— Да, сеньор. Полностью соглашусь.
— Прекрасно. Только, пожалуйста, не перебивайте, иначе я теряю нить… Работа моя приостановилась, но я все еще пользовался доверием всемогущей химической индустрии; тогда-то я и познакомился с замечательными достижениями русского КГБ в области ретроградной амнезии у бывших солдат афганской войны. Вы, скорее всего, удивитесь, но со старой русской гвардией окончательно покончило не падение стены, а открытие человеческой души. Что за народ эти русские! Слишком печальные для революции. С ностальгической зависимостью. Слышали вы их песни?
Я не уверен, что Крумпер ждет моего ответа. Какое-то время я размышляю о русских песнях, но не могу вспомнить ни одной.
— Ужасно печальные песни. Если вы не заплачете, пообщавшись с русскими, значит, вы уже никогда не будете плакать. Ну ладно, не будем отвлекаться: пока русские ученые пытались стереть отметины из памяти вернувшихся с войны солдат, пока пытались избавиться от убийств детей и тому подобных кошмаров, которые, несомненно, погрузили бы этих юных бойцов в черное море вины, выяснилось, что они, сами того не желая, откусили больше, чем были способны проглотить. Подвергая своих солдат тяжелому гипнозу, чтобы как-то локализовать воспоминания о жестокостях, которые следовало замазать, как недостойные страницы в целом замечательной книги (старая коммунистическая мечта), руководители проекта «Лакуна» —так называлось их детище — столкнулись нос к носу с намного более древними воспоминаниями, с опытом, пережитым солдатами в других войнах, в других жизнях. Стоит ли говорить, что КГБ было напугано открытием душ, покинувших прежних своих владельцев и в итоге обнаруженных в этих солдатах. Вина, которую пытались раздавить, тянулась все дальше, во тьму времен, словно змея, которая то высовывается, то прячется в вековечной тине и будет продолжать высовываться и прятаться еще бог знает сколько времени. Друг мой, это открытие переломило хребет тем, кто воздвигал революцию на вере в невозможность души.
Старый Крумпер на секунду прерывается, чтобы собраться с силами, как немощный странник перед концом пути. Потом, конечно, старик продолжает:
— И в эту зиму стоял лютый мороз, и в пылу воссоединения Германия приходила в себя от стыда, и камень за камнем рушилась стена — словно старый дом под кувалдами рабочих напротив моего окна в послевоенные дни, и вот в этой обстановке, опираясь на достижения в борьбе с болезнью Альцгеймера и на неудержимый прогресс в работе с нейротрансмиттерами и серотонином, я в конце концов разработал свое первое действенное химическое средство от тирании памяти. Представьте, какой это был триумф! Какая славная победа над тупостью нашего собственного естества! Если бы не я, люди все еще помнили бы! Неотвратимо! Ну ладно, не будем впадать в эйфорию.
На какой-то момент голос старого Крумпера напомнил мне голос волшебника из страны Оз за секунду до того, как собачка Дороти потянула за край занавеси.
Почему я, неспособный вспомнить имя родного отца, помню про «Волшебника из страны Оз»? Одному богу известно. В любом случае, что бы мы со старым Крумпером сейчас ни чувствовали, на эйфорию это похоже не более, чем зубная щетка на нейтронную бомбу.
— И здесь, друг мой, на сцену выходите все вы — палачи воспоминаний. Я шел по вашим следам с беспокойством отца и шел по следам ваших разрушений с ужасом создателя монстров. Вот почему вы оказались здесь, как некоторые другие до вас, и как окажутся многие другие после. Потому что я, в отличие от всех вас, никогда ничего не забывал, так что все эти годы я, как законченный дебил, хранил сокровище вины.
Разумеется, голова у меня просто раскалывается, потому что этот добрый человек, который одновременно является и меркнущим светом, и отвязной мексиканской девчонкой, потратил кучу сил, чтобы притащить в полумертвый городок, затерянный в Аризоне, солдат, раненных на его священной войне против памяти, а я не могу понять, чем все эти усилия смогут помочь ему — или нам.
— Нет ничего, что я мог бы сделать, чтобы вам помочь, и, само собой, ничего, что вы могли бы сделать для меня, — говорит старик Крумпер, — однако на любой войне наступает момент, когда задаешься вопросом, во что ты стреляешь.
— Полагаю, мы стреляли во все.
— Полагаю, что так. В любом случае, вы пришли слишком поздно. Если вас интересует что-то еще, вам придется разговаривать с девочкой, что таскает мой мозг по этому новому веку. Но предупреждаю, это невозможный ребенок.
Закончив фразу, синий старец закрывает глаза — его программа себя исчерпала. У женщины-мексиканки готова еда, однако, кажется, никто не голоден. В палатке наступает тишина. Мексиканка смотрит на восхитительный ацтекский пирог, как смотрят на абсолютно ненужные вещи. Мексиканская девочка сидит на полу и читает сборник Роберта Лоуэлла «"Памяти павших юнионистов» и другие стихотворения».
Старый Крумпер открывает глаза, вернувшись из краткого стариковского сна, который боится смерти больше, чем сновидений.
— С этими мексиканцами всегда так. Сперва галдят все разом, а потом никто ничего не говорит. Когда приходит тишина, я могу расслышать гудение монитора. Когда я перестану его слышать, все закончится.
— А девочка?
— Ну да, конечно, останется девочка. И эта чертовка проживет еще по меньшей мере сотню лет. Представьте, что я тогда увижу. Ужас и славу нового века. И много вина. Мексиканцы умеют пить лучше немцев. А когда выпивают, то лучше поют. Нет ничего хуже немецких песен, тяжелых, словно тракторы, и скучных, словно тракторы. Но ответьте, друг мой, что, черт возьми, вы потеряли в этом городе привидений?
— Вы же сами меня вызвали.
— Конечно, я вас звал, но это уже ничего не значит. Раньше значило, теперь нет. Понимаете, вся жизнь — это процесс ускорения. Помните, как вы были ребенком? Безусловно, нет, просто так говорят, но для ребенка час, проведенный на стуле в гостиной у бабушки — у любой бабушки, у вашей, если угодно, — один час сидения — это целая неделя, .целый год. В детстве часы длятся вечно. А вот в зрелые годы часы сыплются, как дождь с небес, и ничем нельзя задержать их падение. В старости часы становятся еще быстрее, они пролетают сквозь тебя со скоростью света. День уходит в мгновение ока. То, что секунду назад было важным, теперь оказывается смешным. Когда приходит время гасить свет, дети замолкают и засыпают, и на этом все заканчивается. Как было бы чудесно! У моей матери мозги работали прекрасно.
— У вашей матери?
— Да, сеньор, у моей матери, здоровенной немецкой бабищи. Если мы не засыпали тотчас же, она обещала продать нас угольщику. Вы вот наверняка не помните свою мать. Видите, я вас лишил изрядного куска. Не скажете, который теперь час? Не то чтобы это было важно, но все-таки.
Прежде чем я успеваю ответить, старик Крумпер снова гаснет, как последняя свечка на именинном торте.
Горячий воздух пустыни налипает на тело и заставляет сразу же забыть об искусственном холоде внутри фургона. И так будет всегда. Новые сны поверх старых кошмаров, а поверх новых снов — еще более новые кошмары.
Вечная спираль противодействия. Кровь обтирается с меча в ожидании новой битвы. Страх — единственное, что никогда не забывается.
Дай-ка я расскажу тебе, чем кончается начало этой истории. После того как мы разделили с моим добрым венгерским другом нечто вроде груды колбасок под слоеным тестом, я уселся в складное кресло и просидел там, пока абсурдная колония Кварцсайт на несколько секунд не исчезла, чтобы тут же вернуться, уже превратившись в нечто совсем иное, освещенное чудесным светом луны. Словно армия, сложившая оружие при появлении другой армии. Смена караула: от сердца всех мертвых вещей к сердцу всех живых вещей.
Ночь — это конец только для спящих в лесу зверей.
9. усталое сердце
примечания
— Прекрасно. Только, пожалуйста, не перебивайте, иначе я теряю нить… Работа моя приостановилась, но я все еще пользовался доверием всемогущей химической индустрии; тогда-то я и познакомился с замечательными достижениями русского КГБ в области ретроградной амнезии у бывших солдат афганской войны. Вы, скорее всего, удивитесь, но со старой русской гвардией окончательно покончило не падение стены, а открытие человеческой души. Что за народ эти русские! Слишком печальные для революции. С ностальгической зависимостью. Слышали вы их песни?
Я не уверен, что Крумпер ждет моего ответа. Какое-то время я размышляю о русских песнях, но не могу вспомнить ни одной.
— Ужасно печальные песни. Если вы не заплачете, пообщавшись с русскими, значит, вы уже никогда не будете плакать. Ну ладно, не будем отвлекаться: пока русские ученые пытались стереть отметины из памяти вернувшихся с войны солдат, пока пытались избавиться от убийств детей и тому подобных кошмаров, которые, несомненно, погрузили бы этих юных бойцов в черное море вины, выяснилось, что они, сами того не желая, откусили больше, чем были способны проглотить. Подвергая своих солдат тяжелому гипнозу, чтобы как-то локализовать воспоминания о жестокостях, которые следовало замазать, как недостойные страницы в целом замечательной книги (старая коммунистическая мечта), руководители проекта «Лакуна» —так называлось их детище — столкнулись нос к носу с намного более древними воспоминаниями, с опытом, пережитым солдатами в других войнах, в других жизнях. Стоит ли говорить, что КГБ было напугано открытием душ, покинувших прежних своих владельцев и в итоге обнаруженных в этих солдатах. Вина, которую пытались раздавить, тянулась все дальше, во тьму времен, словно змея, которая то высовывается, то прячется в вековечной тине и будет продолжать высовываться и прятаться еще бог знает сколько времени. Друг мой, это открытие переломило хребет тем, кто воздвигал революцию на вере в невозможность души.
Старый Крумпер на секунду прерывается, чтобы собраться с силами, как немощный странник перед концом пути. Потом, конечно, старик продолжает:
— И в эту зиму стоял лютый мороз, и в пылу воссоединения Германия приходила в себя от стыда, и камень за камнем рушилась стена — словно старый дом под кувалдами рабочих напротив моего окна в послевоенные дни, и вот в этой обстановке, опираясь на достижения в борьбе с болезнью Альцгеймера и на неудержимый прогресс в работе с нейротрансмиттерами и серотонином, я в конце концов разработал свое первое действенное химическое средство от тирании памяти. Представьте, какой это был триумф! Какая славная победа над тупостью нашего собственного естества! Если бы не я, люди все еще помнили бы! Неотвратимо! Ну ладно, не будем впадать в эйфорию.
На какой-то момент голос старого Крумпера напомнил мне голос волшебника из страны Оз за секунду до того, как собачка Дороти потянула за край занавеси.
Почему я, неспособный вспомнить имя родного отца, помню про «Волшебника из страны Оз»? Одному богу известно. В любом случае, что бы мы со старым Крумпером сейчас ни чувствовали, на эйфорию это похоже не более, чем зубная щетка на нейтронную бомбу.
— И здесь, друг мой, на сцену выходите все вы — палачи воспоминаний. Я шел по вашим следам с беспокойством отца и шел по следам ваших разрушений с ужасом создателя монстров. Вот почему вы оказались здесь, как некоторые другие до вас, и как окажутся многие другие после. Потому что я, в отличие от всех вас, никогда ничего не забывал, так что все эти годы я, как законченный дебил, хранил сокровище вины.
Разумеется, голова у меня просто раскалывается, потому что этот добрый человек, который одновременно является и меркнущим светом, и отвязной мексиканской девчонкой, потратил кучу сил, чтобы притащить в полумертвый городок, затерянный в Аризоне, солдат, раненных на его священной войне против памяти, а я не могу понять, чем все эти усилия смогут помочь ему — или нам.
— Нет ничего, что я мог бы сделать, чтобы вам помочь, и, само собой, ничего, что вы могли бы сделать для меня, — говорит старик Крумпер, — однако на любой войне наступает момент, когда задаешься вопросом, во что ты стреляешь.
— Полагаю, мы стреляли во все.
— Полагаю, что так. В любом случае, вы пришли слишком поздно. Если вас интересует что-то еще, вам придется разговаривать с девочкой, что таскает мой мозг по этому новому веку. Но предупреждаю, это невозможный ребенок.
Закончив фразу, синий старец закрывает глаза — его программа себя исчерпала. У женщины-мексиканки готова еда, однако, кажется, никто не голоден. В палатке наступает тишина. Мексиканка смотрит на восхитительный ацтекский пирог, как смотрят на абсолютно ненужные вещи. Мексиканская девочка сидит на полу и читает сборник Роберта Лоуэлла «"Памяти павших юнионистов» и другие стихотворения».
Старый Крумпер открывает глаза, вернувшись из краткого стариковского сна, который боится смерти больше, чем сновидений.
— С этими мексиканцами всегда так. Сперва галдят все разом, а потом никто ничего не говорит. Когда приходит тишина, я могу расслышать гудение монитора. Когда я перестану его слышать, все закончится.
— А девочка?
— Ну да, конечно, останется девочка. И эта чертовка проживет еще по меньшей мере сотню лет. Представьте, что я тогда увижу. Ужас и славу нового века. И много вина. Мексиканцы умеют пить лучше немцев. А когда выпивают, то лучше поют. Нет ничего хуже немецких песен, тяжелых, словно тракторы, и скучных, словно тракторы. Но ответьте, друг мой, что, черт возьми, вы потеряли в этом городе привидений?
— Вы же сами меня вызвали.
— Конечно, я вас звал, но это уже ничего не значит. Раньше значило, теперь нет. Понимаете, вся жизнь — это процесс ускорения. Помните, как вы были ребенком? Безусловно, нет, просто так говорят, но для ребенка час, проведенный на стуле в гостиной у бабушки — у любой бабушки, у вашей, если угодно, — один час сидения — это целая неделя, .целый год. В детстве часы длятся вечно. А вот в зрелые годы часы сыплются, как дождь с небес, и ничем нельзя задержать их падение. В старости часы становятся еще быстрее, они пролетают сквозь тебя со скоростью света. День уходит в мгновение ока. То, что секунду назад было важным, теперь оказывается смешным. Когда приходит время гасить свет, дети замолкают и засыпают, и на этом все заканчивается. Как было бы чудесно! У моей матери мозги работали прекрасно.
— У вашей матери?
— Да, сеньор, у моей матери, здоровенной немецкой бабищи. Если мы не засыпали тотчас же, она обещала продать нас угольщику. Вы вот наверняка не помните свою мать. Видите, я вас лишил изрядного куска. Не скажете, который теперь час? Не то чтобы это было важно, но все-таки.
Прежде чем я успеваю ответить, старик Крумпер снова гаснет, как последняя свечка на именинном торте.
Горячий воздух пустыни налипает на тело и заставляет сразу же забыть об искусственном холоде внутри фургона. И так будет всегда. Новые сны поверх старых кошмаров, а поверх новых снов — еще более новые кошмары.
Вечная спираль противодействия. Кровь обтирается с меча в ожидании новой битвы. Страх — единственное, что никогда не забывается.
Дай-ка я расскажу тебе, чем кончается начало этой истории. После того как мы разделили с моим добрым венгерским другом нечто вроде груды колбасок под слоеным тестом, я уселся в складное кресло и просидел там, пока абсурдная колония Кварцсайт на несколько секунд не исчезла, чтобы тут же вернуться, уже превратившись в нечто совсем иное, освещенное чудесным светом луны. Словно армия, сложившая оружие при появлении другой армии. Смена караула: от сердца всех мертвых вещей к сердцу всех живых вещей.
Ночь — это конец только для спящих в лесу зверей.
9. усталое сердце
Ночной холод в пустыне всегда захватывает тебя врасплох. Не важно, помнишь ты об этом или нет. В такое время старики одеваются теплее и ложатся спать.
Завтра я возвращаюсь в Финикс.
Аризона закончилась.
Маленькая Крумпер сказала мне:
— Голубой свет старого Крумпера погас навсегда.
Еще маленькая Крумпер поведала мне, что французский механик по ремонту вертолетов подарил ей первый поцелуй и что член этого восторженного механика показался ей похожим на слоновий хобот — чудовищная конечность абсурдного животного.
Все кончается и все начинается одновременно. Чудо криогенной заморозки подарило Крумперу маленькое мексиканское тело, способное с неожиданным талантом тащить на себе его вину.
Кстати говоря, вопреки всеобщему убеждению мозг Уолта Диснея никто никогда не замораживал. По крайней мере так уверяет эта девочка.
Скверные новости для утенка Дональда.
Прежде чем отправиться на танцы, маленькая Крумпер рассказала мне, что когда-то давно, в еще более раннем детстве, еще даже до большой войны, распоряжение, которое больше всего нравилось Крумперу на старых пароходах, звучало так:
— Провожающие, покиньте корабль.
Лишь после этого распоряжения начинается путешествие.
Завтра я возвращаюсь в Финикс.
Аризона закончилась.
Маленькая Крумпер сказала мне:
— Голубой свет старого Крумпера погас навсегда.
Еще маленькая Крумпер поведала мне, что французский механик по ремонту вертолетов подарил ей первый поцелуй и что член этого восторженного механика показался ей похожим на слоновий хобот — чудовищная конечность абсурдного животного.
Все кончается и все начинается одновременно. Чудо криогенной заморозки подарило Крумперу маленькое мексиканское тело, способное с неожиданным талантом тащить на себе его вину.
Кстати говоря, вопреки всеобщему убеждению мозг Уолта Диснея никто никогда не замораживал. По крайней мере так уверяет эта девочка.
Скверные новости для утенка Дональда.
Прежде чем отправиться на танцы, маленькая Крумпер рассказала мне, что когда-то давно, в еще более раннем детстве, еще даже до большой войны, распоряжение, которое больше всего нравилось Крумперу на старых пароходах, звучало так:
— Провожающие, покиньте корабль.
Лишь после этого распоряжения начинается путешествие.
примечания
Аструд Жилберту (р. 1940) — бразильская певица, поющая в стиле боссанова; одна из самых знаменитых песен в ее исполнении — упомянутая далее «Девушка из Ипанемы» (с альбома 1964 года «Stan Gets/Joao Gilberto», музыка А. К. Жоби-ма, слова В. де Мораеша).
Джеронимо (1829-1909) — знаменитый вождь апачей, имя которого наводило на белых поселенцев такой страх, что стоило кому-нибудь крикнуть: «Джеронимо!», как все выпрыгивали в окна.
Джонни Холлидей (р. 1943) — популярный французский рок-певец и актер. Первый альбом выпустил в 1960 г., суммарный тираж его пластинок превысил 100 миллионов.
«Сияние» (1980) — фильм Стэнли Кубрика, экранизация одноименного романа Стивена Кинга (1977); в главной роли — Джек Николсон.
…«Орфей», фильм Марселя Камю…— «Черный Орфей» французского режиссера Марселя Камю (1958 г., «Гран-при» в Каннах, «Оскар») — это трагическая история любви на фоне карнавала в Рио-де-Жанейро.
И вот я в Холлбруке… несмотря на то что должен бы быть в Ушслоу, тридцатью милями восточнее. — На самом деле город Уинслоу расположен тридцатью милями западнее Холлбрука, что на реке Лига-Колорадо.
Тихуана — город в Мексике на границе с США.
Баухауз (1919—1933) — влиятельнейшая немецкая школа архитектуры и дизайна, акцентировавшая инженерно-технические принципы и ясно выраженный конструктивный каркас здания. Название означает «дом строительства» и является перевертышем от Hausbau (строительство дома).
…«Бока Хуниорс» на Бомбонере…— «Бока хуниорс» — футбольная команда мирового класса из Буэнос-Айреса; Бомбонера — стадион этой команды.
«7—11» — японская корпорация, владеющая сетью продуктово-промтоварных магазинов по всему миру.
Ногалес — город на юге Аризоны, на границе с Мексикой.
Марьячи — ансамбль мексиканских музыкантов.
Хоропо — венесуэльский и колумбийский народный танец.
Пат-Понг — ночной рынок в Бангкоке, средоточие злачных мест.
Тук-тук — трехколесный мотороллер с рикшей, обычно исполняющий в Бангкоке роль такси.
Хойан, Хюэ — вьетнамские города на побережье.
«Cha cha cha du loup» — песня Сержа Генс-бура (1928—1991) к телефильму «Les Loups» («Волки», 1959) по пьесе Ромена Роллана.
…Донна Саммер поет «Love to Love You Baby»…— песня американской диско-звезды Донны Саммер (р. 1948) с одноименного альбома 1975 г.
Каодаизм — новая религия, основанная на смеси различных верований; зародилась во Вьетнаме в 1926 г.
Серебряный серфер — космический супермен, персонаж выходящих с 1966 г. комиксов Стэна Ли и Джека Кирби; в 1998 г. вышел посвященный ему телевизионный мультсериал.
Коул Портер (1891—1964) — американский композитор, автор музыки к кинофильмам.
Брикстон — район Лондона, пользуется славой места богемного, многонационального и криминального.
…до Пинанга, самого красивого города на острове Джорджтаун…— На самом деле этот город в Малайзии имеет два названия, Пинанг и Джорджтаун, а остров всегда назывался Пинанг.
…«Катай», старый колониальный отель… «Челси» юго-восточной Азии…— «Челси» — легендарная нью-йоркская гостиница (д. 222 по 23-й Западной стрит), построена в 1883 г. и до 1902 г. была самым высоким зданием города. Считается приютом литературной и др. богемы — там жили и работали Марк Твен, О. Генри, Сара Бернар, Томас Вулф, Теннесси Уильяме, Уильям Берроуз, Дилан Томас, Боб Дилан, Леонард Коэн, Патти Смит, Джексон Поллок, Энди Уорхол…
Кота-Белуд — город в Малайзии на острове Калимантан.
Эмилиано Сапата (1879-1919) — вождь крестьянского движения на юге Мексики в период Мексиканской революции 1910-1911 гг., и по сей день признанный герой для латиноамериканских анархистов.
Багз Банни (Bugs Bunny) — чокнутый кролик (на самом деле скорее все-таки заяц), популярный персонаж мультфильмов и комиксов компании «Loonny Tunes», существует с 1938 г.
Шиацу (сиацу) — японский точечный маcсаж, акупрессура.
Корсаковский психоз — термин, принятый в 1897г. по имени Сергея Сергеевича Корсакова (1854—1900), основоположника московской психиатрической школы; мировую известность ему принес труд «Об алкогольном параличе» (1887).
Луксорский обелиск — колонна из древнего египетского города Луксор, по приказу Наполеона | перевезенная в Париж.
Гран Виа — один из центральных проспектов Мадрида.
Эффект Зейгарник — закономерность, выявленная основательницей советской патопсихологии Б. В. Зейгарник (1900-1988), состоит в том, что эффективйость запоминания материала зависит от степени и формы завершения действия.
Челси — один из районов Лондона; так же называется всем известная футбольная команда, которая там базируется.
Что-то вроде рождественской повести мистера Скруджа. Когда Дух показывает старику, какими были бы Святки без него — в настоящем, прошлом и будущем.—См. «Рождественские повести» Ч. Диккенса.
«Когда смерть наступает на пятки» — так по-испански называется шпионский триллер А. Хичкока «К северу через северо-запад» (1959), в котором играют Кэри Грант (1904-1986) и Ева Мари Сейнт (р. 1924).
…в горах, там, где высечены портреты президентов. — Имеется в виду скала горы Рашмор в штате Южная Дакота, на которой скульптор Г. Борглум высек гигантские портреты президентов Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна и Теодора Рузвельта.
Франсуаза Гарди (р. 1944) — популярная французская певица.
Кумбия — колумбийский народный танец, который нужно танцевать с зажженными свечами.
Пенфилд, Уайлдер Грейвс (1891-1976) — один из основоположников современной неврологии и нейрохирургии, специально занимался эпилепсией, опухолями мозга, проблемой локализации функций.
Акасака — район в центре Токио.
Синдзюку — район в центре Токио.
«Карпентерз» — американская группа, представитель фолк— и софт-рока.
Пасионария (Пламенная) — псевдоним Долорес Ибаррури (1895-1989), знаменитой испанской коммунистки, участницы революции и гражданской войны в Испании.
Тиба — портовый город недалеко от Токио.
Чекпойнт-Чарли — контрольно-пропускной пункт, через который можно было попасть из одной Германии в другую.
Александерплац — центральная площадь Берлина.
Макарена — старинный район Севильи.
Сакромонте — исторически цыганский район Гранады.
Разве не так же прям путь Христа, благую смерть принявшего? — Фигуру Христа, благую смерть принявшего (El Cristo de la Buena Muerte), проносят по улицам города Убеда.
Саэта — в Андалусии: исполняемая без сопровождения песня-крик, которой встречают фигуру Христа в Страстную пятницу.
Роберт Лоуэлл (1917-1977) — американский поэт, дважды лауреат Пулитцеровской премии (1947, 1974); упомянутый сборник «"Памяти павших юнионистов» и другие стихотворения» выпустил в 1964 году.
Джеронимо (1829-1909) — знаменитый вождь апачей, имя которого наводило на белых поселенцев такой страх, что стоило кому-нибудь крикнуть: «Джеронимо!», как все выпрыгивали в окна.
Джонни Холлидей (р. 1943) — популярный французский рок-певец и актер. Первый альбом выпустил в 1960 г., суммарный тираж его пластинок превысил 100 миллионов.
«Сияние» (1980) — фильм Стэнли Кубрика, экранизация одноименного романа Стивена Кинга (1977); в главной роли — Джек Николсон.
…«Орфей», фильм Марселя Камю…— «Черный Орфей» французского режиссера Марселя Камю (1958 г., «Гран-при» в Каннах, «Оскар») — это трагическая история любви на фоне карнавала в Рио-де-Жанейро.
И вот я в Холлбруке… несмотря на то что должен бы быть в Ушслоу, тридцатью милями восточнее. — На самом деле город Уинслоу расположен тридцатью милями западнее Холлбрука, что на реке Лига-Колорадо.
Тихуана — город в Мексике на границе с США.
Баухауз (1919—1933) — влиятельнейшая немецкая школа архитектуры и дизайна, акцентировавшая инженерно-технические принципы и ясно выраженный конструктивный каркас здания. Название означает «дом строительства» и является перевертышем от Hausbau (строительство дома).
…«Бока Хуниорс» на Бомбонере…— «Бока хуниорс» — футбольная команда мирового класса из Буэнос-Айреса; Бомбонера — стадион этой команды.
«7—11» — японская корпорация, владеющая сетью продуктово-промтоварных магазинов по всему миру.
Ногалес — город на юге Аризоны, на границе с Мексикой.
Марьячи — ансамбль мексиканских музыкантов.
Хоропо — венесуэльский и колумбийский народный танец.
Пат-Понг — ночной рынок в Бангкоке, средоточие злачных мест.
Тук-тук — трехколесный мотороллер с рикшей, обычно исполняющий в Бангкоке роль такси.
Хойан, Хюэ — вьетнамские города на побережье.
«Cha cha cha du loup» — песня Сержа Генс-бура (1928—1991) к телефильму «Les Loups» («Волки», 1959) по пьесе Ромена Роллана.
…Донна Саммер поет «Love to Love You Baby»…— песня американской диско-звезды Донны Саммер (р. 1948) с одноименного альбома 1975 г.
Каодаизм — новая религия, основанная на смеси различных верований; зародилась во Вьетнаме в 1926 г.
Серебряный серфер — космический супермен, персонаж выходящих с 1966 г. комиксов Стэна Ли и Джека Кирби; в 1998 г. вышел посвященный ему телевизионный мультсериал.
Коул Портер (1891—1964) — американский композитор, автор музыки к кинофильмам.
Брикстон — район Лондона, пользуется славой места богемного, многонационального и криминального.
…до Пинанга, самого красивого города на острове Джорджтаун…— На самом деле этот город в Малайзии имеет два названия, Пинанг и Джорджтаун, а остров всегда назывался Пинанг.
…«Катай», старый колониальный отель… «Челси» юго-восточной Азии…— «Челси» — легендарная нью-йоркская гостиница (д. 222 по 23-й Западной стрит), построена в 1883 г. и до 1902 г. была самым высоким зданием города. Считается приютом литературной и др. богемы — там жили и работали Марк Твен, О. Генри, Сара Бернар, Томас Вулф, Теннесси Уильяме, Уильям Берроуз, Дилан Томас, Боб Дилан, Леонард Коэн, Патти Смит, Джексон Поллок, Энди Уорхол…
Кота-Белуд — город в Малайзии на острове Калимантан.
Эмилиано Сапата (1879-1919) — вождь крестьянского движения на юге Мексики в период Мексиканской революции 1910-1911 гг., и по сей день признанный герой для латиноамериканских анархистов.
Багз Банни (Bugs Bunny) — чокнутый кролик (на самом деле скорее все-таки заяц), популярный персонаж мультфильмов и комиксов компании «Loonny Tunes», существует с 1938 г.
Шиацу (сиацу) — японский точечный маcсаж, акупрессура.
Корсаковский психоз — термин, принятый в 1897г. по имени Сергея Сергеевича Корсакова (1854—1900), основоположника московской психиатрической школы; мировую известность ему принес труд «Об алкогольном параличе» (1887).
Луксорский обелиск — колонна из древнего египетского города Луксор, по приказу Наполеона | перевезенная в Париж.
Гран Виа — один из центральных проспектов Мадрида.
Эффект Зейгарник — закономерность, выявленная основательницей советской патопсихологии Б. В. Зейгарник (1900-1988), состоит в том, что эффективйость запоминания материала зависит от степени и формы завершения действия.
Челси — один из районов Лондона; так же называется всем известная футбольная команда, которая там базируется.
Что-то вроде рождественской повести мистера Скруджа. Когда Дух показывает старику, какими были бы Святки без него — в настоящем, прошлом и будущем.—См. «Рождественские повести» Ч. Диккенса.
«Когда смерть наступает на пятки» — так по-испански называется шпионский триллер А. Хичкока «К северу через северо-запад» (1959), в котором играют Кэри Грант (1904-1986) и Ева Мари Сейнт (р. 1924).
…в горах, там, где высечены портреты президентов. — Имеется в виду скала горы Рашмор в штате Южная Дакота, на которой скульптор Г. Борглум высек гигантские портреты президентов Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна и Теодора Рузвельта.
Франсуаза Гарди (р. 1944) — популярная французская певица.
Кумбия — колумбийский народный танец, который нужно танцевать с зажженными свечами.
Пенфилд, Уайлдер Грейвс (1891-1976) — один из основоположников современной неврологии и нейрохирургии, специально занимался эпилепсией, опухолями мозга, проблемой локализации функций.
Акасака — район в центре Токио.
Синдзюку — район в центре Токио.
«Карпентерз» — американская группа, представитель фолк— и софт-рока.
Пасионария (Пламенная) — псевдоним Долорес Ибаррури (1895-1989), знаменитой испанской коммунистки, участницы революции и гражданской войны в Испании.
Тиба — портовый город недалеко от Токио.
Чекпойнт-Чарли — контрольно-пропускной пункт, через который можно было попасть из одной Германии в другую.
Александерплац — центральная площадь Берлина.
Макарена — старинный район Севильи.
Сакромонте — исторически цыганский район Гранады.
Разве не так же прям путь Христа, благую смерть принявшего? — Фигуру Христа, благую смерть принявшего (El Cristo de la Buena Muerte), проносят по улицам города Убеда.
Саэта — в Андалусии: исполняемая без сопровождения песня-крик, которой встречают фигуру Христа в Страстную пятницу.
Роберт Лоуэлл (1917-1977) — американский поэт, дважды лауреат Пулитцеровской премии (1947, 1974); упомянутый сборник «"Памяти павших юнионистов» и другие стихотворения» выпустил в 1964 году.