Страница:
— Придумай лучше, — снисходительно фыркнул кофиец. — Итак, кажется, ты понял, что нужно делать? Сейчас мы пойдем в дом человека, который обязан возглавить переворот. Он знает, что я должен прибыть сегодня ночью, чтобы лично надсмотреть за событиями. Я объявлю этому дворянину, что план претерпел изменения…
— Змееныши Сета! — радостно выругался Конан. — Про тебя правильно говорят: «Хитрее Бела и умнее немедийского стряпчего». То есть ты представишь меня человеком, который должен будет заменить на троне настоящего короля?
— Именно, — согласился Страбонус. — Если бы послезавтра утром в городе объявили, что король Конан внезапно умер, а его место занял один из немногочисленных наследников Эпимитриуса, в городе началось бы недовольство. И прежде всего — со стороны пуантенской гвардии. Хотя точно знаю, что Просперо нет в столице… А теперь все пройдет очень тихо и спокойно. Настоящий король, вернее, то, что выдает себя за него, умрет, ты займешь трон, а с заговорщиками разберешься сам на следующий день. То есть когда я вернусь в этот дом и через Портал уйду обратно в Хоршемиш. Даже жаль немного, такой отличный план сорвался…
— Учти, — угрожающе начал Конан. — Я от тебя не отойду ни на шаг и, если почувствую, что ты ведешь двойную игру, прирежу незамедлительно. Но если твоя придумка выгорит, то… Вернувшись в Хоршемиш, жди моего посольства с указом о льготах кофийским торговцам. Договорились?
— Договорились, — спокойно ответил Страбонус, встал и протянул варвару руку. — Пусть твой телохранитель будет свидетелем. Я клянусь именем Солнцезарного Митры, что я верну тебе трон в обмен на мою жизнь.
— Если б только на жизнь, — вздохнул Конан, с силой пожав ладонь кофийца. — Канцлер опять начнет орать, что я разоряю казну.
— Прикажи отрубить ему голову, — Страбонус поморщился и затряс слишком сильно сдавленными пальцами, побелевшими от пожатия варвара. — В таком случае сейчас мы пойдем к герцогу, который должен меня ждать. Ты будешь молчать и соглашаться со всем, что говорю я.
Мы быстро собрались. Конан оттащил валявшийся у входа в дом труп Стахора в соседний двор, чтобы не вызывать подозрений у хозяина Антония, который должен был вернуться утром, и посыпал песком кровавые пятна возле порога. Небо на восходной стороне начало сереть, когда мы беспрепятственно покинули квартал Рогаро. Король Страбонус вел нас по городу с уверенностью, достойной любого тарантийского горожанина. Мне подумалось, что кофиец наверняка уже много раз бывал в Тарантии.
Мы свернули на набережную Хорота и двинулись к полуденной окраине столицы. В кварталы, где жили самые богатые и знатные люди, дворяне и наиболее зажиточные купцы.
— Сюда, — Страбонус указал на ворота красивого белого дома с колоннами, стоявшего в глубине сада. — Между прочим, Конан, я тебе посейчас не сказал, кто участвует в заговоре. Видишь герб над створками?
Варвар поднял голову и всмотрелся в изображение на вычурном щите-дроглоре, вывешенном у въезда в поместье.
— Ублюдок… — Конан едва дар речи не потерял. — А вроде бы уважаемый человек… Ладно, идем. Я герцогу потом все выскажу. Если, правда, он жив останется.
Дожидаясь, пока сонные привратники, разбуженные колокольчиком, подойдут к створкам, я подумал, что не следовало уезжать из Пограничья. Как спокойно жилось бы мне на родине! Никаких королей, Порталов, заговоров и заумных рассуждений о судьбах мира!
Но раз уж ввязался — придется идти до конца.
Глава девятая
Тарантия, столица Аквилонии.
12 день первой зимней луны.
«…После неудачной попытки убийства существа, выдававшего себя за короля, немедийский конфидент спешно покинул дворец короны и скрылся в месте, обладавшем привилегией не выдавать скрывающихся на его территории преступников — в Обители Мудрости Тарантии. Здесь же небезуспешно скрывались и те, кого безуспешно разыскивал конфидент — подлинный король Аквилонии и некоторые из его спутников.
Теперь план их действий был почти готов и отшлифован до мелочей. Они решили всемерно содействовать замыслам заговорщиков, собиравшихся покончить с королем, а затем оставить на месте правителя «двойника», роль которого был должен сыграть настоящий король Аквилонии.
Все выглядело блестяще и безукоризненно, однако у конфидента возникли некоторые подозрения и он не спешил поделиться ими с остальными участниками комплота. Увиденное им в замке заставило представителя тайной службы Немедии заподозрить в двойнике не просто человека, до мелочей схожего обликом с королем, но колдовское существо, обладающее непонятными людьми силами. И конфидент решил столкнуть подобное с подобным — тайну с тайной, магию с магией, для чего заключил договор с величайшим из чернокнижников Полуденных и Закатных стран — стигийским магом Тот-Амоном, ныне подвергшимся опале со стороны прочих колдунов Черного Круга Стигии и вынужденным скрываться вдали от родины…»
Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства
Xотелось бы знать, где я нахожусь?..
Интересный вопрос. Вроде бы я на чем-то лежу, и поверх меня что-то лежит. Причем лежащее внизу — холодное и чуточку шершавое, а сверху — теплое и мохнатое. И пахнет так, что чихать хочется.
Я и чихнула. Один раз, другой, а потом окончательно проснулась, высунула голову из-под шерстяного пледа и огляделась.
Комната. Не слишком большая, обставленная не то чтобы скудно, а скорее аскетично. Стрельчатое высокое окно с мелкими полупрозрачными стеклами, вставленными в медный переплет. Трехстворчатый шкаф, забитый потрепанными разномастными томами, переплетенными в кожу, холстину и просто завернутых в какие-то тряпки. Покосившийся стол, на нем — пара пустых мисок и кружек, а также оловянный кувшин. Черная пасть камина, огороженного покосившейся решеткой, в которой потрескивают поленья. Возле очага — два обшарпанных кресла на разлапистых ножках. Две двери, одна завешена отрезом зеленоватой шерстяной ткани в жирных разводах.
И неуловимый обычными чувствами аромат «присутственного места». Не сдаваемой внаем квартиры, а именно чего-то официозного, где постояльцы ощущают себя лишь временными обитателями.
Зададим вопрос — где в Тарантии отыщется учреждение, которое предоставляет служащим в нем людям жилье?
Вернее, не служащим, а учащимся. Это ж Обитель Мудрости! Дом для вагантов, куда я, едва не падая с ног, добралась сегодняшней ночью. Мораддин велел разыскать в Логиуме некоего Ди Монтобье, что я и сделала. Такового господина не оказалось дома, так что мне ничего не оставалось, как усесться на ступеньках лестницы и терпеливо ждать. Видимо, вскоре я задремала, а вот проснулась уже совершенно в другом месте.
Голова просто раскалывалась. Вот она — расплата за вчерашнее использование Дара направо и налево. Интересно, на улицах уже выкрикивают указ о немедленном разыскании и взятии под стражу злодейки короны графини Эрде, которую близкие знакомые и друзья имеют право именовать Рингой? Если нет, то я буду весьма огорчена. Меня еще ни разу не объявляли «злодейкой короны», а хотелось бы. Неплохое украшение послужного списка.
Я откинула плед и села. Сразу выяснилась еще одна любопытная вещь — кто-то взял на себя труд стянуть с меня залитую кровью и кое-где порванную одежду. Взамен меня обрядили в белую льняную рубашку. Скорее всего, мужскую, потому что, когда я встала, это одеяние повисло на мне, как на пугале. Малость великовато, а так ничего. Теперь бы еще узнать, кому я обязана такой трогательной заботой?
Вид из окна окончательно убедил меня, что я нахожусь в Логиуме. Лужайки с короткой пожухлой травой, красные кирпичные здания, обвитые плющом, и ужасающая своей помпезностью статуя Дагоберта, Покровителя Наук и Дарителя Знаний. Насколько мне известно, сей властитель в жизни не прочел ни одной книги по причине полнейшей неграмотности. Интересно, что подвигло его даровать землю и средства на обустройство столичной Обители Мудрости? Загадка… Почти такая же неразрешимая, как мое вчерашнее путешествие из королевского дворца сюда. Ничего не помню. Вернее, помню, как спускалась со стены, торговалась с извозчиком и ехала в наемном экипаже через мост. Дальше — темнота.
На одном из кресел обнаружился Шото со всей полагающейся к нему сбруей — ножнами и моим поясом. Возле камина я наткнулась на собственные сапожки, предусмотрительно поставленные сушиться. А вот никакой еды, к сожалению, в комнате не нашлось. И остальное мое барахло, то есть костюм и прочие вещи, тоже куда-то сгинуло.
Тогда я решила проверить двери. Обе оказались незапертыми. Одна вела в пустой и гулкий коридор, куда выходили еще с десяток подобных створок, другая, закрытая зеленой тряпкой, скрывала за собой жалкое подобие ванной комнаты. Помятые медные тазики, несколько кувшинов… В кувшинах вода, причем теплая. Можно даже сказать, горячая. Опять мой таинственный благожелатель побеспокоился? Что ж, мы не гордые, возьмем, что предлагают, и «спасибо» позабудем сказать.
— Это, конечно, не мраморный бассейн, — вслух сообщила я свое мнение, разыскивая среди тазов самый вместительный и наливая в него воду, — но на худой конец сойдет.
Плескалась я долго — пока не почувствовала себя человеком. Потом отжала мокрые волосы, натянула одолженную неведомо кем рубашку и ввалилась в комнату. Я намеревалась разузнать, кто, собственно, является хозяином этого уютного местечка, а также где здесь можно поесть.
— Ой, — сказали мы одновременно. Ко мне пожаловали гости. Точнее, гость. И если кто-нибудь посмеет заикнуться, что стоявший у камина тип — вагант, то я имею полное право утверждать, что я — послушница храма Митры, давшая обет безбрачия.
— Привет, — сказала я, первой придя в себя. Гость опомнился и старательно уставился куда-то в точку за моей спиной. Ух ты, какие глазищи… Ярчайший синий цвет, а ресницы для мужчины слишком длинные. Взгляд честнейший, из чего следует неопровержимый вывод: обладатель столь ясного взора, скоре всего, хитрюга, каких поискать. Рост высокий, но не особо, плечи широкие, шея жилистая. Вообще-то подобные головорезы слегка не в моем вкусе, но отказать этому подозрительному типу в своеобразном диковатом обаянии было трудно. Основное слово здесь — «диковатый». Мой неожиданный гость совершенно не вписывался даже в взбалмошную студенческую, а тем более — в размеренную тарантийскую жизнь. Зато был бы вполне уместен в каком-нибудь недоброй памяти Пограничье или захолустной полуночной Аквилонии. Что весьма убедительно подтверждал прислоненный к камину внушительный размеров меч в кожаных ножнах.
— Здравствуй, — наконец обрел дар речи незнакомец. — Я думал, ты еще спишь…
— Нет, — бодро заверила я и поинтересовалась: — Слушай, ты случайно не знаешь, откуда я тут взялась? Понимаю, что вопрос звучит нелепо, но в суматохе я как-то умудрилась позабыть, чем занималась вчера.
— Я тебя нашел на лестнице, — серьезно сказал гость. — Сегодня рано утром. Ты сидела на ступеньках и спала. Я хотел тебя разбудить, но… — он красноречиво пожал плечами, и я фыркнула:
— Ясно. Судя по всему, я настоятельно потребовала, чтобы меня оставили в покое. Извиняюсь. Моя благодарность безгранична, однако имеет материальные пределы. Одеждой я тоже обязана тебе? — согласный кивок. — Могу вернуть, — я безмятежно взялась за подол.
— Не надо, — торопливо сказал незнакомец, слегка ошарашенный моими манерами, а точнее — полным отсутствием таковых. — Твои вещи все были грязные… Тут неподалеку есть одно местечко, мне там обещали, что все постирают и починят. Ты завтракать будешь?
Я озадаченно подняла бровь. Однако! Откуда такое благожелательное отношение к ближним и дальним своим? И, кстати, чем это пахнет? Приятный такой запах, как от скошенной травы, два-три дня пролежавшей под жарким солнцем…
Оборотнем пахнет, вот чем. Мой милейший собеседник принадлежит к роду Карающей Длани. Да что ж такое творится, откуда в Тарантии взялись оборотни? Им положено в Пограничье сидеть и носа оттуда не высовывать!
Наверное, гость что-то заподозрил и насторожился. Я прикинула расстояние до двери — не добегу. А вот до кресла и Шото на нем — вполне смогу. Если этому типу что-нибудь взбредет в голову, он об этом очень пожалеет…
Неизвестно, чем бы закончилось наше молчаливое противостояние, но тут ведущая в коридор дверь без всякого предупреждения распахнулась, и в комнату ввалился… Конан. Собственной персоной. Его величество король Аквилонии пребывал в несколько раздраженном состоянии духа и зачем-то отпустил отвратительного вида окладистую бородку.
Мне стало нехорошо. В Зингаре есть такое поверье — если ты кого-то убил, причем без всякой необходимости и веских обоснований, то душа убитого будет преследовать убийцу вплоть до мига смерти последнего. Как утверждают, душе покойника не приходится долго мотаться туда-сюда… Неужели и со мной это случилось? Что за чушь, не бывает такого! Или выживший после моего угощения двойник из дворца решил наведаться в Логиум и потребовать ответа?
Я сделала шаг назад, потом другой и пятилась до тех пор, пока не уткнулась спиной в стенку. Мир упрямо отказывался внять моим настойчивым просьбам — прекратить расплываться перед глазами, превращаясь в сборище веселеньких цветных пятен.
— Уходи, — наконец выдавила я. — Ты умер. Я тебя убила. Ты больше не должен ходить по земле.
— По-моему, у этой девицы с головой не все в порядке, — авторитетно высказал свое мнение человек-оборотень, перебив мое жалкое лепетанье. — Я ее нашел сегодня утром, она на лестнице сидела… Наверное, к Ди Монтобье пришла. Что нам с ней делать, Конан? Конан, ты меня слышишь?
— Только в обморок не падай, ладно? — сказал киммериец, и в моей голове все встало на свои места. Конечно же, это настоящий Конан! Даже за столь краткий миг я успела отметить множество мельчайших отличий, которые создают неповторимый облик и манеры человека. И теперь с уверенностью могла отличить подлинного короля от подмененыша. Эти различия просто бросались в глаза, но для этого нужно было прожить несколько седмиц рядом с двойником, а потом воочию увидеть подлинник.
Но раз Конан здесь, то и Мораддин наверняка где-то неподалеку…
— Да будет тебе известно — графиня Эрде никогда в жизни не теряла сознания и самообладания! — гордо сообщила я и отлепилась от стены. — Доброе утро, Ваше величество! С благополучным возвращением домой!
— Все такая же язва, — с грустью констатировал Конан. Примолкший незнакомец-оборотень переводил недоумевающий взгляд с меня на короля и обратно, пытаясь разрешить сложнейшую задачу — кто кому морочит голову? — Честное слово, рад тебя видеть. Значит, ты смылась из дворца?
— Ага, — кивнула я. Язык категорически отказывался меня слушаться и продолжал болтать сам по себе: — Вообще-то не далее как сегодня ночью я пыталась тебя отравить. К сожалению для Аквилонии, неудачно. Похоже, твое ожившее второе Я или кто там эта тварь, совершенно невосприимчиво к ядам.
Конан недоверчиво хмыкнул. Повернулся к слегка растерянному оборотню и слегка ироничным тоном произнес:
— Знакомься, это Ринга… Как там бишь тебя?
Презрение киммерийца к любым титулам было мне отлично знакомо, а потому я вздохнула и послушно добавила:
— Графиня Эрде, баронесса Энден. С кем имею честь?..
— А… — казалось, парень на миг забыл собственное имя. — Меня зовут Веллан, сын Арта. Я из Бритунии, то есть из Пограничья…
— Оно и заметно, — вполголоса заметила я и ободряюще улыбнулась человеку-полуволку: — Ладно, приятно познакомиться. Теперь же я очень хотела узнать следующее: во-первых, где мой муж? Во-вторых, что здесь происходит? И в-третьих, когда доставят завтрак? Кстати, позволю себе заметить — Конан, ты отвратительно выглядишь. Если бы мне предоставили выбор — целоваться с тобой или с медведем в зверинце, я бы предпочла медведя.
Оборотень по имени Веллан тихо захихикал. Конан смерил нас уничтожающим взглядом, резко повернулся и, не сказав ни слова, скрылся в дверях ванной комнаты. Через миг до нас донесся грохот перевернутого тазика и неразборчивое проклятье. Веллан откровенно расхохотался и насплетничал:
— К нему уже все с этой бородой пристают… Завтрак скоро будет, а где сейчас граф Эрде — мы не знаем. Он был вчера во дворце (я кивнула в знак того, что знаю), потом его видели в городе, а потом он бесследно исчез, прихватив с собой еще двоих наших. Но лично мне почему-то кажется, что граф в безопасности.
Мне так совершенно не казалось, но я ничего не могла поделать со сложившимися обстоятельствами. Что ж, утешимся тем, что отыскался настоящий король и с ним, насколько можно судить, все в порядке. Уже немало.
Я только успела вытянуть из пришедшего в себя и разговорившегося Веллана некоторые подробности пребывания Конана сотоварищи в Пограничье и их появления в Тарантии, как в дверь постучали. Прибыл наш общий завтрак, принесенный двумя смешливыми девчонками-служанками, а также подозрительно знакомый мне черно-золотистый суконный сверток. Я немедленно схватила его, намекнула оборотню, чтобы посмотрел куда-нибудь в сторону, размышляя о вечном, и быстренько оделась. Неизвестные умельцы (точнее, умелицы) сумели за утро вычистить и залатать мой изрядно загаженный охотничий костюм, так что теперь можно было без опаски показаться на улице. Почему-то городская стража Тарантии с неоправданным подозрением относится к шастающим по городу личностям в драной одежде, заляпанной кровью.
За что люблю свое ремесло и избранный мной образ жизни — за невозможность предугадать, что случится завтра. Подумать только, совсем недавно я удостоилась чести побывать на королевском ужине во дворце, а сейчас сижу в комнатушке Обители Мудрости и завтракаю опять же с королем. Правда, в первом случае монарх оказался поддельным, а во втором — настоящим. Такая вот маленькая, но весьма значительная разница.
Что нам принесли на завтрак — я не разобрала. Я больше слушала, нежели ела. Увлеченное повествование Конана и Веллана о нынешнем бедственном положении пестрого сборища авантюристов поневоле подтвердило все мои худшие догадки. Эти герои, занявшись расправой с каким-то невероятным чудовищем, застряли в пещерах гномах под Граскаалем, и, если бы я, как и собиралась, добралась до Вольфгарда, у меня были бы все шансы встретить настоящего короля, а не подделку. Но так уж распорядилась судьба и не нам оспаривать ее решения.
Дальнейшие приключения отряда Конана по пути из Пограничья в Аквилонию были вполне предсказуемы. Сия развеселая компания совершила все возможные ошибки, методично не пропустив ни единой (куда смотрел Мораддин!), и только в силу покровительства неведомых мне богов сумела добраться до столицы. Честно говоря, я так и не поняла, почему их не схватили сразу по эту сторону Немедийских гор или еще на границе Аквилонии и Пограничья. Вот уж воистину любимчики удачи!
В Тарантии удача, видимо, решила, что слишком долго им благоприятствовала. Компания рассыпалась по городу и теперь не имела представления о том, где кто находится. Двое прятались в Логиуме, четверо, включая и моего мужа, затерялись где-то в столице, один попался и ныне пребывал то ли в Железной башне, то ли под замком во дворце.
Выслушав все это, я открыла было рот, чтобы высказать Конану все, что думаю по поводу их бестолковости, неумения действовать согласованно и лично о его способностях как командира. Потом на миг задумалась… и промолчала. Что, собственно, я могу ему сказать? Я, между прочим, допустила не меньшее число ошибок: слишком поздно сообразила, что имею дело с двойником, и подняла изрядную шумиху во дворце. Теперь меня наверняка разыскивают, число караулов во дворце возросло вдвое, если не втрое, а наученный горьким опытом подменыш будет настороже. Так что нечего корчить из себя никогда не ошибающегося лазутчика. Кроме того, те времена, когда я могла непререкаемым тоном давать Конану указания и позволять себе пропускать мимо ушей его возражения, давно миновали. Будем все-таки помнить, кто из нас нынче король, а кто всего лишь скромная графиня, вдобавок подданная соперничающей страны.
— С ума сойти! — оказывается, от внимания Конана не ускользнул краткий миг моего внутреннего единоборства. — Глазами своим не верю, неужто тебе нечего сказать?
— Конечно, есть, — я равнодушно пожала плечами. — Хочешь послушать, как я умею ругаться? Не беспокойся, с тобой мне все равно не сравниться. И какой от этого толк? Давайте лучше соображать, как бы вернуть все на законные места. Есть предложения, господа?
Ответа не последовало. Оборотень, кажется, изначально признавал за Конаном право единолично распоряжаться, а самого варвара изрядно озадачили произошедшие во мне перемены. Раньше я бы действительно напустилась на него с обвинениями — обоснованными и не слишком. Но то было раньше, пятнадцать лет назад. Как выражаются высокоученые господа философы, времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Конан неожиданно встал, отодвинув скрипнувший стул, и вышел из комнаты в коридор. Я вопросительно покосилась на Веллана — оборотень продолжал безмятежно расправляться со своим завтраком. Через миг снова раздался стук двери, на этот раз закрывавшейся. Представления не имею, зачем киммерийцу понадобилось куда-то уходить и тут же возвращаться. Разве только ему послышалось снаружи нечто подозрительное.
— Что?.. — заикнулась было я. Конан не дал мне договорить, присев за стол и сделав нам знак подвинуться поближе.
— В соседней комнате дрыхнет наш вероятный шанс изрядно подпортить жизнь этой твари во дворце, — вполголоса проговорил варвар. Я состроила удивленное лицо, всем своим видом потребовав более подробного объяснения. — Мы тут кое-что придумали. План, конечно, рискованный, но другого пока нет…
Чудеса наяву продолжались. Конан и его приятели явно задались целью удивить меня на всю оставшуюся жизнь. Я всегда подозревала, что эта компания способна преподнести самые невероятные сюрпризы, но такого, признаться, ожидала меньше всего.
Оказалось, что Конан самостоятельно разыскал моих таинственных заговорщиков. Тех самых, что почти две луны назад самоуверенно попытались расправиться с ним в маленьком аквилонском городишке. Правда, он еще не встречался с ними всеми, но знал их предводителя. Я мысленно открыла рот от удивления, услышав имя. Аскаланте, герцог Тьерри! А мы-то были уверены, что после удаления от двора он тихо-мирно сидит в своем имении где-то в Боссонии, выращивая цыплят, создавая мемуары или чем там полагается заниматься опальным дворянам? И он наверняка действует не в одиночку, а вкупе с преданными ему людьми. Причем, как мне точно известно, кое-кто из его сообщников на вполне законных основаниях обитает во дворце.
На закуску мне преподнесли еще парочку ошеломляющих новостей, одна другой любопытнее. Господа заговорщики с похвальным упрямством решили довести начатое дело по изведению нового аквилонского правителя до конца. Сей конец по их замыслу должен был наступить не далее, как завтра, точнее уже грядущей ночью. Они собирались не больше, не меньше как проникнуть во дворец и прикончить того, кого они с полным на то основанием считали королем.
Для окончательного завершения картины в силу поистине божественной случайности Конан и его компаньон из Пограничья изловили подлинного устроителя заговора, прибывшего полюбоваться на завершение дела рук своих. Когда Конан перешел к изложению финальной части этой захватывающей истории, меня начал душить неудержимый смех. Обычнейший заговор, как в правящих домах случается двенадцать на дюжину в течение года, усилиями многочисленных участников превращался в что-то невероятное, больше напоминавшее развеселое представление в уличном балагане.
Итак, Конан и Веллан этой ночью случайно изловили не кого иного, как Страбонуса, короля Кофийского, не совсем обычным путем пожаловавшего в Тарантию прямиком из Хоршемиша. Страбонус, склонный подозревать всех и вся, немедленно решил, что аквилонские сообщники его предали, а верный варварским привычкам Конан явился разбираться во всем самолично. Чрезмерно хитроумная парочка монархов старательно заморочила друг другу головы, после чего Конан умудрился заключить самую потрясающую сделку в своей жизни — обменял жизнь Страбонуса на собственную корону. Осознав до конца эту незамысловатую истину, я не выдержала и тихонько захихикала.
— Уроки цивилизации не прошли для тебя даром, — заявила я, отсмеявшись. — Вряд ли кому-то удалось столь изящно все запутать и использовать в своих целях даже заговор против трона.
Конан немедленно состроил до отвращения самодовольную физиономию и продолжил:
— В общем, это сборище благородных придурков всерьез намеревается сегодняшней ночью отправить меня к Нергалу. Интересно будет взглянуть, как это у них получится. Затем убитого короля сменит двойник — то бишь я…
К моему фырканью присоединился Веллан, которого, похоже, ужасно забавляло все происходящее.
— …А через луну-другую король отречется от власти за скудостью ума и полнейшей неспособностью управлять государством, — невозмутимо завершил Конан изложение плана, порожденного изощренным умом загнанного в угол кофийца. — Здорово?
— Змееныши Сета! — радостно выругался Конан. — Про тебя правильно говорят: «Хитрее Бела и умнее немедийского стряпчего». То есть ты представишь меня человеком, который должен будет заменить на троне настоящего короля?
— Именно, — согласился Страбонус. — Если бы послезавтра утром в городе объявили, что король Конан внезапно умер, а его место занял один из немногочисленных наследников Эпимитриуса, в городе началось бы недовольство. И прежде всего — со стороны пуантенской гвардии. Хотя точно знаю, что Просперо нет в столице… А теперь все пройдет очень тихо и спокойно. Настоящий король, вернее, то, что выдает себя за него, умрет, ты займешь трон, а с заговорщиками разберешься сам на следующий день. То есть когда я вернусь в этот дом и через Портал уйду обратно в Хоршемиш. Даже жаль немного, такой отличный план сорвался…
— Учти, — угрожающе начал Конан. — Я от тебя не отойду ни на шаг и, если почувствую, что ты ведешь двойную игру, прирежу незамедлительно. Но если твоя придумка выгорит, то… Вернувшись в Хоршемиш, жди моего посольства с указом о льготах кофийским торговцам. Договорились?
— Договорились, — спокойно ответил Страбонус, встал и протянул варвару руку. — Пусть твой телохранитель будет свидетелем. Я клянусь именем Солнцезарного Митры, что я верну тебе трон в обмен на мою жизнь.
— Если б только на жизнь, — вздохнул Конан, с силой пожав ладонь кофийца. — Канцлер опять начнет орать, что я разоряю казну.
— Прикажи отрубить ему голову, — Страбонус поморщился и затряс слишком сильно сдавленными пальцами, побелевшими от пожатия варвара. — В таком случае сейчас мы пойдем к герцогу, который должен меня ждать. Ты будешь молчать и соглашаться со всем, что говорю я.
Мы быстро собрались. Конан оттащил валявшийся у входа в дом труп Стахора в соседний двор, чтобы не вызывать подозрений у хозяина Антония, который должен был вернуться утром, и посыпал песком кровавые пятна возле порога. Небо на восходной стороне начало сереть, когда мы беспрепятственно покинули квартал Рогаро. Король Страбонус вел нас по городу с уверенностью, достойной любого тарантийского горожанина. Мне подумалось, что кофиец наверняка уже много раз бывал в Тарантии.
Мы свернули на набережную Хорота и двинулись к полуденной окраине столицы. В кварталы, где жили самые богатые и знатные люди, дворяне и наиболее зажиточные купцы.
— Сюда, — Страбонус указал на ворота красивого белого дома с колоннами, стоявшего в глубине сада. — Между прочим, Конан, я тебе посейчас не сказал, кто участвует в заговоре. Видишь герб над створками?
Варвар поднял голову и всмотрелся в изображение на вычурном щите-дроглоре, вывешенном у въезда в поместье.
— Ублюдок… — Конан едва дар речи не потерял. — А вроде бы уважаемый человек… Ладно, идем. Я герцогу потом все выскажу. Если, правда, он жив останется.
Дожидаясь, пока сонные привратники, разбуженные колокольчиком, подойдут к створкам, я подумал, что не следовало уезжать из Пограничья. Как спокойно жилось бы мне на родине! Никаких королей, Порталов, заговоров и заумных рассуждений о судьбах мира!
Но раз уж ввязался — придется идти до конца.
Глава девятая
РИНГА, ТРЕТИЙ РАССКАЗ
Тарантия, столица Аквилонии.
12 день первой зимней луны.
«…После неудачной попытки убийства существа, выдававшего себя за короля, немедийский конфидент спешно покинул дворец короны и скрылся в месте, обладавшем привилегией не выдавать скрывающихся на его территории преступников — в Обители Мудрости Тарантии. Здесь же небезуспешно скрывались и те, кого безуспешно разыскивал конфидент — подлинный король Аквилонии и некоторые из его спутников.
Теперь план их действий был почти готов и отшлифован до мелочей. Они решили всемерно содействовать замыслам заговорщиков, собиравшихся покончить с королем, а затем оставить на месте правителя «двойника», роль которого был должен сыграть настоящий король Аквилонии.
Все выглядело блестяще и безукоризненно, однако у конфидента возникли некоторые подозрения и он не спешил поделиться ими с остальными участниками комплота. Увиденное им в замке заставило представителя тайной службы Немедии заподозрить в двойнике не просто человека, до мелочей схожего обликом с королем, но колдовское существо, обладающее непонятными людьми силами. И конфидент решил столкнуть подобное с подобным — тайну с тайной, магию с магией, для чего заключил договор с величайшим из чернокнижников Полуденных и Закатных стран — стигийским магом Тот-Амоном, ныне подвергшимся опале со стороны прочих колдунов Черного Круга Стигии и вынужденным скрываться вдали от родины…»
Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства
Xотелось бы знать, где я нахожусь?..
Интересный вопрос. Вроде бы я на чем-то лежу, и поверх меня что-то лежит. Причем лежащее внизу — холодное и чуточку шершавое, а сверху — теплое и мохнатое. И пахнет так, что чихать хочется.
Я и чихнула. Один раз, другой, а потом окончательно проснулась, высунула голову из-под шерстяного пледа и огляделась.
Комната. Не слишком большая, обставленная не то чтобы скудно, а скорее аскетично. Стрельчатое высокое окно с мелкими полупрозрачными стеклами, вставленными в медный переплет. Трехстворчатый шкаф, забитый потрепанными разномастными томами, переплетенными в кожу, холстину и просто завернутых в какие-то тряпки. Покосившийся стол, на нем — пара пустых мисок и кружек, а также оловянный кувшин. Черная пасть камина, огороженного покосившейся решеткой, в которой потрескивают поленья. Возле очага — два обшарпанных кресла на разлапистых ножках. Две двери, одна завешена отрезом зеленоватой шерстяной ткани в жирных разводах.
И неуловимый обычными чувствами аромат «присутственного места». Не сдаваемой внаем квартиры, а именно чего-то официозного, где постояльцы ощущают себя лишь временными обитателями.
Зададим вопрос — где в Тарантии отыщется учреждение, которое предоставляет служащим в нем людям жилье?
Вернее, не служащим, а учащимся. Это ж Обитель Мудрости! Дом для вагантов, куда я, едва не падая с ног, добралась сегодняшней ночью. Мораддин велел разыскать в Логиуме некоего Ди Монтобье, что я и сделала. Такового господина не оказалось дома, так что мне ничего не оставалось, как усесться на ступеньках лестницы и терпеливо ждать. Видимо, вскоре я задремала, а вот проснулась уже совершенно в другом месте.
Голова просто раскалывалась. Вот она — расплата за вчерашнее использование Дара направо и налево. Интересно, на улицах уже выкрикивают указ о немедленном разыскании и взятии под стражу злодейки короны графини Эрде, которую близкие знакомые и друзья имеют право именовать Рингой? Если нет, то я буду весьма огорчена. Меня еще ни разу не объявляли «злодейкой короны», а хотелось бы. Неплохое украшение послужного списка.
Я откинула плед и села. Сразу выяснилась еще одна любопытная вещь — кто-то взял на себя труд стянуть с меня залитую кровью и кое-где порванную одежду. Взамен меня обрядили в белую льняную рубашку. Скорее всего, мужскую, потому что, когда я встала, это одеяние повисло на мне, как на пугале. Малость великовато, а так ничего. Теперь бы еще узнать, кому я обязана такой трогательной заботой?
Вид из окна окончательно убедил меня, что я нахожусь в Логиуме. Лужайки с короткой пожухлой травой, красные кирпичные здания, обвитые плющом, и ужасающая своей помпезностью статуя Дагоберта, Покровителя Наук и Дарителя Знаний. Насколько мне известно, сей властитель в жизни не прочел ни одной книги по причине полнейшей неграмотности. Интересно, что подвигло его даровать землю и средства на обустройство столичной Обители Мудрости? Загадка… Почти такая же неразрешимая, как мое вчерашнее путешествие из королевского дворца сюда. Ничего не помню. Вернее, помню, как спускалась со стены, торговалась с извозчиком и ехала в наемном экипаже через мост. Дальше — темнота.
На одном из кресел обнаружился Шото со всей полагающейся к нему сбруей — ножнами и моим поясом. Возле камина я наткнулась на собственные сапожки, предусмотрительно поставленные сушиться. А вот никакой еды, к сожалению, в комнате не нашлось. И остальное мое барахло, то есть костюм и прочие вещи, тоже куда-то сгинуло.
Тогда я решила проверить двери. Обе оказались незапертыми. Одна вела в пустой и гулкий коридор, куда выходили еще с десяток подобных створок, другая, закрытая зеленой тряпкой, скрывала за собой жалкое подобие ванной комнаты. Помятые медные тазики, несколько кувшинов… В кувшинах вода, причем теплая. Можно даже сказать, горячая. Опять мой таинственный благожелатель побеспокоился? Что ж, мы не гордые, возьмем, что предлагают, и «спасибо» позабудем сказать.
— Это, конечно, не мраморный бассейн, — вслух сообщила я свое мнение, разыскивая среди тазов самый вместительный и наливая в него воду, — но на худой конец сойдет.
Плескалась я долго — пока не почувствовала себя человеком. Потом отжала мокрые волосы, натянула одолженную неведомо кем рубашку и ввалилась в комнату. Я намеревалась разузнать, кто, собственно, является хозяином этого уютного местечка, а также где здесь можно поесть.
— Ой, — сказали мы одновременно. Ко мне пожаловали гости. Точнее, гость. И если кто-нибудь посмеет заикнуться, что стоявший у камина тип — вагант, то я имею полное право утверждать, что я — послушница храма Митры, давшая обет безбрачия.
— Привет, — сказала я, первой придя в себя. Гость опомнился и старательно уставился куда-то в точку за моей спиной. Ух ты, какие глазищи… Ярчайший синий цвет, а ресницы для мужчины слишком длинные. Взгляд честнейший, из чего следует неопровержимый вывод: обладатель столь ясного взора, скоре всего, хитрюга, каких поискать. Рост высокий, но не особо, плечи широкие, шея жилистая. Вообще-то подобные головорезы слегка не в моем вкусе, но отказать этому подозрительному типу в своеобразном диковатом обаянии было трудно. Основное слово здесь — «диковатый». Мой неожиданный гость совершенно не вписывался даже в взбалмошную студенческую, а тем более — в размеренную тарантийскую жизнь. Зато был бы вполне уместен в каком-нибудь недоброй памяти Пограничье или захолустной полуночной Аквилонии. Что весьма убедительно подтверждал прислоненный к камину внушительный размеров меч в кожаных ножнах.
— Здравствуй, — наконец обрел дар речи незнакомец. — Я думал, ты еще спишь…
— Нет, — бодро заверила я и поинтересовалась: — Слушай, ты случайно не знаешь, откуда я тут взялась? Понимаю, что вопрос звучит нелепо, но в суматохе я как-то умудрилась позабыть, чем занималась вчера.
— Я тебя нашел на лестнице, — серьезно сказал гость. — Сегодня рано утром. Ты сидела на ступеньках и спала. Я хотел тебя разбудить, но… — он красноречиво пожал плечами, и я фыркнула:
— Ясно. Судя по всему, я настоятельно потребовала, чтобы меня оставили в покое. Извиняюсь. Моя благодарность безгранична, однако имеет материальные пределы. Одеждой я тоже обязана тебе? — согласный кивок. — Могу вернуть, — я безмятежно взялась за подол.
— Не надо, — торопливо сказал незнакомец, слегка ошарашенный моими манерами, а точнее — полным отсутствием таковых. — Твои вещи все были грязные… Тут неподалеку есть одно местечко, мне там обещали, что все постирают и починят. Ты завтракать будешь?
Я озадаченно подняла бровь. Однако! Откуда такое благожелательное отношение к ближним и дальним своим? И, кстати, чем это пахнет? Приятный такой запах, как от скошенной травы, два-три дня пролежавшей под жарким солнцем…
Оборотнем пахнет, вот чем. Мой милейший собеседник принадлежит к роду Карающей Длани. Да что ж такое творится, откуда в Тарантии взялись оборотни? Им положено в Пограничье сидеть и носа оттуда не высовывать!
Наверное, гость что-то заподозрил и насторожился. Я прикинула расстояние до двери — не добегу. А вот до кресла и Шото на нем — вполне смогу. Если этому типу что-нибудь взбредет в голову, он об этом очень пожалеет…
Неизвестно, чем бы закончилось наше молчаливое противостояние, но тут ведущая в коридор дверь без всякого предупреждения распахнулась, и в комнату ввалился… Конан. Собственной персоной. Его величество король Аквилонии пребывал в несколько раздраженном состоянии духа и зачем-то отпустил отвратительного вида окладистую бородку.
Мне стало нехорошо. В Зингаре есть такое поверье — если ты кого-то убил, причем без всякой необходимости и веских обоснований, то душа убитого будет преследовать убийцу вплоть до мига смерти последнего. Как утверждают, душе покойника не приходится долго мотаться туда-сюда… Неужели и со мной это случилось? Что за чушь, не бывает такого! Или выживший после моего угощения двойник из дворца решил наведаться в Логиум и потребовать ответа?
Я сделала шаг назад, потом другой и пятилась до тех пор, пока не уткнулась спиной в стенку. Мир упрямо отказывался внять моим настойчивым просьбам — прекратить расплываться перед глазами, превращаясь в сборище веселеньких цветных пятен.
— Уходи, — наконец выдавила я. — Ты умер. Я тебя убила. Ты больше не должен ходить по земле.
— По-моему, у этой девицы с головой не все в порядке, — авторитетно высказал свое мнение человек-оборотень, перебив мое жалкое лепетанье. — Я ее нашел сегодня утром, она на лестнице сидела… Наверное, к Ди Монтобье пришла. Что нам с ней делать, Конан? Конан, ты меня слышишь?
— Только в обморок не падай, ладно? — сказал киммериец, и в моей голове все встало на свои места. Конечно же, это настоящий Конан! Даже за столь краткий миг я успела отметить множество мельчайших отличий, которые создают неповторимый облик и манеры человека. И теперь с уверенностью могла отличить подлинного короля от подмененыша. Эти различия просто бросались в глаза, но для этого нужно было прожить несколько седмиц рядом с двойником, а потом воочию увидеть подлинник.
Но раз Конан здесь, то и Мораддин наверняка где-то неподалеку…
— Да будет тебе известно — графиня Эрде никогда в жизни не теряла сознания и самообладания! — гордо сообщила я и отлепилась от стены. — Доброе утро, Ваше величество! С благополучным возвращением домой!
— Все такая же язва, — с грустью констатировал Конан. Примолкший незнакомец-оборотень переводил недоумевающий взгляд с меня на короля и обратно, пытаясь разрешить сложнейшую задачу — кто кому морочит голову? — Честное слово, рад тебя видеть. Значит, ты смылась из дворца?
— Ага, — кивнула я. Язык категорически отказывался меня слушаться и продолжал болтать сам по себе: — Вообще-то не далее как сегодня ночью я пыталась тебя отравить. К сожалению для Аквилонии, неудачно. Похоже, твое ожившее второе Я или кто там эта тварь, совершенно невосприимчиво к ядам.
Конан недоверчиво хмыкнул. Повернулся к слегка растерянному оборотню и слегка ироничным тоном произнес:
— Знакомься, это Ринга… Как там бишь тебя?
Презрение киммерийца к любым титулам было мне отлично знакомо, а потому я вздохнула и послушно добавила:
— Графиня Эрде, баронесса Энден. С кем имею честь?..
— А… — казалось, парень на миг забыл собственное имя. — Меня зовут Веллан, сын Арта. Я из Бритунии, то есть из Пограничья…
— Оно и заметно, — вполголоса заметила я и ободряюще улыбнулась человеку-полуволку: — Ладно, приятно познакомиться. Теперь же я очень хотела узнать следующее: во-первых, где мой муж? Во-вторых, что здесь происходит? И в-третьих, когда доставят завтрак? Кстати, позволю себе заметить — Конан, ты отвратительно выглядишь. Если бы мне предоставили выбор — целоваться с тобой или с медведем в зверинце, я бы предпочла медведя.
Оборотень по имени Веллан тихо захихикал. Конан смерил нас уничтожающим взглядом, резко повернулся и, не сказав ни слова, скрылся в дверях ванной комнаты. Через миг до нас донесся грохот перевернутого тазика и неразборчивое проклятье. Веллан откровенно расхохотался и насплетничал:
— К нему уже все с этой бородой пристают… Завтрак скоро будет, а где сейчас граф Эрде — мы не знаем. Он был вчера во дворце (я кивнула в знак того, что знаю), потом его видели в городе, а потом он бесследно исчез, прихватив с собой еще двоих наших. Но лично мне почему-то кажется, что граф в безопасности.
Мне так совершенно не казалось, но я ничего не могла поделать со сложившимися обстоятельствами. Что ж, утешимся тем, что отыскался настоящий король и с ним, насколько можно судить, все в порядке. Уже немало.
Я только успела вытянуть из пришедшего в себя и разговорившегося Веллана некоторые подробности пребывания Конана сотоварищи в Пограничье и их появления в Тарантии, как в дверь постучали. Прибыл наш общий завтрак, принесенный двумя смешливыми девчонками-служанками, а также подозрительно знакомый мне черно-золотистый суконный сверток. Я немедленно схватила его, намекнула оборотню, чтобы посмотрел куда-нибудь в сторону, размышляя о вечном, и быстренько оделась. Неизвестные умельцы (точнее, умелицы) сумели за утро вычистить и залатать мой изрядно загаженный охотничий костюм, так что теперь можно было без опаски показаться на улице. Почему-то городская стража Тарантии с неоправданным подозрением относится к шастающим по городу личностям в драной одежде, заляпанной кровью.
За что люблю свое ремесло и избранный мной образ жизни — за невозможность предугадать, что случится завтра. Подумать только, совсем недавно я удостоилась чести побывать на королевском ужине во дворце, а сейчас сижу в комнатушке Обители Мудрости и завтракаю опять же с королем. Правда, в первом случае монарх оказался поддельным, а во втором — настоящим. Такая вот маленькая, но весьма значительная разница.
Что нам принесли на завтрак — я не разобрала. Я больше слушала, нежели ела. Увлеченное повествование Конана и Веллана о нынешнем бедственном положении пестрого сборища авантюристов поневоле подтвердило все мои худшие догадки. Эти герои, занявшись расправой с каким-то невероятным чудовищем, застряли в пещерах гномах под Граскаалем, и, если бы я, как и собиралась, добралась до Вольфгарда, у меня были бы все шансы встретить настоящего короля, а не подделку. Но так уж распорядилась судьба и не нам оспаривать ее решения.
Дальнейшие приключения отряда Конана по пути из Пограничья в Аквилонию были вполне предсказуемы. Сия развеселая компания совершила все возможные ошибки, методично не пропустив ни единой (куда смотрел Мораддин!), и только в силу покровительства неведомых мне богов сумела добраться до столицы. Честно говоря, я так и не поняла, почему их не схватили сразу по эту сторону Немедийских гор или еще на границе Аквилонии и Пограничья. Вот уж воистину любимчики удачи!
В Тарантии удача, видимо, решила, что слишком долго им благоприятствовала. Компания рассыпалась по городу и теперь не имела представления о том, где кто находится. Двое прятались в Логиуме, четверо, включая и моего мужа, затерялись где-то в столице, один попался и ныне пребывал то ли в Железной башне, то ли под замком во дворце.
Выслушав все это, я открыла было рот, чтобы высказать Конану все, что думаю по поводу их бестолковости, неумения действовать согласованно и лично о его способностях как командира. Потом на миг задумалась… и промолчала. Что, собственно, я могу ему сказать? Я, между прочим, допустила не меньшее число ошибок: слишком поздно сообразила, что имею дело с двойником, и подняла изрядную шумиху во дворце. Теперь меня наверняка разыскивают, число караулов во дворце возросло вдвое, если не втрое, а наученный горьким опытом подменыш будет настороже. Так что нечего корчить из себя никогда не ошибающегося лазутчика. Кроме того, те времена, когда я могла непререкаемым тоном давать Конану указания и позволять себе пропускать мимо ушей его возражения, давно миновали. Будем все-таки помнить, кто из нас нынче король, а кто всего лишь скромная графиня, вдобавок подданная соперничающей страны.
— С ума сойти! — оказывается, от внимания Конана не ускользнул краткий миг моего внутреннего единоборства. — Глазами своим не верю, неужто тебе нечего сказать?
— Конечно, есть, — я равнодушно пожала плечами. — Хочешь послушать, как я умею ругаться? Не беспокойся, с тобой мне все равно не сравниться. И какой от этого толк? Давайте лучше соображать, как бы вернуть все на законные места. Есть предложения, господа?
Ответа не последовало. Оборотень, кажется, изначально признавал за Конаном право единолично распоряжаться, а самого варвара изрядно озадачили произошедшие во мне перемены. Раньше я бы действительно напустилась на него с обвинениями — обоснованными и не слишком. Но то было раньше, пятнадцать лет назад. Как выражаются высокоученые господа философы, времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Конан неожиданно встал, отодвинув скрипнувший стул, и вышел из комнаты в коридор. Я вопросительно покосилась на Веллана — оборотень продолжал безмятежно расправляться со своим завтраком. Через миг снова раздался стук двери, на этот раз закрывавшейся. Представления не имею, зачем киммерийцу понадобилось куда-то уходить и тут же возвращаться. Разве только ему послышалось снаружи нечто подозрительное.
— Что?.. — заикнулась было я. Конан не дал мне договорить, присев за стол и сделав нам знак подвинуться поближе.
— В соседней комнате дрыхнет наш вероятный шанс изрядно подпортить жизнь этой твари во дворце, — вполголоса проговорил варвар. Я состроила удивленное лицо, всем своим видом потребовав более подробного объяснения. — Мы тут кое-что придумали. План, конечно, рискованный, но другого пока нет…
Чудеса наяву продолжались. Конан и его приятели явно задались целью удивить меня на всю оставшуюся жизнь. Я всегда подозревала, что эта компания способна преподнести самые невероятные сюрпризы, но такого, признаться, ожидала меньше всего.
Оказалось, что Конан самостоятельно разыскал моих таинственных заговорщиков. Тех самых, что почти две луны назад самоуверенно попытались расправиться с ним в маленьком аквилонском городишке. Правда, он еще не встречался с ними всеми, но знал их предводителя. Я мысленно открыла рот от удивления, услышав имя. Аскаланте, герцог Тьерри! А мы-то были уверены, что после удаления от двора он тихо-мирно сидит в своем имении где-то в Боссонии, выращивая цыплят, создавая мемуары или чем там полагается заниматься опальным дворянам? И он наверняка действует не в одиночку, а вкупе с преданными ему людьми. Причем, как мне точно известно, кое-кто из его сообщников на вполне законных основаниях обитает во дворце.
На закуску мне преподнесли еще парочку ошеломляющих новостей, одна другой любопытнее. Господа заговорщики с похвальным упрямством решили довести начатое дело по изведению нового аквилонского правителя до конца. Сей конец по их замыслу должен был наступить не далее, как завтра, точнее уже грядущей ночью. Они собирались не больше, не меньше как проникнуть во дворец и прикончить того, кого они с полным на то основанием считали королем.
Для окончательного завершения картины в силу поистине божественной случайности Конан и его компаньон из Пограничья изловили подлинного устроителя заговора, прибывшего полюбоваться на завершение дела рук своих. Когда Конан перешел к изложению финальной части этой захватывающей истории, меня начал душить неудержимый смех. Обычнейший заговор, как в правящих домах случается двенадцать на дюжину в течение года, усилиями многочисленных участников превращался в что-то невероятное, больше напоминавшее развеселое представление в уличном балагане.
Итак, Конан и Веллан этой ночью случайно изловили не кого иного, как Страбонуса, короля Кофийского, не совсем обычным путем пожаловавшего в Тарантию прямиком из Хоршемиша. Страбонус, склонный подозревать всех и вся, немедленно решил, что аквилонские сообщники его предали, а верный варварским привычкам Конан явился разбираться во всем самолично. Чрезмерно хитроумная парочка монархов старательно заморочила друг другу головы, после чего Конан умудрился заключить самую потрясающую сделку в своей жизни — обменял жизнь Страбонуса на собственную корону. Осознав до конца эту незамысловатую истину, я не выдержала и тихонько захихикала.
— Уроки цивилизации не прошли для тебя даром, — заявила я, отсмеявшись. — Вряд ли кому-то удалось столь изящно все запутать и использовать в своих целях даже заговор против трона.
Конан немедленно состроил до отвращения самодовольную физиономию и продолжил:
— В общем, это сборище благородных придурков всерьез намеревается сегодняшней ночью отправить меня к Нергалу. Интересно будет взглянуть, как это у них получится. Затем убитого короля сменит двойник — то бишь я…
К моему фырканью присоединился Веллан, которого, похоже, ужасно забавляло все происходящее.
— …А через луну-другую король отречется от власти за скудостью ума и полнейшей неспособностью управлять государством, — невозмутимо завершил Конан изложение плана, порожденного изощренным умом загнанного в угол кофийца. — Здорово?