— Майор Лет отпер дверь нашей камеры, — сказала она. — Вначале мы ему не поверили, думали, что он хочет нас заманить в ловушку и убить «при попытке к бегству». Но когда мы увидели, как он повалил капитана двухзаконников, мы поняли, что он с нами заодно. И ведь у него есть причины ненавидеть их. Я верю, что он поможет нам напасть на мятежников.
Мы потратили еще несколько минут на то, чтобы восстановить порядок. Парни Лета, изрядно потрепанные, выстроились неровными рядами, а мы окружили их. Смовия занялся дезинфекцией укусов, а потом я позволил ему залепить раны на головах крыс — кровь, сочащаяся из них, заливала им глаза. Последним отпустил свою добычу Энди; Смовия напомнил ему, что именно этот отряд прошел мимо их домика в лесу и сделал вид, что ничего не заметил.
Тут заговорил Лет:
— Я должен был сделать вид, что ищу вас, после того, как вы сбежали из города, — объяснил он. — Двухзаконники подозревали, что я вам помог — и ведь так оно и было. Я сказал, что не нашел никаких следов, а потом я помог бежать и другим рабам. Вы можете мне верить.
— Ты знаешь генерала Свфта? — спросил я.
— О да, я имею честь его знать! — торжественно произнес он. — Вы видели генерала?
— Он сейчас не в лучшей форме, — сказал я. — Толпа напала на него и нанесла ему серьезные травмы. Он тут, с нами, но я не знаю, не причиняем ли мы ему этим вред.
— Я надеюсь войти в контакт с генералом, — сказал Лет. — Мы, — войска, верные Трону, — планировали объединиться под его началом и отбить столицу.
— Мы можем попытаться это сделать, — сказал я. — Как вы собирались действовать?
— Я хотел завербовать беглых рабов, провести их маршем в город, а потом, когда двухзаконники выйдут посмотреть на них и официально приветствовать меня, поздравляя с успехом, напасть на них всех вместе, — сказал Лет. — Не могли бы вы проверить состояние генерала и сообщить мне о нем?
— Почему бы и нет, — сказал я.
Я спросил у Энди и Смовии, не видят ли они что-нибудь подозрительное, ведь они лучше меня знали ситуацию в городе. Смовия не видел ничего подозрительного и пошел проведать раненого генерала.
— Двухзаконники очень любят проводить строем захваченных беглых рабов,
— сказал мне Хельм. — Вся их банда собирается и с гордым видом расхаживает по улицам, показывая свое превосходство. Лет прав: это лучшее время напасть на них, навалиться разом со всех сторон!
Он был несколько возбужден и даже забыл извиниться за то, что высказал свое мнение.
Смовия вернулся и сообщил, что генерал нам в ближайшее время не помощник — его лечение будет длительным.
Я спросил Лет, сможет ли, по его мнению, Бнк отвезти Свфта в безопасное место, пока мы будем осуществлять его план операции.
Лет поговорил с Бнком минут десять, а потом придал ему пару солдат и вернулся к нам. Он объяснил, что на территории Нефритового Дворца остались верные ему солдаты и что Свфт будет там в безопасности уже к утру.
Мы опять вернулись в лес, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться, готовые на рассвете победить или умереть.
Старина Гас опять начал было что-то бормотать, и я приказал ему, если у него есть что сказать, говорить так, чтобы я слышал.
— Не может быть, чтобы вы верили этим крысам! — сказал он. — Я считаю, надо перерезать им глотки, пока они спят, вот и все.
— Ты, — сказал я, — клянусь Богом, сейчас заткнешься и будешь выполнять мои распоряжения. У меня нет ни времени, ни желания слушать твои бредни, Гас. Иди лучше поспи и не выдумывай глупости.
Когда он ушел, Смовия сказал мне:
— Вам следовало бы проявить побольше дипломатии, полковник. Гас, конечно, не бог весть какая находка, но он нам пригодится в драке.
— А вы видели его в последней стычке, Док? — спросил я. — Он схватился было с одним парнем, но тот его свалил. Больше он не пытался ничего предпринять. Я думаю, он такой же никчемный человечишка, как все болтуны.
Смовия не стал возражать. Я немного поспал, и вскоре Мари уже будила меня — пришло мое время дежурства. Она промерзла до костей, как и я, но мы не могли рискнуть развести костер: патруль двухзаконников мог легко заметить его. Наконец наступил рассвет, и уже через пять минут мы тронулись в путь — конечно, не по дороге, а узкими тропами, которые указывал нам Энди. Мы проходили мимо домов, низких и наполовину вкопанных в землю, с явными признаками запустения. Вдали я заметил группу людей, идущих на работу в лес — работу, которую они должны были выполнять за обманутых двухзаконниками йлокков. Стражники сопровождали их, и мы залегли в траве, ожидая, пока они пройдут подальше.
Я спросил у Энди, сколько рабов в городе. Он полагал, что около пятидесяти. Столько же там было и войск двухзаконников. Я спросил его, присоединятся ли к нам люди, когда увидят, что происходит. Он сомневался.
— Они так далеко от дома, сэр, — объяснил он, словно извиняясь за них.
— Им все равно. Я как-то поговорил с некоторыми из них, но они интереса не проявили.
— Я все время думаю, — сказал я, — почему они не заставили доктора и тебя работать на них, пока вы были в городе.
— Мы пришли туда раньше мятежников, сэр, — объяснил он. — У доктора были лекарства, он лечил больных детенышей, и они поправились. Их родители защищали меня от двухзаконников, когда те появились в городе. Все там знали о набегах за рабами, и знали, что именно нас и отлавливают в рабство, но они это не одобряли. Они все ждали, что вот-вот появится Королевская Гвардия и прогонит мятежников. Они прятали нас и кормили, и относились к нам очень хорошо, насколько могли в этих условиях.
20
21
Мы потратили еще несколько минут на то, чтобы восстановить порядок. Парни Лета, изрядно потрепанные, выстроились неровными рядами, а мы окружили их. Смовия занялся дезинфекцией укусов, а потом я позволил ему залепить раны на головах крыс — кровь, сочащаяся из них, заливала им глаза. Последним отпустил свою добычу Энди; Смовия напомнил ему, что именно этот отряд прошел мимо их домика в лесу и сделал вид, что ничего не заметил.
Тут заговорил Лет:
— Я должен был сделать вид, что ищу вас, после того, как вы сбежали из города, — объяснил он. — Двухзаконники подозревали, что я вам помог — и ведь так оно и было. Я сказал, что не нашел никаких следов, а потом я помог бежать и другим рабам. Вы можете мне верить.
— Ты знаешь генерала Свфта? — спросил я.
— О да, я имею честь его знать! — торжественно произнес он. — Вы видели генерала?
— Он сейчас не в лучшей форме, — сказал я. — Толпа напала на него и нанесла ему серьезные травмы. Он тут, с нами, но я не знаю, не причиняем ли мы ему этим вред.
— Я надеюсь войти в контакт с генералом, — сказал Лет. — Мы, — войска, верные Трону, — планировали объединиться под его началом и отбить столицу.
— Мы можем попытаться это сделать, — сказал я. — Как вы собирались действовать?
— Я хотел завербовать беглых рабов, провести их маршем в город, а потом, когда двухзаконники выйдут посмотреть на них и официально приветствовать меня, поздравляя с успехом, напасть на них всех вместе, — сказал Лет. — Не могли бы вы проверить состояние генерала и сообщить мне о нем?
— Почему бы и нет, — сказал я.
Я спросил у Энди и Смовии, не видят ли они что-нибудь подозрительное, ведь они лучше меня знали ситуацию в городе. Смовия не видел ничего подозрительного и пошел проведать раненого генерала.
— Двухзаконники очень любят проводить строем захваченных беглых рабов,
— сказал мне Хельм. — Вся их банда собирается и с гордым видом расхаживает по улицам, показывая свое превосходство. Лет прав: это лучшее время напасть на них, навалиться разом со всех сторон!
Он был несколько возбужден и даже забыл извиниться за то, что высказал свое мнение.
Смовия вернулся и сообщил, что генерал нам в ближайшее время не помощник — его лечение будет длительным.
Я спросил Лет, сможет ли, по его мнению, Бнк отвезти Свфта в безопасное место, пока мы будем осуществлять его план операции.
Лет поговорил с Бнком минут десять, а потом придал ему пару солдат и вернулся к нам. Он объяснил, что на территории Нефритового Дворца остались верные ему солдаты и что Свфт будет там в безопасности уже к утру.
Мы опять вернулись в лес, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться, готовые на рассвете победить или умереть.
Старина Гас опять начал было что-то бормотать, и я приказал ему, если у него есть что сказать, говорить так, чтобы я слышал.
— Не может быть, чтобы вы верили этим крысам! — сказал он. — Я считаю, надо перерезать им глотки, пока они спят, вот и все.
— Ты, — сказал я, — клянусь Богом, сейчас заткнешься и будешь выполнять мои распоряжения. У меня нет ни времени, ни желания слушать твои бредни, Гас. Иди лучше поспи и не выдумывай глупости.
Когда он ушел, Смовия сказал мне:
— Вам следовало бы проявить побольше дипломатии, полковник. Гас, конечно, не бог весть какая находка, но он нам пригодится в драке.
— А вы видели его в последней стычке, Док? — спросил я. — Он схватился было с одним парнем, но тот его свалил. Больше он не пытался ничего предпринять. Я думаю, он такой же никчемный человечишка, как все болтуны.
Смовия не стал возражать. Я немного поспал, и вскоре Мари уже будила меня — пришло мое время дежурства. Она промерзла до костей, как и я, но мы не могли рискнуть развести костер: патруль двухзаконников мог легко заметить его. Наконец наступил рассвет, и уже через пять минут мы тронулись в путь — конечно, не по дороге, а узкими тропами, которые указывал нам Энди. Мы проходили мимо домов, низких и наполовину вкопанных в землю, с явными признаками запустения. Вдали я заметил группу людей, идущих на работу в лес — работу, которую они должны были выполнять за обманутых двухзаконниками йлокков. Стражники сопровождали их, и мы залегли в траве, ожидая, пока они пройдут подальше.
Я спросил у Энди, сколько рабов в городе. Он полагал, что около пятидесяти. Столько же там было и войск двухзаконников. Я спросил его, присоединятся ли к нам люди, когда увидят, что происходит. Он сомневался.
— Они так далеко от дома, сэр, — объяснил он, словно извиняясь за них.
— Им все равно. Я как-то поговорил с некоторыми из них, но они интереса не проявили.
— Я все время думаю, — сказал я, — почему они не заставили доктора и тебя работать на них, пока вы были в городе.
— Мы пришли туда раньше мятежников, сэр, — объяснил он. — У доктора были лекарства, он лечил больных детенышей, и они поправились. Их родители защищали меня от двухзаконников, когда те появились в городе. Все там знали о набегах за рабами, и знали, что именно нас и отлавливают в рабство, но они это не одобряли. Они все ждали, что вот-вот появится Королевская Гвардия и прогонит мятежников. Они прятали нас и кормили, и относились к нам очень хорошо, насколько могли в этих условиях.
20
А между тем нам предстояло еще немало дел. Мари подсказала мне, что нам надо иметь в руках корзины для сбора припасов, и показала нам, как их сплести из травы. Через полчаса мы были готовы — а милашка Гас, как всегда, протестовал.
Девочка, или Минни, как мы обычно ее называли (это имя ей очень понравилось), резвилась от души. Она быстро заполнила свою корзину цветами, и мне пришлось попросить ее выкинуть их и собирать орехи и ягоды. Это была идея доктора: вряд ли двухзаконники стали бы приветствовать собирание цветов вместо еды. Я поставил ее в конце строя солдат Лета. (По крайней мере, так я понимал его имя, хотя оно было скорее похоже на «Лист», но звук «и» произносился на вдохе, а не на выдохе, как привыкли мы. Впрочем, он отлично понимал и когда я называл его «Лет», и «Лист». Мне никогда не одолеть языка йлокков: слишком уж в нем много взвизгов и вздохов).
Малышка Минни в солдатской накидке была очень похожа на молодого солдата-новобранца. Я приказал ей при первой же атаке прятаться, и она согласилась, хотя мне кажется, ей очень понравилось принимать участие в драке. В последней драке ей пришлось оглушить ударом палки по голове сержанта двухзаконников, когда тот пытался напасть на доктора, а потом помогать ему, когда все кончилось. Теперь они были друзьями, а остальные солдаты просто боготворили ее. Это хорошо действовало на их дух — и на мой тоже.
Солнце между тем поднялось высоко, и стало довольно жарко. Мы, люди, обливались потом и были довольны, что у нас не было тяжелых накидок, как у солдат. А те не обращали на жару никакого внимания как, кстати, и Минни. Наши новые сопровождающие были в отличном настроении: насколько я мог понять из их разговора, они надеялись быстро разделаться с мятежниками здесь, а затем двинуться на столицу.
Я предупредил Лета, что нужно все время держать их под контролем и не позволять им грабить или обижать местное население. Он заверил меня, что дисциплина в его отряде на высоком уровне и что он понимает, насколько нам важна поддержка горожан.
Вдали мы увидели маленькую группку йлокков, которые стояли под деревом, опираясь на лопаты, но ничего не делали. Они взглянули в нашу сторону и замешкались, словно размышляя, не вмешаться ли.
— Двухзаконные дряни, — сказал мне Лет.
Я приказал ему построить своих солдат в каре вокруг нас, словно они конвоируют пленников. Сделав это, он поспешил вперед, и тут один из негодяев попытался его остановить. Лет сделал обманное движение, отклоняясь влево, а потом, резко поворачиваясь всем корпусом, совсем так, как это делал Свфт, сильным ударом отшвырнул противника футов на десять. Тот упал на спину и лежал, дергая беспомощно конечностями и ловя воздух ртом. Лет резко скомандовал что-то, и остальные начали работать — копать длинную узкую могилу. По знаку Лета они подхватили своего бывшего товарища, который все еще не успел отдышаться, и швырнули его в яму. Когда могила была полностью засыпана, Лет приказал им как следует утрамбовать ее, и они послушно затоптали податливую грязь.
— Но слишком ли круто, Лет? — спросил я его.
Он обнажил резцы в злобной усмешке.
— Эти дряни по-другому не понимают, — уверенно сказал он.
— Эй, — проговорил Гас, стоящий рядом со мной. — Послушайте, может эта крыса — не такой уж плохой парень, а?
Мне, однако, было не по себе. Я приказал Лету откопать солдата. Он недовольно согласился. Уже похороненная было заживо крыса резко вылезла из могилы, стряхивая прилипшие комья грязи. Внезапно старые товарищи вновь стали его друзьями и окружили беднягу, помогая привести себя в порядок, похлопывая его по узким плечам.
— Отличная работа, полковник, — тихо сказал Хельм. — А то мне пришлось бы самому возвращаться его откапывать, пока он еще не задохнулся.
Ликующая группа и объект их внимания приблизились к Лету. Он перевел нам, что они говорят:
— Они выражают благодарность. Говорят, что даже испугались, что на этот раз старине Срту крышка. Рады, что нашелся офицер, который умеет руководить. Хотят, чтобы я принял их в свой отряд. Они предложили убить вас, рабов, — просто так, для развлечения. Особенно вас, полковник. Я сказал им, что у меня для вас есть дело, что мы идем в столицу, чтобы вышвырнуть оттуда Гргсдна и вернуть доброе старое время. Им это понравилось, и они тоже хотят быть» с нами. Я сказал, ладно, пусть идут. Теперь у нас двадцать шесть солдат. Дело идет на лад.
Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.
— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.
— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.
Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.
Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.
Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.
Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.
— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.
— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.
Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.
— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.
Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.
— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.
Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.
— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.
Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.
— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.
Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.
— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.
— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.
Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса
— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.
Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.
— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.
Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.
Лет встретился со мной взглядом.
— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.
Я кивнул.
— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.
Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.
— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!
Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.
— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.
— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.
— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.
Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.
— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.
— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.
Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.
Девочка, или Минни, как мы обычно ее называли (это имя ей очень понравилось), резвилась от души. Она быстро заполнила свою корзину цветами, и мне пришлось попросить ее выкинуть их и собирать орехи и ягоды. Это была идея доктора: вряд ли двухзаконники стали бы приветствовать собирание цветов вместо еды. Я поставил ее в конце строя солдат Лета. (По крайней мере, так я понимал его имя, хотя оно было скорее похоже на «Лист», но звук «и» произносился на вдохе, а не на выдохе, как привыкли мы. Впрочем, он отлично понимал и когда я называл его «Лет», и «Лист». Мне никогда не одолеть языка йлокков: слишком уж в нем много взвизгов и вздохов).
Малышка Минни в солдатской накидке была очень похожа на молодого солдата-новобранца. Я приказал ей при первой же атаке прятаться, и она согласилась, хотя мне кажется, ей очень понравилось принимать участие в драке. В последней драке ей пришлось оглушить ударом палки по голове сержанта двухзаконников, когда тот пытался напасть на доктора, а потом помогать ему, когда все кончилось. Теперь они были друзьями, а остальные солдаты просто боготворили ее. Это хорошо действовало на их дух — и на мой тоже.
Солнце между тем поднялось высоко, и стало довольно жарко. Мы, люди, обливались потом и были довольны, что у нас не было тяжелых накидок, как у солдат. А те не обращали на жару никакого внимания как, кстати, и Минни. Наши новые сопровождающие были в отличном настроении: насколько я мог понять из их разговора, они надеялись быстро разделаться с мятежниками здесь, а затем двинуться на столицу.
Я предупредил Лета, что нужно все время держать их под контролем и не позволять им грабить или обижать местное население. Он заверил меня, что дисциплина в его отряде на высоком уровне и что он понимает, насколько нам важна поддержка горожан.
Вдали мы увидели маленькую группку йлокков, которые стояли под деревом, опираясь на лопаты, но ничего не делали. Они взглянули в нашу сторону и замешкались, словно размышляя, не вмешаться ли.
— Двухзаконные дряни, — сказал мне Лет.
Я приказал ему построить своих солдат в каре вокруг нас, словно они конвоируют пленников. Сделав это, он поспешил вперед, и тут один из негодяев попытался его остановить. Лет сделал обманное движение, отклоняясь влево, а потом, резко поворачиваясь всем корпусом, совсем так, как это делал Свфт, сильным ударом отшвырнул противника футов на десять. Тот упал на спину и лежал, дергая беспомощно конечностями и ловя воздух ртом. Лет резко скомандовал что-то, и остальные начали работать — копать длинную узкую могилу. По знаку Лета они подхватили своего бывшего товарища, который все еще не успел отдышаться, и швырнули его в яму. Когда могила была полностью засыпана, Лет приказал им как следует утрамбовать ее, и они послушно затоптали податливую грязь.
— Но слишком ли круто, Лет? — спросил я его.
Он обнажил резцы в злобной усмешке.
— Эти дряни по-другому не понимают, — уверенно сказал он.
— Эй, — проговорил Гас, стоящий рядом со мной. — Послушайте, может эта крыса — не такой уж плохой парень, а?
Мне, однако, было не по себе. Я приказал Лету откопать солдата. Он недовольно согласился. Уже похороненная было заживо крыса резко вылезла из могилы, стряхивая прилипшие комья грязи. Внезапно старые товарищи вновь стали его друзьями и окружили беднягу, помогая привести себя в порядок, похлопывая его по узким плечам.
— Отличная работа, полковник, — тихо сказал Хельм. — А то мне пришлось бы самому возвращаться его откапывать, пока он еще не задохнулся.
Ликующая группа и объект их внимания приблизились к Лету. Он перевел нам, что они говорят:
— Они выражают благодарность. Говорят, что даже испугались, что на этот раз старине Срту крышка. Рады, что нашелся офицер, который умеет руководить. Хотят, чтобы я принял их в свой отряд. Они предложили убить вас, рабов, — просто так, для развлечения. Особенно вас, полковник. Я сказал им, что у меня для вас есть дело, что мы идем в столицу, чтобы вышвырнуть оттуда Гргсдна и вернуть доброе старое время. Им это понравилось, и они тоже хотят быть» с нами. Я сказал, ладно, пусть идут. Теперь у нас двадцать шесть солдат. Дело идет на лад.
Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.
— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.
— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.
Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.
Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.
Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.
Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.
— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.
— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.
Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.
— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.
Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.
— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.
Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.
— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.
Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.
— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.
Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.
— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.
— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.
Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса
— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.
Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.
— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.
Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.
Лет встретился со мной взглядом.
— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.
Я кивнул.
— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.
Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.
— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!
Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.
— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.
— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.
— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.
Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.
— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.
— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.
Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.
21
Мы добрались до казармы без особых приключений. Она представляла собой длинный узкий барак с койками, сильно пахнувший крысами. Лет направился внутрь, сержант Двд шел впереди него.
В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.
— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.
Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.
Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.
К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города. Они должны были стать нашей первой целью.
— Полковник, — озабоченно обратился ко мне Хельм. — Я считал, что двухзаконники собирались напасть на нас. Майор Лет говорил…
В этот момент ближайшее окно разлетелось вдребезги, и на пол барака около нас со стуком упал обернутый в бумагу кирпич. Хельм развернул его и показал обертку майору.
Лет поглядел на густо исписанный листок и отбросил его в сторону.
— Дураки! Это обычное объявление о «Вознаграждении за сбежавших рабов», только снизу приписано несколько леденящих кровь угроз. Называют мое имя: я вроде теперь враг народа, предатель, вор, лжец и так далее!
Я слышал, как он скрипнул зубами.
— Полковник, нам лучше приготовиться, — сказал он напряженным голосом,
— этот сброд будет атаковать казарму.
— Будут они ждать темноты? — спросил я.
Он покачал головой, отвергая эту мысль.
— Эти типы не любят ночных действий. Я предлагаю, полковник, — почтительно продолжал он, — перестроить мой отряд в оборонительную позицию и ждать атаки. Глупо будет бродить туда-сюда и бессмысленно подставляться под удар.
Я согласился с ним, и он немедленно стал выстраивать толпу йлоккских солдат по трем различным отрядам, группируя их в отделения и определяя подчиненность. Он заставил их нагромоздить койки поперек барака, создав оборонительный барьер. Я указал им на то, что для людей он был слишком низок, и они стали его наращивать повыше. Мне было непонятно, какой атаки ожидал он от противника, не обладающего метательным оружием.
— У них есть некоторый запас захваченного оружия, — объяснил майор. — Ведь все эти ребята — ветераны рейдов… хм…
— По захвату рабов, — докончил я фразу.
В это время началась артподготовка, но она представляла собой только массированный огонь из мелкокалиберного оружия, а не пятидесятимиллиметровых орудий. Мы все бросились на пол, когда боковые стекла взорвались и посыпались внутрь, обдавая нас тучей щепок и осколков стекла.
Это продолжалось несколько секунд. Затем Энди поднял голову, я было заорал на него, но он крикнул мне:
— Они движутся на нас, сэр! Я сейчас одного достану, — и выстрелил. К стрельбе тотчас присоединились мы со Смовией и еще несколько наших туземных помощников, у которых были пистолеты. Но вскоре я должен был их отозвать, напомнив, что стрелять надо только по доступным мишеням, чтобы сберечь патроны, которых у нас было мало. Эта мысль была йлоккам непривычна, так как они знали лишь свое энергетическое оружие, не требующее подзарядки.
Я увидел, как в нескольких футах от меня над разрушенной стеной высунулась крысиная морда. Какой-то храбрый двухзаконник пытался пробраться с правого торца. Энди и я выстрелили одновременно, и голова исчезла, разлетевшись кусками мозга и крови. На ее месте появилась другая и тоже была немедленно разорвана выстрелом. К тому времени мы стреляли из всего своего оружия. По-видимому, двухзаконники сочли, что их первые залпы убили всех внутри, и двинулись весьма беспечно вперед, чтобы навести окончательный порядок.
Вместо этого мы двинулись на них. Наши пистолеты уничтожали их по одному, а местные ребята, выбегая из-за наших спин, обрабатывали их дубинками. Они хватали оружие, которое терял противник, и присоединялись к обстрелу врага. В течение пяти минут двухзаконники были расстреляны: они либо валялись мертвыми, либо бежали, а капитан и два сержанта сдались в плен. Все трое говорили одновременно, заявляя о своей преданности Нефритовому Дворцу и о том, что их принудили служить двухзаконникам.
— Я не сомневаюсь в их искренности сейчас, — сказал мне Лет, — когда они поняли, что двухзаконники проиграли.
Теперь у нас оказалось так много солдат, что ситуация становилась неуправляемой. Я велел Лету разделить их на четыре отделения, взвода, расчета или что там он сочтет подходящим. Потом я велел Гасу и Бену принять команду над двумя из них, а Энди и я возглавили два других. Мари я попросил присмотреть за Минни. Обе они были недовольны тем, что их не включили ни в один из отрядов, ссылаясь на то, что до сих пор они принимали участие в боях.
Я объяснил им, что мы собираемся наступать, и теперь все пойдет не так гладко и просто. А пока вражеское нападение нас совершенно истощило.
Моим планом было направить два отряда прямой фронтальной атакой на склад, откуда нас в основном обстреливали, в то время как два другие отряда отойдут назад, обойдут склад широким полукольцом слева и справа, потом соединятся и ударят по нему одновременно с двух сторон. Энди заметил, что это не бог весть какой план, но признался, что лучшего предложить не может.
Смовия занялся быстрым осмотром наших солдат, которые послушно построились и подчинялись его постукиванию и похлопыванию. Он обнаружил двоих на ранних стадиях Погибели и после прививки отправил их на карантин в один из концов длинного барака.
В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.
— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.
Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.
Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.
К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города. Они должны были стать нашей первой целью.
— Полковник, — озабоченно обратился ко мне Хельм. — Я считал, что двухзаконники собирались напасть на нас. Майор Лет говорил…
В этот момент ближайшее окно разлетелось вдребезги, и на пол барака около нас со стуком упал обернутый в бумагу кирпич. Хельм развернул его и показал обертку майору.
Лет поглядел на густо исписанный листок и отбросил его в сторону.
— Дураки! Это обычное объявление о «Вознаграждении за сбежавших рабов», только снизу приписано несколько леденящих кровь угроз. Называют мое имя: я вроде теперь враг народа, предатель, вор, лжец и так далее!
Я слышал, как он скрипнул зубами.
— Полковник, нам лучше приготовиться, — сказал он напряженным голосом,
— этот сброд будет атаковать казарму.
— Будут они ждать темноты? — спросил я.
Он покачал головой, отвергая эту мысль.
— Эти типы не любят ночных действий. Я предлагаю, полковник, — почтительно продолжал он, — перестроить мой отряд в оборонительную позицию и ждать атаки. Глупо будет бродить туда-сюда и бессмысленно подставляться под удар.
Я согласился с ним, и он немедленно стал выстраивать толпу йлоккских солдат по трем различным отрядам, группируя их в отделения и определяя подчиненность. Он заставил их нагромоздить койки поперек барака, создав оборонительный барьер. Я указал им на то, что для людей он был слишком низок, и они стали его наращивать повыше. Мне было непонятно, какой атаки ожидал он от противника, не обладающего метательным оружием.
— У них есть некоторый запас захваченного оружия, — объяснил майор. — Ведь все эти ребята — ветераны рейдов… хм…
— По захвату рабов, — докончил я фразу.
В это время началась артподготовка, но она представляла собой только массированный огонь из мелкокалиберного оружия, а не пятидесятимиллиметровых орудий. Мы все бросились на пол, когда боковые стекла взорвались и посыпались внутрь, обдавая нас тучей щепок и осколков стекла.
Это продолжалось несколько секунд. Затем Энди поднял голову, я было заорал на него, но он крикнул мне:
— Они движутся на нас, сэр! Я сейчас одного достану, — и выстрелил. К стрельбе тотчас присоединились мы со Смовией и еще несколько наших туземных помощников, у которых были пистолеты. Но вскоре я должен был их отозвать, напомнив, что стрелять надо только по доступным мишеням, чтобы сберечь патроны, которых у нас было мало. Эта мысль была йлоккам непривычна, так как они знали лишь свое энергетическое оружие, не требующее подзарядки.
Я увидел, как в нескольких футах от меня над разрушенной стеной высунулась крысиная морда. Какой-то храбрый двухзаконник пытался пробраться с правого торца. Энди и я выстрелили одновременно, и голова исчезла, разлетевшись кусками мозга и крови. На ее месте появилась другая и тоже была немедленно разорвана выстрелом. К тому времени мы стреляли из всего своего оружия. По-видимому, двухзаконники сочли, что их первые залпы убили всех внутри, и двинулись весьма беспечно вперед, чтобы навести окончательный порядок.
Вместо этого мы двинулись на них. Наши пистолеты уничтожали их по одному, а местные ребята, выбегая из-за наших спин, обрабатывали их дубинками. Они хватали оружие, которое терял противник, и присоединялись к обстрелу врага. В течение пяти минут двухзаконники были расстреляны: они либо валялись мертвыми, либо бежали, а капитан и два сержанта сдались в плен. Все трое говорили одновременно, заявляя о своей преданности Нефритовому Дворцу и о том, что их принудили служить двухзаконникам.
— Я не сомневаюсь в их искренности сейчас, — сказал мне Лет, — когда они поняли, что двухзаконники проиграли.
Теперь у нас оказалось так много солдат, что ситуация становилась неуправляемой. Я велел Лету разделить их на четыре отделения, взвода, расчета или что там он сочтет подходящим. Потом я велел Гасу и Бену принять команду над двумя из них, а Энди и я возглавили два других. Мари я попросил присмотреть за Минни. Обе они были недовольны тем, что их не включили ни в один из отрядов, ссылаясь на то, что до сих пор они принимали участие в боях.
Я объяснил им, что мы собираемся наступать, и теперь все пойдет не так гладко и просто. А пока вражеское нападение нас совершенно истощило.
Моим планом было направить два отряда прямой фронтальной атакой на склад, откуда нас в основном обстреливали, в то время как два другие отряда отойдут назад, обойдут склад широким полукольцом слева и справа, потом соединятся и ударят по нему одновременно с двух сторон. Энди заметил, что это не бог весть какой план, но признался, что лучшего предложить не может.
Смовия занялся быстрым осмотром наших солдат, которые послушно построились и подчинялись его постукиванию и похлопыванию. Он обнаружил двоих на ранних стадиях Погибели и после прививки отправил их на карантин в один из концов длинного барака.