ее, полыхал изнутри, все его тело было напряжено до такой степени, что ему казалось, если он не погрузится сейчас в шелковистые глубины ее лона, то…
   Рикка посмотрела на мужа честными, широко открытыми глазами.
   — Я весь день очень хотела… потрогать тебя.
   Черные брови Дракона взлетели вверх. Весь день? Конечно, это было весьма отрадно, однако нисколько не облегчало его состояние. Он хрипло ответил:
   — Тебе не надо просить разрешения для этого. Она пожала обнаженными плечами:
   — Я знаю, но при нынешних обстоятельствах… — Рикка окинула взглядом его тело. Довольно откровенно, подумал он.
   Что, впрочем, мало помогало делу.
   — Ты можешь потрогать меня позже, — сказал он и снова протянул к ней руку.
   Она прижала ладони к его груди, откинула назад свои блестящие с медным отливом волосы и засмеялась. Поистине он мог умереть при виде подобного зрелища.
   — Ну, хотя бы немножко… можно, а? Дракон зажмурил глаза, пытаясь усмирить пыл.
   Рикка провела ногтями по его плоским соскам. Он подавил готовый вырваться из груди стон.
   — Твое тело восхищает меня, — тихо сказала она. — Пока я не встретила тебя, мне и в голову не приходило, что мужчина может быть таким красивым… в тебе все так совершенно… чувствуется такая сила…