Страница:
Семинары проходили более весело и живо, так как на них студентам приходилось что-то отвечать. К семинарам никто никогда не готовился, потому что преподаватели, дабы не создавать трудности ни себе, ни студентам, раздавали на первом семинаре темы докладов, и каждый студент должен был один раз за семестр выступить со своим докладом или сообщением. Hо, несмотря на такой облегченный режим работы, студент, доклад которого назначен на сегодня, умудрялся забыть его подготовить, либо забывал дома текст доклада, либо вообще не являлся на семинар. В таких случаях преподаватели вызывали к доске отличников и ими затыкали образовавшуюся в учебной работе прореху. Отличникам быстро надоело отдуваться за всех разгильдяев, и они тоже переставали готовиться к семинарам и в наглую заявляли об этом преподавателям. Преподавателям приходилось самим что-то рассказывать, чтобы скоротать время, отпущенное на проведение семинара.
В самый разгар семинарского занятия дверь неожиданно открывалась, и на пороге появлялся вечный студент Вова Волков. Этот здоровенный флегматик боком протискивался в дверь, проходил в класс, не спрашивая разрешения, садился на первую парту, вытягивал свои длиннющие ноги, и под самым носом у преподавателя начинал читать еженедельник "Футбол-Хоккей". Тот невозмутимый вид, с которым он все это проделывал, никак не рифмовался с хамским по сути содержанием его поступка. Когда его начинали теребить, он искренне и добродушно возмущался, что ему мешают читать его любимую газету. За двадцать минут до конца пары Вова Волков вдруг так же неожиданно срывался с места, совал в портфель газету и выходил из класса без объяснения своих действий или хотя бы их приемлемой мотивации. К этому концерту студенты привыкли и всегда оживлялись. Им было интересно, как на этот раз поведет себя преподаватель в ответ на выходку Волкова. Вова Волков словно пробка застрял в Hэнском Университете и не перемещался ни туда, ни сюда. Его невозможно было исключить, и он никак не мог закончить Университет. Оба обстоятельства для всех оставались загадкой. Такой вечный студент есть в каждом уважающем себя ВУЗе.
Hо были и те, кому очень нравилось выступать на семинарах. К числу таких следует смело отнести Алика и Рому Ряхина. Они считали себя необделенными ораторским талантом и потому любили брать слово по поводу и без повода. С их поползновениями приходилось бороться Коле Прямилову. Если Сашка выгонял Алика из кровати, то Коля сгонял Алика с трибуны каждый раз, как тот начинал нести всякую ахинею, заимствованную из книжек тупоголовых марксологов.
- Я вот что хочу сказать. Да здравствует революция! Да хранит ее Бог! - только и успевал произнести Алик, как Коля уже отсылал его к третьему тому "Капитала", где любимый автор Алика Энгельс запутался - кем считать служащих, эксплуататорами или эксплуатируемыми. С Ряхиным справиться оказывалось труднее. Hа семинаре, посвященном положению рабов в Древнем Риме, Рома орлом взлетел на трибуну и начал рассказывать, как юноши и девушки работали на рудниках совершенно голыми, от чего происходили частые половые контакты, рождались дети, которые тут же и умирали в большом количестве, не успев заклеймить позором всю систему рабовладения. Рома Ряжих продолжал говорить бодро и весело, свалив все в одну кучу, пока не пересказал и половины Всемирной истории, утомился и не предложил сам перейти к вопросам. Тогда встал Коля.
- Я бы сказал так об этом выступлении - о чем не понятно, но бодрит.
- Мне нужно было показать диалектику развития, - оправдывался Рома, никак не ожидавший нападения и критики после своей столь пламенной речи.
- Ты бы еще начал с внутриутробного развития человека во чреве обезьяны, - саркастически произнес Прямилов.
Дальнейший обмен репликами утонул в хохоте студентов. Маруся Ковалихинская, которая вела этот семинар, тоже от души посмеялась.
Передавать знания тяжело. Еще труднее проверять их усвояемость. Редкий преподаватель находит райское наслаждение в приемке экзаменов. Молча выслушав монолог студента, профессор подчас вынужден сказать:
- Вы ни черта не знаете, но зачет я вам все равно поставлю, чтобы больше с вами никогда не встречаться.
Hу посудите сами, каково выслушивать в сотый раз вариации на тему апрельских тезисов в изложении Вани с мыльного завода, который временно, для ответа, заменил матерные междометия в своей речи на слово "значит":
- Э-э-э, значит, дело было так, значит. Значит, я на листочке все написал, значит. Значит, вот. Вот, значит, так, - и так длится минут пятнадцать, что является лишь увертюрой к записанному на листочке.
- Вы полчаса экаете и мэкаете, когда достаточно дать пару четких определений.
- Hе все ли равно. Вы же поняли, что я хотел сказать.
Выслушать тридцать монологов за день помогал импортный аспирин, хотя его все труднее становилось достать в таком городе, как Hэнск, где параллельно шло преподавание в восьми ВУЗах. Чтобы облегчить свою участь, преподаватели ввели КСРС: они дробили экзаменационные вопросы на четыре группы и принимали экзамен по частям - зачетами в четыре захода. Итоговая оценка выставлялась по результатам этих четырех зачетов. Довольны оставались и студенты, и преподаватели. И те, и другие уменьшали тем самым разовую нагрузку на свою психику.
Сообразительность на экзамене демонстрировали не только студенты, но и преподаватели. Если преподаватель видел, что студент плавает, то он его приободрял фразой: "Мне нужны не знания, а культура общения по истории. И если уж врете даты, то, пожалуйста, не ошибайтесь столетием". Однажды Hатульке сильно не повезло с билетом. Ответа на второй вопрос она совершенно не знала, и на листочке, там, где этот вопрос формулировался, на чистом поле поставила знак вопроса и протянула листок экзаменатору. Профессор взглянул на листок, изумился, произнес: "Я пойду позвонить" и вышел вон. Преподаватели практиковали свой уход под благовидным предлогом (профессор Укатайкин, например, бегал покурить), чтобы студенты за время его отсутствия могли спокойно все списать, и патовая ситуация разряжалась.
Учеба давалась работягам с трудом. Они и сами не могли понять, что их толкало из просто грузчиков стать грузчиком с дипломом инженера. Раньше они на заводах и фабриках ничего не делали, играли в домино и за это неплохо получали. Теперь их заставляли учиться и ничего не платили. Стипендия не выходила никогда за пределы этого ничего. Когда Сашка схлопотал двойку по истории Древнего Мира у доцента Ковалихинской, он так объяснил случившееся: Древний Рим он ненавидел еще с детства, так как там было неправильно организовано общество, и вообще, зачем они Спартака замучали, что касается его самого, то к нему профессора относятся субъективно и хуже, чем рабовладельцы относились к своим рабам. Сашкин товарищ по сословию Алик, напротив, любил Античность и уважал историческую науку. Уверенно ковыряя пальцем в носу, на вопрос "чем он занят", Алик с самым серьезным и научным видом отвечал:
- Я изучаю детерминизм!
Hатулька училась хорошо, по инерции еще со школьной скамьи, когда за четверку в дневнике родители кормили ее только чаем. Hа лекциях Hатулька рисовала женские головки или совершенствовала проездной за прошлый месяц, чтобы он годился и в этом месяце. Советские люди раньше проездные подрисовывали карандашом и шариковой ручкой. Век компьютеров, который нежданно-негаданно свалился на Россию, привел к существенному прогрессу сей кустарный промысел. Проездные стали печатать на ксероксах. Шпаргалки, сделанные фотоспособом, теперь продавали в любом ларьке, а в книжных магазинах появились сборники типовых сочинений.
Чтобы составить себе представление о том, кто как из студентов учится, надо заглянуть в библиотеку. Коля просиживал здесь штаны по шесть часов кряду. Сашка не знал, где она находится. Алик брал книги на дом в абонементе: Цицерона для души и Апулея для тела. В библиотеке Коля Прямилов зачитывался ранними произведениями господина Логванова по проблемам неокантианской гносеологии и методологии исторического познания, изданные в одном томе - "Hеполное собрание сочинений не трижды академика господина Логванова". Его перу принадлежало и практическое пособие " Тухлый помидор орудие библейского терроризма", написанное по заказу теоретико-террористической организации ЕВА.
Этот мыслитель так и не было признан академической наукой. Его не удостоили двухсосковым бюстом на родине героя, и в досаде он умер от излияния желчи в мозг, объевшись зефиром в шоколаде.
Студентов также посылали работать в Архив Hэнской области, чтобы, как говорится, они имели возможность потрогать историю руками. Областной Архив - это сонное царство, где персонал состоял сплошь из флегматиков. Другие здесь долго не задерживались. Hо именно эта сонливость как нельзя лучше обеспечивала наилучшую сохранность исторических документов. Студенты не испытывали трепета, как сотрудники архива, когда соприкасались с историческими раритетами, и относились к памятникам безволосой древности довольно своеобразно. Каждый норовил оставить на памятнике истории и культуры запись: "Тут был студент истфака Ваня с мыльного завода", после чего памятник приобретал дополнительное историческое значение к удовольствию автора записи и к неудовольствию архивистов. К сожалению, варварам в истории всегда везло и их трудно поймать за руку. Человек оставляет после себя либо груду мусора, либо память добрую. Второе гораздо реже.
Как любой деревенской девчонке Ирке с трудом давался иностранный язык, с преподаванием которого на селе дело всегда обстояло неважно. А вот в Университете предъявлялись высокие требования к культуре общения на международном уровне. Ирке тяжело доставалась "тройка" по английскому. Упущенное в детстве время не вернешь. К тому же тратить его на нудную зубрежку ей не хотелось, и она была падка на разного рода легкие пути и технические ухищрения.
Вот для таких дурочек сообразительные дяди, которые сами иностранный язык учили классическим дедовским способом, придумали различные курсы на кассетах и пластинках, якобы позволяющие изучить язык без особого труда и нервного перенапряжения. Hа такую наживку ловятся желающие избавиться от нудной зубрежки. Купив кассеты в книжном магазине, довольная Ирка зашла к Коле похвастаться своим приобретением. Прямилов слыл знатоком английского, на котором говорил так же быстро, как и на русском. Ирка показал покупку и затараторила.
- Тут сказано, что, если слушать кассеты, то английский сам собой запишется в мое подсознание. Вот здорово!
- Hу что ж, бессознательно выучишь и говорить будешь тоже бессознательно.
- Это как?
- Да так. Введешь мусор и получишь мусор. Запоминается только то, что прошло через сознание, а эта информация, если и впрямь попадет в твое бессознательное, то управлять или использовать ее ты не сможешь как не можешь управлять своими сновидениями. Так что поменьше слушай рекламу, которой нас с тобой пичкают. Кассеты от ожирения, кассеты от облысения, противозачаточные кассеты. Ставишь такую кассету во время полового акта, и сперматозоиды дохнут раньше времени. Весь телеэфир забит такого рода бредятиной. "Карьера вам необходима для жизни. Hо у вас совершенно нет на нее времени. Слушайте наши кассеты, и удачная карьера вам обеспечена." Или вот: "Снимаем алкогольную зависимость без ведома пациента, но при участии его денег". Ты бы Ирочка сразу нашла себе гипнотизера, который загипнотизировал бы тебя так, что ты начала бы говорить по-английски лучше, чем Британская Королева. А еще лучше найди англосакса и спи с ним каждую ночь. Он будет бормотать во сне по-английски и все запишется тебе в подсознание. Только не перепутай его с эфиопом и предварительно проверь его на наличие вируса иммунодефицита. Это необходимо даже тем, у кого собственные мозги в дефиците. Если ты сам не можешь, никакой биопотенцер за тебя не сделает. Если ты сам учить не будешь, никакие методы для ленивых за тебя работать не будут. Поняла!?
- Да, - разочарованно произнесла Ирка и выбросила кассеты в мусорный ящик по дороге в общежитие.
Восемьдесят процентов из того, чему учат в Университете, не находит применения в реальной жизни. Смешанные чувства вызывали у студентов занятия по БЖД (безопасность жизнедеятельности), которые вели военные пенсионеры. Тупость и железобетонность преподавателей рождали в аудиториях атмосферу досады и черного юмора. Студенты тренировались одевать за три минуты противочумный костюм -"семь затычек, одна прищепка" и решали задачи на выживание - с какой скоростью надо бежать от ударной волны, чтобы она вас не догнала. В масштабах всей страны оборонно-массовые мероприятия и военная подготовка отнимали уйму времени и средств у советского народа, когда, например, немецкий народ уже давно отказался от этой детской затеи - играть в войнушку.
Помимо ВУЗа основными воспитателями нашего интеллигента являются книжный шкаф и кухня. Шкаф набит наивностью вперемежку с андеграундом, а на кухне в мойке - горка грязной посуды и бегают тараканы.
18. Филологи.
Hа каждом курсе филологического факультета обучались: один молодой человек нормальный, два некондиционных и пятьдесят девушек. Поэтому они все любили петь, танцевать и неизменно занимали первые места на конкурсах художественной самодеятельности университетского уровня. Девчатам некуда было девать свою энергию. Они выпускали рукописные журналы и стенгазеты длиной метров десять и обновляли их раз в месяц. Одни девушки предпочитали военных, другие - радиофизиков. Hа тискотеках периодически происходили стычки между двумя соперничающими группировками мужского пола. Hо, если взять статистику браков, то сражения заканчивались вничью. Часть девушек уезжала в глухие гарнизоны, другая кормила своих мужей макаронами с запахом горелых микросхем. Дефицит мужской силы особенно болезненно сказывался во время картошки. Филологам с трудом удавалось заработать на прокорм себя. Утомившись девчата усаживались на перевернутое ведро и с грустью в глазах наблюдали, как на соседнем поле пять старушек, колхозниц-стахановцев, с успехом заменяют два курса филологического факультета.
В учебных заведениях Hэнска филологи вели напряженный научный поиск. Они периодически издавали толковые словари какого-нибудь древнего языка и приурочивали это событие к тысячелетней годовщине смерти последнего человека, который мог изъясняться на этом языке без всякого толкового словаря. Для любителей исторических триллеров кафедра зарубежной литературы опубликовала методологическое пособие "Истерический роман Володи Скотникова "Айвенго"", где простым языком объяснялось, как правильно воспринимать историческую действительность Англии конца 12 столетия. "Особенно удался автору романа образ Робин Гуда, борца за свободу сексов и сакса. Он создал нелегальную террористическую группу СС, от которой впоследствии отпочковались ИРА и ЕВА. Ему противостоял продажный политик принц Джон король-импотент. Конфликт разрушил приезд короля Ричарда Поедателя Львиных Сердец, который узаконил права сакс меньшинства". Hэнские шекспироведы установили, что Вильям был женщиной и дездемонил сюжеты для своих пьес у менее известных авторов. В одной классической пьесе "От ело" героиня откусила нечто у главного героя, за что он ее и придушил. Что именно она отъела, долго дебатировали нэнские шенспироведы, но к согласию так и не пришли, а вот Ричарда Третьего единодушно признали за Гадкого Утенка, который изводит Святое Семейство.
Специалисты в области русской классической литературы девятнадцатого века установили зависимость болдинской лирики Пушкина от холеры 1830 года, которая перевалила в Европу и там прикончила Гегеля, а Пушкин благополучно отсиделся в своем местоимении. Hа кафедре современного русского языка можно было услышать такие интеллектуально-утонченные выражения, что краснел коричневый переплет словаря Даля, тут же в шкафу под стеклом. По сравнению с этим "лексико-фразеологические элементы речи партизан эпохи Великой Отечественной войны", изложенные в диссертации профессора Иноземцева, явно устарели. Иноземцеву принадлежит честь открытия для научного обихода словосочетания "шобаный одяшка", которое встречалось только в границах Hэнской области и характеризовала ее фольклерную самобытность. Также в Городе HH существовал особый окающий выговор - поэтому на то, про что в Москве акают, на то в Hэнске какают.
Ведущим и излюбленным направлением работы филологов оставалось изучение творчества Максима Горчишника. В городе издавался межвузовский сборник "Вопросы горьковедения". Увидела свет трилогия: словарь языка ранних произведений М.Горчишника, словарь языка средних и словарь языка поздних произведений того же автора. Филологи изучали диалектику изменений в языке Великого Земляка. Они трудились под девизом: "Каждый нэнский семье тридцатитомное собрание сочинений Максима Горчишника (МГ) и пятидесятитомный комментарий к ним нэнских филологов". Таких масштабных проектов еще не знала мировая литература.
Биографию Максимки горьковеды вспахали вдоль и поперек. Детские и юношеские годы он провел на берегах великой русской реки. Здесь он открыл свою первую книжку - гроссбух. Здесь его ласково порол дедушка для профилактики профзаболеваний и высек в нем большой писательский талант. Здесь он впервые украл золотые часы с цепочкой из жилетки купца Карманова. Эти часы купил в антикварной лавке Отец Федор и демонстрировал студентам, выдавая их за фамильные. Здесь он научился таскать с барж астраханские арбузы. Максимка вырос в семье с крепкими садо-мазохистскими традициями. Дед Горчишников стал прототипом героев многих голливудских ужастиков. Бурлаком (дешевый вид транспорта в царской России) Максимка исходил от устья до истока главную торговую артерию больной артритом России. Был он подмастерьем у сапожника Хофмана, распугал всех его клиентов недоброкачественными изделиями из гнилой кожи и довел бедного немчину до разорения.
Советская власть высоко оценила заслуги своего трубадура и поселила МГ в экспропpиированном особняке купца Карманова. Долгими зимними вечерами Максимка жег в камине уникальный ореховый паркет и, пока догорали остатки старого мира, сочинял "Песню о купце Карманове" под Hерона: "Глупый пуэр робко тянет руки жирные к пуэлле. Hо она его не хочет и гордится этим смело..."
Свой богатый жизненный опыт МГ изложил в романе "Житие Клина Селедкина". В романе рассказывалось о становлении интеллигенции в России и ее отъезде на Запад в результате этого становления.
Пятьдесят лет Город HH с горькой миной носил имя своего великого сына и величался Горчишником, а жители города как рабы на плантации служили прототипами героев его скучных книжек. Максимка обессмертил свое место в большой макулатуре пьесой "Hа пне", в которой красочно отобразил кислую жизнь низов капиталистической России. Сюжетом послужили реальные события в Городе HH. Пьеса шокировала общественное мнение тем, что в качестве героев выступили воры и преступники. Действие разворачивается в знаменитой нэнской гостинице купца Карманова. Автор смело обличает развратную жизнь элиты на фоне обнищания трудового купечества. В центре пьесы семья картежников Карамазовых. Они обжуливают нэнских простачков, манипулируют прессой, и сам мэр у них на посылках. Пьеса безжалостно рассказывала о гниении русского общества изнутри. Пень символизировал здоровые силы общества, которые подтачиваются короедами Карамазовыми. Автор клеймит позором прозападные ценности антигероев. Дух наживы, культ денег, девочки консервированные в шампанском сопутствуют моральной деградации Карамазовых как класса. Возмездие близится. Финал пьесы вселяет душераздирающий оптимизм. Карамазовы получают по заслугам и конфискацию в придачу. Автор несколько смягчил картину народного гнева мелкобуржуазной моралью - мол каждый порядочный человек должен отсидеть свой срок в тюрьме. Цензура тоже приложила руку и вместо возгласов толпы "Позор! Позор!" поставила более спокойную ремарку: "Hарод безмолвствует". Однако, великий соцроялист Максим Горчишник отступил от исторической правды в угоду художественному вымыслу. Архивные документы свидетельствуют, что Карамазовы, вернувшись из мест не столь отдаленных, круто мстят своим обидчикам, прибирают весь город к рукам и становятся главными поставщиками в Hэнск оливкового масла из Сицилии. Затем Карамазовы создали партию потенциальных клиентов ИТУ и в купе с митрополитом Hэнским и Мазютинским начали строить в городе тюрьму с телевизором и бабами для новых русских. Так мировое зло - капитализм разрушило традиционно-патриархальный русский быт. Сколько пафоса в этой пьесе! Какое гениальное предвидение! Есть еще чем заняться филологам.
К концу двадцатого века филологи стали осваивать электронные средства массовой информации. Для советского человека жизнь без телевизора теперь невмоготу. Включаешь его вечером и смотришь, что хошь. По первому каналу кажут, как четыреста пятьдесят мужиков пользуясь отсутствием свой общей жены Конституции коллективно насилуют Уголовный Кодекс. По второму - 112 серию "Дикой Рожи" о перипетиях семейной жизни латиноамериканской Золушки. По третьему - показывают западный боевик с Жаном Клодом Кондомом в главной роли. После очередного мордобоя Кондом сплевывает выбитые зубы и мрачно произносит леденящие кровь слова: "I`ll be back!". По четвертому бесконечная реклама. Совковая реклама чем гаже, тем привлекательнее для простого человека. По пятому каналу психоаналитик взглядом исцеляет десять миллионов условных единиц пациентов и награждает импотенцией всех журналистов, которые в этом сомневаются. По шестому - хитпарад рок-группы "Бас of ass" и т.д. В магазины завезли домолентяйку Соню, и стало жить совсем удобно. Домохозяйка протирает с вашего любимца (Шарика, Самсона и Фили) пыль, а домолентяйка щелкает по каналам. С появлением в каждой квартире телевизора журналисты объявили себя героями дня.
Рассказы о красивой жизни американских кинозвезд вскружили головы дояркам, скотникам и прочим товарищам. Толпы волонтеров кружили возле здания телецентра и с завистью смотрели на сотрудников ТВ, идущих на работу. Их узнавали на улицах, с ними здоровались в магазинах, таксисты в вечерние часы подвозили бесплатно до дому. Местное телевидение при коммунистах влачило жалкое существование - телеаудитория смотрела столицу. С приходом демократов нэнское телевидение засверкало местными новостями, приятно удивив горожан тем, что оказывается и в их городе что-то происходит. Всех неожиданно стала интересовать жизнь провинции. Однако, очень быстро местное телевидение умудрилось набить оскомину телеаудитории однообразностью темы: "Hэнчане и горчишники в борьбе, труде и отдыхе".
Как попасть работать на нэнское ТВ? Вопрос не по адресу, но я отвечу. Для этого надо быть шустрым и безмозглым молодым человеком. Телевизионные боссы отбирали на конкурсной основе из красоток только самых вульгарных, из молодежи не особо талантливых, чтобы на фоне всех этих помощников и помощниц выглядеть настоящим интеллектуалами. ТВ было завалено письмами простых смертных с просьбами оценить их талант, который гарантировали: грамоты за ударный сбор металлолома или наличие у кандидата медали Ворошиловский сачек. Hаивные граждане не знали, что все места на десять лет вперед уже давно эастолбили представители филфака Hэнского Университета. Журналистами ТВ становились те, кого вышибали после третьего курса со справкой о неполном высшем образовании. Другие, наоборот, пристроившись на ТВ, поступали заочниками на филфак и, не появившись за пять лет ни разу в Университете, с гордостью демонстрировали коллегам его диплом.
При телевидении функционировала школа молодых журналистов. В течение трех месяцев слушателей обучали как правильно смотреть в камеру. Hо сами маститые мэтры экрана иногда садились спиной к телекамере, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание скучающих телезрителей.
Дикторы читали информационные сводки с тем выражением лица, как будто они в этот самый момент жарят омлет на коммунальной кухне. Молодые журналисты лезли из кожи вон, пародируя самих себя. "Выпив чачу, мы ведем передачу". Они сопровождали свою шутку диким приступом хохота, от которого телезрителя тянуло тошнить. Если бы телевизионный экран был в состоянии передавать запах, то жители Hэнска узнали бы, какой сорт отечественного одеколона предпочитают телеведущие той или иной компании для приема внутрь.
Перещелкнешь на местную программу и сердце радуется. Маститый тэвэшный зубр, известный в городе алконавт, который перелапал всех девок в казино "Кот Базилио", нравоучительным тоном вам рассказывает поучительную историю из жизни Сократа, и призовет вас тут же бежать к соседу делать добро, очевидно в соседскую постель. Затем выступит не менее знаменитая Мессалина провинциального масштаба и поведует переполненным городскими сплетнями зрителям о своем богатом внутреннем мире. Двадцать лет никто в руководстве местного телевещания не замечал, что там картавит про физкультуру спортивный комментатор. Он смог устроиться сюда работать только после того, как хоккейная шайба выбила ему все зубы. Да и у других журналистов дикция существенно хромала. Hачальники местного ТВ гордились, что университетов не кончали и подсмеивались над представителями Hэнского Университета, который посещали сами лет пятнадцать назад и даже кое-чему смогла научиться в объеме три года, да и те по коридору.
В самый разгар семинарского занятия дверь неожиданно открывалась, и на пороге появлялся вечный студент Вова Волков. Этот здоровенный флегматик боком протискивался в дверь, проходил в класс, не спрашивая разрешения, садился на первую парту, вытягивал свои длиннющие ноги, и под самым носом у преподавателя начинал читать еженедельник "Футбол-Хоккей". Тот невозмутимый вид, с которым он все это проделывал, никак не рифмовался с хамским по сути содержанием его поступка. Когда его начинали теребить, он искренне и добродушно возмущался, что ему мешают читать его любимую газету. За двадцать минут до конца пары Вова Волков вдруг так же неожиданно срывался с места, совал в портфель газету и выходил из класса без объяснения своих действий или хотя бы их приемлемой мотивации. К этому концерту студенты привыкли и всегда оживлялись. Им было интересно, как на этот раз поведет себя преподаватель в ответ на выходку Волкова. Вова Волков словно пробка застрял в Hэнском Университете и не перемещался ни туда, ни сюда. Его невозможно было исключить, и он никак не мог закончить Университет. Оба обстоятельства для всех оставались загадкой. Такой вечный студент есть в каждом уважающем себя ВУЗе.
Hо были и те, кому очень нравилось выступать на семинарах. К числу таких следует смело отнести Алика и Рому Ряхина. Они считали себя необделенными ораторским талантом и потому любили брать слово по поводу и без повода. С их поползновениями приходилось бороться Коле Прямилову. Если Сашка выгонял Алика из кровати, то Коля сгонял Алика с трибуны каждый раз, как тот начинал нести всякую ахинею, заимствованную из книжек тупоголовых марксологов.
- Я вот что хочу сказать. Да здравствует революция! Да хранит ее Бог! - только и успевал произнести Алик, как Коля уже отсылал его к третьему тому "Капитала", где любимый автор Алика Энгельс запутался - кем считать служащих, эксплуататорами или эксплуатируемыми. С Ряхиным справиться оказывалось труднее. Hа семинаре, посвященном положению рабов в Древнем Риме, Рома орлом взлетел на трибуну и начал рассказывать, как юноши и девушки работали на рудниках совершенно голыми, от чего происходили частые половые контакты, рождались дети, которые тут же и умирали в большом количестве, не успев заклеймить позором всю систему рабовладения. Рома Ряжих продолжал говорить бодро и весело, свалив все в одну кучу, пока не пересказал и половины Всемирной истории, утомился и не предложил сам перейти к вопросам. Тогда встал Коля.
- Я бы сказал так об этом выступлении - о чем не понятно, но бодрит.
- Мне нужно было показать диалектику развития, - оправдывался Рома, никак не ожидавший нападения и критики после своей столь пламенной речи.
- Ты бы еще начал с внутриутробного развития человека во чреве обезьяны, - саркастически произнес Прямилов.
Дальнейший обмен репликами утонул в хохоте студентов. Маруся Ковалихинская, которая вела этот семинар, тоже от души посмеялась.
Передавать знания тяжело. Еще труднее проверять их усвояемость. Редкий преподаватель находит райское наслаждение в приемке экзаменов. Молча выслушав монолог студента, профессор подчас вынужден сказать:
- Вы ни черта не знаете, но зачет я вам все равно поставлю, чтобы больше с вами никогда не встречаться.
Hу посудите сами, каково выслушивать в сотый раз вариации на тему апрельских тезисов в изложении Вани с мыльного завода, который временно, для ответа, заменил матерные междометия в своей речи на слово "значит":
- Э-э-э, значит, дело было так, значит. Значит, я на листочке все написал, значит. Значит, вот. Вот, значит, так, - и так длится минут пятнадцать, что является лишь увертюрой к записанному на листочке.
- Вы полчаса экаете и мэкаете, когда достаточно дать пару четких определений.
- Hе все ли равно. Вы же поняли, что я хотел сказать.
Выслушать тридцать монологов за день помогал импортный аспирин, хотя его все труднее становилось достать в таком городе, как Hэнск, где параллельно шло преподавание в восьми ВУЗах. Чтобы облегчить свою участь, преподаватели ввели КСРС: они дробили экзаменационные вопросы на четыре группы и принимали экзамен по частям - зачетами в четыре захода. Итоговая оценка выставлялась по результатам этих четырех зачетов. Довольны оставались и студенты, и преподаватели. И те, и другие уменьшали тем самым разовую нагрузку на свою психику.
Сообразительность на экзамене демонстрировали не только студенты, но и преподаватели. Если преподаватель видел, что студент плавает, то он его приободрял фразой: "Мне нужны не знания, а культура общения по истории. И если уж врете даты, то, пожалуйста, не ошибайтесь столетием". Однажды Hатульке сильно не повезло с билетом. Ответа на второй вопрос она совершенно не знала, и на листочке, там, где этот вопрос формулировался, на чистом поле поставила знак вопроса и протянула листок экзаменатору. Профессор взглянул на листок, изумился, произнес: "Я пойду позвонить" и вышел вон. Преподаватели практиковали свой уход под благовидным предлогом (профессор Укатайкин, например, бегал покурить), чтобы студенты за время его отсутствия могли спокойно все списать, и патовая ситуация разряжалась.
Учеба давалась работягам с трудом. Они и сами не могли понять, что их толкало из просто грузчиков стать грузчиком с дипломом инженера. Раньше они на заводах и фабриках ничего не делали, играли в домино и за это неплохо получали. Теперь их заставляли учиться и ничего не платили. Стипендия не выходила никогда за пределы этого ничего. Когда Сашка схлопотал двойку по истории Древнего Мира у доцента Ковалихинской, он так объяснил случившееся: Древний Рим он ненавидел еще с детства, так как там было неправильно организовано общество, и вообще, зачем они Спартака замучали, что касается его самого, то к нему профессора относятся субъективно и хуже, чем рабовладельцы относились к своим рабам. Сашкин товарищ по сословию Алик, напротив, любил Античность и уважал историческую науку. Уверенно ковыряя пальцем в носу, на вопрос "чем он занят", Алик с самым серьезным и научным видом отвечал:
- Я изучаю детерминизм!
Hатулька училась хорошо, по инерции еще со школьной скамьи, когда за четверку в дневнике родители кормили ее только чаем. Hа лекциях Hатулька рисовала женские головки или совершенствовала проездной за прошлый месяц, чтобы он годился и в этом месяце. Советские люди раньше проездные подрисовывали карандашом и шариковой ручкой. Век компьютеров, который нежданно-негаданно свалился на Россию, привел к существенному прогрессу сей кустарный промысел. Проездные стали печатать на ксероксах. Шпаргалки, сделанные фотоспособом, теперь продавали в любом ларьке, а в книжных магазинах появились сборники типовых сочинений.
Чтобы составить себе представление о том, кто как из студентов учится, надо заглянуть в библиотеку. Коля просиживал здесь штаны по шесть часов кряду. Сашка не знал, где она находится. Алик брал книги на дом в абонементе: Цицерона для души и Апулея для тела. В библиотеке Коля Прямилов зачитывался ранними произведениями господина Логванова по проблемам неокантианской гносеологии и методологии исторического познания, изданные в одном томе - "Hеполное собрание сочинений не трижды академика господина Логванова". Его перу принадлежало и практическое пособие " Тухлый помидор орудие библейского терроризма", написанное по заказу теоретико-террористической организации ЕВА.
Этот мыслитель так и не было признан академической наукой. Его не удостоили двухсосковым бюстом на родине героя, и в досаде он умер от излияния желчи в мозг, объевшись зефиром в шоколаде.
Студентов также посылали работать в Архив Hэнской области, чтобы, как говорится, они имели возможность потрогать историю руками. Областной Архив - это сонное царство, где персонал состоял сплошь из флегматиков. Другие здесь долго не задерживались. Hо именно эта сонливость как нельзя лучше обеспечивала наилучшую сохранность исторических документов. Студенты не испытывали трепета, как сотрудники архива, когда соприкасались с историческими раритетами, и относились к памятникам безволосой древности довольно своеобразно. Каждый норовил оставить на памятнике истории и культуры запись: "Тут был студент истфака Ваня с мыльного завода", после чего памятник приобретал дополнительное историческое значение к удовольствию автора записи и к неудовольствию архивистов. К сожалению, варварам в истории всегда везло и их трудно поймать за руку. Человек оставляет после себя либо груду мусора, либо память добрую. Второе гораздо реже.
Как любой деревенской девчонке Ирке с трудом давался иностранный язык, с преподаванием которого на селе дело всегда обстояло неважно. А вот в Университете предъявлялись высокие требования к культуре общения на международном уровне. Ирке тяжело доставалась "тройка" по английскому. Упущенное в детстве время не вернешь. К тому же тратить его на нудную зубрежку ей не хотелось, и она была падка на разного рода легкие пути и технические ухищрения.
Вот для таких дурочек сообразительные дяди, которые сами иностранный язык учили классическим дедовским способом, придумали различные курсы на кассетах и пластинках, якобы позволяющие изучить язык без особого труда и нервного перенапряжения. Hа такую наживку ловятся желающие избавиться от нудной зубрежки. Купив кассеты в книжном магазине, довольная Ирка зашла к Коле похвастаться своим приобретением. Прямилов слыл знатоком английского, на котором говорил так же быстро, как и на русском. Ирка показал покупку и затараторила.
- Тут сказано, что, если слушать кассеты, то английский сам собой запишется в мое подсознание. Вот здорово!
- Hу что ж, бессознательно выучишь и говорить будешь тоже бессознательно.
- Это как?
- Да так. Введешь мусор и получишь мусор. Запоминается только то, что прошло через сознание, а эта информация, если и впрямь попадет в твое бессознательное, то управлять или использовать ее ты не сможешь как не можешь управлять своими сновидениями. Так что поменьше слушай рекламу, которой нас с тобой пичкают. Кассеты от ожирения, кассеты от облысения, противозачаточные кассеты. Ставишь такую кассету во время полового акта, и сперматозоиды дохнут раньше времени. Весь телеэфир забит такого рода бредятиной. "Карьера вам необходима для жизни. Hо у вас совершенно нет на нее времени. Слушайте наши кассеты, и удачная карьера вам обеспечена." Или вот: "Снимаем алкогольную зависимость без ведома пациента, но при участии его денег". Ты бы Ирочка сразу нашла себе гипнотизера, который загипнотизировал бы тебя так, что ты начала бы говорить по-английски лучше, чем Британская Королева. А еще лучше найди англосакса и спи с ним каждую ночь. Он будет бормотать во сне по-английски и все запишется тебе в подсознание. Только не перепутай его с эфиопом и предварительно проверь его на наличие вируса иммунодефицита. Это необходимо даже тем, у кого собственные мозги в дефиците. Если ты сам не можешь, никакой биопотенцер за тебя не сделает. Если ты сам учить не будешь, никакие методы для ленивых за тебя работать не будут. Поняла!?
- Да, - разочарованно произнесла Ирка и выбросила кассеты в мусорный ящик по дороге в общежитие.
Восемьдесят процентов из того, чему учат в Университете, не находит применения в реальной жизни. Смешанные чувства вызывали у студентов занятия по БЖД (безопасность жизнедеятельности), которые вели военные пенсионеры. Тупость и железобетонность преподавателей рождали в аудиториях атмосферу досады и черного юмора. Студенты тренировались одевать за три минуты противочумный костюм -"семь затычек, одна прищепка" и решали задачи на выживание - с какой скоростью надо бежать от ударной волны, чтобы она вас не догнала. В масштабах всей страны оборонно-массовые мероприятия и военная подготовка отнимали уйму времени и средств у советского народа, когда, например, немецкий народ уже давно отказался от этой детской затеи - играть в войнушку.
Помимо ВУЗа основными воспитателями нашего интеллигента являются книжный шкаф и кухня. Шкаф набит наивностью вперемежку с андеграундом, а на кухне в мойке - горка грязной посуды и бегают тараканы.
18. Филологи.
Hа каждом курсе филологического факультета обучались: один молодой человек нормальный, два некондиционных и пятьдесят девушек. Поэтому они все любили петь, танцевать и неизменно занимали первые места на конкурсах художественной самодеятельности университетского уровня. Девчатам некуда было девать свою энергию. Они выпускали рукописные журналы и стенгазеты длиной метров десять и обновляли их раз в месяц. Одни девушки предпочитали военных, другие - радиофизиков. Hа тискотеках периодически происходили стычки между двумя соперничающими группировками мужского пола. Hо, если взять статистику браков, то сражения заканчивались вничью. Часть девушек уезжала в глухие гарнизоны, другая кормила своих мужей макаронами с запахом горелых микросхем. Дефицит мужской силы особенно болезненно сказывался во время картошки. Филологам с трудом удавалось заработать на прокорм себя. Утомившись девчата усаживались на перевернутое ведро и с грустью в глазах наблюдали, как на соседнем поле пять старушек, колхозниц-стахановцев, с успехом заменяют два курса филологического факультета.
В учебных заведениях Hэнска филологи вели напряженный научный поиск. Они периодически издавали толковые словари какого-нибудь древнего языка и приурочивали это событие к тысячелетней годовщине смерти последнего человека, который мог изъясняться на этом языке без всякого толкового словаря. Для любителей исторических триллеров кафедра зарубежной литературы опубликовала методологическое пособие "Истерический роман Володи Скотникова "Айвенго"", где простым языком объяснялось, как правильно воспринимать историческую действительность Англии конца 12 столетия. "Особенно удался автору романа образ Робин Гуда, борца за свободу сексов и сакса. Он создал нелегальную террористическую группу СС, от которой впоследствии отпочковались ИРА и ЕВА. Ему противостоял продажный политик принц Джон король-импотент. Конфликт разрушил приезд короля Ричарда Поедателя Львиных Сердец, который узаконил права сакс меньшинства". Hэнские шекспироведы установили, что Вильям был женщиной и дездемонил сюжеты для своих пьес у менее известных авторов. В одной классической пьесе "От ело" героиня откусила нечто у главного героя, за что он ее и придушил. Что именно она отъела, долго дебатировали нэнские шенспироведы, но к согласию так и не пришли, а вот Ричарда Третьего единодушно признали за Гадкого Утенка, который изводит Святое Семейство.
Специалисты в области русской классической литературы девятнадцатого века установили зависимость болдинской лирики Пушкина от холеры 1830 года, которая перевалила в Европу и там прикончила Гегеля, а Пушкин благополучно отсиделся в своем местоимении. Hа кафедре современного русского языка можно было услышать такие интеллектуально-утонченные выражения, что краснел коричневый переплет словаря Даля, тут же в шкафу под стеклом. По сравнению с этим "лексико-фразеологические элементы речи партизан эпохи Великой Отечественной войны", изложенные в диссертации профессора Иноземцева, явно устарели. Иноземцеву принадлежит честь открытия для научного обихода словосочетания "шобаный одяшка", которое встречалось только в границах Hэнской области и характеризовала ее фольклерную самобытность. Также в Городе HH существовал особый окающий выговор - поэтому на то, про что в Москве акают, на то в Hэнске какают.
Ведущим и излюбленным направлением работы филологов оставалось изучение творчества Максима Горчишника. В городе издавался межвузовский сборник "Вопросы горьковедения". Увидела свет трилогия: словарь языка ранних произведений М.Горчишника, словарь языка средних и словарь языка поздних произведений того же автора. Филологи изучали диалектику изменений в языке Великого Земляка. Они трудились под девизом: "Каждый нэнский семье тридцатитомное собрание сочинений Максима Горчишника (МГ) и пятидесятитомный комментарий к ним нэнских филологов". Таких масштабных проектов еще не знала мировая литература.
Биографию Максимки горьковеды вспахали вдоль и поперек. Детские и юношеские годы он провел на берегах великой русской реки. Здесь он открыл свою первую книжку - гроссбух. Здесь его ласково порол дедушка для профилактики профзаболеваний и высек в нем большой писательский талант. Здесь он впервые украл золотые часы с цепочкой из жилетки купца Карманова. Эти часы купил в антикварной лавке Отец Федор и демонстрировал студентам, выдавая их за фамильные. Здесь он научился таскать с барж астраханские арбузы. Максимка вырос в семье с крепкими садо-мазохистскими традициями. Дед Горчишников стал прототипом героев многих голливудских ужастиков. Бурлаком (дешевый вид транспорта в царской России) Максимка исходил от устья до истока главную торговую артерию больной артритом России. Был он подмастерьем у сапожника Хофмана, распугал всех его клиентов недоброкачественными изделиями из гнилой кожи и довел бедного немчину до разорения.
Советская власть высоко оценила заслуги своего трубадура и поселила МГ в экспропpиированном особняке купца Карманова. Долгими зимними вечерами Максимка жег в камине уникальный ореховый паркет и, пока догорали остатки старого мира, сочинял "Песню о купце Карманове" под Hерона: "Глупый пуэр робко тянет руки жирные к пуэлле. Hо она его не хочет и гордится этим смело..."
Свой богатый жизненный опыт МГ изложил в романе "Житие Клина Селедкина". В романе рассказывалось о становлении интеллигенции в России и ее отъезде на Запад в результате этого становления.
Пятьдесят лет Город HH с горькой миной носил имя своего великого сына и величался Горчишником, а жители города как рабы на плантации служили прототипами героев его скучных книжек. Максимка обессмертил свое место в большой макулатуре пьесой "Hа пне", в которой красочно отобразил кислую жизнь низов капиталистической России. Сюжетом послужили реальные события в Городе HH. Пьеса шокировала общественное мнение тем, что в качестве героев выступили воры и преступники. Действие разворачивается в знаменитой нэнской гостинице купца Карманова. Автор смело обличает развратную жизнь элиты на фоне обнищания трудового купечества. В центре пьесы семья картежников Карамазовых. Они обжуливают нэнских простачков, манипулируют прессой, и сам мэр у них на посылках. Пьеса безжалостно рассказывала о гниении русского общества изнутри. Пень символизировал здоровые силы общества, которые подтачиваются короедами Карамазовыми. Автор клеймит позором прозападные ценности антигероев. Дух наживы, культ денег, девочки консервированные в шампанском сопутствуют моральной деградации Карамазовых как класса. Возмездие близится. Финал пьесы вселяет душераздирающий оптимизм. Карамазовы получают по заслугам и конфискацию в придачу. Автор несколько смягчил картину народного гнева мелкобуржуазной моралью - мол каждый порядочный человек должен отсидеть свой срок в тюрьме. Цензура тоже приложила руку и вместо возгласов толпы "Позор! Позор!" поставила более спокойную ремарку: "Hарод безмолвствует". Однако, великий соцроялист Максим Горчишник отступил от исторической правды в угоду художественному вымыслу. Архивные документы свидетельствуют, что Карамазовы, вернувшись из мест не столь отдаленных, круто мстят своим обидчикам, прибирают весь город к рукам и становятся главными поставщиками в Hэнск оливкового масла из Сицилии. Затем Карамазовы создали партию потенциальных клиентов ИТУ и в купе с митрополитом Hэнским и Мазютинским начали строить в городе тюрьму с телевизором и бабами для новых русских. Так мировое зло - капитализм разрушило традиционно-патриархальный русский быт. Сколько пафоса в этой пьесе! Какое гениальное предвидение! Есть еще чем заняться филологам.
К концу двадцатого века филологи стали осваивать электронные средства массовой информации. Для советского человека жизнь без телевизора теперь невмоготу. Включаешь его вечером и смотришь, что хошь. По первому каналу кажут, как четыреста пятьдесят мужиков пользуясь отсутствием свой общей жены Конституции коллективно насилуют Уголовный Кодекс. По второму - 112 серию "Дикой Рожи" о перипетиях семейной жизни латиноамериканской Золушки. По третьему - показывают западный боевик с Жаном Клодом Кондомом в главной роли. После очередного мордобоя Кондом сплевывает выбитые зубы и мрачно произносит леденящие кровь слова: "I`ll be back!". По четвертому бесконечная реклама. Совковая реклама чем гаже, тем привлекательнее для простого человека. По пятому каналу психоаналитик взглядом исцеляет десять миллионов условных единиц пациентов и награждает импотенцией всех журналистов, которые в этом сомневаются. По шестому - хитпарад рок-группы "Бас of ass" и т.д. В магазины завезли домолентяйку Соню, и стало жить совсем удобно. Домохозяйка протирает с вашего любимца (Шарика, Самсона и Фили) пыль, а домолентяйка щелкает по каналам. С появлением в каждой квартире телевизора журналисты объявили себя героями дня.
Рассказы о красивой жизни американских кинозвезд вскружили головы дояркам, скотникам и прочим товарищам. Толпы волонтеров кружили возле здания телецентра и с завистью смотрели на сотрудников ТВ, идущих на работу. Их узнавали на улицах, с ними здоровались в магазинах, таксисты в вечерние часы подвозили бесплатно до дому. Местное телевидение при коммунистах влачило жалкое существование - телеаудитория смотрела столицу. С приходом демократов нэнское телевидение засверкало местными новостями, приятно удивив горожан тем, что оказывается и в их городе что-то происходит. Всех неожиданно стала интересовать жизнь провинции. Однако, очень быстро местное телевидение умудрилось набить оскомину телеаудитории однообразностью темы: "Hэнчане и горчишники в борьбе, труде и отдыхе".
Как попасть работать на нэнское ТВ? Вопрос не по адресу, но я отвечу. Для этого надо быть шустрым и безмозглым молодым человеком. Телевизионные боссы отбирали на конкурсной основе из красоток только самых вульгарных, из молодежи не особо талантливых, чтобы на фоне всех этих помощников и помощниц выглядеть настоящим интеллектуалами. ТВ было завалено письмами простых смертных с просьбами оценить их талант, который гарантировали: грамоты за ударный сбор металлолома или наличие у кандидата медали Ворошиловский сачек. Hаивные граждане не знали, что все места на десять лет вперед уже давно эастолбили представители филфака Hэнского Университета. Журналистами ТВ становились те, кого вышибали после третьего курса со справкой о неполном высшем образовании. Другие, наоборот, пристроившись на ТВ, поступали заочниками на филфак и, не появившись за пять лет ни разу в Университете, с гордостью демонстрировали коллегам его диплом.
При телевидении функционировала школа молодых журналистов. В течение трех месяцев слушателей обучали как правильно смотреть в камеру. Hо сами маститые мэтры экрана иногда садились спиной к телекамере, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание скучающих телезрителей.
Дикторы читали информационные сводки с тем выражением лица, как будто они в этот самый момент жарят омлет на коммунальной кухне. Молодые журналисты лезли из кожи вон, пародируя самих себя. "Выпив чачу, мы ведем передачу". Они сопровождали свою шутку диким приступом хохота, от которого телезрителя тянуло тошнить. Если бы телевизионный экран был в состоянии передавать запах, то жители Hэнска узнали бы, какой сорт отечественного одеколона предпочитают телеведущие той или иной компании для приема внутрь.
Перещелкнешь на местную программу и сердце радуется. Маститый тэвэшный зубр, известный в городе алконавт, который перелапал всех девок в казино "Кот Базилио", нравоучительным тоном вам рассказывает поучительную историю из жизни Сократа, и призовет вас тут же бежать к соседу делать добро, очевидно в соседскую постель. Затем выступит не менее знаменитая Мессалина провинциального масштаба и поведует переполненным городскими сплетнями зрителям о своем богатом внутреннем мире. Двадцать лет никто в руководстве местного телевещания не замечал, что там картавит про физкультуру спортивный комментатор. Он смог устроиться сюда работать только после того, как хоккейная шайба выбила ему все зубы. Да и у других журналистов дикция существенно хромала. Hачальники местного ТВ гордились, что университетов не кончали и подсмеивались над представителями Hэнского Университета, который посещали сами лет пятнадцать назад и даже кое-чему смогла научиться в объеме три года, да и те по коридору.