Лорд Джеффри. Ристалища Таллаха

   — Если ты просишь об этом, — лицо купца смягчилось, — то я не могу отказать тебе.
   — Хорошо, спасибо. А с этим что будем делать теперь? — Блейд кивнул на приютившегося на краешке стула рядом с их столом Хантару, с ужасом смотрящего на перстень в руках нового хозяина.
   — Для начала, — предложил купец, — надо его крепко побить, чтобы дурь из башки выбить. А потом пусть служит тебе. Тебе все равно надо нанимать кого-то, так пусть уж этот, раз достался на таких условиях, отрабатывает.
   — Если уж брать кого в услужение, то я предпочел бы красивую девушку, а не эту гнусную рожу. Пусть знает и хорошенько усвоит, что в случае чего я без колебаний раздавлю перстень, да и сам душу выну из него, и мотает по своим делам.
   Лицо Хантары при этих словах оживилось.
   — Ну уж нет! — парировал купец, убивая едва родившуюся у воришки надежду. — Раз уж таковы условия мага, то я глаз с него не спущу. Платить не надо, так пусть мне служит, работы на корабле всегда полно. А побить его все равно рекомендую.
 
   Купец Кух из Саброна оказался прав. Не на интимное свидание приглашала Блейда дочь царя Ордорима — для деловых переговоров. Правда, тщательно замаскированных под светский прием. Блейд и так сильно подозревал о чем пойдет речь (а Кух был просто убежден в этом), но когда он увидел сидящих в роскошных апартаментах царской дочери семерых сильных мужчин, с любопытством рассматривающих его, Блейда, все сомнения испарились.
   Семь состязателей — Блейду их представили сразу, слова Ланрана не сомневалась в согласии Блейда присоединиться к ним. («Почему семь? Ведь секстет?» удивился Блейд, но быстро выяснилось, что правилами дозволяется иметь половину от состава запасных, на случай травм и ранений — то есть еще трех). Блейду представляла их сама Ланрана, всем своим видом показывая гостю, что представляет равных ему — Ристар Лих, самый старший из них, примерно равных лет с Блейдом, это уже будет его третий и, наверное, последний Великий Праздник Десятилетия; Арпад Монорах, мрачный скуластый высокий мужчина, лет тридцати, с глубокими морщинами на лице и лысым черепом — лишь черный хохолок украшал высокий лоб, как насмешка или воспоминание о былой роскоши, встретиться с таким бойцом Блейд бы не хотел, впрочем он прекрасно понимал, что слабых противников на Состязаниях не будет (черт, а ведь Блейд еще до сих пор не знает в каких вида придется состязаться, но не расспрашивать же прямо здесь, проявляя свою неосведомленность!). Остальные пятеро, Блейд еще не запомнил их имена, были молодыми мужчинами от двадцати до двадцати пяти лет, один из них, кажется, Ибид, был вообще еще юношей, едва ли не восемнадцати лет, даже не брился ни разу. Ристар и Арпад, если и обращались за столом к товарищам, то с огромным чувством превосходства. А вот с Блейдом разговаривали уважительно — признавали его силу.
   Однако, не для общения с состязателями пришел Блейд в личные апартаменты дочери царя Ордорима. Впрочем, красивых женщин за богато накрытым столом тоже хватало. Но ни на кого, кроме Ланраны, Блейд и смотреть не хотел — может быть, напрасно.
   А она, Ланрана, вела себе как опытная кокетка — нет, она ни намеком ни дала понять, что недоступна для Блейда, что связь невозможна, нет! Зачем отвергать и терять такого бойца? Но и близко к себе не подпускала. За весь вечер даже приблизиться на расстояние касания к ней Блейду не удалось — его одаривали лишь многообещающими намеками, не больше.
   Но чем труднее цель, тем больше ее хочется добиться! А она была красива, несомненна красива. Какие-то флюиды исходили от нее, заставлявшие чуть ли не дрожать как юнца Блейда. Это Блейда-то! Много повидавшего, опытного, невозмутимого! Он сам себе поражался.
   Впрочем, когда он поклонился ей на прощанье, то подумал: так наверное к лучшему. Неинтересно все сразу получить и без борьбы. Он не сомневался в победе, хотя и понимал, что победа потребует напряжение всех сил, всей души и всех знаний. Победа на ристалище, победа в постели.
   Кух не терял времени даром, во всяком случае, он был доволен переговорами с Ристаром, ведающим по совместительству и денежными делами секстета. Вопрос был решен, и единственное, что оставалось — это завтра на торгах объявить Блейду о своем решении выступать за секстет Ордорима. Если какой-либо секстет предложит сумму в семь раз превышающую, то Ордорим имеет право вступить в торг. «Но вряд ли это случиться, — заметил Кух. — Хотя было бы неплохо!»
   — А Ланрана действительно хороша, — заметил на прощание Кух Блейду. — И я могу тебе подсказать способ, как гарантированно добиться ее.
   — Как? — рассеянно спросил Блейд.
   — По традиции, в ночь после получения венца абсолютного чемпиона Великого Праздника Десятилетия, победитель может захотеть любую женщину и никто, даже царица самого сильного государства, не вправе отказать. Так что тебе совсем нетрудно будет добиться Ланрану — лишь победи на состязаниях и все дела!
   — Хорошо, — пожал плечами Блейд. — Я так и сделаю. Спокойной ночи, Винни.
   — Спокойной ночи, Ричард Блейд из…
   — Дик.
   — Спокойной ночи, Дик. До завтрашнего утра. Я тебе после торгов покажу город, как и обещал.
   — Да, где бы мне познакомиться подробнее с правилами состязаний? — вспомнил неожиданно Блейд о важном.
   — Где? — Кух уже не удивился вопросу, он просто размышлял как проще всего помочь Блейду. — О, да ведь по сообщателю в первую стену третьего дома показывают истории Великих Состязаний. Рекомендую. А сами правила тебе подробно объяснят на Паттахе, где ты проведешь тринадцать дней…
   Сейчас Блейд лежал на чем-то вроде тахты перед полусферой магического сообщателя с отключенным звуком (служительница гостиницы подробно объяснила заклинания), смотрел на инсценировку из истории древней войны Таллаха (как неестественно персонажи тыкали друг в друга мечами и столько крови от подобных ран фонтаном не бьет; слишком много крови в этой инсценировке, в жизни так не бывает) и думал. Перед глазами стояла Ланрана.
   Блейд думал о том, что лишь один день провел в этом странном мире и уже полюбил его. Да, ему здесь нравится. Он любит, когда судьба решает за него, что делать, и ему остается лишь побеждать. Или проигрывать. Но ставка — жизнь, и он еще не проигрывал ни разу. И не собирается. Но Таллах — исключение. Здесь сражаются не за смерть, а ради жизни на всей планете. За честь. И он победит! Чего бы ни стоило! Должен победить. Иначе перестанет себя уважать. Хотя, черт побери, в чем заключаются состязания?
   Он вспомнил этого невоспитанного темнокожего атлета. В поединке такой не страшен, хотя опасен. Главное в бою — победить силой воли, победить психически, тогда противник не устоит. Этого Шриккабора Блейд уже победил. Но есть другие. Шриккабор из претендентов, но не главный фаворит. Что за Кираб Молния? Не плохо бы его сейчас по сообщателю увидеть…
   В дверь постучали.
   Блейд не спеша встал и открыл.
   — Здравствуйте, — красивая девушка, внешне отдаленно напоминающая Ланрану, стояла в дверях. Она рассмотрела Блейда, который был в одной набедренной повязке (жарко в комнатах) и взор ее наполнялся восхищением. — Меня прислал досточтимый Виннир Кух из Саброна, скрасить досуг доблестного Ричарда Блейда из Бреддонна. Меня зовут Парла…
   Блейд оглядел ее в свою очередь, вздохнул и сказал:
   — Проходи.
   Она была хороша, но, как ни странно, особого чувства благодарности к Куху Блейд не испытал.
 

4

   — Вставайте, доблестные состязатели! — прозвенел в глухой утренней тишине густой бас мага.
   Блейд проснулся мгновенно и сел на кровати. Кираб Молния тоже проснулся сразу. Их койки (или постели, если выражаться изящно) стояли рядом. Блейд молча кивнул Кирабу и встал. У торцевой спинки кровати, прямо на полу лежали его одежды — рубаха и штаны из грубой ткани и легкие сандалии. Одежды состязателей отличались друг от друга только символом на правой груди, одежды Блейда отличались от одежд членов секстета Ордорима только тем, что перевернутая вниз семерка была начертана на красном круге — знаке, совершенного Блейдом подвига.
   Восьмой день, из положенных тринадцати дней карантина перед Состязаниями, проводил Блейд на острове Паттах. Больше четырехсот атлетов из пятидесяти трех секстетов (включая запасных, разумеется) жили бок о бок на этом угрюмом, резко отличающемся от прекрасного гостеприимного Таллаха, острове. Лишь названия были созвучны, на этом все сходство кончалось. Состязатели жили в одном огромном бараке, живо напомнившем Блейду армейские казармы, и вместе работали под присмотром немногословных надзирателей в длинных светло-голубых, почти белых одеяниях.
   Состязатели строили монумент. Двадцать второй на острове. Долженствующий во все века напоминать о Двадцать Втором Великом Празднике (двадцать втором, хотя история Состязаний насчитывает всего семьдесят семь лет, потому, что сперва Состязания проводились каждый год, когда война могла вспыхнуть в любом регионе мира, для выпускания черной крови и злобных эмоций, так сказать).
   Строили тяжело — выбитые заранее из крепкой горной породы огромные блоки (чуть больше ярда длиной и по пол ярда в высоту и ширину), катили на низких примитивных тележках за три-четыре мили к берегу, где возводился памятник и с помощью примитивных лебедок, практически вручную, поднимали вверх. На монументе потом будут выбита имена всех строителей.
   Вторая половина дня отводилась под тренировки. Блейд наконец во всех подробностях узнал в каких видах спорта ему придется состязаться. Как он и предполагал к олимпийским видам они не принадлежали. Схватка без оружия, «победил, когда противник потерял сознание»; бег в полном вооружении на расстояние, как прикинул Блейд, около тринадцати миль — из секстета один мог не добежать до финиша, остальные должны идти вровень; групповая схватка с боевым оружием; гонки на колесницах, запряженных шестеркой лошадей по трассе вокруг берега Таллаха (двадцать четыре мили круг, четыре круга), причем возничего противника можно сбивать тупым копьем; и наконец, последний день, жемчужина, кульминация — одиночные схватки с оружием.
   Блейд выглянул в незастекленное узкое окно — ночью было отчего-то холодно. Действительно, небо было свинцовым, вот-вот готовым разразиться проливным дождем. Блейд пошел в умывальню. Здесь, на Паттахе словно и не знали никогда удобств, что окружали всюду на Таллахе. Впрочем, в жилищах магов может такие удобства и были. В казарме же обстановка была самая спартанская — в огромной умывальне по стенам были выбиты два желоба, в том что выше и глубже текла чистая вода. Блейд с удовольствием окунул в нее голову, чтобы стряхнуть остатки сна.
   Спальных помещений по шестьдесят коек было семь — по числу отрядов. Блейд уже знал многие тонкости состязаний, правила у них, надо сказать, достаточно запутаны и сложны. Так, например, каждому игроку секстета присваивался номер. И в зависимости от номера за победу присуждались очки. Номер шестой секстета мог победить фаворита состязаний и все равно секстет получал одно очко. За победу же номера первого или второго даже над слабейшем секстету шло десять очков.
   Блейд был в отряде вторых номеров, с ними жил бок о бок и изучал их. Первым в секстете Ордорима был Ристар. Блейд сперва даже немного оскорбился, но очень быстро понял, что первый секстета, это не столько лидер, сколько руководитель команды, играющий тренер. И все фавориты, о которых весь день трещал сообщатель были во втором отряде — только Шриккабор предпочел быть первым в секстете Маласта, по каким-то одним маластцам понятным причинам. И славу Богу — не видеть эту черную рожу постоянно Блейд посчитал за счастье.
   Блейд привел себя в порядок и не дожидаясь остальных пошел в столовую. Во втором отряде вообще общались мало, взаимоотношения здесь были ровные и спокойные (в шестом и седьмом отрядах, где были младшие и запасные игроки драки случались постоянно и по любому поводу, маги-наблюдатели не препятствовали выяснению отношений). А вообще Блейду нравились его товарищи по отряду (правда, в глаза бы он им этого ни за что не сказал). Когда они вышли из чрева подводного чудовища и наконец-то вздохнули с облегчением — неприятно провести шесть часов в тесном закрытом помещении с подрагивающими живыми стенами и знать, что находишься внутри живого существа, ощущение такое, что вот-вот по стенкам салона желудочный сок польется — Кираб Молния сам подошел к Блейду.
   — Ты совершил паломничество к Священному камню? — спросил прославленный состязатель из секстета Золотой Короны.
   — Я, — спокойно сказал Блейд и представился, добавив название неизвестного ему острова, который здесь считали его родиной, а он не спорил. — А кто ты?
   — Кираб Молния. Мне приятно познакомиться с тобой.
   — Мне тоже, — на всякий случай ответил Блейд. После знакомства с Шриккабором он ожидал всяческих неприятностей от главных конкурентов. Но симпатичное лицо Кираба освещала дружелюбная открытая улыбка и Блейд спросил: — Ты предлагаешь дружбу?
   — Сейчас нам дружить трудно, — улыбнулся Кираб. — Но если ты свыкнешься с мыслью, что в финальных боях я воткну тебе в грудь меч, то считай, что я предлагаю тебе дружбу.
   — Если ты свыкнешься с мыслью, что и я могу воткнуть тебе меч в грудь, — в тон Кирабу ответил Блейд, — то я принимаю твое предложение.
   — Договорились. Все рассудит ристалище.
   Они хлопнули друг друга в вертикально поднятые ладони — таков был знак приветствия и доброго расположения у обитателей местного мира (хорошо, хоть не носами тереться или, к примеру, целоваться).
   Но дружбы как таковой у них не получилось. И Блейд расценивал этот диалог, как заключения пакта о ненападении и честном ведении борьбы. Примерно такие же отношения у него сложились с состязателями его и первого отрядов — с членами нижних отрядов он как-то не общался. Молодняк держался в стороне.
   Блейд сел за длинный оструганный стол перед чашкой с кашей и задумчиво взял несоразмерно большую деревянную ложку. Кормили здесь много и сытно, что говориться «от пуза», но не шибко изысканно и до унылости однообразно.
   Каждый день три часа отводилось на схватки членов первого и второго отряда друг с другом. Схваток без правил и без оружия, как понимал Блейд, чтобы главные претенденты могли изучить предстоящих противников. Сто десять схваток за тринадцать дней — девять в день по пятнадцать минут. Нельзя сказать, чтобы они были утомительны — так разведка боем, больше потеха, чем настоящая работа. Вчера он встречался с Кирабом Молнией. Тот явно не раскрывался, не показывал чудес смелости, ловкости и мастерства. Но и Блейд до поры до времени не видел смысла показывать свои тайники. А их у него было достаточно — главный козырь: прекрасное владение приемами карате, плюс неплохое знание бокса и вдобавок многолетняя практика владения мечом и другим холодным оружием в мирах «Измерениях Икс», где защищал он не свою честь, а жизнь саму. Впрочем, разницы для Блейда между понятиями «честь» и «жизнь» практически не было.
   Столовая наполнялась, стало шумно. За столами младших отрядов спорили за место, там каждый хотел показать себя сильнее и круче соперников. В старших отрядов такого не было — состязатели с первыми и вторыми номерами знали на что способны сами и уже умели уважать соперников. Даже Шриккабор на Паттахе воздерживался от своих выходок (может, потому что по сообщателю о сборах состязателей ничего не говорилось?). Поэтому приветствовали будущих соперников утром кивком головы и все, общение на день почти заканчивалось. О чем говорить?
   Блейд прекрасно понимал цель проводимых магами сборов. Чтобы состязатели должным образом настроились на борьбу. И был согласен с этим — перед решающей битвой, воин не должен предаваться роскоши и плотским утехам. Женщин на острове не было вообще, даже на кухне управлялись мужчины. И это Блейд одобрял, хотя образ гордой и неприступной Ланраны нет, нет да и вставал перед глазами. Но это подождет. И еще об одном обстоятельстве сидения на отрезанном от мира острове рассказали Блейду. В мире Таллаха множество магических и растительных стимуляторов. Присутствие их в организме состязателя в первые три дня после применения распознается магами легко. Но вот уже на пятый-седьмой день, они распознать нарушителя не могут. Ни один стимулятор не влияет на организм дольше одиннадцати-двенадцати дней. По всей вероятности, тринадцатидневный карантин главной целью преследует невозможность злоупотребления, чтобы все состязатели были в равном положении. Скорее всего, действительно так — Блейду, по большому счету это было безразлично. Он знал, что должен победить — потому что должен, потому что он Ричард Блейд. Это для него единственный и решающий фактор. А вот для жителей этого мира Великий Праздник, поистине был великий. Состязания заменяли в этом мире религию, и не было для жителей четырех континентов ничего важнее. Блейд бы ничуть не удивился, если бы узнал, что сотни болельщиков умирают от разрыва сердца у полусфер сообщателей. Если уж итальянские тиффози способны застрелить жену, которая предлагает ужин за пять минут до окончания финала кубка мира по футболу, то тут могут быть и еще более эмоциональные поступки.
   Блейд поел первым, за добавкой не пошел (не большой он поклонник каш, какие бы они питательные ни были) и вышел на свежий воздух. В беседке их отряда уже ожидал Пасскор, курирующий их маг. Блейд не пошел туда, он не хотел сидеть молча или отвечать на нечего незначащие вопросы. Просто сел на одну из приземистых скамеек и подумал: ну почему эти бестолковые маги не могут изобрести сигареты? Как хорошо было бы сейчас затянуться разок-другой…
   Случайно ему на глаза попался оброненный кем-то гребень. Блейд поднял его и рассмотрел: из чего-то вроде кости изготовленный, обычный дешевый предмет туалета. Блейд хотел отшвырнуть его в камни, но в последний момент передумал и напряг слегка ментальные способности — пусть Сынок Ти поработает, пусть Лейтон знает, что с ним все в порядке, что скучно и безопасно…
   Блейд улыбнулся, вспомнив второй день своего пребывания на Таллахе — вот его светлости-то он задал работенки. На торгах все прошло тихо и гладко — Блейд сообщил в присутствии огромного числа зрителей, среди которых были купцы и представители почти всех секстетов, а также множество людей в синих одеждах всех степеней насыщенности вплоть до самых темных (но Фаттаргаса, как ни странно не было), что желает выступать за секстет Ордорима. Вышел Ристар Лих из Ордорима и назвал сумму вознаграждения за выступление Блейда в их секстете. Зал охнул. Желающих торговаться не нашлось: предлагать в семь раз большую сумму в звонких серебряных таллаханах не решился никто — к вящему сожалению Куха. На этом торги для Блейда закончились. Ристар отсчитал Куху аванс в размере трети, а Кух отсчитал Блейду его долю. Все монеты в довольно объемный кожаный мешочек, висевший на поясе Блейда, учитывая, что там уже звенела доля от вчерашнего выигрыша, не влезли, пришлось подвесить еще один полный и еще один на четверть лишь пустой. «Как бы не срезали в давке», — подумал Блейд, помня о драящем сейчас палубу на корабле Куха Хантаре, за которого он теперь отвечал. Собственно, чтобы Хантара не выкинул чего-нибудь недозволенного была забота Куха. «Все в порядке», — сообщил утром купец насчет воришки и Блейду стало любопытно: сколько у провинившегося появилось за ночь синяков и кровоподтеков? После торгов Кух, как обещал, повел показывать Блейду город. Но, хотя трещал купец о величественных храмах и стадиумах, оказались они в торговом квартале. Который был, конечно, менее красив чем главные улицы, но более полезен. Они стали обходить оружейные лавки. Мечи, щиты и шлемы украшали бесчисленные прилавки бесчисленных магазинов. По отсутствию грудных лат, наплечников и прочего, разведчик понял, что на состязаниях они не используются. Шлемы он не любил, поэтому все внимание уделил мечам. Он долго ходил из лавки в лавку, решив обойти все и лишь на втором обходе сделать окончательный выбор. Кух не стерпел, сказал, что у него важные дела и не обидится ли доблестный Ричард Блейд, если купец оставит его одного. «Иди, иди», — добродушно отпустил его Блейд, радуясь, что сможет спокойно пользоваться телепортатором. Когда купец удалился, Блейд приценился — при Кухе это было не очень-то удобно — прикинул цены: отличный меч стоит пять-семь таллаханов, подсчитал, что у него тысяча двести с чем-то серебряных монет и пустился во все тяжкие. Он обошел наверное все лавки — сообщатели, в зависимости от размеров стоили от полутора-до шести серебряных монет, а вренометр, так вообще стоил пятьдесят таллов (талл — одна стосемидесятая таллахана). Он покупал все подряд, крупные вещи вроде сообщателей за десять таллов относили в его апартаменты в гостинице, мелкие вещи он стразу отправлял Лейтону. Блейд не брезговал ни чем, особенно предметами с магическими свойствами, которых здесь на Таллахе, месте их производства, было чрезвычайно много — от разнообразия разбегались глаза. Блейд покупал не вникая в предназначение и тут же отправлял — пусть его светлость голову ломает. Блейд, правда, сильно сомневался, что магические аналоги земным бытовым электроприборам будут работать в его мире — наверное, все-таки источник энергии был где-то здесь, на Таллахе, но какое ему, Блейду, до этого дело? И Блейд с удивлением подумал, что наверное впервые не ворует отправляемые Лейтону предметы, а честно покупает. Под вечер, утомившись и истратив почти все деньги — только что мебель не стал покупать — он зашел в оружейную лавку, где хозяин показался ему симпатичным. Они долго и приятно проговорили о мечах, Блейд-то уж понимал толк в этих вещах, а хозяин тем более, и наконец оружейник не выдержал, провел Блейда в запасники. «Вот, старинные вещи, — хвастливо сказал хозяин. — Нынешним не чета, только тебе они, к сожалению, не нужны…» — «Почему?» — удивился Блейд снимая со стены длинный двуручный меч. «Потому, что не клейменые, маги на состязания с ними не допустят.» Да, Блейд вспомнил, что на всех мечах, выставленных для продажи, стоит маленькое клеймо у на клинке у самой гарды: указующий к острию лезвия перст, символ Мудрости Мира. «Я куплю просто для себя, из любви к прекрасному», — признался Блейд, чем привел хозяина в полный восторг. А оружие в подсобной комнате оказалось превосходным — за столько лет не потеряло ни остроты, ни блеска — и еще лет триста не потеряет, славные были мастера в этом мире, знали великие секреты. «Это малацкий широкий меч, — пояснял хозяин с удовольствием, — им в основном рубили. Маласт был одной из самых воинственных держав, и оружие подстать. А этот из города Да, что на Пратте, сейчас этого города уже нет, еще до вмешательства магов разрушен, а меч вот остался… А этот из Салии, только там делали такие тусклые и легкие, этот, изогнутый, из Хабрана, этот…» Блейд рассматривал, взмахивал, расспрашивал, хозяин и забыл, что уже пора закрывать лавку. Но денег у Блейда хватило лишь на три меча, хотя он облюбовал семь. «Эх, дьявол, сразу сюда не зашел, а всякую дрянь для Лейтона покупал!» — подосадовал в сердцах Блейд. Но хозяин пошел на встречу. Он знал, кто зашел в его лавку: человек в красных одеждах лидера, да и сообщатель хозяин смотрел регулярно. Имя Ричарда Блейда из Бреддонна сейчас у всех на устах. И договорились, что Блейд после выплат премиальных рассчитается — хороший человек этот оружейник! Блейд совсем не подумал, о рекламе для лавки: «Сам Ричард Блейд из Бреддонна покупал здесь мечи!» А может, за ненадобностью, этим товаром никто не интересуется, ведь без клейма меч с состязаний снимут, а для чего еще нужно оружие в мире, где нет войн? Блейд не доверил столь ценные предметы носильщику и не отправил сразу же в свой мир. Хотел рассмотреть еще раз в спокойной обстановке, в номере гостиницы. Там уже стояло множество купленных им сообщателей, и других громоздких вещей, средняя комната напоминала склад. Блейд решил наплевать на то, что подумает прислуга гостиницы, не обнаружив завтра все это богатство и стал телепортировать один чудо-прибор за другим. Наконец отправил последний сообщатель, чуть утомившись от ментального труда, поплескался в фонтане освежителя и стал не спеша рассматривать «приобретения для души». Сколько жизней унесли эти мечи, сколько горя и славы они принесли? Хорошие мечи, классные, каждый хорош по своему. Жалко отдавать такие мечи в загребущие лапы профессора, который ничем не брезгует, достойное место они бы заняли в коллекции самого Блейда. А почему, собственно, он должен отдавать честно приобретенные мечи Лейтону, с какой стати? Мало что ли он игрушек отправил — хватит с его светлости! Блейд порывисто встал с дивана, на маленьком столике у окна лежала стопка кружков с нарисованным на обратном стороне знаком гостиницы. Пишущей палочкой (что-то вроде фломастера земного) написал на семи кружках: «Собственность Ричарда Блейда» (чуть было не дописал на первой «из Бреддонна») и тщательно прикрепил к рукояти каждого меча. Полюбовался в последний раз и телепортировал один за другим. Ему было плевать, как лорд Лейтон отреагирует на таблички — пусть только попробует не отдать, когда Блейд вернется!
   Пусть только попробует! — усмехнулся Блейд, представив предстоящие споры и встал. Его отряд уже собирался на работу. Давным-давно Блейд не ходил в строю! Да и теперь всего шесть дней осталось — во время состязаний его в строй не вставишь. Да пожалуй, и никто из их отряда не встанет, каждый — личность. Победа на Состязании будет дорога стоит, Блейд прекрасно это понимал. Но что он был бы за разведчик, если бы сомневался в собственных силах, в собственной предстоящей победе?! К тому же у него перед остальными преимущество: все эти могучие, уверенные в себе мужчины, безусловно отчаянные борцы. Борцы. А он — воин! Кроме спортивных состязаний, пусть с оружием, пусть жестоких, они не видели ничего. А Блейду доводилось убивать, вести за собой целые армии… Неужели он уступит мирным жителям Таллаха? Да ни в жизнь!